Граф (не) желает жениться или Фиктивная семья для наследника

1

Сердито сминаю конверт и кидаю его в камин.

Весна, тепло прочно установило свои права, но в самом сердце моего поместья сырость и прохлада еще долго будут непрошенными гостями. Результат крайне неудачного проектирования дома. Ах да, и утеплитель подобран неподходящий. Но сейчас не об этом.

С задачей найти дров для камина, когда остальным горожанам давно жарко, я справлюсь. А вот с присланным документом разобраться проблематичнее.

С трудом останавливаю себя от того, чтобы не отправить бумагу вслед за конвертом. Вместо этого разворачиваю лист и снова читаю.

«Уважаемая, Мэри Крокфорд, у вас три дня на то, чтобы убрать свое кафе и овец с моей земли. В противном случае мои люди самостоятельно сравняют все по своему усмотрению.

Искренне ваш, граф Оскар Уильямсон».

– Искренне ваш, – произношу вслух. – Даже «ваш» не потрудился написать с большой буквы. И титул мой намеренно позабыл. Я все же виконтесса, а не простая фермерша! Ууу, как он меня злит, – договариваю и сминаю письмо.

Я ведь не виновата, что у меня практически нет своей земли. Предкам зачем–то понадобилось построить огромный дом, занимающий львиную часть наших земель. Вернее, я–то понимаю, чего они его строили, тогда Крокфордов было в разы больше. Но сейчас мне одной ни к чему такие хоромы.

Пробовала открыть постоялый двор в этих стенах, так градоначальник не дал разрешение.

– В Умбрии, виконтесса, одинокие девицы под защитой! – заявил он мне, подкручивая свои усы. – Так что никаких постоялых дворов в одном с вами доме. Мало ли кто там у вас остановится.

А то, что содержать большое помещение мне скоро станет не на что, государственному аппарату Умбрии все равно. Конечно, ведь это совсем не короли урезали наши фамильные земли век за веком. Порой в счет городских нужд, а порой за долги. Да, не все мои предки относились ответственно к деньгам. Не то, что я.

И в итоге я ведь замечательно придумала, арендовала землю на длительный срок у соседки для фермы. И деревянную таверну там построила, которая приносит стабильный, хоть и не огромный доход, но тут приехал он. Граф Уильямсон.

Графини Уильямсон не стало, теперь только ее непримиримый брат. Который не желает признавать договор, что заключила его сестра, действительным.

Вот ведь упертый индюк. У его предков никто земли не отбирал для городских нужд! А он отказывается помочь! И не бесплатно же!

Нет, решено, иду к нему разбираться.

Поднимаюсь из–за стола и шагаю на выход. Я страсть, как не люблю ругаться и спорить, максимально стараюсь решать все вопросы письменно, на расстоянии, но тут некуда деваться. Граф меня попросту съест и не подавится.

На улице чуть ли в бег пускаюсь. Зная свой мягкий характер, стоит мне остановиться, и все, не смогу отстоять свои права. И потому отправляюсь к дому графа напрямик, через большое неогороженное поле мимо своих овечек.

Через улицу пройти, возможно, быстрее, но не факт, что меня пустят внутрь. Уильямсон вполне может объявить меня нежелательной гостьей, и прислуга не ослушается хозяина. А задняя дверь не запирается в отличие от парадной. По крайней мере, так было при его графине.

Добегаю до величественного здания и тяну на себя стеклянную дверь.

Ура! Она открыта! И я просачиваюсь внутрь.

Кричать не спешу, прислушиваюсь, гадая, в какой части дома находится напыщенный индюк. Удача и тут благоволит мне, я слышу довольно громкий голос совсем рядом, в соседнем помещении. Быстро топаю туда, дверь приоткрыта, и я вхожу внутрь.

– Оскар! Это немыслимо! – начинаю с порога, даже не поздоровавшись. – Совершенно возмутительно! – сотрясаю над своей головой уведомление Уильямсона.

На его лице появляется удивление, которое, впрочем, довольно быстро исчезает.

– Конечно, милая, ты совершенно права! – произносит он, резко подскакивая ко мне.

– Э, права? – спрашиваю, растерявшись, а граф тем временем берет меня за талию и подводит к столу.

– Естественно, дорогая, я с тобой полностью согласен! – горячо подтверждает он.

Я до сих пор пребываю в шоке, даже не возмущаюсь его фамильярным обращением.

– Но тогда почему? – начинаю задавать вопрос, но Уильямсон меня перебивает.

– Вот и я говорю господину Сандерсу, – он указывает рукой в сторону, и я впервые замечаю собеседника графа, – что забирать у нас Мэрилин и признавать меня недостойным наследником, очень глупо. Ведь мы с тобой более чем достойны, правда? – он разворачивает меня лицом к себе.

– Э, правда? – полуспрашиваю я, изогнув бровь.

– Ваше сиятельство, при чем здесь госпожа Крокфорд? – усталым голосом осведомляется Сандерс.

– Как это при чем! – возмущается Оскар. – Она моя будущая жена! Приемная мать для Мэрилин! А потом и родных детей мне выносит. Но это позже. Когда вы перестанете портить мне жизнь и отдадите земли, как единственному достойному наследнику.

– Что? – восклицаем одновременно мы с Сандерсом.

– Милая, нам нельзя больше скрываться, придётся рассказать. Хотя мне тоже нравились тайные отношения.

2

Электрический разряд проходит сквозь всю меня. В животе появляются… порхающие бабочки?

Непривычные ощущения накрывают меня с головой так, что рассудок временно перестает руководить мозгом, посылающим на инстинктивном уровне лишь чувственные импульсы туда–сюда и обратно.

Но граф допускает ошибку, сжимает с силой мой бок, что мгновенно отрезвляет. Вмиг возвращаю себе контроль над телом и отталкиваю наглеца.

– Что вы себе позволяете?! – спрашиваю гневно. – Я пришла говорить об!

– А-а, тшш, – Оскар быстро ориентируется и прикладывает к моим губам указательный палец, – милая, не при мистере Сандерсе обсуждать такое, в самом деле.

Граф проникновенно заглядывает мне в глаза, а потом отворачивает нас от своего гостя и отчаянно подмигивает.

Что за?! Смотрю на него недоуменно, а потом резко разворачиваюсь к Сандерсу. Кто он такой?

– Кто вы? – требовательно спрашиваю незнакомца.

Воспитанной даме не пристало командовать мужчинами, тем более непредставленными лично. Хотя он–то в курсе, кто есть я.

– Мистер Сандерс, госпожа Крокфорд, – он слегка кланяется, - к вашим услугам. Я главный государственный приказчик по правам наследования.

– До вас был другой, – тяну задумчиво. – По крайней мере, вы мне незнакомы.

– Совершенно верно, ваша милость. Говард, работавший с вами, вышел на заслуженный отдых.

Невольно кривлюсь. Со мной никто не работал, подписали вместе документы и все. Тем непонятнее, что здесь за балаган происходит. За какую сторону мне играть? Проблемы графа равно проблемы у меня или нет?

– И что вы хотите от Оскара? – спрашиваю с любопытством.

Странно, но Уильямсон притих и даже руки свои убрал с моей талии.

– Не уверен, что могу это обсуждать с посторонним лицом, госпожа Крокфорд, – хмурится Сандерс.

– Мэри не посторонняя! – активизируется граф, снова прилипая ко мне. – Я напишу на вас жалобу за неуважение при исполнении!

– А что так можно? – спрашиваю, снова впадая в шок от действий Оскара.

– Конечно, милая, – произносит он любезно. – Я научу тебя. И ты на кого–нибудь напишешь жалобу, – договаривает Уильямсон и подмигивает с озорной улыбкой на губах, от чего на его щеках появляются ямочки.

Хм, он бывает милым. Не знала.

– Ваше сиятельство, – в голосе Сандерса сквозит уже совсем неприкрытое раздражение, – давайте не будем устраивать очередное представление. Здесь вам не ваш необитаемый остров, на котором вы жили по своим правилам. На данный момент вы находитесь в Умбрии и обязаны подчиняться нашим законам.

– Стоит пересмотреть законы, где ребенок при живом родственнике отдается под опеку госслужащего, а законного наследника мужского пола признают недостойным, – цедит сквозь зубы Оскар.

В его словах мне отчетливо слышится шовинизм. Вот это вот – наследник мужского пола. Противно.

Но потом я вспоминаю, как поступила с ним родная сестра в погоне за имуществом рода, и невольно становлюсь на сторону графа.

– В самом деле, мистер Сандерс, – поддаюсь внезапному порыву и влезаю. А ведь Уильямсон едва ли заступился бы за меня, – ныне покойная графиня Оливия, вот кто был настоящей недостойной наследницей.

Истинная правда, как бы мне не было с ней легко сотрудничать. Эх.

– Спасибо, милая, – губы Оскара расползаются в улыбке.

Тычу его в бок и произношу шепотом.

– Руки убрал. Я тебе не легкодоступная девка.

– Да, ты права, – отвечает он задумчиво, а потом поворачивается к Сандерсу. – В любом случае, я уверен, что историю с моим заточением и последующим магическим откатом, задевшим сестру, расследуют не сегодня так завтра.

– Скорее всего да, ваше сиятельство, – не спорит госслужащий, – но это не отменяет того, что вы не сможете удочерить Мэрилин, а, значит, и наследовать. Сожалею, но таковы законы Умбрии.

– Да, да, я знаю, – Оскар машет рукой, призывая Сандерса остановиться, – законы в этой стране закостенели, как и высшее общество. Простая логика им чужда. Но сейчас не об этом! – говорит он громко, не давая возразить. – Как я уже сказал, Мэри Крокфорд моя будущая супруга и приемная мама для Мэрилин. А это значит, что я все же смогу удочерить ребенка и вернуть свое по праву, – заканчивает граф надменно.

– Но, – пытаюсь возразить.

Одно дело сочувствовать ему и совсем другое участвовать в непонятной авантюре.

– Если не подыграете, Мэри, отсужу все ваше имущество, – шепчет он мне на ухо. – Вы ведь за этим сюда пришли? Защищать свою жалкую таверну и овечек? Но вы забыли, что сознательно нарушили границы, суд будет на моей стороне. Благодаря все тем же закостенелым законам, лишенным здравого смысла.

3

Стою, словно громом пораженная. Этот человек мне угрожает?

Наверное, не стоило сюда приходить, адекватного диалога не получится, это очевидно. Жаль, столь правильная мысль сильно запоздала.

Оскар слегка толкает меня вбок. Поднимаю глаза, а он и Сандерс чего–то ждут от меня.

– Давай, милая, хватит нам с тобой ломать комедию, – произносит Уильямсон обманчиво ласковым голосом, – придется раскрыться перед остальными. Я понимаю, предложение нужно делать по–другому, но мистер Сандерс испортил сюрприз. Не могли явиться послезавтра, Сандерс? На пальчике моей дорогой Мэри уже виднелся бы изящный изумруд.

– Изумруд, – повторяю эхом и чувствую, что выгляжу дурочкой.

Если откровенно, я себя именно такой и ощущаю в данный момент. Я ужасно теряюсь во всяких неожиданных ситуациях, потому и предпочитаю решать вопросы письменно. По крайней мере, я могу достаточно долго обдумывать аргументы, чтобы наверняка убедить оппонента.

А тут какой–то балаган. Мозг отказывается понять, как предложение Оскара спасет его и тем более меня.

– Мисс Крокфорд, этот человек вас принуждает к чему–то? Склоняет к непростительным отношениям? Вы не бойтесь, я вам помогу, – спрашивает вкрадчиво Сандерс, от чего Оскар буквально багровеет и давится воздухом.

По большому счету мне глубоко плевать на него. Но не факт, что следующий наследник поместья окажется сговорчивей. Тем более, если управлять участком станут государственные служащие. Чтоб хорошего они сделали, только и могут, что отбирать земли у честных граждан. А потому я принимаю решение плыть по течению, но потом обязательно прижать Уильямсона к стенке, потребовать объяснений и, что более важно, гарантий.

А жертв непростительного отношения, как выразился Сандерс, в Умбрии и вовсе морально уничтожают на допросах, прикрываясь благими намерениями. Даже дети знают, куда именно ведет дорожка из благих намерений.

– Да как вы смеете такое говорить! – возмущенно взвизгиваю. Сандерс и тем более Уильямсон, который стоит совсем рядом, подпрыгивают от резкого звука. – Как смеете обвинять столь честного и благородного человека?! Ему и без вас несладко жилось благодаря сестре, столько вытерпел, а теперь еще и вы, – всхлипываю и промакиваю абсолютно сухие глаза нагрудным платком. – А я?! – снова меняю тональность на резкую. – Я разве не была всю жизнь уважаемой виконтессой? Благородной дамой, подающей пример молодому поколению? И теперь мне такая благодарность от города?! – сбрасываю руку графа со своей талии и стремительно подхожу к Сандерсу. – Я буду жаловаться! – говорю ему, сотрясая в воздухе кулак.

Бедный мужчина стоит и молчит. На его лице отчетливо написан шок. Небось думал, что Говард был лентяем и незаслуженно ушел на отдых. Но нет. В нашем королевстве при таких законах жители далеко не всегда реагируют адекватно на людей, представляющих власть.

– Вот именно! – Оскар быстрее приходит в себя и подбегает к нам. – Мы будем жаловаться!

– К–куда? – спрашивает, заикаясь Сандерс.

– Туда! – отвечаю мигом. – Прямо туда! – указываю рукой на потолок.

На самом деле едва ли градоначальник сделает хоть что–то немного ощутимое своему сотруднику за его ошибочное предположение, но Сандерс явно новенький, нужно давить на его недостаток опыта.

– Н–не надо, – говорит он, – незачем. Я всего лишь спросил. Вы сами себя странно ведете, в тайне что–то держите.

А он молодец, быстро приходит в себя и начинает перекрестное наступление.

– Наше право, мистер Сандерс. Мы не обязаны объявлять о нашей любви всему свету. Да, и вы испортили мой сюрприз для Мэри, – Уильямсон укоризненно качает головой, – только из–за этого и вышло недопонимание.

– Да, – киваю, – верно.

– Допустим, – Сандрес делает шаг назад. Ага, все же опасается меня, – но в таком случае удочерять дочь покойной графини придется и вам, мисс Крокфорд. Вы к этому готовы?

– Конечно! – отвечаю, не колеблясь, и только потом думаю.

Черт. Я ведь своих родных детей или хотя бы племянниц не имею, а тут чужой ребенок. Колоссальная ответственность.

Видимо, сомнения начинают вырисовываться на моем лице, потому что снова вмешивается Оскар.

– Мэри сама предлагала, с того дня, как моей дорогой сестры не стало, – он делает трагическую паузу, а я сжимаю руку графа в ободряющем порыве. Хотя сдается мне, что он едва ли так сильно расстроился от потери ненавистной сестры, как показывает сейчас. – Но я побоялся травмировать девочку новой женщиной в доме. Пришлось нам и дальше скрытничать во благо ребенка.

– Хм, – Сандерс хмурится, – это ж сколько времени вы с виконтессой вместе, если не секрет? Вы вроде не так давно вернулись.

Очередной вопрос с подвохом.

Мы с Оскаром невольно переглядываемся, и я произношу первое, что приходит на ум.

– Всю жизнь, – отвечаю пылко и только потом осознаю, что это перебор.

Сандерс не поверит в нашу актерскую игру.

– Верно, – Уильямсон внезапно подхватывает мою версию, – иногда кажется, что мы всю жизнь вместе, – он нежно проводит пальцем по моей скуле, а я одариваю его максимально влюбленным взглядом, на который только способна, не имея отношений. – Судьба была жестока с нами, постоянно разлучала. То моя учеба и служба, то сестра. Но я благодарен Мэри, что все те годы, пока я был на острове, она не потеряла надежду, верила в то, что однажды я заявлюсь к ней на порог и скажу: «Привет. Это я».

4

– А что меня слушать? – его брови взлетают наверх. – Вы сами все слышали. Зачатками сообразительности явно обладаете, раз умудрились как–то устроить свой бизнес на моей территории, – договаривает Оскар и присаживается с невозмутимым видом за стол.

Стою с минуту в ожидании продолжения, но оно не наступает.

– Ваша милость, – нависаю над графом, опираясь руками на его стол и нагло закрывая лежащие там бумаги, – вы, кажется, не расслышали. Я. Требую. Объяснений.

Оскар смотрит несколько секунд на мои руки, а потом медленно поднимает глаза, задерживаясь на округлостях фигуры.

На мне надето простое платье, но с глубоким вырезом, и только сейчас я понимаю, какой вид, должно быть, открывается, когда я вот так сжимаю руки. Но менять позицию поздно. Я не доставлю Уильямсону наслаждения посмеяться.

– Ладно, – тяжело вздыхает он, – объясню. Хотя все же я надеялся на то, что вы более умны, Мэри.

– Давайте без оскорблений, граф! – тут же взвинчиваюсь. Появляется дикое желание положить ладони на его плечи и хорошенько встряхнуть. Я даже немного пугаюсь таких эмоций, не замечала за собой подобного раньше. – О том, что у вас проблемы с приватизацией я прекрасно поняла. Хочу знать, что дальше?! И почему я ввязалась?!

– Хм, я рад, что суть вы уловили, – он кивает. – И уберите уже, пожалуйста, руки. Вы можете что–то помять, а я не люблю беспорядок.

Награждаю графа еще одним яростным взглядом, но его просьбу выполняю. Скрещиваю руки под грудью, чтобы не поддаться искушению что–то кинуть в эту невозмутимо самоуверенную ледышку.

– Благодарю, – Оскар чинно кивает. – Так вот, о чем мы? Ах да, почему вы согласились. Очевидно, чтобы спасти себя от разорения. Правда, мне придется терпеть ваше убожество на своей земле. Н–да, вопрос.

– Земля не ваша, как оказалось, – парирую, изогнув бровь.

– Она моя по праву рождения! – тут же вскидывается Уильямсон.

Так вот, что его способно вывести из себя. Надо запомнить.

– Была, – жестко отрезаю. – Сейчас она принадлежит маленькой девочке. А вы никто. Просто родственник, проживающий здесь, – поднимаю запястья к потолку, – с позволения законных хозяев.

Оскар натурально багровеет, его ладони сжимаются в кулаки, на шее с усиленно бьется жилка. Не знаю толком, почему я продолжаю его злить, зачем намеренно довожу, но не могу ничего с собой поделать. Всю жизнь была покладистой со всеми, а на этом грубияне что–то во мне сломалось.

– Вы, – произносит он и замолкает, – вы! – еще раз. – Следите за языком! Я сегодня же разрушу вашу таверну и разгоню овец. А еще выкачу судебную претензию. Будьте уверены, ее примут даже от проживающего у хозяев родственника!

– Зато у меня есть дом, – говорю весело, – и он мой.

– Пока что, – цедит Оскар сквозь зубы и встает на ноги, видимо, чтобы возвышаться надо мной.

– Да, – произношу на удивление спокойно, – пока что. Вы можете попробовать лишить меня его, да только вам это не поможет. Вы уже наплели историю Сандерсу. Мы наплели. Еще одна невеста за неделю вызовет у него подозрения, не находите?

Граф молча буравит меня взглядом, тяжело дыша. Краснота с его лица постепенно сходит, и это радует. И он наконец заговаривает.

– Хорошо, – произносит медленно. Наверное, старается не кричать. Слышала, он тот еще педант, и повышать голос на даму ниже его достоинства. – Мы определили, что повязаны. И как вы слышали, Сандерс будет проверять нас. Я пока не знаю, насколько далеко придется зайти, чтобы он отстал и подписал ту чертову бумагу, – говорит зло, а я ахаю, невежливо перебивая.

– Ваша милость, вы ругаетесь при даме?

– Мэррри! – он буквально рычит. – Не доводите. Лучше скажите, что хотите за помощь?

5

Что я хочу за помощь?

Хороший вопрос, на котором я основательно подвисаю.

Я–то думала, со мной будут общаться исключительно путем шантажа и угроз, а тут вполне человеческое – что вы хотите?

– Таверну хочу, – отвечаю медленно, прощупывая почву.

Нужно пользоваться, пока предлагают озвучить пожелания. Да и я сегодня удивительно смелая. Обычно засуну голову в песок, выпячу свое благородное воспитание, которое только мешает, поскольку в его основу взят принцип – «дама должна быть кроткой», и так и общаюсь со всеми.

– А овечек как будто не хочешь? – усмехается Оскар, вмиг переходя на «ты». Но я не обижаюсь.

– И овечек хочу, – соглашаюсь, – но с ними проще. В крайнем случае будут пастись у меня во дворе. А в доме, на первом этаже, могут жить, – говорю на полном серьезе, ловя настороженный взгляд от графа. – Что такое? Я одна. Зачем мне такой большой дом?

– Действительно, – бормочет он себе под нос, но я все равно слышу. – Другие леди себе кошечек и собачек заводят, на крайний случай певчих птичек, а тут всего–то овечки.

– Да, – пожимаю плечами, – овечки. Так что, таверну и кусок земли под ней оформим в мое владение?

Уильямсон хмурится, морща лоб.

– Вот, что ты имела ввиду. А я–то подумал, ты об аренде. Хм, – смотрит на меня недовольно, – слишком много просишь. Терпеть не могу, когда земля не идеально ровная, а с какими–то сараями. Тошнить начинает при взгляде на твое художество вдали.

– Так ты далеко не ходи, у тебя участок большой, можно четверть города разместить, – не обращаю внимание на колкость. ­­– К тому же, небольшой кусочек перейдет мне. Овец уберу, и снова будешь любоваться своей идеальной землей. Правда, я искренне не понимаю, на кой она у тебя в таком большом количестве, если ты все равно ее никак не осваиваешь.

– Давай не будем учить истинного аристократа, как ему содержать свое поместье, – губы Оскара презрительно искривляются. И я начинаю закипать. Что за человек? Пытаешься с ним мило, а он. – Мне хватило пять лет вести натуральное хозяйство на острове и ожидать подвоха за каждым листком пальмы. Теперь я хочу наслаждаться спокойствием и простором.

И тут же мое сердце сжимается от сочувствия на неожиданное откровение Уильямсона.

– Оу, понимаю тебя, – произношу участливо, – я сменю забор вокруг таверны на высокий, обещаю.

– Давай обойдемся без наигранной заботы! Я сам разберусь, где и какой забор мне ставить на моей территории! Предлагаю просто продлить срок аренды до того момента, пока мне будут не нужны твои услуги, – снова ершится граф.

Выгибаю брови от его наглости.

– Нет, – отвечаю коротко и разворачиваюсь.

Я всерьез намерена покинуть этот негостеприимный дом, и без того потратила слишком много времени на пустое. Нужно думать, на чем зарабатывать дальше и уводить овец. Благо, на их размещение мне не нужно разрешение градоначальника.

– Постой! Ты куда?! – кричит мне в спину граф, когда я заношу ногу, чтобы переступить порог.

Останавливаюсь, вздыхаю и все же разворачиваюсь.

– Домой. Помнится, у меня три дня до того, как ты все заберешь, – произношу спокойно.

– А как же наш договор? – говорит граф растерянно.

Кажется, он на своем острове совсем разучился вести дела. Вроде бы держал меня за горло, но не заметил, как я выкрутилась.

– Никак. Мне неинтересно изображать твою невесту, каждый день опасаясь лишиться источника заработка. Я лучше заранее подумаю, чем заниматься дальше.

– Но я ведь все равно смогу подать на тебя в суд! Даже если ты пойдешь на попятную, – пытается возражать Уильямсон.

– Сможешь, – соглашаюсь. – Но процессы проходят небыстро, когда это еще наступит? Зато я буду к тому моменту уже в состоянии выплатить тебе компенсацию. Как раз пригодится, когда тебя выгонят отсюда, и будет негде жить, – договариваю с приторной улыбочкой.

Граф на глазах багровеет. Начинаю обратный отсчет в голове до бури. Но она, на удивление, не начинается.

– Я составлю договор и пришлю вам со слугой приглашение обсудить его, – вместо крика и оскорблений цедит Оскар, снова переходя на «вы».

– Замечательно, – широко улыбаюсь. – И можно на «ты», я не против. Мы ведь жених и невеста, как никак, – подмигиваю застывшему графу и теперь уже точно ухожу.

6

Толком не помню, как преодолеваю голое поле графской земли и оказываюсь под надежной защитой родного дома. Такого огромного и холодного для меня одной.

Внезапно весь мой веселый и уверенный настрой сходит на нет. Я снова просто я. Одинокая без пяти минут старая дева, которую способны сделать невестой исключительно из–за мимолетной выгоды. И когда надобность отпадет, стану не нужной и я.

Да, после двадцати время для девиц в Умбрии начинает бежать быстрее. А после двадцати пяти буквально опасно мчать, ведь клеймо вечной никому ненужной одиночки не за горами. Всего каких–то пять лет и все. Выстрел и прямое попадание. Дальше только котов завести вдобавок к овечкам.

Почему–то становится невыносимо грустно из–за этого. Я вроде бы давно смирилась со своим незавидным положением в местном обществе. Перестала переживать по поводу отсутствия приглашений на вечера, направив энергию на обустройство собственной жизни исключительно по своим предпочтениям и желаниям. Ведь так прекрасно ни от кого не зависеть, наслаждаться тем, чем занимаешься каждый день без чужих разрешений, и не страшась открытого неодобрения. И тут граф невольно всколыхнул что–то в душе…

Ведь наряду с радостями свободной и независимой от мужа жизни я лишаюсь некоторых важных вещей.

Поддержки, заботы, любви…

Восхищения, ласки, дружеского общения…

Защиты, помощи, семьи.

Все это есть в настоящих отношениях. Должно быть. В идеале. Но идеал всегда труднодостижим, а искусственным суррогатом я не готова довольствоваться. Наверное, потому я до сих пор одна. И буду оставаться такой, возможно, всегда.

– Тук–тук, – глухой звук заставляет меня встрепенуться.

Поднимаюсь на ноги, поправляю свое платье и спешу к двери. Вообще у меня есть прислуга, как у любой аристократки. Я бы попросту не смогла следить за столь большим домом самостоятельно. Мы бы с ним давно погрязли под толстым слоем пыли, и никто не смог бы нас раскопать, чтобы спасти. Но именно сегодня я одна. У прислуги выходной.

Да, я такое практикую. И им полезно, и мне. Меньше платить – более счастливых и полных сил работников иметь.

Необычно для Умбрии. Полагаю, обо мне судачат все, кому не лень. Судачили. Эта новость давно не нова, а я не столь интересная личность, чтобы перемывать мои кости на постоянной основе. Но все же мне нравится быть и тут не как все.

– Да? – открываю, даже не спросив, кто, и не посмотрев в дверное окошечко.

Я привыкла, что часто бываю нужна в таверне. К счастью, не для того, чтобы подать обед с напитками. Тут даже моя либеральность не выдержала бы, сломалась бы об аристократическую гордость, которой я все же обладаю. Нет. Ребята зовут меня по организационным работам. Вдобавок цифры я никому не могу доверить. И, собственно, сейчас я открыла полная уверенности, что кто–то из моих работников пожаловал, но я ошиблась.

– Здравствуйте, мисс Крокфорд, – на пороге стоит незнакомый мужчина в легком сюртуке и старомодном, но удивительно идущем незнакомцу, цилиндре.

– Здравствуйте, – киваю, слегка напрягшись.

Не люблю незнакомцев, они редко несут хорошее. Так как я очень не люблю какие–либо изменения в жизни, я так же не принимаю и новое.

На примере графа Уильямсона можно легко увериться в том, что я права. Новое не равно хорошее.

– Меня зовут сэр Джей Николсон, – представляется тем временем незнакомец. – Мне вас порекомендовал господин градоначальник.

– Вот как? – выгибаю бровь и перекрещиваю руки под грудью. – И в качестве кого вам меня рекомендовали?

– Как бы вам так сказать, – мнется Николсон, но спустя мгновение набирается решительности. – В качестве невесты! – добавляет он очень быстро, видимо, боясь растерять отвагу.

– Ч–что? – у меня некрасиво открывается рот. – Это шутка? Глупый розыгрыш?

Другого логического объяснения у меня нет. Особенно после общения с графом.

– Нет, мисс Крокфорд, – Джей качает головой, а потом и вовсе становится на одно колено передо мной. Не успеваю возразить, а он протягивает мне ладонь с лежащим на нем кольцом. – Мои намерения абсолютно серьезны.

Что ж, по крайней мере этот с кольцом, как положено. А мне самое время грохнуться в обморок.

7

Но в обморок я, к сожалению, не падаю. Вместо этого спрашиваю на полном серьезе.

– У вас тоже проблемы со вступлением в наследство? Ох, – притворно вздыхаю, – какая распространенная, однако, проблема.

Пора брать деньги за услугу. Вот где золотая жила, а я все овечек развожу. Это ж сколько возможных контрактов мимо прошли за эти годы, грустно представить. Мне не сложно сыграть невесту, а деньги бы капали.

Учитывая, что в Умбрии неприлично сразу замуж, нужно женихом и невестой побыть, то, скажем, по годику на одного клиента, и я бы даже свою репутацию не запятнала с таким бизнесом. Эх, где был раньше граф. Самой мне такое в голову не пришло бы.

Единственный вопрос – как клиентов находить? В газете объявление точно не дашь, весь замысел с подставной помолвкой полетит в тар–та–ра–ры. Хотя и тут все решаемо. Никто не отменял сарафанное радио. Главное, найти первого «жениха», а дальше он, глядишь, попытается спасти друга и приведет его ко мне.

– Нет, у меня все хорошо с наследством. А это для вас основной критерий? – в мои прекрасные мысленные планы врывается незнакомец.

Я уже и забыть успела, что он стоит тут на одном колене, колечко протягивает. Красивое, кстати, но камушек маловат.

– Простите, я до сих пор не понимаю, почему вы здесь, – обращаюсь к Николсону. – Да вы на ноги–то поднимитесь, люди смотрят, у меня любопытные соседи. И колечко заберите.

– Не понравилось? – расстраивается Джей. – А я старался. Эх, никак мне не найти жену, с такими способностями к ухаживаниям. Останусь на старости лет одиноким и никому не нужным, – причитает все громче. – А я так надеялся на рекомендацию градоначальника.

– Позвольте спросить, как именно звучала его рекомендация? Прийти ко мне, как к наиболее отчаявшейся девице нашего города? – подозрительно щурюсь.

– Как вам сказать, – тянет Николсон, пряча взгляд.

– Можете не договаривать, – прерываю его. – В общем, вы не по адресу, сэр Николсон. Я не собираюсь принимать кольцо от первого встречного. До свидания! – толкаю дверь, с твердым намерением закрыться, но наглый незнакомец успевает в последнюю секунду засунуть ногу в проем.

– Мэри, простите, я не хотел вас обидеть. Вы не так все поняли! Позвольте мне зайти и объяснить, – упрашивает Джей.

– Нет. Незамужней девице не пристало водить домой кого попало. И к вашему сведению, не такая я и отчаявшаяся! У меня есть жених! Граф! – машу рукой в сторону соседнего дома. – Так градоначальнику и передайте! – договариваю и хлопаю–таки дверью.

Нашлись тут умники, никакого уважения к женщине и ее мнению! Один свахой заделался, второй считает, что кольцо должно растопить мое сердце. Да у меня в шкатулке украшения получше лежат! А не то что это, мелкое.

Кошмар. Вроде приличное консервативное королевство, а по его отдельно взятым жителям так сразу и не скажешь.

Кое–как успокаиваюсь и собираюсь уходить вглубь дома, как в дверь снова стучат.

– Мне позвать стражников? Что вы себе позволяете?!

Резко открываю и с ходу набрасываюсь на посетителя, ожидая, что это все тот же Николсон, но там почему–то не он.

– Вы платок обронили, истеричка, – произносит граф Уильямсон. – Знал бы, что будете кричать, не пришел бы.

– О, – смотрю удивленно на кусок ткани в его руке, – должно быть, выпал, когда платье поправляла. А почему вы сами его принесли? И не через другой вход?

– Прогуляться шел, – мрачно отвечает Оскар. – Я отчитываться должен?

– Нет, просто интересуюсь, – говорю спокойно.

– Вы брать платок–то будете? Можно было давно сказать «спасибо» и отпустить меня, – произносит он, раздражаясь.

– Мисс Крокфорд, кто это? Он вам докучает? – тут из–за угла появляется Николсон. На этот раз с цветами.

– Только его не хватало, – устало выдыхаю, вызывая недоумение на лице Уильямсона. – Нет, сэр Джей, все прекрасно. Идите, куда шли.

– Так я к вам, – его губы расползаются в довольной улыбке, – букет купил, чтобы ухаживать по всем правилам.

– Мэри, вы в отношениях и ничего мне не сказали? – смотрит с подозрением теперь уже Уильямсон.

– Нет, граф, – тяжело вздыхаю, – это всего лишь очередной жених. Но вы не переживайте, я уже сказала, что занята вами, – торопливо добавляю, заметив, как лицо Оскара багровеет, – но он не верит. То кольцо сует, то цветы носит, а то вообще на одном колене стоит, представляете? – качаю головой, закатывая глаза. – Такой романтик, не то, что вы.

8

У графа начинает дергаться глаз. И я не преувеличиваю.

Бедный. Столько потрясений за день, еще и я добавляю. Чувствую, не будет мне мирной приватизации куска соседской земли.

– Шуточки у тебя, Мэри, – на нервах Уильямсон снова переходит на «ты».

– Да если бы, Оскар. Градоначальник прислал сэра Николсона. Говорит, ему меня порекомендовали, как образцовую невесту, – кривлюсь. – Теперь прохода не дает, видишь? – киваю в сторону замершего с букетом Джея. – Ты бы разобрался, да объявление о нашей помолвке дал в газеты, а то мы застряли на обсуждении условий.

Граф часто–часто моргает, видимо, пытаясь справиться с эмоциями, и только потом заговаривает, поворачиваясь к «сопернику».

– Прошу прощения, сэр, – он делает ударение на обращении, как бы подчеркивая колоссальную разницу между их титулами, – но вы пришли не по адресу. Вот уж не знаю, действительно ли градоначальник вас прислал, или это у моей любимой, – это слово он тоже произносит с особым нажимом, – невесты столь специфический юмор, но настоятельно прошу покинуть нас и более не докучать.

– Чего? – хмурит лоб Джей.

– Говорю, – произносит Уильямсон, повышая голос, – прощайте! И веник свой заберите, – он разворачивается ко мне. – А впрочем, давайте, – хватает цветы из рук опешившего Николсона, – чего добру пропадать.

Я наблюдаю за развернувшейся сценой с улыбкой и не замечаю в какой момент раздражение графа переключается на меня.

– Идем в дом, Мэри, – говорит он и слегка толкает внутрь, – помолвку обсуждать будем! Кстати, это тебе, – сует мне в руки цветы, – чтобы не говорила больше о романтике.

Испуганно сглатываю и успеваю лишь кивнуть в сторону Николсона на прощание, как дверь за моей спиной захлопывается с оглушительным звуком.

Уильямсон почему–то молчит, в тишине отчетливо слышно его разъяренное сопение, а я боюсь этого молчания больше, чем скандала. Стою мну многострадальный букет и в итоге решаю напасть первой.

– Оскар, – поднимаю перед собой ладонь, разворачиваясь, – это ни в какие ворота не лезет! В чем ты попытался меня обвинить?! В сговоре с этим мужчиной?! – совершенно искренне возмущаюсь. – Как будто я аферистка какая–то, у которой в каждом углу по подставному лицу сидит как раз для таких случаев! Я вообще–то образцово–показательная гражданка Умбрии, – поднимаю вверх указательный палец, – если ты не знал. И на кривую дорожку встала впервые. Сегодня. Из–за тебя, – припечатываю напоследок.

Уильямсон внимательно смотрит на меня прищурившись, а потом неожиданно спокойно заговаривает.

– Скажем так, ты не в первый раз стала на кривую дорожку. Содержать свое хозяйство на чужой земле – это никак не образцово–показательно.

– У меня был договор! – возмущенно перебиваю.

– Составленный в свободной форме и не заверенный у нотариуса, – припечатывает меня серьёзным фактом Оскар. – Недостойного наследника, коим была моя сестра, даже не будем упоминать, достаточно первого пункта, – смотрю на графа затравленно, здесь мне нечем оправдываться. – Я сразу не ткнул тебя в эту деталь, слишком был поглощен проблемой с Сандерсом, но теперь–то я успокоился и более собран. Так что не знаю, кому из нас двоих нужно ставить условия.

Тяжело вздыхаю, мысленно прощаясь с овечками. Кажется, все–таки придется искать более изощренные способы заработка.

– Давай не будем тяжбу начинать, ни мне, ни тебе оно не надо. Заберешь таверну и животных себе, и на этом конфликт будет исчерпан, – произношу устало.

– Не нужно мне твое добро! – почему–то взвинчивается граф. – Не хочу я. Ничего мы нового делать не будем, нужно придерживаться первоначального плана. Сандерс явится завтра–послезавтра, а у тебя тут женихи пачками ходят!

– О, все в силе? Отлично, – сразу веселею. – А сэра Николсона я действительно впервые видела. Я не имею к нему никакого отношения.

– Ага, – Оскар кивает, – я смотрю, ты ни к чему не имеешь никакого отношения. Договор нормальный с сестрой не составила, овец пасешь на чужом поле, одеваешься не по статусу, – он брезгливо хватает двумя пальцами юбку моего платья. – куда ни глянь, везде не при делах!

Мои щеки краснеют от смущения и злости.

– Попрошу без оскорблений, ваша милость! Я сказала правду, дальше вам решать. Но без доверия ваша афера не выгорит, я не буду в ней участвовать, заводите другую невесту! – произношу, гордо вскинув подбородок.

– Правда, впервые его увидела и не хотела себе цену набить? – неожиданно человечным тоном спрашивает Уильямсон.

– Зачем? Да и как бы я узнала, что ты решишь принести мне платок именно в этот момент, – привожу разумный довод.

Он отводит глаза, а потом кивает.

– Ладно, извини, ты права, нам нужно хотя бы минимально доверять друг другу. Ты тогда сиди дома, без надобности не высовывайся, а я попробую узнать, с чего градоначальнику понадобилось присылать к тебе незнакомцев. И договор с меня! Пришлю, – кивает Оскар и выходит из дома.

9

Следующие два дня проходят в долгожданной благодати. Никаких графов, никаких женихов и никаких градоначальников. Я искренне наслаждаюсь привычным одиночеством. Естественно, со слугами и работниками таверны. Там сегодня как раз нужно подбить счета.

– Крис, принеси мне списки по последним затратам, внесу их в книгу, – прошу управляющего и поднимаюсь на второй этаж.

Само здание таверны крайне простое – деревянный сруб безо всяких изысков. Внутри тоже максимально упрощённый дизайн. Все, чтобы люди, зайдя к нам впервые, могли понять еще с порога, что здесь будет просто, но вкусно. Что-что, а запахи у нас витают всегда чудесные. Я, кстати, питаюсь здесь же.

– Хорошо, мисс, вам как обычно, с обедом? – Крис знает мои привычки.

– Да, спасибо, – киваю и поднимаюсь дальше.

А на втором этаже я не смогла отказать себе в маленькой красоте – по моей просьбе строители соорудили уютный балкончик в нише. Таким образом, мне отлично видно все происходящее в таверне со своего наблюдательного пункта, а меня посетителям не видно.

Усаживаюсь за стол и с головой погружаюсь в работу. Если откровенно, пропажа графа начинает беспокоить, чего не скажешь об исчезновении Николсона. Этот не оббивает пороги – мне только в радость. К градоначальнику сама я все равно не пойду выяснять причину столь необычного сватовства. Этим опять–таки обещал заняться Уильямсон.

Который не появляется и не присылает никаких весточек. Очень тревожно. Передумал? Мне стоит забирать прямо сейчас всю прибыль с таверны и рассчитывать людей? Или нужно было половину гардероба у него оставить, чтобы каждый день исправно приносил мои вещи?

Как бы там ни было, сама я навязываться не собираюсь. Городские газеты тоже молчат, никаких новых объявлений о помолвке там нет. Ни со мной, ни без меня. Если честно, еще пара–тройка дней в неведении, и я подумаю, что все приключившееся – плод моего нездорового воображения.

Вот тогда точно станет страшно. И идея попросить помощи у градоначальника – не такой и ужасной.

Быстро подбиваю цифры и отвлекаюсь на аппетитный обед. Как же хорошо посидеть вот так, когда никто не трогает. Все–таки я ярко выраженный интроверт. Меня полностью устраивает, что люди рядом есть, но они со мной не контактируют.

– Крис, благодарю, все было, как всегда, вкусно, – спускаюсь вниз и прощаюсь с управляющим.

Погода чудесная, солнце светит, мягко пригревает, но не жарит. Самое время погулять. А то неизвестно, что завтра будет, кто заявится в гости, или откуда выгонит. И с чистой совестью игнорируя просьбу графа сидеть дома, я выдвигаюсь в центр.

На мощеных булыжником улочках торговцы и спешащие по своим делам горожане. Раскрываю над головой ажурный зонтик и медленно бреду, рассматривая все и всех вокруг. Люблю я это дело, подглядывать за чужой жизнью.

Дохожу до центральной площади, а на ней, как всегда, многолюднее всего. Основатель города явно не рассчитывал, что наш городок сильно разрастется, и площадь понадобится побольше. Но взять ее негде, и теперь в праздники здесь буквально яблоку негде упасть. Предпочитаю в такие дни оставаться дома, а наслаждаться красотами в обычное время, как сегодня.

Покупаю у уличного торговца запеченное яблоко и облокачиваюсь о стену, чтобы полакомиться. Еще один минус площади – абсолютное отсутствие лавочек. Никакого дополнительного комфорта для горожан.

Лениво смотрю по сторонам, и тут мой взгляд цепляется за некрасивую сцену на противоположной стороне площади. Мужчина, должно быть уличный торговец, так громко кричит на кого–то, что слышно даже в моем углу.

Не знаю почему, но я решаю подойти поближе. Обычно я сторонюсь подобных скандалов, но сейчас уж больно непонятно, на кого он так кричит.

– Это ведь ребенок! – громко восклицаю, наконец разглядев вторую сторону конфликта. – Отпустите ее немедленно, ей больно!

Торговец схватил девочку за руку и держит. В глазах бедного ребенка натуральный испуг.

– Вот еще! Не отпущу, госпожа, – отвечает мне мужчина. – Девчонка – воровка!

Внимательно присматриваюсь к девочке и чем дольше смотрю, тем больше сомневаюсь в том, что она уличная воровка. Платье на ней надето беленькое, чистенькое, ткань хорошая. Длинные волосы, опускаются на плечи аккуратными волнами. С обувью и ногтями тоже все хорошо. Нет, ребенок точно не беспризорный.

– Что она у вас взяла? – перевожу взгляд на торговца.

– Два леденца и пряник, – отвечает он, насупившись. – Но размер не имеет значения! Важен сам факт.

– И что вы собираетесь с ней делать?

– Дождусь стражников, конечно, – произносит торговец, как само собой разумеющееся.

Стражники, хм… С одной стороны, именно их работа возвращать детей родителям, а в том, что девчонка сбежала из дома, у меня нет сомнений. Но когда они найдут ее семью? Дети не всегда идут на контакт, рассказывая о себе, да и не все стражники обладают должным благородством.

Нет, так не пойдет.

– Сколько стоят ваши леденцы и пряник? – решение приходит моментально.

– Что? – не сразу ориентируется торговец. – Три медных, но вам зачем? Купить хотите?

– Держите пять, – кладу монетки на его прилавок, игнорируя вопрос, –а девочку я забираю.

10

– Вы меня точно не отдадите ему? – спрашивает девочка в который раз.

– Солнышко, я не могу не сказать твоему дяде о том, что нашла тебя. Он наверняка волнуется! – нижняя губа ребенка тут же начинает дрожать. – Но я не собираюсь тебя отводить к нему! По крайней мере, прямо сейчас. Давай прекратим бессмысленный поток слез. Ты сейчас остаешься у меня, почитаешь что–нибудь или просто полежишь, отдохнешь. Если что–то понадобится, зови Гретхен, она поможет. Договорились?

– Угу, – кивает девочка. – А можно я буду у тебя жить?

Делаю глубокий вдох. Это я настолько хороша, или граф так плох?

– Ты даже имя свое не говоришь, с чего ты взяла, что тебе здесь будет лучше? – задаю резонный вопрос.

– Я Мэрилин, – тут же представляется она. – Мне много не надо, ты не думай. Достаточно большой спальни, игровой, гардеробной, личной служанки, гувернантки и кого–то, с кем можно поиграть, – мило добавляет девочка.

– Боюсь, из всего перечисленного я смогу обеспечить тебя только необходимым количеством помещений, но приводить их в порядок будешь сама. Я живу одна, и потребности у меня скромные. Не вижу смысла лишний раз платить за то, чем я не пользуюсь, – отвечаю прямо.

– О, – удивляется Мэрилин, – за уборку нужно платить?

Качаю головой, поднимая глаза к небу. Ребенком мать вообще занималась, или только гувернеры и слуги?

– Не обязательно. Можно самой все делать. Если хочешь остаться у меня, будешь овечек пасти, – пытаюсь вызвать в девочке желание вернуться в ее богатое поместье.

– Хорошо, – она кивает, – я согласна. Только убирать за ними я не буду, ладно?

Хлопаю глазами с минуту, что такое делал с ней Уильямсон.

– Почему ты сбежала от дяди?

Мэрилин отвечает не сразу, с минуту сидит, насупившись.

– Я не отстану, это важно, ответь, пожалуйста. Я должна понимать всю ситуацию, чтобы знать, как поступить. Он тебя…Бил? – спрашиваю и сама внутренне содрогаюсь.

– Нет! – тут же возражает ребенок. – Но кричал. И маму не любил. Она его, правда, тоже. Но это несправедливо, – Мэрилин всхлипывает. – Почему ее нет, а он есть.

– Ох, милая, – подхожу к девочке и прижимаю ее к себе. Утешения мне всегда давались с трудом, – иногда такое случается. И, – на миг замолкаю, не зная, стоит ли рассказывать, но все же решаю быть честной, – если откровенно, твоя мама нехорошо поступила по отношению к твоему дяде, и этот поступок повлиял на ее дальнейшее здоровье.

– Я знаю, – отвечает тихо девочка.

– Серьезно? – удивляюсь.

– Да. Но это не отменяет того, что он тоже плохой! Он получит наследство и отправит меня в закрытый пансионат, а потом выдаст замуж за какого-нибудь старика! – кричит Мэрилин, перестав плакать.

Вот это познания в ее возрасте. Я ошарашена. Я–то спокойно в кукол играла в свое время.

– Тебе дядя так сказал, да? – осеняет меня.

– Нет, – она яростно мотает головой. – Мама так говорила про папу. Потому его с нами нет.

– Фух, – выдыхаю, – мне аж полегчало.

– Но дядя все равно плохой! Он заставлял убирать в своей комнате. И забрал мою личную служанку!

– Так я вроде тоже говорю, что слуг не будет, будешь сама все делать, – совсем теряюсь я.

– Но ты спокойная. И добрая. И разговариваешь со мной. А он только приказывает и просит не путаться под ногами.

Ага. Кажется, наконец–то мне становится ясно, что такое приключилось у Уильямсона. К счастью, ничего криминального.

– И ты сбежала, решив, что на улице будет лучше?

– Да. Нет. Не знаю, – отвечает Мэрилин, насупившись. – Он сказал, что я не выживу без него, что должна быть благодарной, так как он делает все возможное, чтобы меня не забрали под опеку государства. Я и сбежала, хотела доказать, что справлюсь сама.

Интересное у них семейство. А разгребать все, кажется, мне.

– В общем, сиди тут, – делаю очередную попытку уйти. – Читать умеешь?

– Да, конечно, – кивает Мэрилин. – И считать, и писать.

Что ж, хотя бы преподаватели ею занимались. Уже неплохо.

– Умница. Значит, порисуй! – осеняет меня. – Раз читать не хочешь, – логика в моих словах теряется. – Гретхен! – кричу. – Принеси ребенку бумагу и карандаш из моего кабинета, пожалуйста.

– Да, госпожа, – тут же отзывается женщина.

Я попросила ее присматривать за девочкой, но ненавязчиво, чтобы та не заметила.

– Все, я ушла, – прощаюсь в который раз и полная сомнений выхожу–таки из дома.

Конечно, по-хорошему стоило Мэрилин взять с собой, но она устроила такую истерику, когда я попыталась в первый раз, что мне показалось проще самой сходить к графу. Не знаю, что мы будем делать, когда он придет злой сюда и потребует вернуть ребенка домой, я ведь не смогу ее оставить у себя.

Ладно, решаем проблемы по мере их поступления.

11

Оскар

Очередной день, который не задался с самого утра. Слишком часто за время, что я нахожусь на родине, ловлю себя на мысли, что лучше бы и не возвращался сюда.

В Ардории мне было весьма неплохо. Да, без наследных земель, но это дело наживное. Главное, нервы были целее, и люди окружали приятные.

Но тогда я бы не попрощался с сестрой.

И ладно. Не буду ругаться, но каких–то светлых чувств между нами не возникло даже в самый последний момент. Лишь тупая боль, не до конца выплеснутые обиды и облегчение от того, что не придется терпеть друг друга дальше.

Жестко, но правдиво. И такие чувства испытал не только я, но и сестра. Уж в этом мы всегда были солидарны, от начала и до конца.

Но, с другой стороны, не появись я в Умбрии, Мэрилин сдали бы под опеку государству. Я так и не смог узнать, кто отец девчонки, но, к счастью, ни в каких документах он не числится, а значит, еще один претендент на земли мне не грозит.

Что касается самого ребенка… Ох.

Тяжело нам с ней. Обоим тяжело. Очень.

И вроде как я взрослый, должен быть терпимее, умнее, мудрее и черт знает, каким еще, но не могу я. Обычно при взаимодействии с ней у меня включается только – я старший, значит, меня должны беспрекословно слушаться. Эх.

Был бы еще мальчик, может, мы бы смогли наладить контакт. А так, что мне с ней делать? В куклы играть и косички заплетать? У меня своих дел полно. Нужно еще договор составить, чтобы соседка играла свою роль до конца. Еще одну рядом с собой терпеть. Но эта хотя бы взрослая.

– Ваша милость, девочка так и не позавтракала, – забегает ко мне в кабинет экономка. – Я звала, звала, ее любимые блинчики с сиропом приготовила, а она ни в какую! Оставила поднос под дверью, но он не тронут. А уже время обеда!

Перевожу взгляд на часы, действительно, обед. Смотрю на рабочий стол, а в договоре снова ни строчки. В голове пустота, а в груди раздражение. Если в скором времени не возьмусь за себя, Сандерс приберет все загребущими лапами государственной системы.

– Проголодается и выглянет, Кейтлин. Успокойтесь.

Никакого желания идти к девчонке у меня нет. Снова поругаемся, а нельзя. Я понял вчера, что для мира, нам лучше, как можно меньше пересекаться.

– Ваша милость, она не отвечает! И дверь заперта! – экономка никак не хочет угомониться.

– Хорошо, – тяжело вздыхаю, – я схожу.

Поднимаюсь на ноги, мысленно уговаривая себя не вестись на провокации ребенка, сохранять невозмутимость и не повышать голос. Сложно даже мысленно.

– Вы только не ругайте ее, девочка потеряла маму, она напугана и растеряна, – причитает рядом прислуга.

– Мама не слишком–то ею занималась по вашим словам, – справедливо возражаю.

– Но все–таки она мама, – объясняет Кейтлин таким тоном, словно я неразумное дитя, – даже женское равнодушие воспринимается мягче.

Раздраженно закатываю глаза. Именно что равнодушие, а мои попытки воспитать человека воспринимаются в штыки.

– Мэрилин! – стучу в дверь. – Открывай!

– Помягче, – подзуживает рядом экономка.

Качаю головой, но подчиняюсь.

– Пожалуйста, открой дверь. Кейтлин волнуется, что ты до сих пор не поела. И нельзя закрываться, вдруг тебе помощь понадобится, а мы не сможем ее быстро организовать.

Тишина.

Дергаю ручку, не поддается.

Черт. А вдруг с ней действительно что–то произошло, а мы тут стоим? Мамочкин ритуал не должен был срикошетить на ребенка, но кто знает.

По моей спине тут же пробегает холодок страха. Я не могу потерять еще и девчонку. Плевать на наследство, лучше пусть будет рядом кто–то родной.

В панике выбиваю плечом дверь. Замок хлипкий, быстро поддается.

Вбегаем с экономкой внутрь, спотыкаясь о блины с сиропом, а внутри как будто никого. Расправленная постель, раскиданные вещи, открытый шкаф и окно. Тоже открытое.

Кейтлин еще на что–то надеется, заглядывает под кровать, за шкаф, зовет девчонку, я же уже точно знаю, что ее здесь нет.

Подхожу к открытому окну, второй этаж, но выступы широкие, и совсем рядом толстые стебли винограда, что канаты, ребенка выдержат. Дергаю их. Может, и меня выдержат.

А она ловкая и находчивая. Верну домой, найму учителя по физической подготовке, чтобы талант развивала.

– Неужели сбежала? – всплескивает руками экономка. – А как она без еды и воды? В комнате ведь ничего не было.

Ага, а с сообразительностью не очень. Нужно будет еще учителей, чтобы и с этой стороны подтянули.

12

– Ваша милость, – в комнату заглядывает служанка, – там к вам пришли.

– Кто пожаловал? Мэри Крокфорд? – отрываюсь от рассматривания внешней стороны стены дома и выпрямляюсь.

Соседке я сам должен назначить встречу, но с нее станется, прийти без приглашения, снова качать права. Такая может. Да еще и жених тот ее странный… К чему?

– Нет, это господин Сандерс, – лепечет испуганно бедная девушка.

В прошлый раз я был не слишком доволен его приходом, а также вмешательством Крокфорд, а потому устроил разгром собственной прислуге.

Н–да, стоит научиться управлять собственными эмоциями, окружающие не виноваты в бардаке, творящемся внутри моей головы.

И кому я в сущности делаю лучше своими всплесками эмоций? Прислуге? Она от этого добросовестнее трудится? Вернее к своему хозяину относится? Или, может, племянница стала вдруг идеальным некапризным ребенком? Да она вообще сбежала из дома. А возраст еще далеко не бунтарский, маленькую девочку довел.

И сам потом хожу весь злой, нервы внутри кипят, совесть вступает с недовольством окружающими в резонанс. Нет. Нужно завязывать.

– Что ж, – отвечаю со вздохом, – пригласите его в гостиную. Чаю ему с закусками подайте и скажите, что я подойду.

– Хорошо, ваша милость, – кивает горничная и ретируется.

– А что делать нам? Как девочку искать? – на меня взирает заплаканная Кейтлин. – Я могу пойти на поиски, мы с Мэрилин дружим, она ко мне подойдёт, если увидит. Я надеюсь.

– Дружите? – поднимаю наверх обе брови. – Уверены?

И снова этот мой скептический тон. Только что обещал самому себе быть милее с людьми и вот опять.

– Да, ваша милость, – экономка вздергивает подбородок. – Должен же кто–то заботиться о никому не нужном ребенке! – на глаза Кейтлин снова наворачиваются слезы. – Ни матери, ни отцу, ни, – она наверняка хочет сказать «ни вам», но в последний момент передумывает. – Извиняться не буду. Хотите – увольняйте. Я все равно оставалась в поместье только из–за Мэрилин.

Смотрю внимательно на прислугу, она не отводит взгляд. Какая смелость из–за девочки.

– Не стоит, Кейтлин, я доволен вашей работой. А раз у вас контакт с Мэрилин, вы тем более важный для меня человек, – отвечаю медленно.

– Контакт, но ребенка нет, – она принимается рыдать, – и непонятно, найдем ли. Статистика преступлений чудовищна! – она завывает в голос. – У дочки муж трудится городским стражником, он порой такое рассказывает.

«У вас есть дочь?» – почти срывается у меня с языка, но я вовремя останавливаю себя. Просто Кейтлин в поместье как будто круглосуточно семь дней в неделю, так странно, что у нее помимо этого дома есть жизнь.

– Отставить слезы! – я неуклюже похлопываю женщину по плечу. Я понятия не имею, что делать со своими эмоциями, а тут чужие градом льются. – И ходить искать Мэрилин в таком состоянии тоже не надо. Потом еще и вас искать придется. А зятя пригласите к нам. Скажите, граф велел. Возможно, они уже нашли Мэрилин на улицах города и теперь не знают, кому ее передавать.

– Н–но, – всхлипывает Кейтлин, – как же. Я могу! Но да, позову, конечно.

– Я выпровожу Сандерса и сам отправлюсь на поиски вместе с вашим стражником, договорились? Только не говорите никому, в том числе и дочери, что Мэрилин сбежала, ладно? Я потом введу в курс дела, при личной встрече.

– Х–хорошо, – наконец–то соглашается экономка и выходит из комнаты.

Ох. Огласка мне точно не нужна. Сейчас выпровожу Сандерса, пока он не пронюхал, что у нас проблемы.

Решительно шагаю в сторону гостиной.

– Сандерс, – намеренно опускаю вежливое обращение, – какими судьбами? – Игнорирую протянутую для приветствия руку и сразу сажусь в кресло. Беру чашку чая и салютую ему с улыбкой. – Мы с Мэри никак не можем выбрать дату свадьбы, так что вы рано, друг мой, очень рано, – качаю головой. – Но документы на опеку уже готовим, мы такие, да, ответственные.

– Как раз об этом речь, ваша милость, – произносит мрачно госслужащий, – раз вы всерьез намерены оформлять опеку, я должен каждую неделю навещать ребенка и проверять, в каких условиях она содержится.

– А то вы не видите в каких, – обвожу рукой гостиную, пытаясь сохранить непринужденный вид. ­– Право, глупостями каким-то занимаетесь, делать вам нечего.

– Это моя работа, граф. Но да, условия я вижу. Этим не буду вас донимать, – говорит Сандерс, но не успеваю я выдохнуть, как он добавляет, – но девочку все равно должен увидеть. Пригласите? Мы поговорим буквально минуту в вашем присутствии. Я прекрасно понимаю, что в этом поместье о ней хорошо заботятся, но служба, вы ж понимаете.

– А-хах, – вырывается из меня нервный смешок, – конечно, понимаю.

Понимаю, что попал.

13

– Ваша милость, так что, вы попросите привести девочку? – спрашивает Сандерс минуту спустя.

А все потому, что я так и сижу в растерянности, глядя в стену напротив.

– Ах, да, Мэрилин, моя любимая племянница, – киваю. – Я сам за ней схожу. Хочу лично сказать, что ей ничего не угрожает. После ухода моей дорогой сестры, нашей Оливии, – почти натурально всхлипываю. – Ай, ладно, – машу рукой. – В общем, девочка сейчас в не самом лучшем душевном состоянии. Попрошу это учитывать.

– Конечно, ваша милость, я все понимаю, – с готовностью соглашается Сандерс.

Удивительно, вроде госслужащий, а на лице как будто искреннее сочувствие.

Машу головой, прогоняя собственную совесть, и выхожу, плотно прикрывая за собой дверь. Вот только что теперь делать–то? Едва ли Мэрилин нашлась чудесным образом. Как показывает практика, везение – не моя сильная сторона.

– Ваша милость, – ко мне спешит Кейтлин.

– Что, неужели девчонка вернулась? – спрашиваю удивленно.

– Нет.

– И чего вы тогда такая радостная, – перебиваю экономку. – Уже бросили переживать за несчастного ребёнка?

Кейтлин тут же меняется в лице, выпрямляется и надевает на себя чопорную маску. Обижается еще, как будто я неправду говорю.

– Там пришла госпожа Крокфорд, она вам сама все расскажет, – произносит экономка и тут же удаляется.

Крокфорд! Только ее мне сейчас не хватает.

– А зачем вы ее пустили? – кричу вдогонку Кейтлин, но женщина уже скрылась за поворотом.

Прекрасно, теперь мне еще и с Крокфорд самому разбираться. А моя экономка, кажется, записала меня в кровные враги. Мне стоит питаться не дома?

– Граф! Рада, что застала вас, – Мэри сама меня находит, пока я так и стою, лелея свое раздражение на всех вокруг.

– Что вам надо, Мэри, – кривлюсь, – мне совсем не до вас. У меня племянница сбежала из дома.

Правда срывается с моего языка, прежде чем я успеваю подумать. Хотя какая в сущности разница, ведь когда Сандерс поймет, что девчонки нет, весь город узнает о моей пропаже.

– Отлично, – Крокфорд реагирует неожиданно, – значит, я по адресу. Фамилию я не спросила, но вряд ли во всей Умбрии найдется еще один такой дядя.

– Вы о чем, Мэри? – гляжу на нее с подозрением.

– Вашу племянницу как зовут?

– Зачем вам это знать? – кошусь на нее подозрительно.

– Перед Сандерсом не хочу впросак попасть, – она раздраженно закатывает глаза. – Я помню, вы называли имя девочки, но я тогда была слишком ошарашена, чтобы анализировать услышанное.

– Мэрилин, – выгибаю бровь. – Но вам вряд ли придется что–либо разыгрывать перед Сандерсом, я же сказал, ребенка нет, а Сандерс есть. Сидит за этой дверью, чай пьет, ждет, что я приведу к нему девочку, а девочки нет! – на последней фразе развожу руками и понимаю, что распинаюсь непонятно зачем. – В общем, Мэри, вы свободны. Было приятно сотрудничать и соседствовать, – добавляю и тяжело вздыхаю.

– Да погодите вы! Мэрилин у меня дома. Я ее на главной площади увидела, торговец собирался отдать ее стражникам за воровство. А ребенок был голоден всего лишь! Представляете? – возмущается Крокфорд.

– Что вы сказали? – боюсь поверить услышанному. – Моя племянница у вас? Это точно?

– Да куда уж точнее. Она рассказала мне, почему сбежала из дома, и вы подходите под описание ее дяди. Так что не думаю, что существуют такие совпадения.

– О, свет, Мэри! – радостно восклицаю. – Вы чудо!

Поддаюсь внезапному порыву, заключаю улыбающуюся виконтессу в объятия и целую. Прямо в губы. Снова. Эдак, это скоро войдет в привычку.

14

Мэри

Я ожидала чего угодно, в основном, плохого. Скандала там, оскорблений, но точно не еще одного поцелуя…

Стою в объятиях графа и ловлю себя на мысли, что мне не хочется его прерывать. Эдак я скоро замуж по–настоящему захочу, надо ведь получить то самое, чего, очевидно, желают все девушки. Правда, не все получают.

– Кхе–кхе, – кашель позади прерывает нас. А жаль.

Уильямсон неспешно отстраняется от меня, но из объятий не выпускает, что заставляет мою внутреннюю женщину петь. О свет, как же я, оказывается, истосковалась по простому мужскому участию и ласке.

– Сандерс, – произносит Оскар, – у вас чай закончился?

Из меня вырывается смешок. Манера общения графа бесподобна.

– Нет, – тот удивленно приподнимает брови, – но вы, кажется, шли за своей племянницей. А до этого с грустью вспоминали сестру.

Кошусь на Уильямсона. Он и с грустью – что–то необычное.

– Проявление чувств к своей невесте никак не мешает ни тому, ни другому. А Мэрилин сегодня в гостях у Мэри, я совсем забыл с заботами о ваших бумажках, которыми вы меня закидали.

– Хорошо, тогда давайте сходим к госпоже Крокфорд, – отвечает Сандерс. – Это замечательно, что ребенок привыкает к вам обоим, но осведомится ее душевным состоянием я обязан.

– В смысле? – спрашиваю, прищурившись. – Вы по совместительству лекарь?

– О нет, моя дорогая, он госслужащий, – отвечает мне Уильямсон с сарказмом, – а госслужащие – они везде. Каждую бочку готовы заткнуть собой.

– Я бы попросил без оскорблений, ваша милость, – хмурится Сандерс.

– Что вы! – граф прижимает свободную руку к груди. – Никаких оскорблений, я, наоборот, хвалю вас и вам подобных.

– Хорошо, если так. Но девочку я должен увидеть.

– Конечно, идемте, – Уильямсон жестом приглашает Сандерса пойти в сторону черного хода.

– Оскар, – шепчу графу на ухо, пропустив вперед Сандерса, – там Мэрилин в очень плохом настроении. Она сейчас такого может про вас наговорить, что страшно подумать. Она просилась остаться жить у меня! А видит меня фактически впервые. Оливия нас не знакомила.

– Мэри, мы ведь перешли на ты, – спокойно произносит Уильямсон.

– Да, но, – снова шепчу.

– Если ты продолжишь в том же духе обдавать меня своим горячим дыханием, то мы оставим Сандерса и оккупируем ближайшую нишу, – говорит Оскар, беззастенчиво опуская свою руку с моей талии ниже.

– Что?! – громко восклицаю от удивления, так, что Сандерс останавливается и оборачивается в нашу сторону.

– Историю веселую невесте рассказал, – произносит непринужденно Уильямсон и притягивает меня еще ближе, не давая возможности сбежать. – правда, милая?

– Угу, – сдавленно киваю.

Далее, к счастью, никаких странностей не случается. Но граф не выпускает меня из своих крепких объятий.

– Э, – перед входом на свой участок меня охватывает стеснение, – мой дом гораздо скромнее и…

– Ничего страшного, милая, – перебивает меня Уильямсон, – это нормально, что жених богаче. Давай уже, пускай нас, Сандерс не на смотрины к тебе пришел, хватит с нас других желающих, – очевидно, граф намекает на Николсона.

– Ладно, – открываю калитку, а там…

– Ааа, – на Сандерса запрыгивает белое животное и валит его с ног, – овечка? – спрашивает он испуганно.

– Именно об этом я и хотела предупредить, но мой дорогой жених, как всегда, не дал, – произношу с чувством, делая акцент на слове «дорогой».

– Ах да, – говорит он сожалением в голосе, – овечки. Про них я позабыл. Видите ли, Мэри считает, что им лучше в тесноте ее участка. Я–то предлагал на своих просторах разместить животных, но она говорит, что у них шерсть тогда портится, представляете? – кивает Уильямсон.

– Чего?! – восклицаю в возмущении.

– Ничего, милая. Ты нас к Мэрилин обещала проводить, – обрывает меня граф.

– Конечно, Оскар, – цежу сквозь зубы.

Сандерс с опаской следует дальше. Боится, наверное, как бы я тут еще кого не разводила.

Заходим в дом. Мэрилин оказывается ровно там, где я ее оставила. Она сидит, листает книжку, а рядом с ней большая кукла. Наверное, Гретхен принесла. Это еще моя игрушка.

С улыбкой смотрю, как девочка любовно поправляет кукле бантики и показывает картинки в книге. И где тут проблемный ребенок? Обычная девочка.

– Мэрилин! – идиллию нарушают, как всегда, мужчины. Удивительно, но в этот раз не граф. – Здравствуй.

– Здравствуйте, – испуганно лепечет она, но, увидев меня, немного успокаивается.

– Я мистер Сандерс, госслужащий. Твой дядя хочет оформить опеку над тобой вместе с госпожой Крокфорд, потому я здесь.

– Крокфорд – это кто? – озадаченно спрашивает Мэрилин.

– Это я, – с готовностью отвечаю.

15

– То есть Мэри станет мне вместо мамы? – Мэрилин прищуривается и оценивающе смотрит на нас троих.

– Да, совершенно верно, – кивает Сандерс.

А я напрягаюсь от такой формулировки. Ребенок ведь сейчас поверит нам, поверит в меня, а Уильямсон явно не настроен на наше долго и счастливо втроем. Да мне самой оно не нужно. Правда, за ребенком я бы по собственному желанию присматривала, мы ведь здесь рядом, это будет несложно.

– Что ж, с ней можно иметь дело. Я согласна, – заявляет царственно девочка, а я впервые отчетливо вижу, что они с графом близкие родственники. – Нет, мистер, они меня не обижают.

– Отлично, – произносит Сандерс с улыбкой, а мы с Оскаром уже готовы облегченно выдохнуть.

– Дядя, правда, – произносит Мэрилин, делая трагическую паузу, во время которой липкий страх успевает пробежаться по моим позвонкам, – но он мужчина, да и мы с ним долго не знали друг друга.

Какие рассуждения в ее возрасте. Оливия вложила?

– Что ты имеешь ввиду, крошка? – ласковым тоном спрашивает Сандерс, а Оскар при этом так сильно стискивает зубы, что я переживаю, как бы они у него не начали крошиться.

– Успокойтесь, граф, – глажу его по руке, – все нормально, это всего лишь ребенок.

– Нет, Мэри, – шепчет он мне на ухо, – не ребенок, а посланник тьмы. И мы перешли на ты, – он снова опускает свою руку ниже талии.

– Эй! – возмущенно вскрикиваю, чем перевожу внимание всех присутствующих на себя. – Я хотела сказать, мистер Сандерс, что маленькую графиню не подобает называть «крошкой», – быстро нахожусь, как объясниться. – Этикет должен быть всегда на первом месте, даже в общении с ребенком, – чопорно вздергиваю подбородок и выпрямляюсь.

– Сказала девушка, которая держит коз чуть ли не на первом этаже дома, – бормочет мне на ухо Оскар.

– Овечек, – больно пихаю его локтем вбок, – у меня овечки. А я сейчас вашу шкуру спасаю.

– Да, госпожа Крокфорд, вы абсолютно правы, – говорит Сандерс. – Вижу, с вами ребенок будет под должным присмотром. По поводу графа у меня были сомнения, но вы их развеяли. Что ж, я откланяюсь, спасибо за беседу и чай. И, ваша милость, не затягивайте с помолвкой.

– Конечно, у меня все под контролем, – Уильямсон навешивает на себя любезную улыбку.

– И вам спасибо, что зашли, – изображаю радушную хозяйку.

Провожаем взглядом Сандерса, смотрим, как за ним закрывается дверь, а потом как по команде разом расслабляемся.

– Уберите от меня свои руки, граф, – отпихиваю Уильямсона, – нечего меня лапать.

– Ты моя невеста, Мэри! И я велел перейти на ты! – возмущается он в ответ.

– Велел он, как будто мне есть до этого дело! Я сама себе хозяйка.

– Уже нет, милая, – ехидничает Оскар, – я на правах жениха забочусь о тебе. Оберегаю от всяких непонятных личностей!

– Ты мне будешь вспоминать Николсона до старости?! В последний раз повторяю, я его не подговаривала устроить перед тобой ту сцену!

– Вот, перешла на «ты», не сложно ведь, правда? – самодовольно отвечает Уильямсон.

– Ты невыносим, – качаю головой и отворачиваюсь, скрещивая руки на груди.

– И весь твой, представляешь? – он снова нарушает мое личное пространство и наклоняется к уху.

– Да какой мой?! Какой мой?! – взрываюсь праведным возмущением. – Ко мне даже непонятный Николсон пришел с колечком, а ты лишь выгнал моих овец!

Все. Шах и мат, господин граф.

– Хм, – на удивление спокойно отвечает Оскар, – мое упущение. Но его легко исправить! – делает шаг назад и вдруг опускается передо мной на одно колено. – Мэри, солнце мое соседско–неземное, ты окажешь мне честь и станешь моей невестой? – договаривает и достает из кармана кольцо.

С удивлением рассматриваю украшение, оно в несколько раз солиднее, чем у Николсона.

16

– Камушек красивый, – встает с дивана Мэрилин и подходит к нам, – но кольцо не фамильное. У мамы другое было, – добавляет девочка тоном знатока.

– Ты чего влезаешь? – хмурится Оскар. – Я не хочу иметь ничего общего с фамильным наследием. Хватит с меня, подержали пять лет на острове. И не мешай взрослым.

Взираю на обоих с плохо скрываемой досадой. И с этим мне придется иметь дело? С другой стороны, скучно точно не будет.

– Стоп, – прерываю дальнейшие пререкания, – Оскар, если ты будешь ей такое говорить, она захочет впитать в себя все то наследие, которое ты ругаешь.

– Ты теперь будешь меня учить, как разговаривать с племянницей?! – тут же возмущается Уильямсон. – Твое дело взять кольцо и сказать спасибо. Долго мне еще на колене стоять?

– Нога затекает? – спрашиваю псевдоучастливо. – Понимаю, возраст уже не тот, – перевожу с него взгляд на Мэрилин и, не давая Оскару вставить хоть слово, обращаюсь к девочке. – Дядя воспринял твои слова, как замечание. Мужчины – нежные создания, их хвалить надо прежде, чем критиковать.

– Ладно, Мэри, как скажешь, – пожимает плечами девочка. – Хотя я похвалила сначала, сказала, что камень красивый.

– На меня никто не собирается внимание обращать? – снова Оскар.

– Спасибо, ваша милость, кольцо и впрямь чудесное, – беру и надеваю себе на руку. – Вы и себе найдите, тогда совсем правдоподобно будем выглядеть.

– Снова ты выкаешь, – качает головой Уильямсон и поднимается на ноги.

– О, так вы не по–настоящему вместе? Мне стоит позвать господина Сандерса? – хлопает глазками Мэрилин.

Прям святая невинность и честность.

– Не надо, Оскар, – останавливаю графа, – я сама проведу беседу, – произношу с нажимом.

– Ладно, давай, – он, на удивление, соглашается.

Присаживаюсь на диван и приглашаю девочку занять место рядом.

– Мэрилин, – начинаю вкрадчиво, развернувшись корпусом к ней, – если дядя не оформит над тобой опеку, то тобой займутся государственные органы. Ты не обольщайся улыбкой Сандерса, ему главное свою работу выполнить.

– А также дядя не вступит в наследство, если не станет моим опекуном, – Мэрилин стреляет глазками в Уильямсона.

Тот мгновенно багровеет. Ох, чувствую, тяжело мне с ними придется. Девчонка на интуитивном уровне определяет слабые места графа.

– Оскар, – произношу предупреждающе, – на столике чай остывший, выпей. И мне налей, пожалуйста.

Он напрягается. Ожидаю, что начнет сейчас возмущаться, мол, за кого я его держу, но нет, делает шаг к столику и звенит чашками.

– Мэрилин, – снова поворачиваюсь к девочке, – ты тоже можешь не получить наследство к своему совершеннолетию. По крайней мере, не все земли точно, – лицо ребенка удивленно вытягивается.

– Ты обманываешь! – произносит она. – Ты с ним за одно! А еще добренькой прикинулась.

Тяжело вздыхаю, думая не очень хорошо о биологических родителях девочки.

– Крошка, государственная система в Умбрии безжалостна. Ты видела на каком клочке земли я ючусь? – она неуверенно кивает. – Так вот, былые просторы отобрали на всякие городские нужды. А еще свободные девицы никому не нужны, – добиваю Мэри, – их спешат удачно выдать замуж. И даже если земли твои городу не потребуются, замужества по достижению совершеннолетия не избежать.

– Но ты ведь давно его справила, а до сих пор одна, – говорит Мэрилин, но уверенности и возмущения в ее голосе поубавилось.

Словами младенца глаголет истина. Давно мне не напоминали о возрасте. Ой нет. Недавно. Николсон, якобы присланный мэром.

– А я совершеннолетие встретила не одна, а с прабабушкой. Ей было неинтересно выдавать меня насильно замуж.

– Ага, а дяде интересно, – тут же говорит Мэрилин.

В этот момент чашки с чайником звякают особо громко.

– Милая, с чего ты взяла? – спешу купировать очередной скандал.

– Нет уж, Мэри, поговорила с девочкой, теперь мой черед, – с громким стуком Уильямсон ставит чайник на столик и в два шага преодолевает расстояние между нами. Мэрилин тут же испуганно сжимается, но смотрит все равно дерзко. – Я письменное обещание напишу не выдавать тебя против твоей воли замуж, и у нотариуса его заверю, подойдет? Только давай уже завязывай нервы мне трепать. Договорились?

– Л–ладно, – отвечает шокированная Мэрилин.

– Вот и прекрасно. А то устроили тут, – он качает головой, – одно слово – женщины! – договаривает и стремительно уходит.

17

– Что это с ним? – удивлённо спрашиваю у Мэрилин.

– Не обращай внимание, дядя часто такой, – машет рукой девочка. – Дай лучше кольцо посмотреть, – она хватает руку. – Дорогое, ты смотри. Не жадничал, не похоже на него. Ты ему нравишься! – хлопает в ладоши Мэрилин.

– Может, он просто решил соответствовать статусу? – выдвигаю куда более вероятную версию. – Детка, нас с твоим дядей не связывают романтические чувства. Мы, – начинаю и не знаю, как объяснить всю ситуацию ребенку, – мы, можно сказать, случайно пересеклись. Все как–то закрутилось, и вот я с кольцом, а ты у меня в гостях. Но хочу сказать, что не собираюсь отказываться от тебя и после! Буду поддерживать по–женски, даже если по факту буду никем, – ласково улыбаюсь Мэрилин.

Договариваю и понимаю, что это не импульсивный порыв, продиктованный муками совести, я действительно хочу и буду помогать девочке. А почему нет? Я одна и с каждым годом все больше шансов, что останусь таковой навсегда. Не с Николсоном же в самом деле семью заводить. Нет уж, я как–нибудь сама.

– Ты очень добрая, Мэри, – смотрит на меня внимательно Мэрилин, – даже слишком, – ясно, ребенок никому не доверяет. – Ладно, покажи мне мою комнату. И служанку выдели.

Выгибаю бровь. Я тут откровенничаю, душу изливаю, думаю, как была бы рада подобной доброй соседке в собственном детстве, а ей нужна комната с прислугой. Может, Оскар не зря был с Мэрилин излишне строг?

– Ты у меня решила остаться?

– Я теперь могу на два дома жить, разве нет? – она пожимает плечами. – У тебя интересно, дом старый, темный, наверняка есть интересные тайные ниши и прочее, что скрывает древность.

– Нет, – качаю головой, – совершенно точно нет. А еще у меня нет служанки для тебя. Комнату выделю, Гретхен постелит свежее белье на кровати, а дальше как–нибудь сама. И беспокоить по пустякам никого не надо! Нужно тебе что–то – спустилась ножками и попросила, а еще лучше самостоятельно сделала.

– Ладно, – Мэрилин пожимает плечами, – справлюсь.

Качаю головой и поднимаюсь на ноги. Не скоро мне придется скучать.

Остаток дня и ночь проходят относительно спокойно. Мэрилин практически не злоупотребляет моим гостеприимством. Всего–то несколько раз позвала Гретхен, чтобы та перевернула ей страницу в книге, задернула штору и подала подушку. Наверняка продолжила бы и дальше свои просьбы, но вмешалась я.

А сегодня я решила занять девочку. Ребенок такой не сам по себе, а потому что никто им не интересуется.

– Доброе утро, Мэрилин, – откладываю утреннюю газету, в которой снова ни намека на объявление о нашей помолвке с графом, несмотря на кольцо на моей руке. – Как спалось, милая?

– Ужасно, – бурчит девочка, присаживаясь рядом, – у тебя такая жесткая кровать. И душно ночью стало. Я не дотянулась до оконной ручки, не смогла впустить свежий воздух.

– Естественно, – киваю, – я тебе специально выделила безопасное помещение. Мне не нужно, чтобы ты лазила по стенам, как у дяди, теперь я за тебя ответственна. Если было душно, нужно было попросить меня или Гретхен помочь с окном.

– Ты запретила беспокоить ее по пустякам! – чуть ли не кричит ребенок.

– По пустякам – да, – отвечаю невозмутимо, – но по поводу того, что ты действительно не можешь сделать – зови.

– Ужас какой–то, – бурчит недовольно Мэрилин.

– Желаешь вернуться к дяде?

– Нет, спасибо, – девочка утыкается в свою тарелку с грустным видом.

– Чем ты обычно занимаешься днем?

– Делаю все, чтобы не попасться на глаза дяде, – отвечает она мрачно, – и иногда ко мне приходят учителя.

– О, интересное времяпровождение. А не хочешь со мной провести день? В таверну заглянем, овечек навестим, можем сходить на ярмарку, купить тебе леденцов и покататься на карусели, – договариваю и задерживаю дыхание в ожидании ответа Мэрилин.

– Ты серьезно? – смотрит она на меня круглыми глазами. – Прям будешь меня везде с собой таскать, да еще и развлечешь?

– Да, – киваю, – если что–то не нравится, то можно обсудить план.

– Нет! – быстро отвечает она. – Я согласна.

– Вот и славно, – произношу с улыбкой.

Овечки Мэрилин явно нравятся, она никак не хочет уходить дальше.

– Милая, они всегда здесь, сможешь с ними играть хоть каждый день.

– Ладно, – с сожалением отрывается она и подходит ко мне. – Теперь в твою таверну? Там вкусно кормят, кстати.

– Я передам повару твою похвалу, ему будет приятно, – отвечаю и ласково треплю девочку по голове.

Мы выходим на оживленную улицу, делаем несколько шагов, уже видим Криса, приветливо кивающего, как к нам с двух сторон подходят люди в форме.

– Мэри Крокфорд? – спрашивает один из них. – Пройдемте с нами.

18

Мы с Мэрилин вынужденно останавливаемся.

– Простите, но на каком основании? Вы кто вообще такие? – спрашиваю, выпрямляясь.

Это моя неосознанная защитная реакция. Пара сантиметров от идеально прямого позвоночника дарят дополнительную уверенность в себе.

– Мы городские гвардейцы, ваша милость, и у нас приказ от господина градоначальника, – вежливо отвечает один из мужчин.

Гвардейцы посерьезнее простых стражников будут. Эти уличные порядки не прибегают разнимать, да и пропавших детей не ищут. Если только не приказ свыше, и ребенок не от влиятельных родителей.

Но зачем я понадобилась мэру? Он меня таким образом на аудиенцию зазывает, или за провинность в темницу сажает?

Да и не совершала я ничего дурного, и на аудиенцию тоже не хочу.

– Что за приказ? Хотелось бы узнать при свидетелях, – обвожу глазами начинающую собираться вокруг нас толпу зевак, – пока есть кому подтвердить, что вы утаскиваете меня в неизвестном направлении.

– Помилуйте, госпожа, никуда мы вас не утаскиваем. Стоим, мирно беседуем, ждем, пока вы проявите благоразумие и сами пойдете с нами.

Этот гвардеец прямо образец спокойствия и тактичности. Но взгляд у него жесткий, не стоит обольщаться. Никого я не разжалоблю и не смогу убедить сделать вид, что меня не нашли.

Черт, а причину он не называет. Как–то боязно идти вот так с ними, не зная, что ждет впереди. Но и отказываться тоже чревато. Да и толпа любопытных только растет. Не люблю, когда людей много вокруг. Едва ли они мне помогут, им представление нужно. Но сейчас хотя бы подходящий антураж создают.

– Я–то проявлю, но я не знаю, вдруг вы меня обманываете. Ничего не объясняете, не представляетесь. Может, вы мошенники! – делаю логичный вывод, хотя сама уверена в том, что они настоящие гвардейцы.

Откровенно говоря, я просто тяну время. Правда, и эта мера мне вряд ли поможет. Едва ли сейчас мимо нас будет проходить, к примеру, граф, который увидит нас и геройски вызволит меня из лап злодеев.

Нет. Совершенно точно нет. Даже если он и будет мимо проходить, то скорее заберет племянницу, чтобы не участвовала в сомнительных мероприятиях.

Правда, я краем уха слышала, что будучи на острове граф действительно геройствовал. Даже спас королеву Ардории и ее сына. Только там можно было стрелять из лука, а в моей ситуации, пожалуй, не стоит.

– Меня зовут капитан Дженкинс, и у меня приказ лично от градоначальника. Теперь вы пойдете с нами? Или нам применить силу? Не хотелось бы даме связывать руки словно какой–то преступнице.

– Будто под вашим конвоем я не буду выглядеть преступницей в любом случае.

– То есть связываем руки? – спрашивает этот капитан с противной ухмылкой на лице.

– Нет, естественно. Я жду, что вы мне покажите приказ, подписанный градоначальником. И, между прочим, я с ребенком, а вы меня куда–то уводите. Это еще что за беспредел?!

– Госпожа Крокфорд, – произносит уже более злым тоном капитан Дженкинс, оглядываясь на толпу зевак, которую мы собрали, – либо вы идете с нами сиюминутно, либо мы тащим вас, как преступницу.

Все. Терпение у товарища закончилось.

– Крис, – кричу своему управляющему, – забери Мэрилин. Котик, – присаживаюсь на корточки, – к сожалению, наши планы меняются. Но ты не переживай, в другой раз все воплотим, ага? – навешиваю на себя фальшивую улыбку.

– Ага, – она кивает. – Мы дяде скажем, что тебя забрали, он разберется.

– Ой, – машу рукой, – только если, чтобы он за тобой пришел. Крис–то присмотрит, но вечером в таверне нечего делать маленькой девочке, – целую ее в макушку и встаю. – Иди, милая. И веди себя не так, как ты любишь, – Мэрилин ухмыляется и послушно уходит с Крисом за руку. – Я готова, господа, – поворачиваюсь к гвардейцам, – идемте!

И бодро шагаю в сторону городской ратуши.

– П–подождите, ваша милость, нам не туда, – восклицает опешивший от моей внезапной прыти Дженкинс, мягко берет меня за локоть и разворачивает в противоположную сторону.

– Но там дом господина градоначальника.

– Все верно, мы идем к нему домой. Он пожелал более конфиденциальной встречи.

– И вы справились, – произношу с сарказмом.

– Благодарю вас, это наша работа, – не слышит подвоха Дженкинс.

– Если не считать того, что половина города были свидетелями нашего с вами разговора, то да, с конфиденциальностью у вас все отлично, – киваю.

Капитан предпочитает ускорить шаг и промолчать.

Через полчаса мы–таки доходим до резиденции мэра. Если они хотели тайны и скорости, взяли бы карету. Я живу далеко от градоначальника, прогулка получилась долгой.

– Господин мэр, – Дженкинс стучит в дверь, украшенную резными вензелями, – мы выполнили поручение.

Он сам открывает им? Не прислуга? Как интересно.

– Благодарю, капитан. Свободны, – отвечает градоначальник.

И я уже собираюсь уйти под шумок вместе с гвардейцами, но меня буквально впихивают к мэру в объятия.

19

Оскар

В который раз ловлю себя на мысли о том, как хорошо жилось на острове. Монстры вокруг в качестве единственной компании на самом деле не так уж и плохи. По крайней мере, с ними легко выстраивать отношения. Подошли слишком близко – стрелу между глаз, а не подошли – мир и полное взаимопонимание.

С Мэрилин и Мэри так нельзя поступать. Удивительно, у них даже имена созвучны! Может, это судьба?

Мотаю головой, какая к черту судьба. Меня, как активного мужчину, тянет к привлекательной молодой женщине. Простая физиология, и она не должна иметь ничего общего с настоящим браком на века.

К сожалению, мне не повезло родиться именно в Умбрии. Месте, где бюрократия выращивалась годами и достигла своего рекордного пика не на пустом месте, а заслуженно заняв нишу среди стран с наиболее странными законами и правилами. Это ж надо придумать целую систему для оформления опекунства над ребенком, чьим единственным родственником ты являешься.

Но да ладно, ну их. Я могу сколь угодно сотрясать воздух в справедливых замечаниях, только пользы себе этим не принесу. Ничего не изменится от того, что мои возмущения обоснованы, Сандерс не вручит молча документы на принадлежащее мне по праву рождения.

Снова сажусь за стол написать договор, регулирующий нашу с Мэри сделку. И снова не выходит ни строчки. На кой черт я выбрал кольцо подороже и встал на одно колено? Хотел превзойти ее другого непонятного жениха? Самомнение пострадало от того, что случайный прощелыга лучше обращается с девушкой, чем я? Ведь она может воспринять все не так, как следует.

Хотя вряд ли. Мэри – девушка удивительно рациональная. Наверняка она поняла, что я всего лишь пытаюсь соответствовать статусу, пускаю пыль в глаза в первую очередь Сандерсу.

А договор и объявление о помолвке не в состоянии оформить. Эх.

– Джон, – зову дворецкого, – мне нужно, чтобы вы дали объявление о помолвке в городскую газету.

– Вашей, сэр? – он не меняется в лице. Молодец, отличная выдержка.

– Моей и мисс Мэри Крокфорд.

– Хорошо, сэр, – Джон царственно кивает. Вот кому надо было родиться монархом, уверен, у него идеальные манеры с рождения. – Когда угодно устроить торжественный прием?

Ох, еще и прием. Пригласить половину города, дабы еще раз заявить о своих серьезных намерениях. И зачем? Они ведь приходят из–за дармовой еды и напитков, никого на самом деле не интересуют личности, собирающихся вступить в брак.

А потом еще и на свадьбу звать этих же любителей бесплатного угощения, только там всего должно быть больше – и еды, и напитков. Но этого события, к счастью, мы избежим. Сандерс оформит опеку после помолвки, которая может длиться и год, и два.

Пожалуй, не совсем порядочно по отношению к Мэри, ведь она не сможет в этот период строить свою судьбу. Впрочем, раз до сих пор не построила, значит, не так уж и надо. И она тоже получит награду. Не только землю под таверной отпишу ей, но и для овечек выделю. А то живет, как в хлеву.

– Сэр? – напоминает о себе Джон.

– Ах да, прием, – я забыл, что должен назвать дату, слишком погрузился в размышления. – Не надо пока никакой даты. Обсужу с мисс Мэри, может, нас минует эта кара.

– Как вам будет угодно, сэр, – Джон наконец–таки удаляется с поклоном, оставляя меня одного.

Раз вопрос с объявлением я делегировал, стоит и с договором так поступить. Благо, один проверенный нотариус у меня остался в этом городишке. Все же до заточения на острове я сам вел активную общественную жизнь и был полноценным графом, которому не было нужды доказывать, что все земли мои по праву.

Выхожу на улицу, решая прогуляться. Возможно, встречу Мэри и Мэрилин, можно даже зайти к ним. Мне нравится возможность взять передышку от общения с племянницей, и появилась надежда, что Крокфорд сможет ее немного приструнить. Женское влияние нужно Мэрилин, а у меня его никто не в состоянии дать. Уж явно не Кейтлин, трясущаяся над девчонкой, учителя тоже не подходят.

Через несколько минут дохожу до таверны. Колоритное заведение, я б в такое ни за что не зашел пообедать, но есть шанс, что мои дамы здесь.

«Мои дамы», лучше так не говорить даже мысленно. Вызывает что–то не то из глубин подсознания.

– Ваше сиятельство, приветствую вас, – мне кланяется работник таверны. – Позвольте разместить вас за нашим лучшим столиком.

Не успеваю ответить отказом, как замечаю племянницу, сидящую в одиночестве за столом и что–то усиленно выводящую на бумаге.

– Мэрилин, почему ты одна? – подхожу, игнорируя работника.

Возможно, идея оставить ее на попечительство Крокфорд была не такой и хорошей, раз моя племянница сидит брошенная.

– Дядя! – она вскакивает на ноги и, о чудо, обнимет меня. – Я как раз писала тебе письмо. Крис тоже пишет, – она махнула в сторону, – но его постоянно отвлекают.

– Кто такой Крис, и где Мэри? – спрашиваю, строго сдвинув брови.

– Ваше сиятельство, – передо мной возникает еще один работник таверны, – Крис – это я, управляющий. А госпожу Крокфорд увели в неизвестном направлении гвардейцы. Предположительно, на прием к градоначальнику. Я как раз собирался отправить вам записку, госпожа просила присмотреть за девочкой и передать ее вам.

20

– Ты спасешь ее, да? – спрашивает Мэрилин на подходе к нашему поместью.

– Очень постараюсь, – отвечаю задумчиво, – понять бы только, что нужно градоначальнику.

– Землю всем надо, – отвечает Мэрилин. Поворачиваюсь к ней в изумлении, откуда у ребенка такие мысли? – Что? Мама так всегда говорила. Всем нужны земли. Деньги закончатся, украшения – это неплохо, но в первую очередь они служат для красоты, а земля – конвертируемая валюта на века.

– Такие слова? – выгибаю бровь. – Ты всерьез знаешь их значение?

– Эм, – Мэрилин сосредоточенно хмурится, – что–то вроде того, что землю можно продать или подарить?

– Да, – ошарашено киваю, – что–то вроде этого. Никогда бы не подумал, что сестра занималась твоим обучением на таком уровне.

– Гхм, – Мэрилин опускает глаза в пол, – ты не будешь ругаться? – и тут же добавляет требовательно. – Пообещай! Я Мэри расскажу, если нарушишь обещание!

– Хорошо, обещаю, – произношу торопливо.

В обычной ситуации я бы ни за что не пошел на поводу у девчонки, но сейчас уж больно любопытно, в чем Мэрилин хочет признаться.

Она оглядывается по сторонам и сообщает.

– Я подслушивала! – говорит с блеском в глазах. – Было очень интересно!

– Гхм, ясно, верю, – сдержанно киваю. И ведь не поругаешь ее теперь, меня также может подслушивать в любой момент, – сам порой таким занимался.

– Серьезно?! Расскажешь? – Мэрилин впервые смотрит на меня чуть ли не с обожанием.

Н–да, наконец–таки я нашел с ней точку соприкосновения, только вот не очень педагогичную.

– Давай как–нибудь потом, сейчас надо Мэри спасать.

– Да, конечно, иди!

Заходим в дом, а тут уже Кейтлин со слезами на глазах.

– Моя деточка, живая! – всплескивает руками женщина. – А похудела–то как!

– Кейтлин, – одергиваю ее, – нормально все с ребенком, она такая же, как и была. Мэрилин гостила у Мэри, а не на каторге была.

– Ага, знаю я, как там у них, питаются в этой своей таверне, – продолжает ворчать экономка.

– Нет, там вкусно и довольно мило, – тут же возражает Мэрилин.

– Не приведи свет, тебя держали в этом отвратительном месте! – причитает Кейтлин.

– Не отвратительное, у Мэри интересно, – возражает моя племянница.

– У Мэри, – поджимает губы экономка, желая продолжить критику.

– Кейтлин! – обрываю ее. – Давайте не забываться, пожалуйста. Вы говорите о моей невесте.

– Простите, ваше сиятельство, – экономка опускает глаза.

– Если я еще хоть раз услышу или узнаю, что вы говорите плохо о мисс Крокфорд, я вас уволю, – добавляю строго. – А теперь можете вдоволь покудахтать над Мэрилин, я удаляюсь.

Выхожу на улицу, качая головой. Действительно, куда уж тут Мэрилин получать положительные примеры от взрослых, что ее окружают, когда один признается в подслушивании, а другая не стесняется ругать аристократку.

Мэри нужна и мне, и Мэрилин, и мне совсем не нравится внезапное внимание к ней мэра. Против меня копает или против нее? Очень любопытно и непонятно. Тут бы по–хорошему узнать у кого–то, подготовиться, может, самому компромат на градоначальника найти, но время не терпит.

И стражников не позвать с собой, они не пойдут против своего главного городского начальника. Но меня терзают смутные сомнения по поводу прихода в одиночку, как бы не навредить и Мэри, и себе.

С другой стороны, не поспеши я, что там будет с Крокфорд, неизвестно. К сожалению, мой доверенный нотариус живет не рядом с градоначальником, слишком много времени потеряю на заручение его поддержкой.

Тут мимо проезжает свободный извозчик, приходится резко принимать решение. Останавливаю карету рукой и называю адрес мэра. В конце концов, я на острове один с врагами сражался, как–нибудь и тут справлюсь.

Быстро доезжаю и буквально выпрыгиваю из кареты, на ходу расплачиваясь с извозчиком. Подбегаю к резиденции градоначальника и стучу кулаком в дверь.

– Откройте! Немедленно! – кричу, не думая, соблюдать вежливость. – От, – продолжаю, но дверь открывается…

21

– Здравствуйте, – киваю дворецкому, – я заждался, – нагло захожу внутрь без приглашения, – медленно работаете.

– Сэр? – он вопросительно выгибает бровь. – Господин градоначальник никого не принимает.

– Принимает, не рассказывайте мне сказки, – отвечаю грубо. – Где этот гад? Куда он дел мою невесту?

– Я бы попросил! – чуть ли не визжит от возмущения дворецкий. – Если вы продолжите вести себя неподобающе, я буду вынужден вызвать гвардейцев!

– А, – отмахиваюсь от него рукой, – сам найду, – нагло прохожу вперед, минуя ошарашенного дворецкого. – Мэри, солнышко, где ты?

Конечно, вряд ли Крокфорд будет в восторге от того, что я ее солнышком называю, но ничего, переживет. Не мэра же мне так звать. Его только ругательными эпитетами хочется наградить.

Ох, а если они ее тут замуж выдали? Я ведь только кольцо подарил, никак больше намерения не обозначил. Дурак.

– Мэри! – кричу сильнее. – Отзовись!

Пересекаю просторную гостиную и по интуитивному наитию шагаю в левый коридор. Если повезет, окажусь в кабинете мэра, уверен, он там держит Крокфорд. Подхожу к первой закрытой двери и дергаю ее. Мне везет.

– Здравствуйте, – широко улыбаюсь, приветствуя присутствующих. – У вас тут собрание? А меня не позвали. Как так?

Интуиция привела меня в кабинет градоначальника. Он как раз восседает за широким столом, по другую сторону испуганная Мэри с какими–то бумажками, лежащими перед ней и…

– Снова вы? – вопросительно смотрю на мужчину. – Вам неясно сказали? Дама занята.

Тот самый второй псевдожених, забыл, как его зовут.

– Граф, позвольте, – первый шок от моего эффектного появления пал, мэр заговорил, – по какому праву вы врываетесь в мой дом? Вам разве назначено? Нет! Покиньте помещение, иначе я буду вынужден применить меры.

– Да, ваш индюк, что дверь открывает, меня тоже пугал мерами, но не впечатлило, честно, – качаю головой. – Как бы на вас управу не нашли, дорогой вы наш градоначальник.

– В–вы на что намекаете! – подскакивает тот с кресла. – Вы не имеете право!

– Это вы не имеете право держать здесь мою невесту. Все вопросы, относящиеся к ней, должны решаться со мной.

– Видите, я вам сразу сказала, что уже занята, – подает голос молчавшая до этого Мэри. – И ваш брачный договор чудовищен, по нему я фактически отдаю остаток своей земли городу. Я бы в любом случае не согласилась, – договаривает она и встает рядом со мной.

– Какой занята? Вы по–соседски решили меня разыграть? – подозрительно щурится мэр. – Графу нужно племянницу воспитывать и опеку оформлять.

– Все верно, – кивает Крокфорд, – Мэрилин чудесная девочка, мы вдвоем заботимся о ней. Господин Сандерс нас курирует.

– Сандерс? – почему–то кривится градоначальник. – Ясно. В любом случае, Мэри, я не могу отпустить тебя с графом, мало ли, у него нечестные намерения. Пообещать – не значит жениться.

– Мне все понятно, – встреваю в разговор. – С вами можно вести беседу до бесконечности, так и не придя ни к чему. Мы уходим, – притягиваю Мэри к себе и разворачиваюсь к двери.

И все бы ничего, да только дворецкий–таки позвал гвардейцев.

– Ваше сиятельство, мы вынуждены вас забрать с собой, – они как раз ожидают в коридоре.

22

Мгновенно оцениваю ситуацию, от этих не отвертишься.

– Ладно, пройдемте, побеседуем, только невесту до дома проводим.

– Никуда Мэри не пойдет! Она остается здесь, подписывать договор! – кричит сзади мэр.

Вот настырный.

– Нет, спасибо, я лучше с Оскаром к гвардейцам, – говорит Крокфорд, прижимаясь к моему боку.

Что такого в землях у Мэри, что мэр настаивает на сделке? Или все же они против меня играют?

– Опять пустые разговоры, – произношу раздраженно, обращаясь к гвардейцам, – в ваш участок проследуем когда–нибудь?

– Конечно, – следует ответ, – всенепременно.

– Нет! Я запрещаю! – визжит мэр.

Да что балаган.

– Мне надоело, уходим, – тащу Мэри к выходу.

Мы беспрепятственно выходим, я уже хочу увести нас домой, но гвардейцы бдят.

– Не так быстро, ваше сиятельство, – останавливает меня один, придерживая за локоть, – оформим нарушение общественного порядка и проникновение в частные владения, и будете свободны.

– Ладно, давайте, – отвечаю сквозь зубы.

Откровенно говоря, я начинаю терять терпение. Эдак, придется задействовать Ардорские связи. В Умбрии своя юрисдикция, но скандал на пол мира отрезвит любого.

Одно хорошо в гвардейцах, мэр от нас отстает. И его кандидат в мужья для Мэри тоже остается в доме своего покровителя. Интересно откуда взялся этот Николсон? Я вспомнил его фамилию, но понятнее от этого не становится.

– Они тебя обижали? – спрашиваю Мэри шепотом.

– Да не особо, – она ведет плечами, – но грозились не отпускать, пока не подпишу брачный договор. И я рада, что ты пришел. Если честно, не ожидала, думала, Мэрилин заберешь и все.

– Конечно, а тебя оставлю, чтобы руки не марать, да? – спрашиваю грозно. – Хорошего же ты обо мне мнения.

– Просто лезть на рожон не в твоих интересах, – отвечает Мэри тихо. – Зачем привлекать лишнее внимание, нужно о Мэрилин думать.

– Так я и думаю, – согласно киваю, – ты мой билет в будущее.

– Ааа, билет, ясно, – взгляд Мэри ужесточается. – Что ж, в любом случае спасибо, что выручил.

Вскоре нас доводят до здания, где располагаются гвардейцы. Я снова пытаюсь отправить Крокфорд домой, неженское это дело, по таким местам гулять.

– Я останусь с тобой, – тихо, но твердо говорит Мэри.

А дальше начинается совсем беспредел. Гвардейцы оформляют на меня столько бумаг, словно я ворвался ночью в дом мэра через окно, покалечил хозяина и украл любимую антикварную вазу.

– Уважаемые, а вы не превышаете полномочия? – спрашиваю, читая, что они насочиняли.

– Нет, ваше сиятельство, ни сколько.

– В этом королевстве все превышают полномочия, – произносит Крокфорд.

– Мэри, шла бы ты домой, устала ведь. Зайдешь ко мне, Мэрилин успокоишь, – пытаюсь убедить ее в который раз.

– Нет, Оскар, я останусь, и не уговаривай. Они точно заставят меня подписать документы на участок. А я бы хотела сначала сама узнать, что в нем такого особенного, что мэр вцепился мертвой хваткой.

– То есть ты здесь исключительно из–за этого? – мое эго неприятно ранится, все же я успел вообразить, что Мэри вжилась в роль заботливой невесты.

– Как твой билет в будущее имею право, не находишь? – выгибает она бровь, скрещивая руки под грудью.

Наверное, стоило выразиться изящнее, билет – грубовато звучит. То я целую ее, то словесно отталкиваю. Надо бы самому разобраться в том, что в итоге желаю получить.

23

Мэри

Вцепилась в этого графа, а теперь никак не отцеплюсь. И чего я действительно с ним отправилась? К ребенку бы лучше сходила.

Хотя справедливое опасение, что возле моего дома дежурят люди, чтобы снова проводить к градоначальнику, небезосновательны. Мэр – мужчина целеустремленный и до чертиков упертый. Опасное сочетание.

Раньше он не испытывал ко мне столь повышенного интереса, а ведь попытки свести с женихами тоже были. Что изменилось сейчас? Действительно ли столь велико желание насолить графу, как считает Уильямсон? Или дело непосредственно в моем участке?

Ох. Мне физически дурнеет. Я сижу тут, а кто угодно может проникнуть на мою территорию. Никаких родовых охранных артефактов и прочего у меня нет. Давно кануло в лету вместе с величием этого самого рода.

– Собираешься ругаться с ними, Мэри? Не стоит, – произносит Оскар. – Я проведу ночь здесь, раз им так хочется. Участок – не страшнее пляжа, кишащего гигантскими насекомыми–убийцами.

Смотрю на него непонимающе. Я подскочила на ноги, чтобы бежать заниматься охраной дома, а не это все.

– Логично, – на автомате киваю. – Стоп, тебя не отпускают?

– Нет, ты ведь слышала, – отвечает он удивленно.

Не слышала я ничего, у меня и свои думы есть.

Эх, можно было бы обратиться к графу за помощью охраны, у него наверняка найдется пара запасных ненужных артефактов. Но он недоступен.

И я буду ему должна.

Нет уж, пусть он лучше таверну отдаст, а то еще решит, что выполнил свою часть сделки.

– Сочувствую, – произношу наконец. – Но я не останусь. Полагаю, достаточно сыграла роль заботливой невесты, билету в лучшую жизнь нужно немного и о себе позаботиться.

– Дался тебе этот билет! – раздражается Уильямсон. – Не романтик я, не в состоянии изящно выражаться.

– При чем тут романтика? Каждый выполняет условия сделки, все логично. Ладно, спасибо, что вступился перед мэром, в некоторой степени ты здесь по моей вине, – хм, теперь мой уход будет выглядеть свинством.

– Никакой твоей вины нет, Мэри. Тебе стоит быть хоть немного эгоистичнее, правда, – он качает головой. – Мы в одной связке, должны помогать друг другу.

– Угу, – киваю, снова дело не во мне. Черт, вроде мне должно быть все равно, правильные вещи он говорит, а неприятно. – Хорошо, как скажешь. Я пойду тогда. Мэрилин навещу обязательно, не волнуйся.

Жаль, девочку со мной не отпустят, спать в пустом доме в свете последних событий мне будет некомфортно. Но нет, нельзя ребенка вмешивать, что я такое придумываю. Не отпустят и хорошо, будет в безопасности.

Дам Гретхен отпуск, придется дать. Она может невольно впустить в дом, кого не следует, артефакт не сработает при добровольном приглашении внутрь. Так что останусь я одна с овечками. Прекрасная компания, между прочим. Мне не привыкать.

Лягу спать в спальне с камином, там кочерга есть. И буду отбиваться если что. Сама справлюсь, без графа и остальных. Артефакт бы только сегодня приобрести, а я все топчусь на месте.

– Я и не волнуюсь. Ты ответственная.

– О, первый комплимент. Близость гвардейцев, ваше сиятельство, делает вас практически джентльменом.

– Снова на вы? Мэри, может, хватит возводить между нами стены?

Странный вопрос. Даже на несколько секунд задумываюсь, что бы он значил. Какие стены, если у нас исключительно деловые отношения. Граф не всегда держит при себе руки и рот, но я это не рассматриваю всерьез. Может, в образ жениха слишком ответственно входит.

– Оскар, – произношу и замолкаю, – я ухожу. Если тебя завтра не выпустят, дай знать, приду спасать. Или просто приду, если тебе и весточку послать не дадут. В общем, держись тут, – поднимаю перед собой кулачок в жесте поддержки.

– Стой, а ты куда? То не хотела уходить, а то резко сбегаешь.

– Домой и к Мэрилин. Волнуюсь, – отвечаю честно, но без подробностей.

– А если тебя снова, я ведь не смогу быстро прийти, – в голосе Уильямсона мне слышится…Забота?

Да нет, какая забота, простое беспокойство нашим общим делом.

– Я думала об этом, но мне кажется, сегодня мэр не будет ничего предпринимать, как минимум потому, что его любимые гвардейцы заняты тобой. И, – едва не ляпаю о решении приобрести артефакт, но вовремя останавливаюсь, – и домой хочу. Имею право. Ты меня прогонял, а теперь не даешь уйти.

– Ладно–ладно, – граф поднимается на ноги, – иди, конечно. Хотя я тебя не прогонял, а рекомендовал, – что за тяжелый человек, – ты просто забыла кое–что.

– Что? – окидываю взглядом помещение, в котором мы просидели два часа. – Не было у меня с собой ничего.

– Поцеловать жениха на прощание, – говорит он и прижимает к себе.

24

Вот, снова руки и рот графа распоясались, а я тут как бы млею.

А должна если не оттолкнуть, мы ведь для окружающих жениха и невесту изображаем, то, как минимум, не реагировать настолько податливо. Не воспринимать его губы настолько сладкими, не чувствовать, как внизу живота все сворачивается в тугой узел…

И сразу появляются мысли – ну и пусть, пусть он продолжит, не останавливается, пусть наши отношения действительно станут близкими, но…

Что дальше? Дойдем до свободных отношений? Станем прогрессивной парой? А потом?

А потом он – граф, законный наследник, опекун своей племянницы. А я виконтесса с подмоченной репутацией, ведь эти самые прогрессивные пары не приветствуются в Умбрии.

Впрочем, моя репутация и без того подмочится, когда мы с графом расстанемся. И в связи с этим…

– Хватит, – отталкиваю Уильямсона, – достаточно. Вы переходите рамки приличий даже для жениха.

Делаю шаг назад и мысленно ругаю себя. Не стоит доверяться мужчине, ни в коем случае. Не в нашем королевстве. Мне же потом придется переезжать в случае чего.

– Ладно, – на удивление Оскар не спорит, – береги себя, Мэри. И Мэрилин обними от моего имени.

Хм, прямо идеальный представитель мужского пола.

– Я попробую, – сдержанно обещаю и буквально сбегаю.

Гвардейцы меня не останавливают, и я беспрепятственно покидаю их. На улице дует свежий ветер, который прогоняет из моей головы мысли об Оскаре. По крайней мере, я тщательно убеждаю себя в этом.

Глупо думать о графе всерьез. Он честно дал понять, что ему нужно от нашего союза. И от этого почему–то становится грустно.

К счастью, квартал артефакторов буквально в паре минут ходьбы от участка гвардейцев, и я наконец–таки переключаюсь на насущные проблемы. Воровато оглядываюсь, заходя в дом единственного артефактора, с которым знакома лично. К счастью, моей скромной наличности хватает на искомое, и я с покупкой отправляюсь домой.

Теперь всего–то правильно установить артефакт, предварительно выдворив всех посторонних из дома. Надеюсь, градоначальник с Николсоном не караулят возле моей двери. Всегда считала себя малоинтересной для окружающих персоной, однако события последний дней меня в этом упорно разубеждают.

Ох нет, не домой мне надо, сначала проведаю Мэрилин. Резко сворачиваю к дому графа.

– Здравствуйте, – дверь открывает его экономка. Мы виделись пару раз еще при Оливии, но имени женщины я не помню, – я от его сиятельства, пришла проведать Мэрилин и сказать, что дядя будет дома завтра.

– Замечательно, я передам, – следует чопорный ответ, и дверь захлопывается, едва не стукнув меня по носу.

– Н–да, милая женщина, – бормочу себе под нос.

Что ж, я попыталась, ребенка этот цербер не обидит, и, надеюсь, больше не потеряет. А дальше я никто, чтобы требовать впустить в дом и лично проверять Мэрилин. Пусть Уильямсон сам разбирается со своим штатом прислуги.

Дохожу до своих владений, у дома никого, как и внутри. Теперь активация, она простая, справится даже ребенок, хотя я бы не давала подобные игрушки детям. Но цитата не моя, а артефактора.

Убираю ненужное, раскрываю шторы, чтобы свет падал под определенным углом. Правда, уже вечереет, но, думаю, ничего страшного, все получится.

Доделываю нехитрые приготовления, становлюсь в центр комнаты, разворачиваю листок с текстом активации и зачитываю. Три, два, один. Раздается громкий хлопок, из артефакта выстреливает белый луч и попадает прямо в меня. Падаю без чувств.

25

Ох, как же болит голова. Медленно открываю глаза и сажусь. Почему я на полу?

Растерянно оглядываюсь и вижу новый артефакт. Он гордо возвышается надо мной. И тут в я вспоминаю – белый луч, и я падаю на пол.

Осторожно поднимаюсь на ноги, придерживаюсь за стенку и подхожу к приобретенной вещи. Стоит себе и стоит, никого не трогает. Осторожно касаюсь артефакта пальцем, ничего не происходит. Хорошо.

Перевожу дыхание и смотрю в окно, дабы отвлечься и привести мысли в голове хоть в какое–то подобие порядка. А на улице уже темно, на небе звезды, и даже луна появилась. Ночь. Это ж сколько я провалялась?

Бросаю свой взгляд на низкую ограду, разделяющую мои владения от земель Уильямсона, по верху деревянного забора едва мерцает голубоватая дымка. Мастер в лавке артефактов описал именно такой эффект от применения его творения.

То есть все сработало? А меня чего решило прибить? Отработка реакции на чужого на территории?

Нужно наведаться в лавку и спросить у мастера, но не сейчас. Сейчас я хочу спать.

С трудом дохожу до спальни и валюсь на кровать прямо так, не раздеваясь. Сил нет ни на что.

Просыпаюсь от громких криков и бешенного стука в дверь.

– Что случилось? – сажусь на постели и жмурюсь. – Это ко мне? – спрашиваю сама у себя.

Шум продолжается. Кажется, все-таки ко мне пытаются попасть.

Буквально стекаю с кровати и иду к входной двери. К счастью, самочувствие улучшилось, голова не болит, дикой слабости нет. Единственное, ногу правую тянет, приходится прихрамывать, должно быть, я на нее упала вчера.

– Сейчас! – кричу, подходя к двери. – Кому там неймется?

Отпираю замок и резко открываю.

– Мэри? – полувопросительно произносит Уильямсон. – Я зайду?

– Заходи, – киваю, впуская его внутрь.

Странный, кого он ожидал увидеть.

Граф тем временем уверенно шагает по моему дому, словно хозяин. Заглядывает в каждое помещение и внимательно осматривает их.

– Что–то потерял? Или кого–то? – спрашиваю, выгибая бровь. Нога по–прежнему тянет, мне бы посидеть, а я за Уильямсоном ковыляю. – Оскар! Не делай вид, что не слышишь.

Он молчит, продолжает двигаться дальше по дому. Лишь когда доходит до последней комнаты, разворачивается ко мне и удостаивает ответа.

– Хотел узнать, кто настолько занял твое внимание, – произносит холодно.

– В смысле? – хмурюсь в непонимании. – Я спала, это не запрещено законом.

– Это ж с кем ты тут спала мне интересно?! Мэрилин в истерике! Ты не появляешься, меня отпустили, а тебя все нет. И в этом она обвиняет меня! – всплескивает руками граф. – Мол, это я за тобой не сходил, и тебя, бедную несчастную, до сих пор удерживает градоначальник.

– Я заходила к тебе, твоя прислуга не пустила. Но я попросила сообщить, что ты обязательно вернешься завтра.

– С Кейтлин я тоже разберусь, не волнуйся, ты тему не переводи. И почему ты опираешься на стену?! Что ты все время подгибаешь правую ногу? – он подскакивает ко мне и бесцеремонно поднимает платье, осматривая лодыжку.

– Эй! Что ты себе позволяешь?! – справедливо возмущаюсь, пытаюсь выдрать из пальцев графа, но едва не заваливаюсь набок.

– Да что с тобой? – говорит Уильямсон, подхватывая меня. – Вид у тебя изрядно помятый, еще и падаешь, – он заносит меня в ближайшую комнату и кладет на диван. – Что тут с тобой делали? Даже не переоделась, – он брезгливо морщится.

– Ну извините, заснула прямо в одежде, – развожу руками, – и никто со мной ничего не делал, я одна была, – внезапно становится очень обидно. – Упала, отключилась, пришла в себя, еле дошла до кровати. Проснулась, а тут ты с обвинениями, – всхлипываю.

– Тшш, не обижайся, – произносит Оскар на удивление человечным голосом, – я просто волновался. Да, вижу, синяк большой, я принесу мазь, быстро вылечим тебя.

Прохладные пальцы графа на моей ноге дарят облегчение, а о том, что они слишком высоко, там, где уже не прилично, я стараюсь не думать.

– Спасибо. А с чего ты волновался? Тебя ведь только сегодня отпустили? С чего столько криков? – пытаюсь отвлечься от мыслей о блуждающих руках Оскара.

Уильямсон не сразу отвечает, смотрит внимательно на меня.

– Это ж как ты упала и ударилась? Мы уже два дня не можем с тобой связаться.

26

– В каком смысле два дня? Ты шутишь? – выдавливаю из себя улыбку. – Я не могла столько проспать. Ты меня разыгрываешь! Самого, небось, задержали гвардейцы на больший срок, а вину на меня перекладываешь.

Уильямсон лишь качает головой, глядя на меня укоризненно.

– Мэри, Мэри, хорошего же ты обо мне мнения. Я, главное, о ней волнуюсь, переживаю, ищу повсюду, а она, – граф всплескивает руками.

– А я дома сижу. Одна! Даже экономку в отпуск отправила.

– Вижу, – кивает Оскар, а его рука все еще лежит на моей ноге.

– Осмотр, я полагаю, закончен? – произношу полувопросительно, выразительно стреляя глазами на ладонь Уильямсона.

– Что? – он не сразу понимает, о чем я. – Ах, ты об этом, – смотрит на свою руку, – нет, мне не кажется, что осмотр закончен. Переживаю, что мог просмотреть что–то посерьезнее гематомы, – граф ведет ладонь вверх по ноге.

– Нет там ничего серьезного, – произношу и резко дергаю платье на себя, – ты мазь обещал, ее и неси. Дальше я сама справлюсь.

Уильямсон тяжело вздыхает, но руку убирает.

– Как знаешь, – он пожимает плечами. – Так что у тебя произошло? После падения, отключающего на два дня, нужно обязательно показаться врачу! – граф нежно обхватывает мое лицо. – Голова могла пострадать, подобными вещами не шутят.

– Оскар, – он вглядывается озабоченно в мой лоб. Так близко, я чувствую его дыхание, – с головой все в порядке. Произошел сбой. Несчастный случай, такое бывает, – пожимаю плечами и неуверенно улыбаюсь.

– Какой несчастный случай? – Уильямсон хмурится. – Что ты не договариваешь, Мэри?

– Да ничего особенного, – убираю его руки, сил нет долго терпеть его близость. Появляются неправильные мысли, как будто ему не все равно, как будто он действительно беспокоится обо мне не потому, что я прикрываю его перед Сандерсом. – Просто купила один прибор, а он сработал недолжным образом. Бывает. Схожу и поменяю.

– Какой прибор? – не отстает граф. – Давай, Мэри, не темни. Рассказывай прямо, что случилось. Я помогу, мы в одной связке, ты ведь помнишь.

Вот, одна связка. О чем и речь. Я ему интересна только из–за этого. Становится обидно.

– А не отправился бы ты, Оскар, за своей чудо–мазью? – вскидываюсь. Растеклась тут, слабость проявила. Я всегда одна, не стоит на кого–то опираться. – То, что у меня сломалось, тебя не касается. Нашей связки не касается! – повышаю голос. – Хочешь помочь, помоги, но не более того. В мои личные дела нечего влезать.

– Вот как ты заговорила, – Уильямсон поднимает вопросительно брови, – ясно, хорошо. Я ухожу. Как закончишь со своим личным, – он особо выделяет последнее слово, – зайдешь к нам. Покажешься Мэрилин, обсудим дальнейшую стратегию поведения, и мазь тебе дам.

– Ты очень любезен, – растягиваю губы в фальшивой улыбке.

– Я в курсе, – граф поднимается на ноги. – Не провожай, я знаю, где выход.

Вскоре я слышу сильный хлопок двери и вздрагиваю. Достал. Слишком много эмоций вызывает для человека, с которым у меня лишь деловая договоренность.

Встаю, поправляю платье и спешу в комнату с артефактом.

Стоит на месте. Что ему сделается. Меня обезвредил, а ему хоть бы что.

Подхожу и глажу артефакт. Теплый, приятный, словно живой.

Качаю головой. Придет же ерунда в голову.

Обхватываю артефакт, а он не поддается, словно приклеился. Тяну двумя руками – никак.

– Да что с тобой?! – громко восклицаю. – И что ты вообще такое? – спрашиваю уже тише.

27

Привожу себя в порядок и отправляюсь в лавку мастера артефакторов, который продал мне неизведанное чудо. Я не маг, ни разу не замечала за собой хотя бы крохотную искру дара, однако даже я понимаю, что ситуация далека от стандартной.

На половине пути с удивлением понимаю, что нога больше не болит, да и самочувствие в разы улучшается. Осторожно ощупываю бедро через юбку платья и удивленно вскрикиваю, привлекая внимание прохожих.

– Вспомнила, что кошелек дома забыла, – произношу с извиняющейся улыбкой проходящей мимо пожилой паре, что уставились на меня.

– Бывает, мэм, – отвечают они и вежливо кивают, – удачи вам.

– Взаимно, – продолжаю расшаркиваться.

Как только они скрываются, возвращаюсь к своей ноге. Я совершенно точно не чувствую синяк. Нет его. Не мог же он чудесным образом исчезнуть, ведь гематома была довольно обширной, там работы на заживление на пару недель, а то и месяц.

Как бы там ни было, а я совершенно точно излечена. Да и общее самочувствие на высоте. Давно я такого прилива сил не ощущала.

Стоило два дня проспать? Или снова виноват артефакт?

Наконец дохожу до нужной лавки, решительно дергаю на себя дверь, а она не поддается.

Растерянно оглядываюсь, вроде разгар дня, соседние лавки точно открыты. Обедает человек? Но объявлений о перерыве нет. И остальные ведь на месте.

Еще раз силой дергаю, но ничего. Прислоняюсь к окошечку в двери, пытаясь разглядеть, есть ли кто внутри лавки, но там слишком темно, ничего не видно.

Решительно захожу в соседнюю лавку.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – ко мне тут же подскакивает заинтересованное лицо.

– А ваш сосед сегодня не откроется? Здравствуйте.

– Нет, с утра не было, – мужчина вмиг скучнеет. – Но, может, выберете что–то у нас? – в его глазах снова загорается надежда.

– Да я в общем–то уже приобрела, – бормочу растерянно, – у вашего соседа, но артефакт как будто не исправен.

– Я не могу быть в ответе за изделия других, но могу предложить вам свои отличнейшего качества!

– Ладно, – медленно тяну, – покажите, что у вас есть для охраны дома.

– Один момент! – артефактор несется вглубь помещения, иду за ним. – Вот, держите! Отличные амулеты. Повесите на дверь, нежелательные гости будут сами уходить. Есть еще в таком варианте.

Смотрю на два круглых медальона и не понимаю, на кой мне декоративные украшения.

– Эм, – наконец–то моргаю, отводя взгляд от предложенного товара, – больше ничего нет?

– Нет. Это самые надежные варианты! Единственные разрешенные к использованию во всей Умбрии! – горячится мужчина. – Если вам предлагали что–то другое, не верьте! То наверняка была незаконная подделка.

– Угу, – автоматически киваю, – я подумаю, спасибо, – говорю вежливо и буквально выбегаю из лавки.

Что же мне такое продали?

Твердо намереваюсь караулить нужного мне артефактора, пока тот не появится на рабочем месте, но мои планы приходится корректировать буквально через несколько минут. Гвардейцы. Именно они, неспешно идущие в конце улицы, заставляют меня резко поменять решение.

Успею подловить артефактора, сейчас лучше к Уильямсону. Ребенка надо проведать, да и с самим графом пообщаться.

В рекордные сроки дохожу до поместья и уже заношу руку для того, чтобы постучать в дверь, как вспоминаю, что местная экономка меня не взлюбила и не пускает на порог. Быстро забегаю к себе домой и, покормив овец, тороплюсь через поле ко второму входу в поместье Уильямсона.

Дергаю очередную дверь – открыта. Ура! Делаю шаг и тут же останавливаюсь, как вкопанная, увидев явно непредназначенное для моих глаз…

28

Оскар

От женщин одни проблемы! В который раз в этом убеждаюсь. Даже по острову начал тосковать, немного. Хотя нет, там было ужасно.

Единственная женщина, к которой я испытываю теплые чувства – Адель. Если бы не она, куковать мне на острове пожизненно. Собственно, это единственная особь женского пола, от которой одна польза. И она не моя супруга. Но тут я нисколько не жалею.

Они с королем Генрихом чудесная пара, да и я подозреваю, что в романтических отношениях меня бы и она периодически выводила из себя, как получается с Мэри. Ведь Крокфорд такой разумной и рассудительной казалась, куда все это делось?

Пропала на два дня, синяк себе поставила, а продолжает играть в независимость! Нет уж, как по мне, истинная леди должна быть кроткой и женственной. Собственно, это все. Дальше дело за мужчиной, он должен решать. А мне не дают! Буквально выставили из дома!

Ладно, не выставили, сам ушел, но только потому, что был крайне оскорблен! Личное у нее, видите ли. Да какое личное может быть у невесты от жениха?!

– Дядя, ты нашел Мэри? – с порога на меня налетает племянница.

– А где приветствие, Мэрилин? Невежливо себя ведешь, – поджимаю губы.

– Здравствуй, – бросает она пренебрежительно. – Полагаю, не нашел. Наверное, стоит мне самой.

– Что?! – подскакиваю к девчонке. – Угрожаешь побегом? Думаешь, все будут с тобой нянчиться из–за твоих угроз? Ха! Не на того напала!

Молодец я, выплескиваю эмоции на малолетнее дитя. Правда, этому малолетнему ребенку палец в рот не клади, руку откусит.

– Экономка же нянчится, – ведет плечиком Мэрилин, – и Мэри переживала.

– С экономкой я разберусь, кстати, Кейтлин! – кричу. – Твоя любимая экономка кое–что плохое сделала. И Мэри я нашел, она у себя дома. Уверяет, что упала, потеряла сознание, очнулась – прошло два дня. Слабо верится, но она позже придет за мазью, сама расспросишь, – снова поворачиваюсь к девочке.

– Ура! Спасибо! Ты лучший, – она бросается ко мне в объятия. Мне кажется, впервые за все то время, что я здесь живу.

– Гхм, – теряюсь и неловко похлопываю ее по спине, – ты тоже ничего, когда никуда не сбегаешь.

К счастью, от дальнейшего обмена неловкими признаниями и чувствами нас спасает появление моей экономки.

– Звали, ваше сиятельство, – кланяется женщина, делая круглые глаза, заметив наши с девочкой объятия.

– Да, Кейтлин, – хмурюсь на ее реакцию и передумываю отталкивать Мэрилин, прижимаю ее к своему боку. – Ты не пустила на порог мисс Мэри Крокфорд, прогнала ее из дома. Это было вопиюще невежливо и недопустимо, эта девушка – почетный гость в нашем доме! Ее нужно пускать всегда и принимать с должным уважением, это ясно?!

– Да, ваше сиятельство, – кланяется Кейтлин, опуская глаза в пол.

Но что–то вины я в них не заметил, скорее спешит спрятать раздражение.

– На первый раз я лишаю тебя выходной премии. Все твои дни отдыха до конца года не будут ничем поощряться. И работать в эти дни я тоже не разрешу, мы должны отдыхать друг от друга, – добавляю.

Это вполне справедливо, я считаю. И совсем не жестоко.

– Я вас поняла, – губы женщины сжимаются в тонкую линию. Недовольна. А чего она ожидала? Выполнять роль хозяйки только потому, что присматривает за Мэрилин, и мне некогда думать о доме? – Я могу идти?

– Да, Кейтлин, – киваю, – свободны.

– Дядя, она мне говорила, что Мэри плохая, – заговорщицки шепчет Мэрилин, едва экономка скрывается, – пугала, что Мэри выйдет за тебя, обманет нас и выставит за дверь.

– А–хах, – смеюсь, – какие глупости. Не волнуйся, милая, нас с тобой никто не выставит, – кроме государства, но ни к чему пугать девочку. – Да и Мэри хорошая, ты же сама видишь.

– Да, – Мэрилин кивает. – Ладно, побегу в свою комнату, буду ждать ее прихода там.

Что происходит в моем доме? Кейтлин просто глупа и ревнива, причем ревнует она, конечно, Мэрилин, не меня, или замешана в каких–то интригах?

Хм, а такой ли уж этот дом мой? Качаю головой. Нужно срочно Крокфорд привязать к себе.

Отправляюсь в кабинет готовить прошения Сандерсу на официальное опекунство и лишь ближе к вечеру вспоминаю про Крокфорд, которая так и не явилась.

Вредная девчонка, сейчас схожу к ней, полечу мазью!

Поднимаюсь к себе в спальню полный праведного гнева, а на постели меня ждет неожиданный сюрприз…

29

Мэри

Что–то щекочет мою ногу, отталкиваю, хочется еще поспать. Но это что–то не уходит. Тогда я переворачиваюсь и упираюсь в стену. Разве моя кровать упирается в стену?

Открываю глаза.

– Доброе утро, спящая красавица, – произносит Уильямсон, это его я приняла за стену. – Как спалось? Мне прекрасно. Знаешь, впервые начал понимать женатых людей, ведь так приятно лежать с кем–то, обниматься, ммм.

Руки графа покоятся на моей талии, и почему–то мне кажется, что некоторое время назад они были не только на талии. Но мне не хочется возмущенно кричать и отталкивать его, мне… Уютно?

– Женатые часто спят в разных спальнях. А если тебе хочется кого–то обнимать во сне, можно завести животное или большую мягкую игрушку.

– Говорит девушка, самостоятельно пробравшаяся в мою спальню и уснувшая в моей кровати, – кивает Оскар с хитрецой в глазах.

– Что?! – по привычке начинаю возмущаться, но потом вспоминаю. – Хм, действительно, сама. Я хотела дождаться тебя, не попадаясь никому на глаза, но уснула. Может, я заболела? Сколько можно спать, постоянно сплю.

– Сводим тебя к лекарю, – говорит Уильямсон и поправляет мои волосы, нежно прикасаясь. – Ты очень красивая, Мэри, – добавляет он с какой–то грустной полуулыбкой. – Может, по–настоящему поженимся? Не будем расторгать помолвку? Мэрилин будет рада, твои овечки получат простор и тоже будут рады.

– А ты? Ты будешь рад? – спрашиваю, прищурившись.

Он молчит, отвечает не сразу.

– Я? – переспрашивает. – Я буду счастлив! Всегда просыпаться с тобой, а не в одиночестве. Конечно, никаких раздельных спален, только вместе. Даже если поругаемся. Тем более, если поругаемся!

Смотрю на Оскара и не понимаю, это он всерьез или шутит? Я ведь и поверить могу.

Резко вырываюсь из объятий и сажусь.

– Как–то глупо жениться только для того, чтобы просыпаться вдвоем, не находишь? – произношу напряженно.

– Почему? – искренне удивляется граф. – Люди заключают браки ради меньшего – всякие материальные блага, земли, покровительство, чтобы миновать позор, чтобы быть как все. А я предлагаю осчастливить два одиночества. Что в этом плохого?

Что–то такое сквозит в его голосе, что я не выдерживаю, поворачиваюсь и буквально впиваюсь глазами в Оскара. Он не прячет взгляд и выглядит совсем не насмехающимся.

Внимательно изучаю его – большие добрые глаза, по крайней мере, сейчас, прямой нос, плотно сжатые губы. Рот у него такой всегда, я заметила, он придает дополнительную строгость облику графа.

Опускаюсь ниже в своем рассматривании. У Оскара плотное тело, я привыкла видеть более худых мужчин, но они не занимались пять лет физической работой. После островной жизни Уильямсон выбивается за классического определения красивого аристократа, но мне это нравится.

Пора признаться себе честно. Мне нравится, как выглядит Уильямсон и, кажется, нравится, как человек. Его вспыльчивость подкупает. Должно быть, у меня проблемы с головой, никого такое не подкупает, однако ж.

– Что ты будешь делать, если я отвечу согласием? – возвращаюсь к глазам Уильямсона. – И если это твоя остроумная шутка, то лучше прекратить ее прямо сейчас. Решишь позже, и я расторгну наше соглашение. Ничего ты мне не сделаешь, будучи сам безземельным, – вздергиваю подбородок.

– Меня так умиляет, когда ты пытаешься показать свою независимость, – он нежно оглаживает мой подбородок. – Не надо, я и так воспринимаю тебя всерьез.

– Ты уходишь от ответа.

– Вовсе нет, – Оскар качает головой. – Я не шучу. И я правда хочу тебя себе в жены.

– Звучит несколько по-собственнически и не очень романтично, – усмехаюсь. – Но мне тоже чертовски надоело просыпаться одной.

– Это согласие? – Уильямсон притягивает меня к себе.

– Это обещание подумать, – теперь грустная улыбка у меня. – Мы сейчас на волне эмоций, глупо принимать решение в таком состоянии.

– Я с тобой категорически не согласен, – качает головой Оскар и вмиг становится более строгим и отстраненным. Что-то больно царапает меня изнутри, но ведь действительно лучше так, чем потом разочаровываться. Ведь так? – Что привело тебя ко мне в спальню? – Уильямсон переводит тему. – Едва ли ты знала, как мы будем рады проснуться вдвоем.

– Ах да, – мгновенно вспоминаю вчерашний вечер. – Это касается твоей экономки, я кое–что увидела, когда зашла в поместье, это кое–что крайне странное.

30

– Да, дорогая, внимательно тебя слушаю, – произносит полунасмешливо Оскар и встает с кровати.

– Это касается твоей прислуги. Одна из служанок, она, – с трудом подбираю слова, – она обнималась с гвардейцем.

– Как мы с тобой только что? – спрашивает весело граф.

– Нет, – вспыхиваю от его тона, – гораздо откровеннее, – жестикулирую руками. – И экономка твоя, она.

– Неужели тоже с гвардейцем была? – Уильямсон перебивает меня, усмехаясь.

– Короче, кому я рассказываю, – качаю головой, – у тебя одни шутки на уме.

– Почему, – Оскар тут же поворачивается и подсаживается ко мне, – не только. Но мое серьезное предложение ты отвергла.

– Это то, где ты предложил пожениться, чтобы вместе просыпаться?

– Именно, – отвечает он, поправляя ворот моего платья. – Ты отказалась. а я мужчина, гордый самец. И обиделся, – припечатывает Уильямсон.

– Я не отказалась, а обещала подумать. И твоя экономка подошла к парочке и сунула какую–то бумагу этому гвардейцу. Это тебе не кажется странным? – перевожу тему в нужное русло.

– Хм, – на миг задумывается граф, снова встает и подходит к шкафу, – с какой стороны посмотреть. Может быть странно, а может и нет. У Кейтлин дочка замужем за стражником, хотя ее дочь у меня не работает. Вроде бы. И ты говоришь, что парень был не простым стражником, а гвардейцем?

– Я в этом абсолютно уверена. Имела удовольствие с ними общаться, если ты помнишь, – отвечаю раздраженно.

– А знаешь, – Уильямсон выходит из–за двери шкафа обнаженный по пояс, – я тебе верю. И впрямь ситуация любопытная, учитывая наши с тобой недавние приключения. Надо за Кейтлин присмотреть, и за служанкой этой фривольной тоже. Покажешь мне, какую видела. Что?

Сижу и не могу оторвать глаза от торса Оскара. Я бы никогда не назвала себя совсем уж невинной фиалкой, я прекрасна знакома с анатомией и в курсе, чем занимаются взрослые люди в своих спальнях, но одно дело знать, а другое видеть. Со вторым у меня опыта прискорбно мало, а полуобнажённый граф только сбивает с толку.

– Ты не хочешь одеться? – все же нахожу в себе силы ответить и перевести взгляд на его лицо. – Невежливо перед девушкой разгуливать в подобном виде.

– Нравлюсь, да? – самодовольно спрашивает Оскар.

– Вовсе нет! – тут же взвинчиваюсь, надевая на себя маску чопорности. – Я просто пребывала в шоке от твоей невоспитанности.

– Очень нравлюсь, – весело тянет Уильямсон. – Не волнуйся, милая, ты мне тоже очень нравишься. Ножки у тебя что надо, остальное, уверен, также прекрасно.

– Да что это такое! – подскакиваю в возмущении. – Ни в какие ворота! Ты вроде граф, а не портовый работяга!

– Так способы склонить девушку к браку одни и те же, что у аристократов, что у простолюдинов, – пожимает плечами Уильямсон, добродушно улыбаясь.

– Верно, – киваю и тут же вздергиваю подбородок, – да только воспитанные мужчины приглашают девушек на свидания дабы склонить к согласию, а не шокируют полуголым видом!

– Без проблем, милая, сейчас позавтракаем и пойдем на свидание! Я и такое устроить могу, не волнуйся, – говорит граф и, задорно подмигивая, надевает–таки рубашку.

31

– Я ни на что еще не согласилась, – бухчу через несколько минут, когда граф выводит меня из своей спальни под ручку. – И мне бы переодеться.

– Это тоже без вопросов, милая, после завтрака зайдем к тебе. И овечек покормишь, а то сейчас еще повод найдешь, чтобы со мной поменьше общаться.

– Было бы неплохо, но, кажется, никак, – вздыхаю обреченно.

– Верно, никак, – кивает Уильямсон. – Знаешь, из–за чего мы с сестрой всегда враждовали? Помимо очевидного, что ей хотелось быть наследницей.

– Из–за твоей невоспитанности?

– Почти. Из–за того, что если я решил что–то, то все. Меня не переубедить и не сдвинуть с места. А потому на свидание, конечно, сходим. Можно даже не на одно. Но ты потихоньку придумывай фасон свадебного платья. Девушкам ведь красота важна.

– Слушай, а я никогда не задумывалась о таком, – от неожиданности отвечаю искренне, – не было у меня особых грез на подобные темы.

– Значит, теперь самое время в них погрузиться.

Так мы и входим под ручку в столовую. А в ней уже сидит на стуле Мэрилин, болтая ногами и слушая нотации от Кейтлин на тему того, что не пристало так вести себя юной леди.

На секунду в столовой наступает тишина, а потом оглушительный крик Мэрилин.

– Мэри! Ты нашлась! Я так волновалась! – девочка подбегает ко мне и сжимает в объятиях. – Как же здорово. И дядя не обманул.

– Конечно, нет, солнышко, с чего ему обманывать, – глажу Мэрилин по голове, а мое сердце щемит от нежности.

Оказывается, так приятно, когда маленький детеныш рад тебя видеть. Должно быть, ради подобных ощущений девушки и стремятся рожать. У меня раньше не было желаний завести семью, а сейчас уже не знаю.

– Проходи, мы тебя накормим, – Мэрилин тащит меня за руку к столу. Отпускаю Оскара и иду за девочкой. – Кейтлин, поухаживай за гостьей! – приказывает та.

– Не надо, я сама, – экономка смотрит ненавистным взглядом, еще чего, гляди, подсыплет мне в еду. – Приборы есть, – переставляю пустую посуду к себе поближе, – я справлюсь. Я привыкла самостоятельной быть.

– И я тоже буду все сама! – весело заявляет Мэрилин и повторяет за мной. – Дядя, тебе положить? – спрашивает она, размахивая ложкой над головой.

– Нет, спасибо, крошка, мне Мэри поможет, – отвечает он с улыбкой. – Кейтлин, вы свободны. Идите уже, займитесь чем–нибудь полезным, а то своим кислым видом только аппетит портите.

Экономка, поджав губы, уходит, не забыв поклониться.

– Как скажите, ваше сиятельство, – произносит она скрипучим голосом.

Странная женщина. Интересно, она так себя вела и при Оливии? Хотя вряд ли. Графиня не отличалась терпением, точно выгнала бы Кейтлин.

Некоторое время молча завтракаем, я рассеянно смотрю в окно и ловлю себя на мысли, что самочувствие снова идеальное. Может, артефакт еще и лечит? Стрельнул в меня, отключил, поранил, а потом все наоборот.

– Доедай, Мэри, пойдем к тебе и на свидание, – напоминает о себе Уильямсон.

– Какое свидание? Мэри со мной обещала погулять, а нам не дали гвардейцы. Она сегодня моя! – выражает недовольство Мэрилин и даже стучит вилкой по столу.

– Что за поведение?! – естественно, возмущается граф и тоже стучит по столу, только ладонью.

Закатываю глаза, куда я попала.

Если откровенно, не хочу никуда идти, отказала бы обоим в качестве профилактики, но ведь не отстанут.

– Детки, успокойтесь, – произношу елейным голосом и накрываю своими ладонями руки Мэрилин и Оскара, – мы можем погулять втроем. Вам полезно учиться вежливо общаться друг с другом. А я буду рада обществу обоих.

32

Выходим из дома дружной торжественной троицей. Оскар держит за руку Мэрилин, я цепляюсь за локоть Оскара, наши шаги неспешны и степенны. Прямо идеальная семья на выгуле, горжусь нами. Но уже через несколько минут понимаю, что поспешила с похвалой.

– Отпусти! Я могу сама идти, я уже взрослая, – раздается недовольный голос Мэрилин.

– Взрослая! Сбежишь еще чего доброго, а нам тебя искать по всему городу?! – естественно, возмущается Оскар. – Взрослой будешь, когда выйдешь замуж и будешь жить отдельно!

– А ты мечтаешь, чтобы я выросла и оставила все тебе! Нет, не угадал! Я не пойду замуж, буду, как Мэри, свободной.

На этой фразе я давлюсь воздухом.

– Мэри скоро станет моей женой! И больше не будет свободной!

– Она еще не согласилась! – топает ножкой Мэрилин.

Мы стоим посреди улицы, и эти двое родственничков смотрят друг друга очень зло и начинают привлекать внимание прохожих. Ох, неужели снова мне нужно вмешиваться.

– Детки, а ну–ка разбежались по углам. На вас смотрят. Ведите себя прилично, я вас умоляю! – становлюсь между графом и его племянницей. – Давайте представим на секунду, что мы цивилизованные люди, мирно сосуществуем друг с другом, чтобы со стороны могло показаться, что мы семья, – беру обоих за руки и веду вперед. – Сейчас, как приличные, степенно пройдемся по ярмарочной площади, купим ребенку сладостей. Потом поднимемся на городской холм, дабы подышать свежим воздухом в парке и полюбоваться на красоты города. А затем я отведу вас поесть, все равно давно в таверне не появлялась, они, наверное, забыли, как хозяйка выглядит.

– Хорошо, мамочка, – утрирует Оскар, – будем тебя слушаться.

– Слушайся, – огрызаюсь, – ты мне обещал свидание мечты, но так и быть, я сама все организую.

– Я обещал свидание вдвоем, а не с ребенком! Какое свидание с ребенком, тут она все внимание на себя перенимает, – возмущается Уильямсон.

– Мэри не твоя собственность! Она свободная личность! И до того, как стать твоей невестой, она стала моей подругой! – кричит Мэрилин.

Отпускаю обоих и усиленно массирую виски. Как же непривычно находиться в перекрестной перепалке, я привыкла к тишине и одиночеству, а не это все.

А главное, зачем оно мне надо? Страха остаться старой девой у меня нет. Впервые за много лет пару раз подумала о том, что приятно ощущать душевное тепло от ребенка, но это тоже не показатель. Оскар? С Оскаром совсем ничего не понятно.

– В общем, я ухожу, делами займусь, а вы оставайтесь выяснять отношения, – произношу тихо, но твердо, и разворачиваюсь на пятках в обратную сторону.

Три, две, одна секунда…

– Мэри, стой! – с двух сторон в мои руки вцепляются. – Прости нас и не уходи, – и такие два милых личика, снова чувствуется, родственники.

– Ладно, забудем, – согласно киваю, – но больше никаких публичных споров! А то точно вдвоем останетесь! Запру вас в своем сарае для садового инвентаря и буду держать там, пока не найдете общий язык.

– Испугала уже, заканчивай. Идемте куда–нибудь, а то, правда, стоим посреди улицы.

Удивительно, но дальше все проходит тихо и мирно, даже снова начинаю думать, как хорошо не проводить время одной.

– Мисс Крокфорд, мистер Уильямсон, рад встрече, – в парке к нам подходит Сандерс. – Приятно видеть, что вы гуляете втроем, не только ради меня выполняя роль семьи, – он улыбается и чуть ли не светится счастьем изнутри. Странный. – А то все чаще попадаются нечистоплотные в этом отношении люди.

– Здравствуйте, Сандерс, мы, конечно, не такие, – приветствует его Оскар. – Может, ускорите прием заявки на опекунство и вступление в наследство, раз мы такие одни молодцы?

– Ваше сиятельство, вы хитрите, – Сандерс укоризненно машет указательным пальцем, – но дополнительные очки вы определенно заработали. Приятно было с вами увидеться, но мне пора, – он кланяется и уходит.

– Видишь, а ты не хотел брать с собой Мэрилин, – произношу, глядя задумчиво в след проверяющему.

– Был не прав, дорогая, – Оскар подносит мою руку к губам и целует пальцы, – но я обязательно исправлюсь, – добавляет, глядя проникновенно в глаза, и я думаю, может, действительно выйти замуж? Что я в сущности теряю?

33

Следующие дни наполнены идиллией. Мой распорядок дня меняется в корне и как–то слишком быстро я его принимаю и даже начинаю им наслаждаться. С утра дела по дому, я все еще не хочу пускать внутрь прислугу, интуиция буквально кричит, что градоначальнику скорее всего не я нужна, а мой участок. Не знаю, что в нем особенного, руки пока не доходят до масштабного изучения, а потому я поступаю так, как мне спокойнее.

От меня одной беспорядка немного, справляюсь сама, а уборка даже успокаивает. Настраивает на медитативный лад. За овечками, конечно, ухаживать сложнее, но у меня давно есть помогающий артефакт, и он, в отличие от охранного, работает вполне предсказуемо. Так что просто немного полезной зарядки по утрам, которая мне нравится.

По поводу охранного артефакта тоже ничего я не решила. Убрать я его не могу, да и несмотря на его странность, с ним спокойнее. Оскар не мог войти на территорию участка, пока я не взяла его за руку и не провела через границу.

После утренних дел по дому я обычно отправляюсь в таверну. Там завтракаю, решаю насущные вопросы, а на обед ко мне присоединяются граф с Мэрилин. Это уже становится приятной традицией. Искренне наслаждаюсь приемом пищи с ними, им вроде тоже все нравится. И от этого мне только отраднее.

Невольно вспоминаются слова моей бабушки. Очень мудрая женщина была, хотя с первого взгляда никто бы этого не сказал. Ее ум был гораздо глубже и дальше от академических наук, она хорошо разбилась именно в житейской мудрости.

И она–то однажды мне сказала, что настоящее семейное счастье заключается как раз не в яркой страсти и огненных чувствах. Они быстро перегорают и превращаются в пепел, часто перетекая в ничто. А спокойная радость и наслаждение от общения, совместных обедов, разговоров, именно это и есть то самое, что не затухнет очень долго. Именно оно способно укрепиться и вырасти в нечто сильное и большое на года.

После таверны мы втроем обычно идем в поместье Уильямсона. Там время проводим по–разному. Иногда я занимаюсь с Мэрилин, иногда помогаю Оскару в его делах. Как будто мы уже давно женаты…

– Как тебе дата семнадцатое августа? – внезапно выдергивает меня из мыслей Оскар.

– Эм, – не сразу переключаюсь от книги, в которую погрузилась с головой, – дата как дата. Красивая. Еще лето, но уже без зноя.

– Замечательно, тогда на эту дату и дадим объявление в газету, – кивает Уильямсон и делает пометку в своем блокноте.

– Объявление? – выгибаю бровь. – На тему?

– На тему нашего бракосочетания, естественно! На помолвку не дали городу погулять, со свадьбой придется–таки приглашать народ. О! Первым напишу Сандерсу, скажу, что он почетный гость. Глядишь, ускорит оформление документов, а то подвешенное состояние нервирует.

– Ага, нервирует, – растерянно киваю.

– Что с тобой? – Оскар отрывается от своего стола и внимательно смотрит на меня. – Передумала?

Поживаю плечами.

– Да я вроде как до конца и не надумывала, ты поставил меня перед фактом, а меня все пока устраивало? – полуспрашиваю у него.

Уильямсон встает из–за стола и подходит ко мне. Присаживается на корточки и берет меня за руки.

– Сомневаешься, что мы не сойдемся, в супружеской спальне? – спрашивает с усмешкой.

– Тьфу на тебя! – пытаюсь вырвать свои руки. – Я приличная леди.

– И только поэтому я до сих пор не позволял себе чего–то большего. А так, будь уверена, желание растет во мне с каждым днем, – произносит Оскар и буквально опаляет меня своим взглядом.

– Хм, – веду плечиком и прикусываю нижнюю губу, – но ведь в поцелуях нет ничего плохого. И мы это уже делали.

– Делали, – говорит Оскар с улыбкой и приближает свое лицо ко мне.

34

Наша идиллия продолжается. Более того, я начинаю верить в происходящее.

Верить, что эта маленькая девочка и ее дядя скоро станут моей семьей. Настоящей семьей, а не фиктивным временным выходом перед властями.

Верить, что граф ко мне неравнодушен, и что я действительно интересую его. Причем интересую не как соседка с таверной на его территории и не как способ получить наследство, и даже не как личность. Хотя в этом смысле я ему тоже небезразлична. Но после тех поцелуев в его кабинете я начала чувствовать себя женщиной.

Желанной, привлекательной, вызывающей сильную симпатию женщиной.

И черт. Я солгу, если скажу ту самую фразу, что продвигают дамы прогрессивных стран в массы. Мне, конечно, приятно, что он оценил мой ум, но в несколько раз приятнее, что он оценил меня, как женщину. Так что пусть они там в прогрессивных королевствах сами радуются уму.

А я превращаюсь в банальную умбрийку. Имею право. Я здесь родилась, выросла. Здесь мои корни.

С улыбкой иду по городу в салон свадебных платьев. О нашей приближающейся дате знает весь город. Придется их терпеть, улыбаться, но, главное, я хочу сиять. Выглядеть, как никогда безумно красивой. Еще одно банальное женское желание, но меня устраивает.

Кстати, градоначальник прислал поздравление. Витиеватое такое и в конце как будто предупреждение: «Смотрите, мисс Крокфорд, я вам после заключения брака помочь не смогу».

Так и хотелось отправить ответное письмо с вопросом – а в чем, собственно, может понадобиться его помощь. Фату поправить?

Но я не стала. А Оскару показала. Уровень нашего доверия растет с каждым днем, и мне не хочется от него что-то скрывать.

– Давай спрячем это поздравление в моем сейфе, – предложил тогда граф. – Действительно выглядит угрозой. Мало ли, удастся прижучить старого хрыча.

– А–хах, добрый ты. Мэр еще не такой и старый, – развеселилась я.

– Неважно, главное, он что–то свое замышляет. И мне это совсем не нравится. Хорошо, что у тебя охранный артефакт. Мне спокойнее, что он у тебя есть.

Я сделала круглые глаза, ведь об этом я не успела рассказать, откладывала на потом.

– Ты его заметил? – мои брови тогда поднялись, наверное, до самых корней волос от удивления.

– Да. Он сильный, как не заметить? Из старых технологий, сейчас такие уже не делают.

И как–то сразу мне стало спокойнее на душе, что Оскар знает про работу моего странного артефакта. Ведь мастера, который мне его продал, я так и не нашла. Его не было на месте, когда я проходила мимо, а потом стало не до того.

А сейчас меня и вовсе интересует лишь красивое платье. И я даже готова потратить на него неприлично много денег. Давно себя не баловала, можно один раз сделать подарок.

К сожалению, Мэрилин не удалось пойти со мной. У нее началась насыщенная учеба. Уильямсон нанял новых учителей, отбраковав предыдущих. Все же он старается заботиться о девочке и, уверена, вскоре, если не уже, станет для нее куда лучшим опекуном, чем родная мать. Да простит меня почившая Оливия, но она никогда не производила впечатление матери–наседки.

Интересно, какой матерью буду я? Рано, конечно, об этом думать, мы с графом не планировали так скоро обзаводится детьми, но тут уж как решит Свет.

– Вам очень к лицу это платье, – из мыслей меня вырывает ассистентка владелицы лавки, – будем следующее мерять?

– Ах да, обязательно, – киваю. – Я хочу попробовать их все. Когда еще представится такая возможность, верно? Замуж выходим раз в жизни.

– Это точно, – отвечает она с улыбкой, – как я вас понимаю.

Выхожу из лавки только спустя три часа. Уставшая, с изрядно похудевшим кошельком, но счастливая.

Теперь закинуть покупку к себе домой, заглянуть на минутку в таверну и скорее к Оскару с Мэрилин. Все–таки удачно, что наши владения по соседству. Мне не будет обидно оставлять наследие предков, ведь оно совсем рядом.

Быстро проделываю сказанное и тороплюсь к ставшим такими дорогими людям. Боковой вход как всегда открыт и пуст. Больше я здесь не встречала прислугу за компрометирующими разговорами. Да и вообще никого не встречала, если честно.

Легкой походкой отправляюсь сразу в кабинет Оскара. Он наверняка там. Мэрилин, конечно, еще грызет гранит науки, а потому навещу ее позже. Не хочу отвлекать девочку, она и без того много пропустила с бессистемными занятиями.

Странно, но кабинет Уильямсона встречает меня пустотой. Хозяина нет на месте. Но где же он тогда?

На автомате делаю несколько шагов, хотя и без того понятно, что ловить в кабинете нечего, нужно искать его хозяина за пределами. И уже собираюсь развернуться и уйти, как мои глаза невольно натыкаются на брошенный поверх остальных бумаг документ. Он лежит так небрежно, словно кто–то специально оставил, чтобы точно не забыть убрать.

И мои глаза невольно опускаются на строчки, написанные аккуратным витиеватым подчерком.

«Как мы обсуждали ранее, имущество Крокфорд полностью перейдет вам, а племянницу вашу отправим в интернат. С Сандерсом проблем не будет, не переживайте. Девчонка вырастет вдали, получит должное воспитание и как только достигнет брачного возраста, тут же выдадим ее замуж.