Хозяйка кафе "Золотой Цыпленок", или Жаркое из дракона

Пролог

Последний луч солнца упрямо цеплялся за край моей чашки с кофе, превращая остывающую арабику в подобие жидкого золота. Я позволила себе улыбнуться. Хорошая примета. «Золото». Скоро это слово будет прочно ассоциироваться с моим именем. Не с наследством или выигрышем, а с делом, которое я построила сама. С моим рестораном.

Мой взгляд скользнул по стопке папок на столе — бизнес-план, расчеты, анализы рынка. Они были испещрены пометками, как карта сокровищ, которую я составляла долгие пять лет. Пять лет учебы, работы на износ в чужих кухнях, экономии на всем, кроме качественных продуктов. Иногда мне казалось, что я уже не чувствую вкуса еды, только ее стоимость и потенциальную прибыль. Но это того стоило. Каждая ночь без сна, каждая мозоль на ладонях.

Дверь щелкнула, и в комнату вошел Марк. В его руках поблескивал бутыль скромного, но нашего любимого шампанского. Увидев мое «золото» на столе, он рассмеялся.

— Опять в своих бумагах? Алиса, сегодня вечер нашего триумфа! Отложи свою бухгалтерию.

Он был прав. Сегодняшний вечер был заслуженным финалом. Завтра в десять утра мы подписываем договор аренды. Идеальное место в центре, с террасой и огромными окнами. Я уже видела, как в них играет свет люстры, которую присмотрела на блошином рынке.

— За нас, — его бокал звонко встретился с моим. Звук был таким чистым, таким окончательным. — За «Сезон». Скоро о нем заговорит весь город.

Я встретила его взгляд. Эти голубые глаза, в которых я тонула с первого дня в кулинарном колледже. Он всегда верил в меня. Когда я говорила о собственных рецептах, а не о работе в чужом ресторане, он не отмахивался, а садился рядом и помогал считать цифры. Он был моей скалой. Моей единственной точкой опоры в этом сумасшедшем мире гастрономических амбиций.

— Я бы не справилась без тебя, — выдохнула я, и это была чистая правда. Моя уверенность была стальной, но закаляли ее его поддержка и вера.

Марк потянулся за телефоном, и его лицо озарилось экранным светом.
— Кстати, о завтра… Тот маклер, Леонид, только что написал. У него форс-мажор, он улетает завтра в обед. Говорит, может встретиться только сегодня. Показать тебе помещение при свете вечерних огней, это, говорит, совсем другая атмосфера.

Лед тронулся у меня где-то под ложечкой. Вечерняя встреча? Мои внутренние тревоги, которые я так тщательно приручала годами, подняли головы.

— Сегодня? Где? — спросила я, и мой голос прозвучал слишком уж деловито.

— На складах в порту. В десять. Я встречу тебя у входа, не бойся.

Склады. Порт. Десять вечера. Красные флаги взвились в моем сознании, крича о нарушении всех правил безопасности. Ни один уважающий себя маклер не назначает просмотр объекта в таком месте в такое время. Это пахло либо полным непрофессионализмом, либо чем-то гораздо худшим.

Я посмотрела на Марка. Он улыбался своей самой обаятельной улыбкой, той, от которой у меня подкашивались ноги.

— Марк, это… странно. Не могу сказать иначе. Может, перенести?

— Алиса, это же наш шанс! — он взял мою руку в свои. Его ладони были теплыми и надежными. — Ты же знаешь, какая конкуренция за это помещение. Если не мы, его тут же перехватят. Леонид — человек старой закалки, чудак. Но он держит слово.

Логика в его словах была. А еще в них была любовь. И именно она перевесила. Любовь и годы безоговорочного доверия. Разве он когда-нибудь подводил меня? Нет. Он был тем, кто всегда был рядом.

Любовь ослепляет, — прошептал какой-то внутренний голос. Я его проигнорировала.

— Хорошо, — согласилась я, заглушив тревогу. — Только… ты точно будешь там?

— Конечно, глупышка. Я же твой рыцарь. Ничего не бойся.

Воздух в порту был густым и обжигал легкие смесью соли, ржавчины и гниющей рыбы. Я шла по брусчатке, и гулкое эхо моих шагов отдавалось в полых желудках заброшенных ангаров. Я крепче сжала ремешок сумки. Внутри лежала не просто пачка денег. Лежали мои пять лет. Мои ночи. Мои мечты. Наша общая с Марком надежда.

Каждый шаг отдавался в висках нарастающей паникой. Улицы были пустынны, и только редкие фонари бросали на землю желтые, большие пятна света. Я проверяла телефон. Ни звонков, ни сообщений. Глупая, глупая Алиса. Настоящий бизнесмен никогда бы не согласился на это.

И вот я увидела его. Он стоял под фонарем, освещенный, как на сцене. Его поза была расслабленной, он курил. Сердце екнуло от дикого, животного облегчения. Я была не одна.

— Марк! — крикнула я, ускоряя шаг. — Я уже думала, что заблудилась…

Он медленно повернулся. И улыбки на его лице не было. Ни тени того тепла, что было у нас дома час назад. Его лицо было маской из чистого льда.

— Деньги с собой? — спросил он ровным, деловым тоном, каким я с ним никогда не разговаривала.

Мир замер. Звуки порту исчезли, остался только свист ветра в ушах.

— Что? Марк, что случилось? Ты выглядишь странно.

— Я спросил, деньги ты принесла? — он отбросил окурок, и тот, описав дугу, исчез во тьме.

Это был не мой Марк. Это был кто-то другой. Незнакомец с глазами моего жениха. И в этот миг все пазлы сложились в ужасающую, отвратительную картину. Все его «деловые встречи», которые заканчивались ничем. Его советы «вести переговоры помягче». Он не помогал мне строить мечту. Он строил ее для себя. Используя меня как трамплин.

Предательство обожгло сильнее, чем удар. Горло сдавило, в глазах помутнело.

— Ты… все это время? — я слышала, как мой голос дрожит, и ненавидела себя за эту слабость. — Это была ложь? Вся наша… наша общая мечта?

Он сделал шаг ко мне. И это был не шаг любимого человека. Это была походка палача, выходящего на работу.

— Не драматизируй, Алиса. Я просто пересмотрел приоритеты. Ресторан будет. Просто ты в нем больше не нужна. Ты была хорошим поваром, но никудышным бизнесменом. Слишком доверчивой.

Я отступила назад, прижимая сумку к груди, как мать прижимает ребенка. Нет. Этого не будет. Он не получит ничего. Ни моих денег, ни моей мечты.

Глава 1

Первым пришло сознание боли. Тупая, ноющая волна накатывала на затылок, отдаваясь свинцовой тяжестью в висках. Я попыталась пошевелиться, и тело ответило пронзительным протестом. Каждая мышца ныла, словно после марафона, которого я никогда не бегала.

«Скорая… Нужно вызвать скорую», — промелькнула первая связная мысль.

Я заставила себя открыть глаза. Темнота. Не та, мгновенная темнота после удара, а густая, почти осязаемая, разбавленная лишь скудными полосками лунного света, пробивающимися сквозь щели в ставнях. Я лежала не на асфальте. Подо мной было что-то жесткое, колючее и отдававшее запахом пыли и… сена?

Паника, острая и холодная, сковала горло. Я резко села, и комната заплясала перед глазами. Маленькая, убогая. Вместо привычных очертаний моей спальни — низкий потолок с потеками, стены из грубого тесаного камня, крошечное закопченное окошко. Я сидела на узкой деревянной кровати, скрипящей при малейшем движении, а под тонким, грубым одеялом действительно лежала солома.

«Это сон. Кошмар. Отходняк после удара», — убеждала я себя, сжимая виски пальцами. Но боль была слишком реальной. И запахи. Запах плесени, древесной смолы и чего-то незнакомого, травяного.

Мои пальцы наткнулись на волосы. Длинные, спутанные, непривычно мягкие. Не мои уложенные профессиональной укладкой волосы. Я потянулась к лицу. Очертания были другими — выше скулы, острее подбородок. Сердце заколотилось, как птица в клетке.

«Зеркало. Мне нужно зеркало».

Я кое-как сползла с кровати, ее пружины заскрипели протестом. Ноги подкосились, и я едва удержалась, ухватившись за грубый деревянный сундук. Пол был холодным и неровным. В полумраке я нащупала на стене небольшое пятно — потускневший осколок зеркала в простой деревянной раме.

Подойдя ближе, я увидела отражение.

И чуть не закричала.

Это была не я. И в то же время… была. Примерно мой возраст, двадцать с небольшим. Но черты лица — изможденные, бледные, с синяками под огромными, испуганными глазами цвета морской волны. Те самые глаза были единственным, что казалось знакомым — в них горел тот же огонь, что и у меня. Огонь страха и непонимания. Девушка в зеркале была до жути худой, ее светлые, почти белые волосы тускло свисали прядями. На ней была простая ночная рубашка из грубого полотна.

Я дотронулась до своего отражения. Холодное стекло. Худая девушка в зеркале повторила мой жест.

Это не сон.

Это кошмар наяву.

В голове что-то щелкнуло, и в висках застучало. Не мои воспоминания, а обрывки, словно кадры из старого, испорченного фильма. Ссора с высокой, надменной женщиной… Горечь какого-то травяного отвара на языке… Приступ тошноты, слабости, падение… Имя — Элинор. Элинор Лейн. И чувство — тяжелое, давящее — что тебя хотят отравить. Что ты здесь лишняя.

Я отшатнулась от зеркала, прислонившись спиной к холодной стене. Дыхание перехватило. Порты, удар, Марк… а теперь это? Что это? Галлюцинация перед смертью? Попадание в другую реальность? Безумие?

Дверь в комнату скрипнула. Я инстинктивно вжалась в стену, пытаясь стать незаметной.

В проеме возникла тень. Не огромная фигура из порта, а хрупкий силуэт молодой девушки с кружкой в руках.

— Барышня Элли? — тихий, дрожащий голос был полон надежды. — Вы… вы проснулись?

Она подошла ближе, и лунный свет упал на ее лицо. Лет шестнадцати, испуганные карие глаза, простенькое платьице. В ее взгляде читалась неподдельная забота.

Я не знала, что говорить. Мой язык отказался повиноваться. Я просто смотрела на нее, как зверек в капкане.

— О, слава Великой Матери! — девушка ахнула, увидев, вероятно, мой дикий испуг. Она поставила кружку на сундук и робко приблизилась. — Не бойтесь, это я, Сора. Ваша служанка. Вы нас так напугали… Доктор сказал, что вы вряд ли… — она не договорила, и на ее глазах блеснули слезы.

Сора. Это имя отозвалось в чужих воспоминаниях. Верная. Единственный друг.

— Я… — мой голос прозвучал хрипло и непривычно высоко. Это был не мой голос. — Что случилось?

— Вы не помните? — Сора смотрела на меня с сочувствием. — Вам стало плохо после ужина с вашей кузиной, леди Изабеллой. Очень плохо. Вы уже три дня без сознания.

Леди Изабелла. Имя прозвучало как удар колокола. Высокая женщина. Надменный взгляд. Горечь отвара. Воспоминания-осколки сложились в чёткую, ужасающую картину. Кто-то действительно пытался эту девушку — меня — отравить. И, судя по всему, у них это получилось. Только вместо смерти случилось… это. Я заняла ее место.

Меня трясло мелкой дрожью. Это был не просто шок. Это было крушение всей реальности.

— Где я? — спросила я, и вопрос прозвучал глупо, но это было единственное, что меня интересовало.

Сора смотрела на меня с растущим беспокойством.

— В ваших покоях, барышня. Над кафе. Вам нужно попить, вы очень слабы.

Она протянула мне кружку. От нее пахло медом и травами. Я машинально взяла ее. Руки дрожали.

Кафе. Слово зацепилось в моем сознании, единственный островок чего-то отдаленно знакомого в этом море безумия.

— Какое кафе? — прошептала я.

— «Золотой цыпленок», барышня, — ответила Сора, как будто объясняя ребенку. — Ваше кафе. Точнее, то, что от него осталось.

«Золотой цыпленок». Это название, такое нелепое и жизнерадостное в этом мрачном мире, прозвучало как насмешка. Моя мечта о ресторане, которая только что была разбита вдребезги в другом мире, здесь, в этом странном теле, оказалась моим жестоким наследием — умирающим заведением с задорным именем.

Ирония судьбы была настолько горькой, что я чуть не рассмеялась. Вместо этого из горла вырвался сдавленный стон. Я закрыла глаза, пытаясь совладать с накатывающей волной паники и отчаяния.

Алиса Райвен, успешная рестораторша, была мертва. Ее предали и убили.

Теперь я — Элинора Лейн. Бедная родственница. Жертва отравления. Хозяйка убыточного кафе с смешным названием «Золотой цыпленок».

И где-то там, в этом незнакомом мире, бродил тот, кто попытался меня убить. И, возможно, он еще не знал, что его план провалился.

Глава 1.1

Следующие два дня прошли в тумане слабости и отчаянных попыток не сойти с ума. Я, Алиса Райвен, училась быть Элинорой Лейн. Моим главным занятием было лежать, пить противный травяной отвар, который приносила Сора, и по крупицам собирать мозаику из чужих воспоминаний.

Они всплывали обрывками, как всплывают куски дерева после кораблекрушения. Город назывался Аэриндел. Мир — Элизиум. Магия была такой же обыденностью, как электричество в моем прошлом мире, вот только доступна она была далеко не всем. Элинора, судя по всему, к магам не относилась. Она была последним отпрыском обедневшего дворянского рода, чье состояние испарилось вместе с влиянием. От всего наследия осталось лишь это кафе да куча долгов.

На третье утро я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы сойти вниз. Вернее, мой внутренний бизнес-аналитик, загнанный в угол и напуганный, но не сломленный, потребовал наконец оценить масштаб катастрофы.

— Барышня, вы уверены? — испуганно округлила глаза Сора, когда я, дрожа от слабости, накинула на плечи поношенный шерстяной плащ. — Вы еще так бледны…

— Я не могу валяться здесь вечно, Сора, — сказала я, и мой голос, хоть и оставался чужим, прозвучал с той самой сталью, что помогала мне пробиваться в мире ресторанного бизнеса. — Мне нужно увидеть... мое кафе.

Слово «мое» далось с трудом. Ничего в этом мире не было моим. Кроме, пожалуй, проблем.

Сора, вздохнув, послушно повела меня по узкой, скрипучей лестнице. Запахи, доносившиеся снизу, становились все отчетливее. Запах старого жира, пыли, кислого пива и чего-то затхлого. Мое сердце, которое уже привыкло сжиматься от тревоги, упало куда-то в пятки. Этот букет знал каждый неудачник общепита.

И вот я увидела.

«Золотой цыпленок» — насмешливое, жизнерадостное название, которое так контрастировало с реальностью. ЦЫПЛЕНОК БЫЛ МЁРТВ. Полумрак, пробиваемый лишь парой коптящих масляных ламп. Гора грязной посуды на столах, липкий от столетий пролитых напитков пол. Пыль лежала пушистым одеялом на подоконниках и пустых стеллажах за стойкой. В воздухе висела тишина, столь же густая и неприятная, как и запах.

В углу, у камина, в котором не тлело ни единого уголька, сидел единственный посетитель — старый гном в потрепанной кожаной куртке, мирно посапывавший, уткнувшись бородой в стол.

Из-за стойки поднялся еще один человек. Вернее, не совсем человек. Ростом он был с хороший шкаф, кожа отливала серовато-зеленым, а из-под густых бровей на меня смотрели маленькие, умные глаза. Полуорк. Воспоминания Элли подсказали мне его имя — Финн. Заведующий хозяйством, вышибала, посудомойка и, по совместительству, последний верный сотрудник.

— Барышня, — буркнул он кивком, его голос напоминал перекатывание булыжников. — Вы живы. Хорошо.

В его простых словах было больше искренней заботы, чем во всех сладких речах моего бывшего жениха.

— Я жива, Финн, — подтвердила я, с трудом переводя взгляд с этого царства запустения на него. — Что... что тут происходит?

— Ничего, — честно ответил полуорк. — Вот уже три месяца. С тех пор как старый хозяин, ваш дядюшка, отбыл к предкам. Изредка заходят свои, как Громбор, — он кивнул на спящего гнома. — Он за пиво платит. Иногда.

Отчаяние, холодное и липкое, снова попыталось подобраться к моему горлу. Я сделала шаг вперед, и моя нога со скрипом прилипла к полу. Я закрыла глаза на секунду, представляя себе свой «Сезон» — светлый, пахнущий свежей выпечкой и кофе, с шумом голосов и звоном бокалов. А потом открыла и увидела это.

И тут во мне что-то щелкнуло. Окончательно и бесповоротно.

Нет. Я не позволю. Меня уже убили один раз. Меня уже предали один раз. Я не позволю этому миру, этой жалкой конторе и какой-то ядовитой тетке сломать меня во второй раз.

Я выпрямила спину, игнорируя слабость в ногах.

— Сора, Финн, — сказала я, и в моем голосе зазвенели стальные нотки, заставившие их обоих встрепенуться. — У нас есть работа.

Я прошла к стойке и провела пальцем по поверхности. Оставила жирную борозду.

— Первым делом — уборка. Генеральная. Финн, вам нужны помощники? Инвентарь?

Он недоуменно хмыкнул: — Денег нет, барышня. На мыло и щетки нет.

— Деньги будут, — отрезала я, уже составляя в уме список приоритетов. — Сора, принеси мне все книги учета, какие найдешь. Счета, накладные, все.

Я обвела взглядом это печальное зрелище еще раз, но теперь видела не упадок, а потенциал. Большие окна — можно впустить свет. Просторный зал — можно расставить столики с умом. И главное — название. «Золотой цыплёнок». Оно было идеальным. Недорогим, запоминающимся, вызывающим улыбку. Нужно было просто наполнить его правильным смыслом.

Я подошла к входной двери и распахнула ее. Свет ударил в глаза, осветив клубы пыли, поднявшиеся с пола.

— Финн, — повернулась я к полуорку. — Первое, что увидят прохожие — наши грязные окна. Это недопустимо. Нам нужно их вымыть.

— Чем? — спросил он практично.

— Уксусом, водой и тряпками. Найдем. Сора, после того как принесете книги, проверьте все запасы на кухне. Каждая крупа, каждая щепотка соли. Мы должны знать, с чем работаем.

Они переглянулись. В их глазах читалось уже не просто непонимание, а проблеск чего-то нового — интереса.

— Барышня, — осторожно начала Сора. — А что мы будем делать? Вы же не собираетесь... готовить?

Я посмотрела на вывеску, где потускневшие буквы едва складывались в слова «Золотой цыпленок», а потом на своих двух верных, но сомневающихся сотрудников.

— Нет, Сора, — сказала я твердо. — Мы не будем «готовить». Мы будем зарабатывать. И начнем мы с того, что вернем этому цыпленку его золото.

Мое первое задание в новом мире началось.

_________

Дорогие читатели, приглашаю вас в еще одну историю нашего прекрасного литмоба!

Лесные владения для попаданки

Александра Гаршина

Глава 2

Уборка напоминала сражение с многоголовым драконом, где каждая голова была новой проблемой. Мы с Сорой и Финном объявили войну грязи, паутине и застарелым пятнам. Финн, как выяснилось, обладал недюжинной силой — он одним махом вынес на улицу всю старую, пропитавшуюся запахом гниения мебель, которую я сразу же признала безнадёжной.

— На дрова, — коротко бросила я, видя его вопросительный взгляд. — Хотя бы согреемся зимой.

Сора, вооружившись тряпкой и тазом с мутной водой, сражалась с пылью на стеллажах. Я же, превозмогая слабость в мышцах, занялась тем, что знала лучше всего — кухней.

То, что я увидела, заставило бы прослезиться любого санитарного инспектора моего мира. Застарелый жир на плитах, ржавые ножи, припасы, которые явно хранились здесь со времен основания Аэриндела. С горькой усмешкой я обнаружила мешочек с мукой, в котором завелись жучки, и тут же выбросила его в помойную яму.

— Барышня, это же последняя мука! — ахнула Сора, увидев мои действия.

— Именно поэтому мы и были убыточными, — парировала я, с силой отскребая пригоревшую грязь с чугунной сковороды. — Подавая такое, мы не зарабатывали, мы теряли последних клиентов. Лучше пустая тарелка, чем тарелка с отравой.

К концу дня мы едва стояли на ногах, но кафе... кафе уже не напоминало заброшенный склеп. Оно стало похоже на пустую, но чистую коробку с потенциалом. Мы вымыли окна, и вечерний свет наконец-то проник внутрь, осветив голые стены и пустой зал. Было стерильно, бедно и печально, но уже не отталкивающе.

На следующее утро я с головой погрузилась в учетные книги. Картина вырисовывалась удручающая. Долги поставщикам, просроченные налоги городскому магистрату, жалкие гроши от редких продаж. Денег не было совсем. Ни на еду, ни на новые припасы, ни тем более на ремонт.

Мой внутренний аналитик бился в истерике. Но где-то там, в глубине, шевелилась та самая азартная девочка, которая когда-то начала с продажи домашних пирожков в институте.

— Финн, — позвала я, закрывая последнюю потрепанную книгу. — Есть ли у нас что-то съедобное? Совсем чуть-чуть. Что угодно.

Полуорк нахмурился, задумавшись.
— В погребе... несколько мешков старого картофеля. Твердого, но еще не проросшего. Есть сало. И лук. Много лука.

Картошка, лук, сало... В моем мозгу, как по волшебству, всплыл рецепт. Простой, дешёвый, сытный и, что самое главное, пахнущий домом и уютом.

— Идеально, — прошептала я. — Сора, принеси мне самый большой чан, что найдёшь. Финн, наруби дров. Мы готовим.

Они смотрели на меня как на сумасшедшую. Готовить? Из этого? Когда в кафе нет ни одного клиента?

Через час на кухне стоял умопомрачительный аромат. Я готовила нечто среднее между драниками и тушеной картошкой с салом и луком. Блюдо было примитивным, но я сделала все, чтобы раскрыть его простую магию. Хрустящая корочка, мягкая серединка, аромат обжаренного лука и топленого сала... от одного запаха текли слюнки.

— Финн, — скомандовала я, снимая с огня первую порцию. — Вынеси стол на улицу, прямо перед входом. И эту сковороду тоже.

Он молча повиновался. Я высыпала золотистую картошку на большую чугунную сковороду, чтобы она оставалась горячей, и сама вышла на улицу. Сделав глубокий вдох, я взяла деревянную ложку и громко стукнула ею по сковороде.

Звонкий стук разнесся по улице. Несколько прохожих обернулись.

— Внимание! — крикнула я, заставляя свой голос звучать уверенно, хотя внутри все сжалось в комок. — «Золотой цыпленок» возрождается! В честь открытия — специальное блюдо дня! Сытная золотая картошка с лучком и салом! Всего две медные монеты за порцию! Пахнет дарами земли, греет душу!

Я не знала местных кулинарных традиций, но я знала универсальный язык голода и аппетитного запаха. Аромат, разносящийся от сковороды, был неопровержимым аргументом.

Сначала люди лишь смотрели с недоверием. Но потом один из рабочих, проходивший мимо с инструментом, остановился. Он сглотнул слюну, покосился на сковороду.

— Две меди? — переспросил он хрипло.

— Две меди, — уверенно кивнула я. — И кусок хлеба в подарок.

Он помедлил еще мгновение, затем достал из потертого кошеля монеты и протянул мне.
— Давай, попробую.

Я наложила ему щедрую порцию на грубую лепёшку, которую Сора чуть раньше купила у соседа-пекаря в долг. Рабочий откусил, обжегся, зашипел и тут же откусил еще раз.

— Чёрт возьми... а вкусно, — пробормотал он с полным ртом и, кивнув мне, пошёл дальше, быстро уплетая свою находку.

Это стало сигналом. К столу потянулись другие — такие же рабочие, подмастерья, пара городских стражников. Две медные монеты были ценой, которую мог позволить себе почти anyone. А запах и вид довольного первого клиента сделали своё дело.

Сора с изумлением принимала деньги, а я, стоя у сковороды, почувствовала странное тепло в груди. Это не был триумф. Это было нечто большее — первая победа над обстоятельствами. Первый шаг.

Когда последняя порция была продана, а солнце начало клониться к закату, мы с Сорой и Финном стояли в пустом, но уже не таком безжизненном зале и смотрели на медяки, разложенные на столе. Их было немного. Очень немного. Но это были НАШИ деньги. Заработанные нами.

— Завтра, — сказала я, глядя на их усталые, но оживленные лица, — мы купим муки, яиц и молока. Мы испечем что-нибудь сладкое.

Впервые за эти дни я увидела, как в глазах Соры вспыхивает не просто преданность, а настоящий азарт. Даже угрюмый Финн смотрел на монеты с одобрением.

«Золотой цыпленок» сделал свой первый робкий писк. И этот писк был о деньгах, надежде и хрустящей картошке. И это было только начало.

Глава 2.1

На следующий день мы с Сорой отправились на рынок. Медяки, вырученные за вчерашнюю картошку, жгли мне карман. Каждая монета была на счету, и мне приходилось проявлять чудеса дипломатии и торга, чтобы растянуть наш скудный бюджет.

Вернувшись с покупками, я увидела необычное оживление на нашей обычно тихой улице. Напротив «Золотого цыпленка», в здании, которое до этого стояло с заколоченными окнами, кипела работа. Десятки рабочих в одинаковой униформе выносили старую мебель, заносили новые ящики, а на крыльце стоял высокий мужчина в строгом, но безупречно сшитом камзоле и отдавал распоряжения.

Я замерла на пороге своего кафе, сжимая в руках узелок с мукой. Новый сосед? Конкуренция? Сердце упало. Мой «Цыпленок» только-только вылупился из скорлупы, а тут уже на горизонте появился ястреб.

— Кто это? — тихо спросила я у Соры.

— Не знаю, барышня, — прошептала она в ответ, с любопытством разглядывая незнакомца. — Вчера ещё никого не было.

В этот момент мужчина повернулся, и его взгляд скользнул по нашей скромной вывеске, а затем остановился на мне. Его лицо было... не просто красивым. Оно было идеальным, словно высеченным из мрамора скульптором, одержимым симметрией. Темные волосы, собранные у затылка, высокие скулы, губы, изогнутые в легкой усмешке. Но больше всего поражали глаза — золотисто-янтарные, с вертикальными зрачками, как у кошки. В них читалось холодное любопытство и бездонная уверенность в себе.

Его взгляд был оценивающим, быстрым и безразличным, как если бы он смотрел на букашку. Он измерил меня, наше скромное заведение с одним только что вымытым окном и, не удостоив ответа на мой невысказанный вопрос, развернулся и ушёл внутрь своего здания.

Меня будто обдали ледяной водой. В этом взгляде не было ни злобы, ни презрения. Была полная, тотальная незаинтересованность. Мы для него были ничем. Пылью.

— Наглец, — проворчала Сора, надув губки.

— Нет, — поправила я ее, все еще чувствуя холодок вдоль позвоночника. — Это не наглость. Это превосходство. Финн!

Полуорк появился в дверях, испытующе глядя на суету напротив.

— Узнай, что это за заведение и кто его хозяин.

Финн кивнул и молча растворился в толпе, как настоящий shadow.

Пока он отсутствовал, мы с Сорой занялись тестом. Я решила начать с простого — с оладий. Это было несложно, дешево, и пахнуть должно было божественно. Пока Сора замешивала тесто, а по кафе разносился теплый, сладковатый запах, я пыталась отогнать от себя тревогу. Этот мужчина... в нем было что-то нечеловеческое. Его глаза преследовали меня.

Через пару часов вернулся Финн. Его лицо было еще мрачнее обычного.

— Ну? — нетерпеливо спросила я, откладывая в сторону первую партию румяных оладий.

— Таверна, — буркнул он. — Называется «Логово Дракона». Хозяин — лорд Каэлен. Из рода Драконий Коготь.

У меня перехватило дыхание. Драконий Коготь. Воспоминания Элли услужливо подсказали обрывки информации. Драконы. Не мифические существа, а одна из правящих рас Элизиума. Сильные, древние, невероятно могущественные и... обычно не интересующиеся делами людей, а уж тем более захудалыми кафе в небогатом квартале.

— Дракон? — ахнула Сора, побледнев. — Здесь? Прямо напротив?

— Он что, в своей истинной форме будет посетителей принимать? — поинтересовалась я, пытаясь представить себе огромную ящерицу, разносящую эль за стойкой.

Финн фыркнул: — Нет. Они умеют принимать человеческий облик. Но глаза... глаза не скрыть.

Вот оно что. Те самые зрачки. Теперь все встало на свои места. Моим конкурентом оказалось не просто другое заведение, а представитель высшей расы. С ним невозможно было бороться на его поле. Его таверна, судя по размаху подготовки, будет роскошной, дорогой, элитной.

Но у меня было свое оружие.

Я подошла к подносу с оладьями, взяла один и откусила. Теплый, воздушный, с хрустящей корочкой... идеально.

— Отлично, — сказала я, поворачиваясь к своей маленькой команде. — Пусть себе открывает свое «Логово». У них будет дорогое вино и дичь с серебряных гор. А у нас...

Я протянула по оладушку Соре и Финну.

— А у нас будет самый вкусный и доступный завтрак во всем Аэринделе. Мы не будем конкурировать с драконами. Мы будем кормить их будущих слуг.

В тот день мы продали все оладьи. Аромат свежей выпечки оказался сильнее страха перед соседом-драконом. Рабочие, торговцы, мамы с детьми — все заходили попробовать «эти странные лепёшки» с медом или вареньем.

Вечером, подсчитывая выручку, я заметила, что Сора нервничает.

— Что-то случилось?

— Барышня... — она заерзала. — Пока вы были на кухне, заходила та самая женщина... леди Изабелла.

Лед пробежал по моей спине.

— Что ей было нужно?

— Говорила, что проезжала мимо и увидела, что мы открыты. Спрашивала, как ваше здоровье. Говорила... — Сора потупила взгляд, — что вы «удивительно живучи для такой хрупкой девочки». И что «нужно быть осторожнее, на улицах неспокойно».

Это не было пожеланием добра. Это была угроза. Леди Изабелла проверила, жива ли ее жертва. И обнаружила, что не только жива, но и проявляет признаки деятельности.

Я посмотрела на выручку, на чистые, но все еще голые стены, на верные лица Соры и Финна. Напрямую напасть она не могла — слишком заметно. Но она явно не оставила своих намерений.

А напротив, за запыленным окном, угадывался свет в окнах «Логова Дракона». Лорд Каэлен, дракон, который даже не считал меня за конкурента.

У меня за спиной был тайный враг, а напротив — могущественный незнакомец, чьи намерения были покрыты мраком.

«Золотому цыпленку» предстояло расти в очень непростом соседстве.

___________

Дорогие читатели!

А вот и еще одна история из литмоба!

Обед с призраком

Надежда Паршуткина

16+

Глава 3

«Логово Дракона» открылось ровно через неделю после того, как я впервые увидел Каэлена. Это было не шумное празднество, а тихое, почти высокомерное начало работы. Однажды утром, когда я вышла проветрить помещение после ночной уборки, я застыла на пороге.

Их двери — массивные, из темного дуба с причудливой резьбой, изображавшей победу дракона над каким-то мифическим змеем, — теперь были распахнуты настежь. Из глубины доносились сдержанные, мелодичные переливы арфы и низкий гул респектабельных бесед. Но больше всего поражал запах — сложный, слоеный аромат, в котором угадывались дорогие импортные специи, трюфели, рубленое мясо и выдержанное вино. Этот запах был так же далек от простых, сытных ароматов нашей кухни, как небо от земли.

Их вывеска была настоящим произведением искусства. Кованая из черненой бронзы и темнейшего дерева, она изображала извивающегося дракона, чьи могучие крылья охватывали название заведения. Глаза чудовища — два крупных, огненных рубина — сверкали в утреннем солнце с вызывающей роскошью. Рядом с нашей скромной, почти наивной табличкой «Золотой цыплёнок», которую Финн собственноручно выжег на дереве, их вывеска смотрелась как коронованная особа, снизошедшая до общения с уличным артистом.

В тот же день нашу обычно спокойную улицу заполонили богатые кареты с гербами на дверцах. Кучера в ливреях ловко управлялись с лошадьми, а из экипажей выходили дамы в шелках, от которых слепило глаза, и господа в бархатных камзолах, с тростями и надменными выражениями лиц. Они скользили взглядами по мостовой, по крышам, по нашему кафе — не видя нас, не замечая. Мы были для них частью уличного ландшафта, неотъемлемым и неинтересным, как булыжник под ногами.

Сора, стоя у окна с тряпкой в руках, хмурилась, глядя на этот парад чужого богатства.
— Ни одного клиента не останется, — прошептала она, и в ее голосе слышалась откровенная паника. — Всех к себе переманят. Смотри, все туда идут.

— Не всех, — возразила я, наблюдая, как к «Логову» подкатывает очередная лакированная карета. — Их клиенты никогда не были нашими. Они не станут есть наши пироги с луком и пить наш ячменный отвар. Наш клиент — вот он.

Я кивнула на рослого парня в простой, поношенной рубахе и грубых штанах. Он явно был подмастерьем какого-то кузнеца или плотника. Парень нерешительно топтался у входа в «Логово», бросая тоскливые взгляды на богатое убранство и явно не решаясь переступить порог, за которым пахло деньгами и властью.

— Эй, дружище! — крикнула я ему через улицу, широко улыбаясь. — Не хочешь попробовать наших новых куриных крылышек? Только из печи, хрустящие, с медово-чесночным соусом! Всего три меди за полную тарелку!

Парень обернулся, и на его лице расцвела улыбка облегчения. Он с радостью отвернулся от недоступного ему «Логова» и быстрым шагом направился к нашему уютному, неказистому «Цыпленку».

Куриные крылышки стали моим новым секретным оружием. Дешевые, сытные, их можно было есть руками, что было непривычно, но дико популярно среди простого народа, уставшего от чопорных манер. Я разработала целую линейку соусов: медово-чесночный, обжигающе-острый и пряный на основе местных трав, который я назвала «драконьей злобой» — в пику соседям. Это было просто, ново и невероятно востребовано.

Мы с Сорой и Финном работали не покладая рук, превратившись в отлаженный механизм. Я стояла у печи, творя кулинарную магию из самых простых продуктов, Сора парила между столиками, как юная фея, а Финн поддерживал порядок, таскал тяжести и своей внушительной внешностью охлаждал пыл возможных задир. Каждый день мы придумывали что-то новое: то сытный пирог с диким луком и лесными грибами, то густую похлебку в съедобной хлебной горбушке, то лепешки с сыром и зеленью. Мы нашли свою нишу — быстро, дешево, вкусно и по-домашнему уютно.

Однажды вечером, когда основной наплыв гостей спал и я вышла во двор, чтобы вылить помойную воду, я увидела его. Лорд Каэлен стоял на пороге своего «Логова», опершись о косяк двери. В его длинных пальцах дымилась тонкая серебряная трубка. Он не делал ничего — просто курил и смотрел. Смотрел на наше кафе. Его золотисто-янтарные глаза, те самые, с вертикальными зрачками, в сумерках светились мягким, но недвусмысленным хищным светом, словно у крупной кошки, высматривающей добычу.

Наши взгляды встретились через улицу, пустынную в этот поздний час. На этот раз в его глазах я не увидела прежнего безразличия. Там читалась холодная, аналитическая заинтересованность. Он наблюдал. Как ученый наблюдает за строптивым, но любопытным экспериментом. Как дракон может наблюдать за суетой муравейника, размышляя, стоит ли его растоптать.

Я не отвела взгляд, хоть каждый инстинкт кричал мне спрятаться. Я выдержала его взгляд, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки и мысленно благодарила все свои прошлые битвы с конкурентами, проверяющими налоговыми инспекторами и жадными арендодателями — те сражения закалили меня и научили не показывать страха.

Он медленно, почти лениво выпустил струйку дыма. Дым, извиваясь в прохладном вечернем воздухе, на мгновение принял причудливую форму, напоминающую то ли крылья, то ли языки пламени. Затем — легкий, едва заметный кивок, адресованный скорее самому себе, чем мне. И, не сломив моего взгляда, он развернулся и бесшумно исчез в зияющей темноте своего «Логова», словно растворившись в ней.

В тот вечер, закрывая кафе и задвигая щеколду на двери, я обнаружила на пороге небольшую, изящно завернутую в пергамент посылку, перевязанную серебряным шнурком. На ней не было ни имени, ни герба, ни единого слова.

— Что это? — прошептала Сора, заглядывая мне через плечо, ее глаза округлились от любопытства.

Я осторожно развернула упаковку. Внутри, на мягкой бархатной подушечке, лежала небольшая бутылочка из почти черного стекла, в котором играли лишь темно-золотые блики.

— От кого это? — проворчал Финн, сдвинув свои густые, нависшие брови. Он со стуком поставил на пол ведро с водой, которую собирался вынести.