Говнюк

А так, по жизни, я анахорет,
Молитвенен и беззаботен.
В обычный день я спасаю двух-трех,
А в праведную ночь до трех сотен.

БГ

Я вошел в ванную, сунул голову под кран и пустил холодную воду. Я так делаю время от времени: как можно медленнее считаю до ста и терплю. Голова быстро замерзает и начинает ломить в висках. Потом я вытираю ее полотенцем и под свист чайника перемещаюсь на кухню. У меня своеобразная реакция на стресс. Холод и кофе, сигарета или две.

Я еще раз перечитал сообщение от клиента в мессенджере: «Они отрезали голову, но, прикинь, не ту. Дебилы, ничего нельзя доверить». Открывая окно, чтобы сигаретный дым не щипал глаза, я вспомнил, что был влюблен когда-то давно в девушку, которая отрезала ухо своему бывшему парню. Потом отрезала еще одному, но тот был просто случайным знакомым и к тому же пытался ее изнасиловать. Ее звали Варвара.

Перед тем как я покинул Москву и перебрался в карликовый Заснежинск, мой друг и посредник Яша доверительно сообщил:

– Джон, конечно, мафик в каком-то смысле, но в то же время он очень порядочный. Если сказал, что гонорар будет выплачиваться 25-го числа каждого месяца, то можешь не сомневаться – так и будет. Я его знаю много лет.

Яша – классический еврей советского покроя: едва заметно мило картавит, не верит в Бога и испытывает неприязнь к Израилю. Занимается всем, что может принести куш, и по схеме шести рукопожатий, мне кажется, не только до Путина ему недалеко, но и до президента любого государства, включая Тринидад и Тобаго.

– Ситуация у них там сложилась паршивая, но тебе это только на руку. Удвоишь гонорар через полгода, когда он поймет, что без твоих услуг уже никуда. Одно но – никогда не выпивай с ним. Ему нельзя, он становится агрессивным и может начудить так, что потом греха не оберешься.

Настоящее имя Джона – Юлиан. Он это имя ужасно не любит, и с его школьных лет все в Заснежинске знают, что Юлиан Ластов на самом деле Джон. Приближенным разрешалось панибратское «папаша Джон».

Мне он симпатичен: мы ровесники, у нас сложные отношения с женами, и мы оба бесконечно любим своих дочерей. У него – Маша, у меня – Саша. Он играет на гитаре, обожает футбол, с ним можно сколько угодно говорить о кино (в 90-е держал единственный заснежинский видеосалон). Правда, в основном только о боевиках, зато в них он разбирается прекрасно. Все эти Сталлонычи, Шварцы, Ван Даммычи…

Хорошо помню, что я перезвонил в то утро Джону и спросил, как вообще можно отрезать не ту голову? Это же не Змей Горыныч о трех башках, в конце концов. Он ответил, что за рулем и наберет вечером.

Опять мне предстояло торчать целый день одному в «двушке», доставшейся Джону после смерти бабушки. К тому времени уже почти семь месяцев мой офис выглядел так: хрущевка, второй этаж, балкон и все соседи пенсионерки. Ни одного мужика в подъезде, зато полоумная старуха – в каждом окне. Конечно, на третьем живет студентка вполне симпатичная, но у нее глухонемая, а оттого сварливая мать, да в придачу мерзкая, вечно тявкающая собака.

Все мои тогдашние сношения с внешним миром – три продуктовых магазина внутри микрорайона, почта, парикмахерская и кафе. Иногда, чтобы не мозолить глаза соседям и работникам сферы обслуживания, я закупался на пару недель и не выходил даже к мусорным бачкам. Копил мусор на балконе, выпивку и пиццу заказывал на дом.

А в марте ебанул коронавирус, и все были в шоке от самоизоляции, но только не я.

В первые дни всемирной паники заснежинский мэр из бандитского клана «пионеров» Руслан Нагиев жестил, и на улицах буквально отлавливали всех, кто не в маске. Я же как валялся всю зиму на диване, так и продолжал, посмеиваясь над новостями о карантине. Ни масок, ни перчаток я не покупал принципиально.

С моей работой даже без вирусов лучше ни с кем не видеться. Легенда для соседей, ментов и продавщиц – писатель, да, представьте, настоящий писатель. Над чем работаю? Собираю информацию о местных лагерях, у меня в ГУЛАГе прадед и прапрадед сгинули, пишу исторический роман о 30-х годах прошлого столетия. Правда, никто ни разу не поинтересовался, что я делаю в Заснежинске.

В реальности я без выходных и праздников мониторил СМИ, соцсети, анализировал все слухи и сплетни, которые вываливал на меня Джон, чтобы давать правильные советы, как вести его войну. Вражеский клан запустил два телеграм-канала, где бодро мочили Джона и его людей. Я запустил три, чем еще сильнее подлил масла в огонь. Мэрия выпускает газету «Ваша газета» – я научил клиента, как с нуля начать выпуск нашей газеты «Наша газета». В общем, за короткий срок я навел серьезный шухер в рядах противника. Дело в том, что Джона они всегда считали туповатым и предсказуемым. Они отмораживались в интернете и бесновались, потому что многие годы СМИ были только у них, как и соцсети. В зиму-2020 они получили внезапный отпор и ломали головы, кто же стоит за этим.

Не стоит, а, повторюсь, преимущественно целыми днями лежит на диване ваш непокорный, как буревестник, слуга. Меня зовут…

Впрочем, неважно.

Советник и консультант – им я был в первые месяцы, а потом исключительно брат, братан, братишка. Я и не заметил, как стал членом одного из двух ОПС Заснежинска и его окрестностей. Оппоненты, как я уже писал выше, назывались «пионерами», так как еще в 70-е годы отцы нынешних бандосов держали район вокруг Дома пионеров. Моя группировка носила имя «Трамвай» – в те же годы шпана, не хотевшая ходить под «пионерами», взяла под контроль район трамвайного депо. Когда-то в Заснежинске был единственный на весь местный северный краешек трамвайный маршрут. Во времена Ельцина все пришло в упадок, и трамвая в Заснежинске не стало. В депо располагался ночной клуб Джона, несколько последних лет пустовавший из-за того, что формат дискотеки ушел в прошлое. В заколоченном здании, наверное, только крысы живут. Даже локальная знаменитость бомж по кличке Резина не взломал дверей, не свил гнезда.