Гость

Пролог

– ...Таким образом, теорию корыстности межличностных отношений можно полностью доказать, опираясь лишь на...

На что опираясь – я не дослушал. Очень уж нудная лекция.

Но если немного порассуждать – бред полный и форменный. Человеческие отношения просто невозможно описать одной лишь теорией, тут практики длинною в жизнь бывает мало, чтобы все осознать. Мне ясны стремления дать людям некую базу по выходу в социум, но такие сведения не должны нести какого–либо окраса или признаков иной принадлежности конкретной идее.

Тонкости людской психологии – штука забавная, как ни посмотри. Одни пытаются распределить все по книжным полочкам, дать всему и всем номер, природу происхождения, и прочие статистические сведения. Другие же, будто на зло первым – устраивают тут и там сущий хаос и, между прочим, не считают это критичной проблемой.

Но то детали, заключающиеся в характере отдельно взятой личности... Из моральных дебатов меня вывел дребезжащий ржавым колокольчиком звонок.

– Ох, наконец– то последняя пара закончилась. Теперь можно и домой.

Голова слегка прояснилась, но поводов для мигрени отнюдь не поубавилось. Скоро начинаются зачеты, экзамены, а в финале этого грандиозного представления вишней на торте станет сессия. А я, так уж вышло, человек решительно предпочитающий встречать новый год дома. Перспектива поселиться в учительской права называться перспективой не имеет.

К такому выводу пришили я и я.

– Пошли быстрее, а то в гардеробе не протолкнемся. – Окликнул меня мой сосед по парте.

– Да, конечно, побежали быстрее.

…

Еле–еле осиливши, без преувеличений, наверное, стометровую очередь, гардероб признал нас достойными и пропустил в хранилище несметных богатств зимней Сибири. Путь к выходу оказался в разы и гораздо проще – тут уж без происшествий обошлось.

На улице было холодно. И темнело. Тут и там закатное солнце, пробивая стекла панельных высоток, слепило иллюзорными отражениями. Если бы вне люди – можно было бы подумать, что ты попал в пост– апокалипсис. Пастельные солнечные цвета, бетонные джунгли, заснеженные улицы и домишки предновогоднего Новосибирска и ни одной живой души в радиусе целой солнечной системы…

Стоило лишь открыть парадную дверь здания – нос мигом заледенел, а ресницы были в очереди следующими. Мороз словно сделал апперкот прямо по носу, а после еще и подсечку в виде обросших за зиму льдом ступеней.

Но, право сказать, все вышеуказанные погодные неприятности вылились не только на меня и лестницу. Поток машин, льющийся в обыкновении своем по левой стороне, лился не больно уж и активно. Сегодня дорога более походила на неподвижные и умеренные плеяды, нежели на бурную речку из железа и людей внутри. Уловив неуловимый шарм этого зрелища, я вновь пустился в раздумья.

Четыре экзамена и в каждом минимум пятьдесят вопросов учить, это плохо, а до экзамена всего неделя... С этим надо что–то делать.

Почти сразу же к остановке подъехал автобус. Набитый как банка из под, непосредственно, селёдки. Пополнив количество содержимого банки на колесах еще одной очередной порцией туш, водитель тронулся далее по маршруту.

В теории, если учить по тридцать вопросов в течение дня, то все пройдет без сучка без задоринки. Но то лишь идеал. Запоминать такое количество информации без дальнейшего применения – что вилами по воде. Просто необходимо что– то делать.

Если же учить не все две сотни вопросов, а, скажем, сто сорок. Это уменьшает общее количество но шестьдесят, что дает два лишних дня относительно прошлого подхода. И сверх того, жертвуется лишь пятнадцать вопросов каждого экзамена, что в свою очередь означает, что шанс наткнутся на невыученный вопрос составляет лишь двадцать пять процентов. Многовато, да. Но кто не рискует, тот учит все, верно? Зато лишние два дня дают возможность лучше усвоить материал оставшихся вопросов. Также можно отсеять вопросы, на которые можно ответить импровизируя. Эх, лишь бы не погореть!

– Дим? Твоя остановка. – Вывел меня из раздумий друг.

– Блин чуть не пропустил.

Распрощавшись с другом, я вылез из автобуса, иного слова не подобрать, попутно находясь в легком послевкусии прошедшего уже транса. Было стойкое ощущение неизбежного и нового буквально за горизонтом, а от того – абсолютно пусто в голове. Пару раз перейдя дорогу, поскользнувшись раза три, и даже упав, я добрался таки до дома.

Лифт быстро поднял меня на седьмой этаж обычной многоэтажной панельки. Мне она нравилась, высокая, зеленая, стройная… Но мертвецки неживая. Моя дверь – справа от лифта. Звучно брякнув в замке ключом я открыл дверь, а та – с легким скрипом отворилась.

– Надо бы смазать, пожалуй...

Кинув рюкзак под стол, переодевшись и умывшись, я сел за подготовку к экзаменам.

– Ну–с, пожалуй начнем–с и подготовку. Но сначала хотелось бы покушать.

Пошлёпав босыми ногами по кафелю кухни до холодильника и открыв его...

– Так–с, что у нас в холодильнике имеется? Хм–м–м. – А ничего и не имеется.

– Грустно как–то, в магазин придётся идти.

Наспех взяв рюкзак из под стола и закинув в него кошелек, паспорт и телефон с наушниками.

Перекинув пальто через правое плечо, я окинул взором весь периметр комнаты. Взгляд уцепился за перочинный ножик, полёживающий на тумбочке.

– Береженого, как говорится...

Единомоментно спустившись вниз – ко входной двери подъезда, я обратил внимание на цвет стены около одной из дверей. Сами стены в большинстве были салатового оттенка зеленого, но в этом месте коммунальщики проявили чудеса французской болезни – «непошарам». Кусок стены был выкрашен в цвет хаки. Во дают!

Любование местными чудесами света приносило множество эмоций.

...

Улица вновь встретила холодным ударом с правой, подгоняя ко всему прочему ледяным ветром в спину. Пробираясь по дорожкам рысцой и стараясь не навернуться от греха подальше на импровизированным катке, организованным, непосредственно и естественно морозной зимой и бездействием местного управления, я вдруг решил определиться со списком покупок немного заранее, нежели обыкновенно.

День 1. Утро

Мне снился сон. Или, может быть, снится до сих пор…

Сон о том, о том, что я еду… Еду, еду куда–то, еду не один… Еду в автобусе.

Ни малейшего внимания ко мне приковано не было, а куда мы держим путь – ни малейшего представления.

А за окном то и дело дождь, лупасил сначала по асфальту полотна трассы, а позже – уже по просевшему грунту проселочной дороги.

Дождь словно топил меня в себе – и я тонул, тонул, размышляя о ненужных, неважных вещах… Размышлял о несбыточном. Размышлял о даво минувших днях. О детстве.

Детство… Это слово отозвалось теплом где–то в утробах груди, внутри сердца, в глуши души.

Вот мне года четыре, первое января. Я с замиранием сердца бегу к двери своей комнаты, оттуда опрометью в проем гостиной. Елка стоит недвижимой скалой у стены напротив, а под ней – подарок. Новогодний. Мой.

Многие вещи в детстве воспринимаются как Абсолют, как константа. Хотя такой подход в корне не верен для мира, что держится на биржах и спросе–предложении. Это обязательно ранит в свое время, обрушит целостность картины мировоззрения, хлипкую до нельзя, обязательно…

Из состояния глубокого наваждения меня вынул ревущий позвякивающий грохот мотора. Еле как раскрыв глаза я поспешил осмотреться. Но стоило лишь начать – тут же желание смежить веки подлетело выше некуда – свет ударил по органам зрения так, будто в последние попала эдак сотня игл.

Но тут в мозгу всплыл забавный факт: я ехал домой. Секунда – я стою на полу заведенного автобуса.

И чуть не сел обратно тут же.

…

Может быть я просто сошел с ума?.. Где я?

…

Начнем сначала.

Я точно в автобусе? Да, это наверняка. Пока все хорошо. Далее… Я ехал… Ехал, ехал определенно был вечер. Поздний вечер. Но сейчас утро!

Утро? Утро. Неоспоримый факт.

Далее… Вечером я был почти единственным пассажиром… А сейчас же тут полным–полно людей. Это тоже неоспоримо. За исключением того, что я, все–таки, тронулся умом…

Уверенность в последнем заиграла новыми красками, так как на глаза попался очередной, забавный, весьма забавный факт. К черту утро, к черту пассажиров! Какого здесь лето?!

Спокойно, без паники, паника будет в другом месте.

Если подумать, хорошенько подумать, то ведь все объяснимо, да? Да? Самоубеждение работало крайне отвратительно.

Так, хорошо, лето, автобус… кто все эти люди? Почему они в одинаковой форме? Белая рубашка с коротким рукавом, шорты и юбки темно–синего цвета, красные галстуки… При параде, черт бы их побрал. Белый верх, темный низ.

И тут, казалось бы, что ничего не предвещает беды, но громом среди ясного неба прозвучал командующий женский тон.

– Итак, мы приехали в пионерлагерь «Совенок», всех прошу на выход.

Ослушаться ее показалось крайне опасной затеей, даже не знаю почему, но четкое убеждение в том было. А потому было принято решение слиться, так сказать, с толпой.

…

Я явно был лишним во всем этом балагане, маскараде или еще где – неважно. Меня тут быть не должно решительно. Единственная идея, что приходила в голову, подойти, непосредственно, к той самой девушке и объяснить ситуацию… объяснить ситуацию? Да она же меня за сумасшедшего примет! Нет–нет, так дела не делаются.

Перспектива оказаться в смерительной рубашке была столь красочной, столь, что я было решил отделиться от остальных в поисках остановки в обратную сторону. Но стоило лишь сделать шаг в иную от направления движения толпы сторону, как на пути образовалось непроходимое препятствие. Вдруг, откуда ни возьмись, передо мной буквально из земли возникла та самая девушка из автобуса.

– Куда это ты пионер?

Ее голос звучал плотно и уверенно, что оказывало свою долю психологического давления. Да и формулировка. Пионер? Это точно вопрос ко мне?

– Извините, Вы это мне?

Девушка посмотрела на меня как на больного, но все же ответила.

– А ты видишь здесь кого–то еще?

И правда ведь, толпа, по крайней мере ее основная масса, были уже где–то век зоны досягаемости глаза – за воротами.

Что же это получается, нужно объяснить ситуацию? Не люблю это дело.

– Право, неловкая ситуация возникла, однако. – Робко начал я.

– Мне бы добраться обратно, в город.

Девушка же во всю ширь сверкнув своей ядовитой улыбкой буквально прошипела.

– Шутки шутишь? Ну ничего, мы всю гадость…

Тут она прервала себя на полуслове и серьезно покосилась на меня.

– Да я и не думал шутить, что вы. Тут некая организация, а я явно ей не принадлежу.

У девушки чуть глаза на лоб не полезли. Так она посмотрела на меня, как на полного чудика.

– Организация, говоришь, какая–то? У нас тут вроде пионерский лагерь с утра был.

– Тут пионерский лагерь, тем более.

Видимо, пик нашего взаимонепонимания был весьма быстро достигнут, и девушка перешла на крик.

– Молодой человек! Имейте совесть! Или вы хотите отрицательную характеристику в ….

Куда – она так и не сказала. Или я не расслышал. По крайней мере движение губ не показалось знакомым, а значит – слово мной употребляется редко.

Но судя по тому, что этим угрожают, то речь идет о высших инстанциях.

– Если вы, как вы сами утверждаете, очутились здесь по какой–то чудовищной ошибке, то как вы объясните тот факт, что на вас в данный момент пионерская форма?

– Тем более, вы совершенно самостоятельно сели в автобус! Хватит паясничать!

После такого даже не знаешь, что и думать. Она говорила все совершенно так, как оно и должно было быть. Все по полочкам, все четко. Вот только ничего подобного я не помню – ни того, как форму эту надел, ни того, как ехали.

Но оглядев себя с ног до, собственно, головы я полностью убедился в наличии формы на мне.

…

В голове прытко всплыл ни то кадр из сна, ни то что–то типа дежавю. Автобус, дождь, дорога… и тьма.

Кажется, Я совсем потерял суть происходящего здесь…

Так может, это и есть сон? По крайней мере это все объясняет.

День 1. Обед

— А теперь на обед! — Будто древний полководец Ольга кинула клич и став во главе колонны из десяти человек повела наше шествие в сторону пункта приема пищи.

…

Миновав площадь и свернув налево – то заняло минут семь, не более, мы оказались у всея святых. У столовой.

Даже пройдя не столь внушительное расстояние, пейзаж отнюдь не был скуп. Более всего поражали высокие сосны по краям – а сам лагерь находился будто бы в чаше лесной чащобы.

…

Уже на подходе ко мне приблизился Сережа, прервав процесс любования местными видами.

— Слушай, а ты не хочешь вступить в наш кружок? У нас как раз рабочих рук не хватает.

— Даже не знаю. А что у вас за кружок такой?

— Кибернетики. Кружок кибернетики. Но более корректно, конечно, радиокружок. Собираем всякие интересные приборы и прочее в таком духе.

А что, эта затея имеет смысл. По крайней мере паять я умею отнюдь.

— Все расскажем, покажем, научим. Вот только нас всего двое: я да Сашка.

— Шурик что–ли?

—Он самый. — Парень утвердительно кивнул.

— Хм… Давай, сначала я обходной заполню, а там и видно будет

— Ладно. Но ты все равно хорошо подумай.

Сережа подмигнул.

Да, с вами только хорошо и подумаешь.

Ольга же тем временем, забравшись на крыльцо, объявила:

— Перед обедом всем нужно помыть руки! А ну марш!

Пионеры помрачнели, но все–таки ослушаться не смогли. И развернувшись на сто восемьдесят наш малочисленный отряд потопал куда–то в сторону площади.

Поравнявшись со Славей, пришло в голову, что ее можно было бы и спросить, куда мы, собственно, идем.

— Как это куда? К умывальникам. — Удивленно отозвалась девушка.

— А что, нигде поблизости нет?

— Нет.

И вновь повисло молчание. Это начинает досаждать. Да и факт того, что около столовой нет кранов… Настораживает.

Миновав таким образом площадь, мы добрались таки до душевых. А тут и умывальники.

Вымыв руки, пионер, не дожидаясь основной массы отправлялись обратно, а потому назад мы шли уже вразнобой. Шагах в десяти позади шла Славя, но о чем с ней поговорить Я решительно не знал, потому, предпочел остаться один.

Остальные же, разбившись на парочки, оживленно болтали.

Вдруг, вспомнились недавние события, отголосок сна. Особенно ото сна стало не по себе. Как–то… Ощущение декоративности происходящего не давало покоя.

…

— Чего такой грустный?

Его лицо пересекла насмешливая улыбка.

А сам он появился черти знает откуда.

— Почему ты так решил?

— А по твоему лицу другого вывода и не сделаешь. Ты будто в облаках витаешь все время.

Да, проницательности Семену не занимать. Но сказать было и правда нечего, а разговаривать с малознакомыми людьми на подобные темы – увольте. Тут даже знакомым то расскажи – смеяться станут…

— …

Спасение явилось в лице Ольги, которая активно начала выпускать пионеров на предстоящую трапезу. Я махом взлетел на крыльцо и поспешил скрыться внутри, оставляя соседа по домику ни у дел.

…

Внутри оказалось все еще достаточно свободно, и я, получив свою порцию обеда, уселся за столик в углу.

Благодаря моему новоиспеченному соседу говорить ни с кем не хотелось вообще. Интересно, если это сон, то как скоро я проснусь?

…

На подносе красовалась тарелка с картошкой и котлетой, гороховый суп и стакан компота. Вполне себе, даже отлично. Теперь вся надежда на вкусовые качества поданных блюд.

…

Столовая все наполнялась пионерами, а те, в свою очередь, стекались и кучковались за столами. Но мой стол все еще был занят лишь мной.

Ну, раз никого поблизости нету, то, можно и в телефон заглянуть? Хотя бы те же карты…

…

Быстро покончив с обедом я было потянулся в карман за гаджетом, но тут–то мне опять подложили свинью.

— Надеюсь, ты не против.

На стол, напротив меня, водрузила свой поднос девушка. Я видел её на линейке, кажется, да, точно она. Но вот как ее зовут?..

— Да, конечно. Прости, как тебя зовут?

— Женя. А что?

— Я Дима. Мы в одном отряде. Будем знакомы. —Я приветливо улыбнулся. По крайней мере, попытался.

Девушка безразлично взглянула на меня, кивнула, кажется, что–то обдумывая, и приступила к еде. А мне пора удалятся.

…

Протиснувшись сквозь скопление пионеров и сдав грязную посуду, я вышел на улицу.

…

В поле зрения попала пустующая территория за столовой.

Идеальное место.

Завернув за угол и подперев спиной стену я достал телефон и разблокировал его.

Ничего непонятно, дата будто бы сегодняшняя, но вот время… Часы на телефоне показывали восемь утра, тогда как здесь уже явно за полдень.

Интернета или любой другой сети не было. Даже карты в режиме офлайн не могли определить примерное расположение – геолокация застыла у той самой остановки, где я проводил Юлю… Странная девушка. Ведь если подумать, то именно с ее подачки начались все эти лагеря да автобусы. Или у меня паранойя…

Тут кусты зашуршали и девичьим голосом испуганно отозвались вопросом.

— Кто здесь? — Вдруг заговорили заросли кипариса прямо передо мной. Не каждый день такое видишь, отнюдь.

С перепуга я выронил телефон, а тот в свою очередь упал в куст напротив.

Куст говорящий же обернулся человеком, девочкой, с неестественным цветом волос – красный ли? В этом я не силен. Наверное, она самая маленькая в отряде.

— Чего так пугать–то…

— Да ладно тебе, вон какой лоб вырос здоровенный, а все еще боишься шорохов да кустов?

— Что?

Девочка лишь ехидно улыбнулась.

— Так–с, давай ближе к делу. Есть идея.

— Какая? Погоди, а как тебя вообще зовут?

Спросил я, потянувшись вниз к кустам за телефоном.

— Ульяна. А для получения дальнейших указаний необходимо поставить роспись тут и там.

Передразнила девочка больно уж строгого консультанта какого–нибудь министерства.