Хозяйка кондитерской

Пролог. Я проснулась в новом мире

– …Мама! Мамочка! – надрывался испуганный детский голос. – Мама! Вставай! Хватит нас пугать!

Незнакомый мальчик плакал и кричал довольно громко. И судя по всему, где-то рядом со мной. Что же это, уже ангелы за мной прилетели? Только почему они меня так странно называют?

– Замолчи, Фелион, – строго ответил ему другой голос, как будто девочки, и постарше. – Может, для нас это и к лучшему. Мы наконец-то свободны, и тётя Криона отдаст нас в сиротский приют!

Ого! Похоже, в этой семье не всё так гладко и благополучно. В моей, к счастью, всё было по-другому. Хоть бог и не дал мне возможности самой завести детишек, я с удовольствием воспитывала своих маленьких племяшек, благо у меня их со временем оказалось аж пятеро: двое от старшего брата, Кирилла, и трое от младшей сестры, Зиночки. Потом они выросли и завели уже своих детишек, и я стала любящей бабушкой, а потом…

– Нет, Ами, ты не права, – упрямо отвечал всё тот же тоненький голосок где-то над моей головой. – Мамочка всегда говорила, что приют – это очень, очень плохое место для нас!

– Да что может быть хуже этого дома, Фел? – сердито отвечала девочка. – Разве мы тут что-то хорошее видели?

Странный, однако, сон ко мне привязался. И голоса звучат слишком правдоподобно, я их слышу очень отчётливо, хотя уже пятнадцать лет как оглохла на одно ухо.

Да и вообще, что тут за крики такие, перед новопреставленной? Разве мне сейчас не положено слышать прекрасную музычку, гулять по шелковистой травке и нюхать благоухающие вечно цветущие розы в раю?

Что я попаду именно в рай, я не сомневалась.

Ведь жизнь я прожила долгую, счастливую и наполненную смыслом, хоть и место семьи у меня занимала любимая работа. Более пятидесяти лет я проработала поваром-кондитером: сначала в небольшом ресторанчике, а затем организовала и своё собственное кафе, которое было довольно популярно в нашем городе. У меня даже имелись кое-какие награды за конкурсы, в которых побеждали мои десерты. Меня и по телевизору несколько раз показывали, когда я участвовала в кулинарной передаче.

Работала я до последнего, пока уже руки и зрение не стали меня подводить. Своё дело передала одному их племянников, заработанную мною крупную сумму распределила между своими родственниками. Вроде все остались довольны, я всегда пользовалась среди родственников уважением.

Меня все любили.

Как сейчас помню, они собрались вокруг меня, чтобы дружно проводить меня в мир иной. Как-никак, мне уже девяносто четыре на днях стукнуло! Я с самого утра чувствовала, что сегодня особенный, очень важный день. Отжила я своё, ничего уж тут не поделаешь.

Многочисленные родственники и знакомые стояли вокруг моей кровати плотным кружком, что-то говорили, и я лишь на минуточку прикрыла глаза, а тут – хлоп! Всё куда-то перед глазами полетело.

И почему сейчас вместо белого потолка моей спальни я вижу другой – тёмный, деревянный, как будто в доме моего детства? Да и вместо широкой мягкой кровати с балдахином я лежу на чём-то жёстком и неудобном, как будто бы на каменных ступеньках... И привычной боли в ногах я больше не чувствую, а вот затылок болит – как будто меня знатно так по нему приложили.

Ничего не понимаю!

– Да вон она, уже моргает, – разочарованно протянула девочка, хотя я по-прежнему никого из говорящих не видела.

– Мамочка, тебе нужно встать, – жалобно добавил голосок мальчика. – Сейчас тётя придёт, она ругаться будет!

Так, похоже, эти голоса от меня не отвяжутся. Я слегка повернула голову, понимая, что это движение мне даётся на удивление легко – мой многолетний артрит в шее куда-то исчез. Так я умерла или нет? Что за странное место такое? Рай – не рай, на ад вроде тоже не похоже!

Может, это чистилища теперь такие строят?

Меня окружала незнакомая большая комната в серых тонах, довольно тёмная и неуютная, с голыми стенами. В воздухе пахло грязью и мусором. Похоже, в комнате было два этажа, и я почему-то лежала на первом, в самом низу на широкой лестнице, поперёк давно немытых, затоптанных грязной обувью ступенек.

Я медленно перевернулась со спины на четвереньки, а затем встала, понимая, что странный сон продолжается. Да ещё и реальный до жути. Например, я заметила, что на мне какое-то незнакомое серое платье в пол и некое подобие фартука, очень грязного, в жёлтых не отстиранных пятнах. Мельком взглянув на свои руки, я оторопело застыла.

Это были руки не девяностолетней старухи, а молодой женщины! Я изумлённо похлопала себя по бокам, удивляясь тому, что у меня снова есть талия. Провела ладонями по лицу, убеждаясь, что на нём гладкая молодая кожа, а по всей видимости длинные волосы собраны в тугую гульку на затылке.

Это кто угодно, но только не я!

Потерев ушибленный затылок, я подняла голову. И столкнулась взглядом с двумя детьми, что стояли на самом верху этой лестницы, у перил, затравленно смотря оттуда на меня.

Дети были похожи на сирот из старых послевоенных фильмов: на них была непонятная серая и бесформенная одежда из мешковины, ноги босы, а светлые волосы растрёпаны. У детей были похожие короткие стрижки, но я сразу определила, что они разнополые и без сомнения, родные: у них были очень похожие, почти идентичные лица. На щеках и лбах отчётливо виднелись полоски грязи, пыль… Дети явно не умывались несколько недель, а то и месяцев. Хотя их лица скорее можно было называть мордочками: так настороженно и с опаской они смотрели на меня, словно и правда были неприрученными, дикими зверьками из леса… Заострённые подбородки вытянулись от худобы и похоже, длительного недоедания.

Бедные дети! Кто же с ними так обошёлся?

Девочка была явно постарше – ей было на вид лет восемь. Мальчику же около пяти или шести, не более. Хотя в их больших глазах уже читался кое-какой жизненный опыт, как и у всех бездомных детей, вынужденных рано повзрослеть.

– Где ты там бездельничаешь, дурёха? – громкий женский голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. Затем я почувствовала удар: кто-то пребольно стукнул меня по затылку. Ай! Дети так вообще, испуганно прижались к перилам и боялись даже дышать. – Почему тебя нет на кухне, демоново отродье?

Глава 1. А дети в чем виноваты??

– Тётя Креона! – испуганно пискнули дети и, прижимаясь к полу, убежали куда-то вглубь второго этажа. Я слышала только стук их голых пяток по деревянному полу – точнее, для меня это было по потолку. А затем увидела высокую грузную женщину лет сорока на вид, в пёстром домашнем платье и с косынкой-банданой на голове, из-под которой торчали тёмные пряди волос. Похоже, она вышла откуда-то из смежной комнаты и теперь стояла за моей спиной. Поймав мой взгляд, женщина сначала подбоченилась, окинув меня ненавистным взглядом, а затем шагнула ближе, больно хватая меня за плечо и толкая куда-то.

– Иди за мной, дрянь! – прошипела женщина. – Твой непутёвый отец, кажется, кончается!

Она физически была явно сильнее, и я не могла сопротивляться. Моё новое тело было хрупкое и тоненькое, будто тростиночка. Очень непривычно! Я даже в дни студенчества не была настолько щуплой!

Хотя я до сих пор ещё была уверена, что сплю. Только сон слишком уж правдоподобный!

– Он велел перед своей кончиной привезти к нему тебя! – продолжала асить женщина. ну голос у неё! Громкий, как труба! Как там дети её назвали? Креона? Что ж, это имя ей подходит. Да уж, от одного только её вида морох по коже. Помесь фрекен Бок со злобной медузой из мультфильма про русалочку – У тебя последний шанс рассказать отцу всю правду!

– Э-э… Какую правду? – удивлённо переспросила я, удивляясь тому, как по-новому теперь звучит мой голос. Мягко, мелодично… Женщина снова окинула меня злым взглядом и всплеснула руками.

– Хватит из себя тут невинность изображать! – с неприязнью воскликнула Креона. – Пора бы уже рассказать своему глупому папашке, от кого ты родила этих бестолковых спиногрызов! Не-е-ет, молчишь столько лет, как будто это имеет значение, от кого ты их там нагуляла! – почти прорычала она, с ненавистью выплёвывая слова, продолжая толкать меня впереди себя. – Только лишний кусок на них уходит! А так бы подбросили их отцу, пусть бы он с ними и нянчился! Всё же лучше приюта, в который они скоро отправятся!

Под её злобные реплики я изо всех сил пыталась собраться с мыслями. Неужели я всё ещё лежу в своей кровати, и перед самым уходом мне вдруг стал мерещиться подобный бред? Может, ущипнуть себя, чтобы проверить догадку? Но почувствовав очередной ощутимый толчок в спину, я поняла, что скорее всего, всё же это не сон и не видения в моём умирающем мозгу. Похоже, я и правда каким-то образом оказалась в другом мире и в другом теле… Интересно, это надолго? Или это временное явление перед моим переходом в рай?

Внезапно перед моими глазами что-то ярко сверкнуло, и я вспомнила, что перед тем, как закрыть глаза в своей кровати, увидела…

Да-да, точно!

Ко мне вернулось воспоминание о недавнем событии...

Тогда время словно остановилось, и я поняла, что вишу в воздухе, не чувствуя своего тела. Вокруг меня только приятный белый свет, а напротив меня точно также висит в воздухе какая-то незнакомая девушка в длинной белой мантии и белым жезлом в руке.

Точнее, я так её определила для себя, ведь лица её я не могла рассмотреть. Оно как будто всё время менялось.

– Не пугайся, – заговорила незнакомка. – Но твоя душа уже покинула твой мир!

– Я была к этому готова, – медленно ответила я ей, чувствуя абсолютное спокойствие. – Веди меня в новый мир!

– Я лишь укажу путь, а пойдёшь ты по нему сама, – ответила девушка. И почему-то хихикнула. – Забавно. Я не та, за кого ты меня приняла! И в загробное царство тебе ещё рано.

– Разве ты не ангел и пришла не для того, чтобы проводить меня в рай? – даже в таком состоянии я поняла, что ещё могу удивляться.

– Вовсе нет, – беспечно ответила она. – Я – явившаяся!

– Кто-о-о? – удивлённо протянула я.

– Светорождённая! Что, опять не понятно? – поймав мой недоумевающий взгляд, она хлопнула себя по лбу. – О, я вспомнила, как у вас это в мире называется. Я – богиня!

– Чего? – снова недоверчиво протянула я.

– Не чего, а каких обязанностей, и вообще невежливо такое прямо спрашивать у богини, – обиженно фыркнула она. – Мы даём благословения, а не исполняем ваши приземлённые прихоти! Но поскольку я добрая Богиня Жизни и как раз пролетала мимо твоего мира, когда услышала твою просьбу, то не могла остаться в стороне и решила всё-таки её исполнить! Скоро ты вернёшься в своё тело!

– Тело? – если честно, я даже слегка оторопела. – Зачем оно мне? Оно уже слишком поизносилось и товарный вид потеряло! Да и кучей болячек неприятных обросло. Я точно не желала такого!

– Твоё желание было вполне конкретным и отчётливым, – девушка пожала плечами. – Я всё поняла правильно. Ты была очень растрогана искренними словами своих родственников и перед самым отходом подумала о том, что тебе очень жалко, что столько твоего накопленного опыта и знаний теперь исчезнет после твоей кончины и пропадёт понапрасну. Ты пожелала, чтобы твои знания послужили ещё кому-нибудь, чтобы от них была какая-то польза и после того, как тебя не станет. Только вот я твой опыт передать кому-то отдельно от тебя не могу, – она зачем-то взмахнула в воздухе своим посохом. – Поэтому я перенесла тебя в свой мир, что зовётся Анареон, в новое тело, чья молодая хозяйка, к сожалению, только что представилась. Ты же не хочешь оставить бедных детишек сиротками? Поэтому займёшь её место!

– Её место? – переспросила я немного обиженно.

Согласитесь, как-то не совсем справедливо! Она будет там разгуливать по раю и отдыхать, а мне придётся снова работать, пусть и в молодом теле?

И хотя многие мечтают о втором шансе, чтобы стать счастливее, мне он ни к чему. Я и так была счастлива и довольна своей жизнью. Я сделала всё, что хотела, добилась славы и признания. Мне ничего не хотелось в ней менять.

Но оказывается, богиня слышала все мои мысли.

– А счастье материнства? – хитро спросила она. – Ты его не познала. Тебе в твоём мире не довелось родить своих детей. А в новом мире ты это сможешь!

Я снова оторопело застыла.

Глава 2. Странная знакомая... домовиха

– Э-э… – я растерянно замолчала.

А что я могу сказать?

Извините, я не ваша дочь и появилась тут всего несколько минут назад?

Я же понятия не имею, кто отец этих двоих ребятишек – если речь идёт о них, конечно. Может, у бывшей обладательницы тела их гораздо больше?

Тут меня сзади снова хлопнули по затылку – да ещё с такой силой, что в глазах потемнело. Так, надо отучать местных от этой дурной привычки, пока мне тут шею не сломали!

– Отвечай уже, демоново отродье! – завопила Креона, что стояла за моей спиной. – Это твой последний шанс искупить свою вину перед предками!

Женщины неодобрительно шикнули на неё, и она замолчала. Мужчина протянул ко мне дрожащую руку, и я, шагнув ближе, сжала её в своей.

– Папенька, – неуверенно начала я. – Не могу я вам этого сказать…

– Говори, Мия, говори, – настаивал мужчина. – При всех говори, при служителе и при безлицых! Сколько же можно делать из этого тайну!

– Не могу, – я растерянно замотала головой. – Я… я и сама не знаю!

Мужчина брезгливо выдернул свою руку из моей. Женщины, что стояли возле него, переглянулись между собой, всё также прикрывая лица платками. Может, они и правда без лиц? Они очень напоминали женщин-плакальщиц, которых иногда нанимают родственники. Служитель уронил свою книжечку, глядя на меня с осуждением.

– Эх, Мия, Мия, – пробормотал «отец». – Как же ты могла…

– А я догадывалась, – торжествующе заговорила опять Креона. – Моя двоюродная сестрица и сама не знает, от кого своё отродье нагуляла! Такая же дрянь гулящая, как и бросившая её в детстве мамашка!

Может, за матушку я бы и вступилась, но тут произошло невероятное.

Тело лежащего на кровати мужчины ярко засветилось, и спустя несколько секунд свет угас, а сам больной полностью исчез. На кровати осталась только его одежда.

– Слава богине, отмучился, – облегчённо выдохнула Креона. И повернулась к остальным. – А вам тут больше нечего делать. Убирайтесь!

Процессия с мужчиной во главе молча вышла из комнаты. Я же смотрела на пустую постель и не могла прийти в себя от удивления. Это ж как же так? Тут что, все так умирают? Или это местный рыцарь-джедай какой-нибудь?

– А ты так и стоишь на месте, курица? – снова набросилась на меня Креона. – А работать кто за тебя будет? Святой Палладин? Быстро за мной! – она снова схватила меня за руку и куда-то потащила. А что, даже поминок не будет? Ну и нравы в этом мире!

И я оказалась в другой комнате, очень напоминающей кухню.

Это была довольно просторная зала с высоким потолком и большим окном, закопченным настолько, что стекло казалось мутно-коричневым. В самом центре кухни стоял длинный деревянный стол, заставленный грязной посудой, и парочка грубо сколоченных лавок. На стенках была развешена всякая кухонная утварь: сковородки, кастрюльки, прихватки и различные тряпки. На нескольких открытых полках тоже было свалено много разной кухонной мелочевки. В другом углу я заметила большой мутный самовар, криво завязанные вязанки дров и кое-как сваленные деревянные ящики непонятно с чем, часть из них была прикрыта грязной бумагой. В дальнем углу размещалась очень грязная старая печь. Повсюду можно было заметить оплывшие свечи в канделябрах, которые беспорядочно стояли тут и там, даже на полу.

– Вот твоё место, – проговорила Креона, толкая меня вперёд. И фыркнула, окинув меня насмешливым взглядом. – А чего это ты вдруг лебезить начала – папенька, папенька? – передразнила она меня. – Ты никогда с ним так не разговаривала!

Я не успела ничего ответить на это, как Креона добавила:

– Так, чтобы через час всё было помыто и приготовлено! У меня давно уже сосёт под ложечкой! А ты стоишь, бездельница! Быстро принимайся за дела и приготовь нам поминальный ужин! – и, снова окинув меня презрительным взглядом, она быстро ушла наверх.

Её шаги стихли, а я ещё раз оглядела эту кухню, которую мне, по всей видимости, нужно привести в порядок.

Так-так. Похоже, весёленькая меня тут ждёт жизнь!

***

– И что за мамаша такая бестолковая… Вспомнила бы, что дети ещё с утра голодные… Эх, Святой Енелай! Послал же ты мальцам такую мамашку непутёвую… Ещё и дед их сегодня отошёл к предкам… Что теперь будет с этим домом?

Я обернулась на чьё-то бормотание позади меня и удивлённо уставилась на маленькую женщину, которая едва ли доставала мне головой до груди. До этого момента мне как-то не приходило в голову, что тут может быть кто-то ещё. А сейчас я её заметила.

Женщина была немолодой и не старой, а так, средних лет. На ней было непонятное тёмное платьице и передник, на голове – пёстрая косынка. Я рассмотрела маленькое круглое личико и выступающий длинный нос. Чуть согнувшись, она неторопливо подметала пол большой метлой чуть ли не с неё ростом, и продолжала что-то бормотать.

– Э-э… здрасьте, – неуверенно поздоровалась я с ней. Так, на всякий случай.

– Виделись уже, – неодобрительно отозвалась она.

Я прошлась по кухне и удивлённо ойкнула, когда женщина вдруг исчезла, и на месте где она стояла, осталась валяться лишь метла. А сама она появилась в другом углу, возле стола, и принялась переставлять с места на место грязные тарелки.

– Тряпки-тапки, ну и грязища, – продолжала она ворчать, пока я изумлённо таращилась на неё.

Это что же такое? Опять какая-то магия? И говорит как-то странно. Между тем, женщина снова исчезла и появилась уже возле печи.

– Эх, зола-смола, – продолжала она бормотать. – Здесь когда-нибудь будет чисто или нет?

– А вы кто? – осторожно спросила я, позабыв, что нахожусь в чужом теле.

Женщина повернулась ко мне.

– Домовиха я, – удивлённо ответила она. – Или не признали?

Тут она снова исчезла и появилась прям рядом со мной. От неожиданности я отпрянула.

– А вот кто ты такая? Ведь ты не Мия, ты иначе пахнешь, – подозрительно спросила она и ловко схватила меня за кожу чуть пониже локтя, слегка потянуть на себя. – Эй! Зачем ты туда забралась, внутрь её тела? Выбирайся сейчас же, негодница!

Глава 3. Мои блинчики бьют рекорды

От неожиданности я чуть было ложку не выронила. Это кто ж тут ко мне так подбирается? Я уж лет двадцать как к мужчине не прижималась! Выкрутившись из этих внезапных объятий, я увидела… нет, язык не поворачивался назвать его мужчиной.

Скорее, это был толстоватый мужичонка – с меня ростом, бородатый и неприятный, в какой-то непонятной, мятой одежде. На вид ему было около шестидесяти. Грязные волосы на голове торчали во все стороны. Может, это какой-то бездомный тут прибился? Тем не менее, он хитренько улыбался, снова протягивая ко мне свои ручищи.

– Ну что же ты, моя хорошая, – проворковал он, окидывая меня сальным взглядом. – Опять брыкаешься, да? А я сколько раз тебе говорил, не обижай старика Дэна, он для тебя много чего хорошего сделать может!

– Э-э… я занята, – ответила ему, снова посторонившись.

Уж не знаю, какие отношения у него были с прежней Мией, но это явно не мой типаж. К тому же, я понятия не имела, кто он тут такой. Может, он не бомж, а местный сторож? К счастью, мне не пришлось ничего придумывать: в кухню ураганом залетела взбешённая Креона.

– Вот ты где, хрыч старый! Опять к другим бабам лезешь, и это при живой жене! – накинулась она на мужчинку, и он сразу отскочил от меня метра на три.

– Тут я, тут, коровушка моя, – испуганно заблеял он, озираясь. – Вот вышел, чтобы того… насчёт ужина поторопить!

Так-с, похоже, этот плешивый – муж моей драгоценной сестрички. Хороша парочка!

– А ты всё возишься, бездельница! – возмутилась Креона, подходя ближе и упирая руки в боки. – И где всё? Почему опять так долго?

Дэн уже тем временем занял место за деревянным столом и даже взял ложку, хотя хлебать ещё было нечего. И тут мне захотелось их проучить.

– Всё готово, – елейным голосом проговорила я. – Вот, пожалуйте кушать!

И со всего размаху как водрузила кастрюлю с тёмным варевом на стол!

Дэн радостно потёр ручки, а Креона открыла крышку и засунула туда свой нос так глубоко, что у меня самой к горлу рвотный рефлекс подступил. К моему удивлению, она даже не поморщилась, а лишь посмотрела на меня как-то печально.

– Опять свекольная похлёбка? Ну ладно, раз ничего другого нет, – она начала разливать её по двум деревянным мискам, и запах по всей кухне пошёл такой, что хоть нос зажимай. Кошмар какой-то! Неужели они будут это есть? Мне даже стало их немного жалко. Что за напряг такой в этом доме с едой, что даже это пойло кажется им съедобным?

А Дэн даже покрошил в похлёбку кусочки чёрствого хлеба и принялся есть так, что за ушами трещало. Может, на вкус похлёбка не так уж и плоха?

Но тут сковородка, которая уже нагрелась, стала издавать шипящие звуки, и Креона, заметив это, бросила кастрюлю и завопила не своим голосом:

– А это что же, ты нас какой-то дрянью кормишь, а себе что-то другое наварила? – и подскочила ко мне, принимаясь жадно обнюхивать миску с тестом для блинчиков. – А зачем ты варишь воду? – подозрительно спросила она, увидев закипающую кастрюльку с водой.

– Это не вам, это для детей, – спокойно пояснила ей.

Креона с сомнением заглянула в кастрюлю, потом осмотрела содержимое миски, а затем запустила туда палец и, обмакнув кончик, облизала с задумчивым видом.

– Ну как, вкусно? – с издёвкой спросила её. Меня буквально распирало от сдерживаемого смеха. Неужели эта женщина никогда не видела блинного теста?

Тем не менее, лицо Креоны посерело, и она закашлялась.

– Кхе, кхе! Вот отрава! Кислятина! Нет, надо обязательно нажаловаться на тебя инспектору, – произнесла она, отплёвываясь и возвращаясь к столу. – Ты отвратительная хозяйка! Грязнуля, бездельница! Готовить вообще не умеешь! Отравить их, что ли, решила? А впрочем, вряд ли в сиротском приюте их будут кормить лучше!

– Никакого приюта, – категорично заявила я. – Мои дети останутся со мной!

– Да мне всё равно, что будет с ними, да и с тобой, – досадливо махнула рукой Креона. – Пошли отсюда, Дэн! Нам нужно ещё много дел успеть сделать… Скоро доверитель Ольвена с документами придёт!

И они, наскоро похлебав похлёбку, ушли наверх, а я принялась печь блины, благо сковородка уже хорошо прогрелась.

Масло оказалось плохое, и с грехом пополам мне всё же удалось сделать горку румяных блинчиков. Также я сумела сварить компот: в корзинке с овощами и нашла парочку завалявшихся и уже высохших яблок, которые отлично подошли для компота. Ну, не сухие же блины им есть, в самом-то деле? Также там нашлась веточка кислой ягоды, похожей на красную смородину. Сахара в доме не было, и я не смогла объяснить домовихе, для чего он мне нужен, но зато она порекомендовала мне взять из старой баночки на подоконнике высушенные листья какого-то дерева, которые при варке выделили много сладости и аромата, похожего на мяту.

Домовиха смотрела на меня во все глаза.

– Ну ты и затейница, – сказала она, стоя у меня за спиной, и потянулась носом к тарелке. – А пахнет-то как, пахнет! Волшебно! Признавайся, что ты туда добавила?

– Это просто блины, – я усмехнулась и, отложив несколько штук на тарелку, пододвинула к ней вместе со стаканом компота. – Угощайся!

Но к моему удивлению, домовиха отпрянула назад, с ужасом глядя на меня…

И вдруг разразилась отборнейшей бранью!

Эй, ну что опять не так-то?

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – удивлённо сказала я, когда поток брани у домовихи иссяк и она остановилась, чтобы сделать передышку. – Может, моя еда для тебя непривычна, но я хотела…

– Дело не в том, что ты мне предлагаешь, а в том, как, – наставительно произнесла она, глядя на меня снизу вверх. – Эх, вы, отсталые иномиряне! Домовых вообще угощать не принято. Нужно поставить еду за печку, поклониться, сказать несколько ласковых слов, а уж потом…

– Давай и правда оставим поклоны и прочее на потом, – перебила я домовиху. – У меня дети до сих пор не кормлены! Если хочешь, могу поставить тарелку с блинчиками за печку, – я уже хотела было взять блюдечко, но домовиха резво его перехватила, жадно прижимая к себе.

Глава 4. Наконец-то дети поедят!

– Кхе-кхе, – я откашлялась, хотя в горле у меня совсем не першило.

Да что они всё заладили про какой-то приют? Пусть я им не родная мать, я никак не могу допустить подобного. Да и неправильно это как-то, чтобы дети сами хотели сбежать из дома в какой-то там интернат... Но только ведь малыши ещё не знают, что меня поставили их настоящей маме на замену. Поэтому я решила пока повременить с какими то ни было воспитательными нотациями.

И потом, сейчас есть дело поважнее.

Блинчики остывают!

– Сначала поешьте, а после поговорим, – стараясь говорить как можно мягче, произнесла я, снова показывая им тарелку и стаканы с компотом. Но дети так и не сделали попыток взять еду, а только настороженно смотрели на меня.

Вот же блин! Как мне заставить их поесть?

Многое я в жизни умею, а своих детей воспитывать не приходилось!

Может, поступить как моя собственная бабушка – посадить силой за стол, показать ремень и сказать, мол, пока всё не съешь, со стула не встанешь?

Но глядя на их бледные личики, почему-то вспомнила свою младшую внучку Светочку. Она чуть ли не с пелёнок росла заядлой кошатницей и, когда ей самой было лет пять, в одиночку сумела приручить очень красивого, но дикого котёнка, который бегал по ближайшим дворам и только шипел на всех, а в руки никому не давался. И никакие вкусняшки из рук соседских детей он не брал. А Светочка пошла ва-банк и смогла растопить лёд его большого кошачьего страха в крошечном сердечке, и уже через несколько дней это мелкое чудо скакало у них по квартире, нещадно обдирая шторы с диванами и обоссывая все тапки в прихожей. Но к самой Светочке котёнок бежал по первому зову и мурчал как паровоз, утыкаясь в её маленькие ладошки.

Поэтому я подумала, что самым разумным и для меня будет сейчас уйти и подождать, когда дети подойдут к еде сами. Кажется, моя Светочка так и делала: оставляла еду на видном месте и уходила. Что я немедленно и сделала, выйдя за дверь и даже прикрыв её с той стороны. Но любопытство сдержать было невозможно, поэтому громко потопав у двери, якобы ушла, а сама на цыпочках вернулась обратно и стала подглядывать в щёлку.

Дети уже стояли возле моего подноса, нюхая носами его содержимое.

Затем мальчик потянулся было к блинчику, но сестрёнка, зашипев на него, заставила отдёрнуть руку.

– Она наверняка решила нас отравить, – обиженно произнесла она, а сама не отрываясь смотрела на еду. И даже облизнула губы кончиком языка.

– Я не могу больше терпеть, сестра, – захныкал мальчик. – Кушать очень сильно хочется! Ещё немного, и я просто умру!

У меня аж сердце защемило! Захотелось немедленно броситься на кухню и наготовить им столько всего вкусного, чтобы наелись на неделю вперёд! Какой же изверг так долго морил голодом этих малышей?

– Пусть мне будет хуже, но я... – мальчик не договорил, а решительно взял блинчик с тарелки и быстро свернув, отправил в рот.

А затем стал издавать такие звуки, будто поперхнулся!

– Я... я же говорила! Выплюнь! Там наверняка яд волчелистника! – испуганно воскликнула девочка, широко раскрытыми глазами глядя на него. Но мальчик, замахав на неё руками, схватил стакан с компотом и торопливо стал пить. Похоже, он действительно просто слегка поперхнулся, потому что затем он уже спокойнее поставил стакан обратно на поднос и изумлённо уставился на сестру, которая так и не притронулась ни к тому, ни к другому.

– Вкусно! – очень удивлённо проговорил он. – Очень! Никогда ничего лучше не ел! Попробуй!

На мои глаза аж слёзы навернулись, я шмыгнула носом. Мне хотелось расцеловать этого мальчика в обе щёки за такую высокую оценку моей стряпни, сделанной по сути из ничего. Как же мне хочется накормить их нормальной едой, если даже эта ерунда кажется им лучшей пищей в их жизни!

Похоже, убедившись, что с мальчиком ничего не случилось, девочка тоже решила попробовать. А может, и жадность взыграла, ведь горка блинчиков на тарелке убывала с поразительной быстротой. Поэтому сестрица присоединилась к брату, и несколько минут они жадно жевали и глотали, пока не съели всё до крошки и не выпили весь компот до капли. Мальчик даже облизал тарелку, а девочка запустила пальчик в свою чашку и собрала оставшиеся там капли компота. А мне стало очень стыдно, что я приготовила им так мало еды.

Надо немедленно исправить эту ситуацию!

Поэтому я развернулась и быстрым шагом направилась вниз, чтобы отыскать там домовиху и спросить её, где находится спальня Мии. Должны же быть у Мии хоть какие-то деньги?

Однако я не успела переговорить с домовихой. Едва я вышла на кухню, то снова столкнулась с Креоной. Она как раз провожала какого-то высокого худощавого мужчину. Точнее сказать, выпроваживала: хоть она и кланялась ему чуть ли не в пояс и в голосе женщины сквозило приторное раболепие, любому ослу было бы понятно, что она торопится как можно скорее выставить гостя за двери, чтобы плотно запереть их на задвижку.

– Ну, теперь всё! – воскликнула она, оглянувшись и заметив меня. – Что смотришь на меня, грязнуля? – она упёрла руки в бока и насмешливо оглядела меня с головы до пят. – Доверитель только что ушёл, и знаешь, что он мне сказал? Знаешь? – она громко хохотнула. И добавила с издёвкой. – В общем, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой начинать?

«С какой хочешь», – хотела ответить ей, но не успела. Да и Креоне, похоже, и не нужен был мой ответ. Она явно находилась в хорошем расположении духа и чуть ли не пританцовывала от радости. Поэтому, не дожидаясь, что я произнесу, она заговорила сама.

– Согласно вот этому документу, – она вытащила из кармана какой-то мятый листок бумаги и помахала им перед моим лицом, – нам с Дэном достаётся родовой дом в поместье Сан-лейк. И мы с ним туда переезжаем, немедленно, а ты остаёшься здесь со своими нагулянными отпрысками!

– Хм, хм, – я на секунду призадумалась, ища подвох. – А плохая новость какая?

Лицо Креоны тут же перекосилось не то от ярости, не то от удивления.

Глава 5. Похоже, с детьми будет непросто!

Меня аж жаром обдало от её вопроса. Словно я открыла дверцу включенной духовки, и оттуда пахнуло горячим паром прямо в лицо. Неужели она слышала наш с домовихой разговор? И теперь знает, что я не её настоящая мама? Вот досада, если дети так быстро узнают правду, кто я такая на самом деле!

Только в этот момент я больше всего волновалась не о себе и своей судьбе.

Да, если меня обвинят в самозванстве, у меня могут начаться крупные проблемы и возможно, я окажусь в тюрьме.

Но что будет с детьми?

Узнав, что место их матери теперь занимает посторонняя и незнакомая им женщина, они в первую очередь испугаются. А затем, что вероятнее всего, и вовсе сбегут из дома. А что может их ждать в мире, который домовиха назвала худшим из всех возможных?

Незавидная жизнь сирот.

Голод.

Попрошайничество.

Мелкое воровство и в лучшем случае, какой-нибудь приют с такими же несчастными детьми. А в худшем случае…

А в худшем случае…

Но я тут же отогнала от себя эту мысль. Ведь богатое воображение тут же нарисовало мне несколько довольно мрачных картинок, навеянных старыми послевоенными фильмами моего мира, от которых даже слёзы на глаза навернулись. Я встряхнула головой, прогоняя эти навязчивые образы.

Нет! Не позволю! Я не хочу этим несчастным сиротам подобной судьбы!

Все силы приложу, чтобы если уж не заменить им мать, то хотя бы сделать деток счастливыми!

Поэтому я взглянула на девочку с такой нежностью, с какой только могла.

– Ты снова проголодалась, Ами? – ласково спросила я. – Подожди немного, вот мама немного разберётся с делами и приготовит вам что-нибудь вкусненькое на ужин! А завтра мы отправимся с вами в город и…

Но чем ласковее я говорила, тем испуганнее на меня смотрела «дочка». Я сразу поняла, что пошла по неверному пути, поэтому неловко замолчала. Тем более что при упоминании о завтрашнем дне глаза девочки вообще расширились от ужаса.

– Мам, – неуверенно протянула она, испуганно глядя на меня. – Завтра же пятнадцатое!

– Э-э… Ну да, – я неуверенно пожала плечами, пытаясь по её лицу прочитать, что бы это напоминание значило. Только вот Ами, похоже, не хотела или просто не знала, что мне нужно помочь «освежить память».

– Поэтому я хочу сказать, мам… – она опустила голову и приняла вид очень виноватый. – Мам, не сердись пожалуйста, но я… я больше не могу! Ты должна меня выслушать… хотя бы в этот раз.

Осторожно шагнула к ней и протянула руку, чтобы успокаивающе погладить по голове. Что бы там ни натворила эта малышка, я вовсе не собиралась её ругать. Только вот Ами, увидев вознесённую над ней руку, испуганно взвизгнула и мгновенно оказалась по другую сторону стола от меня. Из-за столешницы на меня уставились её дикие глаза под растрепанной светлой чёлкой.

– Мам, – испуганно затараторила она. – Я больше не могу притворяться мальчиком! Не могу!

– Притворяться мальчиком? – удивлённо проговорила я и тут же прикусила язык. Чёрт, так я сама себя выдам словами раньше, чем поступками! К счастью, девочка всё поняла по-своему. Она насупилась и посмотрела на меня сердито.

– Ты как всегда, ничего не замечаешь, – с укором заговорила она. – Моя одежда больше не скрывает, что я девочка. Соседи уже замечают… И некоторые даже смеются!

У меня сразу сердце защемило от обиды за эту кроху. Разумеется, одеть девочку в этом мире наверняка непросто, а красивые платья и туфельки наверняка стоят очень дорого. Куда проще облачить девочку в простые штаны с рубахой! А то, что сейчас носила эта будущая девушка, вообще одеждой назвать было сложно. Позорище! Как прежняя мать могла допустить, чтобы её дети ходили по дому в таких жутких обносках?

Решено! Я обязана купить детям новую одежду!

Пусть на таверне и висит долг, но должны же быть у Мии хоть какие-то деньги?

А если их и нет, то я… Я их заработаю! Все силы приложу!

– Я больше не заставлю тебя одеваться как мальчик, Ами, – торжественно пообещала я девочке. – Мы пойдём и купим тебе нормальное платье! Ты сама сможешь выбрать, какое тебе понравится.

Я тут же снова чуть не прикусила себе язык.

Зачем я тороплюсь и даю такие опрометчивые обещания? Ведь я не знаю ни местных цен, ни финансового положения их «матери». А ведь любому ребёнку хочется получить что-то новенькое и красивое прямо сейчас, а не в необозримом будущем. С другой стороны, мне очень хотелось как-то подбодрить этого несчастного ребёнка, который, похоже, видел совсем не так много хорошего в своей короткой жизни… Но как я уже успела понять, Ами – девочка не по годам умная и сообразительная, и думаю, в случае чего я сумею её убедить, что нужно лишь немного подождать, и у не будет самое лучшее платье!

Однако девочка вовсе не выглядела радостной.

– Ма-ам, – снова настороженно протянула она, глядя на меня всё тем же взглядом испуганной дикарки. – А почему ты стала называть меня коротким именем, как тётя и брат? Ты же всегда называла меня полным именем – Амелия...

Чёрт! Вот я и прокололась!

У этой пигалицы, оказывается, красивое и женственное имя. Однако я попыталась принять самый независимый и невозмутимый вид. В конце концов, мать имеет право называть своих детей как хочет.

– Ты для меня ещё такая маленькая, – ответила я спокойно, хотя внутри у меня всё немного подрагивало от волнения и страха не допустить новую ошибку. – Тебя так брат часто называет, вот ко мне и прилипло. Но если хочешь, я буду называть тебя как и раньше, Амелией. Ты ведь уже действительно подросла!

Стоп. Или мне показалось, или на лице этой девочки действительно промелькнуло что-то вроде улыбки? Но я не была уверена, потому что девочка вдруг быстро проползла под длинным столом, снова оказавшись в другом месте за столом, ещё дальше от меня, чем была до этого. Похоже, на этот раз я выкрутилась. Но нужно закруглять этот разговор, чтобы снова не допустить оплошности.

К тому же, я так до сих пор и не придумала, из чего приготовить ужин!

Глава 6. Незваный гость хуже инспектора

«Никого нет дома, зайдите попозже!»

«Я сейчас в полицию позвоню!»

«Ты что, берега попутал?»

Подобные ответы, как и кучу других, моментально возникших в моей голове, я отмела на корню. Испуганно глядя на дубинку в руках громилы, я смогла лишь пискнуть:

– Извините, а вы… кто?

Мужчина, который уже чуть ли не прижал меня к стенке в прямом смысле слова, чуть отступил назад и усмехнулся, залихватски подкручивая усы.

– Ну и память у тебя, вертихвостка! – он хохотнул, окидывая меня взглядом, в котором смешались любопытство и презрение. – Не признала? Конечно, не хочется узнавать тех, кому должна кучу денег! Но городничего Харальда тебе не провести, – он погрозил перед моим лицом толстым пальцем, едва ли тоньше самой дубинки, которую держал в другой руке. – Не вздумай мне тут дурить! Поняла?

«Интересно, он сможет меня ударить? Меня, женщину?» – пронеслась в голове паническая мысль. А вдруг такое здесь в порядке вещей? Я же ничего не знаю об этом мире!

Но я подавила в себе страх, поправила на себе передник и деловито кашлянула в ладошку.

– Добрый день, сэр Харальд, – проговорила я, стараясь говорить чётко и уверенно. Затем указала на стол в нескольких шагах от нас. – Давайте присядем и спокойно всё обсудим. Я только сегодня вступила в наследство и ещё не производила расчётов по долгам. Если мой отец вам что-то задолжал, то я, разумеется, расплачусь.

Мой спокойный тон возымел неожиданный успех. Громила растерянно отступил назад, снова окидывая меня взглядом, на этот раз удивлённым и недоверчивым.

– Хах. А меня уверяли, что ты, пигалица, дура дурой, – произнёс он, убирая дубинку за пояс. – Что ж, если так и ты согласна всё порешать мирно, мне же лучше. Не люблю скандалов с бабами, – он поморщился и, отойдя к столу, плюхнулся на ближайший стул, который жалобно заскрипел под ним. – Тащи-ка эль и закуски, всё что найдётся! – приказал он, грохая громадным кулачищем по столу, который едва не рассыпался от такого обращения. – Быстренько рассчитаемся, и я уйду.

Я же спокойно обошла стол и, отодвинув второй стул, села напротив развалившегося на стуле мужчины.

– Угощений у меня нет, сударь, не взыщите, – поговорила я, пристально глядя на него. – А насчёт долга… Назовите сумму, которую вам задолжал сэр Ольвен… мой отец, – поправилась я, потому что густые брови громилы так или иначе поползли наверх. – Также будет уместным с вашей стороны предъявить расписки и письменные обещания моего отца об оплате…

– Хах! Расписки? – изумлённо пробасил городовой. – О чём ты говоришь вообще? Кто в наше время верит бумажкам, тем более в таком захудалом городке как наш Граствилль? Я просто предупредил твоего старика, когда отдавал ему в найм эту таверну, что в случае неуплаты сдеру с него шкуру, на том и порешили! Правда, этот наглец всё же обхитрил меня и, выпросив очередную отсрочку платежа, взял и помер. Но ты ведь сама понимаешь, что его долг никуда не исчез.

– Ну допустим, – я нахмурилась и скрестила руки в замок, положив их перед собой на столе. – И всё же, о какой сумме идёт речь?

– А это как посмотреть, – городничий закатил глаза к потолку и стал что-то подсчитывать, шевеля губами. – Твой папашка даже в хорошие времена платил мне сущие копейки. Поэтому за три последних года… с учётом уплаты городских взносов… и без учёта пени… итого получается… – он ещё что-то посчитал в уме и наконец, взглянул на меня с превосходством. – Итого получается двести тысяч пистолей, для ровного счёта! – он хлопнул громадной ладонью по столу и усмехнулся, глядя на меня. – Тебе не повезло, пичуга. Я знаю математику лучше всех в этом городишке! Во всяком случае, ещё никто не разу не решался за мной пересчитывать.

Двести тысяч! Даже для меня, понятия не имеющей о курсах здешних валют, данная сумма звучала внушительно! Отчаянно надеясь, что в этом захудалом городке бушует инфляция, я пожевала губу и произнесла:

– Что ж, сумма и правда немаленькая. Мне нужно подумать, всё взвесить и решить, каким образом выплачивать вам этот долг. Зайдите на неделе, и тогда я смогу сказать точнее…

– Хах! Хах! А я поспешил делать выводы о твоём уме, – грубо перебил меня Харальд, откидываясь на спинку стула, который уже с трудом выдерживал его вес. – Твой папашка и так затянул выплаты донельзя. Быстро выкладывай на стол пистоли, да ещё скажи спасибо, что я так к тебе добр!

– Но у меня сейчас не найдётся такой суммы, – ответила я, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие. – Дайте мне немного времени, чтобы разобраться со всеми делами, и вы получите свои деньги.

– Я не намерен ждать ни одного лишнего дня, – рыкнул на меня Харальд, вставая из-за стола и возвышаясь надо мной горой. – Если у тебя нет денег, чтобы выплатить долг, тебе придётся его отработать! Таверну я заберу, и ты отправишься рабыней в портовый город Хаар! А я позабочусь о том, чтобы ты сюда никогда больше не вернулась!

– Но сударь! У меня же маленькие дети, – возмутилась я. – Вы же не выбросите их на улицу сиротами, погибать с голоду?

– Да мне наплевать на твоих лупастых спиногрызов! – заорал Харальд так, что аж уши заложило. – Тем более, у них нет даже зачатков магии, и вы не можете рассчитывать на чьё-либо покровительство! Поэтому слушай сюда, мелкая, – он грозно наклонился ко мне, почти прижимаясь своим лбом к моему. – Или ты немедленно выплатишь мне весь долг, или будешь отрабатывать его лично мне, и тогда рабство в Хааре тебе покажется настоящим раем!

Я не успела ничего ответить, потому что в дом заскочили сразу двое запыхавшихся мужчин.

– Господин Харальд! Беспорядки в Лонгвусе! – выпалил тот, что забежал первым. – Срочно нужна помощь городских жандармов!

– Проклятье! – выругался городовой и быстро направился к выходу. Возле самых дверей он обернулся. – Приготовь деньги, и всю сумму, – прорычал он мне. – Больше я не позволю вашей семье меня дурить. Запомни, двести тысяч! И ни одним экю меньше! – он погрозил мне своей дубинкой. – Я приду сюда завтра. И горе тебе, если ты попытаешься хотя бы заикнуться об отсрочке!