Гримуар Баал

Глоссарий

Персонажи

Ишта́р Кро́целл — чистокровная чародейка, первая ученица Риманна Кроцелла, наставница принца Северина. Владелица Гримуара Баа́л.

Занкро́у Фаберла́н — чистокровный чародей, второй ученик Риманна Кроцелла, родом из семьи Фаберланов, известных в Риверорне виноделов. Владелец Гримуара Го́тто.

Рима́нн Кро́целл — чистокровный чародей, наставник Иштар и Занкроу. Владелец Гримуара Хара́хти.

Октавиа́н Адо́р — чистокровный чародей и Верховный чародей Мурона. Владелец Гримуара Ке́би.

Э́йтор Девятый Драга́н — король Мурона, отец Кейлии и Маркуса, дядя Северина.

Ке́йлия Драга́н — наследная принцесса Мурона, дочь короля Эйтора и его первой фаворитки, единокровная сестра Маркуса и двоюродная — Северина.

Ма́ркус Драга́н — принц Мурона, сын Аматеи и короля Эйтора, единокровный брат Кейлии и двоюродный — Северина.

Севери́н Драга́н — сын принцессы Селии и племянник короля Эйтора, двоюродный младший брат Кейлии и Маркуса, ученик Иштар.

Са́ва У́ллис — чародейка, рождённая эгерией и прошедшая ритуал, служащая во дворце Мурона, а также ученица Верховного, в прошлом — Каллисто Уллис. Владелица Гримуара Ине́ко.

Великие Шестеро

Пантеон из Шестерых богов, которым поклоняются на Араме

Э́нки — бог-творец, создатель жизни и мира, покровитель чародеев. В некоторых трактовках выступает как брат, близкий друг или возлюбленный Церериды, а также второй гранью её сущности.

Церери́да — богиня, покровительствующая наукам, знаниям, искусству и всем ремёслам, а также богиня воды.

Э́рра — бог войны, смерти и огня. Несмотря на то, что он покровительствует войнам, он

так же может даровать спокойную смерть.

Анзу́д — бог законов, справедливости, правды, а также земли. Его именем подписывают все государственные документы и клянутся, когда совершают сделки.

Аола́ни — богиня небесного пространства, ветров и воздуха, а также богиня любви. Считается стражницей страны богов, а также самой красивой из них.

Бог Четыре Лика — бог, имеющий четыре лика: трёх сестёр и одного брата, каждый из которых покровительствует определённому времени года, а все вместе — людям. Старшая сестра Хе́нна властвует над весной, брат Тив — над летом, средняя сестра Ши́ма — над осенью, а младшая Ни́та — над зимой.

Прочие термины

Чародеи — избранники бога-творца Энки, люди, отличающиеся белыми волосами, золотыми глазами и рисунками священной магнолии на теле, а также долголетием. Обладают огромным запасом магии и умеют запечатывать антиматерию. Могут быть избраны Гримуарами.

Эге́рии — люди, рождённые с большим запасом магии, но не являющиеся чародеями. Могут пройти ритуал, чтобы стать ими, однако это не гарантирует, что их изберут Гримуары.

Гримуары — магические книги, созданные богом-творцом из Учения Цейтл. Не обладают разумом, но обладают волей и могут сами выбирать своего чародея. Также каждый из них имеет особый талант, который раскрывается только избранному чародею.

Учения Цейтл — мистическая книга из прошлого, из которой, согласно легендам, бог-творец создал все Гримуары. До настоящего времени дошли несколько заповедей, якобы записанных в Учениях.

Цере́р — обращение к чародеям, дословно переводится как «чародей, несущий знания и защиту». Согласно одной из легенд, слово «церер» впервые употребил сам бог-творец Энки. Другая легенда говорит о том, что это обращение происходит от имени богини Церериды, которая покровительствует знаниям и наукам.

Глоссарий будет пополняться по мере публикации глав.

Пролог

97 год Эпохи Янтаря

Северо-восточная граница Офроса

Антимагические кандалы были холодными, как лёд, и, казалось, сковывали не только руки и ноги, но и душу. Цепи были закреплены за каменным пьедесталом, у подножия которого лежала девушка, отчаянно пытавшаяся встать на ноги и протянуть руки к Гримуару, парившему над алтарём.

Ей нужен был всего один шанс. Одно касание, одна вспышка магии, одна молитва богу Энки. Всего один шанс, чтобы остановить это безумство.

В просторном тёмном помещении эхом разносились мужские и женские голоса, певшие песнь на древнем языке. Сила, крывшаяся в этой песне, давила на девушку, выкручивая её руки и ноги и мешая затянуться глубоким ранам. Кровь продолжала звонко капать на пол, кандалы то и дело гремели, и эти звуки, странным образом слившись между собой, будто бы подстроились под песнь и стали её частью.

Когда один из мужчин, облачённый в чёрную мантию, подошёл ближе, девушка из последних сил рванула вперёд, к пьедесталу. Её схватили за волосы и оттащили назад. Острый нож медленно и словно дразнящее прошёлся лезвием по оголённому плечу, подбираясь к шее. Девушка замерла, большими от испуга глазами смотря на Гримуар, который приподнялся в воздухе чуть выше.

Её обманули, использовали, и с её Гримуаром сделали то же самое. Его осквернили и тем самым нарушили первый и главный закон магии о неподчинении. Аномалия, созданная здесь, поглощала материю, полную магии, в противовес создавая ей антиматерию — грязную, искажённую магию, которую некогда запечатали боги. Она просачивалась обратно в мир медленно, не спеша, так, что даже самые искусные чародеи не сразу это замечали. Но благодаря стараниям безумцев, — таких, как люди, которые схватили девушку, — антиматерии становилось всё больше, и лишь вопрос времени, когда она заполнит собой весь мир, ознаменовав начало Эпохи Небытия.

Нельзя было этого допустить.

Девушка попыталась отклониться назад, чтобы увеличить расстояние между шеей и кинжалом, к которой тот подобрался, но мужчина мгновенно вернул её на место. Она рыкнула, подняв на него глаза, и увидела, как тёмные линии, похожие на трещины, вырисовываются у него на лице. Антиматерия наполняла тело, разрушала его, но взамен даровала силу, столь необходимую для завершения ритуала. Песнь, с каждым мгновением звучавшая всё громче, постепенно вытягивала магию из Гримуара.

Так быть не должно.

Гримуары — чистые, полные первозданной магии творения, способные черпать силу из материи и противостоять антиматерии. Они — дары бога-творца Энки, впервые ступившего на земли людей тысячелетия назад, и с ними нельзя было обращаться, как с обычными магическими книгами.

Девушку распирала ярость. Гримуар выбрал её почти восемьдесят лет назад, и за все эти годы она ни разу не позволила ему усомниться в этом выборе. Но она допустила ошибку, доверившись не тем людям, и знала, что обязана исправить её. Даже если это означало, что она перестанет существовать. Уж лучше погибнет одна чародейка, чем перестанет существовать один из священных Гримуаров.

Земля начала раскалываться, с высокого потолка падали камни, но мужчины и женщины, певшие песнь, не умолкали. Человек, который удерживал девушку на месте, провёл тонкую линию по её шее. Рана вышла неглубокой, но лезвие было выковано из того же металла, что и антимагические кандалы, из-за чего боль оказалась куда сильнее. Девушка стиснула зубы и зажмурилась, стараясь унять дрожь в теле.

«Ещё немного, — убеждала она себя. — Осталось совсем чуть-чуть».

Всего один шанс. Одно касание, одна вспышка магии, одна молитва богу Энки. Он никогда не оставляет чародеев, она точно это знала. Он слышал каждую молитву, обращённую к нему, но если не отвечал, это не означало, что он игнорировал чародеев. Он, как объясняли служители храмов Шестерых, наблюдал. Ждал и оценивал, может ли чародей справиться сам. Если не мог — помогал, конечно, ведь бог-творец никогда не оставлял своих детей.

Девушка молилась ему с тех пор, как её пленили, но ни разу Энки ещё не ответил ей. Вплоть до этого момента она сама сохраняла себе жизнь, выкручиваясь немыслимыми способами, но сейчас всё было иначе. Сил осталось совсем мало, и вряд ли ей удастся собрать их, чтобы остановить так много противников.

Поэтому она вновь начала читать молитву.

«Тебя прославляю я, властитель магии…»

Мужчина дёрнул её за плечо и заставил сделать шаг вперёд.

«К тебе обращаюсь, великий церер…»

Её ударили под колени, и девушка, сдавленно вскрикнув, упала.

«Гримуар выбрал меня по твоей воле, и следую я Учениям твоим, не нарушая мирового порядка…»

Мужчина убрал кинжал от её шеи, намотал длинные белые волосы на кулак и одним резким движением отсёк большую часть, укоротив их чуть выше плеч.

«Я питаю материю так же, как материя — меня, и я сражаюсь против антиматерии…»

Краем глаза она заметила, как её отрезанные волосы бросили в жаровню рядом.

«От первого своего дня и до последнего я верю тебе, великий церер. Верь же и мне — дай мне силу покарать отступников, отдавших свои тела антиматерии. Помоги мне сразить глупцов, посягнувших на божественное».

Глава 1. Пока рутина вновь за собой не втянет в водоворот

127 год Эпохи Янтаря

Тель-Ра, земли Элдер Корта

Настроение Иштар мгновенно испортилось, когда она, ступив на террасу, увидела Занкроу.

Он ничуть не изменился с их последней встречи. Тот же надменный взгляд, гордая осанка и лёгкая, едва уловимая улыбка на тонких губах, которую некоторые ошибочно принимали за вежливую. Судя по его простой одежде, — лишь чёрный плотный камзол, штаны и сапоги, — он только с дороги. И судя по тёплой улыбке, которую наставник, сидящий прямо напротив него за круглым столом, дарил ему, Иштар угадала.

Наставник приглашал на завтрак лишь в том случае, если хотел обсудить с ними важные новости или если один из них возвращался домой после длительного странствия. Утром, увидев в своём Гримуаре письмо от наставника, Иштар подумала, что они будут обсуждать дела, и совсем не ожидала увидеть Занкроу.

Не то чтобы она не была ему рада. В конце концов, он, как и она, был учеником Риманна Кроцелла, одного из самых известных чародеев Тель-Ра. Они пусть и не были кровными братом и сестрой, фактически выросли вместе и знали друг друга лучше, чем кто-либо другой. Поэтому настроение Иштар и испортилось: Занкроу любил указывать ей на ошибки и недостатки, никогда не стеснялся в грубой форме озвучивать критику и редко был мягким и понимающим. Если церера Кроцелла все знали как доброго и мудрого чародея, то Занкроу — как острого на язык и жестокого. Он был готов пойти на всё, чтобы добиться желаемого, и никогда не отступал от своей цели.

Но Иштар помнила его ещё мальчишкой, который дразнил её по поводу и без, а также дрался с ней, когда она отвечала ему тем же.

В общем, они были очень близкими друзьями, которые были готовы убить друг друга.

— Доброе утро, Иштар, — протянул Занкроу, поймав её взгляд. Он откинулся на спинку стула, закинул ногу на колено и улыбнулся ей своей самой дерзкой улыбкой.

Иштар, остановившись в метре от стола, прищурилась, уставившись на чародея.

— Что на этот раз? — со вздохом уточнил он.

— Думаю, она считает, сколько у тебя зубов осталось, — со смешком предположил наставник, сложив руки перед собой. — Вдруг кому-нибудь удалось выбить тебе парочку.

Занкроу возвёл глаза к небу.

— Нет, я просто пытаюсь понять, кто ты и где тот засранец, которого я знаю, — сказала Иштар, всё ещё смотря на него. — Настоящий Занкроу никогда не говорил мне «доброе утро», сразу набрасывался, чтобы помериться силами.

— Доставай рапиру, дорогуша. Я покажу тебе, кто из нас сильнее.

Наставник рассмеялся.

— Если опять попытаетесь убить друг друга, клянусь, я вышвырну вас из города.

Занкроу громко цокнул языком, но промолчал. Иштар, ещё с полминуты вглядываясь в него, наконец села на свободное место между Занкроу и наставником. Церер Кроцелл тут же подвинул к ней фарфоровый чайник и чашку, а также блюдце с её любимым виноградным конфитюром. Иштар улыбнулась наставнику, и он ответил ей тем же.

Если бы кто-нибудь, кто их не знал, увидел их со стороны, этот человек бы подумал, что перед ним родственники, пусть и не совсем обычные. Всех чародеев отличали белые волосы и золотые глаза, а также рисунки магнолии на коже, которые распускались в моменты, когда они использовали магию. На этом, на самом-то деле, сходство между ними заканчивалось. Иштар была невысокой, с лицом форме сердца и взглядом, который за несколько секунд мог смениться с кокетливого на свирепый. Занкроу всегда говорил, что она тощая, как ветка, и что ни один мужчина никогда не посмотрит на неё, однако именно он первым разбил нос одному чародею, который отпустил довольно пошлую шутку насчёт её груди. Пожалуй, в тот день Иштар единственный раз за всю жизнь сказала ему «спасибо».

Сам Занкроу напоминал одну из ипостасей бога Четыре Лика, Тива: высокий, с крепкими мышцами и лицом, будто высеченным из мрамора. У него были хорошо очерченные скулы, тонкие губы, которые Занкроу почти всегда кривил в усмешке, и холодные глаза. Наставник говорил, что золото в глазах Иштар — яркое, чистое и живое, а в глазах Занкроу — практически ледяное, тёмное и жестокое. Они редко покидали Тель-Ра ради одного дела и ужа давно не работали вместе, но она знала, о чём говорил наставник, и предполагала, что взгляд Занкроу, как и он сам, практически не меняется и не становится хотя бы немного добрее.

Но кто уж точно не менялся, так это их наставник. Церер Кроцелл был точно таким же, как и в день первой встречи с Иштар. Он напоминал цаплю — высокий, стройный и гибкий, что казалось удивительным в его восемьсот сорок три года. У него было мало морщин, из-за чего люди не давали ему больше шестидесяти, а чаще всего и пятидесяти — считали, что он родом из одной из южных стран, где все напрочь смуглые и стареют будто бы медленнее. Иштар бы сказала, что старость ему к лицу, если бы не знала, что после этого наставник обязательно даст ей подзатыльник.

Он относился к ним, как к родным внукам, но никогда не давал поблажек. С той самой минуты, как Иштар стала его ученицей и приняла его фамилию, она тысячи раз видела, как наставник мастерски подстраивается под разных людей. Он вёл себя мило и любезно с теми, с кем иначе нельзя было, а силу и острый ум показывал лишь в тех случаях, когда иного выхода не оставалось. Риманн Кроцелл не просто так считался одним из самых сильных чародеев Тель-Ра, и Гримуар Харахти не зря выбрал его много лет назад.