Грани

Осколки

Санкт-Петербург, ноябрь. Дождь безжалостно барабанил по стёклам галереи «Арт-Вектор», размывая огни набережной и создавая причудливые тени на стенах. Вера стояла перед своей новой инсталляцией — зеркальные осколки на чёрном бархате, каждый из которых подсвечивался холодным синим светом, создавая ощущение застывшей боли и хрупкости.
— Это про вас? — раздался низкий голос за спиной.
Она резко обернулась. Перед ней стоял мужчина в тёмном пальто, его глаза напоминали два осколка того же зеркала, что и в инсталляции.
— Про всех, — ответила Вера, слегка вздрогнув. — Кто когда-либо разбивался и не смог склеить осколки заново.
Кирилл сделал шаг вперёд, словно пытаясь проникнуть в её личное пространство.
— А если склеить? — спросил он, наклоняясь чуть ближе.
— Редко кому это удаётся, — ответила Вера, отступая на шаг назад. — Чаще люди просто учатся жить с ранами.
Он улыбнулся — не весело, но с пониманием. Его взгляд словно проникал в самую душу.
— Кирилл, — представился он, протягивая руку. — Коллекционер. Хотел бы приобрести эту работу.
— Она не продаётся, — твёрдо ответила Вера, стараясь сохранить спокойствие.
— Всё продаётся, — возразил Кирилл, не отводя глаз. — Главное — найти правильную цену.
Вера задержала на нём взгляд чуть дольше, чем следовало. В его глазах было что-то особенное — казалось, он видел её насквозь, понимал ту боль, что скрывалась за зеркальными осколками.
— Возможно, — тихо произнесла она, — некоторые вещи нельзя купить ни за какие деньги.
Кирилл сделал ещё один шаг вперёд, словно пытаясь заполнить собой пространство между ними.
— Может быть, — продолжил он, — но я готов предложить высокую цену. Очень высокую.
Вера покачала головой, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее. Она сделала резкое движение рукой, указывая на инсталляцию.
— Это не просто искусство, — сказала она. — Это моя боль, моя история.
Кирилл замер, его лицо отразило смесь удивления и понимания. В этот момент Вера почувствовала, как невидимая нить, связывающая их, натянулась до предела.
— Вы знаете, — прошептала Вера, — иногда осколки, даже самые острые, могут стать частью чего-то нового.
Она медленно подняла руку, словно пытаясь поймать падающий свет на осколках, и в этот момент в галерее словно что-то изменилось.
— Но не всегда их можно собрать заново, — закончила она, и в её глазах блеснули слёзы.
Кирилл молча кивнул, понимая, что некоторые вещи действительно бесценны.

Правила игры

Через неделю они встретились снова — в баре на Рубинштейна. Кирилл заказал виски, она — горький коктейль, который обжигающе подействовал на её вкусовые рецепторы.
— Вы не похожи на коллекционера, — произнесла Вера, крутя бокал между пальцами.
— А на кого похож? — спросил Кирилл с лёгкой усмешкой.
— На человека, который сам — коллекция. Осколки, грани, тени, — ответила она, пристально глядя ему в глаза.
Он рассмеялся, откинувшись на спинку стула:
— Вы проницательны. Может, потому и одиноки?
Между ними повисло молчание, плотное, как туман над Невой. Казалось, оно заполняло всё пространство вокруг.
— Я не играю в игры, — предупредила Вера, не отводя взгляда.
— А я играю. Но честно, — ответил Кирилл, наклоняясь вперёд. — Предлагаю сделку: три свидания. После — решаете, продаёте ли инсталляцию.
— И что на кону для вас? — спросила она, слегка приподняв бровь.
— Возможность узнать, что скрывается за этими осколками, — ответил он, указывая на её отражение в бокале.
Вера задумалась на мгновение, взвешивая все за и против. Затем она кивнула:
— Три свидания. Но без лжи.
Кирилл улыбнулся, протягивая руку через стол:
— Договорились. И помните — честность — моя главная ставка в этой игре.
Она взяла его руку, чувствуя, как их пальцы переплетаются. В этот момент что-то изменилось в воздухе — напряжение и ожидание повисли между ними, словно невидимая нить, готовая вот-вот превратиться в нечто большее.
— Начнём с того, что вы расскажете мне о себе, — сказала Вера. — Без единой лжи.
Кирилл сделал глоток виски и начал рассказывать:
— Я архитектор, вырос в семье художников. Мои коллекции — это не просто вещи, а истории, которые они хранят. Каждый осколок, каждая тень — часть моей жизни.
Он замолчал, наблюдая за её реакцией. Вера внимательно слушала, её глаза блестели в полумраке бара.
— А вы? — спросил он, — Что скрывается за этими зеркальными осколками?
Вера сделала глоток горького коктейля и ответила:
— Моя жизнь — это искусство, которое я создаю. Каждый осколок — это боль, которую я пережила и превратила в историю.
Их взгляды снова встретились, и в этот момент они оба поняли, что игра только начинается, но ставки уже сделаны.