Говорящая со смертью

Глава первая Смерть за столом

Он умирал. Я это знала точно. Мой муж умирал от инсульта прямо на мозаичном, мраморном полу нашей столовой. Прислуга суетилась, нервничала, они покрикивали друг на друга, не зная, что делать в таком случае.

А я стояла, оцепенев, и ждала, ждала, когда смерть заберет его. Скорая еще не подъехала, но в дверь уже протиснулся адвокат, растолкал прислугу, начал раздавать налево и направо приказы.

- Мне принести его документы? - спросила я спокойным голосом адвоката.

- Да, да, конечно, - мое спокойствие ввело того в ступор, он странно посмотрел на меня, но видимо решил, что я так переживаю свое горе, и, отвернувшись, продолжал раздавать ценные указания.

Я развернулась и пошла в кабинет мужа, внутренне ликуя. Мой план сработал.

Я шла по коридору и старалась удерживать себя, чтобы не сорваться на бег.

Вот и кабинет. Толстые дубовые двери скрипнули, пропуская меня в святилище моего мужа. Здесь пахло табаком, дорогим виски и кожей. В камине еще горели дрова, но хозяину уже было не до того, его тело остывало на холодном полу, лежа в собственных испражнениях. Вот такой бесславный конец. И хотя он еще сопротивлялся, его сердце пыталось протолкнуть кровь по сосудам, а остатки мозга судорожно пытались навести порядок в его теле, но смерть стояла возле его головы и ждала.

Я подошла к панели в стене, нажала скрытый механизм, он щёлкнул, и панель отъехала в сторону. Внутри был сейф. Код от него я хорошо знала, это была дата рождения любимой кобылы моего мужа. Он любил поиздеваться надо мной, поэтому все шифры – это либо даты рождения его очередной любовницы, либо даты рождения его любимой собаки, либо, как этот, – кобылы. Набрала цифры и повернула ручку. Сейф открылся.

Я осторожно оглянулась на двери. Нет. В суматохе никто за мной не следил.

Двери сейфа распахнулись, открывая его содержимое. На полке лежали стопки денег. Много, очень много. Здесь была валюта трех разных стран, рубли и несколько золотых слитков.

Я быстро все это вытряхнула в обычный черный целлофановый пакет, что был спрятан в моем кармане заранее. Затем хлопнула дверкой сейфа и закрыла его на код, протерла все ручки и щелкнула по панели.

Вот и все. Мой план удался.

Затем я достала из стола документы мужа. Пакет с деньгами по пути забросила в свою спальню, в чемодан. И быстро сбежала вниз. Перед самой гостиной останавливаюсь, выдыхая, успокаивая пульс, и чинно вошла.

Тут уже колдуют врачи, ставят мужу капельницы, колют его, один из терапевтов меряет давление, и вижу, как он качает головой. Потом приносят дефибриллятор. Мужа пытаются откачать, запустить его сердце, но умирающий мозг уже не может подать правильной команды. Сердце агонизирует. Все бесполезно. Смерть уже держит его душу. Та кричит в агонии, пытается вырваться. Но нет, от смерти мало кому удавалось уйти. Тело моего мужа остывает.

Я подаю адвокату документы. Тот качает головой и говорит дежурную фразу: Соболезную…

- Надеюсь, вы, Владимир Георгиевич, займетесь сами документами и похоронами, у меня нет на это сил.

- Конечно, конечно, Алина Владимировна, все сделаю в лучшем виде,- качает головой адвокат. – Алина Владимировна, вам надо знать, что сразу после похорон будет оглашено завещание, я думаю, охотников будет много на добро вашего мужа. Это надо обсудить заранее, что мы будем делать и как. Вас могут оставить не с чем.

- Не сейчас, Владимир Георгиевич, я временно уеду отсюда, переберусь в гостиницу, у меня с этим домом связаны плохие воспоминания, - я держу покер фейс, сейчас мне надо быть очень убедительной.

- Конечно, я вас понимаю, оставьте адрес, чтобы с вами можно было связаться, - кланяется мне адвокат.

- Я брошу вам сообщение в мессенджер, - бросаю я и удаляюсь, держа спину прямо, как английская королева.

В коридоре суматошно, адвокат вызывает полицию и катафалк, врачи пишут заключение. Ну, вот и все.

Мне надо как можно быстрее собрать свои вещи. Хотя бы на первое время.

Я справляюсь без прислуги, лишние глаза мне не к чему. Беру не самый большой чемодан, чтобы не вызвать подозрений. На его дно кладу черный пакет, выгребаю все свои драгоценности из всех ячеек стола. Они мне не нужны, так как их покупал для меня муж. Это все громоздкие куски золота и платины с бриллиантами, безвкусные, как и все, что так любил мой муж. Затем кидаю в чемодан пару блузок, брюки, спортивный костюм, джинсы, пару кофт, в кофре кроссовки и туфли. Не забываю черное платье, черный палантин, скоро траурная церемония. Надеваю темное пальто и ботинки без каблуков.

Прохожу по коридору до вспомогательных помещений, там выход в гараж. Беру свою старенькую машинку, новую и навороченную оставляю в гараже. На ней стоит жучок, и мои передвижения легко можно отследить.

Не включая свет фар, выезжаю из гаража. Останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам.

Все скопление обслуги там, возле главного входа в дом. Там толпится охрана, не понимая, что теперь делать. Начался разброд и шатание. Это мне на руку.

Перед главным входом стоит скорая, машина полиции с мигающими проблесковыми маячками да машина адвоката.

Я тихонько начинаю движения, когда на площадку перед входом в дом влетает красная, навороченная машина любовницы моего мужа. Та выпрыгивает из машины и бежит, заламывая руки и воя. Что он там говорил? Вроде как она беременная.

Ну, велком… Скоро вместе будем делить наследство.

Глава вторая Моя история

Я росла в любящей семье. Папа и мама меня обожали. Еще и бабушка, мамина мама была жива.

Отец занимался строительством, мама домашним хозяйством и воспитанием меня. Мама с папой были всегда неразлучны.

Бабушка…

Бабушка жила отдельно от нас, но меня иногда отправляли к ней в гости, когда родители уезжали. У бабушки всегда было тепло и уютно, вкусно пахло блинами. Она жила в маленьком домике с красивым палисадником возле него, за голубым заборчиком. В ее доме все дышало стариной. На беленых стенах висели портреты ее дедушек и бабушек, других родственников. На всех поверхностях лежали белые кружевные салфетки, она была мастерицей. Самые теплые воспоминания у меня сохранились о детстве.

Я окончила школу и поступила в ВУЗ, выбрала специальность дизайн интерьера. Хотела работать вместе с папой. Проучилась год, и случилось несчастье. Сначала умерла бабушка. За ней ушла мама.

Я не знала, что мама давно больна раком, родственники от меня скрывали, чтобы не расстраивать. И все поездки мамы с папой – это всего лишь попытка скрыть лечение мамы. Папа возил ее по лучшим клиникам, она испытывала на себе все новейшие методы лечения, но все было тщетно.

После смерти мамы папа сдал, осунулся, почернел. За год он потерял более десяти килограммов, у него начались проблемы с сердцем.

Он уже чувствовал свою смерть, и тогда он позвал меня.

- Алина, ты уже взрослая девочка, ты должна понять то, что я сейчас тебе скажу. Не перебивай меня. Выслушай, - он внимательно посмотрел мне в глаза, а потом стал говорить такие вещи, что у меня волосы встали дыбом. – Алина, тебе надо выйти замуж. Если я умру, от капитала, что скопил я за годы труда, от моей фирмы камня на камне не оставят, все растащат, тебе не справится. Тебе надо иметь рядом сильного мужчину, который сбережет и приумножит твой капитал. Присмотрись к моему заму, он молод, хорош собой, умен.

Я замерла, смотрела на отца и не понимала его. Ведь мне только двадцать, какое замужество, я еще погулять хочу.

- Пап, а не рано ли мне?

- Дочь, чужой мужик не будет ради тебя стараться, а муж не даст пропасть.

- Но я его совсем не знаю, да и старый он.

- Алина, он старше тебя всего на десять лет, ему тридцать, самый сок для мужика. Он умен и сможет сберечь фирму, ты будешь работать в фирме дизайнером, вместе вы и дальше будете развивать наш семейный бизнес, все у вас будет хорошо.

Не знаю, почему тогда поддалась на уговоры отца, но через три месяца мы сыграли свадьбу с Игорем. Я стала его женой. Папа прожил еще два года.

Потом он умер, и для меня наступил восьмилетний ад.

Мой муж, Игорь Дмитриевич Соболев, оказался двуличным человеком, человеком с двойным дном.

Игорь родился в простой семье: папа был слесарем на заводе, мама работала учительницей. Родители поставили перед собой цель выучить его, они справились с задачей. Игорь закончил строительный факультет университета, потом получил дополнительное образование финансы и кредит. Потом фирма отправила его в Москве на курс МБА – магистр делового администрирования. Игорь имел хватку дельца и начал быстро строить карьеру в фирме моего отца. Собственно за это его мой отец и уважал.

Но вот душонка у Игоря была гнилая. И это обнаружилось только после смерти отца.

Пока жив был отец, наша супружеская жизнь напоминала гладь озера в безветренную погоду. Он работал, я училась в институте. Отношения были ровные, без искры. Мы сразу знали, что это договорной брак. Но я старалась с ним построить отношения на взаимопонимании и уважении. Кто же знал, что ему такие отношения не нужны.

В тот день, когда умер мой отец, он пришёл домой пьяный, с помадой на воротнике рубашке, ходил по нашему коттеджу и орал: Он сдох, сдох, ха-ха-ха…

А я сидела в спальне и рыдала. Только на похоронах и поминках мой муж вёл себя пристойно, но стоило из нашего дома уйти знакомым, как из него вылез дьявол.

С тех пор, восемь лет, я жила в аду.

Он снес наш коттедж, который так любовно обустраивала моя мама, распродал всю мебель, а на этом месте отгрохал огромный дом в стиле помещичьей усадьбы девятнадцатого века. Дом был построен так, что получался главный дом и два флигеля по обе его стороны. Фасад главного здания украшали колонны и фронтон с лепниной. Парадное крыльцо с лестницей и балюстрадой. Все было вычурно и говорило скорее о наличии денег, чем о вкусе хозяина.

Убранство было в том же духе. Пол нижнего этажа был выложен мрамором, устлан коврами, в гостиной и кабинете огромные камины, толку от которых было немного. В помещениях гулял сквозняк. Широкие лестницы, огромные окна в пол, прозрачный купол над одним из флигелей, там был устроен зимний сад. Комнаты громадные, неудобные. Ощущение холода и пустоты навевал этот дом, при том был уставлен антикварной мебелью. Везде были какие-то столики, диванчики, кресла, стояли статуэтки, висели картины. Но все это сливалось в одно разноцветное пятно. Ничто не вязалось между собой, создавая хаос. Дом музей имени моего мужа.

В одном из флигелей я устроила собственные покои. Всего-то небольшая спальня с ванной и гардеробной да маленький кабинет. Я все сделала под себя.

Мужу не нравилась моя скромная спальня, хотя, после смерти моего отца, он ко мне в спальню заходил все реже и реже. Зачем делать вид, что исполняешь супружеский долг. Теперь не перед кем отчитываться и показывать себя хорошим супругом. Все тридцать три удовольствия можно найти в объятиях шлюх.

Если поначалу он встречался с ними на стороне, то через полгода уже стал открыто водить девок домой. А через год, когда он достроил свой дом, они стали с нами жить. Жили они в его флигеле, в специально отведенной комнате. Рядом со спальней для его любовниц у него была особая красная комната, куда посторонние не входили. Даже прибирался в ней его секретарь. В той ужасной комнате все было обито красным бархатом, посередине стояла кровать с балдахином, по обе стороны кровати в стены были вмонтированы зеркала. Одно было с секретом. Через него можно было наблюдать за тем, что происходит в комнате, человек прятался в специальной нише в стене. У моего мужа и друзья были такие же извращенцы. По стенам его потаенной спальни были развешаны наручники, стеки для лошадей, сбруя, стояли специальные, облегченные седла, потому что одевались они не на лошадей, а на его любовниц. В шкафу были разложены по ящикам разные приблуды для секса.

Глава третья Тайны нашей семьи

Настал день похорон. Изредка я наведывалась в гостиницу, чтобы создать иллюзию присутствия. Сама же занималась совсем другими делами. Я готовила почву к битве за наследство и своему исчезновению потом, заранее понимая, что в делах моего мужа много криминального, много криминальных денег. Просто так никто мне фирму обратно не отдаст, в нее вложили уже деньги темные личности. И чтобы выжить, пока будет дележка, мне надо просто исчезнуть, скрыться.

Деньги я положила в сейфовую ячейку. На драгоценности за эти дни нашла покупательниц. Мои «закадычные подруги», жены и подруги олигархов с радостью поспешили освободить меня от бриллиантов за пол их цены. Кто бы отказался. Они щупали драгоценности, примеряли их перед зеркалом и сбивали цену. Но я стояла на своем. Истинную цену этим побрякушкам я знала, поэтому сбросила ровно половину и выставила ценник.

- Ну, Алин, ты не продашь это колье за такую цену, - тянула очередная профурсетка богатого папика, - это слишком дорого.

- Не хочешь – не бери! – коротко отрезала я, потому что знала, что продаю дёшево, дешевле его настоящей цены.

- Алин, ну я тебе сразу бабки отдам, скинь ещё процентов десять, - я знала, что Инга у своего папика взяла полную сумму стоимости колье, а сейчас просто хотела сбить цену, чтобы остаться с наличкой.

- Нет, не хочешь покупать, так и скажи, у меня его хотела купить Регина, - коротко бросаю я, и у Инги в глазах появляется злость.

- Нет, я куплю его у тебя, - и она начинает рыться в сумочке, вынимая от туда деньги в банковской упаковке.

Я разрываю пачки и пересчитываю деньги при ней. Знаю этих прошмандовок, только прикидываются жёнами олигархов, а сами ещё те жучки, любят кинуть на деньги.

- Ты, Алин, мне совсем не доверяешь, - тянет накаченными губами девка.

- Нет! – коротко бросаю я.

За три дня мне удалось продать почти все бриллианты. Осталось так, по мелочи. Эти и в ломбард можно скинуть.

И вот наступает день похорон.

Я надеваю на себя черные одежды в номере гостиницы. Беру сумочку и темные очки, накидываю черный платок на свою голову и делаю покер фэйс. Выхожу из фойе, служащие делают скорбные лица и выражают мне соболезнования. Я вдова самого богатого и влиятельного человека в этом городе. У дверей гостиницы меня уже ждет огромный лимузин с водителем.

И вот я еду в свой бывший, опостылевший дом.

Здесь ничего не изменилось. Вышколенные слуги, везде охрана. В зале стоит гроб почившего мужа, весь заложенный венками и живыми цветами. У гроба рыдает последняя любовница моего мужа, бьется в истерике, заламывает руки, театрально, напоказ. Но стоит показаться на дорожке сада мне, как ее оттаскивают от гроба и прячут за спины охраны. Нельзя. Моветон. В почтенном семействе должны быть соблюдены правила и церемонии. Меня усаживают в кресло, и выстраивается цепочка из гостей, которые приносят мне соболезнования.

Я сижу истуканом, киваю головой, подаю руку, которую целуют мужчины и пожимают женщины. На моем лице черные очки, чтобы никто не увидел радостный блеск в моих глазах. Он сдох! Сука! Как же я ждала этого!

Сдох!

О том, что смерть пришла за ним, я знала задолго до случившегося. Просто ждала и наблюдала.

О том, что я не такая, как все, узнала ещё в детстве. Мы с бабушкой поехали к ее сестре в гости. Та уже давно была больна раком, сильно сдала, не вставала с кровати. Поэтому мы поехали её навестить.

Сидя у кровати тяжело больной старушки, я вдруг увидела возле ее головы странную серую тень. Это могла быть тень как женщины, так и мужчины. Капюшон скрывал голову, накидка закрывала тело, все серо и размыто, без признаков пола. Но она там была. Тень подняла голову и посмотрела на меня. Нет, лица у тени не было, не было и глаз, просто я знала, что в данный момент она смотрит на меня. В моей голове прозвучал голос: Я ее забираю, ты по ней будешь сильно скучать? И я покачала головой, ведь бабушкину сестру почти не знала.

- Милая, ты куда смотришь? – вдруг спросила бабушка.

- На нее, - и я ткнула пальчиком в серую тень, - она со мной говорит.

Сестра бабушки вдруг подскочила на кровати и села, обернувшись лицом к тени.

- Она за мной уже пришла? – удивленно спросила старушка. – Сестра ты ее видишь?

- Нет, - бабушка покачала головой,- видимо я буду следующей.

Бабушка ошиблась, смерть пришла за ней через пять лет. Но в тот раз мне впервые рассказали предание нашей семьи.

Все женщины, рожденные в семье по материнской линии, видят смерть в тот момент, когда она приходит за кем-то. Смерть появляется впервые за несколько дней до того, как она заберет душу и упокоит тело. Поэтому женщины нашего семейства всегда могли предсказать кончину того или иного человека, а иногда и предсказать массовую гибель. Так моя бабушка предсказала гибель детей в экскурсионном автобусе. И не разрешила мне ехать в тот день, предупреждала и других. Но ей не поверили. А зря! Автобусу в лоб вылетел гружёный самосвал, и половина детей в том автобусе погибла, другие были покалечены.

За женщинами нашей семьи всегда ходила слава ведьм. Только вот я оказалась особенной, я не только ее видела, но и говорила со смертью.

Бабушка мне потом объяснила, что это особенный дар. Я ее могу видеть, говорить с ней, а могу заключить с ней договор, чтобы продлить жизнь умирающему, вот только за каждый договор я должна буду заплатить свою цену.

Мы не видим смерть только в одном случае, когда умираем сами. Тогда мы только ощущаем ее присутствие в момент прихода.

То, что мой муж умрет, я узнала за три дня до того.

Она пришла во время обеда и встала за его стулом. И тогда я поняла, что это случится скоро. Муж ничего не почувствовал: ел, пил, балагурил, щупал под столом очередную силиконовую блондинку, целовал ее в губы. И только я за тем столом смотрела на ту, что стояла за его спиной. Она качнула головой и исчезла.

С этого дня я начала подготовку.

После замужества, отец передал мне контрольный пакет акций нашего предприятия, а я подписала мужу генеральную доверенность. Он забрал мои документы себе. Работать после окончания института муж мне не разрешил. Банковские карты были привязаны к его счету. Он контролировал меня со всех сторон. У меня даже рубля на руках не было, чтобы сбежать от него. Каждую трату я должна была ему объяснять. Конечно, мне удавалось отложить некоторую сумму, например, продав очередную брендовую шмотку или сумочку за полцены знакомой. Но это был мизер, на побег мне бы пришлось копить всю свою жизнь.