Хозяйка для оборотня и прочие неприятности

Пролог

- Хорошая ты баба, Лизавета… Красивая. Фигура отличная, кожа – пЭрсик… Только очень ты, э-э-э, правильная. А мужик ныне нежный пошел. Обмельчал. Найди ты себе мальчика на ночь, да и успокойся...

Сонечка отхлебнула вина и подцепила на зубочистку ломтик сыра.

Обвела взглядом зал ресторана, выискивая возможных кандидатов на осеменение, но, не найдя хоть кого-то одинокого, снова вздохнула:

- …Или обратись в банк. Ну, ты понимаешь какой.

Елизавета отодвинула тарелку с салатом:

- Понимаю, - процедила сквозь зубы. – Я понимаю, что лучшая подруга пихает меня по проторенной дорожке. Бабка мать одна растила, мама нашла мужика-донора, и я в банк должна пойти оплодотворяться!

За соседним стоиком заинтересованно притихли.

А Сонечка даже руками замахала.

- Хватит, хватит! Я понимаю, что у тебя жизненные установки, моральные принципы и все такое. Но, Лизавет, тебе уже сорок. Тут не часики тикают, а куранты бьют.

Мысленно выматерившись, Елизавета потянулась за сумочкой.

- Спасибо, что и про возраст напомнила. Ладно, Сонь, рада была увидеть, а поговорить – нет. Чао.

Сонечка обиженно надула губы.

- Вот про это я и говорю, - ткнула в ее сторону зубочисткой. – Прямая ты, как железный дрын. Поэтому мужики и шарахаются. Эй, ты что, правда уходишь?

- Ухожу.

Встав из-за стола, Елизавета одернула юбку.

Зря только согласилась на эту дурацкую вылазку. У них с Сонечкой были весьма специфические отношения, и чем дальше, тем специфичнее.

Подруга была такая… девочка-девочка, полная женской мудрости, граничившей со слабоумием.

Терпеть мужа-кобеля? Ну, мужчины по природе своей полигамны, и вообще – в измене оба виноваты. Смириться с нагулянным ребенком? Так чужих детей не бывает. Цветочек жизни надо беречь, холить и лелеять. Глядеть сквозь пальцы на бытовую инвалидность супруга? Не мужское это дело – тарелки намывать и унитазы драить.

При этом Сонечка из тех, кому можно позвонить среди ночи и попросить помощи. Рассказать все свои самые страшные секреты и быть уверенной, что ни одна живая душа не узнает.

Их дружба тянулась с университетской скамьи. И Соня была единственной, кто искренне интересовался жизнью Елизаветы и совершенно не завидовал ее пусть небольшому, но успешному бизнесу.

- Погоди, я с тобой! – подскочила Сонечка.

Не глядя бросила на стол несколько купюр и посеменила следом, путаясь в подоле вечернего платья.

- Гожу, - со вздохом согласилась Елизавета. – И даже могу подбросить до дома.

- Да, было бы здорово. Ты всегда такая внимательная!

Еще одной отличительной чертой Сонечки была способность мгновенно забывать о всякого рода ссорах и неприятностях.

Хотела бы Елизавета так!

По дороге подруга принялась щебетать о новой супермегакрутой процедуре, которую предлагали в одном из салонов красоты.

- Они слизь улиток используют, представляешь? Говорят, улитки эти особые, то ли адамантины, то ли алефтины…

- Ахатины, - пробормотала Елизавета, высматривая как половчее проехать. Зарядил холодный осенний дождь, и вечерняя серость стала совсем непроглядной.

- Ну да, ахатины. Жуткие такие, огро-о-омные. Но спросом пользуются. Хозяйка еще им на раковину всякие камушки лепит, красит. Ничего так, гламурненько. Может, и тебе попробовать?

Елизавета фыркнула. Ну да. Сидит она такая красивая за столом и улиткам на ракушки стразы приделывает. А рядом трется сорок котов - как символ ее одиночества.

Может, и правда на их род порчу навели? Не приживались мужики, хоть ты тресни.

- Ваша остановка, мадам. Извини, заходить не буду.

Сонечка тяжело вздохнула и, протараторив «еще увидимся, спасибо», выскочила из машины, традиционно не предлагая заглянуть в гости. Елизавета на дух не выносила ее благоверного «бабуина» с вечно маслеными глазами. И сумел же зацепиться, сволочь… Теперь вертит Соней, как хочет. А та ведется, как будто других мужиков в Новосибирске нет.

Но кто Елизавета такая, чтобы лезть в отношения двух взрослых людей?

- Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад, - пробормотала, глядя вслед удалявшейся подруге.

И, развернув свою красную букашку, поехала в офис.

Домой не хотелось. Ее просторная, но до ужаса тихая квартира с некоторых пор казалась тюрьмой. Сердце все еще ныло – последние отношения дались ужасно трудно.

А все из-за надежды, будь она неладна! Рома казался таким… её. Уверенным в себе. Сильным. Способным видеть и решать проблемы.

Его не нужно было просить встретить после работы. Или побаловать чем-нибудь вкусненьким. Или сделать что-нибудь по дому… Его не смущал возраст Елизаветы, ее порой чрезмерная занятость в салоне и любовь к кошачьим.

А Елизавета, в свою очередь, обхаживала Романа со всей силой истосковавшегося в одиночестве сердца.

Но камнем преткновения стали дети. А если быть точнее – бывшая семья.

Роман хоть и был в разводе, но общение поддерживал. Это неплохо. Упаси господь, Елизавета не собиралась мешать. Но бывшая, очевидно, почувствовала, что мужик вот-вот упорхнет в новое гнездышко и стала давить на совместное прошлое, деток, которым нужен отец, и так далее… И Роман клюнул! Нет, не так – побежал, виляя хвостиком! Бросил ее некрасиво, можно сказать – подло. А ведь именно жена инициировала развод. Гульнуть ей захотелось.

А потом…

- Ой! – взвизгнула, лихорадочно давя на газ. – Совсем охренел?!

Но машина, выскочившая из-за поворота, рванула вперед, не снижая скорости.

А на тротуаре остался сидеть человек. Дедуля в видавшем виды пальто, внешностью чем-то напомнившей ей старика Хоттабыча. Слегка смугловатая кожа, белая бородка... Палочка валялась далеко в стороне, а дедушка морщился и тер ушибленную ногу. И помогать ему никто не спешил.

Ни раздумывая ни секунды, Елизавета выскочила под проливной дождь.

- С вами все в порядке?! – склонилась к бедняге. – Ничего не сломано?

Глава 1

- Елизавета Вячеславовна, к вам посетитель. Мужчина… Пригласить?

Аллочка загадочно вздернула бровки, а в глазах лукавство. Елизавета закрыла папку и вздохнула. Хорошая девочка ее помощница, только нужно было ей в бюро знакомств устраиваться, а не в салон красоты.

- А имя у него есть?

- Должно быть. Но он просил сохранить его в тайне.

О-о-очень интересно… Сюрпризы Елизавета любила ввиду отсутствия нормальных праздников в детстве, а вот к незнакомцам относилась настороженно.

- Ты же понимаешь, что это мало того что небезопасно, так еще нарушает регламент нашего заведения? – Елизавета сняла очки и покрутила их в пальцах. – А вдруг у него нож?

Аллочка даже руками всплеснула.

- Он с цветами пришел!

Все ясно. Сердце радостно дрогнуло, но внешне Елизавета осталась невозмутимой.

- Пригласи Романа Леонидовича, будь любезна.

Помощница тут же скисла.

- Ничем вас не удивить!

И, взметнув каскадом золотых локонов, удалилась – только каблучки зацокали. А через минуту в кабинет ввалился Роман с огромной охапкой роз.

- Здравствуй, Елизавета.

До боли родной голос полоснул по сердцу. Как же она соскучилась! Но с губ сорвалось сухое:

- Здравствуй, Роман. Чем обязана?

В темных глазах мужчины мелькнуло что-то похожее на недоумение и обиду. А чего ждал? Это ведь не она отношения портила ради еще одного шанса для бывшего брака. Не она оставила записку «Нам было хорошо. Прощай», да еще в день празднования начала их отношений. Фу, какая трусость. И сейчас Роман не выглядел уверенным в себе мужчиной.

- Это тебе… - протянул розы.

Красивые цветы, но не ее любимые. И Роман это знал. Но букет Елизавета приняла.

- …Прости, пионов не было, - пробормотал, пока она искала вазу.

Елизавета нарочно не торопилась, давая себе время прекратить дрожать, как наивная первокурсница.

- Так зачем пришел? - повторила, разворачиваясь к Роману.

Он нервно повел плечами. Светлый джемпер и простые синие джинсы безумно шли ему, делая Романа настоящим стилягой, на которого одинаково легко поведется и молоденькая девица, и зрелая женщина... вроде Елизаветы.

- Давай пообедаем, Элис? Сейчас.

Елизавета поджала губы. Нечестно! Так больно слышать ласковое прозвище из уст того, кто не нашел в себе благородства расстаться по-человечески. Убежал, поджав хвост. А потом еще и трубку неделю не брал.

Послать бы его без лишних прелюдий, но…

«Прямая ты, как железный дрын. Поэтому мужики и шарахаются…» - прозвенел в ушах голос Сонечки.

Елизавета тихонько перевела дух.

Ла-а-адно. Один обед все равно ни на что не повлияет.

- Здесь кафе недалеко, - кивнула замершему Роману. – Только быстро, дел полно.

На самом деле нет, но мужчине это знать необязательно.

Роман прямо расцвел. Карие глаза заблестели, морщинки разгладились. Видеть это было приятно. Значит, не так уж он и любил бывшую, раз сюда с цветами притащился и каждое слово Елизаветы ловит.

Они вышли из кабинета.

Роман, как всегда, галантно придержал дверь.

Аллочка проводила их восторженным вздохом, да и ожидавшие на диванчике посетительницы смотрели с интересом.

В душе прямо райские птички запели. Елизавета обругала себя тряпкой, но это не помогло.

А Роман, будто чувствуя ее состояние, прямо глаз не сводил. От мужчины исходили волны обожания.

Видно, не заладилось с бывшей женой…

В кафе на противоположной стороне улицы было пусто.

Они уселись за столик около окна. Сделали заказ.

На самом деле Елизавета тоже трусила начинать разговор. По привычке не ждала ничего хорошего. Никогда у нее с мужчинами не ладилось, так почему сейчас должно?

- Выходи за меня, - выдал вдруг Роман.

Елизавета чуть кофе на себя не опрокинула.

- Что-о-о?!

Роман забеспокоился. Тронул ее запястье аристократически длинными пальцами и тут же отдернул руку.

- Понимаю, ты удивлена…

- Удивлена?! Да я, мало сказать, в замешательстве. Напомни, Роман, что ты мне сказал в последний наш телефонный разговор? М?..

Мужчина слегка поджал губы. Да, ей тоже неприятно вспоминать. Но после фразы про женитьбу Елизавета обязана это сделать!

-… Сказал, что всегда любил только свою жену, - напомнила с обидой. - Что хочешь дать вам шанс. Ириша все поняла и раскаивается. Так почему ко мне пришел?

- Я ошибся…

Елизавета прыснула и отвернулась к окну, чтобы скрыть подступившие слезы. Ошибся! Как будто от этого ей должно стать легче…

- … Элис, - вновь тронул за рукав, - я…

- Ой!

От ее крика, кажется, дрогнули стекла. Да плевать!

Старик! Тот самый, которого она в больницу подвозила. Что он делает около ее салона?! И почему не хромает? У него же трещина в кости!

Вскочив на ноги, Елизавета прилипла к окну. А старик будто этого и ждал.

Повернулся к ней, одарил белозубой молодой улыбкой и поднял руку, показывая на пальцах два:

- Два дня, - грохнуло залпом в ушах. – Два!

А потом шустро посеменил прочь.

Елизавета без сил опустилась на место. Да что это за чертовщина?! Ей срочно нужно в больницу. Узнать, почему сбежал дед.

***

- Второй переулок… второй переулок… Где он, черт возьми?!

Елизавета побарабанила носочком ботинка по асфальту и еще раз оглянулась. Навигатор привел ее сюда, но больницы, в которую перевезли странного деда, рядом не наблюдалось.

- Старик Хоттабыч, блин, - прошипела, разворачиваясь обратно. – Не мог же он испариться?

Тем более вместе с больницей.

Вчера Елизавета быстренько распрощалась с ошарашенным Романом и помчалась в приемный покой, куда накануне привезла старика. Но ее расспросы молоденькая регистраторша ответила, что да, был пациент, но его почти сразу перевели в другую больницу. Адрес тоже назвала.

Только никакой больницы тут не оказалось.

Глава 2

- Лекар-р-ря! Срочно зовите лекар-р-ря! И священника тоже! Госпожа покидает нас!

Гутой, очень приятный для слуха баритон вибрировал на краешке сознания и не давал вновь окунуться в спасительную темноту, вынуждая вслушиваться в каждое слово.

Ну зачем так орать? Голова раскалывалась на части, в ушах звенело, а кости… о, ее бедные кости! Кажется, машина не ударила, а сплясала на ней зажигательный твист.

Машина!

- М-м-м, - застонала Елизавета, силясь приоткрыть веки.

- Поторопитесь! – продолжал басить мужик. – Госпожа на последнем издыхании.

«Сам ты на последнем издыхании, сволочь», - пронеслось в голове.

Что за доктора такие? А как же врачебная этика? Хоть бы водички кто подал – горло крючьями дерет, слова сказать невозможно!

- М-м-м, – захрипела, с трудом размыкая веки.

Зря старалась! Кроме расплывчатых пятен, ничего не видно. Темно совсем. Ночь, что ли? На периферии зрения колыхнулось белое пятно. Степенно подплыло ближе.

- О, Владыка всего сущего, - пропело пятно зычным церковным голосом. – Прими дщерь твою Элизабетту фон…

Ее что, отпевают?!

От страха и возмущения сил заметно прибавилось. Невероятным усилием воли Елизавета отлепила язык от нёба.

- С-с-сгинь...

Пятно поперхнулось молитвой. Звенящая тишина повисла в воздухе, но ненадолго.

- Она не похожа на умирающую, сын мой, - заметило с упреком. – Томас?

- Кхе… - отозвался еще один голос. – Минутку…

Запястье обхватили цепкие пальцы.

- Если понимаете меня, леди, дайте знак…

Еще и леди вдобавок к сэру! Елизавета все меньше понимала, что тут происходит, но очень хотела разобраться. Силы прибывали, и на этот раз ей удалось сжать кулак.

- Она в сознании. Раб, принеси воды.

Раб?!

Елизавета распахнула глаза шире.

Несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна. Медленно, но пятна приобретали четкость, вырисовывая странную до чертиков картину.

Комната какая-то.

Очень темная – только лампадка горит в углу, бросая тени на грубую каменную кладку стен и… ковры? Нет, гобелены! Огромные полотнища от потолка до пола с изображением каких-то монстров и битв с ними.

Взгляд скользнул ниже и наткнулся на потухший камин и шкуру рядом не самого презентабельного вида. Рядом стоял массивный стол с огромным количеством пузырьков.

Сбоку шевельнулась белесая тень, и Елизавета повернула голову.

- Ох…

Выдохнула, разглядывая довольно молодого мужчину в белой сутане и характерной стрижкой под горшок. Что здесь забыл монах?!

- Вы очнулись, госпожа, - белозубо улыбнулся мужчина. – Воистину, это чудо. Владыка милостив…

Его выразительные темные глаза блестели, а лицо выражало крайнюю степень одухотворенности. Казалось, над густой шевелюрой вот-вот воссияет нимб.

- Владыка всегда милостив, но не будем забывать о науке, - сварливо отозвался другой голос.

Рядом с монахом возник мужчина постарше - ближе к пожилому возрасту. В отличие от худощавого монаха, он был плотным, носил темные одежды, а его волосы коротко остриженые волосы топорщились грязно-седой щеткой.

- Позвольте проверить пульс и дыхание, госпожа? – закряхтел, доставая деревянную трубку.

Да что за шутки такие?!

Кто эти люди?! И что за странное место?!

Елизавета уже собралась как следует возмутиться, но мужчина подхватил ее руку.

- А-а-а-а! – завизжала не своим тонким голоском и шарахнулась в сторону.

Попыталась это сделать.

Это не ее рука! У нее нет таких пальцев-сарделек. И ужасных темных пятен на коже! А ногти? Они что, обгрызены?!

И что это… живот? Она беременна?!

- Ох, госпожа, успокойтесь, - засуетился лекарь. – Прошу вас…

- О, Владыка всего сущего, - взвыл монах. – Даруй нам свое благословение, дабы дщерь твоя Элизабетта…

Какая, к черту, Элизабетта?! Она Елизавета!

- Вон! – заорала что есть сил. – Оставьте меня!

Да что с голосом?! Почему она пищит, как молоденькая девица, увидавшая мышь?

Пока Елизавета соображала, мужчины исчезли из комнаты – только дверь хлопнула.

О-о-ох…

Елизавета потерла лицо. И тут же принялась его ощупывать. У нее не такой нос! И нет второго подбородка! А волосы? Они что, отросли?! Один из локонов соскользнул на грудь, привлекая внимание к своей длине, а заодно и к пышности бюста. Какой это размер – четвертый? Или весь пятый?! Не могла ее задорная полторашечка распухнуть до таких размеров!

И тут как молнией пронзило – зеркало! Ей срочно нужно зеркало, иначе свихнется!

Взгляд заполошно скользнул по стене и, наконец, упал на завешенную тряпкой раму. Это могла быть картина, но Елизавета очень хотела надеяться, что нет.

Откинув тяжелое шерстяное покрывало в сторону, она тихонько выругалась. Ноги тоже были не ее – маленькие лодыжки, пухлые коленки. И одежда странная – длинная хлопковая ночнушка с оборками по подолу и обилием кружев.

Безвкусица!

Кое-как Елизавета сползла с кровати.

Тяжко вздохнула, собираясь с силами, и осторожно встала на ноги. Голову тут же повело.

Елизавета ухватилась за один из столбиков, поддерживающих балдахин, и замерла.

Нужно собраться. Ей жизненно необходимо взглянуть в это чертово зеркало, а в обморок можно и потом упасть.

Господи, хоть бы это сон был! Один большой затяжной кошмар, а потом она проснется в своей чудной удобной кроватке с ортопедическим матрасом, застеленным шелковой простынкой. А рядом будут мурчать два верных товарища – Сушка и Лёва.

Ох, у нее же коты дома некормленые!

Эта мысль придала сил. Отлепившись от столбика, Елизавета поковыляла к зеркалу.

Как же неудобно, непривычно и вообще жуть – ощущать на себе лишние килограммы. А ведь она никогда не страдала полнотой!

Нет, это определенно сон. Сейчас посмотрит в зеркало - и все исчезнет, точно!

Добравшись до цели, Елизавета уцепилась за ткань и дернула ее вниз.

- Бля-я-я…

Глава 3

- Кушайте, госпожа, кушайте… Али сготовлено дурно? Так вы скажите! Я мигом этих вертихвосток выпорю!

Сухонькая и маленькая экономка Синиш – так она представилась - сверкала выцветшими от времени глазами. Их синева давно потускнела, а ресницы почти осыпались, что, впрочем, не мешало бабуле кокетливо стрелять взглядом то в лекаря, то в монаха, стоявших поодаль и очень внимательно наблюдавших за ожившей вдруг госпожой.

Елизавета без энтузиазма поболтала ложкой в миске с «питательным бульоном». Если, конечно, так можно было назвать нажористый до одури суп со шкварками и пампушками.

- Может, клубней печеных хотите? Ваши любимые, на масле солнечного цвета, - продолжила щебетать экономка, подпихивая ближе корыто с жареной картошкой.

Или чем-то похожим. Но совершенно точно таким же жирным, как и суп.

Елизавета тяжко вздохнула - минус одна тайна.

Теперь она знала, почему госпожа Элизабетта такая корова. Очевидно, ее откармливали на убой.

Повезло, что молодой организм боролся с таким вопиющим нарушением культуры питания вполне активно, и Елизавета могла свободно двигаться, а не лежать бревном, задыхаясь от собственной тяжести.

- Не хочу есть, - капризно надула губы. – Хочу пить! Воды! – запротестовала, увидев, как экономка бухает в кубок огромную ложку тягучей субстанции, похожей на мед.

На диету, сейчас же!

Неважно, глюки это или правда какая-то магия, но ждать у моря погоды Елизавета не собиралась. С детства привыкнув к уходу за внешностью, она и сейчас не думала сидеть на заднице ровно.

Особенно когда рядом трется клыкастый красавчик.

Елизавета покосилась на стоявшего в углу мужчину. Он пришел вместе со всеми, но ее здоровьем интересоваться не спешил – со скучающим видом подпер стену плечом и уставился в окно, всем своим видом показывая, насколько ему плевать на суету вокруг.

Елизавета мысленно фыркнула, принимая из рук экономки воду.

Ах, какой барин нашелся! Демонстрирует тут всем свой скульптурный профиль, осталось только задницей развернуться!

Если он раб, то она балерина.

И Елизавета отхлебнула щедрый глоток.

- Пф-ф-ф! – чуть не выплюнула обратно. – Это… Это… Сладкое! Фу!

Блеклые глаза экономки округлились. Монах с лекарем уставились на нее и даже Медведь-переросток обернулся, удивленно приподнимая бровь.

- Так вы всегда сладенькое кушаете, - пролепетала экономка. – И пьете тоже. Всегда! – повторила с нажимом.

Ну приехали…

Елизавета откинулась на подушки и с силой потерла переносицу.

- Хочу обычной, самой простой воды, которую можно пить. Чтобы не сладкая, и не соленая - просто вода.

И взглянула на экономку.

Та теребила белый передничек. На морщинистом лице читалась крайняя степень растерянности.

- Но госпожа, - протянула жалобно. – Вы же опять выплюнете… И ругаться будете, кричать…

Нда-а-а… Видно, эта Элизабетта была той еще сукой.

- Не буду. И вообще, больным, э-э-э... грешно отказывать, - покосилась на монаха.

Тот рассеяно кивнул. Но и только.

Экономка поджала губы. А в глазах так и плещет тревога. Бедняга на самом деле боялась… Елизавета уже хотела послать к черту конспирацию и налить воды самостоятельно, но Медведь у окна вдруг подал голос.

- Матушка Синиш, разрешите вам помочь?

***

Бернард

Старушка облегченно вздохнула. Одна из немногих, кто добра к нему в этом проклятом замке, не считая простачка Луи. Разве он мог оставить ее разбираться с истеричной девкой, которая хуже бешенной псины.

Это сейчас крошка Эль – так звал суку ее папаша, - вела себя спокойно. Почти нормально. А в следующее мгновения могла пинком опрокинуть столик и велеть выпороть всех слуг за ненадлежащее почтение во взгляде или голосе.

Шрамы на спине тихонько заныли.

Даже оборотничья регенерация не смогла их вывести, ведь каждый рубец так щедро присыпали корнем серебрянки.

Бернард слегка повел плечами и, отлепившись от стены, подошел ближе к затихшей твари. То есть, хозяйке.

Сорвется или нет?

Но девка молчала. Только лупала глазищами, переводя взгляд то на него, то на экономку.

А вот старушка не растерялась

- Спасибо, Бернард, - зачастила, отступая на шаг. – Руки-то у меня плохи, совсем тяжести не держат.

Неправда.

Матушка Синиш даст форы иным молоденьким служанкам. Сухонькая и шустренькая, она носилась по замку быстрее ласки. И за своих служанок стояла горой. Сколько раз спасала их от неуемной похоти Высшего и бешенства психованной девки – не счесть.

Да и ему, Бернарду, помогала время от времени.

Поэтому он смело подхватил кувшин и плеснул в кубок воды.

А так хотелось вылить за шиворот губастой жабе!

О, с каким удовольствием он сделал это не далее чем полчаса назад. Но это было лишь малой толикой того, о чем он мечтал на самом деле.

Свернуть бы жирную шейку! Но…

- Эм… угу, - квакнула девка, выхватывая кубок из его рук.

И принялась жадно пить.

Ну надо же… Бернард задумчиво поджал губы, вспоминая недавние события.

Сука бегала перед ним голой, спустила с рук внезапное купание, когда он облил хохотавшую девку водой, вякнула «пожалуйста» - отродясь такого не слышал! - а теперь еще это.

Видно, горячка совершенно размягчила ей мозги. И хорошо бы этот эффект продержался дольше. А еще лучше - закончился смертью крошки Эль.

- Можно еще? Ой… То есть, хочу еще!

Пожелав суке захлебнуться, Бернард вновь наполнил кубок.

И все-таки жаль, что девка выкарабкалась! А ведь как удачно она выпала из седла на прогулке. Прямиком в овраг! Конечно, подчиняясь клятве раба, Бернард был вынужден прийти на помощь, но девка успела перепугаться до икоты. И пару раз приложиться головой... Вечером она уже плохо себя чувствовала, а утром сгорала в бреду.

Глава 4

Утро встретила ее громким ором петуха.

Петуха?!

Осознание было беспощадным и резким, как удар ножа. Глаза распахнулись сами.

- Бля-я-я, - промычала Елизавета, упираясь взглядом в балдахин из темно-бордовой ткани, подсвеченный первыми лучами солнца.

Никакой это не сон! И вчера она действительно очутилась в теле молоденькой прыщавой толстушки, у которой есть муж. И личный раб.

В ответ на ее мысли сбоку донеслось резкое:

- Рано проснулись, госпожа.

Ох… Если бы не ехидное пренебрежение, буквально сочившееся из каждой буквы, Елизавета могла бы назвать его голос усладой для слуха. Такой бархатный и глубокий, чуть рычащий… Но вместо этого с губ сорвалось усталое:

- Обязательно хамить?

Очевидно, не ожидая такой реакции, мужик кашлянул.

- Я вежлив с вами, госпожа.

Растерянность слегка замаскировала неприязнь, но не убрала ее полностью.

Тяжко вздохнув, Елизавета все-таки перевела взгляд на мужчину. И, не удержавшись, мысленно присвистнула.

Если бы она была юной девчонкой, то сейчас бы растеклась восторженно-сиропной лужей или завизжала от восторга – какой красавчик!

Взлохмаченный после сна Бернард сидел на шкуре, скрестив ноги. А рубашка валялась в стороне.

Елизавета тут же обласкала взглядом крутые бугры плеч, мощную шею, на которой болтался кулон в виде клыка, пробежалась по жилистым рукам и запнулась о два широких браслета, сковавших запястья.

Да, это были кандалы, она не ошиблась. Красивые, с узорчатым тиснением, но все равно оковы.

Во рту стало сухо, а под ребрами завозилось очень неприятное ощущение.

Оно было похоже на ледяной металлический шарик, настырно давивший на диафрагму.

Медведь недовольно поморщился и быстро натянул рубаху, пряча совершенный во всех смыслах торс.

Не хочет, чтобы его рассматривали. Понятно… Она тоже не любила пристального внимания.

- Госпожа желает еще поспать? – спросил с надеждой, но Елизавета покачала головой.

- Госпожа желает выпить воды, привести себя в порядок и посетить библите...ку… - запнулась, напоровшись на удивленный взгляд, в котором на этот раз плескалось подозрение.

Кажется, она перегнула палку.

- …Любовных стихов прочесть охота! Тоскую о муже.

Так себе оправдание, но вроде бы сработало.

Медведь сразу поскучнел.

- Как скажете. Позвать слуг?

Вообще-то она бы хотела действовать самостоятельно, однако против правил не попрешь. Пока что.

- Зови.

Через полчаса Елизавета сидела на мягком пуфике, который притащили служанки, и вглядывалась в зеркало, отмечая все, даже самые мелкие достоинства и недостатки новой внешности. В дневном свете картинка выглядела не столь удручающей, и плюсы, как ни странно, имелись.

Во-первых, госпожа Элизабетта обладала щедрой примесью южной крови. Если брать национальность, то девушка очень смахивала на итальянку.

Красивые шоколадно-карие глаза в опушке черных ресниц, пухлые губы, посрамившие бы знаменитую Анжелину Джоли, кожа приятного чуть смуглого оттенка… Но вот ее состояние! Оё-ой, тут все печально.

Жирные прыщи угнездились на лбу и щеках. На носу угри, брови не мешало бы подкорректировать, а второй подбородок согнать.

Во-вторых: волосы. Густая темная грива определенно была предметом зависти многих женщин. Локоны завивались крупными волнами, но ужасно посеклись на кончиках и лохматились во все стороны, делая прическу больше похожей на воронье гнездо.

Тут не обойтись без питательной маски и желательно не одной.

Ну и в-третьих: фигура. Самая большая проблема и попо-боль. Грудь, конечно, красивая, пышная… Елизавета всегда думала об увеличении, но так и не решилась. А тут настоящее богатство четвертого размера, от природы высокое и не обвисшее. Неплохо!

Но вот живот, бедра и дурацкий второй подбородок – все это нуждалось в срочной корректировке.

- Почти готово, госпожа! – выдохнула девушка, заплетавшая ее волосы.

Руки у бедняжки заметно тряслись.

Елизавета неслышно ругнулась. Сука эта госпожа Элизабетта. Так запугала бедных девчонок.

Однако резко выходить из образа опасно. А вдруг в этом мире есть святая Инквизиция? И внезапно притихшую госпожу потащат в застенки, чтобы пытать? Потому что если вчера ее поведение можно было списать на последствие болезни, то сегодня лекарь объявил о чудесном исцелении, а монах вещал про благости, дарованные Владыкой – так называли тут бога.

- Побыстрее не могла?! – прикрикнула сварливо. – Фу!

И легонько толкнула ногой тележку с щетками, гребнями и тазиком для мытья.

Да-да. Вместо нормального умывания ей было предложено легкое похлопывание влажным полотенцем по щекам. И что-то Елизавете подсказывало – это отнюдь не из-за отсутствия в замке воды или мест для купания.

Рассыпавшись в извинениях, служанка быстро собрала расчески и поспешила ретироваться.

А Елизавета покосилась на стоявшего у окна мужчину.

Все то время, пока ее одевали и приводили в порядок, Медведь не произнес ни звука.

Пока служанки воевали с платьем – ушел за ширму, а потом вернулся и снова занялся разглядыванием пейзажа.

Проблема!

Елизавета совсем не хотела, чтобы за ней таскался какой-то левый мужик. Тем более если это умный и ненавидящий ее мужик.

Нужно придумать, как отослать Медведя прочь.

Расправив атласные юбки, Елизавета встала и еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало.

Ну… наряд неплох. Без всяких жестких подъюбников и тугих корсетов. Пудрового цвета ткань очень шла тону ее лица, если не обращать внимания на прыщи, разумеется. А в меру пышная юбка и рукава-воланчики создавали хотя бы видимость фигуры.

- Пожалуйте завтракать, госпожа! – поклонилась ей вторая служанка.

Елизавету так и передернуло.

Она уже знала, что ждет ее в гостиной. Или где там происходят трапезы?

В сопровождении одной служанки и молчаливого раба-охранника она вышла из покоев.

Глава 5

Муж?!

Вот это совершенство – муж девицы Элизабетты?!

Отбросив всякую осторожность, Елизавета разглядывала великолепное сочетание мужественности и грации.

И она еще думала, что Бернард красавчик?

Черта с два!

Сейчас перед ней находилось само совершенство.

Огромный портрет Айкинара фон Латтимера изображал черноволосого мужчину с невероятно выразительными серебристо-серыми глазами в опушке темных ресниц. По-мужски красивые губы изгибались улыбкой Джоконды, чуть отросшие волосы свободно падали за спину, подчеркивая высоту лба. А локтем Мистер Идеал опирался на мраморную подставку, давая полюбоваться богатством черного с тиснением камзола, который очень хорошо подчеркивал ширину плеч.

Снова и снова Елизавета разглядывала и рельеф скул, и скульптурный с легкой горбинкой нос, и в меру тяжелый подбородок без лишней растительности.

Нет, не совершенство… Молодой бог!

Если, конечно, художник не соврал.

Кое-как подобрав слюни, Елизавета заставила себя отвернуться от картины.

И тут же столкнулась с внимательным взглядом желтовато-янтарных глаз.

«Совсем забыли, госпожа? Это ваш муж», - прогудел в ушах ехидный баритон Медведя.

Ох, ты! А ведь она сама себя подставила. Срочно нужно что-то придумать!

- Моего мужа нет так долго, что я успела его забыть!

Кажется, получилось достаточно трагично. Раб фыркнул.

На мгновение Елизавете показалось, что он ляпнет что-то в стиле «не удивлен», но мужчина промолчал.

А Елизавета с неохотой продолжила свой путь от картины к картине.

Однако теперь едва ли что-то могло отложиться в голове. Все пространство там заняли мысли j невероятной красоте супруга.

И как бы ей ни хотелось прыгать на месте и бить в ладоши от счастья, но здравый смысл твердил: вряд ли такой мужик мог влюбиться в девку, обремененную лишними килограммами и повышенной стервозностью.

Значит, брак договорной. Недаром «любящий» муж свинтил в столицу и не приехал, пока она была без памяти.

- Долго ли длилась моя болезнь?

Ее голос заметался под высокими арочными потолками галереи. Елизавета слегка поморщилась – вот это акустика!

- Три дня, госпожа, - сухо отозвался Бернард.

Стало быть, при желании супруг мог вернуться. Если, конечно, не было никаких форс-мажоров…

Елизавета мысленно обругала себя дурой. Уже оправдывает! Нет, для начала надо увидеться с этим мужиком лицом к лицу. Поговорить… Но перед этим как следует подготовиться. И очень хорошо, что она заранее увидела его портрет. А иначе бы выглядела, как дура.

Вдруг под самым потолком что-то громко стукнуло.

Сильный порыв ветра толкнул крохотное оконце, распахивая его настежь.

А в следующую секунду ноздрей коснулась очень хорошо знакомая вонь тухлых яиц.

***

Бернард

Девка снова поморщилась.

Он успел заметить это, да и Элизабетта больше не пыталась сохранить лицо.

Не сдержавшись, он все же коснулся родового камня, будто мог услышать зверя.

Еще одна странность – все жители Святых Нужников уже давно привыкли к вони. Она была не более чем досадной помехой, особенно если сравнивать с отвратными до тошноты хозяевами замка. И хозяином в особенности.

На которого крошка Эль все так же роняла слюни.

Это осталось неизменным.

Каждый раз при виде Айкинара девка впадала в восторженный ступор. Иногда Бернарду казалось, что явись к ней сам Владыка, Элизабетта фон Латтимер вряд ли бы отреагировала на него так же, как на мужа. А скорее всего, вообще бы не заметила.

Она готова была отдать герцогу последнее, и фон Латтимер в свою очередь нагло этим пользовался.

Жаль, что ублюдок скоро вновь появится в замке. Ради соблюдения приличий Высший обязан показать здесь свою холеную морду. Иначе у Императрицы возникнут вопросы.

Тем временем девка остановилась около портретов родителей.

Бернард по привычке ждал жалостливого всхлипа – крошка Эль очень убедительно отыгрывала роль убитой горем дочери, - но никаких душераздирающих сценок не произошло.

Фон Латтимер внимательно изучила записи: дату рождения и смерти, а потом резко развернулась.

- Я устала! – объявила зачем-то и пошла к выходу.

Бернард следовал строго на два шага позади хозяйки.

Хотя до дрожи хотелось обернуться и плюнуть на изображения четы фон Латтимеров, выразив таким образом свое презрение.

Лучшее, что они сделали в этой жизни – сдохли. И очень удачно сразу оба. Возможно, им помогли. Бернард был в этом почти уверен. Но высказывать свои догадки не спешил.

Жаль только, что дочурка не отправилась вслед за родителями.

Словно почувствовав его пристальный взгляд, девка сбилась с шага. Обернулась, поморщилась и снова зашагала вперед.

На этот раз фон Латтимер двигалась в правильном направлении. А увидев служанку с кипой свитков, прибавила шаг. Почти бегом кинулась догонять.

Бернард молча двигался следом. Очень интересно, какие книги возьмет крошка Эль… Что-то ему подсказывало, это будут не только любовные сонеты.

***

Медведь не спускал с нее глаз.

Елизавета всей кожей чувствовала внимание мужчины, однако от своей задумки отказаться просто не могла. Ей жизненно необходимо узнать об этом мире как можно больше. Иначе есть риск угодить в огромные неприятности.

Прогуливаясь вдоль стеллажей с книгами, она посматривала на корешки, решая, что же ей взять.

Для вида она уже отобрала всякие любовные бредни и теперь выискивала, что ей действительно нужно.

На глаза попался учебник географии.

Отлично! Может, здесь найдется информация о местоположении замка. Уж больно характерный запах донес сквозняк... Поначалу Елизавета грешила на антисанитарию, но, посетив галерею, убедилась - рядом есть интересное местечко... И его надо разведать! Однако для убедительности можно соврать о красивых картинках.

Глава 6

Грациозно изогнув шею, дракон смотрел на нее внимательно и немного устало. В сапфировых глазах светился разум, и Елизавета могла поклясться - если зверь перед ней и не равен сознанием человеку, то достаточно близок к этому. Например, как слон. Или нет – дельфин.

Ящер фукнул, раздувая ноздри.

Словно боясь спугнуть, потянулся к ней и обнюхал руку. Драконья чешуя блестела, словно брызги воды, а нежно-бирюзовый гребень топорщился острыми иглами.

Как в трансе, Елизавета коснулась кончика морды, где чешуйки были совсем крохотными и мягкими.

Зверь моргнул, прикрывая глаза плотной пленкой третьего века, и вдруг облизнул ее пальцы!

Гибкая лента языка мелькнула, касаясь кожи, а потом так же быстро пропала.

- Ну надо же, вы ему понравились, - саркастично заметил Медведь.

Елизавета обожгла раба грозным взглядом, но тот и не думал пугаться.

Скрестив ручищи на груди, стоял и, чуть склонив голову, посматривал то на ящера, то на нее.

- Ты слишком болтлив сегодня, - фыркнула, поглаживая замершую под ее ладонью громадину. – Не боишься последствий?

По лицу раба пробежала тень, желтовато-карие глаза сверкнули.

Да он же убить ее готов!

Но не успела Елизавета испугаться, как Бернард пожал плечами и отвернулся.

Вот и славно! Но коленки все равно дрожали.

Медведь ненавидел свою хозяйку.

Наверняка было за что, но Елизавета как-то не хотела испытывать на себе праведную месть невольника.

Пожалуй, ей следует немного разобраться с жизнью в этом мире, а потом отпустить Бернарда на все четыре стороны, снабдив деньгами. Или чем здесь рассчитываются за службу?

Сделав мысленную пометку даровать Медведю свободу в самом ближайшем будущем, Елизавета вернулась к созерцанию дракона.

Красавец, что и говорить!

Грудь животного была стянута шлейкой, на которой крепилась почтовая сумочка размером с добрый чемодан.

- Я возьму? – поинтересовалась тихо. – Пожалуйста…

Дракон снова фукнул. Переступил передними лапами-крыльями и гордо выпятил грудь.

Елизавета осторожно коснулась замочка, скреплявшего крышку. Еще бы понять, как правильно открыть… Но у нее получилось справиться почти без заминки. Внутри обнаружилось нечто вроде органайзера с множеством тубусов в каждом отделе. На крышке каждого сверкала печать, указывающая, кому полагается письмо.

Какое счастье, что она запомнила герб рода фон Латтимер – три скрещенных меча, перевитых лентой.

Елизавета достала свой.

Внутри тихонько постукивал свиток.

Дракон отступил на шаг и, встав на задние лапы, взмахнул крыльями.

Порыв ветра швырнул в лицо пыль и мелкие камушки.

Елизавета закашлялась, а ящер уже кувыркался в небе, выписывая изумительные пируэты.

- Прилетай еще! – помахала вслед удалявшемуся дракону. - Ой, - осеклась, ругая себя за неуместный восторг.

Медведь наверняка следит за ней!

Елизавета воровато оглянулась, но, кажется, в этот раз обошлось.

Бернард рассматривал пейзажи.

И столько в его взгляде было жажды! Столько сожаления и затаенной тоски, что Елизавета еще раз наказала себе отпустить раба, как только представится возможность.

А может, сделать сейчас?

Прижав к себе свиток, Елизавета еще раз осмотрела раба. Наверняка его покупали с целью охраны высокородной девицы – вон какой рослый, крепкий… И с оружием наверняка обращаться умеет.

Может, личный охранник - это дань приличий? Или фон Латтимер действительно грозила опасность?

Нет, пока отпускать Бернарда рано.

Однако до сих пор странно, что он не прирезал ее лично. Хотя… Очень эти кандалы необычные. Особенно их тусклое сияние. Вдруг в этом мире есть магия?

Почувствовав пристальный взгляд, Бернард обернулся.

Желтовато-карие глаза сверкнули, а на губах расцвела злая усмешка. Даже ей, закаленной периодическим хамством клиентов, становилось не по себе от этого резкого излома губ, который придавал грубым чертам еще больше резкости.

- Госпоже интересна моя персона?

- Интересна, - не стала юлить Елизавета.

Очевидно, такой прямоты Бернард не ожидал. Но скрыл удивление за привычным фырканьем:

- Польщен.

- Почему ты попал в рабство?

***

Бернард

Издевается? Или действительно не знает?

Ее папаша мог не сказать дочери, откуда взял раба.

Крошка Эль чрезмерно истерична, и непонятно, как бы она отреагировала на рассказы о кровавой бойне. Возможно, это ее позабавило бы. Или привело в бешенство. Она ненавидела Низших. Но упоминания о ратных делах приводили дуру в состояние ужаса.

Так что покойный фон Латтимер, скорее всего, умолчал о происхождении живого подарка.

- Я жду ответа, - нетерпеливо повторила девка. – Как ты попал в рабство?

- Изволите развлечься рассказом о чужой беде?

Бернард рассчитывал хоть немного оттянуть болезненный разговор, но никак не ожидал, что девка смутится!

Фон Латтимер глухо кашлянула и отвернулась.

- Ладно… Вернемся к этому разговору позже. А сейчас мне нужно прочесть письмо.

Еще и оправдывается?!

Бернард с силой потер шею, наблюдая, как девка направляется к выходу.

Определенно, сегодня очень странный день. И дракона она не испугалась… То есть вначале только. Чуть не свалилась с библиотечного дивана, но когда вбежал слуга, сообщая о прибытии почты, изволила карабкаться на смотровую площадку, чтобы лично принять письмо у смирного, точно овечка, дракона.

Ящер даже не дернулся, когда фон Латтимер имела дерзость его коснуться.

А ведь прежде такого не случалось. Хотя, с другой стороны, крошка Эль брезговала погладить зверя. Она вообще ненавидела животных. В том числе и Низших оборотней.

Спина опять тихонько заныла.

К дождю шрамы беспокоили сильнее, чем обычно.

Избавиться бы от оков и одним оборотом свести унизительные метки принадлежности! Но он вынужден пасти разжиревшую корову и тайком мечтать, что однажды получится исполнить клятву крови – убить последнюю из рода фон Латтимер.

Глава 7

Нет, да это форменное издевательство!

Елизавета чуть не плакала, рассматривая россыпь свеженьких, только начинавших созревать прыщей.

Вчерашняя маска, которую она готовила с таким воодушевлением, дала строго противоположный результат.

Теперь лицо леди Элизабетты напоминало моську несчастного подростка на самом пике буйства гормонов. Один прыщ громоздился на другой, и вся эта «красота» нещадно чесалась.

- Чертовщина какая-то, - пробормотала, осторожно трогая щеку.

Может, все дело в благостной травке, которую посоветовала ей матушка Синиш? Как знала, что нельзя было использовать незнакомый ингредиент! Сегодня ограничится умыванием серной водой и точка! Жизненно необходимо, чтобы воспаление сошло, а потом начнет чистку.

- Ах, госпожа, - вздохнула за спиной служанка. – Пожалуй, стоит сильнее ужать пояс платья. Кажется, вы несколько, эм-м-м, уменьшились.

Елизавета едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Несколько? По ощущениям, ушло килограммов пять!

И это сбивало с толку.

Не могут люди худеть так быстро, но ее тело будто с радостью избавлялось от лишнего веса. Уже и бока не так видны, и второй подбородок сдулся.

Она очень обрадовалась, когда, вскочив с постели, почувствовала себя легче.

Но весь восторг померк, стоило взглянуть в зеркало.

Как бы муж не сбежал обратно в столицу, увидев разукрашенную мордашку жены. А может, и к лучшему.

Вчера Елизавета весь мозг сломала, пытаясь запомнить хитромудрые переплетения родословной фон Латтимер.

Род был о-о-очень древним. Неудивительно, что супруг взял фамилию жены, отказавшись от собственной, чтобы повысить свой титул.

Этот факт прямо-таки кричал о том, что брак договорной, а чувствами тут и не пахнет.

- Как будто собственной внешности мало, - пробормотала, вглядываясь в раскрасневшееся и слегка опухшее лицо.

- Что, простите? – пискнула служанка.

Совсем молоденькая, она походила на олененка – большеглазая, тонкорукая. И до ужаса пугливая.

Что немудрено с такой хозяйкой-истеричкой. И Елизавета снова вздохнула.

- Как тебя зовут, спрашиваю.

- Д-динария... То есть Дина, госпожа, - прошептала бедняжка, не иначе как готовясь упасть в обморок.

- Утяни туже пояс, Дина. И можешь быть свободна.

Олененок перевела дух и, пробормотав «да, госпожа», очень ловко застегнула крючки, а потом исчезла, будто тень.

Молчаливый Бернард удостоил служанку долгого взгляда и вновь отвернулся к окну, делая вид, что любуется ясным небом и окрестными пейзажами. Он никак не комментировал изменения внешности госпожи, но, увидев утром, глянул с такой брезгливостью, что Елизавета запустила в него подушкой.

Не хотела, честно!

Но рука сама махнула. Да еще с такой злостью... От яркости желания причинить боль Елизавета даже испугалась – не ее это чувства! А Бернард просто перетек в сторону. Кажется, подобный выпад мужчину совсем не удивил.

- И вам доброе утро, госпожа, - оскалился, демонстрируя гипертрофированные клыки.

И, пока Елизавета отчаянно соображала, как бы ей извиниться, заявил:

- Позову слуг.

А потом скрылся, оставив ее в тягостных размышлениях по поводу внезапной вспышки гнева. Но долго предаваться унынию Елизавете не пришлось – комната живо наполнилась слугами.

Даже лекарь с монахом явились. Оказывается, они были братьями. Что не мешало им яростно спорить по любому мало-мальски удобному поводу.

Вот и при виде свеженьких прыщей один предложил умывание святой водой и семь дней поста, а второй мази и прогулку на свежем воздухе, ведь «солнце есть сила небесная и целебная», на что преподобный Луи возразил о благости Владыки, пропитавшей солнечные лучи.

Елизавета слушала вполуха.

Гораздо больше ее интересовало щебетание матушки Синиш, которая рассказывала о делах в кухне и замке. Оказалось, им надобно проверить запасы и некоторые комнаты, ведь наверняка вместе с супругом приедут «важные гости».

Членам семьи фон Латтимер не пристало путешествовать без сопровождения.

Елизавета еще раз критически оглядела собственное отражение. Как приедут – так и уедут! От такой «красоты» надобно спасаться бегством – а вдруг заразно?

Поправив рукава, она поднялась с бархатного пуфика.

- Велите собрать корзинку для еды. Небольшую! – обернулась к матушке Синиш. – Сегодня я изволю прогуляться и отведать пищи на природе!

Старушка засуетилась, быстренько собирая щетки и заколки.

- Конечно, госпожа, как скажете, - бормотала, пряча блекло-синие глаза. – Аппетит на природе живенько проснется! Побольше поло…

- Нет!

От ее визга даже Медведь вздрогнул. Обернулся, вздергивая широкие брови, а в глазах опять желтые огоньки пляшут. Светятся. Бр-р-р…

- В смысле… Живот болит! – топнула ногой. – Я что вчера сказала? Забыли?!

Матушка Синиш попятилась, причитая извинения напополам с обещаниями не усердствовать. Лекарь и монах прекратили споры, обернувшись в ее сторону.

- Г-госпожа, - откашлялся Томас, - возможно, вы предпочтете прогулку в оранжерее?

- Точно, точно, - закивал преподобный Луи. – Чудесное предложение! Там есть скамейки, ваш любимый фонтан… Можно будет принести золотых монеток…

Она что, еще и деньгами в воду швырялась? Ну и развлечения! Однако Елизавета с жадностью запоминала мелочи, которые помогут ей создать нужный образ в глазах мужа.

- Монетки! – захлопала в ладоши, внимательно отслеживая реакцию братьев. – Да, хочу! Повелеваю взять их с собой на прогулку!

Мужчины дружно вздохнули.

- Как скажете, госпожа, - ответили хором.

И еще несколько служанок исчезли, торопясь исполнить очередной сумасбродный приказ.

А Елизавета отправилась в конюшню, где ее ждала осёдланная лошадь.

И как же хорошо, что в юности довелось немного позаниматься в конной секции! Пусть ни разу не ездила в дамском седле, да и платье порядком мешало, однако Елизавета весьма ловко вскарабкалась на лошадь. Даже, можно сказать, грациозно.

Глава 8

- Дорогая… Я примчался так быстро, как мог.

Подхватив ее безвольно висевшую руку, герцог фон Латтимер запечатлел на тыльной стороне запястья поцелуй.

В пору бы восхититься чернокудрому красавцу, смотревшему на нее с неприкрытым обожанием, но все, что Елизаветам могла – изобразить подобие улыбки.

Перед глазами до сих пор стояла невозможная по своей дикости картина: вспухшие багровые рубцы, исполосовавшие широкую спину Бернарда. На ней не было живого места! Словно какой-то мясник сорвал с бедняги кожу, изрезал в лоскуты, а потом ошметками приделал обратно…

Елизавета тяжело сглотнула.

Нет, не какой-то мясник, а она! Все только она, точнее – бывшая владелица тела. Истеричная садистка и, может быть, убийца… Сколько еще грехов на совести Элизабетты фон Латтимер? И всей ее семьи…

Кстати о ней.

Взгляд еще раз пробежался по лицу герцога, давая возможность убедиться – живописец не соврал. Более того – художнику не хватило мастерства передать бархатный тон насыщенно-серых глаз с легким небесным отливом и очарование улыбки.

Сколько сердец пало под ноги герцогу? Елизавета не знала, но чувствовала – точно не одно. Однако мужчина выбрал прыщавенькую стерву, всех достоинств которой – породистая родословная.

- Дорогая? – обеспокоился затянувшимся молчанием герцог.

И вдруг его зрачки чуть вытянулись, словно у кота.

Елизавета вздрогнула, отступая на шаг. Да быть не может! Ей мерещится! Взглянула внимательнее, но глаза фон Латтимера казались вполне обычными – человеческими.

- Д-да… Простите, - прозаикалась едва слышно. – Мне так плохо! Болит живот, голова… Я совсем не могу кушать!

Наверное, ее голос звучал достаточно плаксиво. Фон Латтимер озабоченно нахмурился. На его лице мелькнула тень такого искреннего сочувствия, что на мгновение Елизавет даже усомнилась в своих подозрениях.

А вдруг брак не договорной? И этот великолепный мужчина действительно влюблен? Ну а что? Любовь зла, полюбишь и слона. То есть козла… Тьфу ты – козлиху! Козу!

- Позвольте проводить вас в комнаты? – пророкотал герцог и очень заботливо подхватил под локоток.

Елизавета не сопротивлялась. Пусть поухаживает. А она попробует сыграть в дуру, надеясь, что муж проглотит очевидное вранье.

- Вы так любезны, - пробормотала, когда мужчина повел ее к женскому крылу лестницы.

Но вместо того, чтобы передать в руки служанок, решил помочь сам. Хотя и не обязан был!

Елизавета успела поверхностно изучить правила этикета и знала, насколько это широкий жест. Своеобразное признание в любви, только без слов.

И если мужчина не просто заинтересован в даме, а имеет на нее самые серьезные виды, то обязательно проводит по женской половине парадной лестницы.

Они, кстати, считались своеобразным символом. Жилище может выглядеть из рук вон плохо, но эта часть интерьера обязана блистать. Конечно, фон Латтимеры расстарались, когда строили замок. Использовали дюжину сортов мрамора, хрусталь, драгоценные камни… Но Елизавета едва ли замечала всю эту красоту – ее внимание было сосредоточено на муже.

А вот Бернард исчез, стоило сиятельному герцогу появиться на пороге. Даже непривычно как-то. Без его пристального взгляда и язвительного тона Елизавета вдруг ощутила себя потерянной.

- А вот и ваша комната, - проворковал герцог, когда они приблизились к дверям спальни. И добавил интимным шепотом: – Пора бы уложить мою ненаглядную в постельку…

От плотоядного взгляда подкосились ноги.

В постельку?!

Они что, супружеский долг исполнять будут? Вот так, едва увидевшись?!

Воздух вдруг резко закончился. Елизавета хватала его ртом, пытаясь успокоить расшалившееся сердце.

Она не готова!

А внизу живота вспыхнул крохотный уголек желания, напитывая тело истомой. И эти чувства были опять не ее!

Глаза мужчины сверкнули, будто у зверя.

Хищно оскалившись, он распахнул двери, и подтолкнул внутрь растерявшуюся супругу.

- Идем дорогая. Где там твоя… волшебная книга сказок.

И мужчина пошловато фыркнул.

***

Бернард

Бернард взмахнул мечом, с удовольствием отмечая, как приятно тянет мышцы. Давно не разминался! Связанный клятвой раба, он был вынужден таскаться за своей хозяйкой день и ночь, удаляясь, только когда жаба прыгала на горшок или в руки своего драгоценного супруга.

Взгляд против воли метнулся в сторону центральной башни, где находились покои четы фон Латтимер.

Едва ступив на порог, Айкинар увел девку в спальню. Должно быть, сказки читать… Бернард поморщился.

Пусть, ему же лучше.

Наверняка Высший не станет здесь засиживаться, а поступит так же, как всегда – ограбит казну, вдоволь поиздевается над слугами, подарит крошке Эль одну, может быть, две приятные ночки и свалит обратно в столицу поближе к императорскому двору. К своим.

Бернард снова взмахнул мечом и с силой опустил его на манекен, перерубая от плеча до поясницы.

Интересно, Высший заметит, что с его женой творится неладное?

Сегодняшняя демонстрация шрамов поставила окончательную точку в сомнениях – крошка Эль изменилась. Вся, начиная от поведения, заканчивая внешностью.

Девка вдруг принялась худеть! И мыться… И перестала орать на слуг по любому поводу. А в ее глазах он впервые видел стыд и сочувствие.

Верить ли им? Конечно, нет!

Плевать, какая моча ударила в голову крошке Эль.

Его отношения это не поменяет.

Сегодня стерва стала добренькой, а завтра, приложившись башкой еще раз, возьмется за старое.

Браслеты обожгли запястья, и Бернард коротко ругнулся.

Чтение сказок закончено, и ему пора возвращаться к удовлетворенной по самое не могу хозяйке.

***

Сказки, мать их так! Ну… муженек! Не ожидала!

Елизавета бездумно разглядывала узор на балдахине, пытаясь осознать произошедшее.

Ей действительно читали сказки!

Глава 9

- Я давно говорил – нужно избавиться от этого отребья! Зачем он тебе? Найму другую охрану. Они дадут столько клятв, сколько захочешь. Сам владыка носа не подточит.

Высшую силу сравнивают с комаром… Какое богохульство!

Но Елизавета молча наблюдала за шагавшим из угла в угол герцогом и молчала.

А что тут скажешь? Пусть лучше думает, что перед ним напуганная до икоты девица, чем разозленная до трясучки женщина.

А муженек-то ее, оказывается, та еще тварь! Урод небесной красоты! Садист!

И это еще мягко сказано.

Первое, что сделал сиятельный супруг, ворвавшись в ее комнату – с размаху дал Бернарду под ребра окованным железом сапогом!

Елизавета могла поклясться, что слышала хруст.

От одного удара здорового мужика отшвырнуло к стенке, и хвала всем святым, что бедняга уже был без памяти.

А вот ублюдок фон Латтимер не собирался останавливаться и наверняка бы забил ни в чем не повинного раба до смерти, но Елизавета кубарем бросилась мужу под ноги, причитая, что ей плохо, страшно и вообще «хочу на ручки».

Скривив идеальную рожу, герцог вынужден был переключить внимание на колотившуюся жену.

А Елизавету натурально колотило.

С самого детства она терпеть не могла измывательства над беззащитными. Особенно если издевались зажравшиеся ублюдки, охреневшие от собственной власти. Герцог именно таким и оказался.

Маска благородного аристократа слетела в один миг, обнажая искаженные злобой черты.

Здесь была не просто ненависть, а нечто гораздо большее.

Сиятельная ублюдок действительно хотел убить Бернарда и довел бы дело до конца, если бы Елизавета молчала.

Как сейчас, например.

- Я надеюсь на твое благоразумие, дорогая.

Герцог, наконец, прекратил метаться по комнате и застыл напротив.

Высокий, божественно красивый в своем черном камзоле с серебряным тиснением и… отвратительный. Настолько, что Елизавета всерьез боялась сорваться на рукоприкладство. Отпечаток ладони отлично смотрелся бы на лощеной морде!

Но, стиснув пальцы и выдавив улыбку, она пролепетала тихое:

- Я так… испугалась…

Серые глаза сверкнули яростью. Короткая едва заметная вспышка, однако Елизавета поняла – герцог ждал совсем другого ответа.

И сдаваться просто так не собирался.

Приклонив перед ней колено, обеими ладонями обхватил руку и подарил настолько проникновенный взгляд, что и камень превратился бы в розовую сахарную вату.

- Дорогая… Ты ведь понимаешь – пришло время избавиться от раба. Он опасен. А я не смогу жить, зная, что рядом с тобой находится безумец.

Какой же низкосортный пизд… кхх, обман. От первой до последней буквы.

Герцог даже не пытался скрыть нетерпения, и Елизавета еще раз убедилась – Бернарда лучше держать поблизости. Очевидно, фон Латтимер не мог распоряжаться этой собственностью жены. А она не собиралась ему это позволять.

- Хочу кушать, - заныла, игнорируя чаяния герцога.

Мужчина отшатнулся.

Идеальные, по-мужски красивые губы изогнулись в оскале брезгливого омерзения, но фон Латтимер быстро взял себя в руки.

- Конечно, дорогая. Эй, девка, - рявкнул на сжавшуюся в комочек Олененка. То есть Дину – самую тихую и робкую служанку. – Живо неси еды! Да какой следует.

- Д-да, госп… - бедняжка Дина запнулась и пулей вылетела из комнаты.

Но Елизавета успела заметить в орехово-карих лазах безотчетный ужас. Так смотрит невинная жертва на палача. Или нет – на преступника.

От нехороших мыслей к горлу подкатила тошнота.

- Отдыхай, дорогая, - обернулся к ней ублюдок и, одарив тягучим взглядом, вышел вслед за служанкой.

А Елизавета откинулась на подушки, прикрывая глаза.

Ей срочно надо придумать, как спровадить герцога из замка. Потому что долго она не выдержит и просто-напросто устроит скандал.

***

Айкинар

Маленькая тупая дрянь!

Айкинар буквально заставлял себя двигаться вперед. А так хотелось броситься обратно и кулаками заставить безмозглую идиотку сказать несколько так нужных ему слов.

«Займись им, Айкинар».

Разве это так сложно?!

Но девка опять начала ныть, требуя насыщения брюха. Как она еще не лопнула? Кусок тупорылого сала…

- В сторону! – толкнул попавшегося под руку слугу.

Коридор наполнил звон разбившихся тарелок и стон боли.

Но Айкинар даже не обернулся.

Его ждало единственное место в этом провонявшем насквозь замке, которое хоть немного приносило радость.

- Г-господин? – старый казначей подскочил на ноги и низко склонил голову.

Смрад ужаса тревожил обоняние, но радовал зверя. Пусть боится! Все должны бояться, а уж когда он сумеет расправить крылья, первым делом разрушит этот каменный нужник до основания.

Осталось только встретить пару…

- Открывай казну, - рыкнул на дрожавшего старика.

И тот без возражений бросился исполнять приказ.

Ярость слегка разжала когти, давая возможность вздохнуть свободнее.

Айкинар прошел в порядком опустевшее помещение, раздраженно оглядываясь по сторонам. Всего несколько сундуков золота! Нужно будет приказать ввести дополнительные налоги.

Или сдать еще несколько селянок в столичный бордель.

Кстати, о борделе… Неплохо было бы снова потискать служанку, что так забавно орала… Право, он почти растрогался, слушая ее причитания и мольбы.

Айкинар хмыкнул, откидывая крышку сундука, и всей пятерней загреб монеты.

Дракон довольно заворчал, чувствуя живое тепло золота. Вот так хорошо! А если бы удалось уговорить идиотку жену отдать ему раба – было бы вообще идеально! Сначала Айкинар избавится от блохастого Низшего, а потом и от его хозяйки.

Не сам, разумеется.

Клятва, данная перед алтарем связывала его по рукам и ногам.

Он не мог причинить жене вред. И рабу тоже, пока тот не нападал на него или на девку.

Айкинар раздраженно цыкнул, досадуя на упущенный шанс.

Глава 10

Айкинар

С девкой определенно творилось что-то неладное.

Сначала Айкинар не поверил словам, которые нашептывала раскрасневшаяся служанка. Он выдрал потаскушку как следует, а потом только и успевал ловить новости, которыми делилась осоловелая дура.

Айкинар щелкнул пальцами, и молчаливый слуга проворно обновил вино.

Сумасшедшая Синиш опять прислала мужика вместо девки! Эта старуха у него в печенках сидела, хорошо бы ей шею свернуть, но… Айкинар почему-то медлил.

Глупая баба иногда была даже немного полезной.

Именно она нашла тайник, спрятанный в стенах замка, и рассказала прежде всего ему, а уж потом крошке Эль.

Мысль о золоте слегка успокоила встревоженного ящера.

Последнее время зверь все чаще злился, недовольный тем, что никак не может расправить крылья. Но лишь пара могла бы даровать ему волю. Айкинар искал ее всюду. Но пока не мог найти.

Вот и сейчас дракон настойчиво требовал уезжать.

В столице балы гремели почти ежедневно. Он мог видеть сотни новых лиц, вместе с императорской свитой посещать различные страны… Однако вынужден прозябать в этой вонючей дыре!

Айкинар залпом опрокинул в себя вино и швырнул бокал в стену.

Хрустальные осколки брызнули во все стороны, а герцог, вскочив на ноги, широким шагом отправился к выходу из гостиной. Ему срочно нужна девка, да такая, что ревет от страха и боли.

Милашка Динария как раз сгодится.

Но едва он приблизился к двери, та распахнулась, являя нежданного гостя.

Айкинар выругался.

Старуха Синиш! А она что тут забыла?

- Господин, только что доставили почту… Вам послание!

- Дай сюда! – рявкнул, выхватывая свиток из старческих рук.

Взгляд сразу зацепился за императорскую печать. Значит, дело срочное.

И верно – первые же строки заставили его забыть о служанке и тем более необычном поведении жены.

На одной из границ империи собиралось войско. А это значит, что он обязан немедленно вернуться во дворец.

Еще раз забористо выругавшись, Айкинар смял свиток. Ладно… Он поедет. А сюда пришлет кое-кого другого. Не оставлять же любимую женушку без присмотра.

- Вели собрать мои вещи, убогая, - процедил сквозь зубы и вышел прочь.

И если бы Айкинар обернулся, то увидел бы ярко-синие совсем молодые глаза, смотревшие на него с ненавистью.

***

Утро для Елизаветы выдалось поистине добрым.

Муженек отчалил в столицу, прихватив заодно свиту нахлебников. За несколько дней она успела наслушаться о распутном поведении дуболомов-охранников и крысятничестве лакеев.

- Все запасы пожрали, - сокрушалась матушка Синиш. – Еще и драгоценный хрусталь поколотили… Ах, госпожа, неплохо было бы в город съездить, а то в кладовой мышь повесилась, а у вас ведь аппетиты… Вкусно покушать – первое дело.

Ну, положим, кушать ей как раз и не хотелось.

Елизавета искренне рассчитывала бороться с приступами голода, но вот удивительно – ее тело как будто решило принять сторону новой владелицы.

Платья болтались мешком. Живот-подушка заметно сдулся, целлюлит исчез, второй подбородок последовал его примеру, и даже прыщи подсохли.

Глядя в зеркало, Елизавета наконец-то начинала думать, что не все так плохо, и потенциал у Элизабетты фон Латтимер ого-го какой. А уж когда в покои вошел Бернард…

Елизавета чуть не расхохоталась, глядя на вытянувшееся лицо мужчины. Его брови подпрыгнули к затылку со скоростью света, а в глазах вспыхнули искры хищного интереса.

Потянув носом, как будто он действительно был зверем, Бернард выдавил неловкое:

- Вы… уже встали, госпожа?

Ах ты, каков хитрец! Ведь совсем не это сказать хотел. Но настаивать Елизавета не стала. Она и так поняла – мужчина оценил изменения ее внешности.

- И тебе доброе утро, Бернард, - постаралась вложить в голос как можно больше сарказма. – Дина, будь любезна – подай мне вон ту мазь.

По ее чрезвычайно строгому приказу матушка Синиш приготовила утреннюю отбеливающую маску. Елизавета предпочла бы сама этим заняться, заодно и привычный завтрак бы себе сообразила, но вряд ли это выглядело бы нормально. Не пристало ледям поварешками махать.

Впрочем, на этот раз экономка не подвела.

С огромнейшим наслаждением Елизавета втирала в кожу мятного цвета крем, тихонько наслаждаясь его воздушностью и фруктовым запахом.

Ах, она почти чувствовала, как кожа становится лучше. Руки тоже надо смазать. Девиц фон Латтимер страдала излишней пигментацией. И пусть пятна уже слегка побледнели, но Елизавета предпочла бы, чтобы их не стало вовсе.

Как и раздражающе-пристального внимания Бернарда. Он опять пялился, даже не думая делать равнодушный вид.

Впрочем, Елизавета тоже не собиралась скрываться.

Приезд мужа и несколько прочитанных книг заставил пересмотреть выбранную стратегию.

Ведьм тут не сжигали - такого понятия вообще не существовало. А это значит ей срочно нужны союзники и поддержка слуг. Нужно исхитриться каким-то образом вернуть себе статус холостячки. Уж лучше одной, чем с таким обмудком рядом.

Так что самое время показать, что фон Латтимер может быть вполне приятной хозяйкой. Справедливой, доброй, привлекательной… Елизавета улыбнулась, с удовольствием отмечая, что губы-бантики стали свежее и еще краше.

Ах, ее давняя мечта – красивый сочный рот без вмешательства косметолога. Боже упаси осуждать тех, кто решился на «подколоть», а вот она не могла. И грудь себе так и не увеличила… Зато сейчас вон какие прелести! Развернув плечи, она еще раз полюбовалась на две объемные пышки. Форма груди была почти совершенна. Темно-коричневые ареолы радовали аккуратностью, кожа – упругостью.

И что-то Елизавете подсказывало, муженек вряд ли видел эту красоту. Иначе бы не бежал, роняя тапки.

- Дина, теперь, пожалуйста, мокрые полотенца.

Служанка повиновалась. В огромных светло-ореховых глазах мелькали искры любопытства, а движения перестали быть такими скованными.