Хозяин. Его куколка

Глава 1 Одно из обязательных условий

— Подруга, выручай! — голос Марты прорезает тишину за моей спиной, а следом – надтреснутое покашливание.

Поджимаю губы, бросаю настороженный взгляд на эффектную блондинку, чей облик сегодня омрачают покрасневшие глаза и воспаленный нос. Не сдержав вздоха, отставляю поднос на стол раздачи и достаю из кармана фартука блокнот с ручкой.

— Да, конечно, Марта. Я подменю тебя и обслужу твои столики. Не переживай! Ты выглядишь… отвратительно.

— Дело не в этом, Лина.

— А в чем? Денег занять не могу. Сама знаешь. Я без пяти минут в разводе и едва свожу концы с концами.

— Да нет же, Лин! Дай сказать!

— Хорошо. Слушаю. Говори, — прислоняюсь к дверному косяку, окидывая взглядом зал ресторана.

Новых посетителей не прибавилось, а уже сделавшие заказ не спешили опустошать тарелки. Время выслушать подругу у меня есть.

С Мартой мы дружим со студенческой скамьи. Именно она помогла мне с работой, когда мой Данила… Встряхиваю головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и концентрируюсь на Марте:

— Ну, чего молчишь?

А она отводит взгляд. Странно! С чего бы вдруг? Скрещиваю руки на груди, прищуриваюсь. Сколько лет знаю Марту, у нас не было секретов друг от друга, а тут словно…

— Марта?

— Помнишь, я тебе рассказывала, что у нашего ресторана и отеля, помимо Владельца, есть Теневой Хозяин, чье имя никому не известно?

— Ну и?

— Он приехал.

— Куда?

— В отель. Занял апартаменты, как обычно. И ждет свой ужин. В номер.

— И я тут причем? Насколько помню, ты говорила, что когда это светило появится вновь – а это случается раз в три месяца, не чаще – обслуживать его будешь ты.

— Говорила, — удрученно шмыгает носом Марта.

— Что изменилось? Лариса не пускает тебя к нему из-за насморка?

— Именно! Старшая меня и от столиков хотела отвадить, но, когда прошел слух о приезде Хозяина, помиловала, но к нему – стопроцентное «нет».

— А Катя? — киваю в сторону рыжеволосой официантки.

— У нее месячные, — кривится Марта, отчего мои брови взлетают вверх.

— И что?! Какое это имеет отношение к делу?

— Дело в том, что наш Хозяин предпочитает, чтобы официантка не просто доставила ужин, но и составила ему компанию. За милой беседой.

— Все равно не понимаю, чем могут помешать месячные? У него что, обоняние, как у ищейки?

Марта взрывается тихим смехом, который тут же переходит в кашель. Откашлявшись, поясняет:

— Она будет сидеть, как на иголках. Неизвестно, сколько продлится ужин, а ей… Ну, сама понимаешь!

— Хорошо, есть еще Милена.

— Нет, Лина. Я бы не стала тебя просить, если бы… Выручай, подруга! Обслужи Хозяина ты. Умоляю, Лин! Не за просто так, конечно. Премию получишь! Тебе же деньги нужны.

— Нужны, — бурчу, и тут же ловлю на себе взгляд администратора ресторана, Ларисы. Плавно покачивая бедрами, она подходит к нам и как-то уж слишком сладко заводит со мной разговор, поправляя лямку моего фартука:

— Лина, вижу, ты уже в курсе. Какая честь! Обслуживать самого Хозяина – это дорогого стоит, поверь мне. Говорят, он любит философствовать за светской беседой. Так что блесни интеллектом. Ты вроде не глупая!

Выдавливаю из себя улыбку, не зная, что ответить, но она, кажется, и не ждет ответа, продолжая:

— К тому же, за мою доброту душевную, когда я взяла тебя без опыта работы… Ты же понимаешь?

— Вроде как да, — стараюсь соображать быстрее, но отвлекаюсь на клиента, который ищет глазами обслуживающий персонал, забыв, что на столе есть кнопка вызова официанта.

— Вот и славно, — щебечет Лариса. — Марта, приступай к работе. Столики Лины на сегодня твои. А ты, моя хорошая, – в душ! В раздевалке на твоем шкафчике висит новая униформа.

— А в душ-то зачем?

— Как это – зачем, Лина? Ты работала… Запах пота, еды с кухни, впитавшийся в униформу… Обслуживающий персонал – лицо ресторана! Чистенькая, аккуратная. Давай, живо! Ужин уже ждет, как и Хозяин, — торопит Лариса, а я бросаю взгляд на Марту.

Та поднимает большой палец вверх в знак поддержки и уходит в зал, к клиентам, а я… Я иду к своему. К самому главному: к Хозяину.

Быстро принимаю душ, оборачиваю тело полотенцем и иду в раздевалку для персонала, не без удивления рассматривая униформу. Ничего похожего на нашу, ресторанную. Красивое короткое платье черного цвета, чулки и новое нижнее белье в тон. Все такое элегантное, что мне даже из любопытства хочется примерить и увидеть себя в зеркале. Что я и делаю, не подозревая подвоха…

— Прекрасно! — хлопает в ладоши Лариса, пришедшая проверить мою готовность. — Новый фартук – и ты готова. Ну, просто куколка! Бери тележку и – в лифт. На входе в апартаменты тебя будет ждать охранник. Он проводит к Хозяину. Будь умничкой, Лина! Не подведи нас!

— Хорошо, — выдыхаю.

Глава 2 Игра начинается

Бежать поздно. Миг упущен, а охранник оказался дьявольски проворным. Он вталкивает меня вместе с тележкой в апартаменты и захлопывает дверь. Слышу этот предательский щелчок замка… Черт! Без чип-ключа не открыть! А он, разумеется, у Хозяина. Паника заползает под кожу. Рука уже тянется к повязке…

— Я бы этого не советовал, — раздается приглушенный, властный голос, и в тот же миг сильные мужские руки мягко обхватывают мои предплечья, прижимая к телу. Не отпуская, он разворачивает меня и прислоняет к своей груди, а у самого уха обжигающе хрипло шепчет: — Не бойся, куколка. Я не обижу… Как тебя зовут?

Нервно сглатываю, пытаясь унять бурю в голове. Да, у богатых свои причуды, но… Повязка на глазах? Кто он, черт возьми? Почему скрывает лицо?

— Лина, — выдыхаю, и дрожь пробегает по всему телу.

— Лина…, — повторяет он, словно эхо, тихим, обволакивающим голосом. — Красивое имя! Сокращение от Ангелины?

— Да.

Я судорожно пытаюсь уловить знакомые нотки в его голосе, но тщетно… Вроде бы незнакомец… Да и с какой стати я должна его знать? В кругах богачей не вращаюсь, хотя мой Данила тоже не из бедных… был… Мой… Уже нет!.. Закусываю губу, хмурясь от нахлынувшей боли.

— Присядь, Лина и.. успокойся!

Он берет меня за руку и ведет куда-то. Иду, утопая в мягкости под ногами. Слишком мягкой. Каблук предательски цепляется за ворс, сковывая движения. Легкое давление на плечи, и я опускаюсь, ощущая под пальцами прохладную гладь… дивана. Кожаный? Я никогда не поднималась в пентхаус. Доставляла заказы в обычные номера, но роскошь элитных апартаментов была для меня за гранью.

Необычное чувство – слепота. Неожиданная тьма, где ориентиром становится лишь слух. Могу ли я сейчас сорвать эту повязку, плюнуть на прихоть Хозяина? Да, но… Слова охранника, холодный вопрос: "Жить хочешь?" – держат меня на привязи. Неужели убьют? За то, что увидела его? Да, они способны на это. Закопают, заметут следы так, что и не подкопаешься. Уничтожат записи камер. Скажут, что я пришла, принесла ужин и ушла. Все!.. А я хочу жить! Я еще молода, слишком молода и… Всхлип вырывается невольно.

— Бокал вина, Лина?

Он снова передо мной. Вкладывает в руку бокал, я чувствую прохладу стекла, его тонкие грани. Провожу пальцами по изящной ножке. Легкий щелчок ногтем – и хрустальный звон наполняет тишину. Красиво жить не запретишь… А мой нос уже ловит сладковато-терпкий аромат, вызывая жадный глоток. Но я не спешу пить. Держу бокал обеими ладонями, вцепившись в него, как в спасательный круг.

— Что... Что вы... Хотите? — голос не слушается, дрожит. Два слова связать не получается. — Почему маска на моем лице? Мне сказали, что только ужин и...

— И? — улавливаю в его голосе насмешку.

— Беседа… Светская, — заканчиваю я, чувствуя, как щеки заливает краской. Какая уж тут светскость с повязкой на глазах и дрожащими коленками?

Он тихо смеется, и этот звук проникает прямо в душу, вызывая волну мурашек.

— А что, если я скажу, что светская беседа — это лишь предлог? Что если мне просто захотелось общества красивой девушки?

Я молчу, не зная, что ответить. Его слова звучат как в дешевом романе, но в то же время в них чувствуется что-то опасное, непредсказуемое... Боже, до чего же я наивна! Какая же я дура… Так беспечно впорхнула в расставленные сети, позволила одурачить себя, словно дитя малое. Но Марта… Неужели и она попалась? Как она могла? Или в ней, в отличие от меня, хватает дерзости смотреть правде в глаза? Она всегда была смелее… Во всем.

Делаю маленький глоток вина, пытаясь хоть немного успокоиться. Напиток обжигает горло, растекаясь теплом по телу.

— Боишься? А зря, Лина. Я не причиню тебе вреда. Просто…, — шепчет, опускаясь рядом. Его пальцы касаются моих волос, невесомо перебирают пряди. Дыхание замирает в груди, готовое сорваться в панический крик, но я застываю, околдованная его голосом. Это все, что мне остается: слушать и ждать. — Позволь мне насладиться твоим обществом, Лина. Сегодня вечером ты будешь моей куколкой. Моей прекрасной, хрупкой куколкой.

Он замолкает, словно ожидая моей реакции. А я сижу, как парализованная, не в силах ни пошевелиться, ни произнести ни слова. Что мне делать? Бежать? Но как? Дверь закрыта. Пытаться сопротивляться? Или… подчиниться его воле? Страх сковывает мои движения. Я всего лишь маленькая пешка в его большой игре. И мне никогда не стать ферзем... или попробовать? А вдруг...

— Хорошо, — шепчу я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Я останусь. Но только… пожалуйста, снимите эту повязку. Я хочу видеть вас.

Глава 3 Непослушная девочка

— Исключено, куколка!

Его отказ хлестнул, словно пощечина. Я съеживаюсь, молитвенно шепча про себя о том, чтобы он не оказался маньяком в дорогом костюме. Терять мне, по сути, нечего, невинность утрачена, но…

Инстинктивный жест – еще глоток вина, в надежде притупить нарастающий страх. Но Хозяин, словно хищник, выслеживающий добычу, перехватывает бокал, лишая меня этой слабой защиты.

Его пальцы, обхватив мои запястья, поднимают меня на ноги. И вот я уже в его объятиях, скованных и пугающих, словно капкан.

И снова этот шепот, горячий и обжигающий, касается моего уха:

— Неужели тебе не хочется поиграть? Позволить себе прочувствовать каждое мое прикосновение? Признайся, ведь ты никогда не испытывала ничего подобного, я прав?

— Сомнительные игры, — шепчу я, невольно вдыхая его аромат, обволакивающий меня.

Это не просто одеколон, это… власть. Запах кожи, выделанной вручную, дорогого табака и что-то животное, почти первобытное. Словно он только что вернулся с охоты, хотя я уверена, что он охотится совсем за другим. Этот запах говорит о богатстве, о контроле. Он заполняет мои легкие, заставляя сердце биться чаще. Интересно, так пахнет искушение?

Его слова звучат как вызов, как провокация, на которую трудно не откликнуться. Во мне борются страх и любопытство, отвращение и какое-то странное, противоестественное влечение.

Я пытаюсь вырваться из его объятий, но он держит меня крепко, словно боясь, что я ускользну.

— Игры всегда сомнительны, куколка, — усмехается он, — но именно в них кроется истинное удовольствие. Ты боишься, я чувствую. Но этот страх… он лишь усиливает вкус победы. Твоей или моей – это мы еще посмотрим.

Он притягивает меня ближе, так, что я чувствую тепло его тела, его дыхание. Запах его одеколона дурманит, лишает воли.

Я пытаюсь собраться с мыслями, но в голове лишь хаос, перемешанный со страхом и необъяснимым желанием.

— Открой глаза, — шепчет он. — Посмотри на меня. Или, вернее, попытайся. Ведь именно в этом вся суть, не так ли? В познании неизвестного, в стремлении увидеть то, что скрыто.

Я открываю глаза, но вижу лишь тьму. Его лицо остается загадкой, скрытой за пеленой тайны. И эта тайна манит меня, притягивает, словно магнит.

Я знаю, что это опасно, что это может закончиться плохо, но уже не могу остановиться. Я хочу узнать, кто он такой. И я готова играть по его правилам... которые знает только он.

— Потанцуем? — не спрашивает, утверждает. Здесь он — Хозяин. И мне остается лишь замереть, безмолвно отдаться во власть неизведанного.

Номер заполняет чарующее танго. Его ритм пульсирует в венах. Моя рука утопает в его горячей ладони…

Жар растекается по телу, начиная от кончиков пальцев ног, обутых в эти проклятые шпильки. Они предательски дрожат, требуя устойчивости, но я должна доверять... Доверять Ему.

Черная шелковая повязка плотно прижата к глазам, мир сужается до запаха кожи, дорогого одеколона и шепота музыки. Танго... Властное, знойное.

Мое короткое платье взметается вокруг бедер, когда он ведет меня в очередном повороте. Помню, как утопала в мягком ворсе ковра, но сейчас… Сейчас только гладкий паркет, дающий свободу движениям.... Свободу ли?.. Иллюзия...

Его ладонь, горячая и сильная, давит на мою спину, направляя, заставляя подчиняться. Каждое движение продиктовано Им, каждое па – отголосок Его воли. Я ощущаю Его силу всем телом, и внутри меня поднимается волна трепета и… желания.

Он позволяет мне почувствовать музыку, отдаться ритму, но не выпускает из своей власти ни на секунду. Дыхание сбивается, в ушах стучит кровь.

— Как ты прекрасна, Лина… Невероятно прекрасна... трепетная, чувственная...

Его горячие губы обжигают кожу, скользят по щеке, шее, спускаясь к ключице.

На миг, я остаюсь одна… Ощущение призрачной свободы, дразнящее и ускользающее, но кожей чувствую его жадный взгляд. Вопреки воле Хозяина, моя рука предательски тянется к повязке.

— Лина… Лина… Ты не оставляешь мне выбора, искушая до безумия!

Охнуть не успеваю, как он захватывает мои запястья, сильные пальцы сжимают их, словно сталь, и в одно мгновение их стягивает… ремень? Что-то широкое, гладкое, прохладное на ощупь и… да, пьянящий запах дорогой кожи.

— О нет…

— О да, Лина! – рычит он мне на ухо, обжигая горячим дыханием, подхватывает на руки, словно пушинку, и я невольно взвизгиваю, когда буквально проваливаюсь в пропасть. — Непослушная девочка... Я говорил не трогать повязку... Будешь наказана, куколка...

Глава 4 Не сопротивляйся, куколка

Сердце бешено колотится в груди, отдаваясь болезненными ударами в висках. Страх парализует, сковывает движения. Ремень врезается в кожу, фиксируя руки над головой.

Меня опрокидывают лицом вниз на что-то мягкое, бархатистое. Кровать? Или диван? Не успеваю сообразить, как чувствую прикосновение его губ к своей шее. Горячо, влажно, вызывающе.

— Ты хотела узнать, кто я такой, Лина? – шепчет Хозяин, его голос звучит приглушенно, словно из другого мира. – Сейчас ты узнаешь… часть меня.

И словно в подтверждение его слов, раздается хлесткий удар, взрываясь острой болью на моих ягодицах.

Что?! Он решил отшлепать меня, как маленького непокорного ребенка?..

Обжигающая ладонь заставляет вздрагивать и тщетно пытаться вырваться из его железной хватки, не позволяющей ни сдвинуться, ни сорвать проклятую повязку.

— Отпустите! Что вы себе... Ай...

— Непослушная девочка...

Еще удар, и еще… Боль пульсирует, переплетаясь со странным, неведомым прежде ощущением. Стыд? Возбуждение? Разобрать клубок чувств невозможно.

— Отпустите меня… М-м-м, – стону я, утопая лицом в мягкой обивке.

Ягодицы пылают, но в то же время… Его рука скользит ниже, задевая тонкую полоску трусиков, скрывающую сокровенное. Ничтожная преграда. И с позорным изумлением я осознаю, что мне… приятно. Черт возьми, приятно! Но и…

— Ты сама этого хотела, куколка, – шепчет он, и в голосе сквозит неприкрытый триумф. – Ты знала, на что шла, переступая порог этого номера.

— Неправда! – кричу я, извиваясь под Хозяином. – Точнее… я принесла ужин и надеялась на беседу! Мне так сказали! И вообще, я просто подменила другую девушку. По ее просьбе! Я не должна была…

— Правда? – его ладонь накрывает пылающую попу, обжигающе-нежно поглаживая, заставляя едва сдерживать стон, закусив до боли губу. Хозяин ласкает не только ягодицы!

— Да, правда! Я... Ох...

Его пальцы, настойчивые и властные, проникают под ткань, дразня, распаляя желание. Я чувствую, как предательское тепло разливается по телу, несмотря на страх и отвращение. Хочу оттолкнуть его, закричать, вырваться, но тело словно парализовано, предает меня, откликаясь на каждое его прикосновение.

Обалдеть!.. Вот она, философия от Хозяина, во всей красе!.. Ну, Марта, ты у меня за это поплатишься… М-м-м-м…

Он играет со мной, мучает сладостной пыткой. Его губы возвращаются к моей шее, оставляя на ней влажные поцелуи, а руки продолжают свою жестокую игру.

Я извиваюсь, пытаясь сбежать от этих ощущений, но лишь распаляю его еще больше. Он наслаждается моей беспомощностью, моей слабостью, моим стыдом.

– Молчи, куколка, – шепчет он, и в голосе его звучит явное возбуждение. – Наслаждайся… Ты ведь этого хочешь, признайся.

Я ненавижу его, ненавижу себя за то, что позволила этому случиться, за то, что не смогла сопротивляться. Но сквозь пелену боли и унижения пробивается искра запретного удовольствия, пугающая и манящая одновременно.

Утопаю в этом водовороте чувств, потерянная и сломленная. Боль и наслаждение сливаются воедино, отчего хочется кричать и умолять о пощаде. Но из моих губ вырывается лишь жалкий стон, подтверждающий его власть надо мной.

Я чувствую себя беспомощной марионеткой в его руках, лишенной воли и выбора.

Его пальцы находят жемчужинку, и я вздрагиваю всем телом, не в силах сдержать громкий стон. Он играет со мной, доводя до грани, а затем отступает, оставляя меня в мучительном предвкушении. Я чувствую, как влага пропитывает тонкую ткань трусиков, и стыд обжигает еще сильнее.

– Признайся, Лина, – шепчет Хозяин, его дыхание опаляет мое ухо. – Ты хочешь этого. Ты горишь от желания. Ответь, у тебя есть тот, кто сможет подарить тебе хоть подобие того наслаждения, которое ты испытываешь сейчас, хоть и боишься признаться себе в этом?

Я молчу, не в силах произнести ни слова. А на глаза наворачиваются слезы, но не стыда...нет! Обиды на мужа, который предал, ранил, растоптал меня. Из-за которого я вынуждена была в спешке искать работу...И вот...я здесь, лежу и... Стыд, страх, возбуждение – все смешалось в один неразделимый клубок.

– Не сопротивляйся, куколка, – шепчет он. – Просто отдайся своим чувствам. Все остальное я сделаю сам...

Глава 5. Бездна наслаждения

Его слова обжигают словно клеймо. "Не сопротивляйся". Легко сказать, когда ты не лежишь связанная, с повязкой на глазах, в ожидании неизвестно чего. Но я и правда сопротивляюсь. Хочу сопротивляться. Только тело, проклятое, предает меня с каждым его прикосновением.

– Я… я не хочу! – шепчу я, хотя голос дрожит и звучит неубедительно даже для меня самой.

– Лжешь, – уверенно констатирует он. И в подтверждение его слов, его пальцы снова находят клитор, от одного прикосновения к которому все внутри сжимается в тугой узел.

Я стону, бессильно дергаясь под ним. Его ласки становятся более настойчивыми, более требовательными. Он словно ведет меня по краю пропасти, дразнит, распаляет, обещает неземное наслаждение… а потом отдергивает, оставляя в мучительном ожидании.

– Скажи это, Лина, – шепчет он, его губы касаются моего уха. – Скажи, что хочешь меня.

Я молчу, упрямо сжав губы. Не скажу! Ни за что! Пусть пытает, пусть мучает, но я не дам ему этого. Не дам ему власти над собой.

Но слова застревают в горле, не находя выхода. Он знает, что я лгу. Он чувствует мое желание, мое возбуждение. И это знание придает ему еще больше уверенности.

Его рука скользит выше, к моей груди. Пальцы нежно сжимают набухший сосок сквозь ткань платья. Я вздрагиваю, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Он медленно, дразняще водит большим пальцем по соску, вызывая новые волны возбуждения.

– Ну же, куколка, – шепчет он, его голос становится хриплым от желания. – Не стесняйся своих чувств. Отпусти себя.

И я почти поддаюсь. Почти готова сдаться, отдать себя во власть этого незнакомца, этого Хозяина. Почти готова забыть обо всем на свете и просто утонуть в этом океане чувств.

Но в последний момент что-то удерживает меня. Остатки гордости? Страх? Сомнение? Не знаю. Но я не могу. Не могу просто так сдаться.

– Нет, – шепчу я, с трудом выговаривая это слово. – Я не хочу тебя.

Он замирает на мгновение. Чувствую, как напрягается его тело. А потом он смеется. Тихо, приглушенно, но от этого смеха мне становится еще страшнее.

– Ты смешная, Лина, – говорит он, его голос становится холодным и жестким. – Ты думаешь, что можешь обмануть меня? Ты думаешь, что можешь обмануть себя?

Он наклоняется и целует меня. Грубо, властно, требовательно. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не позволяет. Он углубляет поцелуй, проникая языком в мой рот.

Я стону, не в силах сопротивляться. Его поцелуй обжигает, лишает воли. Я чувствую, как таю под его натиском. Его руки скользят по моему телу, срывая с меня платье. Я лежу перед ним обнаженная, беззащитная.

Он явно смотрит на меня, любуясь моим телом. И в его взгляде не только желание, но и восхищение. Я просто это знаю…

– Ты прекрасна, Лина, – шепчет он. – Ты создана для наслаждения.

Он снова целует меня, опускаясь все ниже и ниже. Его губы обжигают мою шею, мою грудь, мой живот. Я стону, извиваясь под ним. Он доводит меня до безумия. Я чувствую, как приближается момент, когда я уже не смогу сопротивляться. Его руки находят мои бедра, разводят их шире. Я чувствую его жаркое дыхание на своей коже.

– Ты готова, Лина? – шепчет он.

Я молчу, не в силах произнести ни слова. Но мое тело отвечает за меня. Я раскрываюсь перед ним, отдаваясь во власть своих чувств.

И тогда он входит в меня…

Резкая боль пронзает мое тело. Я кричу, сжимая простыни. Но он не останавливается. Он продолжает двигаться, углубляясь все больше и больше. Боль постепенно отступает, сменяясь волной наслаждения. Я стону, отдаваясь ему полностью.

Он двигается все быстрее и быстрее, доводя меня до предела. Я чувствую, как приближается оргазм. И вот он наступает. Взрыв чувств, который сметает все на своем пути. Я кричу, извиваясь в его объятиях. Он тоже кончает, изливаясь в меня.

– Ты была восхитительна, Лина, – шепчет он.

Я молчу, не в силах ничего ответить. Я чувствую себя опустошенной и наполненной одновременно. Опустошенной от пережитого страха и боли. Наполненной новым, незнакомым наслаждением.

Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, кто этот человек, лежащий рядом со мной. Но я знаю одно: эта ночь изменила меня навсегда.

Я больше не та Лина, которая была прежде. Я стала другой. Более сильной. Более смелой. И более… желанной.

И это пугает меня. И манит одновременно.

Глава 6 План. Рискованный. Безумный

Сознание возвращается мучительно медленно, словно продираясь сквозь плотную завесу. Веки тяжелые, словно налитые свинцом, но я заставляю себя открыть глаза.

Первое, что я вижу – потолок. Высокий, с лепниной, залитый мягким утренним светом, проникающим сквозь щель в плотных шторах. Я лежу на спине, и первое движение отзывается тупой болью во всем теле. Шея затекла, а низ живота неприятно тянет.

И да, я вижу... Не сразу соображаю что к чему спросонья, но память постепенно возвращается... Повязка. Ее нет. На мне. Соскользнула во сне или... Хозяин сам освободил от незрячего плена?

Обвожу взглядом комнату. Роскошный номер отеля, без сомнения. Все здесь кричит о богатстве и недоступности: от шелковых обоев на стенах до антикварной мебели.

Я пытаюсь сесть, но тело протестует, напоминая о событиях прошлой ночи. В голове вспыхивают обрывки воспоминаний. Хозяин. Его голос, властный и хриплый. Его прикосновения, одновременно пугающие и возбуждающие. Боль, унижение, и… черт возьми, удовольствие. Ненавижу себя за это. За то, что позволила ему сломить меня, подчинить своей воле.

Паника накрывает с головой, но я заставляю себя дышать ровно. Нужно успокоиться и разобраться в происходящем.

На кресле у кровати аккуратной стопкой сложено чистое нижнее белье и одежда. Моего размера. Рядом лежит мой телефон. Включаю. Мобильный открывается на вкладке – сообщение от банка. Сумма зачисления… огромная. Слишком большая, чтобы быть случайностью.

Это он. Хозяин. Расплата за ночь, которую я предпочла бы забыть. Но разве забудешь такое?

В груди поднимается волна ярости. Как он посмел? Как я могла позволить этому случиться? Я ведь хотела всего лишь… принести ужин, поговорить. Но вместо этого оказалась в его власти, сломленная и униженная.

Но, признаюсь честно… Где-то в глубине души прячется и другое чувство. Стыдливое, запретное. Интерес? Любопытство? Желание снова испытать ту странную смесь боли и наслаждения? Нет, это безумие. Я должна это остановить. Но для начала... Собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Принять душ, в конце концов, и одеться. А потом…

Одеваюсь, стараясь не думать о прикосновениях, которые оставили на моем теле невидимые следы. Беру телефон и несколько раз глубоко вдыхаю. Что делать дальше? Бежать? Забыть обо всем, как о страшном сне? Или… Нет. Бежать – значит признать поражение. А я не привыкла сдаваться.

В голове зреет план. Рискованный, безумный, но у меня нет другого выбора. Я узнаю, кто такой этот Хозяин.

Выхожу из номера, стараясь держаться прямо и не выдавать своего внутреннего смятения. Впереди неизвестность. Но я иду вперед, готовая к любым испытаниям. Потому что теперь это уже не просто работа. Это личное. И я доведу дело до конца.

Глава 7 И… прощайте навеки!

— Лин, даже не вздумай! Слышишь? — голос Марты, словно плеть, хлестнул по спине.

Я резко оборачиваюсь вперив в нее палец:

— Это ты мне не указ! Поняла? Ты растоптала мое доверие.

— Ну хватит, Лин! — она вскидывает руки, преграждая мне путь из ресторана в смежный отель. — Ты только хуже сделаешь, если к большому боссу побежишь. Себе же хуже, не нам! И чего ты добьешься? Он тебя просто уволит, вот и все. И разговаривать не станет. Рассмеется в лицо и…

— Допустим. Но, Марта, как ты могла? Про Ларису молчу, она продажная шкура. Получила свои тридцать серебряников и помалкивает. Но ты-то, Марта! Подруга ведь… Была!

— Лин…

— Что «Лин»? Ты скрыла от меня, что Хозяину не беседы нужны, а…

— Но ведь не изнасиловал же… Ты сама призналась, что…

— Так! Все, стоп! Не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Ответь: ты уже у него была? Спала с ним?

— Нет! Я узнала о нем от одной официантки, она уже здесь не работает. Рассказала, перед тем как уволиться. Но так как Хозяин приезжает крайне редко, я лелеяла надежду, что…

— Ну ты и дура, Марта!

— А что, Лин! Мне деньги нужны, сама знаешь! Ипотека сама себя не закроет, да и вообще… А зарплата официантки… На чаевых больше выходит.

— И ты с помощью Хозяина хотела сорвать куш?

— Да, но обломилось тебе, как тоже нуждающейся в деньгах. Данила мало того, что изменил тебе, так еще и без штанов оставил.

— Спасибо, что напомнила!

— Да всегда пожалуйста! Вообще-то, для тебя старалась, а ты…

— В смысле?

— Я ведь специально на твоей кандидатуре настояла, чтобы деньги не утекли к другим официанткам. Ты ж моя подруга все же, а не они, — она кивнула в сторону коллег.

— Спасибо, удружила, — ядовито кланяюсь в пояс.

— Ну а что, Лин! Вот скажи я тебе правду, что Хозяин просто трахнуть тебя захочет, ты бы согласилась?

— Нет… Скорее всего, нет.

— Ну и вот… А так, при деньгах и с работой осталась. А он теперь долго не приедет, так что можешь спать спокойно.

— Спать спокойно? Да я теперь вообще спать не смогу! Ты понимаешь, что натворила? Я чувствовала себя грязной после этого... разговора. Как будто меня использовали, выжали как лимон и выплюнули. И ты, моя "подруга", в этом участвовала.

Я отворачиваюсь, не желая больше видеть ее лицемерное лицо. Она же знала, как для меня важны принципы, как тяжело я пережила измену Данилы. А теперь еще и это. Предательство от самого близкого человека, удар в спину, которого я никак не ожидала. Деньги? Да, они важны, но не ценой собственного достоинства.

— Ты даже не представляешь, насколько ты меня разочаровала, — шепчу я устало. — Я думала, ты лучше. Думала, между нами есть что-то настоящее.

Марта опускает взгляд, теребя край своей униформы. Видно, что ей стыдно, но этого мало. Слишком мало...

— Неужели никто не знает его имени? Не может быть! Он же должен где-то регистрироваться, когда останавливается в отеле…

— Не по брони. Я узнавала, можешь мне поверить. Самой любопытно было, — прошептала Марта, понизив голос. — Видимо, Хозяин — птица высокого полета, не желает лишний раз светиться. А то, что глаза завязывает… это тоже вполне объяснимо.

— И как же?

— Женат, скорее всего. Не хочет, чтобы какая-нибудь из его мимолетных пассий потом побежала к жене с воплем: "Я беременна от вашего мужа!" Ну, или что-то в этом роде…

— О, Марта! "Мимолетные пассии"… Какой кошмар, как это отвратительно! И я теперь…

— Лин, ну прости, ладно? Ну…

— Да ну тебя, Марта! Мерзость какая…

Но хуже всего – проклятая бессонница, терзающая воспоминаниями о единственной ночи… в его объятиях. Всякий раз кровь приливает к щекам, внизу живота разливается томительное тепло, и… О, черт возьми!

Но Марта, как ни крути, права: рыть колодец под Хозяина — себе же яму копать. Лучше сосредоточиться на поиске новой работы, в надежде, что он останется верен своим принципам и не вернется в отель раньше, чем через три месяца. А к тому времени от меня и след простынет. Две недели обязательной отработки перед увольнением и… прощайте навеки!

Глава 8 Раб своей страсти

(Хозяин)

Солнце пробивается сквозь щели в плотных шторах, рисуя на ковре неясные полосы света. Ненавижу солнце. Ненавижу утро. Ненавижу этот день. В голове – лишь обрывки вчерашних мыслей, запахов, ощущений. Ее запах. Сладкий, дурманящий, как запретный плод. Ее кожа. Нежная, шелковистая, словно лепесток розы. Ее голос. Дрожащий, испуганный, но такой… манящий.

Я сижу за своим огромным столом, заваленным бумагами, отчетами, графиками. Все это – лишь фон, декорация. В действительности я не вижу ничего, кроме ее глаз. Закрытых черной повязкой, но полных… чего? Страха? Любопытства? Желания? Я не могу понять. И это сводит меня с ума.

Вспоминаю, как она дрожала в моих руках, как отчаянно пыталась сопротивляться, и как в итоге сдалась, отдавшись во власть своим чувствам.

В кабинет стучится Марик. Мой верный пес, готовый выполнить любой приказ. Обычно его появление меня радует – он всегда знает, что нужно делать, как решить проблему, где найти выход. Но сегодня… Сегодня он лишь раздражает.

– Доброе утро, Лев Владиславович, – начинает Марик, раскладывая передо мной какие-то документы. – По поставкам из Китая есть небольшие задержки. Нужно будет переговорить с партнерами, возможно, придется пересмотреть условия контракта.

Я киваю, не вникая в суть. Китай, контракты… Какое это имеет значение? В моей голове – только она... Ангелина. Красивое имя. Слишком нежное для этой жестокой игры, в которую я ее втянул. Но, тем не менее, это имя идеально ей подходит. Она – мой ангел. Мой падший ангел. Моя куколка.

– По поводу нового проекта в Африке, – продолжает Марик, – все готово к запуску. Необходимо ваше одобрение…

Африка? Какой проект? Я совершенно не помню, о чем он говорит. Я хочу вернуться в отель. Снова увидеть ее. Услышать ее голос. Почувствовать ее запах. Коснуться ее кожи. Увидеть ее реакцию.

Я киваю, делая вид, что слушаю, но мысли мои далеко. Вспоминаю ее губы, ее шею, ее тело. Какое же оно у нее нежное, податливое. Я хочу снова коснуться ее, вдохнуть ее аромат, услышать ее стоны.

– …в итоге мы получим экономию около пятнадцати процентов, – продолжает Марик, не замечая моего отсутствующего взгляда.

– Да, да, хорошо, – бормочу я, стараясь сосредоточиться. – Разберись сам.

– Но Лев Владиславович… Там есть нюансы…

– Какие нюансы? – рявкаю я, теряя терпение.

Марик вздрагивает, но держится ровно.

– Юристы считают, что условия контракта недостаточно защищают наши интересы.

– Пусть переделают. В чем проблема?

Я встаю, подхожу к окну. Смотрю на город, но вижу только ее.

Марик смотрит на меня с подозрением. Он знает меня слишком хорошо. Он видит, что я не сосредоточен, что мои мысли где-то далеко.

– Все в порядке? – спрашивает он, стараясь быть тактичным.

– Да, – отвечаю я резко. – Все в порядке. Просто… много работы.

Марик кивает, но я вижу, что он мне не верит. Он знает, что я лгу. Но он ничего не говорит. Он понимает, что сейчас лучше не лезть ко мне с вопросами.

Он выходит из кабинета, оставляя меня наедине со своими мыслями. И снова я думаю о ней. О ее губах, которые с упоением целовал. О ее глазах, скрытых за повязкой, но таких выразительных. О ее теле, которое я так и не смог до конца подчинить себе.

Я хочу знать, что она сейчас делает. Думает ли обо мне? Ждет ли моего возвращения?

Вопросы, на которые нет ответов. И не будет, если я не увижу ее... Лину... Ангелину.

Время тянется мучительно медленно. Я пытаюсь заставить себя сосредоточиться на работе, но ничего не выходит. Каждая мысль, каждое воспоминание возвращает меня к ней.

Смотрю на город. Он раскинулся внизу, огромный и безразличный. Здесь все под моим контролем. Все, кроме одной маленькой девочки, которая поселилась в моей голове и не дает мне покоя.

Миллионы людей живут своей жизнью, не подозревая о том, что творится за стенами моего кабинета. Они думают, что знают меня. Считают успешным бизнесменом, влиятельным человеком, уважаемым членом общества. Но они не знают, кто я на самом деле.

Они не знают, что я – раб своей страсти. Стал вдруг им... За одну ночь. Что я готов на все ради одного взгляда, одного слова, одного прикосновения. Они не знают, что я – безумец, готовый потерять все ради нее. Моей Куколки. Моей Лины.

Снова сажусь в кресло, закрываю глаза. Представляю, как возвращаюсь в отель. Как она ждет меня там. Ну, хочется верить, что так и есть... Представляю, как я снимаю с нее эту чертову повязку и вижу ее глаза. Наполненные страхом и.. вожделением.

Я должен увидеть ее! Снова почувствовать ее рядом. Утонуть в ее нежности. И плевать на все остальное.

Улыбаюсь про себя. Она ведь даже не предполагает, насколько хорошо на самом деле знает, кто я такой. И если бы не черная повязка на ее глазах….

Глава 9 Знаю, что это опасно

(Лина, неделю спустя)

— Скажи, что это дурацкая шутка, — шепчу я, чувствуя, как щеки пылают предательским румянцем. — Марта, молю, скажи, что это неправда!

Она вздыхает, и в этом вздохе – приговор. Смотрю в ее глаза, и там нет ни тени лжи. Только тоска, сочувствие и… безысходность.

— Да чтоб вас всех! Ты же клялась, что это был единичный случай! – голос срывается в истерический крик, но Марта хватает меня за рот ладонью, затаскивает в темный угол раздевалки, вжимая в стену шкафчиков.

— Да откуда ж я знала, Лин, что ты настолько Хозяину в душу западешь? Он раз в три месяца появляется, за этот срок официантки поменяться успевают, потому по второму кругу обычно никто в его сети не попадает. А тут, на тебе, через неделю заявляется и как рявкнет: "В прошлый раз была девушка – ее и подавайте!" Что он в тебе нашел, ума не приложу. Прям, королева, не меньше!

— Какая, к черту, королева? – отдергиваю ее руку, чувствуя, как от дурного предчувствия все внутри сжимается – и в груди, и там, пониже спины, где Хозяин уже похозяйничал. Ох, лучше б не вспоминать…

— Лин, ну чего ты взъелась? – не унимается Марта. – Или тебе не понравилось? Или гонорар показался мелким? Вообще-то, он мне причитался, если бы не эта проклятая простуда.

— В том-то и дело, Марта!

— Что?

— Я тогда тебе навстречу пошла. Один раз! Подменила и все. Об этом и договаривались!

— Ну, извини, – разводит она руками, шипя, как потревоженная гадюка. – Я ж не могу Хозяину указывать. Да и кто из нас посмеет подойти и сказать: "Эту не трогай, бери вон ту"? Да он нас всех к чертовой матери уволит, и ресторан закроет, и отель в придачу!

— Только из-за того, что я откажусь?

— Поверь мне, подруга, так и будет!

— После этого ты мне вообще больше не подруга, – бурчу я, чувствуя, как от нервов хрустят суставы пальцев.

— Как знаешь, Лин, – пожимает плечами Марта, опускаясь на лавку. – Только потом работу вместе искать придется. Сотня, а то и больше людей без средств к существованию из-за твоей упертости! Как спать-то будешь? Спокойно? Сомневаюсь!

— Жесть какая, – выдыхаю, привалившись спиной к шершавой дверце шкафчика, а Марта продолжает давить:

— Ну, что тебе терять? Ты ж в разводе!

— Вообще-то, нет! Мы разъехались, но официально…

— Ой, да ладно! После его измены вам все равно не сойтись. Сама говорила, что не простишь!

— Говорила. Но это не повод прыгать в постель к первому встречному. К тому же, я даже лица его не видела, этого Хозяина. Странная у него причуда – глаза завязывать.

— Ну, у богатых свои причуды! Зато делать ничего не надо: лежи и кайфуй. Сам все сделает, удовольствие получит и тебя ублажит. Где ты еще такого мачо найдешь?

— Иди ты знаешь куда?

— Знаю! Обслуживать свои и твои столики, пока ты с Хозяином кувыркаешься. Все, Лин, хватит пререкаться. Переодевайся, хватай тележку с ужином и катись навстречу удовольствию!

Похоже, другого выхода у меня нет. Еще и начальница, как разъяренная змея, шипит в спину:

— Ты еще не переоделась? Живо! Сама теперь выпутывайся: чем Хозяина приворожила? Впрочем, умница! Хвалю! Считай, не он тебя, а ты его укротила, раз уж дважды внимание привлекла. Давай, девочка, не заставляй Его ждать!

— И да… вот еще что, Лин, — Марта вздыхает с тяжестью, будто камень с души перекладывает, но смотрит прямо, сверля взглядом, — если вздумаешь бежать… даже не думай. Он найдет. Поверь, найдет! У таких, знаешь, какие щупальца? Из-под земли достанет, только зверя в нем разбудишь. Разозлишь – хуже будет.

Охренеть… Вот это поворот! Я-то, наивная, полагала, что еще неделя рутинной повинности, и – адьес, как говорится. Но… черт побери! Судьба решила иначе. Что ж, тем интереснее. Похоже, у меня появился шанс узнать, кто же скрывается за этой лицемерной маской Хозяина. Ладно, сыграем в твою игру, но учти… я сорву ее, чего бы мне это ни стоило!

И я покорно ныряю под теплые струи душа, благодарная ресторану за такую заботу о сотрудниках. Ощутив, как вода смывает усталость, вытираюсь мягким полотенцем и облачаюсь в свой наряд.

Сначала – черные чулки, увенчанные кокетливой ажурной резинкой. Затем – невесомые трусики, скорее намек, чем защита. Платье – угольно-черное, с глубоким декольте, открывающим плечи, и дерзко короткой, пышной юбкой. Темные волосы рассыпаю по плечам, давая им волю. Лишь легкий взмах кисти с тушью, немного румян и розовая капля блеска на губах. И в завершение – туфли на высоком каблуке.

Задерживаю дыхание и не отвожу взгляд от отражения, из которого на меня смотрит не просто куколка, а морально вооруженная и опасная. В глазах огонь, скрытый до этого момента под маской послушания.

Марта, конечно, права. Бежать сейчас – глупо. Это как дразнить медведя в клетке. Нужно изучить его повадки, понять слабые места, прежде чем наносить удар. А он обязательно будет.

Теневой Хозяин отеля и ресторана… Никто не смел роптать. До меня.

Выхожу из раздевалки, и меня тут же обдает жаром кухни. Знакомые запахи специй и жареного мяса бьют в нос, но сегодня они кажутся какими-то чужими, отстраненными. Я прохожу мимо поваров, обмениваюсь дежурными улыбками, стараясь не выдать ни волнения, ни предвкушения. Сегодня я не просто официантка, сегодня я игрок.

Глава 10 И это только начало...

(Лев)

Смотрю на невестку и не скрываю своего восхищения. Взглядом ласкаю. Куколка, да и только! Ножки – словно две струны, упруго сомкнуты, талия – осиный стан, а бедра… даже под облаком ткани юбки угадывается дразнящий изгиб. Память услужливо подбрасывает картинки прошлой встречи… Грудь, маняще подчеркнутая кружевами платья, будоражит воображение. Знаю, что сделаю, предвкушаю, смакуя каждый миг отложенного наслаждения.

И что, спрашивается, не хватало этому олуху, сыну моему? Данила пошел налево, да не единожды. А рядом – такое сокровище, такая киса… Ммм… Вспоминаю нашу встречу неделю назад – не девушка, а вулкан! Даже с повязкой на глазах, полностью в моей власти, она извивалась и стонала, словно дикая кошка.

Увидел ее тогда и обомлел. Вот это, думаю, подарок! И сыну я ее не отдам. Променял на мимолетные утехи? Пусть и дальше блуждает в потемках. А эта куколка – моя!

Замерла, дыхание затаила. Пальцами вцепилась в ручку тележки, побелевшими костяшками выдавая отчаянную хватку утопающего за спасательный круг. Боится… Почему? В прошлый раз ведь не обидел. Ласков был… ну, относительно. Азарт захлестнул, позволил себе толику вольности, не сдержался… Как тут сдержишься, когда Лина – само совершенство – сама пришла! Да, не зная к кому, но… И сейчас не узнает… Правду открою лишь в самом конце… Черт, сам предвкушаю ее реакцию, когда выяснится, с кем она забавлялась. Испугается? Закричит? Или, напротив, станет покорной? Даже не знаю, чего больше желаю, но…

Босыми ступнями утопая в пушистом ковре, я крадусь к ней, словно тень. Легким движением отвожу прядь волос, обнажая трепетную линию лебединой шеи, и шепчу в самое ушко, обжигая его дыханием:

— Боишься?.. Зря… Я не причиню боли.

Голос – лишь призрачный шепот, нарочито тихий, как и в прошлый раз, чтобы не узнала. Наши мимолетные встречи в прошлом не оставили следа, а прикосновения… их не было вовсе. К счастью, воспоминаний обо мне – минимум. И это открывает двери для игры…

Молчание – ее ответ. Губы в беззвучном протесте искусала. Дыхание затаила. Моя ладонь накрывает ее руку, нежно освобождая от хладнокровного металла тележки, разворачивая к себе.

— Сбрось туфли, куколка. Так тебе будет легче…

Покорность – ее вторая натура. Скинув обувь, она теряет в росте, становится совсем крошечной, хрупкой. А мне это так нравится – эта миниатюрность, эта аккуратность линий.

Провожу ладонью по шелковистым волосам, вдыхая пьянящий аромат чистоты и свежести. О да, моя девочка – воплощение опрятности. Тщательно подготовилась. Никаких лишних, кричащих ароматов. Настоящая. Живая.

Провожу пальцем по сочным губам. Чуть приоткрыла, а вздох уже ловлю поцелуем. Нежным, чтобы не пугать, расположить к себе.

Поцелуй длится, казалось, целую вечность. Сначала робкий, едва касаясь, потом все смелее и увереннее. Чувствую, как она постепенно расслабляется, отпускает напряжение, копившееся в ней. Губы становятся мягче, податливее, отвечают на мой поцелуй.

Отрываюсь от нее. Заглянуть бы в глаза. Увидеть, как в них еще плещется испуг, но и примешивается интерес, любопытство. Но нет, тугая повязка плотно удерживает ее в своем плену. Однако легкая улыбка трогает уголки ее губ. Знаю, что переломный момент пройден. Теперь она моя.

Беру ее за руку, веду вглубь комнаты. Она идет послушно, словно марионетка, управляемая невидимой нитью. Подвожу к царственному ложу, и легким касанием направляю ее вниз.

— Опустись на колени, куколка…

Она повинуется, опускаясь на мягкий ковер. Я смотрю на нее сверху, хищник, завороженный своей добычей.

— Ты прекрасна, Лина. Поверь мне, ты – само совершенство.

Чуть поворачивает головку, вслушиваясь в мой голос. Каково это – быть во власти лишь слуха и осязания? Видеть мир кончиками пальцев и слышать его шепот в моем голосе?

Я вижу, как вздымается ее грудь под тонким кружевом, чувствую, как волнение сменяется предвкушением.

Она входит в игру, машинально увлажняя губы, как будто призывая поцелуй.

Опускаюсь на край кровати, напротив нее. Беру ее руку и прижимаю ладонь к своей щеке. Закрываю глаза, утопая в этом мгновении. Моя щетина ласкает нежную кожу ее ладони, она словно горит под моими пальцами, чуть подрагивая. Прижимаюсь губами к центру ладони, целую, рисую кончиком языка крошечные круги, ощущая солоноватый привкус волнения и желания.

Дрожащий вздох срывается с ее губ... О да, куколка!.. И это только начало...

Направляю ее ладонь ниже, к груди, позволяя пальцам вспомнить вкус нашей прошлой встречи. Отпустить страхи, отдавшись без остатка моей власти.

Ее трепетные пальцы скользят сквозь тонкую ткань рубашки, находят открытый ворот, лаская густую поросль на груди. Нежно перебирают волоски, спускаясь ниже, к упругому прессу, вздымающемуся под ее касанием.

От нахлынувшего наслаждения запрокидываю голову. Черт возьми, до чего же это восхитительно! С другими крошками такого не испытывал ни-ког-да!

Прикусываю губу в предвкушении… но она не торопится, дразня своей нерешительностью.

Рык вырывается из самой глубины моего существа:

— Ниже… еще ниже… О, да…

Глава 11 Запретная сказка

(Лина)

Мягкая хватка охранника ведет меня, слепую, в черной повязке. Боюсь выпустить из рук тележку, словно в ней мое спасение.

Сердце мечется в груди. Пульс гулко бьет в висках набатом. Глубокий вдох, задержка дыхания – и я вся превращаюсь в слух.

За спиной – приглушенные шаги. Помню: пол в номере укрыт пушистым ковром, предательски мягким, неустойчивым под каблуками. Дверь с тихим щелчком захлопывается, обрывая все пути к бегству. И – тишина… Звенящая, давящая тишина.

Можно уже срывать маску! Но знаю: Он здесь. Смотрит. Наблюдает. Сканирует каждый жест.

От задержки дыхания кружится голова. Медленно выдыхаю, судорожно вцепившись в тележку, чтобы не упасть.

В этой тишине я слышу, как шелестят мои собственные мысли, как они перебирают варианты, просчитывают ходы. Я – шахматная фигура в его игре, пешка, которую он...

Не успеваю додумать. Невольно вздрагиваю, когда рука Хозяина легко скользит по волосам, а жаркое дыхание обжигает ухо:

— Боишься?.. Зря… Я не причиню боли.

Как же хочется поверить этим словам! Но в прошлый раз моя бедная попа познала всю «нежность» его огромного, твердого, обжигающего члена. Сначала дразнящие ласки пальцем, и лишь затем – вторжение возбужденного ствола. Первая минута – адская боль, после – терпимо, но пот лился ручьями, словно я побывала в самой жаркой русской бане! Пробрало до костей…

Вот не зря говорят: "Когда болеешь, выпей сто грамм и пропотей с чужим мужем". Ну вот, как-то так и надо...

Отвлеклась. А Он уже просит снять туфли. О, облегчение! Свобода для ног – это такая малость… Особенно, если представится хоть малейший шанс на побег.

Но Хозяин словно читает мои мысли. Поворачивает к себе — и вот я уже в капкане его нежных ласк, обжигающих поцелуев, неутолимой жажды обладать мною. Бежать поздно. Да и… нужно ли?

Мысли спутались, а внизу живота разливается тягучая, жаркая волна. И это лишь от одного поцелуя! Что же будет дальше? Между ног уже бушует пожар, я невольно сжимаю бедра. Ладони предательски вспотели, влага скользит по коже. Черная повязка на лбу жадно впитывает капельки пота. Боже…

— Опустись на колени, куколка…

Падаю, словно сломанная марионетка. Безропотно подчиняюсь каждому его слову. Но молить о пощаде? Никогда. С ужасом и восторгом ловлю себя на мысли, что эта игра заводит. Мне нравится быть его куклой. Ничего общего в отношениях с мужем, который бросил, растоптал, унизил, вытер ноги. За что? Почему? Чего ему не хватило? Ведь я любила его всем сердцем, а он… ушел к другой!

Не сдерживаю тихий вздох. Хозяин берет мою руку и прижимает ладонь к своей щеке. Кожа покрыта легкой щетиной, но она совсем не колючая. Мягкие волоски ласкают кожу, лицо обдает теплом, а губы… О, как нежно они целуют мою ладонь, рисуя языком игривые круги. Щекотно, сладко, до головокружения приятно!

Отбрасываю прочь все ненужные воспоминания и без остатка отдаюсь во власть Хозяина. Пусть это будет лишь один вечер, одна ночь, но эта таинственная, запретная сказка — только для меня… а повязку я успею снять.

В прошлый раз он словно воздвиг вокруг себя неприступную крепость, не позволяя даже мимолетного прикосновения. Сковал руки над головой, лишив меня не только зрения, но и свободы движений. Лишь под конец, словно уступая невидимой силе, он прижал мою ладонь к своей груди, и я ощутила мощный, гулкий ритм его сердца. Каждая мышца его тела была натянута, как струна, готовая вот-вот лопнуть.

Но сегодня… Хозяин начал с того, что позволил прикоснуться к себе. Господи, я и представить не могла, что это настолько опьяняет. Чувствовать его лишь кончиками пальцев. Невесомо скользить по рельефному торсу, ощущая щекочущую мохнатость груди, стальные плиты пресса…

— Ниже… Еще ниже! — рычит он, обжигая дыханием, заставляя опуститься к паху и накрыть ладонью взбудораженную плоть.

Даже сквозь ткань брюк я ощущаю его неистовый жар. Трепетно скольжу ладонью вверх-вниз и теряюсь в изумлении от размера, от мощи его естества.

— Освободи его и… поиграй! — новый приказ звучит хрипло, как сорвавшийся стон.

Я устраиваюсь удобнее. Замираю на миг, ощущая как перехватывает дыхание. Нахожу рукой ремень. Доверяюсь лишь тактильным ощущениям. С трудом освобождаю зверя – иначе и не скажешь. Раскаленный, он вырывается в мои руки. Бережно ловлю его обеими ладонями.

— Твою мать, куколка! Ты бесподобна, — рычит он, а я ведь еще ничего и не сделала. Неужели ему настолько приятны мои прикосновения? Льстит… Подкупает… Пьянит…

Легко касаясь кончиками пальцев, скольжу вверх, потом вниз, в воображении рождая образ члена. Цвет неуловим, но мне кажется темным, с приглушенным матовым блеском кожи. Весь он словно оплетен рельефной сетью вздувшихся вен. Пальцы чувствуют их пульсацию, исследуя каждый изгиб, устремляясь снова вверх.

Изучаю крупную головку, ее фактурную поверхность, каждую бороздку, нежную уздечку. Горячая, атласная на ощупь. Кожица – сама нежность. Кончиком пальца ласкаю пикантную дырочку, чувствуя, как выступает первая капля влаги… Эякулят. М-м-м, Хозяин тоже на грани!.. Ладонью обхватываю ствол, нежно растягивая кожицу вверх и медленно опуская вниз.

— Охренеть… Бери его, куколка!

Глава 12 Моя Куколка

(Лев)

Охренеть, девочка!.. Чистое сокровище!..

Как пацан, обкончался с пол-оборота, а мне-то уже не восемнадцать лет! Но сдержался… Не выплеснул все. Приберег. Ей и малой толики хватило, чтобы не захлебнуться в наслаждении. Не профессионалка ведь. Но любую продажную девку уделает… или все дело в родстве... Невестка? Да и плевать, главное, что она моя будет!.. Хотя, почему "будет"? Уже МОЯ!

— Залезай на кровать, куколка! Я тебе вина налью.

Убираю член в брюки, до поры до времени. Теперь моя очередь ласкать эту девочку, а я… м-м-м, я просто обожаю прелюдию. Слушать ее сладкие стоны, видеть, как разгорается желание, как становится невмоготу, как с сочных губ срывается мольба: "Возьми меня!", но даже тогда я не тороплюсь.

Вино льется в тонкий бокал, искрясь в полумраке комнаты. Смотрю на нее, такую хрупкую, беззащитную. Как котенок, сидит и ждет ласки. Подхожу ближе, обвожу пальцем контур ее губ, чувствуя, как они дрожат.

— Боишься? — шепчу я, зная ответ, но упрямо головой качает.

Подношу бокал к ее губам, помогаю сделать глоток. Она пьет медленно, словно пробует на языке саму суть терпкого напитка. Много не даю. Хочу, чтобы ощутила прелесть грядущей ночи каждой клеточкой, без винного тумана в голове.

— Голодная, Лина? Ты успела пообедать? — спрашиваю. Вялость — предвестник скуки.

— Нет… Обедала, правда, — честно отвечает она, но я уже подхватил пару кубиков сыра и сочную виноградину.

Вкладываю ей в приоткрытый рот. Наблюдаю, как она смакует.

— М-м-м, как вкусно, — облизывается, запивая остатками вина. — С завязанными глазами все ощущается острее…

— Вот и не снимай повязку, куколка. Просто доверься.

Отставляю бокал. Зарываюсь пальцами в ее шелковистые волосы, запрокидываю голову, обнажая шею для поцелуев. Сначала лишь легкие касания, едва уловимые, словно дыхание ветра, затем все более настойчивые, оставляющие на нежной коже багровые отметины. Она извивается, ищет мои губы, жаждет их, но я не спешу. Еще рано.

Медленно, дразняще скольжу рукой по ее телу, от плеча до бедра, чувствуя, даже под слоем ткани платья, как под пальцами пробегает дрожь. Замираю на мгновение, словно вдыхая ее аромат, прежде чем продолжить свой путь. Она уже на грани, и от этого предвкушения кровь кипит в венах.

— Потерпи, куколка. Самое упоительное только начинается…

Опрокидываю ее на спинку, сгибая ноги в коленях. Развожу их в стороны, открывая взору искушающую картину. Короткая юбка вздымается волной вокруг бедер, обтянутых чулками. Ажурная черная резинка играет на контрасте с девственной белизной кожи. И самая сокровенная тайна дремлет за тонкой полоской кружевных трусиков.

— Какая же ты красивая, куколка... Просто потрясающе красивая!

Не нужно быть телепатом, чтобы прочесть ее мысли в этот момент. Наши ощущения совпадают. Сердце колотится, как у пойманной птицы. Я знаю, что она чувствует, знаю, как ее тело отзывается на каждое мое прикосновение. Это игра, в которой мы оба – и охотник, и добыча. Игра, где ставки высоки, а награда – сладостное безумие.

Опускаюсь на колени и медленно… до мучительной истомы медленно, скольжу ладонями по точеным ножкам, от щиколоток до бедер, словно художник, выписывающий их совершенство. Ухватившись за них, властно подтягиваю куколку ближе к краю кровати. Кончиком пальца, как кистью, провожу по трепетной полоске трусиков, уже влажной от предвкушения. Вдыхаю этот пьянящий аромат, терпкий и сладкий, как запретный плод. Разорвать бы кружевную преграду, утонуть в ней без остатка, овладеть ею здесь и сейчас. Но нет, сдерживаюсь, дразню себя и ее. Так исступление ярче…

От каждого прикосновения ее бедра покачиваются в такт желанию. Чувствую, как набухли, налились сладостью половые губы, как призывно раскрываются, словно бутон алой розы, готовый источать свой дурманящий нектар. Сквозь шелк трусиков чувствую пульсацию клитора и начинаю нежное, дразнящее массирование этого райского места.

И вот уже с губ Лины срывается первый, робкий стон, переходящий в протяжный вздох. Пальчики, обессиленные от волнения, судорожно скребут по шелку простыни, сминая ее в хаотичные складки.

Склоняюсь ниже и, трепетно касаясь, провожу языком по ткани трусиков, дразня и маня ее киску. Эта тончайшая преграда лишь распаляет воображение… Ткань пропитана ее ароматом, ее соками… Я продолжаю эту сладкую пытку, лаская и мучая одновременно, нежно вылизывая, акцентируя внимание на пульсирующем клиторе. Снова, и снова, и снова…

— М-м-м… Пожалуйста… — выдыхает моя куколка, ее разгоряченное тело извивается в предвкушении, а волны экстаза уже начинают накатывать, одна за другой.

Я чувствую, как ее бедра приподнимаются навстречу моим ласкам, она жаждет большего. Терпение на пределе, и я, подчиняясь ее безмолвной мольбе, отодвигаю край трусиков, припадая к сладкой киске.

Мой язык исследует каждый миллиметр ее возбужденной плоти, вычерчивая замысловатые узоры, играя с клитором то нежными прикосновениями, то более напористыми движениями. Она стонет, ее тело содрогается, и я чувствую, как она приближается к пику наслаждения, и я срываю с нее трусики. Теперь ничто не мешает мне насладиться ее нежностью в полной мере.

— Как же ты течешь, девочка... Мокренькая вся... Сладкая, м-м-м, сочный персик!

Глава 13 Слепая Чувственность

(Лина)

На щеках горит огонь, тело дрожит мелкой дрожью. Мне стыдно и одновременно безумно хорошо.

Слышу тяжелое дыхание Хозяина, чувствую, как он нависает надо мной, словно хищник над добычей. Не знаю, чего ждать дальше, но предвкушение сводит с ума.

Его губы находят мои, жадно впиваясь в них. Целую в ответ, отдаваясь во власть нахлынувших чувств. В этот миг не существует ни его, ни меня, есть лишь всепоглощающее "сейчас", в котором я тону. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного…

Он мягко, аккуратно освобождает мое тело от оков платья. Медленно, нарочито медленно чулки скользят вниз по ногам, сопровождаемые жаркими, влажными поцелуями, обжигающими внутреннюю сторону бедра.

Закусив губу, я с трудом сдерживаю стон. Одними лишь ласками Хозяин доводит до грани, до исступления, до мучительного предвкушения. А ведь самое сладостное еще впереди…

И вот прохлада гостиничного номера ласкает обнаженную кожу. Невольная дрожь пробегает по плечам. Он заметил.

— Замерзла?

— Едва ли, — шепчу я, прислушиваясь к собственным ощущениям. Лишь шелковая повязка на глазах — моя единственная одежда. — Скорее, просто контраст температур.

— Скоро тебе станет жарко, очень жарко, — его голос обжигает кожу, и он касается губами моих, но тут же отстраняется, оставляя в томительном ожидании. Что дальше?..

Чувственная музыка заполняет пространство номера. Бархатные переливы саксофона сплетаются со звоном… хрусталя? Звук доносится со столика у кровати. Что он там поставил? Нервно облизываю пересохшие губы, с трудом переводя дыхание, предвкушая неизвестность.

Он берет что-то в руки, и я слышу легкий плеск. Вино? Или что-то более интригующее? Капля жидкости падает мне на плечо, скользит вниз, оставляя за собой дорожку мурашек. Холодно. Это лед.

Он берет кубик льда и начинает водить им по моей коже, от плеч к груди, вниз к животу. Каждый сантиметр тела горит от контраста температур, от его прикосновений, от предвкушения. Стон вырывается непроизвольно, и я чувствую, как Хозяин улыбается, услышав его.

Он продолжает игру, то приближаясь губами к моей коже, то отстраняясь, дразня, мучая.

— Ты восхитительна, Лина… Игра с тобой – истинное наслаждение… Тебе нравится, девочка? — его горячий шепот опаляет, дыхание согревает кожу там, где только что скользнул кубик льда, оставив трепетный след у пупка.

— Да… Это непередаваемо…

— Ты – мой холст, Лина… И я пишу на тебе картину нашей страсти, — шепчет он, подтверждая слова действиями.

Кожи, покрывшейся мурашками, касается что-то нежное, ласковое, невесомое. На лицо, на плечи осыпаются прохладные… лепестки? Чувствую тонкий, волшебный аромат роз.

— Как восхитительно пахнет! — не сдерживаю восторг, и в ответ слышу его приглушенный, хриплый смех.

Сегодня Хозяин необычайно нежен, я бы даже сказала, трепетен по отношению ко мне, и это обезоруживает. Ой ли, Лина! К чему он готовит тебя? Но я отпускаю контроль, позволяя ему играть собой.

А мой незримый художник уже берет в руки кисть. Не вижу ее, но ощущаю мягкое скольжение по телу. Очерчивает контур губ. Рисует чем-то вязким и ароматным. Невольно облизываюсь.

— Мед?

— О да, сладкая моя…

И язык Хозяина вторит движению кисти, слизывая дорожку из меда вокруг сосков, ниже по животу, к самому лону и…

— О боги… Как же это… О-о-о…

Волна наслаждения захлестывает с головой, выбивая из легких остатки воздуха. Каждое прикосновение – вспышка, фейерверк ощущений, от которых тело дрожит в предвкушении. Он дразнит, медлит, словно смакуя власть надо мной, и это лишь усиливает мучительное желание.

Пальцы Хозяина проникают глубже, разжигая пожар внутри. Дыхание сбивается, превращаясь в прерывистый стон. Кажется, что еще немного, и я потеряю связь с реальностью, растворившись в этой безумной, пьянящей игре.

Его губы находят мои, жадно, страстно. Я отвечаю с той же силой, поддавшись сладкому, мучительному искушению. Руки вплетаются в его волосы, притягивая ближе, желая слиться в одно целое.

Он – мой Бог, мой дьявол, мой Хозяин. И я – его рабыня, добровольно отдавшаяся в его власть.

Возможно, завтра раскаяние обрушится на меня всей своей тяжестью, но это будет лишь завтра. А сейчас… я тону в сладостном грехе, и мир вокруг теряет значение.

Он подхватывает меня на руки с поразительной легкостью, и я, не в силах противиться, прижимаюсь к его обнаженной груди. Пальцы мои несмело скользят по густой поросли волос, ощущая шелковистую нежность и обжигающее тепло его кожи.

Мерное, почти кошачье урчание доносится до слуха, а воображение уже рисует пленительную картину: ванная комната, мерцание свечей, просторная джакузи… О да… Предвкушение щекочет кожу, когда теплая волна касается ягодиц, и вот я уже полностью погружаюсь в бурлящую пучину блаженства.

— Не снимай повязку, — предостерегает Хозяин, и я покорно киваю, повинуясь его воле.

Его руки, сильные и нежные, скользят по моему телу, смывая липкость меда, одаривая лаской и пробуждая трепетное ожидание… упоительного соития. По крайней мере, я на это всей душой надеюсь.

Глава 14 Новые Грани Наслаждения

(Лев)

Она трепещет в моих руках, словно птичка, попавшая в силки. Чувствую ее нетерпение, ее волнение, и это лишь подстегивает мой азарт. Я хочу, чтобы каждая клеточка ее тела кричала от желания, чтобы она молила меня о близости, и я буду наслаждаться каждой секундой этого предвкушения.

Вода ласкает ее кожу, смывая остатки меда и лепестков роз, но не смывая того огня, что горит в ее глазах, даже сквозь шелковую повязку. Я вижу этот огонь, я чувствую его, и он разжигает пламя внутри меня. Она – безумие, она – искушение, она – моя игра, и я не намерен останавливаться.

И плевать мне, что она подумает, что скажет, когда увидит, кто перед ней, кто любил ее дважды. Любил так, как… как сын не мог, уверен. Идиот! В мать пошел, не в меня… бросил девочку ради какой-то продажной девки. Да и она, мать его, шлюха старая… Пути наши быстро разошлись, к счастью, оставив мне на память Данилу. Что ж, воспитал, как смог, но... Лину я ему не отдам!

Мои пальцы осторожно скользят по ее бедрам, поднимаясь выше, к груди, лаская соски до тех пор, пока они не набухают от возбуждения. Слышу ее прерывистое дыхание, ее тихие стоны, и это – лучшая музыка для моих ушей. Я знаю, чего она хочет, я чувствую это кожей, но я не тороплюсь. Я хочу продлить этот момент, насладиться каждой секундой ее трепета.

Я дразню ее, играю с ее чувствами, словно с драгоценной скрипкой, извлекая из нее самые прекрасные звуки. Мои губы касаются ее шеи, оставляя легкие поцелуи, спускаясь ниже, к ключицам, к груди. Она извивается в моих руках, словно дикая кошка, плененная, но не сломленная.

— Повернись, куколка… Встань на колени. Обопрись о бортик джакузи. Тебе удобно, милая? — готовлю ее, как холст к шедевру, не тороплю, не пугаю, как в прошлый раз, когда грубая страсть затмила разум. Сейчас же я хочу обладать каждым ее сантиметром нежно, вдумчиво, словно познаю неизведанную вселенную.

— Да, — едва слышно выдыхает она, подчиняясь, но я чувствую, как тонкая дрожь пронзает ее тело.

— Я не причиню боли, — шепчу в самое ухо, касаясь губами нежной мочки, и, прильнув к спине, мягко, почти невесомо провожу пальцами по лону. Скольжу меж упругих ягодиц, едва касаясь сокровенной дырочки, ласкаю, предвкушая таинство, плавно проникаю внутрь.

— Пожалуйста… Может, не надо, — голос дрожит, как струна под пальцами неумелого музыканта.

— Просто доверься мне, Лина. Расслабься, куколка… отпусти все страхи. Я буду твоим проводником в мир новых ощущений.

Беру с полки небольшую, классической формы анальную пробку – идеальную для первого опыта – и вкладываю ей в ладонь. Пусть сама ощутит гладкую фактуру, потрогает, представит… Пусть фантазия разожжет пламя желания.

Наблюдаю, как Лина с опаской изучает игрушку, словно боится обжечься. Вижу, как неуверенно ее пальцы скользят по гладкой поверхности, и легкая улыбка трогает мои губы. Понимаю, что страх отступает, уступая место любопытству.

— Теперь ты понимаешь, что это не страшно, правда? — шепчу, притягивая ее к себе. — Это всего лишь способ открыть новые грани наслаждения, куколка.

Беру пробку из ее рук и нежно, медленно начинаю вводить. В воде это значительно легче, мягче, доступнее... Лина вздрагивает, но не сопротивляется. Чувствую, как ее мышцы постепенно расслабляются, доверяясь мне. Погружаю пробку до основания и замираю, давая ей время привыкнуть к новым ощущениям.

— Как ты, милая? — спрашиваю, целуя ее в шею.

— Не знаю… Странно, но… приятно, — отвечает она, и я понимаю, что мы на правильном пути.

Начинаю медленно массировать ее клитор, одновременно играя с ее сосками. Чувствую, как ее тело начинает отзываться на мои ласки, как напряжение сменяется расслаблением и удовольствием.

Она готова принять меня, и я заполняю ее... Вхожу сзади неспешно… ощущая, как пробка вызывает сладостное сжатие ее мышц. Внутри тесно и так кайфово!.. Замедляюсь, позволяя ей привыкнуть к моему размеру.

Она подается навстречу, выгибаясь в спинке, находя идеальное положение. А теплая вода вокруг бурлит, окутывая нас успокоением и даря дополнительную ласку.

Я ускоряюсь, удерживая ее за бедра. Ритм наших движений становится все более уверенным и синхронным. Я чувствую, как Лина отпускает контроль, полностью отдаваясь ощущениям. Ее стоны становятся громче и раскованнее, смешиваясь с плеском воды. Каждое мое движение вызывает волну удовольствия, растекающуюся по ее телу.

Уже не пытаюсь что-то говорить, сам отдаваясь во власть страсти. Продолжаю нежно массировать ее клитор, чередуя легкие прикосновения с более интенсивными движениями.

Она извивается подо мной, ища большего. Чувствую, как ее пульс учащается, а дыхание становится прерывистым. Она близка к пику, и я делаю все возможное, чтобы довести ее до желанной кульминации.

Ее тело содрогается в протяжном стоне. Волна оргазма прокатывается сквозь нее, мышцы судорожно сжимаются, но я не останавливаюсь, пока дрожь наслаждения не стихнет. Затем и меня захлестывает волна – рык вырывается из груди, и я замираю, тону в этом мгновении близости, изливаясь в нее до последней капли, без остатка.

Эта девочка… Благоразумно предохраняется. Моя умница… Моя куколка… Моя!

Я знаю, это лишь начало нашей игры. Я доведу ее до безумия страсти, пока разум не покинет ее, а потом…

Глава 15 Ну, здравствуй… Лина

(Лина)

Вода вокруг меня словно колыбель. Я лежу, откинувшись на бортик джакузи, и пытаюсь отдышаться. Тело горит, каждая клеточка пульсирует от пережитого. Странное, дикое, но такое всепоглощающее наслаждение. Я не понимаю, как это возможно… Как я могла получить такое от того, что еще недавно внушало только страх?

В голове роятся обрывки мыслей. Пробка… Его прикосновения… Тепло… Стыд. И снова – удовольствие. Я закрываю лицо руками, пытаясь унять жар, разлившийся по щекам. Кто он? Что он со мной делает? Я ведь даже не вижу его лица! Только голос… Такой знакомый, такой обманчивый… Голос, который ведет меня на поводу моих желаний.

Ноги дрожат, слабость пронизывает все тело. Я чувствую себя марионеткой в его руках, куклой, которой он играет, как захочет. И это пугает… Безумно пугает. Но… где-то глубоко внутри… шевелится что-то еще. Что-то, похожее на любопытство. На желание… узнать его. Понять, кто скрывается за этой шелковой повязкой и таким уверенным, требовательным телом.

Он молчит. Чувствую его взгляд, изучающий, проникающий в самую душу. Жду… Боюсь… Хочу, чтобы он заговорил. Хочу услышать его голос, понять, что сейчас у него на уме.

Я опускаю руки и медленно поворачиваюсь к нему лицом. "Кто ты?" - этот вопрос рвется наружу, но слова застревают в горле.

Влажный всплеск нарушает тишину. Он поднимается, словно ускользая не только из джакузи, но и от ответа, который я жажду услышать. Он знает… я чувствую это каждой клеточкой. Но сколько еще будет длиться эта игра в молчанку? Целая неделя пролетела в мучительном ожидании, и вот он здесь… Неужели все это – ради меня? Но зачем…

— Кто ты? — шепчу я в пустоту, не уверенная, слышит ли он меня сквозь плеск воды и собственные мысли.

— Скоро узнаешь... Лина, — его голос, бархатный и обволакивающий, возник совсем рядом, заставив вздрогнуть. Легкое касание руки на плече, и вот уже его пальцы скользят вниз, поддерживая под локоть, помогая выбраться из воды.

Нежная, пушистая ткань обвилась вокруг тела, согревая и укрывая. Сильные руки поднимают меня из джакузи, ставят на мягкий, упругий коврик. С заботливой нежностью он принимается вытирать меня, собирая каждую каплю, просушивая волосы, но повязка на глазах остается нетронутой, храня меня в неведении.

Его прикосновения больше не обжигают, а умиротворяют. В них ощущается не только сила, но и какая-то трепетная нежность, словно он боится причинить мне боль. Хотя, так ведь и сказал... Но тот, первый раз... Что изменилось за эту неделю? Почему этот человек изменил своим принципам и вернулся так быстро, выбрав меня?

Я стараюсь уловить хоть какую-то деталь, намек на его личность, но повязка лишает меня этой возможности. Запах… Вспоминаю его аромат... Древесный, с легкой горчинкой, едва уловимый аромат дорогого парфюма. Он словно соткан из противоречий: грубая сила и деликатное обращение, уверенность и… что-то еще, скрытое, глубоко личное.

Он ведет меня в комнату, усаживает на край кровати. С губ слетает легкий вздох... Пробка... Она по-прежнему во мне. Он не извлек, а я...

Мягкий шелк простыней ласкает кожу. Я чувствую его присутствие рядом, но он молчит, давая мне время прийти в себя. Тишина давит, заставляя сердце биться быстрее. Я хочу видеть его, знать, кто он, но в то же время боюсь этого знания.

Медленно, неуверенно, я протягиваю руку, пытаясь нащупать его. Кончики пальцев касаются чего-то теплого, шероховатого. Его руки. Он переплетает мои пальцы со своими, крепко сжимая.

— Не бойся, — шепчет он.

Внезапно, я чувствую, как повязка ослабевает. Мягкая ткань скользит вниз, открывая моему взору… темноту. Комната погружена в полумрак, лишь у дальней стены мерцают свечи, и я не вижу ничего, кроме расплывчатых силуэтов. Он рядом, я знаю это, но его лицо по-прежнему скрыто тенью.

— Скоро, — снова шепчет он, и я чувствую его дыхание на своей щеке. — Скоро ты узнаешь все. А пока...

Его поцелуй обжигает требовательностью. Он снова валит меня на спину, и тело пылает под натиском жарких, властных ласк, словно он боится, что магия рассеется, и я исчезну, растаю дымкой… Он жадно ловит каждое мгновение, словно пытается удержать ускользающую вечность в этих секундах…

Пальцы его блуждают по коже, оставляя за собой дорожку мурашек, а губы оставляют клеймо обладания на шее, плечах, ключицах. Я отвечаю на его натиск с такой же жадностью, с отчаянием утопающего, хватающегося за спасительный круг. И мне сейчас абсолютно все равно, кто он... Я хочу его... Хочу быть с ним...

Снова я на коленях… Удобная поза, чтобы не видеть его лица, когда мрак отступит. Но я на ничтожно малый шаг ближе к истине. Ни одна из тех девочек, что преподносились Хозяину как дар, не смогла разгадать его секрет. А я…

Стону от наслаждения, когда его губы и язык терзают меня сзади, раз за разом низвергая в бездну блаженства. Пальцы танцуют на лоне, пробуждая обильный поток естественной смазки. Нежно потянув, Хозяин освобождает меня от пробки и ласкает оголенную плоть, готовясь…

Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы… Он не отпустит меня просто так… Желает владеть мной без остатка, по праву хозяина… Что ж, пусть будет так…

Шумный выдох срывается с губ… Я расслабляюсь, покорно склонив голову.

– Моя куколка, – усмехается он, осыпая шею поцелуями, скользя губами по плечам, спине, вычерчивая дорожку вдоль позвоночника, а ладони дерзко сжимают грудь, терзая соски. – Я ведь обещал не причинять боли… Если только ты сама не попросишь.