Хозяйка гиблых земель

Глава 1. Сделка с предателями

— Леди, поставьте крокодила на место, — велит мне сопровождающий, за что тут же получает строгий взгляд, но ситуацию это особо не спасает.

Рыжий бородач переводит взгляд с меня на “крокодила”, которого я подобрала на обочине лесной дороги, пока кучер чинил повозку, везущую меня в ужасное место под названием Гиблые Земли, и корчится так, будто я грязного поросёнка в руки взяла. Или, того хуже, дикого кабана.

Лучше бы Гиб так на своего хозяина, моего "благоверного" смотрел. Тот точно заслужил.

Аж вздрагиваю, когда перед глазами в который раз за дни скитаний под весенним дождём проносится та роковая ночь...

Это было страшно. Страшно проснуться и осознать, что оказалась в другом мире, в чужом теле. Но ещё страшнее узнать, что те, кому ты верила, плели интриги за твоей спиной.

Точнее верила Элиза, но когда я очнулась в жуткой агонии, в её теле, в её мокрой от пота постели, мои воспоминания смешивались с её памятью. Душа разрывалась от боли. Я хотела кричать, но голоса не было.

И никого… ни единой души не было рядом, хотя Элиза – супруга самого лорда Берра и вокруг неё обычно всегда куча слуг.

Но в тот момент я была одна в чёрной огромной спальне, пахнущей одиночеством, болью и отчаянием. Ноги не слушались, но я шла, сама не знаю, куда.

Мне казалось, что я умираю. Но контрольный выстрел в голову случился в тот момент, когда я коснулась двери спальни мужа, – он всегда жил отдельно. С самого первого дня свадьбы и после на протяжении восьми месяцев.

— Ты сумасшедшая, Мальта? Ты её отравила! — я не видела мужа, но его грозный голос эхом отражался от стен.

О ком он говорил? Почему кричал на мою лучшую подругу? И откуда она взялась в нашем доме посреди ночи?

— Мне надоело ждать, пока ты от неё избавишься! — выкрикнула в ответ та, кого я считала почти сестрой.

— А я бы и так избавился! Завтра! Я подготовил все документы, чтобы показать, что она сумасшедшая! Но ты... Ты нас обоих подвела под виселицу!

Слова мужа вонзились острыми иглами прямо в сердце, оставив после себя зияющую черную дыру. Воздух застрял в горле, лёгкие горели от нехватки кислорода. Ноги сами понесли назад, но я на что-то напоролась бедром.

Грохот разбившегося предмета прервал спор подруги и моего мужа. Раздались торопливые шаги, а затем дверь распахнулась, выпуская в тёмный коридор поток света. Этот свет был подобен кислоте, разъедающей душу и плоть.

— Элиза?! — охнула красавица с чёрными, как смоль, локонами.

Мальта была прекрасна даже без косметики. Особенно сейчас – почти обнажённая, в кремовом шелковом пеньюаре, который я подарила ей на её день рождения.

Казалось, что я вот-вот задохнусь от боли. Не вынесу! Не переживу! Разорвёт изнутри... но внезапно все стихло.

Будто кто-то милосердный сжалился надо мной и отключил все чувства разом, оставив внутри лишь пустоту и черноту.

Именно тогда я начала осознавать себя. Не до конца, но всё же начала отделять собственное "я" от Элизы, чьи воспоминания всё ещё роем кружились в голове. Я взглянула в лицо мерзавцу, которого эта несчастная любила до дрожи в коленях.

— Отлично, Мальта! Теперь она ещё и слышала всё! — выругался муж на подругу.

Не будь он таким подонком, я бы, возможно, отметила, что внешне этот блондин действительно красив. Но сейчас передо мной стоял монстр в человеческой шкуре.

— Ты ведь слышала, дорогая жёнушка?

От его тона по спине побежали мурашки. В груди поселился животный страх – Кэймар выглядел как зверь, готовый перегрызть мне глотку.

Только вот звери убивают, чтобы выжить, а люди... люди намного страшнее.

— Я ничего не слышала, — с трудом выдавила я, понимая, что сейчас не время для правды.

Я видела в его серых глазах жажду крови. Он был готов сделать всё, что потребуется, лишь бы получить своё. Хотел убить...

— Врёшь! Как же ты меня достала! Видеть твоё лицо больше не могу! — прорычал Кэймар и шагнул ко мне.

Я инстинктивно отступила. Нога соскользнула со ступени в пустоту, и я поняла, что вот-вот сорвусь с лестницы. Успела ухватиться за перила, но ему достаточно было просто толкнуть меня в грудь – и всё закончится.

Он и моя "подруга" получили бы то, что так страстно желали – всё моё наследство от отца, скончавшегося месяц назад.

— Стой! — мой мозг включился мгновенно. — У меня есть предложение!

Глава 2. Гиблые земли

— Что? — муженёк, который только что готов был меня прибить, застыл как вкопанный.

Я воспользовалась этой заминкой, чтобы восстановить равновесие и отпрянуть от края лестницы. Ноги дрожали от слабости, тошнота подходила к горлу, но я не позволила себе расслабиться.

Собралась с духом и сгруппировалась.

Не позволю каким-то жадным, жалким нелюдям меня погубить!

— Предложение? — переспросил Кэймар, слишком быстро придя в себя.

Его губы искривились в презрительной усмешке, словно само предположение о том, что я могу что-либо предложить, казалось ему нелепым.

В памяти тут же вспыхнули несколько эпизодов. Элизу все считали глупенькой, безответственной, а ещё… страшненькой старой девой, которая чудом вышла замуж.

Я не успела разглядеть тело, в которое угодила, но в памяти чётко отразился образ из зеркала.

И я бы никогда не назвала Элизу страшненькой. Однако та, кого она считала лучшей подругой, не давала ей об этом забыть, советуя то безвкусные платья, то странные жуткие причёски. А ещё охотно подпихивала булочки, которые отложились на бёдрах, талии и руках Элизы, но всё равно она оставалась привлекательной, как по мне.

А вот наряжаться и малеваться, как кукла, ей точно не следовало. Так, может быть, и вышла бы замуж эта несчастная девушка за кого-нибудь получше, чем этот псих Кэймар.

Зато теперь понятно, чего он взял себе неликвидную жёнушку, которой было аж двадцать шесть, что очень много по местным меркам.

— Чего ты ждёшь? Эта дура даже двух слов связать не может! — вклинилась Мальта, выдёргивая меня из водоворота чужих воспоминаний. — Прикончи её, пока она не сбежала и не растрепала всем о нас!

— Стоять! — выкрикнула я, отступая ещё на шаг, когда муж дернулся в мою сторону, словно пёс по команде хозяйки. — Убьёте меня – сюда нагрянут инспекторы! Начнётся расследование! Вас обоих схватят! А у меня... есть выгодное для всех предложение!

Сама не знаю, как я умудрилась выпалить все это на одном дыхании, но жить хотелось очень. А убежать, учитывая, что ноги почти не держали, а сознание то туманилось, то прояснялось, я бы точно не смогла.

Меня бы убили, и потому не оставалось ничего, кроме как попробовать заключить безумную сделку…

И я заключила. Правда немного не на тех условиях, что хотелось бы. Зато жива. Стою теперь на обочине лесной дороги, ведущей меня в неизвестность с парой сопровождающих, которых приставил недомуж.

— Леди, у вас в руках это… крокодил ведь. Небезопасно, — вновь обращается ко мне рыжебородый Гиб.

Пару дней назад он с удовольствием называл меня “ледя”, желая унизить. Да и прибил при первой возможности, глазом не моргнув, но я слишком хотела жить, потому немного ему помогла советом.

И вот результат: "небезопасно” говорит мне, притом уважительно.

Втягиваю в лёгкие побольше сырого лесного воздуха, пропитанного запахом дождя и хвои, и смотрю на серого котёнка-заморыша со странным хвостом и облезшими ушками. Искренне не понимаю, где Гиб тут крокодила увидел. Порода, может, такая?

— Готова ваша повозка, ледя, — ворчит второй сопровождающий, он же старик кучер, к которому я пока что не нашла подхода.

Виред злой, скорченный, а теперь ещё и грязный. Хотя мы все тут грязные. У дряхлой повозки колесо расшаталось и застряло в чавкающей грязи, вот и помогали хором.

Так что теперь моё вычурное платье не розовое, а коричневое. Да и из блондинки я превратилась в шатенку.

— Выкиньте это чучело и едем, смеркаться скоро начнёт, — гаркает Виред, брезгливо глядя на котика, который каким-то чудом потерялся на обочине дороги.

— Это чучело поедет со мной, — решаю я и забираю потеряшку с собой.

Мы с “крокодилом” чем-то даже похожи. Вышвырнутые, ненужные, и каждый проходимец с радостью бы отпинал.

Но теперь мы будем вместе.

С этой мыслью и возвращаюсь в дряхлую повозку. По словам Гиба, к месту мы прибудем через час. К месту – это в … Гиблые Земли...

Звучит жутко, да и судя по реакции сопровождающих, туда никто в здравом уме не хочет ехать. Но у меня выбора нет. Теперь это место – мой единственный дом.

Я изучила карту за пару дней пути, поковырялась в памяти Элизы, но не нашла там ничего полезного, кроме того, что здесь она родилась, а потом случилась трагедия.

Не знаю, что именно меня ждёт по прибытии, но свято верю, что справлюсь со всем, раз уж в своем мире я, кажется, умерла. Как ни странно, совсем не жалею об этом. Может, просто ещё не до конца осознала. Но единственное, что я хочу знать, что всё же успела спасти соседских детей.

Может быть, эта новая жизнь дар богов за самопожертвование? Не знаю. Но верю, что если случается беда, значит это повод постараться, чтобы стать ещё счастливее, чем была прежде, так ведь?

— Прибыли! — гаркает противный извозчик.

Дряхлую повозку, пропитанную сыростью, наконец-то перестаёт трясти, и я, радуясь мысли о тепле, еде и нормальной кровати, спрыгиваю со ступеней на землю, чтобы разглядеть своё новое, последнее пристанище, как вдруг… вижу Его.

Глава 3. Новые владения

Я отмеряю взглядом полосу пустоты от угла одного соседского забора до другого, и сердце сжимается. Эта самая полоса – начало моих земель, входящих "носом" в черту небольшого провинциального городка под названием Аффис.

Если повернуть голову вправо, то вы отчётливо увидите черепичные крыши домов, поднимающиеся ярусами по склону холма и вьющиеся узкие мощёные улочки. Где-то далеко возвышается белокаменный храм с тремя куполами, и его колокольный звон эхом доносится даже досюда.

Представляю, как сейчас в Аффисе многолюдно, как шумит вечерний базар, как кипит жизнь, но здесь…

Я, конечно, понимала, что мой новый дом не самое лучшее место, но не до такой же степени!

Вновь окидываю взглядом владения, и теперь я понимаю, почему это место называют Гиблым. Земля под ногами – потрескавшаяся, чёрная, словно выжженная пламенем. Ни деревца, ни кустика – только редкие пучки жёсткой травы пробиваются сквозь спёкшуюся почву.

Ветер гонит по мёртвой земле перекати-поле, и этот звук – сухой, шуршащий – вызывает дрожь. Даже воздух здесь горчит, будто до сих пор хранит привкус пепла.

Жуть...

Сама не знаю, отчего на глаза наворачиваются слезы. В памяти Элизы эти места совсем другие: зелёные поля, фруктовые сады, цветущие луга... Повсюду витал аромат яблонь, птицы пели в кронах деревьев, раздавались голоса работающих в полях людей.

Здесь была жизнь, был достаток – местные гордились службой в поместье Хельмов, а урожаи славились на всю округу.

"Как же так вышло?" – мысленно спрашиваю я прежнюю хозяйку этого тела, но в памяти Элизы туман. Она уехала отсюда пятнадцать лет назад совсем девочкой, точнее, её увезли в спешке. Видимо, после какого-то страшного случая, о котором Элиза ничего не помнит.

Что же здесь произошло?

Подхватываю испачканный подол платья и ступаю вперед. Хочу видеть всё, ведь унаследованные мной земли обширны. На карте они похожи на сапог, нос которого входит в черту городка, и это лишь малая часть территории.

Может, остальная земля выглядит лучше?

Увы... нет.

Зато посреди безжизненного поля возвышаются два строения. Первое – некогда величественный особняк. Теперь он похож на развалины. Стены в огромных трещинах, провалившаяся местами черепичная крыша, зияющие пустотой окна.

Второй дом куда меньше, но выглядит получше. По крайней мере, крыша, вроде, цела и стены не грозят обрушиться.

— Миледи, — рыжий Гиб нагоняет меня, нервно теребит клетчатую фуражку в руках. — В городе есть гостевой дом. Пять серебряных за ночь...

Предложение как нельзя кстати. В этом месте вряд ли можно обосноваться. Но пять серебряных...

Деньги у меня с собой имеются. Выторговала на “сделке”, но тратить их на ночь в местном отеле – не лучшая идея, учитывая нынешние перспективы.

— Сначала осмотрюсь, — решаю я и направляюсь к дому поменьше.

Старая деревянная дверь выглядит надёжной, но замка на ней нет. Толкаю её, и створка открывается с протяжным скрипом. Ступаю в мрачную комнату, в нос ударяет затхлый запах, а половицы жалобно стонут под ногами.

С ними стонет и моё сердце. Тут как будто лет пятьдесят никто не жил. Пыльно и грязно, окон нет, но есть ставни.

"Почти целые", — мысленно отмечаю я, пока отворяю одни из них, чтобы впустить больше света. Закатное зарево освещает облупившиеся стены, но опасных трещин, к счастью, не наблюдаю.

В доме мебели почти не осталось, кроме грубо сколоченного стола, лавки и пары полок. Видимо, местные растащили брошенное добро, чтобы не пропало. В углу комнаты даже печь имеется. Закопчённая, но с виду целая. И пара мятых чугунков валяется рядом.

— Я останусь здесь, — объявляю сопровождающему. — Приберусь, оценю с утра всё свежим взглядом и решу, что делать дальше. Когда вы возвращаетесь в столицу?

Рыжий Гиб смотрит на меня так, будто я головой стукнулась. Ах да, я же в теле белоручки.

— В ночь не поедем. Хозяин велел в случае чего в гостевом доме остаться. Я бы вам свою койку уступил, но она в одной комнате с Виредом будет, — сообщает Гиб, неловко почёсывая затылок, и от его заботы на душе становится чуточку теплее.

Не зря я дала ему тот совет касательно возлюбленной. Вон как теперь он охотно помогает.

— Койка это лишнее, а вот от воды я точно не откажусь. Поможешь найти? — спрашиваю Гиба, и тот, всё ещё глядя на меня с опаской, уходит, едва не стукнувшись лбом о косяк низкой входной двери.

В следующие десять минут я готовлю чистое место для двух сундуков, которые притаскивает недовольный Виред. Он окидывает злорадным взглядом мои новые хоромы и уходит с таким видом, будто я это заслужила.

Пусть земля ему... Тьфу! Скатертью дорога, то есть.

Выкидываю этого зануду из головы и принимаюсь за уборку. Руки быстро покрываются грязью, в горле першит, но я продолжаю работать.

Заканчиваю, лишь когда за окнами темнеет так, что в доме толком ничего не видно. Приходится зажечь одну из свеч, что прихватила с собой.

Окидываю взглядом дом, вид которого если и улучшился, то не сильно. Тоскливо и даже чуточку страшно. От тишины, от свиста ветра в щелях ставней, от мысли, что скоро я останусь в этом месте совершенно одна. Так, где-то здесь была кочерга…

Арты

Арты к истории:

Владения:

Инспектор:

Крокодил ( в своей первой форме)

Элизу пока оставим без визуала - пусть у каждого она будет своя)) попозже, может, нарисуем, если будет запрос))

Как вам?

Глава 4. Где эта Хельм?

Открываю глаза, и тут же кидаю взгляд в сторону, откуда донёсся звук. Никаких габаритных гостей не нахожу, зато слышу топот маленьких ножек и замечаю хвост, выглядывающий из-за лавки.

Котёнка рядом со мной нет, но и выглядывающий хвост не пушистый, а гладкий и… похожий на хвост маленького крокодила.

Мамочки…

Тут же вскакиваю с печи и тяну на себя одну из створок ставней, через щели которой уже пробивается солнечный свет. Этот же свет заполняет комнату вместе со свежим весенним воздухом. За окном гиблые земли, а пахнет всё равно чудесно – оживающими после долгой зимы деревьями.

Спускаюсь ногами на пол и даже через ткань носочков ощущаю, насколько холодны старые деревяшки. Тихо, как могу, крадусь к торчащему хвосту.

Может, ящерица какая-то заползла? Надо бы посудину прихватить на всякий, вот только не успеваю. Хвост юркает за лавку, я за ним, а там… котёнок.

— Мяу! — сердито ворчит он на меня, будто я к нему в душ забралась и в непотребном виде застала.

— Как же ты меня напугал, — выдавливаю из себя со смехом и выдыхаю.

Почудилось, что ли?

— Мяу! — раздается следующее требование от шерстяного комочка, и в этот раз от меня, кажется, хотят еды, но её не осталось.

— Погоди, малыш, сегодня мы без завтрака, но обед точно будет, — говорю ему, а сама лезу в бидоны с холодной, нет.. уже с ледяной после ночи, водой.

Но умыться и привести себя в порядок нужно. А печь топить буду после того, как дом обезопашу. На этот счёт у меня появились кое-какие мысли.

Освежившись, откапываю во втором сундуке пару платьев. Оба вычурные донельзя. В таких выходить всё равно что красный благ на себя надеть. Зато на дне находится платье попроще и неприметного серого цвета. Его и надеваю, а затем накидываю шаль.

— Можешь погулять, но не убегай, хорошо? — прощаюсь с котёнком, выхожу на порог и замечаю на деревянном крыльце маленький чёрный мешочек.

Занятно. Потыкав палкой, понимаю, что змеюк и прочей пугающей живности там нет. Зато звенит металл. Открываю и убеждаюсь – монеты. Немного, но в моем положении это чудо.

Тут же окидываю взглядом поле – повозки сопровождающих уже нет. Неужели подарок от рыжего Гиба?

На душе становится теплее, но предаваться эмоциям сейчас нельзя. Ступаю осторожно по земле, стараясь наступать только на носочки, чтобы не проваливаться каблуками. Осматриваю заброшенный особняк, отметив, что здесь есть куча всего, что мне очень пригодится, и даже настроение поднимается.

В приподнятом духе и топаю по узким мощёным улочкам Аффиса к центральной торговой площади. Народ тут уже шумит. Кто-то продаёт живых кур, откуда-то исходит умопомрачительный запах уже готовой курицы и риса. Низкорослый мужичок гремит ключами и замками, делая очень даже привлекательную рекламу.

Но мне нужны инструменты, верёвка и пара буханок хлеба для начала.

— Говорят, вчера мужики возле Гиблых Земель Хельмов суетились. Инспектор поехал, чтобы эти земли наконец-то забрать да в надлежащий вид привести, а кто-то из Хельмов явился, — возмущаются женщины у хлебной лавки.

Останавливаюсь неподалёку, чтобы послушать.

— Да ты что? И где ж этих скотов носило пятнадцать лет, пока их чернота отравляла нам тут всё?! Их всех в темницу надо, а не земли им возвращать! Тьфу! — ругается пышная продавщица, а я с трудом заставляю себя прислушиваться к словам, а не истекать слюнями от запаха свежеиспечённого хлеба. Есть хочется до одури.

— Инспектор знает что делает. Он нас в беде не оставит, — отвечает бабуля в сиреневом чепчике, а потом, как-то так неаккуратно разворачивается, что натыкается прямо на меня.

— Боги, а вы кто? — смотрит она во все глаза, хоть я и успела отойти и даже попыталась сделать вид, что не заметила ее.

Но меня не заметить куда сложнее.

Занятная штука: здесь все женщины одеты почти одинаково. Тёмные платья с высоким горлом и рукавами до самых запястий. А поверх шерстяные безразмерные жилетки. А я стою хоть и в простом платье, но фасон заметно отличается, и даже шаль, в которую я усердно кутаюсь, не особо спасает.

— Проезжая, — отвечаю, раз уж спросили. Промолчу – хуже будет.

— Проезжая, да как же? С тех пор, как Хельмы земли испоганили, в этот край никто не суётся, — фыркает розовощёкая продавщица.

— Экое совпадение, — подхватывает сухая бабулька. — Хельмовская наследница объявилась, и тут же ты, чужачка, на рынок подалась. Ну-ка признавайся, кто такая!

Рявкает так, что аж вздрагиваю. Столько ненависти в глазах людей я отродясь не видела. Пяткой чую, нельзя им говорить правду, никак нельзя, иначе на лоскуты меня порвут.

— Раскусили, в услужении я. Хозяйка сама сюда не суётся. Только людей отправлять будет. Сказала, что всё здесь быстро исправит и край снова цветущим станет, — решаю ответить так.

Вдруг, узнав о намерениях, эти дамы гнев на милость сменят. Или хотя бы шанс дадут.

— Хах! Наивная ты девочка, — качает головой продавщица. — Хельмы только о себе думают. Они вон запрет нарушили и магией землю удобряли, оттого та и выгорела до жути. Теперь столько денег туда нужно, что сам король бы разорился, а ты говоришь хозяйка твоя справится.

Глава 5. Подыграйте или отскребайте

Высоченный красавец-брюнет испытывает меня взглядом, но не ляпает. Хотя ему и возможности-то не особо дают.

Женщины, те, что были возле лавки и даже у соседних лавок, тут же слетаются к нам и начинают приветствовать инспектора, да так, будто к ним великий благодетель из Поднебесной спустился.

— И вам доброго дня, — кивает Дарен Сурэл вежливо, но при этом чётко обозначая дистанцию, которую дамы даже не рискуют пересекать.

— Всё в порядке? — задаёт он следующий вопрос.

Спрашивает местных, но смотрит на меня. Притом уж очень внимательно.

Уверена, он оценил и мой простоватый наряд, вместо вчерашнего розового платья с рюшами и пятнами грязи, и простенькую причёску. Не знаю, о чём он думает, но выражение его лица мне совсем не нравится.

— Как вы стали инспектором, так жаловаться больше не на что! — лебезит розовощекая хозяйка хлебной лавки. — Разве что вон, Хельма эта свою подневольную отправила. Сама, видать, соваться сюда боится, оно и правильно, — возмущенно глаголит женщина, тыча в меня пальцем, и корчится. Спасибо, что ещё не плюнула.

“Подневольную?” — так и застывает на строгом лице инспектора вопрос. Вот честно, был бы с собой телефон, я б его сфоткала. Мемчик на миллион бы вышел!

— А ты, деваха, бери давай, раз уж цену у меня выклянчила. А то передумаю, — продолжает женщина. — И не забывай. Первый и последний раз. Так хозяйке и скажи!

— Конечно, спасибо! — киваю я, тут же откапываю в кошеле пару медяков и даю женщине.

Забираю хлеб, от запаха которого в обморок упасть готова. Настолько есть хочется. Но эмоции приходится скрывать, ведь кое-кто безупречно красивый и пугающе строгий не спускает с меня своего пристального взгляда.

Вот будет скандал, если он решит сейчас испортить всю мою маскировку. Нет уж. Он ведь за порядок. Если ляпнет местным кто я, то и сам отбивать меня потом будет.

Или не будет? Не нужно думать о нём хорошо только потому, что он выглядит знакомо.

Взглядом Сурэлу и сообщаю первую часть своего посыла: мол, сдадите меня, потом отскребать несчастную женщину от дорожной кладки будете сами.

Инспектор чётко видит посыл, но не реагирует вообще никак. А я же, вежливо кивнув местным женщинам, спешу уйти подальше. Вдруг убежать получится, в случае чего.

Прохожу уже прилично, но всё ещё чувствую спиной взгляд и стараюсь прислушиваться через гомон, о чём они говорят.

— Моей дочке как раз на днях совершеннолетие справлять будем. Красавица она у нас. Знала бы, что вы сегодня придете на площадь, её бы позвала, — выдаёт одна мадам, а затем её с точно такой же рекламой перебивает другая. Только сватать инспектору пытается внучку.

Прыскаю, ибо, кажется, ему и без меня сейчас весело будет. Заворачиваю за угол базарчика и опять ловлю взгляд Сурэла. У него чуйка, что ли, когда смотреть?

Кхм… не смеялась я. Совсем не смеялась. О! Вон плащик какой-то висит и топоры рядом! Они-то мне и нужны!

Быстренько скрываюсь с поля зрения местного бога войны и расстаюсь с драгоценными монетами. На одежду тратиться не хочется, но зато так спокойнее закупаться прочим. А слушать, что говорят местные – так вообще замечательно.

Набрав и кучу предметов первой необходимости и, что ещё ценнее, информации, наконец-то, ступаю в сторону своих земель, как вдруг…

— Слыхал? Там на базаре бабы болтали, что Хельма людей своих посылает, землями заниматься решила, — болтают мужики у рыбной лавки, стоящей на окраине площади.

— Да что она сможет? — отмахивается худощавый. — Их только синюхой спасти можно. А её днем с огнем не сыщешь сейчас. А коль найдёшь, денег не хватит, чтоб купить. Не знаю где ты это услышал, но врут они все. Хельмы время тянут, а сами наверняка продадут те земли, а там какой-нибудь поганый завод поставят, да мусор свозить в него будут.

— Это да. Так-то оно скорее всего и будет. Но вот что ты предлагаешь? В осаду эти земли взять и Хельм эту дожидаться с палками?

Вот только этого мне не хватало!

— Да, давно бы взяли, если б не инспектор. Он говорит, что всё под контроль взял. Мол, сам разберётся, — отвечает тощий, да так, будто в самом деле верит слову инспектору как нерушимому закону.

— А если он с ней заодно? — пузатый оказывается более сомнительным. За это и получает гневный взгляд от друга. — А что? Хельм богата. Вон как её отец отстегнёт денег, да осудят невиновных!

Чего? Каких невинных кто осудил и из-за кого?

Увы, больше послушать не удаётся. К лавке подходят две женщины и просят рыбы, а за ними ещё и ещё. А я всё жду, вдруг ещё что-то услышу.

Делаю вид, что отдыхаю, хотя руки, в самом деле, болят от тяжести, а набрала я, вроде, не так много. Гляжу на свой новый топорик и невольно думаю: может, зря я во все это ввязалась? Взять бы и бежать непонятно куда с теми деньгами, что остались.

Хотя в этом мире сложно выжить, если у тебя нет мозгов, магии или образования. Первое-то вроде имеется, но со вторым по нулям. А диплом из академии прилежных жён, который получила Элиза по блату, мне точно не пригодится.

Хотя можно устроиться куда-то служанкой. Куда-то, где фамилия Хельм не вызывает ярости в глазах и желания прибить на месте. А таких мест в государстве Леритан, где я очутилась, много.

Глава 6. Фамильяр

Смотрю на ящик, под которым заперт котёнок, и внезапно в голове складывается план. Память Элизы услужливо подбрасывает нужную информацию.

Те мужики говорили о дорогой синюхе. С у меня с этим названием только две ассоциации. Одна – это то, что портит людям жизнь и самих людей. А вторая – это штука в пластиковой бутылке, которой в детстве моя бабушка во время стирки пользовалась. А нет, то синька была… неважно!

Главное, что в этом мире, если верить вовремя нахлынувшим воспоминаниям Элизы, синюха – редкий минерал, похожий на мел. Но он почему-то жёлтого, а не синего цвета.

— Господа, что лучше: один сапог из этого худенького кота, а на большее его не хватит, или… прибыльная торговля качественными минералами? — обращаюсь к мужикам уверенно. Даже спинку выпрямляю.

А что, дела ведь вести собралась. Надо выглядеть соответственно. И плевать, что внутри трясёт меня не по-детски от страха.

— Чего? — кивится пузатый и, разумеется, недоверчиво косится на меня.

— Мой хозяин – известный на весь Леритан геолог. И сюда прибыл, чтобы синюху добывать. Несколько мест уже сыскал, завтра утром туда людей погонит. Я вот в ночь втихаря в одно из таких мест собралась. Даже топорик прикупила. Хотите пойти со мной? Но сразу говорю, всё что найдём, на троих поделим! По-честному! — намеренно добавляю последнее, чтобы мужики быстрее повелись.

Разумеется, я понятия не имею, где искать синюху, но у меня есть кое-что другое на уме.

— Синюха, говоришь?

— Чистейший минерал. Без магии. Сама видела, жёлтенький, как сердце ромашки, — заверяю мужиков. По глазам вижу, что заинтересовались. Но пока не доверяют.

— Только это не все условия. Кот мне дорог, но деньги я люблю больше. Поэтому мою часть вы продадите. У меня своей лавки нет, да не хочу, чтобы хозяин поймал. По рукам? — давлю на торговцев взглядом, ладонь протягиваю без колебаний, а у самой ох как коленки трясутся. Хорошо, что под платьем не видно.

Ну же, соглашайтесь давайте! А они тянут…

— А где гарантии, что не врёшь? — наконец идёт на поводу тощий.

— А я вам карту нарисую. Главное, не болтайте никому, иначе с носом останемся, — предупреждаю мужиков, хватаю палку, отхожу подальше от кота в ящике и поближе к земле и давай черкать схему.

— Вот тут через лес, вдоль реки, мимо старых развалин. Храм там какой-то. Вы местные, должны знать, — объясняю свои каракули мужикам. Место выбираю действительно существующее. Детские воспоминания Элизы как нельзя кстати.

— Старых богов, что ли? Туда уже сто лет никто не ходит, — ворчит толстяк и тут же получает подзатыльник от тощего.

— А ты молиться, что ли, собрался? Не отвлекайся, малая, продолжай, — велит мне, а я по глазам вижу, что он уже мысленно и от меня, и от кота избавился и, может даже от толстяка, и пошёл все богатства себе забирать.

Значит, повёлся. Отлично.

— Вот здесь, — ставлю крестик, — в низине. Там влажно и тенисто – самое то для синюхи. Только идти туда нужно как можно скорее, пока другие не приехали. Желательно сейчас.

Мужики склоняются над картой, изучая маршрут.

— Это она болото, что ли, нарисовала? А девка для чужачки места наши хорошо знает, похоже, не врёт, — переговариваются мужики, а я тем временем тихо отступаю назад, скидываю плетёный ящик, чтобы кота схватить, а он как рявкнет мне "Мяу!" Вот же блин!

— А, ну стой! Обманщица! — вопят мужики, а я хвать кота и топор, и пару монет им на лавку кидаю и даю деру.

Их грехи – их проблемы. А я по совести жить хочу. По своим принципам. А раз рыбу спёрли, то за неё и заплатили. Остальное – не наши проблемы.

С этой мыслью и убегаю прочь с воплями. Да так быстро бегу, что едва не врезаюсь в похожих, один их которых… Чёрт! Что же мне так везет на этого инспектора?

С удовольствием бы сейчас описала вам выражение лица этого красавца, глядящего на меня с топором и котом и погоню, но некогда! Залетаю в проулок и несусь прочь со всех ног.

Останавливаюсь, лишь когда топот позади стихает. Сердце бьётся как бешеное, лёгкие выплюнуть хочется – так горят от бега, что дышать невозможно, а кот... чтоб его! Едва прыгает на землю, так давай жевать ту самую рыбу, которую всё это время в зубах держал.

Смотрю на него и не понимаю: то ли смеяться, то ли плакать. Притом взахлёб! Ну что это вообще за кошмар? Во что я влипла?

Откидываюсь на стену, восстанавливаю дыхание и поднимаюсь на ноги, потягиваясь, и тут… чёрт побери! Кошель! Кошель потерялся!

Ну всё, теперь точно можно сесть и помереть. Прямо сейчас.

— Хозяйка, а ты чего это спать тут вздумала? За синюхой разве не пойдёшь? — раздаётся вдруг голос, и я бы вздрогнула, если бы у меня были силы хотя бы бояться. Но я так устала…

Лениво открываю глаза, чтобы посмотреть, кто ж это меня хозяйкой назвал. Но рядом ни одного человека, только… кот.

— Чего смотришь? Жизнь спасена, сделка заключена. Теперь и слышать меня будешь, и кормить. А я кушать люблю вкусно. Так что поднимайся и пойдём за синюхой, — выдаёт он мне.

Чего?

Глава 7. Гость

Обхватив палку покрепче, тихо ступаю по деревянному полу, молясь, чтобы он не скрипнул под ногами раньше времени.

В полумраке, у закрытых сундуков замечаю силуэт. Высокий статный мужчина стоит ко мне спиной. Волосы у него тёмные и немного взлохмаченные. Не до плеч, как у большинства местных, а доходят до ушей и густые, как и у инспектора. Осанка у него прямая, строгая. Плечи широкие, а тусклый свет, едва разгоняющий темноту в комнате, подсвечивает эполеты.

Теперь я на девяносто девять процентов уверена, что это инспектор!

Словно ощутив моё присутствие, он оборачивается, и теперь я могу убедиться окончательно в правильности своего предположения. Высокие скулы, прямой нос, острый подбородок. Инспектор собственной персоной! И в полумраке он выглядит ещё более красивым, а его глаза поблескивают холодной сталью.

В первую секунду инспектор напряжён, будто его поймали за чем-то очень плохим, но слишком быстро берёт всё под контроль и становится пугающе холодным, как в нашу первую встречу.

— Леди Хельм, — он зовёт меня по имени, ступает своими начищенными до блеска сапогами ко мне, а затем… замечает палку, один конец которой я крепко сжимаю пальцами, а второй направляю в его сторону.

— Стойте там! — строго приказываю я.

Стоит ли говорить, какое сейчас у инспектора выражение лица? Он, кажется, решил, что я малость стукнулась головой, раз собралась зубочисткой угрожать льву, но иного у меня нет. Бежать я не намерена, а значит, буду защищаться как могу, если потребуется.

Дарен Сурэл хоть и представитель власти и закона, но ко мне в дом-то ввалился без приглашения! И пока ещё непонятно зачем.

Я вообще могла с перепугу его скалкой по затылку огреть за такое… Хотя нет… Его бы вряд ли смогла – слишком высокий, да и пугающий. Есть в нём что-то такое… какая-то таинственная аура, угроза. Но любого другого точно бы огрела! Мне уже терять нечего.

Инспектор отмечает мою решительность и, к счастью, прекращает даже думать о том, чтобы ко мне идти.

— Решили изменить топорику с этой палкой, леди Хельм? Рекомендую вам вернуться к прошлому оружию. Оно более устрашающее. Но лучше дайте его в руки какого-нибудь профессионального защитника, — подмечает инспектор.

— Так вы вломились в мой дом, чтобы советы по безопасности давать? — от нервов получается только язвить, но инспектор не злится.

В полумраке я едва замечаю, как уголок его рта едва дёрнулся вверх. Кажется, Сурэл почти усмехнулся, но тут же подавил этот порыв, вернув лицу привычное строгое выражение. Будто ему законом нельзя общаться со мной иначе, как строго.

— Разумеется, нет, леди Хельм. И я не хотел вас напугать. — говорит он, и в это же время, видимо, решает, что просто стоять на месте скучно.

А я ведь говорила “ни с места!” Что б его! Или что б меня? Ведь каждый шаг его начищенных сапог в мою сторону отдается лёгкой дрожью. Стараюсь списать это на страх, но не могу отделаться от мысли, что дело в его пронзительном взгляде. До костей пробирает…

— Инспектор Сурэл…

— Я пришёл, чтобы вернуть вам это, — отсекает мужчина и быстрым, лёгким и даже каким-то слишком изящным движением указывает на деревянный грубо сколоченный стол рядом со мной.

На его пустой поверхности лежит только один предмет. Прищуриваюсь, пытаюсь разглядеть его в темноте. Детали мешочка различить почти невозможно, но всё же я узнаю свой потерянный кошелек.

— Премного благодарна за то, что нашли его и вернули, — говорю искренне, но строго. — Но разве это повод входить в дом в отсутствие хозяйки? — следующее добавляю ещё строже, а палку все же убираю.

Какой в ней смысл, когда я как мышь с зубочисткой против льва? Да и прямой угрозы я не чувствую, но колени все равно подрагивают от странного, гуляющего по телу напряжения.

Зато лицо я держу отлично – как истинная, малость дерзкая леди. Ну, извините, сами, господин Сурэл, напросились.

— А повод был другим. Я не в первый раз вас… так сказать, проведываю, с этим кошельком. Но вас обычно здесь не бывает, леди Хельм, а сегодня я заметил следы чужого присутствия, потому решил всё проверить, — спокойно объясняет инспектор, но опасные импульсы, исходящего от него временами, всё ещё чувствую кожей.

“И я должна вам поверить?” — мелькает мысль в моей голове, и хоть я её не озвучиваю, Дарен считывает все по глазам.

“Какого злодея вы из меня пытаетесь сделать, леди Хельм? Из нас двоих не внушающая доверия (читай: ужасная) репутация только у вас”, — вижу ответ уже в его глазах. Чего?!

Уже готова мысленно отлупить его за невербальное оскорбление, как мозг выхватывает из услышанного кое-что более важное. Значит, след не от сапога инспектора остался на крыльце, а чей-то еще?

— Хм… — забываю о ерунде и оглядываю дом, но вещи вроде бы, на месте.

Котелки стоят на своих местах у печи. Рядом пара тряпок. Два бидона, один из которых, к слову, завтра нужно будет пополнить.

На печи тоже ничего странного не нахожу. Зато замечаю пристальный взгляд инспектора, который наблюдает за мной почти так же, как птица за первыми попытками птенчика летать. Попытки у меня, судя по взгляду незваного гостя – провальные.

Глава 8. Лавка

Вопрос “Что?” так и застывает в этот момент в моих глазах, но лицо я держу отлично. По крайней мере, очень стараюсь и виду не подать, что нервничаю. Натягиваю улыбочку, хлопаю ресничками и жду, а инспектор будто намеренно выдерживает несколько секунд, изводя меня ещё больше, а затем спрашивает:

— У вас проблемы?

На секунду теряюсь, не зная, что ему сказать. От помощи я сейчас точно бы не отказалась, но не знаю, можно ли ему доверять.

Внешность, как и репутация, бывают очень обманчивы. Вдруг он просто разнюхивает, насколько я далека от отчаяния, и поможет мне быстрее сдаться, чтобы прибрать мои земли?

— С чего вы взяли?

Но инспектор вместо того, что ответить ртом, взглядом указывает на жалкий домик, затем на долю секунды задерживается на моём платье. В темноте синюю ткань почти не видно, но легко понять, что одежда не подходит для богатой леди. Заломы, помятости – меньшее из того, что на это указывает.

— Вас отправили сюда в наказание? — уточняет инспектор, и я вспоминаю про скандальные статьи в вестниках, с которыми этот господин тоже отлично знаком.

А там обо мне такое пишут, что… В душу входит лёгкий укол стыда, но вместо того, чтобы краснеть, я выпрямляю спину и с лёгкой улыбкой сообщаю:

— К родной земле потянуло.

— Никогда бы не подумал, что столичным леди может понравиться возиться с землей.

— Быть ближе к природе и истокам. У нас в столице новая мода. А я прилежная последовательница.

— Что ж, тогда не буду мешать вам следовать новым веяниям, — кивает инспектор, но перед тем, как утопать восвояси, даёт мне напутствие. — Надеюсь, ваша прилежность будет касаться и закона, леди Хельм?

— Не сомневайтесь! — свято клянусь я, ожидая, когда он, наконец-то уйдет.

И инспектор действительно уходит. Ещё несколько секунд смотрю ему вслед, пока статный силуэт не теряется в темноте горизонта. А у меня будто гора с плеч.

Не увидел! Не поймал!

— Уххх, — выползает из-под крыльца Крок, да выглядит таким измученным, будто его насильно там держали. — Ушёл наконец-то!

— Ты так его боишься? — не могу сдержать смешок.

— А ты разве нет? Или что, глаз на него положила? Слышал я ваши эти… разговорчики. Ты мне не шути, хозяйка! В этом доме должен быть только один хвостатый! — грозит мне Крок, грозно повиливая хвостом, как человек указательным пальцем.

— Это не я на него глаз положила. А он на наши земли. И хвоста у него нет.

— Ну с этим я бы поспорил. Хвосты есть у многих, просто некоторые их прячут, — лениво потягивается кот и, кажется, уже намеревается спать.

— Так, шутки шутками, а я пойду проверю наши ловушки. А ты принюхайся тут. Вдруг ещё какой запах учуешь, — наказываю Кроку и, схватив узлы с синюхой, топаю под покровом ночи к большому дому.

Сегодня ветер сильнее, чем обычно. Он доносит запах леса и костров. А кто-то из местных, кажется, жарит мясо. Сглатываю слюнки, затягиваю пояс потуже и приступаю к ночному ритуалу.

Обойдя все земли, я решила, что безопаснее всего начать удобрять те, что возле большого заброшенного особняка. Я тут кое-какие примитивные ловушки расставила, они, к счастью, целые. Значит, здесь никто не шастал.

И это хорошо, ведь мне осталось здесь всего лишь ещё мешок синюхи раскидать и дождаться дождя. А вот остальные мешки хочу продать, чтобы купить семена.

Я поручила Кроку разнюхать, где и как безопаснее всего продать минерал. Он нашёл какое-то место, туда я пойду завтра.

Пока в потёмках втираю пальцами “жёлтый мел” в твёрдую почву, стараюсь придумать что говорить, чтобы мой потенциальный партнер не вздумал меня обхитрить, а то придётся леди Хельм топать к инспектору и плакаться, что её обманули, когда она хотела заключить нелегальную сделку.

“Надеюсь, ваша прилежность будет касаться и закона, леди Хельм?” — вспоминаю его слова и фыркаю. Хочу выкинуть из головы, но мысли, как назло кружат ещё какое-то время, даже когда я пытаюсь уснуть.

Мне интересно, соврал ли инспектор о том, что тот след от сапога принадлежал не ему? Тогда кому?

Ворочаюсь с бока на бок и только закрываю глаза, как вижу очень даже красочные сны. Такие сочные, живые, яркие, что не хочется просыпаться. Хочется, чтобы эта картинка, где я как леди прогуливаюсь по улочкам Аффиса в ярко-жёлтом платье, а в глазах местных нет никакой ненависти, напротив, там… как ни странно восхищение, стала реальностью.

— Хозяйка! Подъём! Пора творить великие дела! — вырывает меня из сладкого сновидения бас Крока.

С трудом открываю веки, пытаясь разглядеть кота. А он-то вылизался. Серая шёрстка поблескивает, как напомаженная.

— Солнце давно встало! Надо спешить. Я тебе даже воду подогрел. Только не спрашивай как! — суетится кот.

Не спрашиваю, потому что за тёплую воду я убить готова. Однако обходимся мы без крови, и уже спустя полчаса, я вымытая и красивая накидываю поверх моего отличающегося от местной моды персикового платья, тот самый тёмно-зеленый плащ с рынка. Топаю с котиком на плече по узким каменным улочкам, и мысленно готовлюсь к переговорам международного масштаба, но то место, куда меня приводит Крок…

Глава 9. Ох, нагадаю...

Наспех оглядев маленькое помещение, понимаю, что прятаться тут абсолютно негде. Разве что под стол лезть. В принципе, чем не вариант?

Туда и юркаю, зацепив случайно ту самую вычурную шляпу с вуалью.

Она приземляется на пол возле меня, а шаги, которые громыхали всё ближе и ближе застывают, кажется, где-то на входе.

— Хозяйка, а вы чего это под столом делаете? — раздается озадаченный голос гостя и я мысленно воплю все ругательства, какие только удается вспомнить. — Вам что, плохо? Я помогу…

— Ни с места! — делая голос на два тона ниже, приказываю я.

Мужик, кажется, застывает.

— Э-э… Вы уж простите, что я без этой.. как её... записи. Но дело такое. Я вообще во всю эту муру не верю. В жизни бы не пошёл в такое место, но выбора нет. Если вы мне не поможете, беда будет страшная! Всё что хотите, просите, хозяйка! — клянется в сердцах мужчина и, несмотря на моё требование, всё пытается заглянуть за стол, чтобы увидеть меня.

И заглянет ведь, учитывая, как его потряхивает. Ничего умнее не нахожу, чем напялить на голову ту самую шляпку с вуалью и подняться так, будто всё в порядке. Даже плащик отряхиваю и спинку выпрямляю, а мужчина застывает. Разглядывает меня с открытым ртом, а убеждаюсь – это тот тощий торговец рыбой, от которого мы с Кроком едва ноги унесли.

— Я думал, вы… — выдает тощий, я напрягаюсь. — Старше.

Ага, значит, он хозяйку лавки в жизни не видел. Что ж, можно было бы ей притвориться, но гадать, если он пришёл за этим, я не умею.

— Моей наставницы нет. Приходите после обеда, — отрезаю строгим тоном, надеясь, что он послушает, но судя по виду мужика, его отсюда даже огнём не выкурить.

— Не могу! Раз её нет, вы помогите! — выпаливает он с жаром.

— Я?!

— Вы ведь ученица!

— Совсем начинающая!

— Дар либо есть, либо нет! Умоляю! Жизнь и смерть на кону…

Тогда ему тем более не ко мне! Но как же его спровадить? Он выглядит так, будто прибьёт меня на месте, если я ещё хоть раз ему откажу.

— Расскажите мне, что случилось. А я посмотрю, что можно сделать, — решаю потянуть время до возвращения хозяйки или Крока.

В идеале, убежать бы, но тут выход на его половине комнаты. На раз-два меня схватит, а то и прибьёт, учитывая, насколько он взвинченный.

— Спасибо! Слушайте! — мужик снимает полосатую фуражку с засаленных русых волос, плюхается на стул за столом и начинает…

Но чем больше он говорит, тем чётче я понимаю, что масштаб проблемы он сильно преувеличил.

— То есть, вы пожаловали ко мне, потому что подозреваете жену в измене? — уточняю я.

Тощий краснеет так, что кажется, он и воспламениться может. Учитывая устои и положение женщин в этой местности, в подобном ни один мужчина бы не признался. Он скорее жену бы придушил, но этот пришёл к гадалке и просит помощи.

И чем больше он говорит, тем чётче я понимаю, что жену он любит. Более того, готов ради неё на многое, но… как и многие мужики – идиот.

— Когда мы только поженились, она прыгала как козочка. Потом дитя родила и скисла. Пилить стала, а я работаю, как вол, чтобы у неё с сыном все было. Дом двухэтажный сам построил, еду лучшую таскаю, пять рыбных лавок открыл, а она недовольная. А сейчас так вообще перестала ухаживать за собой. Всегда уставшая, со мной почти не говорит. К матери часто уходит. Еду абы какую готовит, совсем меня не ценит больше. А ещё… у неё голова стала часто болеть. Посмотрите, кто этот гад, из-за которого всё происходит! — требует он и бьёт кулаком по столу так, что десять минут назад я бы подпрыгнула.

Но больше этот торгаш меня не пугает. Мне его даже жалко.

— Что ж, — тяжело вздыхаю я.

Честно, боязно лезть в такое дело, но… я помню слова его друга с рынка о ночёвках в тавернах, а богатый опыт из моего мира подсказывает мне, что в этом деле не всё потеряно.

Потому поднимаю со стола круглое зеркало на ручке и даю торговцу.

— Что это?! — не понимает он, глядя на своё отражение.

— Тот, кто испортил жизнь вам с женой. Это не точно, но вы можете проверить, права ли я, если попробуете взять себя в руки.

— Чего? — мужик настолько растерян, что не знает, возмущаться или мотать на ус. Хочется ему и того, и другого.

С одной стороны ему вбили в голову, что мужик должен быть грозным и никого не слушать, а с другой… ну видно по нему, что он на многое готов ради жены. Даже сюда пришел, наплевав, что засмеять могут.

Ляпнул, что любовника найти хочет, но на самом деле, он хочет вернуть жену и былое счастье с ней. Иначе бы уже стукнул дома ту жену и завел бы новую. В этом месте закон, увы, не на стороне женщин.

— Так она мне не изменяет? — охает он, а глаза этого грозного усача чуть ли не слезятся от счастья. Ну точно дурачок… Наломал дров…

— Если бы изменяла, то прыгала бы вокруг тебя как бабочка, лишь бы ты за ней не следил лишний раз и не заметил. В Аффисе и прибить за такое могут. Какая женщина, кроме доведённой до отчаяния, станет так рисковать? — хочу сказать ему, но вместо этого просто говорю твердое “нет” и перевожу разговор в другое русло.

Глава 10. Судьба

С толпой Янга сильно преувеличила. В её небольшом зале с красным круглым столом собралось всего шесть женщин разных возрастов. Самая пожилая из них, одетая в строгое серое платье, сидит на клиентском стуле. Остальные стоят, или ходят из угла а угол, дожидаясь нас.

Хоть Янга и сказала, что женщинам нужна помощь, мне как-то всё равно боязно. Я вообще не хотела сюда идти. Что только ни говорила, чтобы отмазаться, но Янга показала свой упрямый характер. А ещё говорит, не ведьма.

— Откажешь им в помощи, я больше не буду продавать твою синюху!

Подлый приём. Я чуть не взорвалась от злости, но, договорившись, что это будет один единственный раз, пошла на уступки.

— Как скажешь, только быстрее, — согласилась Янга, потом достала из своего узла чёрное платье моего размера и ту самую красную шляпу с вуалью. И потащила.

— Мой муж вдруг начал вести себя хорошо. Я поначалу испугалась, что помирать собрался, но он потом признался, что ходил к ученице нашей местной гадалки, — сообщает одна из стоящих женщин.

Ухоженная, хоть и без макияжа. А румянец на её пухлом лице успокаивает сердце. Значит, дельный совет я тому торговцу дала.

— Так вы погадать пришли? — уточняю у дам, а сама кошусь на Янгу.

Гадать лучше к ней идти.

— Нет. Хотим, чтобы вы и наших мужей на путь истинный наставили, — сообщают другие дамы.

Так-с, где тут выход?

— Леди… льм,— едва слышно шипит мне на ухо Янга, и хватает за руку, чтобы я сбежать не успела.

— Я на это не подписывалась, — так же тихо шиплю я, но Янга со мной не согласна.

— Минутку. Нам нужно настроить чакры, — улыбается она гостям, а затем вытаскивает меня в коридор.

— Тебе сложно им помочь? — ещё и сердится на меня.

— Помочь? Да мне просто повезло. Вдруг я в следующий раз только хуже сделаю?

— Сюда счастливые не приходят. Они все и так на грани отчаяния. Хуже ты уже не сделаешь, деточка, а вот попробовать показать им, что жить можно иначе, можешь. Ты видела жену того торгаша? Пару недель назад на ней лица не было, а сейчас цветёт и пахнет. Вон сколько подруг привела. А они, между прочим, мою лавку стороной обходили и солью посыпали!

— Ты просишь меня помочь тем, кто чинил тебе проблемы?

— Я хочу, чтобы это место узнало, наконец, счастье. И неважно с кого начинать, с друзей или с врагов, — выдает Янга, и я невольно начинаю её уважать ещё больше.

Возможно, она права. Больше всего сквернословят и чинят проблемы самые несчастные люди. И часть из них в той комнате.

Мир я не могу изменить и не хочу, но показать людям каплю мировоззрения из своего мира, стоит. Тем более, если есть шанс сделать кого-то чуточку счастливее. Если он сам, конечно, этого захочет. Наседать не буду.

С такими мыслями и возвращаюсь в зал. Мужей прошу не звать. Всё равно ведь не пойдут. Хочу поговорить с женщинами. С каждой наедине. И каждая история трогает до глубины души. Не умею абстрагироваться.

Поэтому я и не пошла работать психологом в своём мире, хотя училась. Поступила туда скорее для того, чтобы залатать свои раны и починить поломанное, насколько это было возможно. А оно вот во что вылилось.

К концу дня на меня накатывает такая усталость, какой я даже от работы с синюхой никогда не чувствовала.

Янга тоже вся расчувствовалась, но довольная. Суетится, делая сладкий чай и еду.

— Ешь, моя хорошая, ешь, — подсовывает пряники. — Тебе много сил теперь надо.

— Это была разовая акция, — будучи полумёртвой, отвечаю я.

— Ак… чего? Неважно. Подумай ещё раз. Чем в земле колупаться, не лучше ли в тёплой комнате сидеть и делать добро? Вон какие все счастливые ушли!

— Не все, — констатирую я.

Бабуле осторожный намек про “отпустить контроль и думать о себе” не понравился. Но я этого и ожидала. Три стадии принятия и прочее, прочее…

— Ну и ладно. Одна недовольна, а пять довольных. Это успех!

— Успех будет, когда я земли восстановлю. У меня на это пять месяцев осталось.

— Так тем более! Сама не управишься. Работники нужны. Чем больше, тем лучше.

— Это я и без тебя знаю. Но денег пока столько нет, да и кто пойдёт к Хельм?

— А я тебе сама проверенных найду. И с деньгами помогу. От своей части за синюху откажусь, — выдает Янга.

Уж не знаю, почему для неё это дело настолько важно, что она готова на такое пойти, а для меня предложение более, чем заманчивое.

Вот только…

— Не думаю, что это хорошая идея. Прости, — поднимаюсь на ноги. — Сон я видела нехороший. А потом и кости твои то же самое показали. Не стоит мне этим заниматься.

— Коли так, от судьбы всё равно не убежишь, только зря ноги собьёшь, — кидает мне вслед Янга, я не отвечаю, просто ухожу.

Недовольный Крок встречает на улице, когда уже стемнело. Ворчит, что так долго был один, но стоит обнять его, как смягчается.

Глава 11. Подружимся?

— Проверьте дом, — сухо велит инспектор, отвернувшись от меня, как от какого-то демона.

Что за…? Ладно.

— В этом доме красть нечего, — отвечаю я, но умалчиваю, что всё добро мы храним в подвалах особняка. А может вор и там побывал?

С трудом подавляю порыв проверить синюху и захожу в дом. Боже, здесь сломано… всё! Одна печка целой осталась.

— Я... кхм… пришлю людей, чтобы починили мебель, — сообщает Сурэл уже деликатней, однако напряжение, исходящее от него, чувствуется даже через несколько метров. Кстати, почему он застыл на пороге?

— Там промозгло и с крыши капает. Может, зайдёте? — зову его в дом, ибо негоже не позаботиться о том, кто только что спас тебе жизнь.

— Мне привычно.

— Да? А выглядите так, будто вас молнией поразит, если войдёте, — не могу не подколоть его, но инспектор мою шутку оценивает не сразу. Даже напрягается.

— Не молнией, леди Хельм, — усмехается он. — А вы меня совсем не боитесь?

Ой, какой вопрос.

— Надеюсь, что и не нужно? Вы ведь меня только что спасли, не для того, чтобы своими руками прибить Хельм? — изгибаю бровь, жду ответа, но вместо этого инспектор едва заметно улыбается уголком губ. Но в дом всё же входит.

— У меня таких мыслей пока нет. Но не думаю, что вам стоит здесь оставаться. Тем более одной. Возможно, это был не просто вор, — предостерегает Сурэл.

— А кто тогда? Наёмник? — только и приходит в голову. Та тень двигалась ловко.

— Вы успели кого-то настолько разозлить, чтобы вас заказали? — ведёт бровью инспектор.

Хороший вопрос. Я никого не злила, но один персонаж всё же мог бы на такое пойти, мой бывший муж. Но какая ему выгода? Он и так получил всё, кроме этих земель и моей жизни.

— Я не знаю, что у кого в голове, — вздыхаю я.

— Разве? А вот люди говорят совсем иное об ученице гадалки, — отвечает Сурэл, и я спотыкаюсь на ровном месте.

— К слову, Вы пересечёте закон, если продадите в этом месяце более трёх мешков синюхи и не зарегистрируйте доход, — выдаёт он мне в спину, и я напрягаюсь до кончиков пальцев, а затем резко оборачиваюсь.

— Вы что, следите за мной?

— Я знаю всё и обо всех жителях вверенного мне города, леди Хельм, — говорит спокойно, но по спине пробегает дрожь от его взгляда. — Про некоторых даже больше, чем хочется.

— Тогда должны знать и о том, что я усердно работаю, чтобы восстановить эти земли, не так ли?

— Знаю, — спокойно соглашается он, и у меня в груди загорается лучик надежды.

— Значит, вы больше не считаете меня избалованной наследницей, решившей поиграться в песочнице? — хочется думать мне.

— В этом я все ещё не уверен, — как ведро холодной воды на голову.

Ну что за упрямый инспектор? Знает, как я стараюсь, но при этом все ещё желает прикарманить мои земли?

— А я думала, раз мы оба хотим благополучия Аффису, то можем объединить усилия и работать вместе, — решаю подойти к нашему союзу с другой стороны.

— Это вряд ли, — опять снегом в лицо.

— Я, что, вам настолько не нравлюсь? — уже не выдерживаю.

Ей богу, с шестью женщинами было в разы проще говорить, чем с одним этим упёртым инспектором. И как у него мозг работает?

— Всё-таки плохая из вас ученица гадалки, — он ещё и смеется надо мной, но затем резко становится пугающе мрачным. — Вы ведь до сих пор понятия не имеете, с кем говорите?

В этом Сурэл прав. Я знаю лишь то, что он инспектор, который печётся о благосостоянии города и жителей. Даже меня, вроде как защищает, хотя с первого взгляда невзлюбил. Интересно, у этой нелюбви есть ещё причина, кроме репутации моей семьи?

— Так, может, вы мне расскажете, господин Сурэл? Слушать, как вы уже знаете, я отлично умею, — мило предлагаю ему.

— Не думаю, что вам понравится, — остаётся он таким же холодным.

Но я сейчас не готова сдаваться.

— А вы попробуйте, вдруг, мы даже поладим, — предлагаю я, подхожу поближе и заглядываю в глаза, чтобы Сурэл увидел, как дружелюбно я настроена.

Заиметь среди клиентов самого грозного инспектора – да это же как джекпот сорвать!

— Леди Хельм… — голос инспектора срывается на хрип, а взгляд становится более пугающим. — Прекратите это делать.

— Делать что? — не понимаю я. А затем замечаю, что его глаза только что будто изменились.

Или мне померещилось? Прищуриваюсь, пытаясь понять, то ли я дура, то ли его зрачки, в самом деле, пульсируют.

— Это… — рычит он, и лишь сейчас я понимаю, как близко подошла к мужчине.

Зато теперь я чётко вижу, как пульсируют его зрачки. Не показалось, чёрт возьми! Инстинкт самосохранения приводит в чувства. Я пячусь, но проваливаюсь каблуком в прохудившуюся доску.

Рефлексы у инспектора отменные. Он тут же ловит меня, да ещё и притягивает себе, будто на инстинктах. Кажется, даже вдыхает мой запах, и его глаза… Чёрт возьми! Его зрачки становятся вертикальными! А в следующий миг жар его дыхания опаляет мои губы.

Глава 12. Согласна!

— Давно дело было, — вздыхает Янга, танцуя с любимым чайником у печи.

Ставит алый заварник с белыми кружочками на тёмную скатерть с золотистыми вензелями и давай заливать кипяточком не спеша. Запах поднимается отменный, не спорю. Но у меня самой вот-вот пар из ушей повалит, если ведьма не поторопится.

Привела меня, значит, на кухню и полчаса начать не может. А я терпеливая, когда мне что-то нужно.

— Ага, и? — мягко подталкиваю к разговору.

— Евсина, вроде, её звали. Прабабку твою. Она в городе чёрными делишками занималась. На том состояние Хельмы и сколотили. Только люди узнали, суда потребовали. А судьёй прадед инспектора был. Ой, как твоя прабабка только не пыталась его соблазнить. Какие только зелья не варила, хоть драконов и нельзя приворожить вроде бы, но не сдавалась.

“Драконов”, — выхватываю из рассказа. Значит, в роду Дарена драконы были, вот почему его зрачки менялись. А, может, он и сам дракон?

— В общем, не знаю я, получилось у этой дамы его в себя влюбить или нет, но на костёр она попала. Да так возненавидела Григора, что прокляла от всей души. А проклятие-то сработало. И на весь род его пало. Потому Сурэлы и ненавидят Хельмов.

— А как именно прокляла? — уточняю я.

Род вроде не вымер. Дарен правнук Григора, выходит. Живой, сильный, красивый.

— А кто ж знает? Я там не была, а Сурэлы это проклятие так скрывают, что сейчас никто и не знает о нём, кроме самих драконов и Хельмов. Но говорят, страшное там что-то было. Да такое творилось… ох!

Причитает Янга, а мне уже и чай в горло не лезет.

— А потом ещё эта трагедия. Знаешь, сколько людей болели, когда пары отравленной магией земли, коснулись работников. Инспектор Сурэл грозный мужик, но дракон чести, и только потому, наверное, тебе не мстит, — продолжает Янга, а я отмечаю для себя кое-что важное. Но ты на него не заглядывайся. Его семья пусть и за городом, у них владения похлеще твоих будут. И если пронюхают, что ты возле инспектора вьёшься, то и убить могут.

— За что? Это ведь не я прокляла. Я прабабку даже не знала!

— Зато мать знала. Она тоже тут прославилась. И чего Хельмов так к Сурэлам тянет? — вздыхает Янга, а следом за ней и я.

Не такое я хотела услышать. Совсем не такое. Делаю глоток уже оставшегося чая, чтобы прогнать горечь во рту, а она не уходит. И зябко как-то после всего.

Хельмы прокляли Сурэлов. Непонятно, как именно, но драконы злы так, что и в бетон меня закатать будут рады, только повод дай. Отлично…

Но Дарен вроде никогда не смотрел на меня как на врага народа. С предубеждением – да. Как на сумасшедшую – тоже разок было. Как на смертный грех смотрел… но жажды тихо закопать меня в лесу в его глазах я не видела. А возможности у него были.

Ложусь спать в гостиной, где мне поселила Янга, и начинаю думать, что даже злость в глазах инспектора была предназначена не мне. Тогда на кого он злился?

Ответов не нахожу, так и засыпаю, а утром меня будят мягкие лапы Крока.

— Ты где был прошлой ночью? — это мой первый вопрос, но от объяснений фамильяр благополучно уходит, ещё и отвлекает на Янгу, которая вошла с подносом вкусной еды.

Значит, уговаривать будет.

— Согласна! — выпаливаю я, ибо другого пути выбраться из ж… жерла вулкана не вижу.

— Так я ж ещё ничего не сказала, — охает хозяйка.

— Так я ж ученица гадалки. Просекла с одного взгляда!

— Про…чего? Неважно! — радуется Янга и тут же тянет меня сонную за стол, позабыв, что собиралась сначала задобрить едой. Но я-то не забыла.

За завтраком и договариваемся, что один день в неделю я буду “гадалкой”, в остальное время займусь своими первостепенными делами. План отличный, и работает сначала хорошо, но спустя дней десять от силы идет в топку.

***

— Мне их записывать некуда! Не глупи, девочка, раз идут, надо принимать! Сама посмотри! — подтаскивает меня к окну Янга как-то вечером.

Отказывать людям, которые часами готовы стоять, неудобно. Порой даже думаю, может, во мне правда есть что-то ведьминское.

Тот сон видела, да и с людьми, когда говорю, уже не только слушаю, что и как они говорят, и как ведёт себя при этом их тело. А будто чувствую их. Знаю…

Это здорово, но из-за кучи клиентов, посещать земли всё труднее. Потому Янга выполняет договорённости и направляет туда мужиков из каких-то деревень.

К ним я являюсь со своим лицом и контролирую работу на землях, а вот к гостям дома гадалки всегда выхожу в шляпе и после одного случая, как ко мне пытались приглядеться, даже платок под вуаль вяжу, чтобы остаться неузнанной.

Ведь однажды ученица гадалки перестанет быть нужна, и тогда я выйду к людям как Хельм!

Но пока как Хельм я копошусь с Кроком в земле в ночи, ибо местоположение своих сокровищ я отказалась называть. Во избежание соблазнов и опасных мыслей, так сказать. Только Крок знает, а он что-то в последнее время темнит. Так и не сказал мне, почему тикает всякий раз, когда видит инспектора. А что касается самого Суэла…

Глава 13. Горячая банька

Аффис в вечернее время выглядит волшебно. Фонарщики заканчивают свой обход, зажигая уличные светильники на высоких кованых столбах. Один за другим вспыхивают голубоватые огоньки под стеклянными колпаками, рассеивая сумерки и отражаясь в лужицах после недавнего дождя.

Из окон зданий льётся тёплый свет, а воздух наполнен ароматами чая, свежей выпечки и пряностей.

На центральной площади ещё людно. Слышится гул голосов торговцев, сворачивающих свои лавки, звенят монеты, позвякивают упряжки запоздалых повозок.

Знакомые дамы, увидев нас с Янгой, кланяются с почтением. Даже некоторые мужчины, которые тайно захаживают за советом, тоже проявляют уважение – кто кивком головы, кто приподнятой шляпой. Седовласый аптекарь так и вовсе прикладывает руку к сердцу.

Но есть и те, кто косятся, провожая нас взглядами. Я чувствую их – словно иголочки, впивающиеся в спину. Женщина в сером платье с тугим воротником что-то шепчет своей спутнице. Группа молодых девушек у фонтана кидают брезгливые взгляды.

Они никогда и близко не подходили к лавке гадалки, потому от незнания болтают всякое. Но мой совет урон ещё никому не нанёс. Я очень в этом деле осторожна.

— Крок опять по соседям пошёл? Сюда не придёт? — спрашиваю Янгу, пока прогуливаюсь, наблюдая за тем, как зажигаются первые звёзды в темнеющем небе.

— Март закончился, а Крок не нагулялся. Тебя на моё попечение сбагрил, — фыркает гадалка.

— И себя тоже. Такого не прокормишь в одного, — отвечаю я, и мы вместе смеёмся.

Проходим чуть дальше вглубь улицы, где фасады домов украшены витиеватой лепниной, и я замечаю темную карету у "Золотого грифона", самой дорогой ресторации в Аффисе. В окошке повозки пусто, но сам инспектор в тёмно-синем мундире с начищенными пуговицами вместе со своим белобрысым помощником выходит из заведения. Замечает меня и сбивается с шага.

— Идём, — Янга тянет меня за рукав платья, ибо я сама, кажется, забыла, как ходить.

Янга тащит, я не сопротивляюсь. Хотя в спешке смысла нет. Инспектор с того самого дня ни разу не подходил. Максимум мог кивнуть издалека.

— Ой! — вдруг пятится Янга, толкая меня назад.

— Женщина, тебе боги глаза зачем дали? — раздается мужской сильный голос, в котором отчётливо звучат высокомерные нотки.

— Смотреть не учили? — тут выступает второй, будто одного грубияна мало для того, чтобы припугнуть двух женщин.

Окидываю незнакомцев взглядом. В свете фонарей видно не очень, да и вуаль мешает, но разглядеть дорогую одежду получается отлично.

На высоком и щуплом шатене бежевый камзол из плотной Каймирской ткани с золотой вышивкой на лацканах. Моя предшественница знала толк в моде, а теперь её знания достались мне.

Второй чернявый на полголовы ниже первого, но в плечах пошире. С ног до головы в белом, от расшитого серебряной нитью камзола до безупречно отглаженных брюк. И только начищенные до зеркального блеска туфли чёрного цвета нарушают это снежное великолепие.

Выглядят эти двое как лорды, но их манеры хамские. "Не стоит с ними связываться", — подсказывает чуйка, и я тут же тяну Янгу в сторону, чтобы обойти грубиянов, а то зная её характер…

— А ну-ка постой. Это вы местные гадалки? — интересуется тот, что пошире.

— А чего надо, грубиян? — вскидывается Янга, готовая не то защищаться, не то нападать.

— Ты мне хамишь? — изгибает тёмную бровь незнакомец.

— Ну, во-первых, вы начали сами, — подмечаю я, стараясь говорить спокойно.

Честно, поорать трёхэтажным на них хочется, но с такими нужно иначе.

— Во-вторых, мы всё-таки женщины. В-третьих, приём будет завтра. Приходи, расскажу, почему невеста от тебя ушла. Может, ещё успеешь ее вернуть, — выдаю Тому, что в белом, и чувствую, как слова попадают точно в цель.

Даже в тусклом свете фонаря видно, как кровь отливает от его лица.

— Эй, девка! — злится щуплый, но “белый” его останавливает.

— Сейчас расскажи! — требует он.

Да так, будто на куски меня порвет, если не отвечу.

— Потому и ушла. Нетерпеливый. Горячий. Это первая причина. Но есть ещё и вторая. Завтра приходи к обеду, и узнаешь. А если ещё раз грубить начнёшь, то и слова не скажу, хоть пытай, — выдаю хамам-лордам, беру Янгу за руку и увожу за собой.

Сердце колотится как бешеное, но я уверена, что всё сделала правильно. Сама не знаю, как объяснить. Некоторых я чувствую особенно остро. Тот в белом из их числа – от него веет отчаянием, скрытым под маской спеси.

За спинами слышится приглушённый спор, а затем и присвистывание в духе "у-ху", как раньше гопники красавицам комплиментировали. Мда, из знатного у тех двоих только одёжка.

Не оборачиваюсь, но слышу что-то вроде шлепка, а затем возмущённое: "Кузен, ты чего?!" Кто, что и кому сделал непонятно. Но нам уже и неважно. Мы с Янгой добираемся до баньки.

Хотя банькой это сложно назвать. Двухэтажное здание с колоннами по фасаду и вывеской, на которой изображена раковина с жемчужиной внутри. Истинный элитный турецкий SPA, только декор более древний.

Глава 14. Не мой день

Шатен в бежевом камзоле и белоснежный принц замирают на пороге, опешив не меньше меня. Да уж, тут точно немая сцена: я – по шею в воде, лорды-хамы – с подносами, и Сурэл – полуобнаженный, напряжённый, но успевший прикрыть меня собой.

— Ээ.. — тянет кто-то из парней. — Ты не один?

— Раз дошло, выйди уже, — отсекает Сурэл, так строго, что не будь я в шоке, вздрогнула бы.

А любопытство наказанных лордов -хамов пересиливает страх очередного наказания, и едва один из них рискует взглянуть на меня, как тут же… шлёпается, как по волшебству. Второй следом за ним, а я наконец-то, отойдя от секундного шока, ныряю под воду.

Плыву прочь, отчаянно надеясь, что мимо туннеля не промажу, и не задохнусь там. С первым справляюсь быстренько, а вот со вторым... Вырываюсь из воды с оглушающим кислородным голоданием и дышу, как не в себя.

— Что? Где? Куда она делась? — доносятся голоса, а затем знакомый звук шлепка.

— Ай! Кузен! Ну хватит, мы УЖЕ не дети!

— А ведёте себя ещё хуже. Дети в силу возраста нос суют не в своё дело, а вы в силу бестолковости. Чем только в академии занимались?

— Учились мы! А ты мог бы и показать нам ту девушку! От семьи прячешь, деду не понравится… — парень не договаривает, хотя шлепка я не слышал.

Видимо, инспектор этого болтуна взглядом приструнил. Он это умеет. А я отлично умею влипать! Запишу в копилку достижений сразу после того, как смоюсь отсюда подальше!

Боги! Надо же так встрять. Наспех переодеваюсь, повязываю на лицо платок, а затем и шляпку с вуалью надеваю. И только хочу поискать Янгу, как она приходит сама.

— А чего это ты?! — только хочет она возмутиться, как я прикладываю палец к её губам.

Не хочу, чтобы нас услышали. Я ведь их слышала. А сейчас стало тихо. Ушли?

— Ты чего? — чуть ли не шепчет мне Янга.

— Накупалась уже, — отвечаю ей, решив, что чем наставница меньше знает, тем крепче спит. Не то начнет проводить ритуалы, чтобы мы с Сурэлом разными дорогами ходили.

— Вот же чёрт! — в прямом смысле фейспалм, когда осознаю, что я сама пару часов назад позвала одного из тех грубиянов в лавку гадалки. Он, как я теперь понимаю, тоже Сурэл.

Вот где была моя чуйка? Почему я чувствую всех, кроме себя самой? Ну и инспектора, пожалуй… Почувствовала бы, не забыла бы и не залипла на шесть кубиков на животе.

— Элиза? — осторожно зовет меня Янга.

— Ладно, ты купайся, а я пока что найду чего выпить, — отвечаю подруге, а мысленно добавлю "желательно, чего-нибудь покрепче".

Выхожу из купален в тускло освещённый коридор. Воздух здесь тёплый и влажный, с легким ароматом благовоний. Стены покрыты мелкой голубоватой плиткой, местами потемневшей от времени. Шаги по каменному полу отдаются гулким эхом.

Миновав пару поворотов, попадаю в просторную прихожую с низкими диванами и столиками. На них – кувшины с напитками и глиняные чашки. В воздухе витает запах сладких трав и дымка от тлеющих в углу угольков. Тут и успокаиваюсь, а затем, прежде чем снова скользнуть к купальням прислушиваюсь. Вроде, лишние не бродят. И не лишние, увы, тоже.

Вздохнув, топаю к Янге, как слышу:

— Ты заметил, как Дарен изменился?

Голос приглушённый, его едва слышно из-за двери, но я узнаю. Один из кузенов. Тот длинный, кажется.

— Он стал ещё более грозным и пугающим. Ты заметил?

— Он всегда был и грозным, и пугающим. С детства. — отзывается второй, чем-то прихлёбывая.

— Но сейчас ещё больше. С виду улыбается, а по спине мурашки идут. Может, это всё из-за Хельмов?

— Что ты несешь, Пайер?

— Ты разве не слышал, что в городе болтают? Хельмы вернулись. Точнее одна. Дочка.

— Шутишь? А почему кузен ничего клану не сказал?

— Ты Дарена, что ли, не знаешь?

— Но в Хельм тоже есть ведминская кровь, а проклятие…— как назло, он понижает голос, не слышу часть слов. — Дарен, может, и сильнейший из нас, но на каждого бога найдется управа. Может с ней разобраться?

Чего? Не нужно со мной разбираться!

— Не лезь в дела Дарена, если жизнь дорога, — вот, отличный совет.

Но второй не соглашается:

— Это уже не…

— Деточка моя дорогая, а ты чего там стоишь? — раздаётся голос, и мужчины тут же замолкают, а я… отлетаю от двери!

Янга?! Ну на кой сейчас-то?

Глава 15. Красный свет

Просыпаюсь с первыми лучами солнца и некоторое время просто лежу, переваривая вчерашнее. Надо же было так влипнуть! Хорошо хоть, что мы с Янгой успели сбежать из купален до того, как нас заметили.

Эти разговоры про Хельмов... Мурашки до сих пор по коже.

Потягиваюсь и замираю, услышав солидный храп под боком.

— Явился, блудный кот, — треплю серую шёрстку, и Крок тут же мурлычет сквозь сон.

— Не буди. Я весь день вчера твои земли контролировал. Опять эти типы явились, — зевает он.

— Какие типы? Местные? — спрашиваю я.

Они там часто гуляют, наблюдая, занимается ли Хельм землями, как обещала.

— Не похожи на то, — потягивается Крок. — Залётные, скорее всего. Хотел проследить, да упустил.

— Спрашивали что-нибудь?

— Ничего. Они издалека смотрели, — объясняет Крок, а мне всё это не нравится.

Эх, можно было бы в своё будущее заглянуть. Увы, нет…

Хочу разузнать побольше, потому с Кроком, умывшись, каждый по-своему, идём на кухню. Янга уже вовсю готовит завтрак.

Она движется по кухне с привычной сноровкой. Её серое платье и белый передник мелькают между печью и столом, пока Янга проверяет горшки и заваривает чай.

— Выспались, наконец? — спрашивает она, ставя тарелки, а я берусь нарезать хлеб.

Корочка под ножом хрустит так приятно. И пахнет хлеб так же, как в детстве. Сразу в голове воспоминания, как топаешь с магазина с буханкой в одном целлофановом пакете, а от неё такой запах, что до дома она добирается уже с обгрызенными углами. А потом нагоняй…

— Не кормили тебя, видать, совсем, — бухтит Крок.

Опять заглянул в мои мысли. Вот сейчас как представлю сапоги из крокодила!

— Не надо, я понял! — важно заявляет Крок и разваливается на стуле. А я подмечаю, что как-то быстро он вырос. Был котёнком, а тут уже почти кот целый.

— Хозяйка! Ты там где? Прийти сказала, а дверь заперта! — раздается громкий голос, и я едва не явлюсь кашей.

— Сурэлы, — тут же напрягается Крок.

Он-то откуда узнал? А голос-то действительно похож на голос одного из лордов-грубиянов, только вот прийти он должен был к обеду, а сейчас только девять утра.

— Не вытерпел, — вздыхает Янга, посмеивается, а я вот нервничаю.

Знала бы, кто эти двое такие, в жизни бы не позвала.

Да и всю ночь вчера думала, что с ними делать. Можно было уйти или попросить Янгу их принять, но решила поиграть с огнём и узнать у них кое-что. Как раз после завтрака хотела подготовиться, но этот чёрт явился слишком рано.

— Шляпку не забудь! — кидает мне вслед Янга, когда я вылетаю из кухни.

— Три нацеплю! — нервно шучу в ответ, ибо эти господа вчера могли успеть разглядеть лицо девицы, которая заплыла в мужскую купальню к их кузену.

— А ты… — хочу отправить Крока земли проверить, а его уже и нет. Куда делся?

Некогда искать. Спешу в комнату, наспех собираю светлые волосы в высокую прическу, оставляя две пряди у лица. Знаю, что не увидят, но самой приятно ощущать себя красивой. А нетерпеливый гость в дверь тарабанит так, будто вынести её собрался. Но стоит мне распахнуть её, как гость мигом притихает. Сегодня он опять вырядился в белое, даже шляпку на голову нацепил. И пришёл, к сожалению, не один.

Коричневый высокий братец тоже здесь.

— Так что ты про невесту говорила? — спрашивает вместо приветствия брюнет.

Говорит сдержанно, аккуратно, будто ждёт, что я его по носу дверью щёлкну. И хочется, знаете ли, но жить я ещё не передумала.

— Проходи. Один, — говорю брюнету, а шатен тут же напрягается, как натянутая струна. Я ему не нравлюсь. Но ещё больше его бесит, что брат пожелал сюда прийти.

— Пайер… — косится на товарища брюнет, и тот неохотно соглашается.

Садится на один из стульев, которые Янга услужливо расположила в коридоре перед комнатой приема, да на тот самый, что поближе к двери.

Захожу в зал первой, брюнет за мной. Дверь закрывает плотно сам, просить не нужно.

— Тебе погадать как-то надо? — растерянно спрашивает он.

— В гаданиях наставница хороша, я по-другому смотрю, — отвечаю ему, и гость тут же напрягается. “И что же ты видишь?” — так и зависает вопрос на его лице.

Обычно, когда сюда приходят люди, я всегда знаю, что говорить и в какой момент задать правильный вопрос. И мне очень нравится, как загораются глаза людей в этот момент. Потому что не я говорю им ответ. Они сами его находят внутри себя.

Но с этим гостем всё иначе. Он будто стена, не такая высокая и неприступная, как инспектор, но сложно. И зачем тогда чуйка велела мне его позвать? Даже начинаю нервничать, что в моей практике вот-вот случится серьёзный провал, как в голову сами плывут мысли. Странные мысли.

— Она узнала вашу тайну. Точнее одну из тайн, — слова сами вытекают изо рта, а гость напрягается.

— Она разозлилась за измену! — поправляет он, но это не так.

Глава 16. Карета

Обычно я очень осторожна в плане смены “личины”. И чаще всего, когда мне нужно стать Хельм, я выхожу из дома гадалки, замаскировавшись под какую-нибудь клиентку в серой накидке, а затем за поворотом снимаю её и уже в своем плащике топаю к землям.

Сегодня поступаю так же. Меняю чёрное платье ученицы гадалки на одно из тех, что привезла с собой из столицы, синее.

Натягиваю на пальцы тонкие, но прочные перчатки с изящным кружевом по краю запястья. В них удобно работать с землёй, да и запах синюхи не впитается в руки, а то мало ли какого нюхача занесёт вечером в лавку.

Завершив с основным образом, накидываю поверх собственного тёмно-синего плаща серую накидку, такую же, как у большинства местных женщин, и выхожу на улицу. Прохладный ветер тут же забирается под юбку.

Похолодало, а ведь вчера погодка шептала. Ёжусь и спешу отойти за поворот, как замечаю в конце улицы тёмную массивную карету.

Кто находится внутри, не разглядеть, но сердце подсказывает, что там… инспектор Сурэл.

Наблюдать на этой улочке особо не за чем, так зачем…? Может быть, решил убедиться, что его кузены не спалят лавку вместе с гадалками или Хельм?

Кстати, а ведь Гай сказал кое-что интересное про чай и аллергию. То-то нос у него был покрасневшим.

А Сурэлы ведьм по запаху, что ли, вычисляют? Непонятно…

Но в любом случае за чаёк с аллергическими травками, если я всё верно поняла, спасибо! Потому слегка склоняю голову, выражая благодарность. Ловлю себя на странной мысли, что была бы рада, если бы инспектор выглянул в ответ, но, увы…

Чувствуя себя немного уязвлённой, тут же вздрагиваю носиком, и сохранив на лице лёгкую улыбку, разворачиваюсь, цокаю каблучками по каменной дорожке сначала вдоль домов, а после вдоль заборов.

Чем дольше топаю, тем чаще задумываюсь о том, что в будущем надо озаботиться вопросом перемещения на колесах. Но пока что у меня слишком много тайн, а лишний раз не стоит рисковать.

Спустя четверть часа, наконец-то, добираюсь до начала земель. Четверо мужчин, которых Янга сыскала где-то в соседней деревне, как раз распахивают дальние участки.

А вот Крока я не вижу, сколько бы ни оглядывалась. Ладненько. Значит, в бой пойду без крокодила.

— Доброго дня! — окликаю мужчин, топая по твёрдой, почти каменной земле к тем участкам, которые уже приобрели приличный, здоровый для суглинка вид.

Работники, заметив меня, тут же выпрямляются и даже выглядят приветливо, хотя в первые дни сотрудничества были такими колючими, будто их в рабство взяли, а не деньги хорошие предложили. Между прочим на тридцать процентов больше, чем на рынке труда это стоит!

Старший, и по возрасту, и по статусу – дед Мигей. Седой, сухой старичок, но крепкий. Глаза хитрые, живые. Рядом его сыновья-близнецы — Порх и Элсей: широкоплечие, коренастые, только один русый, другой тёмный. Чуть поодаль с лопатой в руках стоит Том – худощавый парнишка с веснушками по всему лицу.

— Рады видеть вас в здравии, леди Хельм! — кивает с улыбкой Мигей, да в этот раз даже выглядит искренне. Остальные подхватывают приветствие, да давай рассказывать о том, как обстоят дела на землях.

— Синюха заканчивается. Всё точно по вашим расчетам делали, сколько горстей, на какой участок, — заканчивает на грустной ноте Мигей.

— Угу, — задумчиво тяну я и оглядываю участки земли, на которых уже нет той жуткой черноты.

А затем окидываю взглядом всю территорию. Мда, мы только процентов пятнадцать от всей работы сделали, а месяц уже прошел. Да и весна вовсю идет. Сажать нужно, книжки по садоводству в запой читать, а не гадать налево и направо…

— Поняла, на днях куплю ещё немного синюхи, — отвечаю господам, а это значит, что ночью я пойду с Кроком на дело.

А раз так, то было бы неплохо найти этого шкодника.

— О! А это кто?! — прищуриваются мужики, поглядывая в сторону Аффиса.

Оборачиваюсь в сторону улицы и замечаю повозку. Вовсе не инспекторскую. Тоже чёрная, но будто бы побольше, а ещё по углам какие-то вензеля золотом поблескивают. Непростой в ней сидит гость. И остановился он возле моей земли он, конечно же, совершенно случайно?

Чуйка встает на дыбы, а глаза ещё быстрее считывают обстановку: чуть подальше в стайку сбились местные.

Обычно сюда от силы приходят двое или трое, чтобы на работы на землях поглядеть, а сейчас дюжина набежала. И это не всё. Кто-то ещё шагает в нашу сторону по улице. Зачем? На дорогую карету поглядеть?

— Леди Хельм? — с козел спрыгивает кучер, больше похожий на великана в ливрее. Следом второй, такой же внушительный. Движения у обоих чёткие, выверенные. Военная выправка. Явно непростые возницы.

Что, чёрт возьми, происходит?

Глава 17. Сорванная маска

— А кто спрашивает? — интеллигентно интересуюсь я у пугающих господ.

А наблюдателей вокруг становится всё больше и больше, как грибов после дождя. На лицах горожан явное замешательство, я же свои эмоции стараюсь не показывать, и ещё сильнее напрягаюсь, когда замечаю среди зевак белый костюм и коричневый. Кузены инспектора здесь.

Сам он тоже где-то рядом, кожей чувствую. Хочу отыскать его в толпе, но отвлекаюсь – дверь чёрной дорогой кареты с позолотой отворяется.

Медленно, будто намеренно играя на моих нервах. Первым делом замечаю серую шляпу с загнутыми полями вверх и чёрной лентой. Последняя мода в столице.

Сердце пропускает удар от мысли, что сюда заявился бывший муж, с которым нам делить больше нечего, но мужчина, появляющийся из повозки вдвое старше и втрое толще, чем Кеймар Берр.

Незнакомец грузно ступает своими начищенными до блеска туфлями на опаленную землю в тех местах и, выпрямившись во весь свой немалый рост, важным взглядом оглядывает мои земли, а затем останавливает взгляд тёмных, маленьких глаз-бусинок на мне.

— Не радушно вы встречаете гостей, леди Хельм, — выдаёт он мне, а полные губы, будто бы смазанные каким-то жиром, изгибаются в кривой, злой ухмылке.

— Гости обычно сообщают о своём визите, и тем самым дают возможность хозяевам подготовиться, — замечаю в свою очередь, поддерживая вежливую с виду и колючую изнутри беседу. К чему ругаться, пока не разобралась? — Вы же застали меня врасплох, господин. К тому же вы знаете моё имя, а я ваше до сих пор нет.

Говорю вовсе не громко, но в образовавшейся тишине, слышно каждое мое слово и редкие неразборчивые шепотки в толпе. И эта толпа становится всё больше.

Человек тридцать точно столпились у дороги. Зачем они пришли? Чего ждут?

От Хельм, явно, ничего хорошего. Это видно по их лицам и глазам. На ученицу гадалки они смотрели совсем иначе... Она была им другом, а Элиза Хельм – заклятый враг, от которого только ждешь беды. И лишь одни выразительные карие глаза, на которых застывает мой взгляд, смотрят совершенно иначе и заставляют сердце пропустить удар.

Инспектор тоже здесь. Стоит в чёрном, как сама смерть, мундире, но вовсе не со своими кузенами, а с другой стороны. Он выглядит напряжённым, а взглядом так вообще режет воздух, но действий пока не предпринимает.

Инспектор тоже не знает, чего от меня ждать? Или напротив, готов заступиться? Но это добром не обернётся, учитывая, что белый и коричневый братцы тоже здесь.

— Я знаю всех, кто мне нужен. И знаю о них всё, — важно сообщает гость. — Звать меня можете лордом Бордаром.

Бордар. Что-то знакомое, но точно припомнить не могу. Вряд ли Элиза была с ним знакома лично, но наверняка слышала его фамилию…

Точно! Вспомнила! Фамилия Бордар несколько раз мелькала в статьях вестников, где назывались самые богатейшие люди королевства. “Богатейшие и опасные”, — как говорил бывший муж, сминая на завтраке одну из газет с нескрываемой злостью.

Что ж, информации немного, но уже достаточно, чтобы задаться вопросом, что этот человек (а может быть даже маг или дракон) забыл в этом гиблом месте?

— Рада знакомству, господин Бордар. Честно сказать, не ожидала увидеть вас в этих краях, — отыгрываю партию леди, а внутри всё сильнее нарастает страх.

Чуйка прямо бесится от одного взгляда на незваного гостя.

— В ответ на вашу честность, тоже буду честным. Меня предупреждали о вас, и я весьма удивлен тому, как искусно вы ведете беседу, вопреки моим ожиданиям. Если быстро подпишем бумаги, то приглашу вас на ужин. Вы, должно быть, заскучали по нормальной еде, будучи в этой дыре, — выдает лорд, а меня от его предложения едва ли не выворачивает.

И поглядывает он на меня теперь уже не так надменно, как на кизяк под ногами, но не сильно лучше. Теперь я чувствую себя вещью, которую он присмотрел на витрине, и решил, что непременно хочет ею поиграться вечерок от скуки.

Каждая клеточка встаёт на дыбы, да ещё и шепот в толпе напрягают. Люди ведь тоже слышат всё это, а слева так вообще идет такой мощный импульс, будто сейчас рванёт. А слева как раз стоит инспектор.

— Простая еда мне по вкусу, лорд Бордар, благодарю за добрый жест и ваши намерения старшего заботиться о младшей. Вы напомнили мне отца, что очень тронуло, — умываю этого гада с такой улыбочкой, что хоть гостя и перекашивает, хамить в ответ не спешит. — Позвольте узнать, о подписи каких документов идет речь?

Бордар усмехается. Зло. Жестоко. Ему не понравился мой ответ, но расставить границы нужно было сразу.

— Дай ей, — кивает Бордар одному из своих громил, и тот мигом сует мне папку и перо с таким видом, будто я должна подписать немедля и не глядя.

Я же, разумеется, решаю глянуть, открываю твёрдую кожаную обложку, скольжу взглядом по желтоватому листу, а там…

— Я хочу ваши земли, леди Хельм, — дополняет бред, написанный в договоре, незваный гость. — Предлагаю цену на двадцать процентов выше рыночной, учитывая их состояние. Этих денег хватит на приличное имение в столице. Соглашайтесь.

Нашёл идиотку. Цену предлагает за кусок непригодной земли, а ещё и про надбавку мне заливает. В самом деле, дурочкой меня считает?