Хозарсиф

От автора

(мистико-мегалитические, то есть исторические факты, которых не должно было быть, но, возможно, всё так и было)

Египет, одна из самых таинственных и мистических стран нашей планеты, всегда привлекал людей не наличием драгоценных камней и золота, как, скажем, та же Индия, а своими знаниями, мистическими таинствами и той энергией силы, посредством которой жрецы могли управлять ходом планеты и даже регулировать течение времени. Шутка ли, даже до Пифагора и Леонардо Давинчи дошли манускрипты о преодолении силы тяжести, то есть умении летать, а ковчег Моисея его первосвященники всегда носили, надев специальные рукавицы и обувь. Впервые на это обратили внимание студенты Кембриджского университета и решили создать, руководствуясь историческим описанием, современную модель первого ковчега. Оказывается, у студентов получилась модель высокочастотного конденсатора, способного заряжаться значительным количеством электроэнергии во время грозы и аккумулировать её.

Мне, к счастью, довелось окунуться в ту часть мировой истории, которую ещё не трогали, или почти не трогали литературные «археологи». Многие исследо­ватели пытались понять историческую сущность Моисея, имя которого вряд ли кому-нибудь неизвестно на нашей планете. Однако мало кто из людей знает, что Моисей, в переводе с древнееврейского, означает «спасённый». А юношеское имя этой исторической личности – Хозарсиф. В раннем возрасте он прошёл обучение в серьёзной жреческой школе и мистерию посвящения в храме Амона-Ра в Мемфисе, куда принимали только чистокровных египтян, то есть коренных уроженцев страны Великого Солнца.

Но Хозарсиф - не единственный герой романа. Его судьба, его жизненный путь был тесно переплетён с другими историческими личностями, связанными с основоположником христианства, несмотря на разделяющие их кольца времени и места совершаемых дел. Чаще таких людей называли Пророками или Ясновидцами, но в разных странах и в разные эпохи Екклесиасты делали одно Божье дело. Любой Провидец нашей планеты с ранних лет знал, что историю человечества надо отгадывать по чистым страницам предложенного судьбой жизненного пути. Это знал и Заратуштра, Пророк первой мировой религии, выходец из Рипейского царства Десяти городов, это усвоил и египтянин Хозарсиф, с ранних лет обративший внимание на живущие в египетской долине Гошена рабские племена под именем Бен-Иакова. Эти вечные изгнанники, которых чаще всего меж Великим Зелёным морем и Персидским заливом, между Евфратом и Палестиной именовали ибримами, представляли собой древнюю помесь белой и чёрной расы.

Когда Хозарсиф был уже жрецом Осириса и оказался перед выбором дальнейшего пути, он знал предложенное Богом: вот тебе история этой планеты, вот что на ней случалось и будет случаться, вот кому поклонялись и будут поклоняться. Теперь выбор за тобой: поклонись Владыке мира сего, и получишь власть, ибо ты сможешь управлять энергией власти, энергией денег, энергией существования. Это настоящая религия человечества. Единая. Делай же историю религии!

Но есть и другой выбор. Никто пока не открыл закона, соединяющего духовный и физический миры. Да, мост меж ними есть. Да, он более, чем реален. Только откуда этот мост? Как по нему ходить? На такие простые вопросы ни один человек ещё не сумел ответить, даже Пророк. Однако многие из насельников планеты живут до сих пор, совсем не задумываясь над вопросами: кто ты? что ты? зачем ты? Но есть и такие, кто пытается научиться дарить радость окружающему миру, научиться любить мир таким, какой он есть. Это называют у нас Хаосом. А что это такое – хоть раз в жизни вы задавали себе вопрос? Противоположность Хаосу – это Порядок. Только рамки и полочки Порядка сколотили сами люди, причём не лучшие представители. Но радостно пожали друг другу руки – вот мы, какие хорошие! – и до сих пор считают, что Порядок – это жизненный закон, правило цивилизации и технического прогресса. Ведь так? А про то, что технократия – реальный существующий тупик, ведущий к деградации и неизбежному самоуничтожению без всяких там Армагеддонов, не говорит никто!

Посмотрите, что представляет собой Порядок на сегодняшний день? Для большинства – это дом, работа и еда. Сакраментальный треугольник. Не слишком ли дорогая плата за жизнь? Но тут же из-за сколоченных рамок прозвучит: шаг влево, шаг вправо, считается за побег… Что же человеку не нравится в таком порядке? Ведь все, сколоченные человеками полочки, и есть Порядок, то есть Закон! Может быть, Закон и нужен кому-то. Право слово, человек иной раз просто теряется без кнута и пряника, не знает, что делать, как жить, и по какому пути можно и должно идти, а по какому нет?

А вот Хаос – Вечный Хаос – это нечто другое. Это изобретение Всевышнего, если хотите. Человеку здесь надобно разобраться самому: что можно, а чего нельзя в этом мире. Для этого он и послан сюда, чтобы суметь разобраться, чтобы научиться быть Творцом по образу и подобию Божьему, а не жить в замкнутом треугольнике. Каждый человек рано или поздно задаёт себе вопрос: а зачем я живу? для чего послан в этот мир? Чтобы жить в сакраментальном треугольнике, который превращается в замкнутое пространство всей жизни? Для некоторых существует небольшая отдушина, так сказать, лазейка, мол, живу для того, чтобы оставить потомство. А для чего нужна потомкам жизнь, если родители, кроме постылого треугольника, ничего дать не могут? Некоторые из них, особенно в юности, часто сами ищут ответы. Отсюда и Возникает конфликт отцов и детей. Но подрастая, детки смиряются с треугольником и уже не обращают внимание на мир Хаоса. Вернее, слышали что-то, где-то… а оно надо?..

Люди создали свой мир, нужный только им одним, и торговля по нему проходит красной чертой, особенно распродажа человеческих душ. Всё это существовало и существует на протяжении бессмысленной жизни планеты и с ранних лет поразило Хозарсифа своей беспринципностью. В заповедных исторических источниках, натыкаясь на один и тот же материал, я понимал, что писцы в разных странах не могут освещать события оди­наково. Но если такое всё-таки происходит, значит, факт имел место в истории и присутствие его зарегистрировано.

Глава 1

Если вы можете научить человека добру

и не делаете этого - вы теряете брата. Если

человек не расположен принять поучения, а

вы всё-таки передаёте их ему - вы теряете

слова. Мудрый, просвещённый человек не

теряет ни братьев, ни свои слова.

Китайское изречение

В каждой стране есть своя удивительная природа, свои животные и люди, у каждой есть четыре стороны света. Так положено от природы, от Творца. В любой стране люди относятся с наибольшим интересом к прилегающим соседним государствам с се­верной и южной сторон. Гораздо меньше внимания уделяется западу и востоку, хотя и не всегда. Европа, например, с весьма большим интересом заглядывалась и заглядывается до сих пор на восточного соседа, а вот русская Евразия чуть ли не на цыпочки становится перед забугорным общечеловеческим мнением, несмотря на то, что забугорье не очень-то было богато идеями во все времена. Наоборот, именно оттуда высматривали, что в Восточной Европе плохо лежит. А потом невинно выдавали за своё.

Только время – любопытная штука, расставляющая всё на отведённые Создателем места для каждой страны в определённых витках временного цикла. И развивалась цивилизация в разных государствах по-разному, это зависело от близости уничтожающего жизнь полюсного холода. А ещё от агрессивных соседей, которые не считались с самой главной Заповедью Вседержителя: «Не убий!», и душили соседей не хуже любого холода. Если в древнем Аркаиме, столице царства Десяти городов, что находится далеко-далеко за Понтом Эвк­синским, реки текут в Студёное северное море, и каждый год с неба сыплется вода, превращающаяся там в белый песок, который местные жители радостно величают снегом, то долину Нила и весь Египет ежегодно с апреля до середины июля не покидала страшная, испепеляющая душу жара. Соседствующие гунны и ассирийцы готовы были при любом удобном случае ворваться в благоденствующий Египет, разрушить всё построенное и превратить ныне могущественных египтян в многочисленное рабское племя.

На севере Африканского континента плескалось тёплое море, в которое живо­творный Нил катил свои полнокровные воды. На речную долину наступали пески и с запада и с востока от Великого Зе­лёного моря.[i] Однако египтяне, населяющие долину, могут не спастись от человеческой ненависти, но не позволят пустыне замести все следы обитания человека. Египет не боялся никаких природных напастей за исключением дыхания коварного ветра пустыни Самума, приносящего удушающую смерть. Это было настоящим бедствием, гневом египетских богов, способных за несколько минут стереть с земли всё человечество без остатка. Во всяком случае, египтяне искренне верили в божественную мощь, так что Вышних надземных правителей обижать не полагалось. Более того, неоднократно чревовещатели-жрецы оповещали народ о воле святых богов, и этому не мог сопротивляться даже фараон, поскольку слова святых – неписаный закон для благополучной могущественной страны.

На юге, в пятидесяти милях от Снута,[ii] дикие скалы подступали близко к воде с восточной стороны, а на западном берегу горы наоборот отодвигались от Нила так далеко, что раскинувшаяся там долина была, несомненно, самой широкой во всём Египте. И там расположились два высокочтимых в Египетском царстве города: Абидос и Тин,[iii] где ро­дился Менас, первый фараон страны; там же в начале исторических времён было опущено в землю святое тело Осириса, которого злодейски прикончил его брат Тифон. Более того, в этих местах великий фараон Сети воздвиг храм в память незабывае­мых событий погребения великого Осириса. Сюда постоянно стекались паломники, многие из которых были чужестранцами. Среди египтян существовало поверье, что каждый человек, а тем более египтянин, должен хотя бы раз побывать в этой земле, поклониться богам и получить бла­гословение на жизнь и дела.

Именно отсюда, из древнего Египта, по всей земле и во всех религиях укоренился подвиг паломничества к святым представителям потустороннего мира, ибо, только получив помощь от богов Египта или от Единого Вседержителя, известного уже тогда, человек мог что-то сделать на земле. С этим нельзя было не считаться, поскольку египтянин, не получивший благословления богов, то есть не совершивший паломничество, непроизвольно соглашался с тем, что неспособен в этой жизни ни к чему, кроме поедания пищи и послеобеденного отдохновения в блаженной тени сикомор. Но никчёмный человек никогда не сможет сделать ничего даже для своего номарха,[iv] не говоря уже о своей несчастной семье.

Храм Сети не принадлежал к величественным или древним святилищам, он был копией храма Амона-Ра в Мемфисе, хотя занимал огромную площадь около ста пятидесяти моргов,[v] на которых уютно покоились сады с пальмами, тамариндами и сикоморами. Среди живописной зелени, тёмных рощ акаций, ок­ружённых прекраснейшими цветами, то тут, то там виднелись дворцы жрецов, истинных хозяев этих мест. Водоносы постоянно занимались поливкой садов и пахотных угодий. Для этого вода из реки закачивалась в каналы, а иной раз орошение производилось и просто вручную. Ещё более великолепные дворцы прижились ниже, в южной части Мемфиса, на правом берегу Нила. Город с храмом Амона-Ра со стороны севера соединяла единственная в этом месте дорога, уставленная двумя рядами каменных сфинксов, у которых огромные бычьи тела с львиными лапами и орлиными крыльями были увенчаны человеческими или бараньими головами. Сфинксы вольготно разлеглись по обе стороны дороги, уставившись друг на друга, беззвучно споря о чём-то сокровенном, или же просто беседуя о прошлом, грядущем и настоящем. А, может быть, обсуждали тему охранения живущих на земле людей, находящихся у Бога в вечной опале. От кого охранять опальных, населяющих долину полноводной реки людей? В этом вопросе сфинксы до сих пор не могли разобраться.

Но город не интересовался их разговорами. И если дворцовый квартал Луксор отвоевал для себя южную часть города, то Карнак был строгим северным кварталом. Более того, Карнак считался признанным кварталом богов, имеющим в центре своё бессмертное сердце храм Амона-Ра, возле которого красовались несколько прудов, окружённых смоковницами, апельсинами и тополями. Живописная природа северной части города выглядела как обширный парк с ухоженными аллеями, расходившимися на четыре стороны света. В огромном парке Мемфиса все деревья были одной высоты и заботливо рассажены определёнными семьями, пострижены правильными геометрическими причёсками - везде чувствова­лось неусыпное человеческое внимание.

Глава 2

Для религии только святое – истина,

для философии только истина свята.

Л.Фейербах

Принцесса, ибо это действительно была она, легко сошла на землю и направи­лась к склонившимся перед ней юношам. После ритуального приветствия она сделала Менефте знак рукой, чтобы он оставил мать побеседовать на­едине с сы­ном. Тот поклонился и отошёл с недовольной физиономией. Но принцессу это ничуть не смутило. Встреча с сыном была для неё явно важнее и то, что мать оказалась здесь – совсем не являлось случайностью.

- Ты редко являешься ко мне, Хозарсиф, - начала мать со строгостью в голосе, но у неё это плохо получалось.

- Я не смею злоупотреблять вашим временем, матушка, – учтиво возразил юноша. – По первому вашему зову я являлся всегда и, думаю, не заслужил упрёков в непослушании.

- Тем не менее, - продолжала принцесса, удовлетворённая сыновней почтительностью. – Тем не менее, я стараюсь следить за твоим воспи­танием, мальчик мой. И уже настало время постигнуть глубины знаний, предназначенных для настоящих мужей. Крепкий духом обязан постичь мистерию Исиды и Осириса. Готов ли ты к этому?

Предложение матери оказалось неожиданным. Надо сказать, что юноша сам не раз задумы­вался об этом, то есть о постижении знаний, к которым допускались отпрыски лишь жреческого и вельможного сословий, но никогда не предполагал, что всё будет так неожиданно. Видимо, всему виной послужило положение матери во дворце фараона. Ведь сам Рамсес II неоднократно советовался с сестрой по различным государственным делам, игнорируя советы и указания верноподданных жрецов. К тому же, советы сестры не раз помогали фараону укрощать некоторых разгулявшихся соседей, и возвратить Египту утерянное было положение царства непобедимого и непокорённого.

- Твой двоюродный брат давно уже готовится к посвящению, - подняла глаза на сына принцесса. - Неужели тебе не хо­чется последовать его примеру? Или ты считаешь себя не способным постичь учения древних мудрецов? Скажи, я не стану гневаться.

- Но Менефта старше меня, - возразил Хозарсиф, - Поэтому ему раньше открыли доступ к великозаветным учениям. К тому же воля его отца, Рамсеса II, не обсуждается.

- А со мной, значит, можно ещё поспорить? - улыбнулась мать. – Или моё предложение тебе оказалось не по сердцу?

- Я вовсе не хотел вас обидеть, матушка, - принялся оправдываться Хозарсиф. - Просто сказал, не подумав. Простите.

Царственная мать удовлетворённо кивнула:

- Когда-нибудь, если захочешь, всё это может принадлежать тебе, - она указала рукой на простиравшийся за спиной мальчика город, на воды живоносной реки, на раскинувшиеся за ней плоскогорья. И на весь мир, расстилавшийся у ног мальчика и готовый по его желанию попасть безропотно к нему под ноги.

- Вы хотите, чтобы я властвовал над этой страной? – глаза Хозарсифа лучились, словно огоньки, вспыхнувшие в глазах нильского крокодила. – Вы хотите, чтобы я, подобно нашему на­роду, молился человекошакалам и человекоибисам? Это не боги, а всего лишь идолы. Можно с уверенностью сказать, что даже не идолы, а демоны из запредельного мира. Все они погибнут через несколько лет. И страна тоже погибнет.

Мальчик нагнулся, сгрёб ладошками горстку песка из-под ног, поднял руки над головой и всё рассыпал по воздуху. Песок, словно мелкие капли дождя, развеялся без остатка и, смешавшись с принявшей его землёй, стал совсем невидим.

- Вот чем станет Египет и молящийся идолам народ! – засмеялся Хозарсиф. – Вот что ожидает эту великую ныне страну! Стану ли я желать величия в ней, о мать моя?

- Ты с ума сошёл, сын! – голос принцессы задрожал то ли от гнева, то ли от испуга за своего мальчика, открыто произносившего ересь. - Ты против знаний, которые веками сберегают жрецы для процветания всей страны! Ты против религии твоих отцов! Если ты утверждаешь такое, тебя никогда не посвятят в жреческий сан и, если боги разгневаются, ты не сможешь принять жреческого учения.

- Вовсе нет! - опять возразил её сын. – Я никогда не иду против Истины, матушка. Самая Божественная Троица – это Оси­рис, Исида и сын Гор. Но они не боги, они Божьи создания. О настоящем триедином Боге – Элоиме или Саваофе - знают жрецы, но это скрыто ото всех, даже от фа­раона. Божественное триединство знает любой жрец Абидоса, и это величайшая тайна, скрывающая путь к Истине. Жрецы скрывают эту тайну лишь для того, чтобы легче было управлять народом, ведь боги-идолы всегда могут жестоко наказать непослушных. Пусть это делается руками тех же жрецов, но страх принуждает к животному послушанию. А Всевышний на самом деле не таков. Он не наказывает своих детей за проступки, а ждёт, чтобы мы научились понимать его.

- Сын мой, - голос матери прозвучал глухо. - Сын мой, я дала тебе жизнь, я ро­дила тебя, я заботилась о тебе, но сейчас совсем не знаю, кто ты, что ты соби­раешься делать?

- Я сам не могу знать этого, - пожал плечами мальчик. - Что Богу угодно, то со мной и будет. Но в этот раз Всевышний желает, чтобы я постиг жреческое учение и дальнейшую мистерию посвящения Исиды, для того Он и послал вас. А если это так, то благословите меня, матушка, поскольку без родительского благословения учение не будет успешным.

Юноша опустился на колени, скрестив руки на груди. Его мать несколько мгно­вений стояла перед ним молча, потом вынула из причёски цветок лотоса, кото­рый носила над правым ухом по обычаю женщин храма и отдала сыну. Затем положила правую руку ему на голову и ровным спокойным голосом произнесла:

- Сын мой, я действительно разговаривала о твоём будущем с братом своим, фараоном нашего царства и со жрецами здешнего храма. Никто из них не против твоего познания тайн Божественной истины. У истоков этой бесконечной реки ты стоишь сейчас. Ты уже познал, слушая уроки Отоя, основу основ жреческих тайн и это поможет тебе пройти испытания при вступлении на путь познания. Ты правильно почувствовал, что я прибыла сюда не просто так. А просто так в этом мире ничего не происходит. Повторяю: ни я, ни твой дядя не против твоего посвящения и учёбы в здешнем храме. Но ты сам должен решить здесь и сейчас – нужно ли тебе это? Сможешь ли ты посвятить себя познанию истин? Получив доступ к истинам, ты получишь умение властвовать над многими умами. Готов ли ты к такой ответственности перед жрецами, страной и народом?