Госпожа моего сердца. 2. Цена свободы

1

Той ночью никто, ожидаемо, не выспался. И когда на утро Август, придерживаясь за перила лестницы, спустился на первый этаж, в общую залу, он буквально кожей ощутил сгустившееся в воздухе молчание.

- Всем доброе утро, - произнёс он, насколько это было возможно, нейтрально. В комнате что-то прошелестело, выдавая перемещение находившихся там людей, и больше ничего не произошло.

Август вздохнул.

Он знал и Илину, и Глену достаточно хорошо, чтобы представлять, насколько злится сейчас каждая из них. Интуиция подсказывала ему, что злятся они НА НЕГО. Август даже не очень удивлялся тому, что не был ни в чём виноват.

Он так часто бывал в этой комнате раньше, что мог бы перемещаться по ней с закрытыми глазами и ни разу не сбиться с пути. И потому отпустив перила осторожно направился к креслам, стоявшим у очага. Их было там два, и хотя Гленна могла сидеть в том, что было ближе к окну, Иллина никогда не садилась во второе. Он как наяву мог видеть, как она стоит, прислонившись плечом к каминной трубе сбоку, скрестив руки на груди, и смотрит на него.

Август ошибся. Он не учёл того, что прошло пять лет. И там, где всегда было пустое место, теперь стоял стол.

С грохотом ударившись бедром о столешницу, он зашипел и отлетел бы на несколько шагов назад, если бы две пары рук не подхватили его с двух сторон – сначала придерживая, а потом подталкивая в сторону кресла.

- Август… - с укором произнесла Гленна. Иллина не сказала ничего.

- Я… чувствую себя довольно глупо, - пробормотал Август, под этим бдительным контролем усаживаясь в одно из кресел.

- Это не глупо, это грустно, - отозвалась Гленна. Она помешкала, как будто не желая убирать руку с его плеча, но затем всё-таки сделала это с тихим вздохом. На секунду Август снова испытал тень того чувства, которое накрыло его ночью: абсолютное дикое одиночество, как будто он снова в той камере, в полной темноте, бессильный против того, что может с ним произойти.

Он поспешно подавил его и кашлянул, чтобы отвлечься. Илина уже была далеко – наверное на своём обычном месте возле камина.

- Но я всё же думаю, - продолжила Гленна, теперь уже не приближаясь. – Что должен быть какой-то способ это исправить. Ну, я не знаю способа исправить усмирение… Но гипотетически способ есть всегда. И к тому же твоё усмирение прошло криво. И эта ваша ведьма подтвердила, что «шов можно успеть вспороть». Осталось понять, что она имела в виду.

- Она говорила про древние эльфийские артефакты.

- Да, - подтвердила Гленна.

- Всегда древние эльфийские артефакты… - мрачно протянула Илина.

- Интересно, само усмирение – тоже обряд, берущий начало в эльфийской магии? – по голосу Иллины Август чувствовал, что это риторический вопрос. Но на самом деле в нём было больше смысла, чем казалось. Август всегда ненавидел практику усмирения, но никогда не задумывался о её истинной сущности. Он был целителем и стихийником, и его магия, в общем-то, была довольно прямолинейной. Академические изыскания всегда казались ему слишком скучными, свои приёмы он в основном постигал на практике, как и Гленна.

- Надо искать материалы по этому вопросу, - твёрдо произнёс он. Видимо, Гленна кивнула, потому что за этим последовали слова:

- Да. В городе тебе светиться не стоит. Джахен скоро принесёт нам то, что ему удалось найти за ночь. Было бы… - она вздохнула. – Было бы очень хорошо, если бы ты подключился к поискам…

- Я понимаю, - перебил Август и криво усмехнулся. – Но я абсолютно бесполезен.

- Нет, - отрезала Гленна. – Я думаю оставить с тобой Кайни. Она читает медленно, но ей нужна практика. А ты сможешь оценить, какие части будут действительно важны.

Август задумался. Хотя система выглядела кривоватой, она была рабочей. И он действительно мог направить Кайни и объяснить ей, что делать, на это его академической практики хватило бы. Гленна как всегда принимала решения с двойным дном: наверняка она рассчитывала, что и он почувствует себя увереннее, побывав в роли учителя.

- А что делать мне? – резко спросила Иллина. – Ну… пока вы будете копаться в бумагах? Ясно, что от меня вам в этом толку ноль.

Как и Кайни, и другие рабы, Иллина не очень хорошо читала, и все в команде знали, что это её больное место. Она освоила азы эльфийских рун, пока была на свободе, но с человеческим алфавитом стала знакомиться только спустя долгое время после побега. Рабов нарочно держали вдалеке от книг и знаний, чтобы избежать бунтов и недовольства.

- Ты пока можешь отдохнуть и осмотреть город, - отозвалась Глена. Снова Август кожей почувствовал повисшее в воздухе недовольство, но Гленна ровно продолжила: - Ил, ты знаешь, что твоя помощь будет незаменима, когда дело дойдёт до практики. Сейчас ты можешь выдохнуть и потратить немного времени на себя. Или попробовать разобраться, что нам делать с нашим новым внезапным паладином. К тому же ты давно не была в Вестхаупте, тебе есть смысл разведать обстановку, прислушаться к разговорам, чтобы понять расположение сил. Возможно, ты свежим взглядом увидишь то, чего не вижу я.

Несмотря на логичность этих слов Август чувствовал, что Илина осталась недовольна решением. Он поджал губы и тихонько вздохнул. В конечном счёте, прямо сейчас Гленна была права. Но он твёрдо чувствовал, что должен поговорить с Иллиной потом.

Иллина в итоге промаялась большую часть дня, как и вчера. Она даже не пыталась убедить себя, что Гленна поручила ей важную миссию – эльфийку не оставляло чувство, что её просто сбросили с воза.

Она бы и подумать не могла, что единственной отрадой для неё в этой ситуации окажется присутствие Рована, который чувствовал себя таким же не пришей кобыле хвост.

- Я всё понимаю, - говорила Иллина, когда они медленно двигались по городу спустя час или около того. – Но как выходит, что даже слепым Август нужен ей больше чем я?

Иллина тут же закусила язык, сообразив, что произнесла. Рован, до того остававшийся довольно мрачным, тихо и мягко засмеялся.

2

Когда Август задал ей свой вопрос, Иллину на мгновение охватила паника. Она не ожидала ни этой встречи, ни этого разговора, и всё ещё была слишком взволнована после событий ночи и дня. Внутри неё клубилось слишком много всего, и она вовсе не была уверена, что смогла бы сдерживать эмоции даже если бы они с Августом просто оставались в одном комнате, на равных, его магия против её меча.

Но в то же время, как только прозвучал его вопрос, возможные картины развития событий промелькнули в её сознании, и по позвоночнику пробежала сладкая дрожь.

Она хотела, слишком много хотела. И не только отомстить за то, что произошло. Не за Алонзо, который мало волновал её сейчас, а за то, что Август обидел её, заставив себе доверять. Но было и другое. Она хотела ощутить его в своей власти. Это было так соблазнительно – отдавать приказы этому непокорному магу. Не противостоять ему, а чувствовать его своей собственностью. Да что там, соблазнительна была одна только мысль, что она сможет приказать ему раздеться.

Август медлил около секунды. За это время Илина успела проклясть всё на свете, тысячу раз подумать о том, что сделала что-то не так.

Но потом он, опираясь руками о посох, медленно скользнул на колени, и Иллина испустила прерывистый вздох, не в силах поверить своим глазам.

Голова Августа оказалась опущена. Невидящий взгляд устремлён куда-то в район ног.

Иллина стояла, закусив губу, несколько секунд, пытаясь сдержать себя, а потом шагнула вперёд, положила ладони ему на виски.

Август вздрогнул и напрягся. Это никак не могло ускользнуть от её эльфийского внимания, и ярость, клокотавшая в груди Иллины с самого утра, мгновенно сменилась нежностью.

- Ш-ш-ш… - тихонько прошептала она. Её пальцы мягко погладили его виски и двинулись по волосам, лаская и успокаивая. Иллина не говорила больше ни слова, думая, как начать, и просто ждала, когда он успокоится под её руками. Её пальцы поймали ленточку в волосах мага и потянули, заставляя золотистые волны рассыпаться по плечам. Это делало Августа упоительно красивым, несмотря на заметную щетину, покрывавшую его щёки. Он не был нежным и его лицо не было таким точёным как у эльфов со старинных гравюр, но он был Августом, и всё в нём было особенным и таким безумно желанным. Ещё ночью, увидев его в дверном проёме, Иллина подумала, что если бы увидела его голым сейчас, то не смогла бы сдержаться.

- Я правильно понимаю, - произнесла она, когда тело Августа под её ладонями перестало дрожать: - Что на сегодня ты полностью отдаёшь себя в мою власть?

Август прерывисто всхлипнул и глухо ответил:

- Да.

Иллина не удержалась – провела ещё раз кончиками пальцев по его щеке, силясь успокоить и зная, что всё равно не подберёт нужных слов.

- Я могу делать с тобой всё, что пожелаю? Эти несколько часов ты будешь моей игрушкой, моим рабом?

Август прикрыл глаза, Иллина обнаружила, что на его ресницах поблёскивает влага, но Август кивнул.

Она чувствовала, что это гораздо тяжелей для него, чем он хочет показать. Но обнаружила, что хочет этого куда сильнее, чем могла бы подумать.

- Август, - тихо сказала она, продолжая медленно водить пальцами по его распущенным прядям. – Я хочу быть уверена, что не перейду грань. Хочу точно знать, что ты остановишь меня, если что-то будет чересчур.

Август нервно усмехнулся, и это больше походило на всхлип.

- В былые времена я был бы уверен, что сам смогу тебя остановить.

Иллина кивнула, не обращая внимания на то, что он не видит этого жеста, и произнесла:

- Я понимаю. Но я хочу, чтобы ты тоже знал: если что-то будет не так, я тут же остановлюсь.

Её руки спустились до кончиков его волос и замерли на плечах, слегка массируя и обозначая ожидания. Это было не то, чем Иллина любила хвастаться, но она знала некоторые приёмы небоевых прикосновений, которые должны были заставить мужчину расслабиться. Она не то чтобы специально использовала что-то из этого на Августе, каждое её действие сейчас было исключительно инстинктивным.

- Башня, - наконец сказал Август. – Я скажу «башня», когда нужно будет остановиться. Хорошо?

Иллина кивнула и тут же поправилась:

- Хорошо.

У неё было множество идей относительно того, что она могла бы сделать с покорным, бессильным против неё магом – от просто развратных до по-настоящему болезненных. Но Иллина решила начать с простого:

- Встань и разденься для меня.

Август едва заметно кивнул, было заметно, что он начинает чувствовать себя уверенней, однако когда он принялся снимать одежду, его руки слегка дрожали, и когда новая мантия, которую он утром нашёл в своей комнате, была снята, его плечи оказались слегка ссутулены, а голова снова опущена. Он замер в ожидании, тревожно прислушиваясь к тем немногим звукам, которые можно было различить в этой комнате.

Иллина несколько секунд просто оглживала взглядом его тело – уже окрепшее, хотя и носившее ещё следы ударов кнута. Потом подняла руку и принялась неторопливо, по одной части снимать с себя доспех. От мысли о том, что Август вот так стоит покорный и доступный перед ней, внизу живота начинало разливаться пламя.

- Могу… - голос Августа прозвучал сипло, когда первая металлическая деталь звякнула об пол, и он кашлянул. – Могу я тебе помочь?

Иллина чуть замешкалась, размышляя. Это было бы правильно. Она всегда помогала Алонзо раздеться, и это было своего рода прелюдией. Он возбуждался от её случайных прикосновений к его коже. Она тоже должна была – но этого никогда не происходило. Алонзо был сухощав и изысканен, и с какого-то момента его ласки и его жестокость действительно стали вызывать у Илины ответное желание. Потом, оказавшись на свободе, она проклинала себя за эту привязанность. И она НЕ ХОТЕЛА подобного от кого-то другого.

- Не надо, - хрипло сказала она и невольно ускорила движения. Потом наклонилась, подбирая упавшую на пол ленточку для волос, и обошла Августа со спины. Он не шевельнулся, когда её руки легли ему на плечи, когда следом за ними по шрамам скользнуло щекочущее прикосновение шёлка. Иллина поколебалась ещё мгновение, потом сдвинула его волосы в сторону и приникла к верхнему позвонку мягким поцелуем.