Хэллоуинское завещание

Глава 1. Дом, где живет тишина

Последний октябрьский ветер рвал с клёнов пожухлую листву и швырял её в стены особняка, словно назойливый гость, требующий впустить его внутрь. Но Элис не боялась ветра. Она боялась тишины.

Вернее, той неестественной, звенящей тишины, что воцарилась в её доме за час до полуночи. Особняк, её крепость и её бремя, стоял на разломе миров, и обычно в канун Самхайна он был полон шёпотов. Шёпотом просили о помощи, шёпотом рассказывали свои истории, шёпотом прощались, уходя в вечный покой. Но сейчас призраки словно затаились, замерли в ожидании. И это ожидание висело в ледяном воздухе тяжёлым, давящим саваном.

Элис провела ладонью по обложке Книги, лежавшей на столе в гостиной. Толстый фолиант в переплёте из чёрного бархата был холодным и безмолвным. Пустые страницы не проявляли ни единого узора. «Они боятся», — поняла Элис. И от этого осознания холодная дрожь пробежала по её спине.

Внезапно дверной колокольчик прозвенел резко и не к месту, разрывая напряжённую тишину. Элис вздрогнула. Никто не беспокоил её так поздно, особенно в эту ночь. Она подошла к окну, раздвинула тяжёлую портьеру. У крыльца, под проливным дождём, стоял мужчина. Высокий, худой, всклокоченные тёмные волосы. Он прижимал к груди фотоаппарат, пытаясь укрыть его от воды под пиджаком, и озирался по сторонам с выражением не столько страха, сколько болезненной, почти клинической концентрации. Он что-то видел. Что-то, чего не должны были видеть обычные люди.

Элис почувствовала, как в воздухе закружились встревоженные всплески энергии, духи реагировали на пришельца. На его дар.

Она распахнула дверь, прежде чем он успел позвонить снова.

— Вам что-то нужно? — её голос прозвучал резче, чем она планировала.

Мужчина отшатнулся, словно увидел перед собой не молодую женщину, а что-то потустороннее. Его глаза, цвета тёмного дождя, были испуганными и невероятно уставшими.

— Я... я Недил, — проговорил он, и его зубы слегка стучали от холода. — Фотограф. Ищу... дом с привидениями для блога.

— Вы его нашли, — холодно констатировала Элис. — Теперь можете уходить. Здесь небезопасно.

Она попыталась закрыть дверь, но он сделал шаг вперёд.

— Пожалуйста. Я... я замёрз. И мне просто нужно несколько кадров.

В его глазах читалась не только навязчивая идея, но и отчаянная, одинокая надежда. Возможно, надежда доказать себе, что он не сумасшедший. Что все эти тени, которые он видел всю жизнь, были реальны.

В этот момент за спиной Элис в воздухе проступила бледная дымка — силуэт молодой женщины в старомодном платье. Это была миссис Харлоу, дух, уже почти готовый к уходу. Она протянула к Элис прозрачную руку, и на её лице застыла безмолвная мольба.

Недил замер. Его взгляд скользнул мимо Элис и уставился на призрак. Цвет лица его стал землистым, дыхание прерывистым.

— Вы... вы её видите? — прошептал он, и в его голосе было столько изумлённого ужаса, что Элис поняла — скрывать бессмысленно. Этот человек был в игре, сам того не желая.

Она молча отступила, пропуская его внутрь. Недил переступил порог, и дверь с гулким стуком захлопнулась сама собой, будто особняк решил, что гостю не стоит уходить.

Он стоял в прихожей, с него капала вода, и он дрожал мелкой дрожью. Не просто от холода, а от того, что видел. Его взгляд блуждал по углам, выхватывая из полумрака то бледное лицо в оконном стекле, то промелькнувшую в дверном проёме тень.

— Кто вы? — выдохнул он, глядя на Элис.

— Хранительница, — коротко ответила она. — А вы несчастье, которое постучалось в мою дверь в самую неподходящую ночь.

Она повела его в гостиную, где на столе лежала Книга. Недил остановился как вкопанный, уставившись на неё.

— Что это? — спросил он.

— Библиотека, — сказала Элис. — Библиотека упокоенных душ.

Она подошла к миссис Харлоу. Дух женщины был почти невесом, его колебало малейшим движением воздуха. Элис мягко коснулась его руки, а другой рукой раскрыла Книгу. Страницы из чёрного бархата оставались пустыми.

— Расскажи, — тихо сказала Элис.

И дух заговорил. Беззвучно. Но Элис слышала каждое слово в своей голове. Это была история о невысказанной любви, о письме, которое так и не было отправлено, о долгой жизни в одиночестве.

Недил наблюдал, заворожённый. Он не слышал слов, но видел, как на чёрных страницах начинают проявляться призрачные серебристые узоры. Сначала это были просто завитки, затем они складывались в слова, в предложения, в образ, силуэт молодого человека в военной форме. История миссис Харлоу оживала на бумаге, и по мере того, как последние слова запечатывались на странице, её дух становился всё более прозрачным, светлым. Она улыбнулась впервые за долгие десятилетия и растворилась в воздухе, оставив после себя лишь лёгкое ощущение умиротворения.

Элис с облегчением выдохнула и закрыла Книгу.

Когда она повернулась к Недилу, на его лице не было ни ужаса, ни отвращения. Только глубокая, всепоглощающая печаль и... понимание.

— Вы помогаете им, — тихо сказал он. Это была не просьба о подтверждении, а констатация факта.

— Да, но сегодня что-то не так. Они боятся. Кто-то или что-то их пугает.

Как будто в ответ на её слова, в углу комнаты сгустилась тьма. Она была гуще ночи, тяжелее чёрных бархатных страниц. Из неё на них уставился взгляд, старый, как сама смерть, и полный такой бездонной, опьянённой горем ярости, что у Элис перехватило дыхание. Это была не просто беспокойная душа. Это была сила.

Недил отшатнулся к стене, судорожно сжимая фотоаппарат.

— Вы... вы это видите? — на этот раз прошептала Элис.

Он не смог ответить, лишь кивнул, не отрывая взгляда от тени. Его дар, его проклятие, видело то, что было скрыто даже от неё.

Тень отступила так же внезапно, как и появилась, но ледяное эхо её присутствия осталось в комнате.

— Кто это? — с трудом выдавил Недил.

— Не знаю, — честно ответила Элис, глядя в пустой угол. — Но он хочет Книгу. И, кажется, он знает, что она теперь не одна.

Глава 2. Призрачно-холодный союз

Тяжелая, как смола, тишина повисла в гостиной, лишь прерываемая прерывистым дыханием Недила и тихим шуршанием занавесок, будто невидимая рука все еще теребила их в тревоге. Воздух оставался ледяным, и Недил инстинктивно потер свои замерзшие пальцы, пытаясь вернуть в них хоть каплю тепла, которого, казалось, не было во всем этом проклятом доме.

— Ты… ты уверена, что оно ушло? — его голос сорвался на шепот, хриплый от напряжения. Он не отрывал взгляда от угла, где только что висела та пугающая пустота, и его пальцы бессознательно сжимали и разжимались, будто пытаясь ухватиться за что-то невидимое. — Я никогда… ни одного призрака я не чувствовал так. Это было как… как ледяная пустота, которая высасывает из тебя все.

Элис медленно, как во сне, подошла к столу и положила ладонь на бархатную обложку Книги. Под ее пальцами ткань была не просто холодной — она была мертвенной, будто вся энергия из нее ушла на встречу с этой тенью.

— Оно не просто ушло, — тихо ответила она, и ее глаза встретились с его взглядом, полным откровенного ужаса. — Отошло. Как хищник, оценивающий добычу. Оно теперь знает, что ты здесь и знает, что ты можешь его видеть.

Она обвела взглядом комнату, и Недил последовал ее примеру. Теперь, когда первый шок прошел, он начал различать детали. В углах, в полумраке за абажуром, в отражении на полированной поверхности стола — повсюду маячили бледные, полупрозрачные силуэты. Они не приближались, не шептались, как раньше. Они просто стояли, замершие, словно мыши, заслышавшие кошачьи шаги. Их страх был осязаем, он висел в воздухе густым, липким туманом.

— Они все его боятся, — констатировал Недил, и это было не вопросом, а горьким открытием. Вся его жизнь он считал свой дар проклятием, источником бесконечного страха. Но страх, который он видел сейчас в этих бесплотных глазах, был на порядок сильнее. Это был первобытный, всепоглощающий ужас перед полным уничтожением.

— Да, — Элис кивнула, ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Она подошла к камину, где тлело несколько поленьев, и бросила в огонь новую охапку хвороста. Пламя с треском ожило, отбрасывая на стены прыгающие тени, которые на мгновение смешались с призрачными. — И этот страх его оружие. Он питается им и он использует его, чтобы управлять другими, более слабыми духами.

Недил нерешительно сделал шаг к огню, протягивая к теплу свои коченеющие руки. Дрожь наконец начала понемногу отступать.

— А кто… что это такое? — спросил он, глядя на языки пламени. — Это не просто призрак. Я видел десятки, может, сотни. Старых, молодых, злых, печальных. Но такого… никогда.

Элис отвернулась от камина и устремила взгляд в темное окно, за которым бушевала непогода.

— Я не знаю его имени, но я чувствую его возраст. Он старше этого дома. Старше самого города. Его горе… оно не угасло, как у других. Оно превратилось в нечто иное. В яд, в одержимость. Она обернулась к Недилу. — Он хочет не просто вернуться. Он хочет стереть саму грань. Сделать так, чтобы смерти не существовало вовсе.

Недил сглотнул. Идея была настолько чудовищной и необъятной, что его разум отказывался ее вместить.

— И Книга… она ему нужна для этого?

— Да. В ночь, когда завеса истончается до предела, сила, заключенная в этих историях, может быть использована не для успокоения, а для разрыва. Как ключ, который может либо закрыть дверь навсегда… либо сорвать ее с петель.

Они замолчали. Только треск огня и завывание ветра за окном нарушали тишину. Недил смотрел на Элис, на эту хрупкую с виду девушку, которая держала на своих плечах бремя, неподъемное для любого смертного. И он понял, что его собственный дар, его проклятие, вдруг обрел смысл.

— Я видел, куда он ушел, — негромко сказал Недил. Элис резко повернулась к нему, ее глаза расширились. — Не конкретное место, нет. Но… направление. Как шлейф холода, тянущийся через комнату. Я могу его отслеживать.

В его голосе впервые за всю эту ночь прозвучала не неуверенность, а твердость. Это был не вопрос, а заявление.

Элис внимательно посмотрела на него, оценивая.

— Это опасно. Он теперь знает о тебе и ты будешь для него как маяк.

— А оставаться здесь и ждать, пока он вернется с подкреплением, не опасно? — парировал Недил, и в его глазах вспыхнул огонек, который не был отблеском камина. — Всю свою жизнь я бежал от этих видений, от этого холода, от самого себя. Я считал это проклятием, но сейчас… Он посмотрел на замерших призраков, на Книгу, на Элис. — Сейчас я понимаю, что, возможно, это была тренировка. Приготовление к чему-то, к этой ночи.

Он сделал шаг к Элис, и теперь они стояли друг напротив друга — хранительница покоя и человек, видящий страх.

— Я не могу сражаться с призраками, как ты. Не могу записать их истории, но я могу быть твоими глазами. Я могу видеть то, что скрыто от тебя. Позволь мне помочь.

Элис молчала, глядя в его лицо, в эти глубокие, исполненные боли и решимости глаза. Она была отшельницей, привыкшей полагаться только на себя. Но она также была практиком. И она понимала — против силы, которую представляла собой эта тень, ей одной не устоять.

Она медленно кивнула.

— Хорошо. Она протянула руку, но не для рукопожатия, а к Книге. — Но есть условие. Ты должен быть готов увидеть не только его, но и себя. Твоя собственная история, твое проклятие… оно тоже записано здесь. Рано или поздно, оно проявится.

Недил замер. Мысль о том, что его самая глубокая травма, его детский кошмар, лежит здесь, на этих черных страницах, заставила его содрогнуться. Но он кивнул.

— Я готов.

В эту секунду где-то на втором этаже с грохотом упало что-то тяжелое, и стекло в окне треснуло, будто по нему ударили кулаком. Тень Илая давала о себе знать. Ночь была в самом разгаре, и их странный союз только что был скреплен не доверием, но безвыходностью и общей угрозой, что висела в ледяном воздухе особняка.