Хозяйка демона

Глава 1. Три приказа Эллинель

Боль — моя старая знакомая. За несколько столетий мы сблизились так, что порой я не помню, каково это — не чувствовать, как она пульсирует в каждой клетке тела. Сегодня она особенно изобретательна: разливается огненными волнами от ребер к вискам, вспыхивает созвездиями в местах ударов камней, расцветает багровыми пятнами под веками.

Я висел на рабском рынке Заина как кусок мяса — впрочем, для этих людей я и был всего лишь мясом. Демон. Монстр. Чудовище, которое можно безнаказанно бить, плевать в лицо и осыпать проклятиями. Мои запястья, скованные кандалами, давно стерлись до крови, которая медленно стекала по предплечьям, смешиваясь с грязью и потом.

— Бей его! Пусть сдохнет адское отродье!

Очередной камень врезался мне в скулу. Я даже не дернулся. Сил не осталось даже на это. Три дня без воды, пять — без еды. Сколько дней без надежды? Не считал.
Я, Руишиаль Карраш Наар, потомок древнейшего рода демонов, давно перестал считать дни своего рабства. Кажется, я никогда не был свободен.

Еще один удар. Я закашлялся кровью, которая потекла по подбородку. Перед глазами поплыли черные пятна.

— Хватит! — голос, прорезавший рыночный гул, звучал как хрустальный колокольчик среди скрежета металла. — Немедленно прекратите!

Я не видел, кому принадлежит этот голос. Моя голова безвольно свисала, взгляд упирался в каменный пол рыночной площади. Но внезапно в поле зрения появились светлые туфли. Белоснежные, изящные, совершенно неуместные на грязной мостовой рабского рынка.

Мягкие пальцы коснулись моего подбородка, бережно приподнимая голову. Я попытался сфокусировать взгляд.

И увидел её.

В мире, полном ненависти и грязи, она казалась невозможной — как заря в беззвездной ночи. Золотистые волосы обрамляли лицо совершенных пропорций, кожа светилась, словно впитала солнечный свет. Но глаза... её глаза заставили моё сердце сбиться с ритма. Зеленые, как молодая весенняя листва, как изумруды в сокровищнице, они смотрели прямо в меня — не на демона, не на раба, а внутрь, туда, где я почти забыл себя настоящего.

Белое платье уже испачкалось в моей крови, но ее, казалось, это совершенно не заботило. Она стояла так близко, что я ощущал легкий аромат горных трав, исходящий от ее кожи.

— Ты тут? — спросила она, всматриваясь в мои глаза. — Если ты жив, то сейчас станешь моим. Это просто варварство, так поступать с разумным существом. — Её голос звучал одновременно возмущенно и решительно. — Ты меня слышишь?

Я подумал, что это предсмертное видение. Что боги, в которых я перестал верить, послали мне последнее утешение перед тем, как тьма поглотит меня навсегда. И если это последнее, что я увижу перед смертью — ее лицо — я готов был принять свою судьбу с благодарностью.

Я улыбнулся. Шальная, безумная улыбка расколола мои потрескавшиеся губы. Кровь смешалась со вкусом надежды — горьким и сладким одновременно.

— Сколько за него? — её вопрос был адресован не мне.

— Госпожа Эллинель, вы уверены? Это демон, они опасны и... — заговорил кто-то из толпы.

— Я спросила цену, а не совет, — отрезала она, не отводя от меня взгляда.

Тьма подступала со всех сторон, сознание уплывало. Последним, что я почувствовал, были её прохладные пальцы на моем пылающем лбу.

Вот так я стал принадлежать Эллинель. И, кажется, уже тогда, на грани между жизнью и смертью, висящий на цепях посреди ненавидящей толпы, я выбрал это сам.

А потом наступила темнота.

Сознание возвращалось медленно, как прилив на мелководье. Сначала я почувствовал запах — чистота, свежесть, какие-то травы. Никакой вони рынка, никакого металлического привкуса крови. Затем — ощущение мягкости под телом. Постель? Я лежал на животе, на чем-то непостижимо комфортном.

Когда я наконец разлепил веки, то увидел стену из светлого камня. Комната была небольшой, но удивительно опрятной. Солнечный свет проникал через узкое окно, оставляя золотистый прямоугольник на полу. Я попытался пошевелиться и только тогда обнаружил, что привязан к кровати.

Не цепями — мягкими кожаными ремнями, но от этого не менее прочными. Мое тело было перевязано — бинты покрывали спину, руки, я чувствовал их плотное прилегание к ребрам. Удивительно, но боль почти не ощущалась — лишь глухая пульсация там, где еще вчера разверзался ад.

Шорох ткани привлек мое внимание. Повернув голову, я увидел ее — ту самую зеленоглазую незнакомку с рабского рынка. Только теперь она была не в белом платье, а в простой синей тунике. Волосы собраны в небрежный узел, несколько золотистых прядей выбились и обрамляли лицо. Она выглядела уставшей, но улыбалась.

— Ну, ты как, живой? — спросила она, подходя ближе и присаживаясь на стул рядом с кроватью… тут есть мебель? Это настолько не похоже на все условия, в которых я был до этого, что почти страшно. Я все же умер? Это просто не может быть правдой.
— Пить хочешь? – прервала она мои размышления.
Она. Эллинель.
Я смотрел на нее, не понимая, что происходит. Почему эта женщина забрала меня? Почему лечит? Чего ждет взамен? За столетия я научился не доверять доброте — она всегда имела свою цену.

— Обещаешь не дергаться — развяжу, — продолжила она, когда я не ответил.

«Боги мои, она, похоже, единственная в этом мире верит обещаниям демона», — пронеслось в моей голове.

Мой голос был хриплым, слова царапали пересохшее горло:
— Обещаю.

Она кивнула, словно и не сомневалась в моем ответе, и начала развязывать ремни на моих запястьях. Ее пальцы двигались уверенно, методично, освобождая меня от пут. Когда последний ремень был снят, я инстинктивно попытался приподняться — столетия в рабстве научили меня использовать любую возможность если не для побега, то хотя бы для оценки ситуации.

Ее ладонь мягко, но твердо опустилась на мое плечо.

— А обещал не дергаться, — в ее голосе не было злости, только легкое разочарование. — Снова поранишься. Лежать. Пей.

Глава 2. Новый дом хозяйки Эли

Мысли о поцелуе не давали мне заснуть. Я лежал на узкой кровати в своей комнате, глядя в потолок, и прокручивал в голове каждую секунду того, что произошло между нами. Мягкость её губ. Удивление в её глазах. То, как она не отстранилась.

Но что теперь? Я преступил все мыслимые границы. Раб, посмевший коснуться своей хозяйки. Демон, поцеловавший человека. За меньшие провинности меня пытали, избивали, держали без еды неделями. Какое наказание она придумает? Или, возможно... Возможно, она просто продаст меня, избавится от опасного, непредсказуемого существа.

Я прикоснулся к губам, все еще ощущая её вкус. Если это последнее, что я испытал перед концом, то, пожалуй, оно стоило любого наказания.

Рассвет застал меня все еще бодрствующим. Жалящее солнце Заина медленно поднимались над пустыней, проникая через узкое окно моей комнаты. Я ждал. Ждал шагов стражи, звона цепей, гнева.

Вместо этого дверь открылась, и вошла она сама. Госпожа Эллинель выглядела... спокойной. Безмятежной даже. В руках она держала какой-то сверток.

— Оденься, ты мне будешь нужен, — сказала она и положила сверток на край кровати.

Я осторожно развернул ткань. Внутри была одежда — но не грубая униформа раба или рваные лохмотья, в которых я провел большую часть жизни. Это была нормальная, даже красивая одежда: темно-синяя рубашка из мягкой ткани, черные брюки с серебряной вышивкой по краям, кожаные сапоги.

Я не понимал, что происходит, но послушно оделся, как только она вышла из комнаты. Ткань ощущалась непривычно приятно на коже. Я почти чувствовал себя... личностью.

Когда я вышел в гостиную, она уже ждала меня там. Но моё внимание тут же привлекло то, что лежало на столе. Цепи. Тонкие, серебристые, явно дорогие, но все же — цепи. Мой желудок сжался.

— Руки, — коротко приказала она.

Я молча протянул руки. Она защелкнула наручники. Затем — оковы на ноги, не сильно стесняющие движения, но очевидно ограничивающие. И наконец — ошейник, который она застегнула на моей шее поверх клейма рабства.

Боги, за что? За поцелуй?
Но почему тогда одежда?
Что все это значит? Я не решился спросить вслух, но, должно быть, вопрос отчетливо читался в моих глазах, потому что она сразу же объяснила:

— Нет, все хорошо. Не провинился, — её голос был мягким, почти утешающим. — Я решила, что теперь будет так, потому что мы пойдем на улицу. Но и в доме иногда будет так, — она отступила на шаг, оценивая мой вид. — Я ожидаю послушания, Руиш. Ты будешь сопровождать меня, будешь вникать в мои дела еще больше, будешь моим... компаньоном. Тебе нужно будет четко знать свое место, — она сделала паузу. — И да. Мы скоро переезжаем. Так что первое важное дело, в котором ты мне поможешь — выбрать дом.
Я не мог скрыть удивления. Компаньон? Не просто раб, не слуга, а... кто-то, кого она желает держать рядом с собой? И переезд?
— А... как же вы оставите свой сад? — спросил я потрясенно, думая о тех нежных растениях, за которыми она так заботливо ухаживала каждое утро.
Она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то новое — теплота, предназначенная именно для меня.
— А ты, кажется, очень внимателен, Руиш. Это хорошо для компаньона, — она взяла с кресла свою сумку. — А сейчас у нас есть одно дело.

Я никогда не думал, что выйду за пределы особняка иначе, как в кандалах на казнь. Но сегодня я шел по улицам города — все еще в цепях, но не как преступник, а как... компаньон.

Первая прогулка за пределы дома за долгие месяцы ошеломляла. Мы сначала сели в личный транспорт госпожи Эли – айнтер, закрытую капсулу с прозрачными стенками, подобные водились только в самой богатой части города, поближе к оазису. Впрочем, мы были ближе некуда.
Куда, интересно едем?
Пейзажи мелькали с удивительной скоростью. Мы выехали из района особняков и садов. Я увидел дома из песчаника, грязные кварталы, где люди работают за воду и немного еды, но это было недолго, айнтер завернул ко входу на рынок.
У госпожи были дела. Это хорошо.
Рынок Заина был шумным, пыльным, полным жизни — торговцы кричали, расхваливая товары, многорукие заинцы сновали между лавками, в воздухе витали запахи специй и жареного мяса.
Скорее всего, традиционные заинские ящерицы. Мы прошли мимо особых лавок с пустынными тканями, кто бы знал, какие прекрасные вещи можно делать из кактусов. Конечно, за баснословные деньги. Мимо ящериц на вертелах, мимо красивых маленьких магазинчиков с кристаллами и ювелирной лавки…
А он ничего, этот Заин.
Если смотреть на него не из клетки.
Я держался близко к госпоже Эли, цепи тихо позвякивали при каждом шаге, привлекая взгляды прохожих. Не презрительные, скорее любопытные — демон в цепях, но в приличной одежде, рядом с уважаемой торговкой фруктами.

К моему удивлению, мы миновали рыночную площадь и свернули в узкий переулок, где дома были выше, а вывески — богаче. Эллинель остановилась перед неприметной дверью с вырезанным на ней символом глаза, охваченного пламенем. Дверь мага.

— Жди здесь, — сказала она, входя внутрь.

Я стоял, прислонившись к стене, ощущая непривычное волнение.
Что мы делали у мага? Маги не были редкостью на Заине — почти в каждом квартале можно было найти практикующего заклинателя, от простых шарлатанов до настоящих мастеров. Этот, судя по расположению и символике, принадлежал к высшему разряду. Через несколько минут дверь приоткрылась, и Эллинель поманила меня внутрь. Я осторожно переступил порог.

Комната была погружена в полумрак, освещенная лишь несколькими тусклыми светильниками, явно совершенно немагического происхождения. Воздух был насыщен ароматами трав и чем-то неуловимо электрическим, как перед грозой. В центре стоял старик — высокий, сухощавый, с длинной седой бородой. Его глаза, несмотря на явный возраст, сияли живостью и... неодобрением, когда он посмотрел на меня.

— Артун, это Руиш, — представила меня госпожа. — Руиш, это Артун, маг и друг моей семьи.