Гостиница для попаданки и сто проблем в придачу

Глава 1, часть 1

— Подпишите здесь, здесь и здесь.

Длинный узловатый палец ткнул в три точки на лежащей передо мной бумажке, и я наконец сумела оторвать взгляд от непонятных символов и поднять голову.

— Эм... что? — пробормотала, уставившись на совершенно незнакомую женщину, сидящую напротив, чем, кажется, немало её раздосадовала.

Тонкие губы её скривились, пучок чёрных волос обиженно встопорщился, а в окружённых морщинками глазах отразилось такое возмущение, что сразу же захотелось всё подписать. Что угодно, хоть признание в убийстве, хоть передачу своих органов на нужды страждущих. Оставались только две проблемки. Крохотные такие...

Во-первых, руки были заняты (в одной — надкушенный бутерброд, в другой — косметичка), а во-вторых, я сильно сомневалась, что всё происходит на самом деле, ведь ещё несколько секунд назад я находилась в собственной квартире...

Проспала, как обычно, вот и прыгнула на пуфик перед зеркалом сразу с завтраком, намереваясь перекусить, пока рисую на своей бледной физиономии приличное для выхода в люди лицо, а приземлилась уже здесь.

На жёсткий неудобный стул посреди огромной белой комнаты, больше похожей на ангар.

Теперь вот сижу... Передо мной женщина лет сорока, явно сошедшая со страниц романа о чопорной гувернантке; между нами стол, на столе листок с мелким текстом. И голубые пульсирующие шары летают вокруг, как будто тут и без них недостаточно странно...

— Подпишите, — строго повторила женщина и снова постучала пальцем по бумажке. — Здесь, здесь и здесь.

Тук-тук-тук.

— А... что это? — Я сглотнула, опуская взгляд на ровные строчки.

Разобрать символы по-прежнему не получалось, но я бы не удивилась, если б виной тому оказался не чужой язык, а нервы и вызванная ими муть в глазах. Ведь речь-то я прекрасна понимала...

— Госпожа Арсеньева, вы вообще меня слушали? — Ноток раздражение в голосе женщины прибавилось. — Почему вечно приходится повторять по сто раз!

— Я... простите.

Я прокашлялась и постаралась взять себя в руки. Не время мямлить и тушеваться — в конце концов, я ничего этой галлюцинации не сделала, так что нечего тут на меня орать! Плечи расправить, голос потвёрже, ресницами не хлопать...

— Я услышала, что надо что-то подписать, — как могла внятно проговорила я, — но ни слова о сути документа, о том, кто вы и где я, собственно, нахожусь.

Так-то! Иван Витальевич, услышь он меня сейчас, точно бы больше не посмел упрекать нерадивую сотрудницу в словоблудии и отсутствии делового подхода. Все чётко и по сути. Я почти возгордилась.

Почти.

А потом вспомнила, что, скорее всего, сплю или брежу, и гордости как-то резко поубавилось. Наяву подобные переговоры мне никогда не удавались.

Незнакомка тем временем отточенным движением поправила круглые очки — будто курок взвела, — дёрнула носом и произнесла:

— Владислава Арсеньева, вы призваны для исполнения последней воли Оркона Брутдайна Арсено, принятия всех его дел, обязанностей и накоплений и немедленного вступления в права владения всем его имуществом.

Ага. Ничего не понятно, но очень интересно.

Я прищурилась, чувствуя, как рассеиваются остатки неуверенности, а в груди зарождается огонёк любопытства.

Девчонки в офисе с ума сходили по всяким гаданиям и толкованиям снов — по мне, так чушь несусветная, и шеф был того же мнения, потому и разгонял шушукающихся по углам бездельниц. А порой пытался ещё и мозги вправлять, мол, сны — это лишь проявление нашего подсознательного, наши страхи, комплексы и скрытые желания, и ничего мистического и пророческого в них нет.

Так что же, если верить Ивану Витальевичу, говорил обо мне подобный сон? Что я втайне мечтаю получить наследство?

Каюсь. И отнюдь не втайне. Да и кто о таком не мечтает? Ответить однажды на звонок и узнать, что незнакомый дядюшка или смутно знакомая тётушка обеспечили тебя до конца жизни...

В общем, какое-то поверхностное у меня подсознание. Или надо просто копнуть поглубже?

Я чуть подалась вперёд и сосредоточила всё своё внимание на сидящей напротив женщине, гадая, какой страх или комплекс скрыт за образом сухопарой сорокалетней домомучительницы. Она в ответ поджала губы и дёрнула плечом. А рукава-то буфы! И воротник-стойка с рядом мелким пуговиц. Всё вместе вкупе с чёрным цветом смотрелось весьма готично.

Не удержавшись, я наклонилась и заглянула под разделявший нас стол — так и есть, юбка до самого пола.

— Что-то потеряли?

Я резко распрямилась, будто нашкодившая ученица:

— Я? Нет, ничего.

«Только рассудок, кажется...», — закончила про себя, но тут же отмахнулась от этой мысли. Утром наверняка буду смеяться над тем, каким реальным всё казалось. Если вообще вспомню глупый сон. Но раз уж я здесь, почему бы не проверить, сколь далеко простирается моя фантазия?

— Подпи... — снова начала женщина, но я перебила:

— Так где я, говорите, нахожусь?

— В Министерстве Контроля, — нахмурилась она. — В ОСПО — отделе споров, прав и обязанностей. Вас призвали для исполнения последней воли Оркона Брутдайна Ар...

Глава 1, часть 2

Закорючки на листе настораживали. Не только потому, что я всё ещё не понимала их смысл, но и как-то... интуитивно. Я же слышала, что помимо имущества и прав наследую ещё и обязанности, а это уже чревато.

— Конечно, — внезапно оживилась служащая, затем щелкнула пальцами, и на столе передо мной из ниоткуда возник ещё один документ. — Вы можете отказаться.

— И тогда вы меня... отзовёте, как призвали? — прищурилась я.

— Всенепременно. После уплаты семидесяти шеотов за перенос сюда и обратно.

— Семидесяти... чего?

— А вы как думали? — Женщина скрестила руки на груди. — Если б вы находились, скажем, в соседнем королевстве, то все расходы покрылись бы из нашего бюджета. Но другой мир? Слишком энергозатратно.

— Но я ведь не просила меня никуда переносить.

— Но вы проигнорировали все предупреждения! Если б сразу дали понять...

— Какие ещё предупреждения?

Служащая снова постучала пальцем по первому документу — боже, ну сколько можно?

— Вот, здесь всё сказано. В течение недели вам посылали слабые импульсы, оповещающие о скором призыве. Вы могли ответить на них и заранее отречься от наследования, избавив Министерство от траты времени и средств.

От возмущения перехватило дыхание, и я только и могла беззвучно открывать и закрывать рот. Импульсы? Так вот что это было? Всю неделю у меня не к месту дёргалась то рука, то нога, отчего я разбила бесчисленное количество посуды, пять раз упала и трижды врезалась в стену. Такое себе предупреждение о призыве...

— Да как я могла разобраться с вашими импульсами, если понятия не имела, что они такое?!

Служащая задумчиво пожевала губу и покачала головой:

— Вы, конечно, дитя другого мира, но это не оправдание. Начнём с того, что ваши предки вообще не имели права покидать Флориэл, и потому любые последствия и пробелы в ваших знаниях — целиком и полностью ответственность семейства Арсено-Арсеньевых.

Я на миг прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Спокойствие. Это просто сон. Попытка как-то обосновать мою неуклюжесть...

Наверное.

— Ладно. Хорошо. Значит, чтобы выбраться отсюда, мне надо заплатить за перенос?

— Именно, — кивнула женщина.

— А если я приму наследство?

— Тогда плату за призыв сюда изымут из унаследованных средств, а перенос обратно станет невозможен, ибо вы возьмёте на себя определённые обязательства.

Отлично. Мы тебя выдернули без спроса, и теперь либо плати за возвращение из своего кармана, либо принимай не пойми какое наследство и застрянь здесь навсегда. Справедливость мира во всей красе.

«Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём», — всплыла в голове песенка из древнего мультфильма, но я сильно сомневалась, что мне предлагают именно корону.

Скорее, кучу проблем.

— Угу. А если я откажусь, но не смогу заплатить? — Я развела руками, демонстрируя свою развеселую пижамку с единорогами. — Кошелёк, знаете ли, в другой пижаме забыла.

В ответ повисло молчание. Долгое такое, напряжённое. Служащая думала и кривилась, кривилась и думала. И наконец изрекла:

— Отсюда направо, третья дверь по левой стороне. Можете подать прошение о возмещении расходов. Если отдел рисков согласи...

— Спасибо! — Я вскочила и рванула к двери.

За спиной презрительно фыркнули, но меня волной воодушевления уже вынесло в коридор, где эта волна так же быстро схлынула.

После слепяще-белой комнаты обступившая меня со всех сторон тьма казалась кромешной. Но стоило сделать шаг — направо, как и советовали, — и под потолком ожили всё те же голубые шары, позволяя разглядеть и ковровую дорожку под ногами, и пустые канделябры на стенах, и силуэты дверей. Отсчитав третью по левой стороне, я вежливо постучалась, услышала позволение войти, но не успела ни переступить порог, ни оценить обстановку, как тот же голос рявкнул:

— С едой нельзя!

Пришлось отшатнуться в полумрак коридора и аккуратно прикрыть дверь. Естественно, никаких урн поблизости не обнаружилось, так что следующую пару минут я через силу запихивала в себя треклятый бутерброд и размышляла о своём могучем подсознании.

Это ж надо было такое придумать! Засунуть меня в бюрократический ад — что может быть изощрённее? И плевать, что сердце болезненно сжимается от дурных предчувствий... это просто сон. Ночной кошмар. Сейчас я очнусь, пойму, что как всегда проспала, и буду краситься и завтракать одновременно. Только больше никаких бутербродов, лучше уж кашу сварить...

Покончив с едой, я отряхнула руки, зачем-то пригладила волосы и, стиснув под мышкой косметичку, снова вошла в кабинет.

Посреди огромной белой комнаты стоял очередной дубовый стол, за которым сидела ещё одна строгая гувернантка — чуть моложе, блондинистей и полнее предыдущей, но благодаря прическе, наряду и кислому выражению лица они казались почти близнецами.

Я прокашлялась:

— Мне бы подать прошение о возмещении расходов.

Глава 1, часть 3

— Ничего не трогайте, — передразнила, обежав стол и выдвинув первый ящик. — Мой сон, что хочу, то и трогаю.

Вот только кого я пыталась обмануть? В сон уже не верилось от слова «совсем»...

В верхнем ящике нашлась только та самая «пудреница», которую служащая смахнула со стола. Я открыла её, ещё раз убедилась, что вместо пудры в выемку кто-то от души налил крови — теперь засохшей, — и попыталась отковырнуть камни из крышки, но они засели намертво. Тогда я вернула безделушки на место, открыла следующий ящик, да так и замерла с открытым ртом, ибо он был полон... точно таких же штук.

То есть не совсем таких же. Открыв одну из них, я увидела лишь чистую блестящую поверхность с одной стороны и две круглые выемки с другой — ни крови, ни камней.

— Ладно, потом разберёмся, — пробормотала себе под нос и быстро сунула в косметичку сразу две неиспользованные «пудреницы».

Если эта хрень может выдернуть откуда-то с помощью крови, то должна и обратно возвращать. Теоретически. И если это не сон. И если я не сижу сейчас в психушке вся в соплях и слюнях. И ещё миллион всяческих «если».

На место я вернулась как раз вовремя — через удар сердца дверь позади скрипнула, и в комнату вошла домомучительница. Усевшись передо мной, она хмуро огляделась, даже принюхалась, словно почуяв неладное, но ничего не сказала. А потом протянула мне ярко-алый шарик на раскрытой ладони.

— Проглотите.

— А синей альтернативы нет? — попыталась пошутить я.

— Что?

— Ты избранный, Нео... Ай, что с вас взять. — Я махнула рукой и быстро, пока не передумала, закинула в рот таблетку. — И что должно произойти?

— Теперь читайте.

Ко мне снова подвинули многострадальный истыканный пальцем документ, и я послушно склонилась над строчками. И, о чудо, символы преобразились! Точнее они остались всё теми же закорючками, но отчего-то я точно знала, какой слог соответствует каждой. Забавно, что тут фиксированные слоги...

Текста было совсем немного. В самом начале страницы, как мне уже сказали, сообщалось, что госпожа Владислава Арсеньева, двадцати четырёх лет от роду, проигнорировала все предупреждения ОСПО и была призвана по линии крови из нулевого мира. Далее шёл список имущества Оркона Брутдайна Арсено, включающий в себя дом, всё его содержимое и земельный участок на границе с Опрэйнским лесом, хранящуюся в банке коллекцию спэшшей (чем бы они ни были) и картину некоего мастера Грунонти, которую владелец временно позволил выставить в столичной галерее.

Ну и под конец перечислялись права и обязанности. Если вкратце, то я могла пользоваться всем этим добром в своё удовольствие и тратить средства с многочисленных счетов господина Арсено, а взамен должны была обеспечивать потребности и желания... дома?

Я моргнула и перечитала ещё раз: «Чего бы ни потребовал дом, надлежит к немедленному исполнению. Всякое его решение должно быть претворено в жизнь».

Вопросов на языке вертелось множество, но я отчего-то задала самый незначительный:

— Почему нулевой мир?

— Безмагический, — равнодушно бросила служащая, как будто говорила, не о магии (магии!), а о какой-то ерунде. — Готовы подписать?

— И что будет дальше?

— О! — Впервые за всё время она улыбнулась. Жутковатое, если честно, зрелище. — Дальше потребуется ещё пара формальностей — сущие мелочи, право слово! — и вас сопроводят в ваши новые владения.

— Да? — Я недоверчиво прищурилась.

— Конечно. — Повинуясь щелчку пальцев, из воздуха появилось перо с набухшей на кончике каплей чернил. — Никаких проволочек.

Я вздохнула и, сжав перо дрожащей рукой, склонилась над документом.

Выводя первую заковыристую подпись, я уже чётко понимала, что не сплю и не брежу. На второй пришло осознание, что совершаю огромную ошибку. А на третьей, в самом низу страницы, я внезапно расплылась в широкой, пусть и немного нервной улыбке.

Плевать на последствия. Ведь ничего смелее я ещё не совершала!

Да и многим ли выпадает подобный шанс?

Глава 2, часть 1

— Пара формальностей... сущие мелочи... никаких проволочек, — бухтела я, волоча за собой трещащий по швам огромный чемодан.

Естественно, ни о современных колёсиках, облегчающих жизнь, ни о какой-нибудь магической левитирующей приблуде речи не шло. От первых всё равно не было бы толку на пересечённой местности, а пользоваться артефактами мне запретили — пока окончательно не вступлю в права владения и дом не признает во мне хозяйку, а то ещё воспримет как угрозу...

Однако обоснованность таких ограничений ничуть не смягчала мою злость и раздражение.

Две недели! Две недели я проторчала в этом проклятом Министерстве, не имея возможности даже умыться нормально, не то что с комфортом отдохнуть. Нет, мне, конечно, выделили коморку с диванчиком и столовую показали, а ещё одарили форменным платьем местных служащих на смену пижаме, так что по тёмным коридорам и белым комнатам я курсировала как пресловутая Женщина в Чёрном. Но вряд ли всё это можно назвать сносным существованием.

Наверное, так себя чувствовал герой Тома Хэнкса в «Терминале» — беженец без страны, на новую землю не сойти и обратно не вернуться. Вот только в его распоряжении был целый аэропорт и красотка бортпроводница, и ему явно не приходилось заполнять миллион бланков в секунду и таскать их из одного отдела в другой в надежде, что когда-нибудь эта волокита закончится.

Пожалуй, самым абсурдным стал момент, когда явившийся в Министерство банкир, прежде чем открыть мне доступ к счёту, потребовал доказательств, что я — это я. Зря он так с девушкой, которая только что узнала, что неправильно заполнила «форму бэ», а потому надо проходить часть процедур заново. Слова тощего старикашки в цилиндре совсем меня доконали, и я залилась истерическим хохотом, после чего вырубилась.

Зато, очнувшись, узнала прекрасную весть: «почти всё улажено, осталось совсем чуть-чуть». И это даже оказалось правдой. Судя по всему, Министерство очень хотело пристроить дом господина Арсено в добрые руки и попросту испугалось, что я преждевременно скончаюсь от счастья, не успев принять наследство. Поди потом найди ещё одну такую дуру-попаданку...

Да, с фактом своего попадания я смирилась почти безболезненно и даже умудрилась не свернуть шею от любопытства, когда наконец вырвалась на улицы Чалансии — славной столицы Флориэла. Может, благодаря тем самым двум неделям отсрочки на осознание, может, уже наелась поп-культуры — ну кого удивит скромное позднее Викторианство после всех этих фэнтези-экранизаций? — а может, просто чертовски устала.

В любом случае, по городу я плыла чинно и благородно, головой не вертела, прохожим в старомодных нарядах вежливо кивала и вещи покупала с умом, по заранее составленному списку, правда всё равно набрался целый чемодан...

И вот теперь мы с этим чемоданом тащились по унаследованным землям и костерили всех и вся. Ну, в основном костерила я, а чемодан только скрипел, норовя вот-вот распахнуть пасть и выплюнуть на землю моё бельё и прочие предметы первой необходимости, но вдвоём всё же было не так печально.

Разве что дом на горизонте всё не появлялся и не появлялся...

Из портала меня выплюнуло на границе земель Арсено, и госпожа Плавент — та самая служащая, ответственная за моё перемещение — посоветовала идти строго на восток.

— Не больше десяти минут, — заверила она, — дом совсем рядом.

— А нельзя сразу к крыльцу? — резонно уточнила я.

— Что вы! Все частные владения защищены от вторжения! Вот проведёте ритуал принятия и сможете разрешить доступ самым близким...

Угу, ведь у меня тут так много близких.

— Из другого мира выдернуть — это у вас запросто, — проворчала я, — а как за заборчик местный зайти — так сразу нарушение границ.

— Госпожа Арсеньева, — тяжело вздохнула Плавент, — самое сложное уже позади. Уверена, скоро под вашим влиянием тропа вновь откроется, дом станет светлым и сам призовёт гостей, а уж их благодарность не заставит себя ждать. Слишком долго дурной нрав хозяина не подпускал их к лесу и...

Она осеклась и умолкла, видимо, осознав, что наговорила лишнего. А я стояла, хлопала глазами и еле сдерживалась, чтобы не заорать: «Что?! Каких гостей? Какая тропа? Что в этом лесу? На что я подписалась?»

Увы, времени на расспросы не осталось, и в следующую секунду госпожа Плавент с криповатой улыбочкой бросила мне под ноги металлический кругляш, который взорвался миллиардом зелёных искорок и поглотил меня.

Несколько минут после телепортации я сидела на земле, сражаясь с тошнотой, головокружением и удушающей яростью, а потом встала, стиснула неудобную жёсткую ручку чемодана и пошла. На восток, где как раз поднималось солнце.

Но то ли в этом мире другие законы, то ли обещанные «десять минут» — это такое же преуменьшение как «пара формальностей», но я топала и топала, а дома всё не было и не было. Более того: не было даже леса, а уж его-то явно можно заметить издалека.

Вокруг простиралось лишь бесцветное поле, усыпанное чахлыми кустарниками, оврагами — в один из которых я почти провалилась — и одиночными валунами, будто игрушками пробегавшего мимо ребёнка-великана.

Нервы сдавали. Обширность владений, учитывая их убогое однообразие, совсем не радовала. Я разговаривала сама с собой, с чемоданом и с какой-то оранжевой мухой, что летела рядом минимум пару километров пути и явно надо мной насмехалась. Я назвала её Вовкой, в честь достававшего меня в детстве соседа. А потом терпение и силы как-то одномоментно иссякли.

Глава 2, часть 2

Старинный трёхэтажный особняк оказался гораздо больше, чем я ожидала, но в целом вписывался во все представления о проблемном наследстве.

Стрельчатые окна — внутри наверняка витражные, а снаружи просто тёмные и скучные — зияли дырами, покатая крыша облупилась, одно «крыло» слегка просело и ушло под землю, на подпорках крыльца виднелся мох, а по стенам ползли вьюнки. Причём ползли буквально. Прямо сейчас. Шелестели, тянулись друг к другу усиками, сворачивались узелками и, семеня листочками, закрывали собою трещины.

Наверху натужно сипел и подвывал флюгер в форме дракона, а над ним сгущались чернильные тучи, хотя всего мгновение назад было солнечно.

Я попятилась ещё дальше, дабы оценить обступивший нас со всех сторон древний лес, но запнулась о чемодан, шлёпнулась с ним рядом и, клянусь, услышала в скрипе фундамента ехидное стариковское хихиканье.

Похоже, рады мне не были, но огорчаться я не спешила, даже наоборот. Ни падение, ни унылый вид жилища, ни явно намечающийся ливень теперь не могли испортить поднявшееся настроение, потому что я наконец добралась.

Добралась!

— Ты мне тоже не нравишься, — нагло соврала я на очередной скрипучий смешок от дома.

Особняк был декадански прекрасен, и я легко могла представить его в самом расцвете лет и сил... когда солнечные лучи играют в цветных стёклах, воздух напоен ароматом цветов, и со всех сторон льётся птичья трель, а не громовые раскаты и ворчание многовековых деревьев.

Словно в ответ на эти мысли во флюгер ударила молния, от крыши отвалился очередной кусок, и возле моего уха особенно громко вжикнул Вовка, про которого я успела забыть. А может, и не Вовка. Наверняка тут все мухи оранжевые, если это вообще муха...

Пока я предавалась рефлексии и думам о местной флоре и фауне, Вовка не растерялся и пулей рванул к разбитому окну на втором этаже, оставляя за собой слабый, быстро тающий огненный след. А едва он скрылся, как небо, будто только этого и ждало, разродилось дождём.

Струи воды ударили с такой силой, что меня на секунду прибило к земле и почти контузило. В голове зашумело, я с трудом соскреблась, подхватила мигом ставший грязным чемодан и поскакала к крыльцу, на ходу вспоминая необходимый ритуал.

— Обычно с привязкой помогает стряпчий, — инструктировала меня на прощание госпожа Плавент, — но сейчас к дому безопасно приближаться только вам, потому, увы, придётся самой. Но не переживайте, там всё относительно просто.

Вот именно что «относительно», как и всё остальное в этом мире.

Привязка, которая должна ознаменовать моё окончательное вступление в должность хозяйки, представляла собой чёткую последовательность из семи действий. Перепутаешь хоть что-то — и адью. Я, конечно, сомневалась, что в случае ошибки меня сразу же прихлопнет дверью или засосёт в подвал до выяснения обстоятельств, но рисковать не хотелось. Дом вредный, цивилизация — тоже относительная — далеко, и спасать меня некому. Честно говоря, вряд ли обо мне вообще вспомнят, если вдруг...

Так что я бежала и бормотала:

— Слово, стук, кровь, ключ, кровь, слово, поклон... Ещё раз. Слово, стук, кровь, ключ, кровь, слово, поклон...

А взобравшись на скользкое крыльцо, вытащила из одного кармана длинной юбки кожаные ножны с небольшим стилетом, а из второго — огромный чёрный ключ с резной головкой. «Подарки» от Министерства, чтоб ему пусто было...

Достать всё это добро получилось не сразу. Одежда вымокла, отяжелела и прилипла к телу, и сражаясь с мокрыми складками, я мысленно обещала себе больше не жаловаться на местные наряды. В сухом виде они очень даже ничего... Да и под дождём белая блуза не стала прозрачной — чудо-ткань! — а сапожки и вовсе прелестны, ничего внутри не хлюпает.

Наконец ключ и стилет легли в правую руку, а левой я потянулась к дверному молотку.

— Тавсадорэ֜, — произнесла громко и чётко и со всей силы ударила о створку золотым кольцом, торчащим из драконьей морды.

Затем, не теряя времени, полоснула клинком по левой ладони, вложила в неё ключ, на миг сжала пальцы и тут же воткнула ключ в замочную скважину. Как не взвыла от боли — не знаю, но Министерство и изобретатель этого кровавого ритуала удостоились ещё парочки проклятий в свой адрес. Беззвучных, чтобы не нарушить процесс...

Ключ меж тем задрожал, загромыхал в замке, затем вспыхнул зеленью и... всосался в дверь, которая тут же распахнулась. Я переступила порог, вытянула порезанную руку и стряхнула с неё несколько капель крови. Они живописными кляксами шмякнулись на пол и тоже зазеленели магическим огнём.

— Тавсадото֜ри! — крикнула я и, пока эхо разносило слово по недрам дома, поклонилась.

От души так, чуть не стукнувшись лбом о колени, чтоб наверняка.

А потом распрямилась и замерла, ожидая... реакции.

Особняк молчал. Рука ныла. За окнами сверкали молнии, то наполняя мрачное фойе светом, то вновь погружая во мрак. В этих вспышках я успела разглядеть и облезлые обои на стенах, и полное отсутствие мебели, и полуразвалившуюся лестницу, и балюстраду, что опоясывала второй этаж.

И когда накатила слабость, я как стояла, так и опустилась на пыльный пол, не найдя в себе силы не то что отыскать стул, а даже просто сделать шаг. В ту же секунду дверь с грохотом захлопнулась, приглушив звуки бушующей снаружи стихии, и под потолком, в стенах, в каждой трещинке дома что-то завозилось, зашуршало, зашелестело...

Глава 3, часть 1

Никогда не любила излишне мягкие кровати, но на сей раз прогибающаяся подо мной перина приносила массу удовольствия. Возможно, виной тому две недели на жёстком скрипучем диване в Министерстве, после которых хотелось спать исключительно в облаке ваты. А может, эта кровать была просто магической, что почти наверняка, ведь как-то же я на ней очутилась...

Провалами в памяти я не страдала. Как и сомнениями по поводу реальности всего произошедшего. Так что своё прибытие в дом могла мысленно воспроизвести посекундно и точно знала, что отключилась на полу в фойе — от переизбытка чувств, не иначе.

Впрочем, пугаться я не спешила — в конце концов, мне сухо, тепло и уютно, — и сладко потянулась, не открывая глаз. Суставы хрустнули, с губ сорвался стон наслаждения, и дом в ответ задрожал. То ли возмущённо, то ли приветственно.

Я наконец открыла глаза, полюбовалась идеальной лепниной на потолке и осторожно приподнялась на локтях.

Обстановка... впечатляла.

Честно говоря, трудно было представить, что всё это великолепие находится в той самой развалюхе, с которой мы познакомились вчера. Или сегодня? Сколько вообще прошло времени?

В распахнутые окна лился солнечный свет и проникали ароматы фруктового сада и свежей выпечки; воздушные белые занавески колыхались на ветру, цепляясь за углы резного трюмо и спинку кресла. На шёлковых обоях с крупным цветочным узором не было ни царапинки, а уж про пушистый ковёр и огромную кровать — слава богу, без балдахина — и вовсе молчу. Всё это выглядело эффектным, дорогим и... совершенно новым.

Я откинула одеяло, медленно села, ощущая непривычную лёгкость в теле, и, свесив ноги, поняла, что до пола ещё добрых полметра. Пришлось спрыгивать прямо в мягкий ворс ковра, и от его прикосновения к обнажённым ступням я рассмеялась.

Сердце заныло, сжалось, но не от тоски, а от предвкушения чего-то прекрасного и, безусловно, волшебного.

Я подбежала к окну и высунулась наружу чуть ли не по пояс, тут же уткнувшись носом в какой-то ароматный куст. Судя по всему, комната находилась на первом этаже, а прямо под окном (только протяни руку!) окружённый ветвями, точно живописным забором, расположился столик с дымящейся чашкой кофе и полной вазой свежих булочек.

Желудок тут же заурчал, руки зачесались схватить добычу, но я отшатнулась и погрозила пальцем неизвестному дарителю:

— О нет, дорогой друг, взятками меня не проймёшь. Сначала разберёмся, что ты такое и чем придётся платить за эти чудеса.

Кажется, дом фыркнул. Или просто трубы загудели, а остальное я уже додумала, но это вряд ли. Имущество мне явно досталось живое и крайне своенравное.

Не удержавшись, я в танце прошлась по комнате, привстав на цыпочки и раскинув руки, и замерла только перед зеркалом в полный рост. Замерла и расхохоталась, ибо оттуда на меня уставилось первостатейное чучело. Пшеничные, слегка вьющиеся волосы, обычно ниспадающие волнами до самой талии, теперь торчали во все стороны живописным гнездом; на щеках виднелись разводы грязи и крови, а одета я была всё в ту же пижаму с единорогами, в которой попала в этот мир. И при всём при этом глаза лучились бодростью, и чувствовала я себя прекрасно.

Грязной одежды нигде не было видно, зато выпотрошенный чемодан, откуда мой таинственный добродетель, похоже, и добыл пижаму, обнаружился за узорчатой ширмой в углу.

— А переодевать спящих женщин без их ведома — дурной тон, — громко сообщила я, и на сей раз дом предпочёл гордо промолчать.

Но даже в этом молчании мне слышалось невозмутимое: «Я бы тебе ответил, но реагировать на такие глупости — ниже моего достоинства».

Я хмыкнула и, не в силах подавить бьющую ключом энергию, выскочила за дверь.

Коридор тоже преобразился. Нет, я не видела его прежде, но в том зияющем дырами раритете просто не могло быть ни лакированных стенных панелей тёмного дерева, ни блестящих канделябров со свеженькими свечами, ни ковровой дорожки на идеальном паркете. Я пронеслась по ней мимо парочки дверей, решив, что загляну в них попозже, и вылетела в огромный холл.

Вот теперь настало время аргументированных сравнений, потому что здесь-то я уже была!

Именно этот пол я окропляла кровью. Эту балюстраду видела во вспышках молний. Эту лестницу назвала прогнившей...

Эту да не эту.

То ли дом, пока я спала, подменили, то ли кто-то меня беззастенчиво дурит. Ведь невозможно за такой короткий срок превратить развалину во дворец!

Я выбежала в самый центр фойе и задрала голову, разглядывая гигантскую многоярусную люстру, хрустальным солнцем заставшую где-то высоко-высоко. Сверкающие подвески-капельки в ответ закачались, зазвенели будто «ветерки», заполнили своей музыкой каждый уголок.

Голова закружилась теперь-то уж точно от избытка эмоций. От обилия цветов, запахов и звуков. От блеска деревянных перил, от улыбок каменных бюстов на постаментах, от величия надменных лиц на портретах в золоченых рамах. От... настойчивого стука во входную дверь.

Я вздрогнула, возвращаясь в реальность, и моргнула. Стук повторился. Вероятно, уже даже не во второй раз.

На автомате я чуть не ляпнула «кто там?», но вовремя прикусила язык.

Какая разница, кто? Все свои уже дома.

Глава 3, часть 2

Однако тот, кто был снаружи, явно считал иначе, ибо после ещё пары ударов в дверь раздался капризный женский голос:

— Мальчики, ещё пять секунд, и ломайте.

— Не сметь! — рявкнула я, не сразу сообразив, чего это меня так проняло.

До гневных кругов перед глазами, до болезненной обиды и твёрдой уверенности, что ломать собрались как минимум мои собственные ноги. Аж дыхание перехватило и захотелось самой отходить кого-нибудь дубиной, и вот это-то и отрезвило.

Я не самый спокойный и мирный человек, но ощущения были до того навязанными, чужеродными, что только идиот бы не догадался, откуда уши торчат. Кажется, стоило подробнее расспрашивать госпожу Плавент про особенности привязки к столь необычному дому, но кто ж знал...

Я погрозила пальцем пустоте, слабо представляя, с какой сущностью имею дело, есть ли у неё глаза и откуда она наблюдает, а потом уставилась на дверь, за которой всё резко стихло. Впускать незваных гостей не было никакого желания, тем более после проявленной агрессии, но и оставить всё просто так я не могла.

— Открыть, — велела я и скрестила руки на груди.

Если уж дом способен на капитальный ремонт за несколько часов, то и с дверью справится без моего непосредственного участия.

Створки дрогнули и распахнулись, явив мне застывшую на пороге троицу. Ну прямо мужская версия небезызвестного ВИА: тёмненький, светленький и рыженький. В камзолах с кричаще дорогой вышивкой, обтягивающих штанишках, начищенных до блеска сапогах, и с художественно растрёпанными волосами до плеч. И настолько одинаковые с лица, что обрей их — и лично я уже не отличу. Разве что по набалдашникам тростей в их руках.

В первые секунды после открытия дверей они явно растерялись, но быстро совладали с собой, синхронно задрали квадратные подбородки с ямочками и синхронно же шагнули в дом. В проём вместились, хотя левому и правому пришлось ужаться в плечах. А потом красиво расступились, будто шоу-балет, и пропустили четвёртого гостя.

Точнее гостью, которая, как нетрудно догадаться, и покушалась на моё имущество.

Вид у неё был не то чтобы очень довольный, а уж когда наши взгляды встретились, дамочку и вовсе перекосило, но и она умела быстро справляться с эмоциями. Растянула губы в улыбке, похлопала ресницами и, изящно подобрав пышную бирюзовую юбку, поплыла ко мне.

— Ах, дорогая, вы не представляете, как я рада!

Высокой и фигуристой гостье явно было не меньше пятидесяти, но она активно молодилась. Чего стоила только грудь, поднятая корсетом чуть ли не до подбородка, и крашеные каштановые волосы, кокетливо завитые у висков и шеи. В местной моде я, конечно, не разбиралась, но подобный образ подошёл бы скорее юнице, чем почтенной даме.

— Чему вы рады? — хмуро уточнила, когда она замерла в паре шагов.

Ну хоть обниматься не полезла, а то была у меня такая тётушка, мечтавшая стать скорее подружкой, несмотря на громадную разницу в возрасте.

— Вам, дорогая, вам! О, как же тут стало чудесно! — Незнакомка раскинула руки, словно в попытке обхватить весь мир, и пару раз крутанулась на месте.

Настолько неестественно и театрально, что захотелось оглядеться в поисках скрытой камеры.

— Вы вообще кто? — грубо прервала я представление, и дама замерла.

Поморщилась, но через секунду уже снова улыбалась.

— Я — ваша первая и лучшая постоялица! Не благодарите, — заявила она и на полном серьёзе устремилась к лестнице. — Займу комнату с видом на фонтан. Если она, конечно, ещё существует...

— Эй! — Я кинулась следом, если честно, понятия не имея, как буду её останавливать, но дорогу преградила подоспевшая разноцветная троица.

— Прима Каризо не нуждается в представлении, — провозгласил блондин.

— Приме Каризо не «эйкают», — возмутился брюнет.

— Прима Каризо играла в постановках самого Иоветти! — пафосно закончил рыжий.

— Да мне плевать, — честно ответила я. — Хоть играла, хоть пела, хоть отбивала чечётку. Это мой дом!

— Не жадничайте, дорогуша! — жеманно воскликнула Прима уже с верхних ступеней, и я задрала голову.

— Вы в своём уме? Это вторже...

— Полноте! — Она рассмеялась. — Без вашего желания я бы сюда не попала. Вот мэтр Арсено действительно ненавидел гостей. При нём вокруг вилась колючая изгородь, а сам дом напоминал скорее заросший паутиной склеп. Уж поверьте очевидцу, разок он меня всё-таки пустил... А вот с вашим появлением я сразу ощутила открытие тропы. Так что вы, судя по всему, просто душечка и мечтаете, чтобы дом наполнился людьми.

От подобной перспективы сердце сковало ужасом.

— Ничего подобного! Я люблю одиночество.

— Ох уж этот самообман, — отмахнулась Прима, вышагивая вдоль балюстрады. — Дому и лесу виднее.

— Да зачем вам вообще тут быть?! — не сдержалась я и снова попыталась прорваться к лестнице, но троица оказалась проворнее.

Меня попросту взяли в кольцо.

— Я же сказала, что лучшая из ваших постояльцев, дорогуша. — Прима поправила волосы и мечтательно вздохнула. — Меня интересует только здешний целительный воздух. Остальные будут куда требовательнее, вот увидите. Непременно попросят провести их по тропе, отыскать в лесу какую-нибудь редкость или организовать ритуал. Люди такие бесцеремонные!

Глава 4, часть 1

После долгих, тягомотных и наполненных нудной бюрократией недель в Министерстве столь насыщенное утро просто выбивало из колеи. И вместо того, чтобы взбодриться, я впала в ступор. Долго смотрела на кисеты с камнями, потом зачем-то отнесла их в комнату и, за неимением лучшего варианта, убрала в ящик трюмо. Не то чтобы несгораемый сейф, но отчего-то казалось, что в таком доме быть обворованной мне не грозит.

Хотя, если он и дальше будет впускаться всех подряд...

Окно по-прежнему оставалось открытым, вот только столика с завтраком внизу уже не было, что несколько огорчало. И чего я выделывалась? Желудок обиженно заворчал, соглашаясь. Надо быть скромнее и радоваться снисходящим на нас чудесам.

— Дура, — вздохнула я, облокотившись на высокий подоконник и упершись кулаками в щеки. — Ну и что теперь делать с этими... «гостями»?

— В доме гости, госпожа? — раздалось за спиной так внезапно, что я вскрикнула, развернулась в прыжке и...

Никого не увидела.

Будь я на родине, решила бы, что почудилось. Что это акустическая аномалия, соседский телик, выверты мозга, что угодно. Но этот мир уже продемонстрировал свои возможности, так что тут надо быть готовой к любым поворотам.

— Кто здесь? Покажись!

Повелевать я никогда особо не умела, и после испуганного визга держать лицо было не так просто, но я старалась. Голос прозвучал почти ровно.

— Простите, госпожа, — покаялся некто, и в следующее мгновение посреди комнаты замерцал полупрозрачной силуэт. — Эдмунд Вирс к вашим услугам, госпожа.

Наверное, это был лучший момент, чтобы снова заорать и упасть в обморок, но почему-то не хотелось. Подумаешь, привидение... Или как ещё назвать голографического мужика в сюртуке с невозмутимо постной физиономией и осанкой дворецкого?

По человеческим меркам на вид ему было лет шестьдесят; короткие седые волосы, кустистые брови, и глаза такие тёмные и глубоко посаженные, что кажутся просто зловещими чёрными провалами...

— Эдмунд Вирс, — тупо повторила я. — И кто вы?

— Смотритель Сердца Леса и ваш верный слуга, госпожа Арсено.

— Арсеньева, — поправила машинально. — И много тут ещё таких... верных слуг?

Дворецкий, точнее смотритель, ощутимо напрягся и нехотя ответил:

— Много.

— И... вы все...

Мысли и слова кончились. Я ошалело моргала, желая отвернуться, но не в силах отвести от призрака взгляд. А он всё мерцал, можно сказать, лучился пафосной сдержанностью.

— Мы все мертвы, госпожа.

Чудненько.

— Уже давно, — счёл нужным пояснить Эдмунд Вирс. — Ещё ваш пра-пра-пра-прадед призвал наши заблудшие души во имя исправления земных грехов.

— И до сих пор не исправили? — мрачно уточнила я.

— Лес и Сердце сами решают, когда нас простить и отпустить.

— А Сердце — это...

— Дом, госпожа.

Облегчения новые знания не принесли, но одно несомненно радовало: у меня появился источник информации, готовый отвечать на вопросы. Явно не на все, но как минимум про особенности дома он ведь должен рассказать, правда?

— Хорошо, Эдмунд. — Я встряхнулась и сумела приблизиться к призраку. Всего на шаг, но даже коленки не подогнулись — прогресс. — Значит, Сердце само приглашает гостей? А то заявились тут некоторые, как к себе домой, и как теперь их выдворить?

— Никак, госпожа.

— Совсем?

— Увы. Раз хозяйка открыла тропу в Лес, то любой житель королевства вправе по ней пройти, коли достоин, и остановиться желающим больше негде, только у вас.

— А хозяйка — это я?

— Именно.

— Но я ничего не открывала! — От бессилия хотелось топать ногами, но с детскими привычками я завязала. Наверное. — Почему все говорят про эту чёртову тропу?! Что особенного в этом лесе?

Эдмунд внезапно мигнул, почти испарившись, но вновь проявился и будто стал... ярче. Почти настоящим.

— Опрэйнский лес — всё, что осталось от Древних. Они давно покинули нас, но вашим предкам когда-то был дарован беспрепятственный проход на их земли, и он сохранился по сей день. Лишь кровь Арсено открывает тропу и ведёт по ней смертных. Лес — источник мудрости, а вы привратник и проводник, который поможет страждущему, но остановит недостойного. Это привилегия и долг.

«Это подстава подстав», — с тоской подумала я, но расстраивать Эдмунда не стала. Вон он с какой гордостью вещает... словно и не привязан к дому за неведомы грехи многовековой давности.

Итак, что в итоге?

Есть некий лес, полный чудес, но попасть туда можно только через мои новые владения. Я не имею права отказывать постояльцам, но каким-то образом должна отсеивать недостойных, а остальных... что? Провожать? Как Сталкер? Серьёзно?

— Насколько я поняла, прежний хозяин как-то отрёкся от этой... привилегии? — вспомнила я.

У Эдмунда дёрнулся глаз.

Глава 4, часть 2

Испарился Эдмунд так быстро, что я и моргнуть не успела. Конечно, вряд ли пошёл встречать «новеньких», но и чёрт с ним, сама справлюсь. Я лишь надеялась, что потом сумею как-нибудь снова его призвать и допросить. Вопросов к этому часу накопилось столько, что я не представляла, с какой стороны к ним подступиться.

И ведь надо было ещё познакомиться с другими призраками...

Я тряхнула головой, с тоской посмотрела на своё ничуть не изменившееся, растрёпанное отражение и потопала туда, откуда донёсся вопль. Не то чтобы я чётко определила направление, но орущая дама явно находилась в фойе и вряд ли успела бы далеко убежать за прошедшие секунды.

Так и оказалось.

— ...Бесценный фарфор! — донеслось до меня, стоило только чуть пройти по коридору.

Возмущалась женщина, вполне вероятно, та же самая.

— ...Ваше... и ей... объясню, — относительно тихо и невнятно оправдывался низкий мужской голос.

— Неуклюжий дикарь!

— Простите...

— Что здесь происходит? — спросила я, выворачивая в фойе, да так и замерла с открытым ртом при виде разыгравшегося спектакля.

У подножия лестницы, сгорбившись и втянув голову в плечи словно нашкодивший мальчишка, стоял огроменный детина за два метра ростом и с габаритами двухдверного холодильника, а на столбике перил висела крошечная старушка в пышном ядовито-розовом платье и с кудрявой шапочкой седых волос.

Ну как, висела... Скорее, она на этот столбик карабкалась, чтобы «заглянуть в бесстыжие глаза вандала», о чём громогласно ему сообщала. Поддержку воительнице оказывала ещё одна милая с виду бабушка, чуть покрупнее и в платье более приглушенного оттенка, но такая же чудаковатая. Она двумя руками упиралась соратнице в пятую точку, активно подсаживая её повыше.

Естественно, на мой вопрос никто не отреагировал. Сомневаюсь, что его вообще расслышали за истовыми речами первой старушки.

— Да лучше тысяча смертей, чем хоть одна трещина на орледилской вазе! А ты её вдребезги!

Теперь я действительно заметила неподалёку от троицы гору осколков с отчётливым красно-синим рисунком и озадаченно хмыкнула. Пространство там было пустое, падать вазе неоткуда, разве что с потолка, а она, насколько я помнила, изначально стояла в дальнем углу справа от лестницы, возле неизвестно куда ведущей двери. Прибежав сюда этим утром в первый раз, я мало что рассмотрела, но кривобокий напольный уродец сразу бросился в глаза. Очень уж... узор необычный, ага.

Получается, громила пытался вынести драгоценный фарфор и по пути разбил?

— Простите. — Он ещё глубже втянул голову в плечи и вдруг опроверг все мои предположения: — Я вас не заметил... искал хозяйку, а тут вы... и ваза...

— Ваза, которая стоит столько, что тебе за сто жизней не заработать! — возопила ярко-розовая старушка, наконец оседлав столбик.

— И которая прекрасно стояла в углу и явно не сама вышла на прогулку, — вклинилась я.

На сей раз меня услышали.

Горластая бабулька вздрогнула, покачнулась и наверняка навернулась бы, если бы подружка все ещё не придерживала её за попу. А детина наконец поднял взгляд и уставился на меня, как я на Эдмунда при встрече.

— Хозяйка? — благоговейно спросил он, шагнул вперёд, зацепился висящим на боку мечом за перила и чуть не поцеловался с паркетом, но вовремя раскинул руки, ловя равновесие.

Правда при этом едва не пришиб бабулек, но те уклонились с ловкостью бывалых контрразведчиц. Ярко-розовая тут же спрыгнула на пол, крякнула, хрустнула и деловито расправила юбку:

— Госпожа Арсено, мы так рады, что...

— Арсеньева, — поправила я. — А вы?

— А мы Камрит, сестры Камрит, — ответила вторая старушка, и они обе подскочили ко мне.

Ещё одни синхронистки на мою голову.

Смотрели они при этом жадно и словно чего-то ждали. Чего именно, я поняла, когда одна из сестёр многозначительно скосила глаза на осколки вазы.

Ну уж нет, дорогие, с этим я с наскока разбираться точно не буду.

— Приветствую, — произнесла я, игнорируя неприкрытые намёки и дёргающиеся брови бабулек. — Прошу прощения, я в роли хозяйки недавно, потому предлагаю вам самим выбрать комнату. Полагаю, дом готов ко всем нуждам гостей, заняты только одни покои на втором этаже.

Я натянуто улыбнулась, надеясь, что дом действительно готов. Он ведь отрастил все эти картины, обои, люстры и драгоценные вазы, правда? И Прима вроде ещё не прибежала с жалобами на крыс и дырявый потолок. Значит, живём. Только вопрос с уборкой, питанием и прочими жизненно необходимыми аспектами ещё открыт, но я верила в лучшее. Завтрак мне предлагали — сама дура, что не взяла, — может, и гостей покормят. А уж кто за этим стоит, сам чудо-дом или призраки, разберёмся в процессе.

Только дайте мне минутку хотя бы расчесаться...

Я вздохнула и сосредоточилась на шевелящихся губах тускло-розовой старушки.

— ...Жаль-жаль, думала, мы первые. А кто прибыл раньше, если не секрет?

— Уверена, вы скоро сами познакомитесь.

Глава 5, часть 1

Кифа Бойля я проводила до комнаты лично. Во-первых, от греха подальше, а то разнесёт же всё в щепки, а во-вторых, пора было уже и самой посмотреть, что там творится наверху.

Творилась там... тишина.

Либо крепкие дубовые двери отлично поглощали звук, либо свежезаселённые жильцы временно затаились.

Вычислить занятые ими комнаты оказалось совсем несложно. Едва я запихнула охотника в приоткрытую дверь, как она захлопнулась и окрасилась из тёмно-коричневого в приятную охру, и прогулявшись по этажу, я заметила ещё две такие же. Одну в самом конце левого крыла (как раз сюда свернула Прима с поклонниками) и вторую в правом (очевидно, выбор престарелых сестёр).

А вот следующее открытие не радовало: в каждом крыле насчитывалось ещё по дюжине тёмных дверей. Столько гостей я попросту не выдержу!

Комнаты были плюс-минус одинаковые и ничуть не хуже той, в которой проснулась я. Где-то ковёр попушистее, где-то кровать пошире, но я отчего-то не сомневалась, что обстановка легко изменится и подстроится под нужды и желания нового обитателя.

Чего — вернее «кого» — нигде не было, так это призраков, хотя кругом пахло чистотой и свежестью.

Призывать Эдмунда прямо здесь я не стала. Спустилась к себе, ещё раз погрустила о профуканном завтраке и, замерев посреди комнаты, позвала едва ли не шёпотом:

— Эдмунд?

— Да, госпожа? — Он возник прямо перед моим носом, заставив отшатнуться и выругаться. — Прошу прощения, госпожа.

Я отступила ещё дальше, потому что рядом с бестелесным смотрителем по рукам и спине ползли мурашки.

— Где остальные мерт... приз... Короче, где слуги, Эдмунд?

Он снова на мгновение замялся:

— Они... вся работа выполняется, госпожа.

— Не темни.

— Вы чем-то недовольны, госпожа?

— Я хочу посмотреть на тех, кто незримо следит тут за всем и вся!

По-моему, вполне нормальное желание, но Эдмунд что-то совсем скис.

— Не все рады пробуждению Сердца, госпожа.

— Почему? Разве работа — не ваш способ заслужить свободу?

— Вот именно! — воскликнул он, но тут же спохватился и нацепил привычную маску невозмутимости. — Многие уже не верят в освобождение и предпочитают коротать вечность в праздности.

— Так. — Я потёрла лоб. — И где они её коротают?

— На чердаке, госпожа.

— В простынях и с цепями?

Эдмунд мигнул. Не глазами, а весь целиком — исчез на мгновение и опять проявился.

— Что?

— Забудь. Значит, бастуют?

— Бастуют, госпожа.

— А работаешь ты один?

— Ещё две горничные, госпожа. Мы справляемся. Одна из горничных прекрасно готовит. И дом помогает.

— Ладно. Хорошо. Скажи, а эти ваши бастующие не начнут пакостить и вредить гостям?

Не то чтобы меня сильно волновала судьба незнакомцев, но раз уж я вроде как хозяйка, то и претензии потом предъявят мне. Вполне возможно, в судебном порядке, а с местной бюрократией... Ой нет, я лучше попробую себя в роли экзорциста, или кто там изгоняет из домов всякую нечисть.

— Я постараюсь их удержать от необдуманных поступков, госпожа, — кивнул Эдмунд.

«А от обдуманных?» — едва не спросила я, но в итоге махнула рукой. Пусть старается. И я тоже... поищу решение проблемы.

Но для начала пора уже выбраться из этой опостылевшей пижамы!

— Действуй, Эдмунд. А мне нужна ванна, свежее платье, — я ткнула пальцем в перекопанный, но так и не разобранный чемодан, — еда и экскурсия по дому.

— Будет исполнено, госпожа.

«Будет исполнено». Волшебные слова.

Интересно, он ответит так же, если я попрошу вернуть меня в родной мир?

Глава 5, часть 2

В порядок я себя приводила гораздо дольше, чем рассчитывала. Хотелось немного сгладить первое впечатление, которое я произвела на гостей, хоть Эдмунд и уверял, что они будут преклоняться даже перед болотной гаривой, если та вдруг станет хозяйкой Сердца. Кто такая гарива, я уточнять не стала — явно же что-то малопривлекательное.

В общем, на неспешный завтрак, ванну, причёску и макияж — ура земной косметике! — ушло почти два часа, и ещё столько же мы с Эдмундом бродили по дому. Посетили весьма обширную библиотеку, пересчитали спальни (итого тридцать три на все этажи) и гостиные (пять разноцветных штук), полюбовались большим и малым обеденными залами и зимним садом, а под конец засели в кабинете.

Точнее засела я, а Эдмунд завис перед массивным столом чёрного дерева, который почти ломился от стопок бумаг, свитков и толстенных книг.

— Сведения о Сердце и Опрэйнском лесе, госпожа, — ответил смотритель на мой обалдевший взгляд. — Мы собрали всё, что смогли.

Вот радость-то...

Но изучить всё это дело действительно было необходимо, так что я через силу улыбнулась:

— Спасибо.

— А если нажмёте на третий корешок вон на той полке, откроется стенной сейф, — продолжил Эдмунд. — Реагирует только на вас. Книги учёта в беспорядке, но они старше вас, так что вряд ли пригодятся. Заведёте новые для регистрации гостей и бухгалте...

— Я не взяла оплату с Бойля и сестёр Камрит! — ахнула я.

Сколько вообще стоит проживание близ волшебного леса? Ещё и с доступом к какой-то уникальной тропе? Сомневаюсь, что все готовы платить полными кисетами камней, значит, нужны расценки и...

— Я об этом позабочусь, — прервал мои суматошные мысли Эдмунд. — И стоимость разбитой вазы включу.

— Бойль не виноват, — вступилась я.

— Знаю, госпожа.

— Это сестры куда-то её тащили.

— Именно, госпожа.

— А как ты будешь с ними... — Я неопределённо всплеснула руками, слабо представляя, как призрак будет требовать с постояльцев золото.

— Не переживайте, госпожа, они привычные.

Угу, в отличие от меня.

Я вздохнула, ещё раз с тоской оглядела заваленный стол и откинулась на спинку огромного хозяйского кресла.

Моего кресла.

— Обед доставить сюда, госпожа?

— Угу, — ответила безрадостно.

— Но на ужин придётся выйти к гостям, — строго произнёс Эдмунд. — Так принято.

Принято так принято, я ж не против. Зря, что ли, прихорашивалась...

Я кивнула, и призрак развеялся, но толком погрузиться в данные о полученном наследстве мне так и не удалось. Сначала я бесцельно перебирала бумажки, не зная, с чего начать. Потом на кофейном столике в углу кабинета материализовался обед, и я поняла, что успела проголодаться. А стоило поесть, как в дверь заколошматили с такой силой, что странно, как не сорвали её с петель.

Я не стала чинно отвечать «войдите», просто подлетела, распахнула створку и рявкнула:

— Что?!

И ошарашенно опустила глаза. Ниже, ещё ниже, а вот и нарушительница спокойствия.

На пороге, уперев тонкие ручонки в бока, стояла девочка лет восьми и сверлила меня злобным взглядом. Накрахмаленная белая сорочка, платьице в пол, задорные тёмные косички и скукоженная от недовольства мордаха.

— Немедленно, слышишь, немедленно отведи меня в лес! — потребовала нахалка и притопнула ногой.

Я посмотрела на неё пару мгновений, затем вежливо улыбнулась и, захлопнув дверь, вернулась за рабочий стол.

У меня тут куча свитков нечитанных, а дети — это к кому-нибудь другому, да хоть к Эдмунду.

Нет-нет-нет, ни за что. Пусть хоть истопается — я туда не выйду...

Глава 6

Работа… двигалась. Не скажу, что быстро и с огоньком. Большинство свитков было написано мало того, что побледневшими чернилами, так ещё и высокопарным древним стилем, через который приходилось продираться, чтобы хоть что-то в них разобрать. Поняла я со всей очевидностью только одно — я попала.

Причём во всех смыслах этого слова.

Похоже, когда-то гостиница, в которую дом буквально-таки жаждал превратиться, пользовалась большим успехом. Но прежний хозяин был нелюдим, так что все тропинки к дому успели стать недоступными для желающих побывать в лесу. И вот теперь они открылись… на мою бедовую голову.

Настойчивый стук в дверь ещё продолжался некоторое время, но после затих. Видимо, девочка всё же нашла другого желающего её выслушать. Интересно, что там за новые постояльцы такие, что сюда с ребёнком прибыли? Вот уж радость в кавычках. Сразу вспоминался переполненный автобус из турецкого аэропорта в отель, разрядившийся плеер и оглушающие детские вопли с сиденья позади. Бррр, даже вспоминать не хочется. Эта вроде постарше тех крикунов, но поведение не лучше.

Весь масштаб проблемы я осознала, когда всё же вышла из кабинета. Мелкая приставала никуда не делась. Она полулежала в кресле головой вниз, свесив косички почти до пола, но, увидев меня, совершила резкий кувырок и встала на ноги. Я и моргнуть не успела, как девчонка оказалась передо мной и снова затопала ногами. Да так требовательно, точно приходилась мне как минимум начальством, а как максимум рабовладелицей.

— В лес! Я хочу в лес! Отведи меня туда!

— Да с какой радости? — откликнулась я.

— Это твои обязанности.

— Правда? И где это написано? А вообще, я сомневаюсь, что могу куда-то отводить детей без родителей, так что передай им, что…

— Я не могу никому ничего передать! — выпалила девочка.

— И почему же?

— Я здесь одна! Совсем! И если ты мне не поможешь, я никого не найду!

— Что? — От её воплей в висках застучало, и я, зажмурившись, их потёрла. — Ты потерялась? Где твоя мама? С кем-то же ты сюда...

Я запнулась, подбирая подходящее слово. Сюда... что? Приехала? Притопала? Переместилась?

— Ты глухая, что ли? Ещё раз повторяю — я пришла одна! А мама умерла!

— А папа? — растерянно спросила я, глядя в наполнившиеся злыми слезами глаза девчонки.

— А папу я никого не видела. Но лес поможет мне его найти. Там растёт путевик!

Я огляделась по сторонам в надежде на появление Эдмунда — спокойного, рассудительного, способного найти выход из сложных ситуаций и, главное, намного лучше меня знающего реалии этого мира. Но тот как сквозь землю провалился. Точно специально оставил одну разбираться с проблемой!

Голова гудела от сидения над свитками и тонкого, почти визжащего голоска неизвестно откуда взявшейся сиротки, которая ни в какую не желала оставить меня в покое!

— Как хоть тебя зовут? — устало осведомилась я.

— Мария Аннабелла Ингерика Раун-Харн, — оттарабанила девчонка.

Не знаю, как сумела не заорать. Помолчала, мысленно досчитала до пяти и выдохнула:

— В жизни не повторю.

— Можешь называть меня просто Мария Аннабелла, — снисходительно разрешила собеседница.

— Просто Мария, значит.

— Мария Аннабелла! — На меня в очередной раз притопнули ногой, обутой в бархатную чёрную туфельку.

Я же начала терять терпение — и осознавать, что воспитание капризных детей однозначно не моё предназначение, как, судя по всему, и гостиничный бизнес.

— Не доросла ты ещё до Аннабеллы. Будешь Аней. У тебя что, совсем никаких родственников не осталось?

— Они наверняка есть, но я их не знаю. И не узнаю, если ты не отведёшь меня в лес! Хотя… есть ведь ещё один способ… — задумчиво изрекла новая знакомая.

— Кто же о тебе заботился после того, как не стало мамы? — задала я резонный вопрос.

— Друзья, соседи, знакомые, — туманно ответила Аня, пожимая плечиками. — Так что насчёт леса? Когда пойдём?

— Точно не сейчас. Скоро ужин, мне нужно на нём присутствовать. Я сейчас найду Эдмунда и распоряжусь, чтобы тебя покормили и устроили на ночлег.

— Но мне надо срочно!

— Один день погоды не сделает. К тому же я совсем недавно заведую гостиницей и ещё никого в лес не водила. Можем с тобой заблудиться и ничего и никого не найти. Кроме того сперва мне очень нужно решить другие задачи. Давай договоримся так: ты немножко подождёшь, а я поищу информацию про это твой путевик, — предложила я, стараясь успокоить девчонку, которая, похоже, не привыкла слышать «нет» от взрослых.

— Ладно, — вскинула на меня лукавый взгляд Аня. — Договорились. А с кем ты собираешься ужинать?

— С другими постояльцами, — ответила я, надеясь, что тех за то время, пока я сидела в кабинете, не прибавилось.

Эдмунд нашёлся почти сразу. Выдав ему инструкции, что делать с нашей самой юной гостьей, я отправилась в столовую. А по пути всё дивилась, насколько роскошным стал дом...

Глава 7

— У вас отменный аппетит, дорогуша, хоть он и не красит женщину.

Я подняла глаза на Приму Каризо, впервые за полчаса ужина подавшую голос — до того в основном вещали её «мальчики» и, разумеется, исключительно о её бесчисленных достоинствах. В какой-то момент я просто отключилась и перестала слушать, но наглая гостья сумела-таки вырвать меня из тягостных дум.

Я широко улыбнулась:

— Может, и не красит, зато превосходно поднимает настроение, а ведь от него так много всего зависит...

— Что, что зависит? — подпрыгнула на стуле Фарнелия Камрит, сменившая ядовито-розовое платье на другое, ещё более яркое и ещё более розовое, хотя казало бы, куда уж...

Её сестрица Фуртания тоже обошлась сменой фасона, но сохранила цветовую гамму. Теперь они обе восседали за малым обеденным столом по левую руку от меня, точно перезрелые пионы на грядке.

Ещё чуть дальше понуро ковырялся в тарелке Бойль, уже успевший разбить несколько бокалов, по другую сторону расположились три весёлых гуся, а Прима, объект их поклонения, предпочла занять место ровно напротив меня. И кто из нас в итоге сидел во главе стола, большой, большой вопрос...

— Настоящая актриса никогда не позволяет мимолётному настроению взять верх, — вскинула она подбородок. — Что бы ни творилось внутри, всегда нужно...

— Ну дак то актриса, а я всего лишь скромная хозяйка Сердца, — перебила я с ещё более сладкой улыбкой. — Мне положено не публику развлекать, а вести вас в Лес, а он знаете какой непредсказуемый? И как откликается на все эмоции хозяйки? К примеру, расстроите вы меня, потом попроситесь на тропу, а Лес почует мою обиду и заберёт обидчика. Кто будет виноват?

Ничего такого я про Лес не читала, но здраво рассудила, что всех его особенностей не знает никто, и, судя по побелевшим лицам присутствующих, попала в точку. Можно было смело нести вдохновенную чушь — ловить меня на лжи никто не станет.

— Или вот решу я определить, в каком порядке вас сопровождать...

Заканчивать не пришлось. Прима прекрасно считала послание, поджала губы и до скрипа стиснула ножку бокала с вином:

— Кушайте, кушайте, дорогая. Я ни в коем случае не осуждаю, просто хотела оживить пресную беседу.

Учитывая, что до её реплики беседа вращалась вокруг её же персоны, с эпитетом «пресная» было сложно не согласиться.

— Но раз уж вы упомянули порядок прохода в Лес, — продолжила Прима, едва я с облегчение сунула в рот очередной кусочек мяса, щурясь от удовольствия — всё же готовили призраки восхитительно. — Дерзну напомнить, что их величества большие поклонники театрального искусства и не могут и недели прожить без лучших представлений, так что мне бы поскорее вернуться в столицу...

Волшебный вкус специй обернулся во рту кислотой, и я с трудом сглотнула. Вот умеют некоторые всё испортить.

— А причём тут ты и лучшие представления? — фыркнула Фарнелия Камрит. — Их величества предпочитают моноспектакли мэтра Галони.

— Я бы попросила! — голос Примы возмущённо дрогнул.

— Попроси, — милостиво согласилась вторая сестрица Камрит. — А вперёд очереди не лезь.

— Прима Каризо прибыла первой! — тут же вступился за возлюбленную актрисульку брюнетистый гусь, вскочив и с грохотом отодвинув стул.

— Прима Каризо любимица их величеств! — поддержал его блондин, тоже вставая.

— Прима Каризо... — поднялся следом и рыжий, но, похоже, забыл слова или потерял нить беседы, потому закончил немного не к месту: — ...любит ореховый кофий.

— Очень полезная информация, — пробормотала я и чуть громче добавила: — А ещё Прима Каризо утверждала, что её интересует исключительно здешний живительный воздух, а никак не экскурсии по Лесу.

Прима заметно стухла, мальчики растерянно переглянулись.

Тем временем и замечтавшийся Киф Бойль заметил шевеления в мужской части нашей недружной компании, сделал какие-то не те выводы и тоже решил встать. Получилось у него далеко не с первой попытки: сначала крупное тело застряло в стуле, на кой-то чёрт снабжённом подлокотниками, затем стул затрещал, а когда бравый охотник вознамерился помочь себе руками, то чуть не пришиб одну из розовых сестриц, смёл со стола пару блюд и в итоге остался стоять перед нами сжимая в кулаках две половинки некогда изящного предмета мебели.

— Простите, — чуть слышным шёпотом покаялся Боль, и я тоже не выдержала.

В конце концов, почти все уже стоят — самое время покинуть этот балаган.

— Спасибо за приятный вечер, — выпалила я, спорхнув с места.

Вышло у меня куда грациознее, чем у Бойля, но стулья всё же надо заменить на что-то менее застревабельное и ломкое.

— Уверена, крепкий сон благотворно скажется на моём настроении, — продолжила я, пятясь от стола, — и завтра я спокойно определю, кого, когда и куда вести...

— Куда? — моргнула Фурнелия Камрит. — Так нам вроде всем в одну сторону...

— Ну, знаете ли, всякое бывает.

— Но, госпожа Арсено... — попыталась опять возмутиться Прима, и тут же подключились её подпевалы.

— Приме Каризо срочнее всех! — возопил блондин.

Глава 8

Не то чтобы я успела досконально изучить местную моду — а после знакомства с сестрами Камрит и вовсе засомневалась, что поняла в ней хоть что-то, — но торжественную синюю ленту на руке незнакомца я узнала. Уже видела такие, пока бродила по городу в дни бесконечной бюрократической волокиты.

Сначала вспомнились капитаны спортивных команд с повязками, потом подумалось о каких-нибудь парадных знаках отличия, типа Георгиевской ленточки, но госпожа Плавент мои предположения разнесла в пух и прах.

— Во-первых, это не повязка, а часть рукава, — сказала она, когда я задала «очередной глупый вопрос», — и называется сюртук с такой вставкой «катра». А во-вторых, какие спортсмены, помилуйте боги? Катра — традиционный выбор высокородных женихов.

Я моргнула:

— Серьезно? Банальный черный сюртук с синей полосой на рукаве — наряд жениха? А каков традиционный выбор высокородных невест?

— Золото и лазурь, разумеется, — фыркнула Плавент.

Тогда я поняла, что она в принципе умеет фыркать, а сейчас поняла… что попала. Не в другой мир, с этим давно все ясно, а просто… попала. Встряла. Вляпалась.

Потому что традиционный высокородный жених, которого (судя по озвученной клятве) мелкая зараза выдернула прямо с церемонии, остановился, степенно огляделся и, сложив руки за спиной, наконец сосредоточил взгляд на мне. Взгляд неестественно спокойный, а оттого очень… очень пугающий.

— Добрый вечер, — всё же выдала я, хотя хотелась совсем не по-взрослому ляпнуть «Это всё она!» и вытолкать и мелкую, и большого за порог, пусть там сами разбираются.

Но Аня при виде незнакомца тоже вдруг как-то стушевалась и теперь потихоньку подползала ко мне поближе, явно намереваясь спрятаться за моей спиной. Что ж, не могу ее винить — я б тоже за кого-нибудь спряталась от этой высокой мощной фигуры и пронзительных темных глаз. Но поскольку я тут вроде за старшую… то разве ж брошу ребенка на амбразуру?

— Полдень, — ответил высокородный жених, всё так же неотрывно на меня пялясь, при этом правый уголок его рта чуть приподнялся.

Улыбка? Вряд ли. Скорее, намечающийся оскал.

— Где-то, может, и полдень, а вот здесь мы уже отужинали, — продолжила я нести чушь.

Как будто у нас просто светская беседа. Как будто никто не выдернул бедного мужика со свадьбы.

— И где же находится это ваше «здесь»? — поддержал он мою нелепую игру, слегка покачнувшись с пятки на носок.

Чёрт, ну что за голос… Если закрыть глаза и не видеть перед собой готового сорваться в атаку хищника, так бы и растеклась лужицей. Но я видела. И сама схватила почти доползшую Аню за руку и запихнула себе за спину. Медленная она, а этот… опасный. Ну как и вправду бросится?

— В Сердце Леса, — ответила я.

Хотела тихонько, а получилось с вызовом, но вряд ли мужик разозлился из-за этого. Нет, он явно знал, что это за Сердце, и находиться здесь не имел никакого желания. Тёмные брови его сдвинулись, губы поджались, ноздри слегка раздулись, того и гляди дым повалит.

В этом мире точно нет драконов? А то если есть, и эта зверюга сейчас от ярости перекинется, от гостиницы останется только груда камней, и даже некому будет вызвать МЧС, чтобы извлечь нас с постояльцами из-под завалов.

Призракам я в этом плане не доверяла. Как бы самой не стать одной из них…

— Какого?.. — Мужчина наконец достал руки из-за спины, стиснул кулаки и шагнул ко мне, но вдруг снова замер. Глубоко вдохнул. — Кто постарался? Верми́? Или О́рланд? Кто заплатил тебе за этот… фокус? — Он всё же оскалился. — К слову, незаконный.

Я невольно покосилась на валяющуюся без дела использованную и окровавленную «пудреницу». Незаконно? Кто ж знал… Затем почувствовала, как Аня крепче прижимается к моей спине, и чуть приобняла ее одной рукой.

— Не знаю, что вы там себе напридумывали, — начала, стараясь сохранять спокойствие, но получалось так себе, — но никто мне не платил, никаких Верми и Орланда я не знаю, как, собственно, и вас. Вы здесь оказались по чистой случайности…

— Ну разумеется, — перебил этот… этот… жених. — Совершенно случайно в решающий момент меня выдергивают в демонов лес, из которого еще попробуй выберись. Послушай, девочка, ты за кого меня принимаешь? Я, конечно, терпеливый, но если ты сейчас…

— Послушай, хам!

Каюсь, сорвалась. Всегда ненавидела, когда со мной разговаривают вот так… насмешливо-снисходительно. Нашел «девочку», придурок…

И мужик вроде проникся: рот закрыл, бровь изогнул и уставился так выжидательно и будто даже заинтересованно. Как кот на удирающую мышь, когда он точно знает, что деваться ей некуда.

Меня этот взгляд не остановил.

— Давай ты сначала разберешься в ситуации, а потом будешь тут ноздри раздувать, окей? Ребенка напугал, а она, между прочим, так хотела увидеть отца! Хоть бы поздоровался с дочерью, чудовище! Даже если ты о ней не знал…

Мужчина вдруг коротко и резко усмехнулся и, прислонившись бедром к небольшой колоноподобной тумбе с цветочной вазой, скрестил руки на груди.

— Ну и кто тут не разобрался в ситуации, — ответил, вмиг став серьезным. — У меня нет детей.

Выбираем героя!

Кто из этих красавчиков вам нравится больше?

1

2

3

4

5