Хозяйка его большого достоинства

Глава 1. Вызов, меняющий жизни

— Я дам тебе пятьдесят юнканов, если ты поцелуешь того красавца.

— Пятьдесят?

Я с прищуром глянула на Сиенну, от скуки смертной решившую бросить мне вызов.

В отличие от многих лесных ведьм, эта дурная ничего и никого не боялась, никогда не стыдилась своего поведения и чаще всего делала то, что требовало от нее безумное сердце, заглушающее голос разума.

Мы были с ней абсолютными противоположностями. Курчавая бедовая дама бросала вызов всему миру, а я тем временем пыталась жить в ладу с этим миром и с самой собой.

Первое у меня еще как-то получалось, а вот со вторым возникали осечки…

Но это осталось в прошлом. Один момент перевернул все мое мировоззрение с ног на голову, и я едва справилась с тем, чтобы вернуть его в прежнее состояние. Больше ничего подобного повториться не должно.

— Слишком мало, — я дернула плечом, лишь мельком глянув на выбранную подругой жертву.

Он был крепким на вид, симпатичным, но не более. Недостаточно сильным. Недостаточно красивым. Я уверена, что он даже вполовину не такой заботливый, как Он. Мне всегда будет недостаточно, всегда мало и не так…

Единственное преимущество этого мужчины заключалось в том, что сейчас он находился гораздо ближе, чем тот, о ком я думала чуть ли не каждую ночь.

Нет. Вру.

Я думала о Нем каждую ночь, каждый день. С того самого мгновения, как опоила его зельем забвения и прогнала из своей жизни раз и навсегда.

Конечно, я сделала все возможное, чтобы он нашел себя в мире, который восстал против него. Из раба он превратился в подмастерье кузнеца, а после мой услужливый друг Лорсон отправил своего ученика в столицу, когда тот превзошел учителя. Довольно быстро, стоит заметить. Иного я и не ожидала: он казался настойчивым и решительным человеком. Слишком настойчивым…

Поначалу было сложно смириться с его отъездом. Я ни разу не попадалась ему на глаза после единственной проведенной с ним ночи, но это вовсе не значит, что я не следила за ним.

Следила. Часто. Очень. Как обезумевший лесной дух.

Поэтому его переезд в большой город благоприятно сказался на моем образе жизни, вынудив вернуться к своим обязанностям. Я перестала столь сильно болеть этим мужчиной, с тех пор видела его лишь во снах, не надеясь встретить в реальности.

— Как насчет двухсот? — дерзкий голосок Сиенны разогнал мои мысли, как надоедливых мух.

Она толкнула меня плечом в плечо, хитро поигрывая тонкими бровями, а затем придвинулась вплотную, несмотря на то, что скамейка была достаточно длинная, чтобы сидеть подальше друг от друга. Просто чертовка в курсе, что я терпеть не могу, когда другие ведьмы вторгаются в мое энергетическое поле.

Похоже, она всерьез решила избавиться от скуки с моей помощью. Наверное, если бы погода не начала хмуриться с самого утра и открытие ярмарки не перенесли на погожий денек, я бы сейчас не находилась под прицелом ведьмовской навязчивости.

А я ей предлагала вернуться в лес, ибо в деревне нам ловить нечего. Мы выбрались сюда из-за праздника, застать который не получилось, но Сиенна наотрез отказалась возвращаться домой. Упрямо заявила, что хочет провести этот день среди людей, а не среди зазнавшихся в последнее время ведьм.

Разумеется, я не отказалась составить ей компанию. Такую фурию опасно оставлять одну. Ну, кроме того, мне тоже надоело, если честно, прозябать в лесу, пусть там и находилась моя родная обитель, к какой тянуло постоянно и неодолимо.

— Двести юнканов, Элис, — неугомонная женщина продолжила подбивать меня на шалость. — Мало тебе, что ль?

Она заглянула в глаза, не утаивая неудовольствия.

— Врушка, нет у тебя такой суммы, — усмехнулась и отодвинулась от нее. — Да и не хочется мне тревожить незнакомого человека.

— А вот и есть! Я тебе глазом готова поклясться.

Серьезное дело — ставить на кон глаз для того, чтобы что-то доказать. Ведьмин глаз — бесценное сокровище. Стало быть, не шутит.

А может, согласиться?..

Двести юнканов на дороге не валяются. Лишними они не будут в любом случае. Когда-то я за эти деньги раба спасла, забрав его с невольничьего рынка…

Нет! Глупость. Нельзя так с незнакомцем. Да и нет желания целовать кого-то губами, которые по-прежнему помнят мягкость Его губ и сладость наших поцелуев.

Звучит бредово, но за минувший год я не подпустила к себе ни одного мужчину. Как будто верность хранила, дура наивная. Он-то ни сном ни духом об этом не ведал, а сам, поди, всех молоденьких красавиц столицы перелюбил…

— Ну ладно, — тяжко вздохнула Сиенна. — Дам двести пятьдесят и два пучка лунной травы.

Слова мгновенно дошли до сознания, заставив сердце загреметь со страшной силой, и я чуть не подскочила от удивления.

— Да ты брешешь! — воскликнула, чем привлекла внимание зевак. Но мне было все равно на их реакцию. — Лунра не растет в здешних местах, только в горах. Но туда не добраться без крыльев. Врешь мне и не краснеешь, постыдилась бы!

— Говорю же — глаз отдам! — заговорила со мной на повышенных тонах. И почти сразу понизила голос до шепота: — Связи у меня есть, дуреха. Чо орешь-то? Попросила кой-кого… Ну, за услугу одну.

Визуализация

Элис

Даррен

Глава 2. Чудище волосатое

Янтарные глаза смотрели на меня с интересом, некоторой напряженной внимательностью, но…

Не узнавали.

Конечно. Откуда ж ему меня знать? В тот день я едва ли не все свои запасы вытрясла в котелок, чтобы сварить зелье забвения высшего уровня. Наша ночь, упоительные поцелуи, обжигающие кожу касания — все это навсегда и бесследно выветрилось из его памяти.

Хотела бы я так же… Раз — и все забыла. Чтобы не мучиться. Чтобы не страдать в одиночку.

Но я никак не могла решиться. Желание помнить каждое мгновение страсти было гораздо сильнее желания забыть.

— Мы знакомы?

Глубокий, чистый голос проник в тревожно-суетливые мысли и мигом пустил мурашки по всему телу. С губ сорвался тихий вздох. Треклятый вздох, столь много сказавший о том, что я чувствовала в данный момент.

Страх, сожаление, радость, желание…

О духи! Одна ночь, один мужчина — а как сильно они повлияли на мой внутренний мир, уму непостижимо.

— От кого ты узнала это имя?

Новая фраза прозвучала тверже, как бы намекая, что Даррен устал ждать, когда я вернусь в реальность.

А он изменился. Стал как будто непреклоннее, еще более настойчивым, суровым. Или он так мрачен лишь с незнакомками? А сейчас я для него именно ею и была.

— Нет, — выпалила вдруг. — Незнакомы. Не знаю тебя… вас. Простите…

Я надавила ему на грудь, жаждая поскорее сбежать с базара и представить, что этих минут рядом с объектом моей зависимости никогда не было.

Но меня не отпустили.

Крепче прижали к мощному телу, властно сжимая талию, и схватили за подбородок, не позволив трусливо увести взор в сторону.

Взгляды столкнулись так хлестко, что мое сердце чуть не разломало ребра, забившись ужасно громко и быстро. Чужие пальцы впились в кожу до болезненной красноты, радужка его глаз потемнела за долю секунды, меняя цвет с янтарного на дико-алый.

— Я задал тебе вопрос, ведьма, — процедил угрожающе низким голосом. Я даже дышать перестала, одолеваемая страхом и громадным удивлением. — Отвечай четко и по порядку. Откуда ты про меня узнала? Кто ты такая и кто тебе приказал навредить ему?

Что? Кому навредить?..

Лесные боги и духи, да что же происходит?

Я была совершенно не готова к таким изменениям. Даже сомневаться начала, что это тот самый Дар, которого я когда-то спасла и к какому прикипела всего за несколько часов. Нынешний уж больно мрачный…

— Эй, чудище волосатое!

Громкое восклицание пронеслось под деревянным навесом рынка, привлекая внимание мужчины. Перестав пронзать меня страшно темным взглядом, он глянул в сторону Сиенны, несущейся к нам на всех парах.

— А ну, живо убрал от нее свои грязные руки! — продолжила голосить, явно не мучаясь в выборе приличных слов. — Я тебе сейчас зад-то подпалю!

Угроза повисла в воздухе, принудив замолкнуть едва ли не всех людей на базаре.

Я почувствовала на себе множество взглядов, но они не смутили и не напугали так же сильно, как рассвирепевшая ведьма. Мне уже доводилось видеть ее в гневе, и я знала, на что она способна. Самая сильная в нашем лесу, огненная чертовка действительно могла подпалить мужской зад, но вместе с ним пострадает и половина деревни, ибо энергия у Сиенны крайне нестабильная, что заметно сказывается на ее поведении и характере.

— Ты оглох, что ли? — оказавшись рядом с нами, она схватила его за плечо и каким-то чудесным образом заставила эту махину повернуться к ней всем телом.

Он даже хватку ослабил, чем я тут же воспользовалась. Отшатнулась, хотела было взять дикарку за руку и броситься куда глаза глядят, но на запястье внезапно сомкнулись горячие пальцы, сдавили, не позволив сделать ни шагу.

Оставаясь поразительно невозмутимым, Даррен отвел от ведьмы взор, проигнорировав ее злость, и вновь посмотрел мне в глаза. Одним хищным блеском вынудил ссутулиться и практически втянуть голову в плечи.

Слишком пристальным казался его взгляд. Слишком пронзительным, из-за чего возникло ощущение, что в моей голове копошатся муравьи, пытаясь вытянуть наружу все мысли и запретные воспоминания.

А вдруг он в самом деле заглядывает в самую суть? В прошлый раз он легко читал меня, и сейчас, похоже, для него это тоже не составляет особого труда.

Ежели так, то моменты нашей близости недолго будут оставаться тайными. Велика вероятность, что он все увидит, поймет…

Хуже этого может быть только смерть. Потому что во второй раз зелье забвения не подействует.

— Нет, ну вы посмотрите на него! — Сиенна подалась вперед и шлепнула мужчину по руке, которой он меня удерживал. Боги, да она спятила! — Отпусти немедленно. Иначе все жители деревни станут свидетелями того, как я сожгу тебя заживо!

Если, конечно, кто-нибудь останется в живых после неконтролируемого огненного представления…

Нет-нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-то из мирных пострадал. Люди давно узнали о нашем существовании — лесные ведьмы и жители деревни Норт уже два века живут как добрые соседи. Не хотелось бы, чтобы по вопиющей глупости от нашей дружбы не осталось и следа.

Визуализация 2

❤️❤️❤️

Глава 3. Долой ссоры, будем пить!

Что-что, простите? Допрашивать собрался?

Пф-ф, ишь чо удумал! Пусть катится куда подальше и не доводит до плохого.

Я даже готова закрыть глаза на свои больные чувства к нему — за Сиенну горой встану, так же, как и она за меня встает. Мы из одного ковена, нам до́лжно защищать друг друга, если придется, то и ценой своей жизни.

Возмутительные планы Даррена на наш счет и безумная храбрость ведьмы притупили мой страх. Наверное, ненадолго, но и этого хватило, чтобы я избавилась от железной хватки. Резко выдернула запястье из грубо сдавливающих пальцев и этим действием, наконец, смахнула с мужского лица спокойствие.

Широкие брови поползли вверх, большое тело вытянулось, будто готовясь рвануть за мной, как только я додумаюсь дать деру.

Но мысли о побеге бежали впереди меня, а я все никак не решалась их догнать.

Стояла и хмуро пялилась на Него, собираясь с духом.

— Успокойтесь, — произнесла ровно и твердо, но со стороны, вероятно, это прозвучало слишком жестко, ибо Дара захлестнула новая волна удивления. Он словно не ожидал, что я начну противостоять ему вместо того, чтобы мямлить или — еще хуже — просто молчать. — Я вас не знаю, сказала же. Зла мы никому не желаем, своей дорогой шли. И вы идите, нечего народ пугать.

— Ты чего это надумала? — Сиенна глянула на меня, неожиданно направив раздражение в мою сторону. — Отпустить его хочешь? Он же приставал к тебе! Свидетели есть!

Она пробежалась глазами по лицам людей, с громадным любопытством наблюдающих за развернувшимся представлением. Некоторые даже закивали в подтверждение ее слов. Поднялся шепот, кто-то качал головой и неодобрительно поглядывал на Даррена.

С ума сойти. Вот это я понимаю — безупречная сила внушения! Сиенна удивительно быстро переманила на свою сторону жителей деревушки, и теперь ей стоит лишь заикнуться, как они закидают мужчину камнями.

— Надо старосте передать, что по деревне шастают самые настоящие разбойники, — чертовка продолжила бессовестно накалять обстановку, а я чего-то и перебить ее не отваживалась, с удивлением наблюдая, как базар оживляется и гневные речи переходят из уст в уста. — Высекут разок на площади — и сразу же пропадет желание лапать невинных девиц!

Воздух всколыхнулся от жестоких слов, а после задрожал пуще прежнего, как только на рынке поднялся страшный гам.

— Верно, верно! Сечь таких надо!

— И поделом ему за это!

— Тьфу, рожа бандитская!..

От моих глаз не укрылось, как Даррен вздрогнул, и я ничуть не сомневалась, что так на него повлияла угроза наказания. Меня-то он забыл, а вот свою рабскую жизнь, похоже, помнил прекрасно.

Боги, все зашло слишком далеко.

— Сиенна, хватит. — Я взяла ее за руку, потянула на себя, заставляя посмотреть мне в глаза. — Давай уйдем. Незачем понапрасну гневить народ.

— Никуда я не уйду, — рявкнула дурная, вдруг дернулась к Дару и хватанула его за ворот черной рубахи. — Справедливости быть!

— Во-о-у, тише, тише! Спокойно, дамы! — в нашу уже нешуточную перепалку вмешался совсем нежданный персонаж.

Мужчина, который был выбран Сиенной в качестве жертвы игривого поступка, встал между девушкой и Дарреном, мягко отцепил ее пальцы от ворота.

— Ты что вытворяешь? — прошипел, обращаясь к хмурому молчуну. — Мы вроде условились не привлекать внимания. Гляди, как все взъелись…

Раздраженно выдохнув, он резко перевел взгляд на меня и Сиенну. Та, как и я, растерянно хлопала ресницами, но если я не надеялась, что кто-то решит остановить это зрелище, близкое к цирковому, то ведьма, скорее всего, просто была поражена красотой нашего спасителя.

Высокий, статный, загорелый. С широким размахом плеч и тянущимися до лопаток белоснежными волосами. Еще и глаза горят бирюзой — ярко, завораживающе.

Имеется у моей чертовки слабость вот к таким хорошеньким и молоденьким аристократам, не зря ж она его целью избрала. А он явно нездешний и из высшего сословия: говор странный, осанка благородная, внешность заморская. Одежду он, видно, старался подобрать более невзрачную, чтобы с толпой слиться, но даже в этом умудрился отличиться от местных.

Рубаха с незамысловатым узором и темные штаны идеально сидели на его жилистом теле. Столь же идеально сидело скромное одеяние и на Даррене, пусть тот и казался крупнее товарища.

Мой Дар был немного выше, мускулистее и крепче. Такому ни малейшей трудности не составит сбить с ног бандита. Хотя раньше он чудился чуточку меньше.

Неужто работа в кузнице так изменила его тело?..

— Простите моего друга, леди, — сразив нас обворожительной улыбкой, заговорил незнакомец, старательно не придавая значения царящему на базаре шуму. — Он просто… очень осторожный и опасливый человек.

— Скорее, нервный с манией преследования, — тотчас фыркнула фурия и схватила мою руку.

Ее ладонь оказалась настолько горячей, что я с трудом подавила желание выдернуть кисть из длинных, изящных пальцев, сдавивших посильнее, чем сжимали пальцы мужчины.

— Долой ссоры, давайте лучше выпьем, — предложил «его друг», и мои глаза чуть на лоб не полезли. — Я угощаю. В качестве искренних извинений…

Визуализация 3

Киан

Сиенна

Глава 4. Последствия шалости

Меня пожирали жгучими медовыми очами.

И это было ни капельки не приятно!

Вот и за какой проступок лесные боги решили наказать меня, вновь отправив на мою жизненную дорожку этого мужчину? За что они явили и второго, его друга, осложнившего ситуацию всего одной фразой? Да за какие мои грехи, в конце концов, они наградили Сиенну безграничной любовью к пиву?!

Если бы не одно из этих обстоятельств, я бы уже сидела в любимом кресле и читала до дыр зачитанную книгу, а не торчала в одной из портовых таверн, которую посоветовала приезжим резко подобревшая ведьма.

Ну, вернее, она подобрела лишь к одной персоне: заморскому красавцу, представившемуся Кианом. Ему вроде как удалось ненадолго уладить конфликт между нами и полностью переключить на себя внимание до ужаса влюбчивой особы.

На Даррена она даже не смотрела, делала вид, будто тот исчез, навсегда покинул наше общество сразу после того, как беловолосый вмешался и шустренько увел нас с базара, оставив взволнованных людей гневаться и обсуждать якобы душегуба. Они так увлеклись поруганью Дара, что не заметили, как мы ускользнули прямо у них из-под носа.

— А ты откуда к нам такой пожаловал? — вопросила Сиенна, подвинув стул поближе к стулу Киана, когда мы сделали заказ. — Вижу, что не местный. Почтительный весь такой, услужливый…

Вы поглядите, как запела!

Локоток на стол поставила, подбородок на пальчики положила, грудь демонстративно выпятила, смело прижавшись мягким полушарием к мужскому плечу.

И чего добивается-то, плутовка? Сначала меня к незнакомцу послала, награду пообещала, а сейчас льнет к нему, словно он собирается подарить ей дюжину телег, нагруженных ящиками с лунной травой.

Будь неладна эта лунра. Перед глазами замаячила, аж ослепила — я и подвоха никакого не почуяла, приняла вызов, а он явно неспроста был брошен. Да вот только до сих пор непонятно, что двигало ведьмой, когда она предлагала мне совершить шаловливый поступок.

В самом деле ради веселья все было задумано, или за этой игрой затаилось какое-то иное, более коварное намерение?

Не хотелось бы приписывать Сиенне какие-либо подлости. Мы с ней чуть больше двух лет дружбу водим. Она, конечно, настоящая заноза и та еще деспотичная дамочка, но за друзей и семью готова глотку перегрызть. Вот как несколько мгновений назад, пока Киан не успокоил ее бархатным голосом и вкрадчивыми речами.

Стоило опасности миновать, как свирепая тигрица обратилась в игривую кошечку.

Теперь всем своим уверенным видом показывала, что желает заполучить самый лакомый кусочек в этой забегаловке на зависть девицам, поглядывающим в нашу сторону.

А «кусочку» хоть бы хны — то ли привык к подобным заигрываниям, оттого и не смущался, то ли истинные эмоции умело прятал за маской любезности. Чего нельзя сказать о его товарище…

Дар всю дорогу до порта сверлил меня задумчивым взглядом. То хмурился, то снова становился невозмутимым. То пронзал лицо, то блуждал по телу, из-за чего меня снедало острое ощущение, будто все мое существо ощупывают самым наглым образом — руками, а не глазами.

В отличие от Киана, он не утаивал, что не доверяет мне и Сиенне, и молча давал понять, что наш допрос не окончен. Рано или поздно он добьется правды, если я до сего момента не придумаю, как сбежать под ручку с подставившей меня чертовкой.

Я сама сглупила, разумеется. Имя его назвала, чем моментально вызвала у него интерес. Но то случайно вышло, язык повернулся против моей воли под влиянием удивления.

— Я родом из Солтиса, — заговорил красавчик, медленно попивая принесенное подавальщицей пиво. — Домой еду с Вестоса, а Даррен меня… сопровождает.

Неожиданная запинка в его речи не осталась мною незамеченной.

Впервые за время нашего недолгого знакомства Киан растерянно моргнул. Уставился на друга, но тот и бровью не повел, все в мою сторону глядел. А я продолжала делать вид, что не замечаю этого.

Однако трудно было не заметить: сидел-то он рядом, так близко, что его запах — вкусные древесные нотки, морская свежесть и аромат мандарина — трогал ноздри, мучая мое бедное, изголодавшееся по мужскому вниманию сердце.

Только слепой не увидел бы, как Дар откровенно на меня пялился.

— Честно говоря, в Норт заглядывать мы не планировали. Но погода нам не улыбнулась, дождем ударила. А Дар знает эти места, вот и предложил переждать надвигающуюся бурю в деревне.

Киан быстро вернул себе беззаботный вид, улыбнулся ничего не заподозрившей Сиенне, а вот на меня не взглянул, словно понял, что я подметила его заминку.

Ох, и странный же этот заморский красавец. Да и Даррен изрядно напрягает переменами в своем характере и внезапным появлением в деревне, из которой сбежал в столицу. От плохого к хорошему, коротко говоря.

Я бы ни за что не вернулась в уголок, подаривший лишь тяжелые воспоминания, если не считать те, которые я у Него отобрала.

Что-то здесь нечисто, нутром чую.

Рядом с горами полно деревень, в трех верстах похожая на нашу раскинулась, и мужчина определенно об этом знает. Так отчего же его выбор пал именно на Норт?

Точно медом ему тут намазано…

Глава 5. Маленькие угрозы

— Ты что творишь?

Я желала зашипеть, подобно рассерженной змее, но с губ слетел лишь жалкий шепот.

Даррен вжал меня в стену, закрыл дверь, погружая нас во мрак. Перед этим я успела заметить, что крохотная кладовка доверху заставлена ящиками. Мужчина чудом поместился здесь, заняв собой все свободное пространство.

Меня можно не брать в счет: я была гораздо меньше его, до подбородка едва доставала.

Именно по этой причине Дару пришлось наклониться, чтобы уничтожить безопасное расстояние между нашими лицами.

Безопасное расстояние…

Пф-ф! О чем я вообще мыслю? Тут не пахнет ничем похожим на безопасность. Только серьезной угрозой, страхом, жутким волнением. А еще цитрусовыми растениями, морем и…

Стоп-стоп. Довольно к нему принюхиваться!

Поймав себя на этом пагубном занятии, еле заметно качнула головой в попытке выбросить выбирающиеся из глубины моменты прошлого.

Слишком приятные, чтобы им противостоять. Слишком сладко волнующие, чтобы не желать их повторить.

— Мы не закончили, — сурово выдал Даррен и оперся руками о стену по обе стороны от лица.

Это действие окончательно заключило меня в ловушку. Теперь я и шевельнуться боялась, ибо любое движение способно было привести к тому, что мы плотнее прижмемся телами.

— Ты должна ответить на мои вопросы, Элис.

Собственное имя, произнесенное будоражащим кровь голосом, обожгло слух, и неведомая сила мгновенно утянула сознание в прошлое, в тот самый день, воспроизводя все в мельчайших подробностях.

«Смотри на меня, Элис», — пронесся в голове между смятенными мыслями возбужденный шепот, и тело пронзило разрядами молнии, прямо как в те минуты нашей близости, когда горячая плоть резко и глубоко толкалась в меня, срывая с губ стон за стоном…

— Что ты… Что ты делаешь? Остановись, — неожиданно велел жестким тоном, какой смог выбить из груди вздох. Глаза привыкли к темноте, и я различила на его лице недовольное выражение. Губы скривились, ноздри расширились, с шумом втягивая воздух вблизи моих волос. — Ты пахнешь голодом, ведьма. Если продолжишь…

Внезапно замолчал, задышал тяжело и часто, в наглой манере уткнувшись носом мне в висок.

По груди стремительно рассыпались колкие мурашки, сердце застучало громче, яростнее, заглушая тоненький голосок разума, о чем-то невнятно предупреждающий.

А о чем тут, собственно, предупреждать?

Я и без того понимала и прекрасно чувствовала низом живота, куда упиралась твердая мужская гордость, что я влипла в большие неприятности.

— Отойди, — просипела, кой-как вдавив ладони ему в грудь.

Не было ни малейшего шанса оттолкнуть эту махину: он твердо стоял на ногах, нюхал меня и явно не планировал сдаваться.

— Я ничем тебе не помогу. Ни ответами, ни чем-то иным. Отпусти…

— Не могу, — признался вдруг. Голос стал тихим и как будто разбитым, поэтому мне не составило труда уловить в его словах искренность. — Что ты делаешь с моим сознанием? Так сложно противиться… Сложно перестать вдыхать запах, сложно не желать коснуться, сложно не думать о том, что мы с тобой знакомы… Кто ты такая, Элис?

Я почти не дышала, слушая пронизанные грустью и некой болью речи и чувствуя, как сердце обжигают жалость и стыд.

Лесные духи, какая же я эгоистка.

Лишить человека воспоминаний, а после видеться с ним, заставлять испытывать дежавю и продолжать утаивать от него правду — это настоящая жестокая пытка, которую я никак не решалась остановить.

— Дар, я…

Сиплый шепот оборвался, как только мужчина с рычанием отшатнулся. Тут же схватил за талию, впечатал в торс и резко ухватил за подбородок, вынуждая посмотреть в пылающие алым огнем глаза.

— Хватит играться, — прорычал, грубо надавив на кожу. Красных следов не миновать… — Убери это колдовство и ответь на мои вопросы. Ты знаешь мое имя. Откуда?

— Это всего лишь имя! — рявкнула, почувствовав, как рвутся последние ниточки терпения. Мотнула головой, но хватка оказалась чересчур жесткой. — Обычное имя, олух ты упрямый. Я перепутала тебя со знакомым, только и всего.

— Случайность, значит?

— Случайность, — повторила, с трудом сохраняя видимость спокойствия, разрушающегося от ударов недовольства и страха.

— Удивительное совпадение. — Он одним звуком смешка показал, что ни на йоту не поверил в мою брехню. — Хорошо. Допустим. Тогда что насчет колдовства? — выгнул бровь, и я заметила, как радужка его глаз начала тускнеть, возвращая себе истинный цвет. — Я не вру. Тянет к тебе с неистовой силой, и я уверен, что это твоих рук дело. Заканчивай, ведьма. Я могу запросто потерять контроль. Ты ведь этого и добиваешься, соблазняя меня ворожбой?

Боги! Да что он привязался ко мне со своим колдовством?!

О чем речь-то, я же ничегошеньки не сделала! Столбом стояла в его руках, не ведая, куда деться от пронзительного взгляда, воспоминаний и треклятого желания одновременно.

Глава 6. Я — твоя тень

— Маленькое достоинство?

Мужские брови поползли вверх, а уголки рта дрогнули в намеке на улыбку. Пальцы в ту же секунду избавили меня от хватки, переместились на плечо — то ли оттого, что Даррена накрыла волна удивления, то ли он наконец-то догадался, что причиняет мне боль.

Незначительную, но все же…

— Малюсенькое, — утвердительно качнула головой. — Меньше мизинчика.

— А ты уверена, что способна на такое? — гад как-то странно заулыбался, продолжая удерживать за талию. — Уже пробовала?

— Ты будешь первым подопытным. Но не волнуйся, у меня все всегда с первой попытки получается. Еще больше я твою гордость не сделаю.

— Жаль. Было бы недурно, — протянул обманчиво грустным тоном, но при этом с его губ ни в какую не сползала усмешка.

Не такую реакцию я ждала на свою угрозу. Впрочем, и сама угроза пустяковая, да еще и фальши в ней хоть отбавляй…

Я же вру и не краснею: колдовать не умею, лишь в зельеварении мастак. Боги сочли правильным не наделять меня колдовскими способностями, чего нельзя было сказать об остальных ведьмах из ковена.

Если уж откровенничать, то среди своих я одна такая неумеха или, как говорит Сиенна, «особенная». Чтобы жалкой не казаться, компенсирую отсутствие магического дара другими умениями, вроде гадания, изготовления элексиров, чтения рун…

Первое время даже была на побегушках у старших, вот только с появлением в лесу Сиенны меня принялись уважать. Из-за ее хвалебных слов ведьмы взглянули на мою персону по-новому. Стали обращаться за помощью: то зельице сварить, то погадать на ближайшую седмицу. Простенькие зелья я даром отдавала, не жалко. К тому же сестры сами меня ингредиентами снабжали. А вот за сложные заказы не стеснялась требовать юнканы.

С подобными познаниями мне бы не помешало открыть лавку в сердце королевства или хотя бы в близлежащих городах, ибо в столице немыслимые цены — мне и на аренду крохотного помещения не хватит.

Но ведьме грешно свой лес покидать. Родная обитель будет все время зазывать обратно, сердце истоскуется, и велика вероятность, что колдунья быстро зачахнет вдали от своего дома.

Так что я довольствовалась тем, что есть, приняв тот печальный факт, что мечты о собственной лавке и жизни в столице навсегда останутся несбыточными мечтами.

— Ну так что? — Даррен глубоким баритоном вырвал меня из недолгого рассеянного состояния. — Готова исполнить свою угрозу? Отпускать-то я тебя не собираюсь. Мне твоя энергия по вкусу, грешные мысли силой наделяют. Можем так всю ночь простоять…

Я подавилась воздухом, стоило мерзавцу толкнуться в мой живот пахом. И вовсе не по чистой случайности это произошло!

Вспыхнувшее возмущение придало сил, и я тотчас предприняла попытку оттолкнуть его, вдавив ладони в крепкую грудь.

— Ишь че удумал! — воскликнула, почувствовав, как щеки обжигает стыдливая краска. — Не трогай мою энергию, вампирюга проклятый! Живо отпустил, а то я всю таверну на уши подниму!

— Не вопи, ведьма, — отозвался спокойно и, крутанувшись, впечатал меня спиной в дверь. — Отпущу. В этот раз. Но тебе следует кое-что понять…

Понизив голос до пугающе интимного шепота, он вдруг наклонился к уху, сцапал мои запястья, лишая возможности избежать его тепла. Горячее дыхание опалило кожу, пустило мурашки вдоль всего тела, и я замерла, напряглась в предвкушении чего-то страшного и опасного.

Лишь сердце продолжало громко биться о ребра, нарушая тягостную тишину.

— Я в твою ложь не поверил, ты и сама это знаешь, — произнес, едва касаясь губами шеи. — То, что ты скрываешь, обязательно всплывет наружу. И можешь быть уверена, я дождусь этого момента во что бы то ни стало. С этой самой секунды я — твоя тень, Элис. Куда ни пойдешь, всюду за тобой последую. Не остановлюсь, пока правду не расскажешь... Но если она окажется именно такой, какой я думаю, то быть мне твоей тенью вечно.

Слова прозвучали не только как угроза, но и как самое настоящее проклятие.

Не успела я их хорошенько уложить в голове и заковыристый ответ придумать, как дверь за спиной распахнулась, впуская в кладовку теплый оранжевый свет свечей. Мужчина шагнул со мной в коридор, отпустил и молча ушел, наградив напоследок таким проникновенным взглядом, как бы подтверждающим все только что сказанное.

Чудненько…

Мои проблемы с очешуительной скоростью увеличились до размеров великого Элдрийского королевства.

Визуализация 4

"С этой самой секунды я — твоя тень, Элис. Куда ни пойдешь, всюду за тобой последую. Не остановлюсь, пока правду не расскажешь... Но если она окажется именно такой, какой я думаю, то быть мне твоей тенью вечно".

Глава 7. Судьбоносный ветер

Я наспех умылась и вылетела из уборной, жаждая как можно скорее сбежать из таверны. Не забыв прихватить по пути безрассудную дамочку, разумеется.

К платью даже не прикоснулась. Толку-то, пиво уже благополучно впиталось в белую ткань лифа, оставив огромные желтые следы. Лунра с таким на раз-два-три справится, так что Сиенна отныне ни за что не увильнет от обещания поделиться запасами. Во всем случившемся есть и ее вина — обязана это дело загладить хотя бы пучком лунной травы…

На мое счастье, ведьма сидела за столиком одна.

Кружки, как и графин, были пусты, оттого вниманием пьянчужки завладели закуски, от одного вида которых у меня во рту собралась слюна, а желудок заурчал, напоминая, что я давненько не перекусывала. Да так громко, что я замерла посреди зала, накрыла живот руками и поджала губы, пытаясь всеми силами подавить искушающе шепчущий в голове голосок.

Он твердил, чтобы я осталась, опустилась на свой стул, съела фаршированное яичко с грибами, после — запеченный баклажанчик, сырный шарик, политый сладким соусом, печеночный рулетик, и еще вон тот, мягкий яичный блинчик, который буквально растаял бы во рту, подарив необыкновенные вкусовые ощущения…

Живот забурчал пуще прежнего, и я мысленно взвыла, стараясь не глядеть на соблазнительные кушанья.

О лесные духи, смилуйтесь!..

Каждая минута промедления может в итоге оказаться для меня роковой, позволив Даррену совершить задуманное. Нужно убираться отсюда восвояси, рвануть в лес и желательно идти окольными путями, чтобы гад не узнал дорогу до моего дома.

В прошлый раз лес пустил его в свою гущу, не разглядев в нем опасности. Во второй раз этого произойти не должно. Надеюсь, духи раскроют глаза пошире и увидят, наконец, что этот мужчина — самая настоящая угроза благополучию всего леса.

Ибо таких, как он, практически не осталось. И виной тому — мы. Каждая ведьма из моего ковена и еще из десятка других кланов, сослуживших королю «добрую» службу и приложивших руку к уничтожению многих волшебных существ.

Если он узнает правду, нам несдобровать. Месть ослепляет большинство живых, и Дар может не стать исключением.

Далеко не факт, что он справится с ведьмами в одиночку, ведь — как он уверял — некто лишил его магии до или во время рабской жизни. Возможно, его слова были правдивы. Но если это так, то, вероятнее всего, за этот год ему удалось восстановить магический резерв. Иных объяснений тому, что от него исходит сила, которую улавливает даже мое лишенное колдовских способностей существо, попросту нет.

Даррен опасен. Он уже вовсе не тот раб, с каким я познакомилась. Вовсе не тот заботливый мужчина, образ которого по-прежнему хранится в моей памяти...

— Мы уходим.

Мой тон был крайне суров и сух. Оттого слегка пьяненькая Сиенна оторвалась от закусок и резко вскинула голову, чтобы встретиться со мной глазами.

Бедовая женщина.

Смазливая мужская мордашка, немного сладких речей, выпивка в подарок — и любвеобильная ведьмочка угодила в ловушку, в какую планировала завлечь свою жертву. Это не Киан попался. Это она сама бросилась к его крючку…

Если бы не я и Даррен, своим присутствием требующие хоть какой-то прелюдии, Сиенна, быть может, уже была бы наверху, в одной из комнат трактира, в объятиях заморского красавца.

Или в объятиях двоих.

О чем мне нисколечко не хотелось думать.

— Почему-у-у? — выпятив губы, капризно протянула та. — Ты из-за платья так расстроилась? Спокойно, Киан и волосатое чудище уже решают этот вопрос. Трактирщик подыщет тебе сменную одежду. Так что падай на стул, и давай насладимся едой. Все такое вкусное, аппетитное, что я скоро слюной подавлюсь…

— Дома поужинаешь. Поднимайся, — продолжила все так же сухо. Ухватила ведьму за локоток, потянула, заставляя встать со стула.

— Да что с тобой такое? Зачем нам убегать от приятной компании?

— Приятной? — прошипела, приметив, как посетители начали обращать на нас внимание. — Ты хоть знаешь, кто они? Я — нет. Намерения их туманны, неспроста они за нас зацепились. Нет бы мирно разойтись еще на рынке, а заморский нас в таверну пивом заманил, точно детей шоколадом. Он явно удумал затащить тебя в постель, а Дар…

— Ты тоже это заметила, да? — вдруг прервала, хитро заулыбавшись. Я даже опешила от такой резкой смены настроения. — Я не слепая, Элис. Вижу, когда мужчины меня желают. Захотела бы — уже давно бы ушла. Ну, чего ты так вылупилась?

А я в самом деле вылупилась и с трудом принимала ту мысль, что Сиенна целенаправленно провоцировала красавчика; что она не угождала ни в какую ловушку по глупости, а прыгнула в нее по собственной воле и утянула за собой бедного паренька, желания которого, похоже, соответствовали желаниям ведьмы.

Кошмар! Я тут за нее беспокоюсь, а она затеяла с ним ночь провести!

Такая решительная, пусть и пьяная. Даже не сомневаюсь, что, если Киан пойдет на попятную, она его силой возьмет. Его! Мужика!..

— Ты спятила? — Отойдя от шока, я щелкнула ее по лбу.

— Эй! Чего сразу спятила? Тебе жалко, что ли?

— Си, он же незнакомый человек, — буркнула как можно тише, придвинувшись к ней поближе, чтобы не привлекать еще больше взглядов. — Обидит, и что будешь делать?

Глава 8. Добро пожаловать!

Противное поскрипывание флюгера на крыше с трудом, но протискивалось сквозь закрытое окно, сливаясь с еще более противным стуком капель.

Дождь не заканчивался, на мою беду. Напротив, казалось, с каждой минутой он становился все сильнее, грозясь к утру размыть все дороги и затопить часть деревни, располагающуюся у небольшой реки. Есть риск, что вода доберется и до порта, и если погода не уймется, нам с Сиенной предстоит увлекательное путешествие на лодочке по направлению к лесу.

Хотя не было никаких сомнений, что чертовка предпочтет остаться в таверне. Разумеется, пока в ней остается объект ее временного увлечения.

— Я тебе воду нагрела, поди помойся, — разворошил угрюмые мысли мелодичный голосок. — А то холодная была... Такой только закаляться.

Перестав пялиться в окно, я метнула к ведьме взгляд, тяжесть которого она ощутила в мгновение ока. Потому и замерла в нескольких шагах от меня, похоже, боясь получить тумаков.

— Не злись, — буркнула, заматывая волосы в полотенце. — Я над погодой не властвую. Дождь не по моей воле пошел, а по воле духов. Значит, нам просто суждено было здесь задержаться.

— Суждено? Ты издеваешься?

Мне стоило больших усилий держать под контролем негодование. Оно отравляло сердце и неистово рвалось наружу, но я знала точно, что злые эмоции ни к чему хорошему меня не приведут.

В одном Сиенна была права: непогоду мы не вызывали.

Ливень застал врасплох каждого посетителя таверны, который намеревался после непродолжительного отдыха отправиться домой. Теперь же мы были вынуждены ночевать под одной крышей, ибо снаружи творилось настоящее безумие. Ветер даже крепких мужиков сбивал с ног. Буйствовал за окном и не спешил утихать, сотрясая своим воем на удивление прочные стены.

Шибко упрямые все же попытались покинуть трактир. За что сразу же поплатились. Ветрище протащил их до конюшни, бросил в грязь, а после еще долго не позволял добраться до укрытия.

К счастью, обошлось без жертв. Будучи сведущей в лекарском деле, я подлатала смельчаков, с помощью Сиенны промыла и зашила раны, полученные ими в бою со свирепым ветром. Пока мы занимались ранеными, некоторые посетители, включая Даррена и Киана, помогли работникам прибраться, а исключительно умные и хитрые поспешили занять лучшие комнаты, предвидев, что начнется, когда народ устанет просиживать на первом этаже.

Нам удалось занять каморку с одной кроватью и личной уборной до того, как трактирщик удумал устроить торги — настоящий денежный бой за оставшиеся клетушки.

Как ни крути, на всех спальных мест не хватало — кому-то предстояло провести ночь на стульях. А кому-то и вовсе на полу.

Но это лучше, чем пытаться вернуться домой в страшную непогоду.

Как только стены таверны загудели от возмущения людей, каким не досталось коек, я утащила Сиенну наверх, не дав ей поинтересоваться, как у наших спутников обстоят дела с поиском спального места. Заперла дверь под ее неразборчивое ворчание, а затем проследила, как она гордо удаляется в туалетную комнату.

— Злишься на меня, — выдала очевидный факт чертовка. — А за что? Я тебя в порт силой не тянула, ты по своей воле пошла.

— Потому что за тебя переживала. — С горем пополам прогнав гнев, я плюхнулась в кресло, не спеша скрыться в уборной и принять услужливо приготовленную для меня ванну. — Я не настолько жестока, чтобы отставлять тебя с незнакомцами. На моем месте ты поступила бы точно так же.

— Для меня — незнакомцы. А для тебя?

Резкая смена темы несколько обескуражила, вынудив нервно сглотнуть, а сердце — забиться чуточку громче и быстрее.

Моя реакция на вопрос не укрылась от внимательных глаз ведьмы. Сощурившись, она прошагала до кровати, опустилась на краешек, ни на миг не отпуская мой взгляд.

— Киана, похоже, не знаешь, — заключила вдруг. — А вот чудище волосатое тебе знакомо. Кто он? Что за существо? Почему недругом его зовешь и трясешься перед ним так, будто он пламенем дышит?

Нет, огонь ему неподвластен. Яды — вот его врожденный дар.

Такой же опасный, как и пламя…

Я закусила губу, не позволяя словам вырваться наружу.

Конечно, мне хотелось ей обо всем рассказать в надежде, что она поймет и облегчит ношу на моих плечах. Но Сиенна не меньше меня виновата в уничтожении Его вида, а потому предугадать, как она отреагирует на эту тайну, практически невозможно.

Доложит обо всем старейшине? Предаст мое доверие? Или же самостоятельно убьет Даррена, чем только заслужит уважение ковена?

Я не знала. И эта неизвестность принуждала молчать, дабы не допустить ситуацию, при которой Дар пострадает.

Мне не следовало его защищать и уж тем более выбирать между ним и ведьмами. Но я уже спасла его раз, рискуя своей жизнью, и не хотелось бы, чтобы этот риск прошел даром. Ко всему прочему, единственная ночь в его объятиях дала жизнь чувствам, от которых я не желала избавляться.

Да, я их скрывала. Но и не думала от них убегать.

— Элис, — твердо позвала Сиенна, в недовольстве сложив на груди руки. — Что ты натворила, м? Не смей мне врать. По глазам вижу, что ты его знаешь и что между вами существует какая-то жутковатая тайна. Ну? Не молчи.

Глава 9. Горемыка

Вода, ставшая ароматной благодаря маслу лаванды, и горячий пар никак не помогали прогнать волнение. Казалось, что оно намертво приклеилось к сердцу.

Да и разве возможно изничтожить беспокойные мысли, когда за тонкой стенкой находятся мужчины, к одному из которых у меня нет ни капельки доверия? И это я не про Киана…

Даррен жутко пугал своим поведением и угрозами ходить за мной тенью, несмотря на то, что я немного его знала. Впрочем, мою небольшую осведомленность о его природе и рабской жизни можно опустить, ибо теперь он чудился совершенно другим человеком. Мрачным, властным, грубым…

Или он всегда таким был, а я всего-навсего ослепла от своей безбожной наивности?

Быть может, так на него повлияло отсутствие воспоминаний? Вернется ли прежний Дар, если я помогу ему вспомнить все, что между нами было?..

Сердце неожиданно забилось быстрее, обласканное этой заманчивой идеей. А перед глазами, как назло, вспыхнуло возможное будущее.

Откровение, неверие, гнев.

И неизбежная смерть. Моя или его.

Если правда вскроется, он может погибнуть от рук ведьм, а я — от его рук, как только он узнает, что я натворила.

Воображение в столь ярких красках обрисовало подобный вариант развития событий, что я вздрогнула, нервно качнув головой, как будто в попытке выбросить из нее навязчивые мысли.

Нет, тайна и дальше должна оставаться сокровенной. Он никогда не узнает правды. Никто не узнает. Да и мне не помешало бы ее забыть, чтобы оградить от опасности как Даррена, так и ковен.

Потому что если придется выбирать, я не смогу сделать выбор. Либо несомненно сделаю неправильный.

Старательно избегая плохих дум, я еще немного понежилась в медленно остывающей воде, прежде чем решила вернуться в комнату. Голоса за стенкой давно затихли — кажется, все легли спать. Но верилось в это с трудом, поскольку, когда я сбежала в уборную, Сиенна пристала к заморскому красавцу с вопросами, на которые тот принялся охотно отвечать. Вырубить любопытство ведьмы мог только мощный удар по голове.

А если так и случилось? Вдруг обидели?

Я едва не задохнулась от собственных предположений и мигом выбралась из ванны. Взгляд упал на испорченное пивом платье, после — на длинную, кое-где заштопанную рубаху, единственную чистую вещь, которую трактирщик нашел у себя в кладовке и любезно мне одолжил. Она действительно была чистой — приятно пахла травами — но выглядела старой и застиранной.

Брезговать не стала: уж лучше спать в изношенной вещице, чем в наряде, какой пропитался тяжелым запахом хмеля. У меня из-за него нос чесался и на душе становилось в несколько раз гаже, чем могло бы быть.

Надев белье и скрыв его рубашкой, севшей на меня свободно, подобно тунике, я аккуратненько сложила платье, положила его на тумбу. Утром в любом случае придется в него облачиться, иных вариантов нет.

Уже хотела направиться к выходу, как в окно со страшной силой что-то ударилось, заставив мой дух на секунду вылететь из тела. Чуть подпрыгнув на месте, пошатнулась, поскользнулась и, не успев за что-нибудь зацепиться, неуклюже свалилась в ванну.

Вода брызнула во все стороны, утягивая меня на дно. Я тотчас взмахнула руками, схватилась за бортики и что есть силы потянулась вверх. Вырвавшись корпусом из водного плена, жадно хватанула ртом влажный воздух, задышала шумно и тяжело, пронзая стену невидящим взором.

Голова кружилась из-за учащенного дыхания, глаза щипало, а сердце безумно металось в груди, грозясь вылететь и покинуть меня навсегда.

Это была птица. Всего лишь птица, врезавшаяся в стекло…

Я пыталась успокоить себя этой мыслью и быстро моргала, прогоняя с глаз пелену слез. Когда дыхание чутка выровнялось, а голова перестала гудеть от неясного шума, до слуха донесся нетерпеливый стук, перемежающийся с еще более нетерпеливыми словами.

— … ты там жива? Открой дверь, пока я не снес ее с петель.

Даррен продолжил стучать, явно нервничая и, должно быть, борясь с жаждой ворваться в туалетную комнату без разрешения. А я при всем желании не смогла вымолвить ни слова, голос будто пропал под воздействием удивления.

Потому, приняв его речь за угрозу, шустро поднялась и, пошатываясь, добралась до двери.

— Проклятье, — грозное рычание раздалось в тот самый миг, когда я сжала ручку. — Я вхожу, ведьма. Слышишь?

Слышу!

Но отойти не успела — дверь ударила прямо по лбу.

Ну етить колотить! Что за дерьмовый, простите, день?!

Застонав от боли, зажмурилась, невольно отшатнулась, предчувствуя еще один болезненный удар. На сей раз спиной об пол.

Я бы посчитала себя самым неудачливым человеком на свете, жалкой горемыкой, если бы вдруг не оказалась прижата к твердой мужской груди. Хотя как знать…

Нет. Уж лучше пол, чем горячее тело, жар которого мгновенно проник под кожу и взбудоражил так, словно по мне в очередной раз звездануло молнией.

В следующей главе:

Визуализация 5

"Старательно избегая плохих дум, я еще немного понежилась в медленно остывающей воде, прежде чем решила вернуться в комнату".

Глава 10. Нерадостные факты

Спасшие от падения руки сразу же осмелели, крепче сжимая в нежеланных объятиях. А взгляд тем временем совсем обнаглел, беспардонно спустившись с лица на грудь. Столь внимательный, пронзительный, почти жадный — казалось, что вскоре он там проделает дырку.

Голова кружилась от удара, наверное, поэтому я довольно поздно сообразила, что ткань рубахи насквозь промокла и неприлично облепила тело, выставив напоказ абсолютно все, что не следовало выставлять. И затвердевшие от волнения вершинки, и напряженный живот, и местечко, плотно прижимающееся к мужским ногам и томительно постанывающее от такой близости.

— Твоей неуклюжести, ведьма, хватит на всю Лардию, — невозмутимо заявил Дар, все так же осматривая грудь. Даже чутка отклонился назад, открывая себе больший обзор.

С ума сойти!

Это действие было подобно оплеухе — мгновенно привело в чувство.

— Эй! Тебе там медом, что ли, намазано? Выше смотри! — рявкнув, уперлась кулаками в твердый торс и надавила что есть силы в отчаянной попытке оттолкнуть.

Бесполезно. Силы неравны.

Пока сам не захочет, не отпустит.

Но зато взгляд от нервно вздымающейся груди оторвал, переключился на лицо и…

Ох, нет. Беру слова назад. Уж лучше пусть смотрит куда угодно и осматривает что угодно, только в глаза не пялится. Ибо такой контакт вынести крайне трудно.

Янтарные радужки загорелись красноречивым огнем, обжигающим мое существо с такой же силой, с какой могло бы обжечь настоящее пламя. Разве что следов-ожогов не оставлял... Если не считать безумную дрожь сердца и разгорающееся под ребрами желание, быть которого не должно.

Боги. Что за больная, неконтролируемая реакция? Один взгляд, одно жаркое прикосновение — а я уже готова прыгнуть на него, как ослепленная юнканами путана.

— Отпусти, — выдала шепотом, уловив, как голос задрожал от смущения. Не выдержав тяжести его взгляда, увела взор в сторону. — Уйди и позови Сиенну. Мне нужна ее помощь.

— Сомневаюсь, что она тебе чем-то поможет, — ответил беззаботным тоном, который никак не вязался с пылающим в его глазах голодом.

Такие слова моментально вызвали волну страха и плохое предчувствие, и я вновь воззрилась на него, не утаивая ни возмущения, ни беспокойства за ведьму.

— Что вы сделали?

— Ничего, — откликнулся тут же, словно решив немедленно меня успокоить. — Она утащила Киана на первый этаж. Тот не стал сопротивляться, так что сейчас они проводят время в компании выпивки и недоеденных закусок. Вернутся, думаю, не скоро.

Затаенный в его речах смысл мигом обжег мне лицо. Я с шумом втянула воздух и медленно выдохнула, укладывая в голове нерадостные факты.

Во-первых, Сиенна все-таки дорвалась до сладкого.

Заполучила удивительно покорного, ни капельки не сопротивляющегося ее давлению заморского чудака. Сегодняшней ночью — на его беду или счастье — он никуда от нее не денется. Найдут укромное местечко, сдавшись обоюдному желанию… И если не в этой каморке при свидетелях, то либо в кладовке, либо в уборной.

Плевать!

Честно, мне уже было все равно, кого и где она пожрет. Сейчас сильнее всего мое бедное сердце волновал второй факт. Вопиюще возмутительный и неоспоримый.

Из-за безрассудно влюбчивой особы я осталась наедине с человеком, от которого всей душой жаждала сбежать. Ну и где эта свирепая ведьма, грозящая поджечь наглецу зад? И ведь такое не в первый раз происходит. От нашей дружбы всегда остается одна оболочка, все содержимое испаряется, стоит на горизонте появиться третьему лишнему. Как правило, непостоянному.

— Выйди, — выдохнула понуро, прикрыв ненадолго глаза. — Я переоденусь.

Когда снова подняла веки, чтобы столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью, меня уже отпустили и сделали шаг назад. Должно быть, я выглядела слишком жалко, раз Даррен не изъявил желания и дальше удерживать мою подрагивающую тушку. Какую все-таки придется облачить в испорченное платье, и не утром, а прямо сейчас…

По правде говоря, я предпочла бы спать голой, чем в дурно пахнущей вещице. Единственное, что останавливало от столь безумного поступка, — присутствие мужчины.

Сама не заметила, как начала сверлить взглядом свое сложенное на тумбе платье. Поняла, что отвлеклась, лишь когда увидела боковым зрением, как Дар снимает с себя рубаху. Даже вымолвить ничего не успела — его тряпка, слегка влажная по моей вине, тотчас прилетела в руки.

— Чистая. Недавно переоделся, — известил, смотря в глаза. Ни ниже, ни левее, ни правее. Прямо в глаза. Чего нельзя было сказать обо мне…

Вопреки здравому смыслу, я начала осматривать открывшийся взору торс с гладкой бронзовой кожей. Как и в прошлый раз — ни единой царапины. Только рельефные, упругие на вид мышцы, которые так и манили провести по ним пальчиком. От самой груди до низа живота. Погладить, пощупать… Подцепить край штанов, немного приспустить…

— Выбирай, ведьма, — вдруг заговорил объект моего обожания, жестокого выдергивая из смятенно-возбужденного состояния. — Либо я сплю без рубахи, либо ты.

И вышел из уборной, оставив меня наедине с неудовлетворенным желанием.

Визуализация 6

"Спасшие от падения руки сразу же осмелели, крепче сжимая в нежеланных объятиях. А взгляд тем временем совсем обнаглел, беспардонно спустившись с лица на грудь. Столь внимательный, пронзительный, почти жадный — казалось, что вскоре он там проделает дырку".

Глава 11. Муки смущения

Я недолго терзалась сомнениями.

Выбор между зловонным платьем и мужской рубахой, чистой и пахнущей сладким мандарином, оказался на удивление простым. Конечно, пусть я и не сомневалась, не было никакой гарантии, что мое сердце не окажется в плену смущения.

Оно накрыло меня с головой, нещадно обожгло щеки и уши, когда я тихо выскользнула из туалетной комнаты. Тот факт, что я была без белья — ибо оно намокло, — усиливал внутренний жар, грозясь мучить меня до самого утра, пока одежда не высохнет.

К счастью, в каморке было темно. Никто не заметит ни мое горящее лицо, ни поднявшиеся из-за волнения вершинки груди, которые ткань рубахи практически не скрывала. Хотя в самой рубашке я просто утонула: она повисла на мне мешком, доставая почти до колен. Если бы не грудь, предательски торчащая и обычно соблазняющая мужчин не маленьким, но достаточно аккуратным размером, я бы и вовсе, наверное, не ощущала отголосков стыда.

Малую часть комнаты освещал лишь свет луны, проникший через единственное окно. Лучи задели и мужчину, уже устроившегося на одном из тюфяков. Он вытянулся на нем, заложив руки за голову, и то ли делал вид, что пребывает во сне, то ли в самом деле спал.

Как бы там ни было, я не желала тревожить его и привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому буквально на цыпочках, как можно тише прокралась до кровати, решив занять ее, пока в каморку не ворвалась Сиенна под ручку с Кианом.

Без понятия, как они будут вести себя, когда решат вернуться. Пьяная Сиенна — это непредсказуемая и дикая ведьма, еще более опасная, чем обычно. А заморского красавца я не знала, чтобы судить о его поведении. Но с учетом того, что он спокоен в обычном состоянии, в пьяном может раскрыться его вторая, самая постыдная ипостась. Если этому суждено случиться сегодняшней ночью, то мне следует хотя бы немного отдохнуть к тому моменту...

Я уже была в шаге ото сна, когда подбиралась к койке, но стоило начать на нее взбираться, как сон отбило одним тягучим, неприятно резанувшим по слуху скрипом.

Дрянная кровать! Да чтоб тебе провалиться!..

Зажмурившись и замерев, я даже дышать перестала, чтобы прислушаться к дыханию Даррена и понять, разбудил ли его этот противный звук. Потянулась тяжелая тишина, какую тревожил только крик моего сердца, яростно сотрясающего грудную клетку.

Приоткрыла веки, глянула в сторону мужчины. Похоже, духи меня миловали: Дар не шевелился, лежал с закрытыми глазами в том же положении, что и до этого. Наверняка он не спал и все прекрасно слышал, но пусть так, я была рада, что он не придал моему присутствию никакого значения.

С облегчением выдохнув, чуть осмелев, я поползла дальше, старательно не обращая внимания на вернувшийся скрип старых, ржавых пружин. Легла, подтянув под голову подушку, нащупала рукой одеяло и...

... неожиданно подавившись воздухом, полетела вниз.

Крик застрял в горле и вырвался наружу, лишь когда моя спина больно соприкоснулась с половицами.

Да блинский блин! Серьезно?! Эта рухлядь на четырех ножках решила сломаться именно в это мгновение и по вине моего незначительного веса? Сколько ж можно?!

Мне жутко хотелось рвать и метать, но сильнее всего — кричать. Просто громко горланить, дабы вся таверна... Нет! Все королевство слышало о моем негодовании!

Но я подавила это желание. Разумеется, подавила. Еще не хватало всех на уши поставить, чтобы каждый улицезрел мой позор...

Мне и одной персоны хватило, которая за всем этим проследила. Той, что соизволила оторваться от тюфяка и склонилась над моим израненным телом, впившись насмешливым взглядом в скривившееся от боли лицо.

Я бы не побоялась послать его во тьму, если бы могла говорить, а не мычала, чувствуя, как пружины впиваются в спину, а на руках и ногах ноют оставленные ими царапины. Сломанной стали удалось не только кое-где порвать ткань рубахи, но еще и до крови разодрать мне кожу.

Чудесно. Просто чудесно.

— Беру свои слова назад, ведьма, — лукаво произнес Дар, протягивая мне руку помощи. — Твоей неуклюжести хватит не на один континент, а на весь наш необъятный мир.

Способность говорить вернулась ко мне, должно быть, как раз для того, чтобы я рявкнула и почувствовала себя чуточку легче.

— Шуруй во тьму, чарр*! Вместе со всем этим несправедливым миром!

На мое ругательство мужчина ответил улыбкой, вероятно, ничуть не оскорбившись. Все так же протягивал руку, ожидая, когда я решусь за нее взяться.

Решилась я быстро, подавив горланящую гордость, так и подначивающую отбить широкую ладонь и подняться самостоятельно. В общем, показаться независимой гордой женщиной. Но делать что-то самой не было никакого желания: я опасалась, что снова покалечусь, прежде чем лягу спать. Может, мне просто не суждено сегодня нырнуть в спасительный сон...

Пока я витала в грозовых облаках, Даррен мягким рывком поставил меня на ноги.

— Присядь, — сказал вдруг, и я растерянно моргнула, переключая на него все внимание.

Слово прозвучало больше как приказ, нежели ненавязчивая просьба, отвлекая от мрачных дум и возвращая в каморку — треклятую обитель несчастий.

Я взглянула на мужчину более осознанно, а не так, словно он был призраком, никоим образом не закрывающим мне обзор, и моментально попала в ловушку страшно внимательного, пронзающего до колкой дрожи взгляда.

Визуализация 7

Много Даррена не бывает...

"— Беру свои слова назад, ведьма, — лукаво произнес Дар, протягивая мне руку помощи. — Твоей неуклюжести хватит не на один континент, а на весь наш необъятный мир".

Глава 12. В объятиях врага

— Нет, — пискнула в ответ на приказ.

Голос дрогнул, и единственное слово прозвучало столь жалко, будто я выдавила его из себя через силу.

— Шрамы, чарри, — медленно повторил Даррен, перед этим как-то уж слишком тяжко вздохнув — то ли оттого, что ему уже надоела моя непокорность, то ли по какой-то другой причине. Вероятно, острой и болезненной. — Не вынуждай и дальше применять магическое воздействие. Я в любом случае сделаю так, как задумал.

С тела вдруг спали незримые цепи — и со способностью двигаться ко мне вернулась легкость, стремительно прогнавшая из разума морок.

Даже язык развязался, стремясь выдать недовольство.

— Да какое тебе дело до моей спины? Это моя спина. И мои шрамы. Останутся, значит, так нужно!

— Не нужно, — тут же отрезал Дар, спокойно, но достаточно твердым голосом, чтобы моя малюсенькая уверенность поджала хвост и юркнула в темный уголок. — Девушку не красят рубцы, а те, что спину уродуют, могут вызвать слухи о рабской принадлежности. Тебе оно надо?

Невольно обмозговав его аргумент, я поджала губы и нахмурилась.

Так вот откуда взялась такая обостренная реакция. Из нас двоих ему было лучше известно, каково это — жить с шрамами. В прошлый раз, правда, я не увидела на нем ни царапинки — тело идеальное, словно аристократу принадлежащее, а не тому, кто за миг до спасения звался рабом.

И все же следы, оставленные плетью и кнутом, когда-то расчерчивали его спину, иначе он не заикнулся бы о них с горечью в голосе, которую упрямо пытался подавить. Похоже, его магия уничтожила всякий знак, напоминающий о прошлом, да вот только стереть с сердца отвратительное клеймо, по-прежнему сочащееся ядом, так и не смогла.

— Я сама, — шепнула, когда мужчина, ненадолго взяв инициативу в свои руки, потянулся к вороту рубахи.

Уловив кивок с его стороны, я села так, чтобы оказаться спиной к нему, и неспешно, чувствуя, как предательски дрожат пальцы, расстегнула верхние пуговицы. Приспустила с плеч рукава, позволив им сползти к локтям, и замерла.

Воздух обжег оголившуюся грудь, вынудив вершинки затвердеть, а саму меня — вытянуться и задержать в глупом предвкушении дыхание. Нервы были натянуты, как трещащая от напряжения тетива, сердце дикими ударами ломало ребра, а голова наполнилась мыслями, какие могли привести нас к необратимым последствиям.

И все из-за того, что между моей кожей и его рукой больше не осталось никаких препятствий...

Лопатку неожиданно пронзил жар, стоило мужским пальцам подарить прикосновение, и я легонько вздрогнула, выпуская из легких едва ли не весь воздух.

Это ненормально.

То, как реагирует на его касания мои тело и сознание, как назло, подкидывающее воспоминания о нашей близости. То, что мы сейчас вместе, наедине, а судьба так и шепчет — или уже вопит — что наша встреча была неизбежна.

— Только побыстрее, — попросила шепотом, не контролируя ни внутреннюю дрожь, ни слова, ни даже голос.

Ответа на просьбу не последовало. Лишь руки осмелели, принявшись чертить невидимые линии на ранах. Царапины ныли, кости покалывало от огня, но этим неприятным ощущениям я практически не придавала значения.

Все внимание сосредоточилось на чужом дыхании, долетающем до шеи. Я чувствовала его слишком остро — оттого, должно быть, возжелала, чтобы оно опалило каждое чувствительное место на моем теле.

О духи, помогите пережить эту мучительную пытку. Пусть она закончится именно на лечении, а не приведет к тому, о чем втайне мечтает какая-то больная часть меня...

Я зажмурилась и вся внутреннее сжалась в отчаянной попытке подавить не вовремя нахлынувшее желание. Но мои старания были абсолютно ничтожны перед силой притяжения, какую, похоже, не могла унять не только я.

В один момент мужчина задышал тяжелее, глубже, как-то обреченно вздыхая между делом и вбирая в себя воздух в страшной близости от меня. Касания его стали гораздо ощутимее — теперь я чувствовала, как они обжигают кожу, но это, к моему удивлению, было слишком приятно, чтобы попросить его остановиться.

Сейчас все было иначе. Не так, как в первый раз, когда я сдалась своему и Его желаниям. Тогда слабо, но все же ощущался шанс оттолкнуть его, помедлить и передумать. Теперь же незнакомая одуряющая сила сокрушала волю с поразительной легкостью, вымывая из меня гнев, раздражение и даже страх — все то, что могло бы нам помешать.

С каждой затянувшейся раной, с каждым новым касанием чистота разума меркла, уступая место очередному мороку. Воздух уже искрил от напряжения и предвкушения, и я с трудом дышала, ясно представляя, что сейчас может произойти.

— Ведьма, — пробрался в мысли глубокий, почти рычащий голос, вынуждая мое тело вздрогнуть, как от слабого магического импульса. Мужская ладонь замерла на уровне поясницы, пальцы сжали ткань рубахи, обдавая кожу невыносимым жаром. — Смени ход мыслей, пока твой голод не довел нас до плохих и неотвратимых последствий.

Совсем себя не контролируя, я с шумом выдохнула, чуть ли не сокрушенно, так, будто уже сдалась без боя, осознав, что Даррен вновь прекрасно уловил мое желание.

Понятия не имею, как он это делает и почему так реагирует лишь на мои мысли — ведь на первом этаже собралось немало путан и гостей трактира, изнывающих по ласке, и их мысли наверняка были туманнее и дурнее моих...

Визуализация 8

"Сердце уже все решило за меня, пусть разум и продолжал противиться происходящему. Этой ночью я утону в объятиях врага — снова, но в последний раз".

Глава 13. Сильнее одержимости

От лица Даррена

Я не рассчитывал, что страсть уничтожит мою волю и столь быстро подчинит себе. Хотя этого следовало ожидать после того, как передо мной предстала хрупкая фигура, которую облепила мокрая ткань, выставив напоказ все то, что могло бы свести с ума голодного до плотской любви мужчину.

Но я не был голоден.

По крайней мере, так казалось до встречи с Ней.

Несколько минут наедине — и внутри проснулось нечто звериное, дикое и не подчиняющееся никаким правилам. Не знающее о милосердии и сострадании, умеющее лишь воевать и причинять боль, но жаждущее получить эту девушку во что бы то ни стало. Оно когтями скребло изнутри, пускало по венам яд, неумолимо отравляющий ясный ум, и принуждало просто... украсть Ее.

Гадкие ощущения. Но хуже всего то, что они чудились мне знакомыми. Я их уже переживал, только не мог вспомнить, когда и где. Но точно знал: все это было связано с ней.

В один момент я действительно допустил мысль, что всего-навсего изголодался, но это, черт возьми, не могло быть правдой просто потому, что я умел контролировать свои желания. Притяжение было слишком мощным, чтобы спутать его с безобидным влечением.

Обычно жажда обладать женщиной не сопровождалась неконтролируемой дрожью, как у желторотого юнца, еще не вкусившего близости. Ранее я не проигрывал незнакомым чувствам. Раньше в груди не ныло с такой силой, что приходилось сжимать зубы, дабы подавить боль, а руки не тянулись к источнику всех этих внутренних страданий. К девушке, которую знало сердце, но не помнил разум.

Пусть она упрямо отрицала, что мы знакомы, я знал наверняка — чувствовал — что это самая наглая ложь за всю мою жизнь.

Меня никак не покидало ощущение, что я уже касался этого юного тела, целовал нежную кожу и думал о том, чтобы попробовать на вкус девичьи уста. Все это когда-то происходило наяву и именно с этой ведьмой — я не мог поддаться мороку и спутать ее с одной из тех, кто встречался на моем пути.

Но как бы ни старался, у меня не получалось припомнить ни одного связанного с ней мгновения, даже самого незначительного и крохотного. Перед глазами возникал лишь размытый образ светловолосой девушки, как бывало и раньше, но такая иллюзия могла оказаться очередной коварной игрой разума, уставшего от бесконечных дум и вопросов.

Или павшего перед обжигающе горячим, тяжелым чувством, какое было трудно объяснить одним словом. Не просто желание. Не просто интерес и неудержимая похоть. Что-то более сильное, более жаркое, жадное и ненасытное.

Я бы именовал это одержимостью, но даже такого слова недостаточно, чтобы описать весь тот бешеный поток чувств, что нахлынул на меня, стоило треклятой ведьме прикоснуться к моему лицу.

Сердце затарахтело громче и яростнее, словно бы в предсмертной агонии, испытать которую мне довелось лишь раз и какую я не хотел чувствовать еще как минимум лет двести, пока не наступит пожилой возраст. Но это, конечно, маловероятно, ибо в нынешнее время подобные мне не доживают и до пятидесяти. У этого досадного факта есть две причины. И первая сейчас боролась с желанием меня поцеловать.

Еще в детстве я узнал, что правитель Элдрийского королевства возненавидел всю мою расу за возмутительную выходку нашего представителя, и этой ненавистью с упоением прониклись его верные подданные — ведьмы. Первое было сущей правдой, потому что гнев короля я ощутил на собственной шкуре, но насчет ведьм имелись сомнения. В любом случае брат еще в юном возрасте приказал мне держаться от них подальше, и я прекрасно справлялся с этой задачей... до встречи с ней.

До сегодняшнего дня. Или до того момента, которого не помнил, но которое, вероятно, помнила Она.

В эту секунду, впрочем, и ранее, она не казалась той, от кого следовало держаться подальше. Ее подруга могла бы внушить нечто похожее на страх, если бы не выглядела жалкой в своей попытке соблазнить Киана, для которого ее старания были не больше, чем очередным развлечением.

Но Элис была другой. Слабее, хрупче. Робкой и неуверенной, однако, как я уже понял, умеющей за себя постоять. Просто в ее случае шансы на выживание крайне малы, по сравнению с другими ведьмами. В том нет ее вины: раз боги обделили ее магической силой — а ею она явно не обладала, иначе сразу бы показала, на что способна, — значит, она расплачивается за грехи своих предков.

Слабая девица определенно не тот человек, на кого должен был обратить внимание внутренний зверь. И все же он заметил ее, отделил от толпы еще на рынке, а после откликнулся на ее голод, как волк на зов другого волка. Именно это и настораживало, ибо зверь нечасто давал о себе знать, предпочтя прятаться в самом темном углу моей души, чтобы ни один охотник из чарров не понял, кто я и какую угрозу для них представляю.

Но она уже узнала. И будь я проклят — это ни капли не пугало.

Конечно, нет твердой уверенности, что она сможет меня одолеть, но она могла бы рассказать Сиенне или остальным названным сестрам, а это означало бы открытие неизбежной охоты на мою персону. А там и до смерти недалеко: я не до конца восстановился, чтобы противостоять целому ковену.

Однако что-то подсказывало, что трепать языком она не собирается. Какой бы ни была причина молчания, ее поведение вызывало уважение.

Глава 14. Горький вкус опасности

Понятия не имею, сколько я пробыл в нежеланном сне, но когда очнулся, вместо лунных лучей комнату уже освещали рассветные. Еще ни разу утренний свет, обычно кажущийся спасением, не пробуждал во мне волны легкой паники.

Мозг проснулся быстро и тут же принялся соображать, показывая последнее мгновение до того, как я отключился.

Испуганные бирюзовые глаза. А еще о чем-то сожалеющие. Или извиняющиеся?

Оказалось сложно понять наверняка, но ведьму явно что-то напугало. Вернее, кто-то.

Этот кто-то разрушил своим появлением ту страсть, что едва не свела нас с чарри с ума, а магией высосал из меня все силы и бросил во тьму, обратив в чертовски слабого и уязвимого. Однако моей беспомощностью нежданный гость не воспользовался, а значит, его целью был не я.

Я был всего лишь препятствием. Которое он легко преодолел.

Теперь страх стал гораздо ощутимее, в тиски сжав тяжелое сердце, и я поднялся на ноги, окидывая внимательным взором каморку.

Если бы не знал, что Элис магически пустая, то наивно предположил бы, что таким образом — вырубив меня — она решила избежать нашей близости. Но магическое влияние на сознание — довольно редкий и ужасающе могучий дар. Его невозможно получить, как некое умение, и впоследствии развить. С ним только рождаются, но одаренные создания редко узнают о самом существовании дара, поскольку он может ни разу не проявиться за всю их жизнь.

Мой дар раскрылся, когда мне было десять. За шестнадцать лет я достаточно его изучил и усовершенствовал, чтобы сейчас понять одну простую вещь: тот, кто отключил мое сознание, сильный и опасный чарр. Или чарри.

В этой таверне, не считая меня и Киана, застрял лишь один владеющий магией человек. И если это действительно она помешала зверю насытиться, вырвав из его лап свою подругу, то жажда убить ее будет вполне оправдана. К тому же она явно питает ко мне похожие чувства. Разница заключалась в том, что у меня хватит самообладания не мстить ей, а вот сама эта женщина определенно не ведала, что означает владеть собой и своими эмоциями.

Из них двоих Элис выглядела намного благоразумнее. По крайней мере, когда не поддавалась голоду.

Убедившись, что ведьма не прячется в туалетной комнате, я в некоторой спешке — скорее всего, неосознанной — собрался, умывшись и натянув походную рубашку, закрепил на поясе и ноге кинжальные ножны и спустился на первый этаж.

Здесь царила поразительная тишина, какую изредка прерывал храп нескольких посетителей, уснувших за столиками. Трактирщика за прилавком не обнаружилось — стало быть, заведение откроется нескоро. Хотя погода за окном успокоилась: солнце светило ярко, туч не наблюдалось, да и ветер заметно угомонился — кроны деревьев практически не дрожали.

Не знаю, как давно остановилось ночное безумие, но встревоженная нашим знакомством (или очередной встречей) ведьма не могла упустить момент и не сбежать. Если я ее потерял, этого не простит мне не только зверь. Я и сам себя не прощу. Ибо эта загадочная чарри была единственной, кто мог и должен был рассказать мне правду. А она безусловно отличалась от той правды, которую Элис пыталась вбить в мою голову.

Мы знакомы. И никакая ложь не способна была разубедить в этом упрямый механизм, забившийся о ребра сильнее при мысли, что девушка сбежала.

А я даже не знал, где ее можно найти.

Я ничего не знал о ней, не считая того, что она наглая лгунья, не владеет магией и беспокоится за ведьму, которая вчера забыла о подруге и переключилась на мужчину.

Если Элис и покинула трактир, то ту, что оказала ей в этом содействие, не захватила. К моей радости, вторая все еще была здесь. Спала за столиком в углу, прижавшись головой к плечу Киана. Тот тоже не торопился просыпаться, похоже, позабыв, что за нами следуют недоброжелатели. Жуткий ливень задержал их, но теперь, при свете дня, каждая минута промедления увеличивала риск оказаться пойманными.

Добравшись до столика, я нарочито громко отодвинул стул. Противное скрежетание ножек о пол потревожило чуткий сон Киана, и он первым разлепил веки. А когда я сел, водрузив на стол руки, очнулась и ведьма.

Вздрогнув, отлипла от мужского плеча и проморгалась, пытаясь разглядеть меня за сонной пеленой, все еще стоящей у нее перед глазами.

— Прекрасно. Все проснулись. — Я пронзил тяжелым взглядом товарища, но тот, как и обычно, смело встретил его и выдержал с таким спокойствием, будто миг назад бодрствовал, а не спал. — Пора отправляться в путь.

— А завтрак? — Киан зевнул, равнодушно пробежавшись глазами по большому залу таверны.

— У нас есть припасы. А времени ждать заказ — нет.

— Вы не задержитесь? — Ведьма подалась вперед, намеренно коснувшись плечом руки мужчины, на что тот и бровью не повел. Все ее внимание мгновенно сосредоточилось на его лице, и она попросту сделала вид, что меня здесь нет. — Кухарка приходит поздно, так что завтрака здесь не дождетесь. Но я знаю одно заведение...

— У нас. Нет. Времени, — проговорил четко и громко, чтобы фурия наконец отвлеклась от своей цели. Изумрудные глаза воззрились на меня с жарким недовольством. — У тебя была возможность получить то, что ты хочешь. Теперь оставь нас и лучше поищи напарницу. Она переживала за тебя. Не стоит ли ответить тем же?

Глава 15. Храбрый огонек

От лица Элис

Тьма перед глазами пугала не так сильно, как поджидающая впереди неизвестность.

Голова гудела от бесконечных вопросов и предположений, воображение ярко рисовало варианты развития событий, усиливая страх и сковавшее тело волнение.

Меня всего лишь накажут? Изгонят? Помилуют? Или все же казнят?..

Последнее вполне возможно, учитывая, что моим обвинителем выступила Тейвин.

Ее можно было назвать второй самой могущественной после Сиенны ведьмой. И так уж сложилось, что для Тейвин я стала злом номер один, которое она намеревалась искоренить любым способом. Кажется, теперь она нашла идеальную возможность, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.

Тейвин знала. Обо всем, что я свято хранила в сердце.

Она следила за мной от самого рынка и — как выяснилось — тоже застряла ночью в таверне по вине разбушевавшейся погоды. Слышала наши с Дарреном разговоры, видела нас вместе, наблюдала практически за каждым шагом. После того как жестоко пробралась в мою голову, нарушив правила ковена, она даже увидела мои мысли. И конечно же, все поняла...

Наверное, мне стоило быть благодарной за то, что она оставила Дара в живых. Хотя, вероятнее всего, Тей была так озабочена идеей немедленно поведать обо всем старейшине, что забыла о мужчине, как только тот потерял сознание. А может, она всего-навсего истощила себя тем, что отключила его, и приберегла силы, чтобы, воздействуя на разум, доставить меня в лес.

Пришла я сюда, разумеется, не по своей воле. Ведьма контролировала мое тело до тех пор, пока не привела в этот сарайчик, где мы хранили запасы продовольствия, и не заковала в цепи. Простых у нас не было, только те, что блокируют магию.

Какая ирония. Я ведь не умела колдовать, потому тяжесть оков давила лишь на конечности. Но и этого оказалось достаточно, чтобы тело начало жутко ныть спустя пару часов неподвижности.

Прижавшись головой к прохладной стене и кой-как вытянув ноги, я попыталась представить себя на широком лугу под теплыми лучами солнца, вдыхающей чистейший горный воздух. Надеялась, что подобный самообман поможет отвлечься от удушающей темноты и хоть немного успокоит, но...

Мрак оказался сильнее воображения.

Он всегда был сильнее, поэтому я предпочитала спать при зажженных свечах. Это единственное, что отпугивало кошмары.

Боясь надолго закрыть глаза, я прогоняла усталость и смотрела прямо перед собой, мысленно рисуя комнату своей небольшой лачуги, залитую янтарным светом свечей. Так увлеклась, что вскоре мне почудился слабый огонек, который несколько секунд оставался неподвижным.

Но как только он двинулся в мою сторону, увеличиваясь в размерах, каждая клеточка тела напряглась, а сердце заголосило вовсю, что это совсем не иллюзия.

Не успел страх полностью овладеть разумом, как сознание потревожил тоненький, мелодичный голосок, волной придавивший волнение.

«Эли! Эли-и-и-и... — жалобно протянула Люми, положив на мое колено передние пушистые лапки. — Я уж думала, что не успею. Думала, казнили... Тейвин нашептала старейшине о твоей дружбе с шерром, а та от злости кулаком чуть стену не пробила. Я никогда еще ее такой не видела. Неужто дело в нем? В Ядовитом? Что же он им плохого сделал? Так негодуют...»

Большие ярко-зеленые глаза воззрились на меня с таким беспокойством, будто Люми была человеком, обладающим палитрой всех чувств и эмоций, а не светлой мао, которую вообще не должны заботить людские судьбы. Впрочем, эта очаровательная малышка всегда отличалась от своих сородичей. Была слегка... чудаковатой.

Или не слегка. Ведь вместо того чтобы удрать, как сделала бы любая мао на ее месте, она увязалась за мной пару месяцев назад, когда я помогла ей выбраться из охотничьего капкана. Она даже доверила мне свои крылышки, какие я без труда подлатала с помощью мазей.

Тут было чему удивляться. Обычно мао — что светлые, что темные — держались подальше от ведьм, ассоциируя их с вредителями. Наша энергия пагубно влияла на их источник, и без того кипящий от магии. Но мой источник был пуст, может, по этой причине Люми было комфортно находиться рядом со мной.

Поразительно было то, что в таких малышках таилось бесконечно много светлой энергии, хотя это нелогично с учетом их небольших размеров. Взрослые мао были не больше котенка, да и от самих кошек мало чем отличались. Не считая магии, только наличием крыльев и блестящей шерсти.

— Тебе не следует здесь быть, — произнесла вместо ответов на все заданные вопросы. — Если остальные узнают, тебе тоже не поздоровится.

То, что я проигнорировала ее интерес, не осталось незамеченным. Аккуратный носик Люми дернулся, что сказало о ее недовольстве.

«Это неправильно, — запричитала она. — Ты не виновата. Все это злобная Тейвин! Она оклеветала тебя. Теперь старейшина думает о твоем очищении».

Пусть ее появление было неожиданностью, я мысленно поблагодарила ее за то, что она пришла. Свет от ее крыльев разогнал тьму, и дышать стало в разы легче.

«Это ведь не правда, да? То, о чем она говорит?»

Смотря, что именно она сказала... Тейвин могла запросто приукрасить даже самую ужасающую истину, сделав ее еще более шокирующей.

Визуализация 9

"Какая ирония. Я ведь не умела колдовать, потому тяжесть оков давила лишь на конечности. Но и этого оказалось достаточно, чтобы тело начало жутко ныть спустя пару часов неподвижности".

Визуализация 10

"Большие ярко-зеленые глаза воззрились на меня с таким беспокойством, будто Люми была человеком, обладающим палитрой всех чувств и эмоций, а не светлой мао, которую вообще не должны заботить людские судьбы. Впрочем, эта очаровательная малышка всегда отличалась от своих сородичей. Была слегка... чудаковатой."

Глава 16. Приговор

Тейвин всегда казалась мне менее эксцентричной, чем Сиенна.

Но она была более мстительной и крайне злопамятной. Если бы в придачу к ментальному дару она обладала огненным, то стала бы самым настоящим кошмаром для каждой ведьмы.

Иначе говоря — врагом.

Ведьмы боялись тех, кто сильнее их, и обычно не искали в них союзников. Они либо подчинялись им, либо враждовали. Сиенна — странное исключение. Не из здешнего леса и принятая в ковен лишь потому, что старейшина была близка с ее отцом. Уж не знаю, в каком смысле... Сама Сиенна ничего подобного со мной не обсуждала.

Как бы там ни было, глава ковена благосклонно относилась к обеим сильнейшим ведьмам, но если одну держала близко к себе из-за связи с ее родственником, то вторая оказалась ей очень полезна благодаря редкому дару.

Ну, а я... ее самое большое разочарование.

К сожалению, в отличие от остальных, я не приносила старейшине никакой пользы, даже на мои зелья она смотрела с порицанием. Потому ждать от нее милости — это то же самое, что ждать снег летом. Впрочем, шанс есть, но малюсенький, размером с пылинку...

— Гляжу, ты заскучала, — протянула Тейвин с милой улыбкой, украсившей бледное лицо. Вернее, улыбка могла бы показаться милой, если бы не была маской, скрывающей жестокость и коварство. — Не волнуйся. Скоро скука подойдет к концу.

— Вынесен приговор?

Я попыталась изобразить равнодушие, игнорируя бешеный стук в груди и вспыхивающие в голове неприятные мысли. Получалось из рук вон плохо, раз ведьма продолжала выглядеть безумно счастливой.

— Вынесен. Но не предан огласке. — Остановившись напротив, Тей медленно опустилась на корточки, с некоторым интересом осматривая цепи на моих руках. — Роулина решила не пугать наших сестер. Не поднимать лишнего... м-м... шума.

— Что? — Мои брови дернулись вверх. Спокойствие разбилось об острое удивление, и это явно порадовало девушку — ее улыбка стала довольнее. — Меня не будут судить?

— Ну разумеется нет. За такое не судят. Твоя вина очевидна, и старейшина об этом знает. Я показала ей каждое твое срамное воспоминание, связанное с шерром.

Совсем не вовремя щеки обожгла стыдливая краска. Захотелось со скоростью света провалиться сквозь землю, и это желание даже превзошло по размерам страх, что по-прежнему сжимал сердце.

— Ох, до чего же приятно видеть тебя в цепях, Элис, — пронизанные восторгом слова умалили смущение, но не прогнали его насовсем. Ядовитая смесь чувств и эмоций жгла все внутренности. — Прошлым летом эти же оковы примерил и мой брат. Помнишь? По твоей вине.

И вновь она за старое...

Глубоко вздохнув, я изо всех сил — может, из последних — постаралась вернуть себе маску холодности.

— Твой брат был убийцей, Тей. Не я виновата в его грехах.

— Карлион не убийца. — Каждая черточка узкого, скуластого лица ожесточилась. В медовых глазах полыхнул гнев, но отчего-то это не остановило меня.

— Он убил Мейлин...

— Это была случайность, и ты это знаешь! — взвилась ведьма, резко поднявшись и крепко сжав кулаки.

Разум подсказывал, что мне следует прекратить провоцировать ее словами, поскольку раньше они не оказывали на нее иного эффекта и вызывали только дикую злость. Но сердце, измученное бесконечными обвинениями, осмелело и не позволило покорно замолчать.

— Нет. На тот момент он уже умел управляться с силой. Это не случайность. Карлион понес заслуженное наказание.

— Заслуженное?! А ты у нас, значит, борешься за справедливость, да? Что ж, прекрасно. Наслаждайся последними минутами жизни, Элис, ведь вскоре ты сгоришь за свои грехи. Вот тогда справедливость и восторжествует.

— Сгорю? — слово само вырвалось из горла, будто бы я не смогла тут же поверить, что не ослышалась.

Гнев Тейвин смешался с каким-то восхищением, отразившимся блеском в ее и без того ярких глазах. Она безусловно была рада, что привела меня в замешательство одной фразой.

— Неужели ты ожидала, что тебя накажут прутьями? Ну-ну, дорогая, это слишком милосердное наказание и ничему тебя не научит. Для той, кто связался с шерром, приговор один. Смерть.