Грядет зима

Глава 1. Тоторо, Бу, Дэн и зима

Посвящается моим бессменным друзьям, Бу и Дэну.

Грядет зима.

Нет. Вообще-то, сейчас самая настоящая осень. Моя любимая. Туманная, с этими алыми плющами на серых стенах подворотен, шепчущими пустыми утрами, прощальными криками птичьих стай... Не стоит мне пудрить мозги зимой просто потому, что конкурс! Ну да, конкурс на зимнюю лав-стори. Только даже слово это - "лав-стори" - для моих ушей звучит... совсем не вдохновляюще. Кроме того, никакой лав-стори в моем ближайшем будущем не предвидится. И в самых страшных снах не хочу! Хватило... Дюмы. Кодовое название из соционики. Ну, понимаете. У любой уважающей себя девушки должен лежать в прошлом хотя бы один неудавшийся тайный роман. Когда она то ли из романтичности, то ли из практичности не сказала объекту своих мечт ничего такого особенного, а просто тихонько считала "десять знаков внимания", как глупые сестры Золушки из черно-белого фильма, надеясь, что еще немного, и... что-нибудь да случится хорошее, а потом узнала, что он женится. Не на ней, конечно.

Впрочем, представьте, Клоди, одна из соседок на моей новой квартире, всего на год меня младше. Но не влюблялась. Ни разу! Когда я узнала, даже не сориентировалась, поздравлять или сочувствовать. Шальная идея: может, сделать ее героиней романа?.. Да нет, пусть живет спокойно. Есть еще Клоди номер два, живет на антресоли (а я, как водится, под лестницей, но вполне уютно). Вот это достойная романа девушка! Рыжая, взбалмошная и вспыльчивая, искренняя и добрая. Только графики у нас не совпадают. Я выхожу, она спит, я ложусь спать, она гуляет. Не выйдет. За ГГ надо наблюдение вести.

Остается четвертая соседка. Француженка с нежной душой и не одной сердечной раной. Сколько Инес лет, я не представляю. С равным успехом двадцать и тридцать пять. Она неизменно тонка в восприятии, но закрыта для посещения.

Туман мне в глаза, лимонный фреш на зубную эмаль! Какой роман, девочка? У тебя на книгу месяц по условиям конкурса. Кроме того, своих проектов уйма, и они уже горят закрыться. Начнешь новый, сожгутся старые. И годы трудов Бу под хвост. Бу - мишка мой. Плюшевый якобы. Хвост у него короткий, конечно, но это единственное хвостатое в моем арсенале. Кому еще под хвост труды и идеи пускать?

А с другой стороны, знаете, взять и окунуться в зиму оч-чень здорово! Как в сугроб, ну да. Надолго не получится - сугробы у нас тают быстро. Потепление глобальное ибо. Но эти авроры бореалисы, Северный полюс с магнитной стрелкой, тундра, олени в упряжках, Финляндия с Исландией и Гренландией вместе взятые тянут меня давно. Даже порой думаю на паром прыгнуть - и в Швецию. Недалеко. Только дорого. А я с каждой зарплаты долг выплачиваю. Один раз в жизни взяла, три месяца раскаиваюсь. Как бы не страшно - у старшего брата, но я гордая. Все выплачу ему, до последнего злотого. Жизнь, которую я купила себе его миллионами - свободная. Принцесса на бобах, а уехала от... всех! От знакомых, которые считали меня вечносчастливой бабочкой, друзей, с которыми нити оказались тоньше, чем думалось, от родителей, что не потеряли еще надежды меня перевоспитать. Как в Айвенго - «Desdichado». Правда, это значит «лишенный наследства». Ну, а я - прошлого. Как в мечте - туда, где меня никто не знал. Тогда не знал.

Положение уже исправлено. Обо мне знает пол-города. Говорят, я полиглот. Ну, пять языков ежедневно использую, что такого особенного... Талант у меня становиться заметной, когда единственное желание - раствориться в толпе. Только мое преимущество при мне - я сама по себе и свободна все равно.

Зима. Вернемся к зиме.

С этими словами фигура в мешковатом кигуруми - костюм-пижама на все тело в виде животного - так вот, фигура в кигуруми Тоторо отбросила капюшон, колыхнув пламя свечи этим движением, прикрыла шумный зевок ладошкой и нырнула под одеяло. Потом на момент всклокоченные волосы снова создали на стене лохматую тень, достойную фавна, и свечу задули.

-*-

Стою среди белой пустоты. Что было в начале, что будет в конце? Не знаю я, и непонятно ничего. Ни одной идеи, даже воспоминания как-то смазаны. Вот, я пыталась договориться о правильной накладной с китайцем на щетки для бритв, а вот я выскочила замуж за незнакомца с лицом Негоро и усами, чтобы сберечь Зеленые Крыши от передачи национальному фонду.

Что из этого было, а что привиделось, разобрать не могу никак. Вокруг только белота. Ну да, слова такого нету, но как описать еще то, что вижу, не знаю... Писатель, называется.

И снег сыплет. Я вытянула ладонь: а смотрю, я все еще в своем любимом Тоторо? Ну да, достался с утилизации на работе... И босиком? Значит, сплю. Вывод логичный. Даже вроде не холодно.

Опускаю глаза с правого бока. Так. А это уже что-то. Хоть что-то происходит в моем сне. Стоит Бу и глядит на меня. Подняв голову глядит! Этого швы ему бы так просто не позволили... Значит, ожил типа.

- Привет, - говорю эдак бесстрастно.

- Привет, - кивает Бу и не сводит своего пластикового взгляда.

Даже бирка вон, на... пятой точке торчит. All new materials.

Меня не смущает это все. Сон же.

- Что делаешь? - завожу беседу.

- Не знаю, - говорит, - что делать. Дэн обещал, что получится. Вот думаю - получилось или нет.

- Что получится? - решительно не понимаю.

Снегопад припускает, что ли, сильнее, у Бу на голове уже шапка сугробная. Я смахиваю ее ребром ладони, изображая ниндзю, он прикрывает нос и чихает тоненько.

- Скорее нет, чем да, - нудный голос со стороны другой моей коленки.

Во дела! Отломанная пряжка тебе на туфлю! Стоит Дэн, мой дневник. И - тоже! - смотрит на меня снизу вверх.

- Ребята, - я впервые чуть заикаюсь, - э-э... о чем это вы?

- Без комментариев, - заявляет Дэн, делая Бу энергичные знаки.

Торчат ручки-ножки из него, синего и толстого. Противная книжонка! А я к нему - со всей душой...

Глава 2. Миранда Пристли, незнакомец в кепке, пончики и колготки

-"-

Палец на мышке дрогнул и нажал кнопку.

«Опубликовать» - мелькнуло на экране, пока страница загружалась. У монитора довольно потирала руки девушка с жутковатым выражением тихого торжества на вытянутом природой лице. Выглядело так, будто она только что угрохала злейшего врага изощренным способом.

- Каща! - позвал низкий небрежно одетый мужчина из соседнего кабинета, приоткрывая дверь.

Торжествующая победительница быстро перескочила на страницу Большого Китайско-Русского Словаря и состроила сосредоточенную мину. Директор есть директор, даже если представительно не выглядит. Хотя... коль он любит моду, как утверждает страница фирмы, которую она лично переводила, кривясь от тамошнего пафоса, как можно ходить в вечно затрепанных джинсах и футболках, да еще с простецким лицом, как у Ваньки-печника?

- Так? - выглянула из-за монитора с готовностью.

Все же, целое утро она листала свои литературные труды вместо китайских веб-страниц - делать было решительно нечего. Пора и поработать.

- Цо шукаш тэраз? Подэйдь до Кароля, он чи да задане, - польский невероятно похож на русский, потому героиня-писательница не считала свое умение на нем изъясниться достижением.

Только "Каща" звучит наперекор всем эстетическим наслаждениям и заставляет морщиться от отвращения. Хотя бы писать стоит "Кася".

Сегодня она совершила новое и глупое начинание. Подвизалась написать роман за месяц. Невероятно, полноценную книгу! С нуля! За месяц!.. Внутри все дрожало от возбуждения, пока собирала ручку и огромный блокнот, чтоб дойти до Кароля в соседний офис.

Кароль оказался занят. А вот Уля ее поймала. И потребовала отчета о щетках для бритв. Тех самых. Наказание с этими щетками. Десдичада не боялась Улю, хотя полное имя ее и звучало «Урсула», а значило «медведица» (эта информация залежалась в голове еще с приложения к учебнику всемирной истории 6 класса, где столь романтично были перечислены значения разных имен). Престарелая «аристократка» с четким осознанием своей исключительности - вот кем была эта коллега в ее воображении. Высокомерная и всегда правая, но чего еще требовать от аристократки? Миранда Пристли из «Дьявол носит Прада», во всяком случае, куда круче Ули. Коллеги Улю опасались. Она легко могла свалить всю вину на другого, судя по предупреждениям Аси. Опасный противник. А Ася похожа на кролика из советского Винни-Пуха. Десдичада не раз задумывалась, оценила ли бы Ася шутку, брякни она ей об этом.

- Цо там ? Почему щеток еще нет? - спросила Уля грозно.

Сдерживая желание волос на затылке пошелевлиться, Десдичада пояснила, что изготовление этого заказа требует времени, что пробные экземпляры уже оплачены и вот-вот будут отправлены. «Вот-вот» - неприятное слово, когда им ты должен отчитываться за кого-то другого, а на самом деле ничего гарантировать не можешь.

Уля осталась недовольна и изысканно испепелила глазами младшую коллегу из-под очков.

- Я думала, ты сделаешь это раньше, - воскликнула она. - Мы же хотим запустить товар в продажу уже в ноябре.

Десдичада призвала на помощь всю свою тактичность. Нечего ссориться с Улей: она влиятельный человек и, если захочет выкинуть ее отсюда, легко договорится с шефом. К тому же, казалось, если разгневаться или выказать испуг, это позорный проигрыш.

- Усёндэ тутай (я тут присяду), - между делом бросила девушка, приземляясь на белый стул чуть позади стола Ули.

И медленно и спокойно объясняла, как искались производители нужного товара, сколько времени заняло с ними договориться и отсеять перекупщиков, уговорить сделать логотипы нашей фирмы, подготовить правильные накладные с реальными банковскими счетами фабрик, что в конце остался только один, что его пробники уже оплачены, что начальство дало добро на сроки, что осталось поправить момент с накладной, который упростит проверку на таможне... В душе хотелось закатить глаза и бежать прочь - что я тут делаю? Торговля и коммерция - это тьма беспросветная, и романтикам тут несладко живется. Платить при растаможке разный процент с каждой составной части подарочного набора - щетки, стальной миски и бритвенного станка - это ли не сумасшествие?..

Урсула снова начала показывать на календарь, объясняя этой непонятливой Касе, которая не занималась своим маникюром и не знала, как выглядят щипцы для завивки ресниц, насколько важно успеть получить товар до ноября. Иначе его не продать до Нового года! А потом никто покупать такое не станет. Это же только на новогодние подарки и подходит. Кася должна поспешить! Девушка в душе начала сердиться - разве ее вина, что ей сказали всего месяц назад, что эти товары нужны к Новому году?.. Что в Китае неделю были государственные праздники?.. Это все не так быстро, как твердит Уля! К тому же, она ведь новенькая, и три месяца назад убеждала шефа (вот этого Ваньку-печника, который, как бабочка, порхал все неизвестно где, а потом появлялся из ниоткуда и требовал принести то, не знаю что... эх, надо президенту компании оказывать больше уважения), что не имеет опыта, что никогда не работала в отделе закупок. Он миролюбиво махнул рукой и сказал, что знание китайского - главное. Ну да. Так всегда говорят. В начале. А теперь Уля смотрит из-под своих очков, своей ухоженностью заставляющих почувствовать, что на ее собственных стеклах куча соринок и они залапаны неизвестно кем (да в общем-то, известно) и когда, и сетует внутри себя, что такой бестолковый человек в соседнем офисе торчит.

Зато если б не эта работа, не сделаться ей Десдичадой в Польше. Так и живем.

От Ули она вышла с потрепанной душой, немного поволновалась, ожесточенно переписываясь с другими производителями, потом пошла к своей непосредственной начальнице Але, чтобы уточнить, точно ли нельзя переводить деньги на банковские карточки физического лица, Ала ее не утешила, сообщив, что о таком даже говорить нечего, конечно, карточка физического лица - верный путь к провалу и попаданство на мошенника. Начальницу закупочного отдела Десдичада безмерно уважала за то, что ни разу Ала не вышла из себя, хотя глупцов встречалось немало, включая саму Десдичаду. Практически на все прения и проблемы молодая женщина реагировала как истый флегматик, без спешки и лишних эмоций. Только смех у нее был чудной колокольчиковый, совсем не вязавшийся с образом. Ала казалась Касе доброй, но несколько скучной. Их внутренние миры не пересекались, вот и все.

Глава 3. Егерь, писатель и злоключения Бу

-*-

Должна была бы я очнуться в роскошной кровати на мехах, а рядом бы пылал камин, а возле него лежал дог. И едва бы я подняла голову, дог бы вскочил и завилял хвостом, ударяя по ручкам кресла, где в тревоге дожидался бы моего пробуждения высокий темноволосый радушный хозяин. Так бы и было, наверное... все же, это моя книга. Но я личность стойкая и сознание теряла только один раз в жизни, да и то на мгновение, даже гордиться нечем.

Я машу головой и пытаюсь встать. Стрела прошла через бедного Тоторо и пригвоздила нас с ним к какой-то коряге. За одну мою руку все еще держится Дэн и испуганно таращится, а вот Бу отлетел на пару десятков шагов и из снега торчит той стороной, где у него бирка. Колготки тебе без резинки! Это жутко смахивает на реальность.

- Только не рассказывай, что я говорящий, - просит шепотом Дэн и «умирает» - складывает ручки и ножки внутрь, теперь он безобидная книжечка.

Вот же трус. Свободной рукой я вожусь с верхней пуговицей, чтобы сунуть его за пазуху. В конце концов, там мои тайны, а не чьи-нибудь.

- Бу! - кричу я, поворачиваясь лицом к ветру и лицо едва не смораживает с головы. - Ты там как?

- О севе вы вавесвакоивась! - не очень разборчиво доносится из-под всеобъемлющего Тоторо.

И Дэн прав! Лай собак... да они же рвутся прямо на меня с оскаленными пастями, и из них слюна даже не капает, а льется! Фу, противно как! Я зажмуриваюсь и малодушно пригибаю голову к груди. Тоторо, наверное, скалится с капюшона моим нечаянным недругам.

Кто-то должен остановить это все... Кто-то должен воскликнуть: «Стоп! Фу! Ко мне!» - или что там еще кричат... Умереть, не написав и сорока тысяч знаков, требуемых для записи на конкурс... Не по мне!

- Стоп! - звучит гулкий голос. - Фу! Ко мне!

Вот это я понимаю! Я довольно заулыбалась, выглядывая из-под капюшона. А хорошо китайцы сшили по нашему заказу. В капюшоне и для Бу места бы хватило.

Представить себе... собаки окружили меня, но не тронули. В последний момент! Думать надо быстрее, уважаемая писательница! А то смерть ваша будет ближе, чем думаете! Почему в книге умереть проще, чем в жизни?

С пегого коня, так и искрящегося потом, в снег спрыгивает мужчина в плаще. В плаще... я вспоминаю Корентена из книжки, которую так и не написала, а заметки потерялись на территории, где теперь воюют, так что им конец и точка. Нету больше Корентена. А индейцы ему прозвище там дали «Глаз Земли», потому что он везде побывал и все знал. Хороший герой был; из всех, что я выдумала, самый-самый любимый, хотя и бука немного. Тоже плащ носил. Только не серый, как у этого, если мне не изменяет память...

- Нельзя, нельзя, - наклоняясь, приговаривает егерь (думаю, это егерь - кто еще собаками повелевает?..).

Собаки ворчат и кружат вокруг моего Тоторо и меня, но не трогают. Одним глазом поглядываю на егеря из-под капюшона. Он в меховой шапке, надвинутой на брови, лицо замотано шарфом до носа, а глаза знакомые карие. Ну да, лицо Корентена я не представляла, только глаза и помню... Но не может ведь быть... Корентен смотрит на меня, а я не шевелюсь и не мыслю. Зря. Не мысль я, а выдумай что-то с ходу, по-другому бы все повернула. Он прищуривается и, наверное, думает, что я за зверь. Который подглядывает еще. Третьим глазом. Ибо морда Тоторо, уверена, ухмыляется егерю нагло и бездвижно.

Кони приближаются, взметая белую пыль на поле, и людей там куча. Барышень тоже вижу, в изумительных красных юбках, вышитых вдоль и поперек, прямо как в блоге про зимний гардероб; собаки визжат и нервничают. Егерь медлит, оглядываясь на господ.

- Кий-я! - визг в воздухе!

Это Бу вылез из сугроба и, поймав поток ветра, летит на ближнего ко мне пса, изящно отставив ножку вперед.

Псы приходят в явное возбуждение, их лай становится агрессивным, Дэн от неожиданности высовывается из-под Тоторо, в этот момент я дергаю босой ногой, отпихиваясь от наглой борзой, видимо, тем самым подавая человечий знак; дневник выпадает в снег, Бу приземляется на собачью морду, его хватают зубами и начинают со вкусом терзать, я пищу в отчаянии и мечусь на снегу, пытаясь отцепиться от стрелы и коряги. Тем самым все глубже погребая Дэна в снег. Собаки гавкают непрерывно, но блюдут приказ и меня не трогают.

- Корентен, что здесь происходит?!

Вареная капуста, его еще и зовут Корентен! Имя-то было мною выдуманное, его НЕ СУЩЕСТВУЕТ!

- Корентен! - воплю я тут же. - Не дайте им разорвать моего мишку!

Егерь, конечно, не понимает, но все равно внимание его я привлекла. Снимаю капюшон свободой рукой и поясняю надрывно:

- Да человек я! А это мой медведь, они его... А-а!

Голова Бу падает в снег.

Не знаю почему, но егерь Корентен оказался неплохим человеком. Да понятно почему, на самом деле: видать, это все же тот Глаз Земли, которого я тогда выписала.

- Нельзя! - бросает он собакам коротко и снимает с пояса рожок.

Я стенаю. Голова Бу лежит в снегу и грустно мне улыбается.

- Зато я выглядел как супергерой, правда? - доверительно спрашивает голова.

Мне хочется плакать.

Корентен трубит в рог коротко. Собаки нехотя выплевывают останки Бу и отходят в сторонку. Снег начинает падать яростнее, и ветер набирает обороты. Я люблю зиму сразу после осени по очереди, но это уж слишком... Когда на вас только кигуруми из стопроцентного полиэстра. И никакой обуви. Я дрожу и начинаю ерзать босыми ногами по снегу, пытаясь спрятать под себя. Ситуация веселенькая. И кто дернул охотников в такую погоду отправляться из замка?.. Ну, кто. Я, конечно. Писатель и властитель душ.

Так. Я зажмуриваюсь снова. Но, не успела подумать, как сильная рука мое плечо прижимает к мокрому уже подо мной снегу и резко дергает. Я открываю глаз. Егерь! Корентен! Сглатываю. Я свободна - он вынул стрелу. Рассмотрела лицо. Так близко! И почему-то мурашки внутри всего Тоторо шныряют. Смуглое и обветренное, какое и должно быть у Глаза Земли... И выбритое, хотя новые темные щетинки так и спешат вылезти на свет. А глаза его созданы отражать солнце... Увидеть бы их при ярком свете... Стоп, я же решила обойтись без лав-стори, а иначе... все может быть. Чтоб мне не видеть его глаз при свете!

Глава 4. Шнурки, попутчики и осень в окне

Думаешь, у меня получится, Дэн? Все это глупо и ненадежно. Кроме того, перед тем, как строить башню, умный человек считает свою платежеспособность. А я просто возьми да и заложи фундамент без всяких чертежей, на эмоциях. Теперь же смотрю в небо, куда она должна будет взметаться, и пугаюсь, и вздыхаю, и вдохновляюсь.

А вообще, дневничонок, что это я с тобой откровенничаю, а?.. После твоего вчерашнего гадского поведения на снежной равнине моих разметанных идей!..

-*-

День начался как обычно. С боли в пояснице. А все потому, что кто-то просиживает жизнь перед экраном, пытаясь создать себе новую, а то и не одну. Глядя в монитор, переведенный на оранжеватую подсветку ночного режима, Кей прогнула спину с мученическим выражением на лице. Пора претворить планы на бассейн дважды в неделю в реальность, иначе инвалидная коляска светит в ближайшем будущем. Отсюда и головокружения, и боли в сердце, и тошнота с немеющими конечностями в придачу.

За окном едва светает. Небо такое родное - невесомое, пустынное и нахлобученное до горизонта мыслями вперемешку с меланхолией. А далекий восход бросает в эту тишину капельку розовизны. Динь! - и сразу так грустно-романтично становится. А этот куст. Разноцветный, что жизнь. Не угадаешь, каким боком сегодня повернется. И еще там пахнет дождем, но в офисе это можно только воображать. Конечно, пахнет, потому что вышеуказанный дождь падал и падал, как минимум, целый час с шести до семи. А времени на возвращение с порога за зонтом не было. Правда, Десдичада покрутилась с полминуты туда-сюда, решая, вернуться или бежать и, может быть, успеть в пекарню; пекарня победила. И в кои веки тщательно расчесанные волосы, идеально пышно легшие на платье цвета зари с кружевами на рукавах и горловине (не такое волшебно-прекрасное, как в описании, ибо Кей его шила сама вручную из выкройки собственного авторства года три назад - результат можно представить), скрутились сосульками на кончиках и наэлектризовались под капюшоном. А уже на работе Десдичада достала из сумки блокнот, пробормотав, что искала все же что-то несколько иное, сосредоточилась, вспомнила, что расческу, порылась во всех карманах и обнаружила, что этого "несколько иного" здесь нет. Но здесь можно только рассмеяться и поблагодарить жизнь за то, что на руках есть пальцы, которые могут заменить гребешок в крайнем случае. Хотя, конечно, не с таким эффектом, как массажка. Но на кого эффект производить-то?..

А Кароль сказал вчера искать производителей боксерок. Весьма изысканно для такого утра и настроения. Уже кофе выпит, и на дне только жижа, которая не расскажет будущего. И дрожджувка с сэрем (дрожжевая булочка с творогом) из пекарни, представлявшая собой завтрак, исчезла в недрах желудка довольно быстро, напоминая о себе лишь грустным бумажным пакетиком из пекарни в мусорном ведре.

Кароль вроде как начальник, но полностью всю иерархию, стоящую над ней, Десдичада не уяснила. Слишком много, что ли. У него еще есть брат Пшемек, они слишком похожи и слишком отстраненные да далекие, чтобы знать о них что-то еще. Кроме того, что это торговые волки-профессионалы, стоящие тут от истоков предприятия.

Корреспонденция тоже разобрана, пора приступить к поискам и сочинению новых иероглифических писем. Эх, наступить тебе на шнурок в набитом автобусе... Десдичада улыбнулась. Именно это и было с утра еще одним приключением. А потом глаза срочно выискивали местечко, где бы исправить ситуацию, да наступила перед тем на шнурок со второй стороны еще раз. По ходу проигнорировав всех, кто успел стать знакомым за три месяца катаний. Знаете, как это бывает - едешь одним и тем же маршрутом каждое сонное утро, и постепенно узнаешь попутчиков. Сегодня новый появился. Тип средних лет, спрятавший поредевшую шевелюрку в капюшоне толстовки, странно косившийся на нее еще в трамвае, пропихнулся поближе и обратил внимание: "Шнурок у тебя развязался". По-польски, конечно. Звучало это примерно так: "У чебе шнурек ще розвьёнзал". Милое знакомство. Пришлось ответить "Дзьенькуе, вем" (спасибо, знаю), наклониться и завязать, придерживая подбородком сумки. Потом влез: "цо чыташ?" и всячески старался завязать разговор. Десдичада натянула улыбку дружелюбия, тем не менее, всем видом стараясь дать понять, что чтение ей сейчас важнее. У попутчика было безнадежное лицо, приставучие манеры и напрочь отсутствовал такт. К счастью, он вскоре вылез.

Вылезти-то вылез, а вот кто знает, вдруг придет в зимнюю историю и станет там ее донимать?.. За такие мысли тщеславные. Платье цвета зари не дает права быть снобом. Десдичада поежилась. Даже и не думала. Никакой она не сноб. Просто есть люди, которые нам не нравятся, разве это уж так ужасно?..

В коридоре прозвучал голос Ули, выдергивая из размышлений. Надо собрать себя в кучу. Почему на работе приходится говорить это себе каждый день?..

Ала и Тьен - четвертая коллега из одного офиса и по совместительству китаянка - разбирали коробки с торговых ярмарок. А Десдичаде пора перейти к боксеркам. Пока только с одной фабрикой и связалась, это вам не успех. Бросила последний тоскливый взгляд на окно с осенью и включилась в рабочую рутину.

Через полтора часа Кей нервно попивала вторую чашку мяты с мелиссой да мерила шагами офис, сгибая-разгибая спину и вперив взгляд в тоненькую книжонку. Реклама очередного производителя из закромов. И снова ничего, все так же только одна фабрика. Оставалось - ха-ха, казалось, он злорадно потирает ручки, безмятежно взирая со стола - только одно и неизбежное. Толстенький каталог Кантонской ярмарки на китайском. Десдичада его всем сердцем ненавидела. Тысячи фабрик, две трети из которых найти на просторах Интернета нереально, потому что указанных сайтов просто не существует, а половину последней трети умнющий защитник браузера просто блокирует. И, тем не менее, сейчас придется свою больную спину усадить за стул и вбивать в поисковик каждое название. Чтоб тебе шнурок развязался, чтоб резинка в колготках в вареник тебе превратилась...

Глава 5. Хюгге, Глаз Земли и обморожение первой степени

И подвиги не заставили себя ждать.

-*-

Корентен обращается со мной, как с мешком, и ничего не говорит. Он сейчас сел на коня и рывком забросил меня с помощью одной руки себе за спину. Ну да, почти как в "Приключении Белой и Черной Розы", которую я так и не дописала. Только там мы спасались от памперо и... Я попыталась вцепиться в его плащ неслушающимися пальцами. Даже материал не чувствую - совсем задубела (что, в целом, неудивительно). На уровне живота мешает голова Бу и все остальные его комплектующие. Я с сожалением оборачиваюсь на еле видную корягу; ветер разыгрался моими волосами, как ему хотелось, полиэстр Тоторо уже совсем не спасает, еще и дыра в плече, кажется, она льдом покрывается. Мой дневник, Хранитель моих тайн...

Глаз Земли трубит в рог и, цокнув, пришпоривает коня. Скакун слегка становится на дыбы, я ойкаю и, наклонившись вперед, со всей силы хватаюсь за Корентена. Получилось, что мой лоб просто уперся ему между лопаток, а руки обхватили вокруг плеч мертвой отчаянной хваткой.

- Эй, сударыня! - дергает он плечом, чтоб натянуть узду тронувшегося коня и сбросить мою руку.

Надеюсь, не меня. Собаки бегут возле нас плотной такой своркой.

- Поспокойнее, прошу тебя.

Я выравниваюсь, но продолжаю болтаться мешком. Ветер упорно дует нам в спину и -что тут поделаешь - мои волосы летят вперед, вокруг его головы тоже, щекочут щеки. И мне, и ему. Я пытаюсь убрать, только пальцы не гнутся. А от его плаща, будто исходит тепло, и хочется к нему поближе сидеть, но - вы же понимаете... Я в растерянности, и нить сюжета оказывается утеряна. К счастью, егерь человек не самый ужасный - я же выписывала - и не ругается за неудобства. Вспоминаются слова Джейн из фильма "Мисс Остин сожалеет": "Чтобы встретить мистера Дарси, надо его выдумать". Но кто бы подумал, что с выдумкой можно раз - и встретиться. И, вообще, мистер ли Дарси он?

- Вы... простите... - лепечу едва гнущимся языком ему в сторону уха, - запомните это место?.. Мне сюда надо вернуться потом.

- Сначала, - кричит Корентен, слегка оборачиваясь, - надо укрыться от пурги. А о вас поговорим позже.

И разговор закончился. Я все же положила голову ему на плечо, чтоб держаться получше, и закрыла глаза. Сейчас не получается сочинять. Но... можно и сознание потерять.

Увы, сознание никуда не делось, видать, над собой писатель в книге не властен. Но состояние мое было близко к тому и само по себе от холода и всяких стрессов, а еще поясницу крепко поламывало... Тошнить начало, как всегда, и уже ничего не помогало. Если ничего не могу сделать в таких ситуациях, начинаю просто "пьянеть" на ходу. Приходить в такое состояние, когда моя воля становится такой слабой, что я уже не думаю, что делать, и готова подчиняться любым указаниям.

Так что, когда мы наконец влетели уже совсем белые на задний двор замка, полагаю (ибо ничего я уже не видела), помню, как меня стащили с лошади, взвалили на плечо и несли куда-то. И мне было почти все равно, что происходит и куда идем. Хотя это тот человек, которого я достаточно знаю, чтобы ему верить.

Корентен давал кому-то какие-то указания, покрутился во дворе - когда же он уже решит укрыться от ветра и снега?.. - и наконец затопал сапожищами, стряхивая снег, а в следующее мгновение я почувствовала тепло вокруг; мы вошли в дом. Блаженство. Капюшон Тоторо свесился мне прям в лицо, так что ваша покорная слуга видела только деревянные половицы под его сапогами, а одновременно пробовала пошевелить пальцами на ногах.

Егерь петлял, петлял, пару раз спускался-поднимался по ступеням; наконец остановился и постучал в дверь. Никто не откликнулся. Тогда он толкнул ее и вошел.

Наконец стряхнул меня с плеча и посадил на какую-то лежанку. В комнатке каминчик тлел огоньком, освещения не было, полуподвальное окошко подмигивало разозлившейся на что-то пургой. Напротив лежанки небольшой стол по другую сторону камина. И все. Малюсенькая комнатка. Но мне показалось так уютно, что только остатки вежливости не позволили откинуться на лежанку и уснуть сном праведника.

Корентен пошевелил угли кочергой и обернулся ко мне, снимая шапку. Не передо мной, увы. Просто было тепло. Отложил ее на стол, другой рукой пригладив обозначившиеся русые вихры, расстегнул плащ и упер руки в бока.

- Тебе есть куда пойти? - спросил серьезно.

О, вот и очи его при свете. Точно, горят солнечными бликами, только ко мне этого тепла не видно. Серьезный. Не злой - хоть на том спасибо...

- Есть, конечно, - киваю я.

Надо уметь блефовать, когда надо. Нечего каждому знать, что я тут без гроша за душой посредь поля появилась с говорящими дневником и медведем. А все существующее - просто полет моего воображения во сне. И с Корентеном тоже размякать нельзя, хоть и могу ему верить более или менее. Да, в той книжке, где он появился, мне было восемнадцать, и коварно себя вести мне в голову не приходило. Говорила правду всегда и везде простодушно. А жизнь переучивает.

- Только нечем, - ухмыляюсь, показывая на свои синие ноги.

Ну да, будто он виноват, что я босиком в снегу оказалась.

Корентен крякает досадливо и выходит из комнаты, приказывая коротко:

- Жди здесь.

Разумеется. Будто я собака какая-нибудь. Из своры охотничьей.

Я барабаню пальцами по лежанке. Застелена клетчатым одеялом шерстяным. Стягиваю его концы себе на плечи и тихо радуюсь. Разворачиваю ноги к камину осторожно. Обдает жаром. Нагибаюсь, чтобы их размять, но тут толстый мягкий живот напоминает про Бу. Месяц без шоколада! Как я могла забыть про него!

Расстегнула Тоторо сверху и вытянула мишкину голову, туловище с надорванной нижней лапой и еще две лапы. Одна осталась, как читатель помнит, на месте побоища.

- Бу, - шепчу ему ласково. - Как ты тут?

- Жду твоей помощи, госпожа... - покорно звучит в ответ.

- Ну ты и кашу заварил.

- Госпожа, - говорит голова. - Я все же спас тебя?

Глава 6. Юдоль скорби, королева Ивонн, радость жизни и соседки

-*-

Десдичада вдрогнула и посмотрела вокруг себя отрешенным взглядом, все еще витая в другой реальности. Вон, парень слева поднял трубку. Это ему звонили. Автобус полон людей, и на лице каждого написано: "Я знаю, зачем пришел в этот мир, это, конечно, юдоль скорби, но мне под силу выдержать". Невероятно. Как можно жить с таким настроем? Это же выживательство, а не жизнь! Когда надо просто вывлачить существование к какой-то цели, потому что нужно, без наслаждения самим процессом бытия. Такое впечатление, что они все смотрят на нее, видят ее глупый сюжет на снегу и осуждают жужжащими внутренними голосами: "Ай, ай, ай, такая умная девочка, ты бы могла столько в жизни совершить, а ты...".

Недавно Ася и Ала обсуждали вероятность выигрыша в лотерею. И спросили - "А что бы ты сделала, если бы выиграла 39 тысяч?" Страшно было уточнять, речь о злотых или долларах. Пришлось отсрочить время вопросом: "А почему 39, а не 40?". И, в конце концов, открыть свою мечту и сказать - поехать в путешествие вокруг света. Они рассмеялись и сказали: "Все тут ясно!". Но что еще человеку нужно?! К чему феррари, дорогие наряды и гламур, дворец или винодельческий бизнес, на который Ала собиралась потратить свой вероятный выигрыш? А Ася, представьте, собиралась тратить эти деньги на походы в фитнес-клуб. До старости, наверное. Только из денег счастье ведь не сотворишь. Если человеку жизнь - это юдоль скорби при скромном достатке, то ничего не изменится и соверши он скачок до небес.

Хотелось воскликнуть: "Жизнь, я не понимаю тебя!". Что ж, это взаимно. Хорошо, что хоть есть миры в наших умах.

"Хрубешовска", - объявил голос, и Десдичада встрепенулась. Ее остановка! Автобус плавно дернулся и покатил дальше. Растерянно девушка проводила глазами желтое здание Бедронки. Что ж, замечталась, вот и поедет до конечной. Пешком ходить полезно. Только поясница... выламывается при каждом шаге. Это же не защемление седалищного нерва, нет?.. Такое дело казалось позорным. Но чего еще ожидать, если весь вчерашний вечер она, не зафиксировав в памяти даже позы, как загипнотизированная порхала пальцами по клавиатуре ноутбука, творя свою нетленку. Про Корентена. Про человека в плаще, мечту жизни, ага.

Усмехнулась, кулаком потерла жилетку со спины на месте талии и поплелась с конечной в свою сторону, не обращая на людей внимания. К чему им внимание? Можно, конечно, чего-нибудь интересного выкопать, наблюдая за толпой, нередко попадаются занимательные личности... Вот например, когда в набитый транспорт вваливается парочка юнцов с еле пробивающейся порослью на лице и кричит "хейка!" какой-нибудь девушке, которая едет себе с подругой, и обнимают и ее, и незнакомку, и болтают так, будто они все - предметы обожания друг друга, а на деле только в инстаграме лайки ставят всем подряд, сейчас выйдут из трамвая и "хейка" полетит к следующей, вот и вся любовь... Десдичада помотала головой, чтобы рутина напрочь вылетела из нее.

Дождливое настроение утра рассеялось, сейчас по седому небу ветер что есть силы гнал обрывки белесых облаков. Внизу сухо и тихо, только клены трясли скорченными листьями, будто пытаясь втихомолку рассказать запрещенную историю.

Сегодня не суждено встретить знакомца в кепке с трамвая и не сидеть вечером за написанием очередных тысяч знаков. Вечер наполнен делами, что не может не радовать и не угнетать одновременно. Сначала - волонтерский урок маленькой девочке на пару с Ивонн, потом - встреча с владелицей вожделенной грелки с ОЛХ, затем - обучение новенькой основным принципам своей предыдущей работы. Тунеядцем делаться нельзя; жизнь порой кажется глупой, но помощь другим придает ей особый смысл. Хотя это не значит, что порой нельзя завалиться в кресло, пить горячий шоколад с чили и читать что-то вроде "Путешествия "Галеота". Дух захватывающая книга. В ней волшебство творить уют.

На уроке Десдичада чувствовала, что задний мозг или мозжечок - но явно кто-то из них - отключается. Позвоночник, чтоб его! Урок на украинском: Ивонн только учится, так что вся нагрузка на Кей. А маленькая Оля так радовалась ей и Ивонн! Была готова рассказать все свои секреты. Такие награды делают жизнь краше.

С Ивонн в город трамваем ехали вместе. Кей понравилась Ивонн. Идеал одинокой женщины средних лет. Классик до мозга костей, который, в отличие от Урсулы, не выпендривается сам из себя уникальным. Она классик не потому, что так надо, так принято или модно, а потому, что она и есть классик. И просто не сможет по-другому, даже если и мир перевернется с ног на голову. А еще Ивонн распрашивала Кей о ее книжках. Это, видать, в симпатии перевесило.

Невероятно, грелка с ОЛХ ждала в том же доме, где живет Ивонн! Кто бы подумал. Сама не зная как, Десдичада в конце концов обнаружила себя сидящей у Ивонн в королевско-белой гостиной, пьющей травяной чай за белым столом на мягком стуле с резными ножками и спинкой. А обучение новенькой самовольно перенесла на новый день.

Правда, это странно, как иногда мы делаем то, что совсем не собирались, и в процессе спрашиваем себя - ну, почему? Как я тут оказался? И, кажется, это кто-то дернул за ниточку нашей жизни, а мы ничего не могли сделать. Так могут себя чувствовать герои книги. Только иногда они бунтуют и выделывают финт ушами, и выходят из-под контроля.

Я тоже так поступаю с жизнью.

Ивонн, как и Кей, много лет активно участвовала в волонтерской помощи иммигрантам. По сути, это вторая часть жизни их обоих, но более даже важная, чем работа. Работа - это способ удержаться на плаву, а бескорыстная помощь другим - это как бы система убеждений, это профессия, то, что определяет цели существования. Эта "профессия" приносит много знакомств, нужных и ненужных, и надежно держит в мире людей, даже когда хочется из него исчезнуть.

Кей попивала чай, поставив локти на стол, сидела на краешке стула ради своей поясницы, отламывала маленькой ложкой кусочки от сэрника краковского (творожный пирог) и как можно изысканнее отправляла его в рот, наслаждаясь процессом чаепития и слушая историю жизни Ивонн.

Глава 7. Идеалы, сапоги и завышенная самооценка Бу 

-*-

- Ты же не собираешься спать здесь? - я слышала голос через пелену сна.

Но не сдавалась, делая вид, что правда отключилась. Не дам я никому, даже Корентену, испортить мне хюгге... Довольно жизни реальной! Пусть дадут отдохнуть хотя бы в воображении... И вообще, сегодня был тяжелый день!

- Не открывай глаз, - услышала шепот Бу, лежащего около моего уха. - Он на тебя смотрит.

Отвечать лучше мишке не буду, а то выдам свою стратегию. А оно мне надо сейчас?..

Так, придумаем Корентену задание какое-нибудь. Разве ему не надо пойти к графу Рудольфу. Нет, лучше к младшей графине Але, чтобы спросить, что ей со мной делать. Босики тебе в мороз, да лучше мне самой придумать, что с собой делать! В зиму я попала, но... сюжет бы пригодился. Ой как пригодился бы. Может, все же пусть все идет само по себе, а сюжет появится сам?

Я приоткрыла глаз, позволив ресницам чуть дрогнуть: Корентен все так же сидел на стуле, придвинув его к огню, и смотрел на пламя, не отрываясь. Его четкий профиль выделялся на стене большой тенью. Казалось, егеря-путешественника захватили какие-то мысли и воспоминания. Взгляд отрешенный, в пустоту. Невольно я залюбовалась. Глаз Земли во всем так страшно замечателен. Мне вспомнились слова королевы Ивонн, когда она с отчаянием и досадой описывала одну знакомую: "У нее все должно быть идеальным! Идеальная дружба, идеальная любовь! Нельзя быть такой романисткой!". Я поежилась. Но только в душе. Движением-то нельзя выдавать, что я не сплю. Конечности понемногу отогреваются, и как это замечательно: почему нам вечно надо замерзнуть, чтобы оценить тепло?

Интересно, как все же подать присутствие свое здесь. Корентен откинул голову на спинку стула и вытянул ноги вперед. Сапоги он снял, так что на ногах портянки. Прядь волос упала на лоб. Вот люблю, когда мужчины не бреются под машинку ежиком, а следят, чтоб волосы были красивы и ухожены при нормальной длине. В то же время, напомаженность - уже перебор... Да, мне нелегко угодить. Хотя Корентеновской прическе удалось. Ну, а кто его изобрел-то, а?.. Впрочем... Чтобы впечатлить меня - достаточно мгновения, заставить влюбиться - подвига, внушить вечную любовь... ребята, лучше сразу разбейтесь в лепешку! Посмотрела на Корентена снова. А вдруг у него получится?.. Ну, пока он только впечатлил меня, да и то, своим прошлым.

Глаза егеря были закрыты. Так что, я позволила себе тихонечко сесть и посмотреть на ноги в тазу, которые уже пришли в нормальное состояние. За окном пурга... смотрю, стихла! Да, все так выглядит, что до вечера недалеко, но погода успокоилась. Даже небо разъяснилось, насколько видно через мутное стеклышко. Закусив губу для лишней осторожности, я вытерла ноги кусочком пледа, за неимением лучшего. Бу одобрительно наблюдал за моими действиями, облокотившись на передние лапы, а заднюю единственную гордо выставив вперед. Его трюк под кодовым названием "кийя!" не прошел бесследно. И, думаю, теперь швы совсем не так хороши, как были. Еще и заплаты надо поставить. И пахнет он... не блестяще: псы-то зубов не чистят.

Растопырив руки для равновесия, встаю как только можно более аккуратнее, чтобы не разбудить моего дражайшего персонажа, взглядом показываю Бу, чтобы начинал процесс перемещения к приоткрытой двери. Он кивает головой, но потом пытается пожать плечами, которых у него, собственно, и нету, и показывает на свою ногу. Дескать, как на одной лапе ходить? Ветер тебе в лицо, ну а как его предки передвигались, пока Тедди Рузвельт их не прославил?.. Показываю, что на четырех, ну... на трех лапах. И это все, пытаясь не позволить половицам скрипеть. Бу строит мину отвращения - это ниже его Бушного достоинства! - и, опираясь на передние лапы, соскальзывает с лежанки, потом, держась за нее, скачет на одной ножке. Я махаю рукой на этого клоуна - давно подозревала, что у Бу завышенная самооценка, правда, вкупе с беззаветной преданностью мне.

Прикалываю иглу с ниткой к поясу (или месту, где он бы не помешал), осторожненько цапаю большие сапоги Корентена и, ступая к двери, по дороге подхватываю воображалу Бу. Просачиваюсь в щель между дверью и стеной и... ухо Тоторо цепляется за гвоздь на притолоке. Я, как собака, почувствовавшая наличие поводка, дергаюсь и врезаюсь плечом в дверь. Та угрожающе скрипит, слышу, как Корентен пошевелился.

Ахтунг! Алярм! Тоторо тут же удается оторвать ухо (плохо китайцы пришили, а!) и удирать по коридору, держа под мышкой сапоги и округлившего глаза одноногого Бу. Вор я, что поделаешь! Плащ, правда, тоже бы не помешал, но это было бы уж совсем, честное слово.

Я услышала голос Корентена за спиной, когда завернула за угол коридора. Чулан какой-то. Влезла туда, твердо намеренная избежать встречи с егерем. Не знаю, к чему я это все, но... ему слишком легко поколебать мое внутреннюю стабильность, которая и так не блещет постоянством. А мне она сейчас ой как нужна! И сапоги нужны, чтобы вернуться за Дэном и лапой Бу. Таки, мои друзья. Которые, кстати, меня сюда и забросили!

Я свожу брови угрожающе и смотрю на Бу, прижатого в моей подмышке. Он явно собирается что-то сказать, но прикладываю палец к его носу: не сейчас.

Корентен проходит мимо. В портянках. Эх. Не заслужил сей человек такой доли - остаться без сапог зимой. Но и я не могу позволить себе пойти на снежное поле босиком!

Минутку. Я же автор. Мне не надобно красть, просто закрыть глаза и... отлично, в чулане загорается свет, вот стоят сапоги, и плащик висит темно-синий, моего любимого цвета. Это почти что цвет неба в морозную ночь.

Я обуваюсь в тут же стоящие сапожки-валенки, стараясь производить как можно меньше шума, накидываю плащ, завязываю ремешки под подбородком, прячу свою и Тоторовскую голову под капюшон, в складках скрываю Бу. Гашу свет. На цыпочках крадусь к двери Корентена, оставляю сапоги у пустого стула, сентиментально касаясь зачем-то рукой его спинки, где покоилась голова егеря, и спешу в коридор.

Глава 8. Оторванная лапа, замерзший дневник и мучения поиска слова

-*-

- А ты уверена, что найдешь это место? - уточнил Бу осторожно.

Мы - точнее я - шла по свежевыпавшему снегу, утопая чуть ли не до верха сапог, а доходили они мне, почитай, до колен. В широкие голенища отлично вошли штанины Тоторо, с размером я, "колдуя", угадала, а плащ поверх этого всего придавал мне таки залихватский вид авантюриста. Еще шляпа к комплекту, и будет идеально. Эх, нет. Внутри-то все равно дикая ухмылка на капюшоне и этот неподходящий кигуруми. Я его и домой-то в шутку притащила.

Замок высился на холме, еще пока близко. Странно, конечно, что Корентен так легко отступился. Обидно даже немножко.

- Еще пока мы не дошли, - терпеливо поясняю я, влача его за левую лапу.

Бу задумчиво взирает на снежную нетронутую поверхность. Как же называется такое явление? Трясина, былина, равнина... ну, снег, по которому не ходили... Шарики за ролики заходят, не помню! Иногда я всерьез опасаюсь за состояние своих психических процессов.

- Там коряга была, она большая, думаю, ее не занесло. Недалеко еще деревья росли, кажется. И замок поменьше казался.

- А вдруг мы не с той стороны вышли?.. - вот уж не подозревала, что Бу такой паникер!

- Тебе надо заплаты нашить, - меняю я тему, поднимая руку повыше, чтобы Бу мотался на уровне глаз, и критически оглядываю его пожеванную шерсть.

- Исполняешь свои мечты, - надувшись, складывает Бу лапки подобно Наполеону.

Намекает на то, что лет десять назад, при его первом появлении, я мечтала, чтоб он был серым мишкой с голубым носом и заплатками, а не сгущеночного цвета и счастливого вида с кривой ухмылочкой.

- И вымыть бы меня не помешало.

Бу стоит причислить к рядам эпикурейцев.

Наконец. Какое-то черное пятнышко на белом полотне. А у горизонта уже темнота собирается наступить... Эх.

Мы подлезаем ближе. Ходить по рыхлому снегу первым - задание не из приятных! Вот оно! Целина! Прыгаю от счастья и приземляюсь в сугроб. Нехоженный снег называется целина! Ну как бы я смела именовать себя писателем, если бы этого не вспомнила?.. Гордая, я встаю и отряхиваюсь.

- Нетронутый снег называется целина, Бу, - говорю деловито. - Запомни это.

- Вы! - слышим тоненький несчастный голосок с оттенками неуверенного восторга. - Ты пришла за мной, госпожа!

На веточке, которая, видимо, являет собой верхушку коряги, сидит Дэн, свесив ножки, и отчаянно хлопает себя ручкой по бокам. На "голове", или как еще назвать макушку книги, лежит лапа Бу. Может, для подогрева.

- Дэн! - кричим мы.

- Ты нашел мою лапу! - восклицает Бу в восторге и рвется вперед.

Отпускаю. Прохвост, теперь-то на трех лапах он бегать горазд.

Срывает головной убор с дневничонка, обнимает с невероятной лаской и кидается ко мне:

- Пришей прямо сейчас, ну, пожалуйста! - и глазки кота из Шрека делает.

Вау, вот какие таланты развивал мой мишка, валяясь на диване, пока я днями работала!

Делать нечего. Стоя, беру его вверх тормашками и начинаю орудовать иглой.

- Я надеялся, я знал, я ждал что ты за мной придешь! - жалобно вещает Дэн.

- Ты даже ждал, - смеюсь, - прямо как я всегда ждала встречи с тобой, чтобы излить душу. А ты в ответственный момент - как улитка в домик!

- Какие у нас теперь планы? - уточняет Бу, продолжая висеть вниз головой.

- В замок надо, - продолжает жаловаться Дэн, - холодно тут! Неужели подождать до замка с шитьем нельзя, а?

- Мы не идем в замок, - отрезаю я.

Перед глазами встает Корентен с солнечными своими глазами. И Рудольф с ножом.

- Что?! - восклицают мои друзяки оба сразу, причем возмущенно.

- Тут деревня рядом, - теперь, когда они живые, поверять им тайны душевные... как-то...

- Эт что, из-за Корентена? - беззастенчиво уточняет Бу.

Дэн устремляет на меня рентгеновский взгляд.

- Ты же лав-стори должна написать, - с укором говорит, будто бы это долг всей моей жизни, а иначе - смертная казнь.

- Кто это еще должен, - отпираюсь.

- Да из-за него, точно, - шепчет громко Бу приятелю своему бумажному.

Чтоб их... собаки охотничьи пожевали!

- Потому ты его тут и присочинила же, - соглашается Дэн. - Зачем тебе в деревню?

- Не знаю, - говорю раздраженно. - На новые места посмотреть.

- В такой холод ночевать надо не на улице, а у огня, - Дэну, как родственнику литературному, конечно, в логике не откажешь.

- Да перестаньте, прицепились, - отмахиваюсь и отрываю нить от узелка. - Свободен, - шлепком отправляю Бу на корягу к Дэну.

Мишка проверяет крепкость швов и садится рядом с синей книжкой. Тот все еще изображает из себя до смерти замерзшего.

- Только не утверждай, что тебе холодно, - укоряю.

- Холодно! - капризно говорит Дэн. - А что, нельзя?

- Хранитель моих тайн и секретов, должен быть эмоционально и морально стойким! - я шуточно сержусь.

- Какой титул! - восхищается Бу. - А я кто?

- А ты? - думаю. - Пшитулянка (досл. "игрушка, которую обнимают", польский).

- Некрасиво, - обижается Бу. - Супергерой Бу, вот это...

- Идемте, - киваю в сторону деревни устало.

- Госпожа, у тебя нет ни денег, ни знакомых - куда ты идешь на ночь глядя? - твердит Дэн.

- Да сколько можно, - уже и я чувствую, как теплый плащ не спасает, и нос краснеет от надвигающегося ночного заморозка. - Все равно сейчас будильник прозвонит.

- Какой будильник? - явно наигранно интересуется дневничонок.

- Ну, ребята, это же сон. Воображение, - доказываю им и все жду, как проснусь.

Пора бы, как-то мое пребывание тут затянулось.

- Тут ни замерзнуть насмерть нельзя, ни... ничего. Пойдем в деревню, а там я проснусь и...

- Госпожа, - кашлянул Дэн. Эх, пройдоха, хочет уверить, что он в силах подхватить простуду?.. - Вы же не проснетесь.

- Что... что значит не проснусь? - мой черед закашляться. - Ты... ты ведь шутишь, да? Что за угрозы? - смеюсь, но немножко нервно, потому что снова начинает срываться легкий снежок, а потемнение горизонта на западе продвигается уже к зениту.

Глава 9. Закат над полем, проблемы влюбленности и удивление путешественника

-*-

Нельзя поддаваться панике. Нельзя! Чувства в сторону, разберемся в положении. Я села в снег, не ощущая ни холода, ни темноты, полностью уходя в свои "чертоги разума". Конечно, это у Шерлока позаимствовано, но - пусть разум у меня далеко не такой блестящий, только жить в чертоге он право все же имеет.

Итак, это не сон. Меня перетянуло сюда, в мою книгу.

- Чего это она? - спрашивает Бу у Дэна вполголоса.

- Ты же знаешь: отключила эмоции и стратегию просчитывает, - поясняет дневничонок со знанием дела.

- Помолчите, - бросаю им, прямо как Шерлок.

И смеюсь во весь голос от нелепости сравнения.

Только скрипят шаги по снегу сзади меня. Бу и Дэн задирают головы (хотя у Дэна нету головы), и в один голос констатируют факт:

- Главный герой.

У меня холодеет внутри. Он - тот, кто может помочь мне выбраться отсюда, но только если я в него влюблюсь. Но ведь если я влюблюсь, мне не захочется уходить отсюда! А если не влюблюсь, то не уйду... Бред какой-то. Этот мир, в сущности, не так плох, но у меня нет здесь никаких тылов, а зимой это не очень удобно. Да и в костюме Тоторо. И - вообще, глупо пропасть из реальности просто потому, что не можешь уже и роман любовный толково написать...

- Дэн, - размышляю я вслух, пока шаги Корентена далеки, - а, может, - робкая надежда зародилась в голове, - может, я могу написать не свою лав-стори, а кому-нибудь из местных жителей?.. Что думаешь?

- Ну, - задумался Дэн на минуту, - вряд ли это подойдет. Ты же начала писать от первого лица? Значит, ты и есть главная героиня, а в лав-стори у главной героини должен быть этот лав, никак иначе.

Я заскулила от досады. Больше не буду писать о героине "я". Оборачиваюсь. Он идет на меня. Ну, и зачем ему я, а?.. Сапоги, вон, нашел и надел...

- Корентен, - я вскакиваю, отряхивая то, на чем сидела, - что ты тут делаешь?

Нападение - лучшая тактика обороны.

- Сударыня, должен сказать... - он смотрит на меня скептически, - что я, хоть и человек здесь пришлый, но графское имущество, - кивает на меня, имея в виду плащ и сапоги, - не позволено красть из-под носа. Хотя, не возьму в голову, по какому-такому благородству ты вернула мне сапоги. В любом случае, это упростило мне задачу.

А Корентен начинает мне казаться занудой. Да, когда я его писала, легкость слова в общении с противоположным полом меня еще не привлекала.

Я вздыхаю. Влюбиться - это, конечно, не вечная любовь, да и лав-стори подразумевает так, нечто несерьезное: никто не говорит в этих книжечках о любви до гроба. Может, сойдет?.. Морщусь своим собственным мыслям. Это как предать саму себя. Я бы ни за что такое не написала. У меня все должно быть искренне! Но капля неопределенности допускается... Смотрю на егеря критически.

- А... мне просто интересно... Ты уже встречался с Белой Розой?

- Белой Розой? - Корентен кажется действительно удивленным и сбитым с толку.

Ну да, он же пришел меня призвать к ответу за "воровство", а я ему о белых розах. Белые розы, белые розы, беззащитны шипы....

- Послушай, я, конечно, говорю "сударыня", но...

- А в Индии был? - продолжаю проверять, случился ли мой ненаписанный ранее роман или нет.

- Ты странное существо, - пожимает Глаз Земли глазами миролюбиво. - Был, конечно.

- "Конечно", - фыркаю я. - Брат у тебя есть? Джордж, кажется? - я ему там еще и брата с женой придумывала. Они меня и индийскую принцессу вытягивали из передряги.

- Послушай... тебя зовут как - ты говорила, кажется, но я не припомню?

Не припомнит он.

- Зови меня Десдичада. Кей Десдичада, - вот, это звучно.

На конце должно быть "а", если не ошибаюсь, признак женского рода не то в итальянском, не то на латыни. Я важно приосанилась. Исподлобья посмотрела вверх. Краткое затишье после пурги грозило снова заметелить меня, его, Бу, Дэна, поле и весь этот мирок. А казалось, небо прояснилось..!

- Так вот, Кей Десдичада, - не посмел он даже поставить под вопрос такое имя для сурка Тоторо, - сейчас ты пойдешь со мной, - он берет меня за шкирку плаща весьма уверенно.

- Чего это? - испуганно дергаюсь, пытаясь освободиться. - С чего ты вообще понял, что я здесь?

- Вижу, что искала, ты уже нашла? - кивает Корентен на Бу, скромно положившего лапку на лапку.

Почему его не удивляет, что Бу разговаривает?

- Книга тоже твоя?

Теперь я вырываюсь, хватаю Дэна и прижимаю к груди.

- Моя, и даже прикасаться к ней не смей! - кто прочтет мой дневник, познает слабые стороны моей души, которые я столь старательно прячу.

- Постой, - вмешивается Дэн вдруг и отпихивается от меня ручками. - Позвольте представиться...

Как зажать ему рот?.. Я бью кулаком по обложке.

- Это мой дневник, - скороговоркой отвечаю. - А то - мишка. Они вдруг заговорили, сама не знаю, как, - и смеюсь снова нервно.

Папа бы сказал, что это признак неуверенности. Что ж, он был бы как никогда прав. А в чем можно быть уверенной в такой ситуации?.. Когда тебя принуждают влюбиться некие силы, над которыми нет власти, а ты в таком состоянии, что мечтаешь об этом меньше всего!..

Мотаю головой.

- Не обращай внимания, что я странная и задаю вопросы. Если смущают плащ и сапоги - я отдам, но к графу этому Рудольфу, который мечтает меня заколоть, я пока идти не готова. Тут... деревню присмотрела, туда и пойду... - понуро развязываю тесемки на плаще, снимаю и отдаю ему.

Капюшон давно упал, на волосы сыплется снег, за плечами болтается голова Тоторо.

Корентен смотрел на меня мгновение и вдруг покачал головой.

- Сколько ни путешествуй, всегда будь готов удивиться, - пояснил с непонятной мне интонацией.

У меня вдруг возник вопрос. Не думала об этом раньше.

- А какая у тебя фамилия?.. - этого я не придумывала, и даже не представляла, какая.

Корентен прищурился.

- Может, и я "Лишенный наследства", - это была шутка или что?..

Глава 10. Разбитое мечтание, соционика, заложник Дэн и найденный прототип

-*-

- Подожди, - попросила я Корентена, несмотря на смятение, и дернула, чтоб он остановился.

- В чем дело? - обернулся он серьезно.

- Мы можем не спешить? Я... хотела собраться с мыслями.

- Не вижу причины, - покачал головой Глаз Земли безаппеляционно и снова собрался идти.

- Ты... как ты тут сделался егерем? - надо оттянуть время, я просто не могу прямо сейчас врываться в круг событий. Я ничего о нем не знаю, как могу его на главного героя вводить! - Ты же вольный путешественник! Почему склонил голову перед этими странными господами?

- Склонил голову? - остановился Корентен рывком.

Выглядит так, будто я задела его за живое.

- Ты выглядишь здесь совсем не к месту, - подтвердил внезапно Дэн.

Я вздрогнула.

- Молчи ты, - щипаю его за страничку внутри.

Дневничонок ойкает и затихает.

- А вы, хотите сказать, все трое знаете наверняка, где я выгляжу к месту? - вот, кажется, и у Корентена существуют границы терпения.

Я смотрю на него и не представляю, какая здесь может быть лав-стори. Сейчас главные герои в моих сочинениях ведут себя совершенно по-иному. Может, не совершенно, но...

- Конечно, - тем временем, Бу воинственно вступает в дискуссию. - Ведь госпожа тебя вы...

- ... неплохо изучила, - поспешно вставляю я. - Ты слышал про соционику? Раздел психологии. Вот, не зря я ее читала днями и ночами - определяю тип людей с ходу.

- И какой же я тип?- поднимает Корентен свои брови. - Скажи, раз изучила! - ох, кажется он близок к тому, чтобы выйти из себя!

- Знаешь... просто это... ты не во всем укладываешься в схему...

Он складывает руки на груди и смотрит на меня сверху. Наконец потираю запястье. Я свободна! Но он быстро меня догонит на этой... целине. Улыбаюсь, вспоминая свои мучения с поиском искомого слова. Корентен продолжает смотреть скептично. Ждет ответа. Что бы выдать?..

- Наверное, на Дюму непохож, - загинаю палец, вздыхая. Все же, сложно было бы признать, что это мой дуал. - Не Габен, не Максим, не Есенин - о! это уж точно! - я смеюсь, представив тип "несчастного поэта" в лице Корентена.

Дэн тоже хихикает - он-то в теме соционики. Бу за компанию издает несколько раз "хы-хы".

- Вы издеваться изволите?

Упс, мы избрали неверную тактику! Голова - два уха...

- Нет, нет! - машу руками. - Я... сама себе кажусь сегодня странной, пожалуйста, не зацикливайся на этом слишком... У меня не все дома сейчас, понимаешь? - кручу пальцем у собственного виска. Да, как меня можно уважать после такого потока слов, но остановиться трудно. - Если тебе хочется так знать свой тип, постараюсь по памяти провести тест. Дело в типе информационного метаболизма, это как человек воспринимает, переваривает и выдает информацию...

- Он что, настолько плохо себя знает, что ему нужны тесты? - бормочет Дэн.

- Госпожа отзывалась о нем как о более состоявшейся личности, - отвечает Бу из-под моей подмышки. - Странно все это.

- Все эти типы, - пренебрежительно бросает Корентен, - слишком похожи на гороскоп. Человек в каждой ситуации ведет себя по-разному, и в тип это вложить невозможно.

- Что за узость мышления, - качает Дэн головой.

- И попрание мудрости госпожи. И с ним лав-стори... Может, правда, другого...

Вот друзья у меня болтуны! Мое положение и так шаткое, остается надеяться, что он не знает, что такое лав-стори.

- Не обращай на них внимания, - примирительно бросаю Корентену. - У них тоже проблемы, ну, психика и все такое... Я давно подозреваю... Не думаю, что тебе будет интересно с нами общаться... - делаю осторожный шаг в сторону.

Плевать, что ночь, зима и некуда идти, лучше замерзнуть до смерти, чем так позориться...

- Не думай, что знаешь меня настолько хорошо, - он... улыбается?!.

Значит, Глаз Земли все же умеет шутить?.. Упс, несколько ехидно и коварно, потому что мое запястье снова оказывается в его цепких пальцах и егерь снова тащит меня на пригорок замку.

- Потому что все равно вы все отправляетесь со мной, и зубы заговаривать не пытайтесь.

- Но зачем? - воплю я.

- Радуйся, скорее все получится! - шипит Дэн неуместные подсказки. - Влюбишься и домой!

- Да как же радоваться? - становится Бу на мою сторону. - Ты ведь знаешь госпожу, влюбиться в такого...

О, горе мне... Надеюсь, Корентен не слышал, потому что не отреагировал, даже шаг не замедлил.

- Будешь болтать, не постираю, - угрожаю я медвежонку. - И не обниму больше никогда, и танцевать вальс с тобой не буду! Даже не проси.

- Простите, госпожа, - мигом Бу становится подобострастным. - Больше не повторится.

- То-то, - довольная, отвечаю я ему властно.

- Тиранство, - не одобряет Дэн моей господской тактики. - Произвол.

- Так, а что мы сделаем с тобой... - начинаю я придумывать способ пошантажировать и своего языкатого Хранителя тайн.

- Дай-ка мне это, - вдруг оборачивается Глаз Земли и... о нет, вырывает у меня из руки Дэна!

- Отдай! - пытаюсь выхватить, но он поднимает руку вверх, я прыгаю по снегу безуспешно: мне всегда нравились высокие люди, и поэтому Корентен именно такой.

Конечно, Бу вываливается в снег вниз головой. Он начинает хныкать:

- Госпожа... - и обнимает мой сапог. - Не бросайте...

- Скажем так, - Корентен пристально смотрит на меня, - это будет гарантией, что ты не сбежишь.

- Ты... ты... - у меня язык отнимается от неожиданной подлости со стороны этого человека. Ведь он всегда такой честный, правильный и благородный! - Это же дневник, как ты можешь... Ты же джентльмен... с понятиями правил поведения...

- У меня и есть понятия, а у тебя их нет. Ты пыталась играть на том, что я джентльмен? Или ты думаешь, что джентльмены должны быть глупыми? - как же грозно звучит его голос!

Хочется скорчиться в уголке темной комнаты и закрыть голову руками.

- Нет... я... я больше не буду, умоляю, отдай мне Дэна! Там же... там же такие вещи, которые тебе нельзя читать!