Herz in Flammen

Глава 1. Начало

Стояла прекрасная июльская ночь.

Химавари Узумаки сидела в одной пижаме возле распахнутого окна, глядя на темное, усеянное множеством звёзд полотно неба.

Завтра все изменится. Завтра днём она поедет в Суну, чтобы стать с помощью тамошних духовных упражнений и практик настоящей принцессой, а потом и главой клана Хьюга, научиться владеть своей собственной силой. Читай — бьякуганом.

Нужно это было исключительно клану матери, которые вдруг внезапно забеспокоились о том, кто же придет на смену Ханаби, чье здоровье в последнее время значительно ухудшилось.

И как высокопарно глаголил престарелый дед Хиаши — чтобы овладеть бьякуганом, сначала нужно овладеть собственной внутренней силой.

И отец с матерью, недолго подумав вспомнили человека, который был спецом во всех этих вопросах духовного и возвышенного — Пятого Казекаге.

И, порассуждав между собой (а также переговорив с Гаарой) пришли к мнению, что если Химавари отправится в Песок — то это будет более чем здравое решение. Да и Боруто с ней, чего его одного оставлять.

Как подозревала Химавари, мать с отцом просто хотели остаться одни (постоянно отсутствующий Каваки не в счёт), и брата с ней отправляли просто так, для того, чтобы не мешался. В этом она их могла понять — Боруто постоянно нарушал покой деревни своими выходками. А Каваки, с недавних пор живущий с ними такой дурью не занимался, да и дома практически не бывал.

Но Химавари не хотела уезжать. Она вообще главой клана Хьюга становиться не планировала. А ехать в Суну — тем более.

Химавари нравилась ее жизнь такой, какая она есть. Ну и пусть бьякуган у нее не совершенен, а свою силу она не прокачала. Пусть.

Зато Химавари счастлива в те редкие свободные моменты, когда она выбирается порисовать за пределы деревни, иногда даже вместе с Иноджином. Но его компания ей была не важна.

В такие моменты были важны лишь зелёная трава под ногами, шар солнца над головой и голубое небо. А ещё кисть, бумага и краски в руках.

Остальное просто Химавари не касалось. Ни проблемы в клане матери, ни остро вставший вопрос о ее уникальном ниндзюцу, вернее, о его отсутствии.

Даже когда мать Химавари, Хината, сказала, что они с братом отправятся в Скрытый Песок, то девушка просто кивнула. Она научилась не сопротивляться, но в итоге все поворачивать по своему. А ещё иногда хитрить, пусть это и порицалось.

Это пошло ещё с детства, когда более сообразительная малышка Хима посылала Боруто просить у родителей всякие сладости, и делила их между ними напополам. А потом снова шла к матери и делала вид, что вкусностей она в глаза не видела и тем более не ела. И получала вторую порцию сладостей.

В общем, Химавари Узумаки была далеко не так проста, как казалось на первый взгляд. И в Песке она планировала не просто сидеть сложа руки и ходить на тренировки, но и заняться одним очень интересным делом.

А именно — найти способ вырваться из оков клана матери, все больше давившего на неё. Даже оставшись в Песке.

Химавари конечно любила свою родню. Но не настолько сильно, чтобы всю жизнь потратить на то, чтобы клан Хьюга процветал и обзавелся новыми наследниками. Далеко не так представляла девушка свою дальнейшую судьбу.

Химавари верила, что все сможет. В ее крови бурлил пламенный энтузиазм Наруто и упорство Хинаты, а потому суновским на полном серьезе стоило бы опасаться ее появления в Песке.

***

На утро, как Химавари и ожидала, в доме царила далеко не дружелюбная атмосфера. Боруто разругался с отцом вдребезги, и теперь шатался где-то по улицам Конохи.

Он-то планировал все лето играть в приставку, сидеть в кафе и таскаться с Шикадаем и Иноджином.

Химавари вообще подозревала, что брату позволят остаться дома. Мать снова сдастся под напором Боруто, а отец зароется в свои бумажки и болт положит на всю эту ситуацию. Так обычно и происходило. А может брат просто потреплет нервы родителям, а сам все же придет.

Ей-то обязательно надо укатить в Песок, из-за неё эта кутерьма и началась.

Химавари нервничала, чего с ней практически не случалось.

Что говорить, как себя вести, как одеться?

Абсолютно чужая деревня. Да и едет она ни к абы кому, а к самому Казекаге!

Гаару Химавари помнила смутно. Помнила его алые волосы, теплую улыбку и шероховатые от постоянного взаимодействия с песком ладони. Но поверила отцу на слово, что Пятый — по-настоящему добрый человек, который её не обидит. А ещё он очень много знает, даже в лаборатории какое-то время помогал.

Но время до отхода поезда пролетело незаметно, и вот Химавари уже машет родителям ладонью из окна вагона. На плече ее висит черная сумка, которую она собирала весь вчерашний вечер. И в тайне от всех, даже от Хинаты, контролирующей весь процесс сборов, положила в нее краски, несколько листов бумаги, кисти и карандаши. Химавари сама не знала, почему скрывала это. Наверное, потому что не хотела вновь услышать обидные слова матери о том, что эти глупости ей уже давно стоит бросить, не маленькая все-таки. Химавари это близко к сердцу не воспринимала, а просто продолжала заниматься любимым делом. И плевать, что там говорят.

А на голову, несмотря на рекомендации прошаренной в плане моды Чочо этого не делать, она нахлобучила винного цвета широкополую шляпу.

Боруто, к превеликому удивлению Химавари все-таки не пришел. Она-то думала, что хоть остатки совести в нем сохранились. Ничего, как вернётся домой, так его сразу в Суну отправят.

Да, даже такие выходки иногда сходили ему с рук. А вот на Химавари за такое вылилась бы трехчасовая нотация на тему «Как должна вести себя достойная девушка» и домашний арест.

Но без брата Химавари все же было не по себе. И пусть Боруто был нагловатым и своенравным, но сестру он любил, и в случае чего заступился бы за нее.

И огорченная таким обстоятельством Хима опустилась на сидение около окна.

Что же её ждёт в этих недружелюбных Бескрайних Песках?

Химавари прикрыла глаза, размышляя. Обычно, если заниматься чем-то, даже просто думать, поездка пролетала незаметно.

Глава 2. Закон Мёрфи

Химавари гуляла по уже не такой жаркой, как днем Суне до самой ночи. А потом даже отправилась в пустынные окрестности деревни, куда сонный патруль у ворот без проблем ее пропустил. Хотя и не должен был, так-то. Но Пятому она, пожалуй, эту информацию не донесет, да и о своем нахождении в пустыне распространяться особо не будет. А то у Гаары-самы явно появится закономерный вопрос «А как ты вообще попала за границу деревни и зачем ты туда отправилась?»

И тогда-то придётся все выложить.

Химавари не хотелось идти обратно в дом Казекаге, каким бы вежливым и любезным не был с ней Гаара. А команда Шинки уже наверное вернулись, и, быть может, даже легли спать, поздно ведь уже. Тогда у нее появится ещё целая ночь на то, чтобы понять, как себя вести с ними.

Все же это как ни крути чужой дом и другая деревня, где Химавари ещё не освоилась. Да и Боруто рядом нет, он бы хоть как-то мог поддержать и помочь. Наверное, брата отправили вечерним поездом сразу же по его возвращению домой. Это было бы вполне в стиле их родителей.

Но что удивительно, так это то, что Химавари чувствовала, что ей медленно, но бесповоротно начинает нравиться эта ночная Пустыня. И холодный, тихий ветер, и круглая Луна на черном небе, и уже остывший после дневного зноя, но где-то в своей глубине теплый песок.

В Конохе такого не было. И звёзды она там видела редко, потому что небосвод вечно был закрыт чем-то — лесом, зданиями. А тут этого не было. Только бескрайняя Пустыня и купол неба над головой.

Но больше всего ей понравился оазис, который служил главной достопримечательностью Суны и ее окрестностей. Это была самая живая точка во всей этой пустоши (помимо самой деревни Песка, естественно), ведь источник плотным кольцом окружили пальмы и кусты. Только с одной его стороны, предназначенной для купания растительности не было.

Вот тут-то и можно было посидеть. Химавари осторожно опустилась на прохладный, сыпучий песок рядом с крепкой финиковой пальмой, растущей у самой кромки воды, положила перед собой два карандаша и небольшой блокнот.

Рядом с ней торчал небольшой колючий куст, непонятного вида и происхождения. Но Химу он и привлек, и расположилась она как раз так, чтобы видеть растение с лучшего ракурса. Она пару раз черкнула в блокноте, размечая местонахождение куста на листе. Потом уточнила пару деталей, посмотрела на рисунок на расстоянии вытянутой руки. Поправила положение одной ветки и осталась довольна началом наброска.

По бокам от нее тоже находилась парочка кустов, которые особого интереса не представляли, но практически полностью скрывали Химавари от глаз людей. Хотя какие люди могут шастать по пустыне ночью?

Как вскоре оказалось, могут.

К оазису со стороны деревни приближался человек. Химавари на всякий случай отползла чуть-чуть назад, чтобы ее совсем не было видно за колючими кустами.

При ближайшем рассмотрении человек оказался не просто человеком, а высоким парнем крепкого телосложения, на плечи которого был небрежно наброшен плащ. А когда он подошёл к берегу, то до Химавари дошло — это был Шинки!

Только повзрослевший. Видела она его в последний раз лет в двенадцать, когда новая троица Песка выполняла задание в Конохе. И тогда он был более угловатым, нежели теперь.

А ещё, как разглядела из своего укрытия Химавари, у него стали более острые, точеные черты лица. Примерно как у Гаары-самы, только жёстче.

А черный плащ — это на самом деле сатецу, просто принявшее такую форму.

Химавари теперь глаз не сводила с Шинки. Блокнот был отброшен за ненадобностью, а она полностью сосредоточилась на действиях повелителя сатецу. Может, стоит выйти и поприветствовать его?

И тут, Химавари к превеликому своему удивлению заметила, что Шинки…

Раздевается?

Химавари застыла. Более того, у нее сложилось ощущение, что внутри нее все задубело, даже сердце, и то — перестало биться. Но взгляда она отвести уже не могла.

Хотя должна была отвести, потому что «Так поступила бы каждая порядочная девушка». Эта фраза произносилась исключительно голосом грозящей ей пальцем матери, вот и теперь Химавари даже прыснула от забавности воспоминаний.

Но тут же спохватилась, зажала рот рукой, чтобы Шинки не услышал. А то ведь он явно не подумает, что она сюда порисовать села, а вовсе не подглядывает за ним.

Хотя как не подглядывает, если пронзительные синие глаза как следили за Шинки из-за куста, так и следят.

А потом Химавари задумалась — какого черта вообще сейчас происходит? Зачем он раздевается?

И тут же поняла, какую глупость сморозила в собственных мыслях.

Оазис же служил местом для купания многим местным, и Шинки явно пришел сюда не на бережке посидеть!

Да и кто бы мог подумать, что в половину одиннадцатого ночи в пустыне окажется кто-то помимо него?

Тем временем, на песке уже были аккуратно сложены жилет деревни и черная тонкая водолазка. А ещё рядом стояли потертые сандали с высокой подошвой. А сатецу клубилось рядом, ожидая своего хозяина.

И к своему одновременно и счастью, (и небольшому разочарованию), Химавари поняла, что раздевание Шинки на этом закончилось.

Повелитель сатецу теперь стоял на коленях перед источником, умывая лицо холодной водой, и протирая ей же свои широкие плечи.

Химавари смотрела за этим ни жива ни мертва. И рада была бы не смотреть, но белоснежная, словно фарфоровая кожа Шинки привлекала внимание.

А он ведь и правда совершенно изменился. — вдруг подумала Химавари, оглядывая Шинки с ног до головы. Вытянулся сильно, подкачался, похоже. Фигура у него теперь да, ничего такая…

И Химавари оборвала собственную мысль, понимая, что ее вполне может унести в подобных размышлениях куда-нибудь не туда.

Шинки и не подозревал, что за ним наблюдают. Только сегодня законченная миссия выдалась не очень-то и тяжёлой, скорее подвижной. И в пыли он извалялся знатно, а потому первым делом, даже не доходя до деревни (лишь проводил до ворот Йодо с Араей) отправился не домой к отцу, а к источнику.

Глава 3. Все в сборе

Поезд несся по рельсам, уже подъезжая к границе Великой Пустыни. Над ним простиралось иссиня черное, звёздное небо, а порывистый, холодный ветер неистово бился о железные бока механического чуда техники мира шиноби.

А потом должна была быть длительная, двадцатиминутная остановка около довольно большого поселения, всего в часе езды до Сунагакуре.

Боруто проснулся в час ночи.

Едва открыв глаза, и обратив мутный взор на место, где должен был спать его друг, его ждало нехилое такое удивление.

Потому что Шикадая не было.

И ещё непроснувшийся Боруто быстро соединил два плюс два — открытые двери вагона и отсутствие Нары и его вещей.

И ещё не отошедший ото сна мозг Узумаки выдал показавшуюся ему тогда довольно логичной теорию — они уже доехали до Суны, а он просто все проспал. А Шикадай, по-тихому прихватив свои вещички свалил, бросив его.

— Ещё друг называется. — злобно пробурчал Боруто, взваливая сумку с вещами себе на плечо и отправляясь к выходу. — Голову откручу за такие поступки. Предатель фигов.

И Узумаки спрыгнул на платформу, которая сразу же показалась ему какой-то слишком пустой.

Но не выспавшийся, с раскалывающейся от алкоголя головой Боруто просто плюнул на песок и отправился к домам, находящимся тут же поблизости.

А тем временем Шикадай вернулся из уборной, и к своему превеликому удивлению заметил, что Боруто на месте нет. Он, не зная как себя вести сел на место, уставившись на пустующее место друга. И куда он мог подеваться?

Шикадай спустил с плеча сумку, положив ее на прежнее место у себя в ногах. Тащить вещи с собой пришлось в мерах предосторожности, ведь наметанный на всякие мелочи глаз наследника клана Нара тут же углядел, что карманников тут очень много. Даже тот воровато оглядывающийся десятилетний мальчишка не так прост, как кажется.

И не желая терять ни одну из своих вещей, Шикадай потащился в туалет прямо с сумкой.

Но теперь его занимала другая проблема. Куда делся друг?

Голова у него ныла, но думать это не мешало. Он же не как Боруто на этот саке неясного происхождения налегал. Сделал там несколько глотков, больше не захотел. И бутылку в итоге допивал Узумаки в гордом одиночестве.

Шикадай посмотрел на закрывающуюся дверь. Догадки в голове начали приобретать уже более четкие очертания.

Может, Боруто ушёл? Шикадай тут же отмел эту версию, решив, что другу это делать просто незачем. Тем более он в Суне бывал, догадывается наверное, как платформа должна выглядеть.

Или проснулся и решил подшутить над ним, перейдя в другой вагон? Да, точно, это абсолютно в стиле Узумаки.

Тогда он сам вернётся через какое-то время, как только поймет, что Шикадай его не ищет. Без ответной реакции играть сложно, вот и Боруто это скоро наскучит. И пусть не думает, что Нара будет по приезду носиться, искать его ночью. Шикадай вообще-то тоже поспать спокойно хочет.

И, придя к этому решению, парень снова лег спать, положив под голову свою плотно набитую сумку, теперь служившую ему подушкой.

***

Тем временем в Суне.

Был уже час ночи, а Химавари все лежала, глядя в потолок в своей новой комнаты. Как же ей было непривычно!

И то, что постельное белье пахнет не привычным ей мылом, а чем-то другим. Вроде какими-то травами по типу мяты, которые Казекаге сам некогда выращивал. А подарил сие растение Гааре никто иной как Наруто, вечно тащивший в дом Пятого все безделушки, которые казались ему интересными под видом подарков. Но в тот раз он с презентом не прогадал, и за полгода мята в доме Казекаге так разрослась, что занимала уже три горшка.

Сейчас Химавари этого растения в доме не увидела, да и не особо искала. Но аромат такой в доме продолжал царить, и девушка думала, что мята все же выжила, и стоит ее завтра поискать. Зачем — неизвестно. Просто хотелось ей поглядеть, сколько горшков в данное время занимает это растение, не заняло ли оно ещё весь второй этаж дома Казекаге.

Но не спала девушка вовсе не поэтому. Химавари откровенно мучало то, что случилось между ней и Шинки. А случилось между ними тотальное непонимание.

Узумаки даже сама не могла понять, почему ей так важно помириться с этим парнем. Ей вообще было важно никого не обижать и не оскорблять, а тут нечто похуже. Для Химавари так-то нет, но для человека, которому так же как Шинки важны все эти «порядочность» и «благочестие» такой инцидент казался просто непоправимым.

Да ещё и стыд, разливающийся огнем в груди каждый раз, когда она вспоминала об этой ситуации радости не добавлял. В итоге, не выдержав собственных самокопаний, Химавари просто зажмурила глаза, накрыла голову подушкой, и натянула тонкое одеяло до самой шеи, таким образом стараясь хоть как-то отгородиться от этих мучительных нападок совести.

А Шинки тоже не спал. Только немного по другой причине.

Сатецу так и не смогло успокоиться, и теперь парень тратил все свои силы на то, чтобы оно не начало разносить комнату. Он сидел на полу, скрестив ноги и закрыв глаза, старательно повторяя про себя те слова, которым научил его отец ещё в детстве:

— Я тебя контролирую. Ты абсолютно полностью в моей власти. Ты не можешь…

А сатецу могло. И таким словам не подчинялось, продолжая долбиться в стену.

Шинки примерно понимал, отчего оно не слушается. Дело в том, что он и сам слишком эмоционален в этот момент, а для контроля железного песка нужен холодный рассудок. А ещё вера в то, что говоришь.

А сейчас он не верил. Мысли повелителя сатецу были заняты лишь тем, как же жить рядом с коноховцами. С Химавари, в частности. А ещё с Шикадаем, который тоже неожиданно присоединился к этой веселой компании из Листа.

Кузен должен был приехать уже скоро, ночью. Практически не спящий Отец сказал, что племянника встретит сам, ему не сложно, несмотря на все уговоры Шинки сделать это самому.

Повелитель сатецу его дожидаться не планировал. Утром уж поздоровается, не горит же. Только интересно было, зачем вообще Шикадай сюда приехал. Отец упомянул о какой-то миссии Темари и Шикамару, а в подробности упорно не вдавался. Это было более чем странно, что заметил даже Шинки, который себя следователем не считал и на подобные мелочи внимания не обращал.

Глава 4. Загадок становится всё больше

Утренний туман обволакивал Суну. Только-только вышедшее из-за горизонта солнце ещё не успело достаточно согреть землю, а потому воздух был по-ночному холодный.

Но в доме Казекаге уже кипела работа. Пятый как всегда встал раньше всех в деревне, несмотря на то, что сегодня был единственный его выходной — воскресенье. Да и его воспитанники, несмотря на ночные приключения проснулись также, и теперь каждый занимались своими делами. Режим есть режим, и нарушать его никто был не намерен.

Коноховскую компанию добудиться удалось с трудом. И если Химавари, пусть и неохотно, но встала, то Боруто не получалось даже растрясти, настолько у того был крепкий сон. Шинки какое-то время даже хотел, пока Узумаки в отключке попрактиковать на нем мягкий захват, но увидев реакцию сокомандников на эту идею, решил так не поступать.

Химавари чувствовала себя ещё более разбитой, глядя на бодро что-то делающих суновцев. И как они только умудрились выспаться?

Голова у девушки гудела, а разум был такой мутный, будто пил не Боруто, а она. Но она сразу же очнулась, как только услышала тихое обращение к себе Пятого Казекаге:

— Доброе утро, Химавари.

— Доброе, Гаара-сама… — неуверенно поздоровалась в ответ девушка.

— Я хотел поговорить о цели твоего визита в Суну. Когда бы ты хотела начать тренировки? Тебе было бы удобно сегодня вечером?

— Да, удобно. А что будет? — Химавари нервно сжала край футболки. Почему-то её очень напрягала подобная неизвестность. Тем более, от Пятого можно было ожидать чего-то необычного.

— Узнаешь, Химавари. Думаю, это тебя удивит. — и Гаара тепло улыбнулся, глядя прямо в пронзительные синие глаза девушки. — И да, оденься полегче. Можешь даже не в форму.

— Хорошо. — тихо произнесла Химавари, глядя на то, как Гаара вежливо прощается и уходит.

И девушка, решив, что завтракать ей уже не хочется, отправилась осматривать дом. Первый этаж она уже видела, а потому без сомнений отправилась на второй, больше используемый как кладовая этаж. Тут была лишь одна жилая комната, которую с гордостью забрал себе Боруто. А ещё здесь вроде как раньше обитал Шинки, потом переселившийся поближе к Арае.

Химавари про себя отметила, что даже более незначительный, нежели первый второй этаж сделан как следует. И покрашен тоже хорошо, в приятный такой голубоватый оттенок, в котором прошаренная в цветах девушка быстро узнала кобальтовый.

А потом Химавари заметила около одной из дверей, ныне кладовой какой-то орнамент. Девушка наклонилась, пристально вглядываясь в узор, так и пляшущий по стене. Но он не сильно привлекал внимание из-за своего синего цвета, сливающегося со стеной.

Интересно, кто это нарисовал. — задумалась Химавари, проводя пальчиком прямо по линии узора. — Вроде как, никто из воспитанников Гаары-самы творчеством не занимается. А уж взрослые — тем более.

— Хима!

Девушка резко обернулась на зов. Тихий голос Боруто не узнать было невозможно, ведь по ее предположениям, в Конохе только брат умел так орать шепотом. Вот и теперь взывал он еле слышно, но довольно истошно.

Химавари заметила, что из комнаты Нары высовываются брат и его лучший друг, и оба старательно жестами пытаются приманить ее к себе. Решив, что к их странностям ей не привыкать, девушка зашла.

И тут же оказалась втянута в такое расследование, о котором и подумать не могла. Боруто вместе с Шикадаем сидели на полу, пригласив опуститься и Химавари. Оба выглядели довольно помотанными, но с горящими энтузиазмом глазами.

Такой задор появлялся каждый раз, когда друзья выдумывали какую-нибудь новую, по их мнению гениальную идею. И тут же, несмотря на вялые возражения Шикарная бросались ее выполнять. Обычно, конечно, Иноджин тоже таскался с ними. И Боруто, не желая терять третьего в их дружбе уже довольно расторопно хотел отправить Яманаке письмо с приглашением. Да и Сараде тоже, чего уж ей торчать там.

Разве что Пятый вряд ли бы согласился на такое. Ему и трёх шебутных коноховцев хватало выше крыши, куда ещё.

В общем, Химавари уже подозревала, что в тандеме Узумаки и Нары зародилась новая идея. И она не прогадала.

Шикадай начал вводить ее в курс дела сразу же:

— Химавари, ты наверное знаешь, почему я тут. — дождавшись утвердительного кивка девушки он продолжил. — Так вот, а подробностей никто не знает. Что за миссия там…

— Да че ты тянешь! — и Боруто, перебив Шикадая, зататароторил сам. — Хим, помоги, а! Надо узнать, что там скрывают. Все ж в курсе кроме нас, вот гадство-то!

— А как я в этом помогу? — совсем оторопела от такого напора Химавари.

— Письмо перехватить надо, скажи, Шикадай! — и Боруто ткнул пальцем в сторону друга для пущего авторитета. — А нас Пятый же не подпустит, он теперь нам вообще не доверяет.

— Нет, — слишком резко, даже для себя отрезала Химавари. — я одна не буду. А вдруг поймают?

Идея эта сразу же вызвала у девушки довольно противоречивые чувства. Да, любопытство брало вверх, и она бы с радостью присоединилась к такому приключению. Все же интересно, по какой такой причине Шикадай теперь вынужден сидеть в Песке.

Но с другой стороны — в Суне другие порядки и законы. И снова разочаровывать Пятого в коноховском воспитании Химавари отчаянно не хотелось. Ещё доложит в Лист, что они тут всяким бредом занимаются.

Но да, одна бы письма она перехватывать не стала. Поймают — и не поверят ведь, что не ее это идея. И накажут ни кого-нибудь, а Химавари. Да ещё и доверие Пятого по отношению к ней окончательно начнет трещать по швам.

— Ох, ну тогда вместе. Давайте, что ли? — взял слово молчавший до этого Шикадай. — Примерный план у меня есть.

И только после возгласа Боруто «Так выкладывай!» Нара начал свой рассказ. А план его заключался вот в чём:

Химавари должна была выполнять небольшую, но важную роль наблюдателя и помощника. Ведь ей, по словам Шикадая, доверяли больше всего.

А потом девушка должна была проследить, когда Пятый пошлет свое письмо родителям Шикадая. И подать сигнал ждущим где-нибудь неподалёку друзьям.

Глава 5. Боруто входит в доверие

Химавари даже дослушивать речь Шикадая не стала. Отправилась в дом, решив разузнать у господина Пятого про тренировку поподробнее, потому что огонь любопытства уже жёг девушку изнутри.

А ещё Химавари очень надеялась, что воспитанников Казекаге в доме не окажется. А то получится как-то неудобно. Ведь теперь и у Йодо, и у Шинки их взбалмошная коноховская компания вызывала пусть не подозрения, но опасения уж точно.

Даже Арая, наверное, по Боруто уже сообщил не самое хорошее мнение о них. И Химавари уже не была рада такой непоседливости брата. Да, конечно, с ним интересно, но и в краску сестру он вгонял своими выходками довольно часто.

Особенно при встречах с Гаарой. Боруто тут же лез к другу отца с вопросами про пустыню, все дела. А Химавари, в детстве так походившая на стеснительную Хинату просто садилась рядом, глядя на гостя.

Ей этого было достаточно. Ведь зачем лезть, мозолить глаза самому Казекаге, когда можно просто слушать?

Так и узнаешь больше. А уж когда Гаара опускал полный теплоты взгляд светлых глаз на Химавари, то Узумаки начинала буквально светиться от счастья.

Но было в Казекаге и что-то такое, что удерживало от общения. Какой-то стальной стержень, который Химавари чувствовала в каждом его слове и действии.

И рационально посчитала, что мешать Пятому не стоит. Тот поблажек не даст, что она из другой деревни. Будет как всегда судить справедливо, и плевать что дружит с семьёй Узумаки.

Но Химавари за это бы его не осудила. Просто такой у него характер, такие принципы.

— Химавари, — вдруг услышала она тихий голос, чем-то напомнивший ей шелест песка. — Гаара-сама просил передать, чтобы ты поднималась к нему на второй этаж.

Химавари обернулась, услышав, что говорят с ней. Это оказался Арая, явно куда-то собирающийся, судя по запахнутому плащу и сумке на плече.

— Хорошо. — прошептала девушка уже в спину удаляющемуся парню.

И чтобы там не говорили Боруто и Шикадай, Арая стеснительным не был. Раньше — да, но сейчас эту свою черту кукловод перерос. Но говорил также мало, все больше напоминая Химавари темную лошадку в новой команде Песка.

Ведь и Йодо, и Шинки, были пусть и тоже не простыми, но прямыми и четкими, без недомолвок и тайн.

Арая наверное такой же, просто недоговаривает. — и Химавари задумчиво посмотрела на пол, где ещё от Шинки остались черные крупицы железного песка. — Пообщаюсь. Время пока есть.

А потом Химавари решила, что заставлять Пятого ждать будет жутко невежливо. А потому поскорее заскочила в комнату, осмотрела в небольшое зеркало свой внешний вид.

Вроде как, нормально. Широкие джинсы может и стоило бы сменить, да только на что? Не юбку же на тренировку одевать, в конце концов. Другие вещи, конечно, у Химавари были.

Но она довольно быстро поняла, поглядев на жительниц деревни Песка, что большая часть ее гардероба будет здесь далеко за рамками приличия и благочестия.

И, окончательно плюнув на все, Химавари, слегка причесав растрепавшиеся волосы, поспешила на второй этаж.

Странно, но это время из-за мандража все валилось у девушки из рук. Зеркало будто назло норовило упасть, волосы из-за расчёски ещё больше пушились, а шнурки на кроссовках так и старались перепутаться и завязаться в непонятные морские узлы.

Вот теперь Химавари и поняла, что совершенно не знает куда идти. Второй этаж представлялся ей не жилым, а у Араи она тогда не сообразила уточнить.

В итоге, минуты две порыскав, Химавари просто решила методично открывать дверь за дверью, все равно же найдет так нужную.

Уже на третьей комнате, где хранились разные запасы у нее начало подгорать.

Если бы она не спешила, то обязательно удивилась бы, зачем Казекаге столько комнат для хранения?

Но сейчас Химавари понимала, что дело в том, что Гаара-сама раскладывал все не в случайном порядке, а очень аккуратно, четко и правильно. Как он любил.

В одной комнате были одежды и ткани, так и пестрившие со всех сторон. В другой, искусственно охлаждённой невесть каким образом помещении (Канкуро додумался, наверно) были запасы еды. Чаще долговечные, те же сухофрукты и финики. И несмотря на то, что Химавари торопилась, она загляделась на это многообразие. И кабы не моральные принципы, то унесла бы парочку-другую сушеных апельсинов в кармане. Но воспитание не позволило ей этого сделать.

И лишь на четвертой комнате Узумаки улыбнулась удача. Даже не улыбнулась, скорее злобно усмехнулась.

Да-да, Химавари, со злости сильно дёрнув дверь, буквально влетела в небольшой зал, больно ударившись коленями о деревянный пол. От неожиданности и резко пронзившей тело боли девушка неясно всхлипнула. Она подняла глаза, и, к своему вящему ужасу заметила, что прямо перед ней стоит Гаара.

— Ох, Химавари… Не стоит так… — он помог девушке подняться. — Я же сильно тебя гонять не буду, пойми. Не бойся.

Химавари удивлённо воззрилась на Гаару, с какого-то перепуга бросившегося ее успокаивать.

А потом до нее дошло.

Конечно, многие падают перед Казекаге на колени в знак безграничного уважения и благоговения. А ещё из-за страха.

Вот и Гаара, наверное, решил, что настолько запугал маленькую девочку, что она аж на колени падает, в ужасе из-за предстоящей тренировки.

Химавари даже заметила, что Пятый как бы ненароком погладил ее по голове, успокаивая. Ну, как успокаивая — от этого девушке все больше хотелось закрыть лицо руками от неловкости.

Но долго так успокаиваться Гаара был не намерен, а потому вскоре уже предложил Химавари присесть. На ее удивление он уточнил, что да, прямо на пол.

Девушка села, на всякий случай скрестив ноги, как при медитации. А то неизвестно ещё, что от нее потребуется.

— Закрой глаза, пожалуйста. — Химавари повиновалась. — Сосредоточься.

Узумаки кивнула и даже закусила губу от напряжения. Сзади раздавались тихие, невесомые шаги Пятого Казекаге.

— Попытайся почувствовать чакру. Управлять ей. — Химавари, у которой от напряжения уже сводило руки, лежавшие на скрещённых коленях постаралась выполнить и это указание господина Пятого. — Что, получается?