Хозяйка темного эльфа

Начало

Пролог

У Аштара были глаза цвета пепла.

Пепел – это мертвый огонь, он уже никогда не восстанет к жизни и не разгорится заново.

Когда мы впервые встретились с Аштаром, он был таким же. Гордый темный эльф, великий воин с громким прозвищем Погибель Драконов – и в цепях, падающий на колени и прыгающий на одной ноге, если прикажут. Жалкое зрелище. Мне в него верилось с трудом – я не так представляла себе легендарного эльфа, убившего собственными руками неуязвимых драконов и еще больше людей.

Тогда я подумала, что, наверное, ничего удивительного в этом все-таки нет. Люди ломаются. А темные эльфы, как бы они ни настаивали на своей исключительности, ничем не лучше. В конце концов, Аштара после пленения пытали и выставляли напоказ на площадях, где его обсмеивали и забрасывали гнилыми овощами те, кого он пытался освободить. От такого надломится кто угодно.

Но в тот памятный вечер, когда драконий принц хвастался перед всеми новой игрушкой, я невольно обратила внимание на то, что Аштар не поднимает взгляд. Раб и не должен смотреть на хозяев, потому что он им не ровня, но мне это показалось странным.

Что он там прятал, на глубине своих глаз? В них же ничего, кроме пепла.

Если бы только я в тот раз всматривалась внимательнее! Ведь под пеплом часто скрываются искры, от которых может разгореться новый пожар, во много раз опаснее предыдущего…

Глава 1

Золотые глаза драконьего принца хитро поблескивали в полусумраке зала. Снаружи давно стемнело, но жара еще держалась, заставляя дам томно вздыхать, а мужчин – чаще прикладываться к прохладительным напиткам. Многие гости уже ушли в сад. Возле нашего стола осталось лишь несколько из них, чтобы понаблюдать за игрой.

– Поднимаю ставки, – сказал принц. – Если не поддерживаете – выходите из игры.

Он смотрел на меня, хотя за столом сидели еще три человека. Но они в сравнении со мной обладали серьезным недостатком – были мужчинами.

Я скромно отвела глаза, украдкой заглянув в свои карты. Тонкие деревянные дощечки для игры в ладжин были причудливо раскрашены разными фигурами.

Солнце, луна и звезды. Неплохая комбинация, можно рискнуть.

– Поддерживаю, – я повела плечами и бросила взгляд из-под ресниц на принца.

Только слепой не счел бы его красавцем. Стройное гибкое тело, смуглая кожа, разлетающиеся черные брови, острые скулы, большие миндалевидные глаза, похожие на две капли расплавленного золота. И вертикальные зрачки, конечно же, – отличительная черта народа драконов. Тонкий шелковый кафтан был распахнут, рубашка под ним – совершенно возмутительно – отсутствовала, открывая чужим взглядам мускулистый торс с будящей воображение полоской волос на животе.

Элай вей-Амран был пятым ребенком в королевской семье. Поскольку в Сенавии наследовать престол могли и дочери, Элай не имел почти никаких шансов занять трон. Да, в общем, и не стремился к этому. Ему гораздо больше нравилось пить вино, курить кальян, проводить вечера в чтении стихов и… соблазнять женщин. Впрочем, те и так радостно падали наследному принцу в постель целыми гроздьями, как переспелый виноград по осени.

Возможно, среди всех гостей я оставалась единственной, кто еще не раскрыл перед Элаем свой цветок. Я надеялась, что так дальше и будет, хотя с каждым днем удержать принца на расстоянии становилось все сложнее и сложнее. Кажется, во мне видели неприступную крепость, взять которую – дело всей жизни для хорошего полководца.

Мне бы чувствовать себя польщенной, но я прекрасно знала, что обычно бывает с такими крепостями после захвата. Их оставляют в руинах.

Отказывать Элаю было опасно – он не прощал обид. Приходилось маневрировать, стараясь при этом не разочаровать его холодностью, и мечтать, что однажды ему надоест эта игра.

– Поддерживаю, – почти хором ответили еще два игрока за нашим столом.

Третий со щелчком сложил карты, бросил их перед собой и недовольно поморщился, глянув на тугой мешочек с деньгами в середине стола. О них теперь можно было забыть – если, конечно, не отыграться в следующий раз.

– Выхожу.

– Открываем? – спросил принц.

Все одновременно выложили карты лицом – разноцветными символами – вверх. Вышедший из кона застонал – у него оказалась не такая уж дурная комбинация. С губ принца медленно слезала улыбка превосходства. Его комбинация была хорошей, но не самой лучшей на столе.

– Надо же. Лорд Мирале, мое уважение. Не ожидал, что вы выиграете.

Лорд Мирале засмеялся. Этот сухонький, уже немолодой и лысый человечек занимался торговлей шелком и был и так достаточно богат, а сегодня ему просто неприлично везло.

– Наверное, боги улыбаются мне. Позавчера я сделал большое подношение в Пантеон, – поделился старик, подгребая к себе горку монет и украшений, скопившую посередине стола. – Спасибо за игру, ваше высочество. Что-то я засиделся, больные кости уже начинают скрипеть. Начну собираться домой…

– Стойте, – жестко произнес Элай, хмуро наблюдая за тем, как от него отдаляются его деньги. – Я хочу отыграться.

Глава 2

У магии всегда есть цена.

Неучи верят, что колдовство – это обычный талант, вроде умения играть на ситаре или сочинять стихи, а маги рассказывают страшные истории о цене дара только затем, чтобы спровадить конкурентов. А так-то, конечно, колдовские умения может освоить каждый – хватило бы упорства и нашелся бы учитель.

Это враньё.

Каждое заклинание забирает то, что тебе дорого. Хорошая новость в том, что ты сам можешь назначить, что именно. Плохая – в том, что люди редко способны понять, сколько на самом деле готовы вынести потерь и выдержать боли.

Поэтому настоящих магов в мире так мало – большинство погибает на этапе постижения азов. Лишь некоторые вовремя соображают, что даже у наемников с их опасной работой больше шансов дожить до старости.

Поэтому хороший маг зачастую ещё и хороший торговец. Нам прекрасно знакома истинная стоимость вещей.

И поэтому же я беспробудно проспала всю дорогу домой. Забралась в паланкин — и очнулась уже в своей кровати, когда жаркое летнее солнце вовсю светило в окно. Наверное, слуги, уже сталкивавшиеся с таким моим состоянием, вытащили меня из паланкина и отнесли в постель.

Это была моя цена. Высшие силы знали, насколько мне важен постоянный контроль.

На самом деле нам, людям, еще повезло. У нас не было столько ограничений на магию, как у тех рас, у которых она изначально текла по венам. Возьми светлого эльфа, закинь в пустыню с запасом воды и еды – и он погибнет уже через сутки, потому что рядом нет деревьев, из которых он может черпать силу. Северные оборотни в полнолуние теряют разум и становятся настолько кровожадны, что способны перегрызть глотки собственной семье, а утром, увидев, натворили, накладывают на себя руки. Что за счастье так жить?

Только у драконов я не знала ни одной слабости. Да и не хотела знать. Все, кто пытался докопаться до правды, очень уж быстро исчезали.

Кисло подумав об этом, я перевернулась на другой бок, чтобы в лицо не било солнце. Причиной дурных мыслей, несомненно, была усталость, в свою очередь, вызванная одним простеньким ночным заклинанием. Голова болела, в глаза будто насыпали песка. По моему опыту, такое состояние продержится еще пару часов и потом бесследно растает.

В дверь постучали. Я не ответила, но та все равно приотворилась.

– Госпожа Мелевин, простите, – донесся робкий голос управляющего. – Я услышал, что вы проснулись, и осмелился вас потревожить. Здесь дело, которое требует вашего вмешательства.

Я вздохнула, облизнула пересохшие губы, потерла веки и села в кровати.

– Что случилось, Кидат?

Немолодой приземистый мужчина скользнул в комнату. Как и все сенавийцы, он был смугл и когда-то черноволос – сейчас от буйных смоляных кудрей осталась пара седых пучков на круглой голове. Кидат служил еще моим родителям и за долгие годы зарекомендовал себя как отличный хозяйственник и верный, разумный слуга, который не станет беспокоить господ без причины.

Он откинул москитную сетку из воздушного льна, чтобы она не мешала мне встать с постели, и сам поднес мягкие домашние туфли, хотя этим могли бы заняться и слуги попроще рангом. Кидат всегда старался загрузить себя любой, даже самой мелкой работой, если находился в замешательстве.

– Около часа назад пришли посланники его высочества Элая вей-Амрана. Они привели темного эльфа на цепи. Сообщили, что это ваш новый раб и вы его… выиграли?

Последнее слово Кидат произнес с неуверенной интонацией, с опаской глядя на меня.

«Самой не верится», – хотела бы сказать я, но, конечно же, промолчала. Главе рода не подобает признаваться в том, что он растерян. Так меня учил отец.

– Да, выиграла в ладжин, – кивнула я. – Принц и лорд Мирале пытались торговать мной, как племенной коровой. Я хотела напомнить им, что не всеми аристократами можно вертеть, как вздумается.

– Вы совершенно правы, госпожа, – согласился Кидат, поклонившись. – Нельзя давать себя в обиду, особенно человеку с вашим высоким статусом.

– А еще, – неохотно добавила я, – кажется, мы все трое немного перебрали вина перед этой игрой.

Управляющий слегка улыбнулся. Это была ложь, но она многое объяснит простым людям вроде Кидата. Например, мое отвратительное состояние, действительно похожее на похмелье, и некоторые решения, которые со стороны могут показаться странными.

– Распоряжусь, чтобы вам принесли подходящий для этого случае завтрак и побольше холодного шербета. Он вас освежит. Но… госпожа, что делать с этим… рабом? Посланники принца бросили его у крыльца и ушли. Я впустил его, он с тех пор так и сидит у входной двери, как пес, и не шевелится. И молчит. Может, он не говорит по-нашенски?

– Я разберусь. Приведи его в зал, пусть ждет там.

К счастью, Кидат после этого скрылся, и я с облегчением рухнула обратно в кровать, разглядывая расписанный фресками потолок. Голова ныла так, что перед глазами всё плыло – не рассмотреть ни одно изображение, хотя я и знала их наизусть во всех деталях.

Очень «подходящее» состояние для того, чтобы вести беседы с падшим генералом. Почему-то мне казалось, что Элай не захочет расстаться с игрушкой, будет тянуть до последнего и у меня будет возможность подготовиться к встрече с живой легендой.

Глава 3

Сенавийские аристократы обычно ели в зале приемов – главном зале поместья или особняка, одновременно выслушивая просителей и решая разнообразные дела. Считалось, что это показывает, насколько сильно аристократ занят работой. Как по мне, это было простым неуважением к зависящим от тебя людям, которые ждут твоего слова, пока ты жуешь.

Хорошо, что в этот раз я не изменила своей привычке и позавтракала у себя в спальне. При виде темного эльфа кусок не лез в горло, и даже глоток лимонного шербета колом встал в глотке.

Кресло хозяина стояло на возвышении, перед ним размещались низкие сиденья для просителей. Рабам туда подниматься не разрешалось, и Аштар ждал еще ниже, низко склонив косматую, давно не стриженую голову.

Дроу оказался высоким. Даже не вставая на ступеньки и сгорбившись, он возвышался надо мной. Его фигура когда-то была стройной, а сейчас скорее исхудалой. Густые волосы торчали паклей, скрывая темно-серое от природы лицо и удлиненные уши. Одежда висела на эльфе мешком, и, судя по ее состоянию, я бы не удивилась, если бы ее в самом деле шили из мешковины. На широких запястьях виднелись старые шрамы от кандалов.

Сейчас на Аштаре из цепей был только кованый ошейник с несколькими звеньями и стягивающие руки веревки. Скорее всего, Элай хотел подстраховаться – был бы дроу опасен, его бы давно убили. Путы, правда, сделали его вид более угрожающим. Рядом с рабом нервно мялся Кидат, у входа в зал непривычно напряглись стражники поместья.

Все-таки дроу в нашей глухой провинции были редкостью. Граница с Берзаном – страной темных эльфов – находилась на другом конце Сенавии. До нас доходили лишь слухи о вечных стычках с ними, но сами дроу сюда никогда не попадали.

Некоторые из баек достигали прямо-таки фантастического размаха. Болтали, например, что даже не особо выдающийся дроу запросто может перерубить крупного человека пополам. Аштар выглядел, конечно, серьезно, но не настолько.

– Выпрямись, – приказала я.

Он послушно распрямил спину, хотя продолжал смотреть в пол. Значит, не глухой и язык наш знает.

– Тебе известно, кто я?

– Мне сказали, что теперь я принадлежу леди Мелевин ан-Сафат. Осмелюсь предположить, что это вы.

Голос у него оказался тихим и мягким. Не такого ждешь от командира. Я обратила внимание на отсутствие акцента – на сенавийском раб говорил очень чисто.

– Да, это я. Что еще ты знаешь обо мне?

– Простите, госпожа. Ничего, кроме вашего имени.

– Я глава рода Сафат, хозяйка этого городского поместья и земель к северу от города. В основном на них выращивают кофе. Также мне принадлежат две городские кофейни и одна мастерская. Что ты умеешь?

– Воевать и убивать, – покорно ответил он.

Да уж.

– Я имела в виду, чем ты можешь быть мне полезен, учитывая, чем я занимаюсь.

– Не знаю, госпожа. Может быть, вам нужно кого-то убить?

Его тон не подразумевал, что Аштар может издеваться. Да и был бы раб чересчур остер на язык, давно бы его лишился.

С другой стороны, Элай не самого далекого ума мужчина. Он мог и не замечать сарказма, тем более если решил, что добился от раба всецелой покорности. А когда тебя лишают всего, смешивают с грязью и надевают цепи, острый язык зачастую единственное, с помощью чего можно ощутить хоть дуновение свободы.

– Подними голову.

Он подчинился, однако взгляд все равно держал опущенным. Я помолчала, внимательно изучая Аштара.

Странный, непривычный цвет лица ничуть не делал его уродливым. Наоборот, эльф был очень красив и обладал правильными, почти идеальными чертами лица – многие сенавийские аристократы в десятом поколении обзавидовались бы.

Вообще он оказался не таким запущенным, как можно было ожидать. От него не воняло, признаков заражения или болезни я не заметила, как и потеков грязи на лице или руках. Аштар следил за собой в той мере, насколько это возможно для кого-то в его положении.

Уважение к себе он не потерял. Так ли он сломлен, как того хотелось бы королевской семье?

– Посмотри на меня.

– Простите, госпожа, не могу, – вежливо ответил дроу. – Рабу не положено.

– То есть ты готов ослушаться приказа хозяйки?

– Если вы прикажете, я подчинюсь, госпожа. Просто мне не хотелось бы пачкать вашу красоту своим взглядом или оскорблять ваши чувства.

Красоту, вот как. Интересно, когда он успел ее рассмотреть, если, по его собственным словам, все время таращился на собственную обувь?

– Посмотри на меня, – твердо повторила я.

Он поднял взгляд.

У меня на миг остановилось сердце. Мир резко сузился – всё, кроме Аштара, перестало существовать.

Эти глаза… Они могли бы резать железо, не прикасаясь к нему. Я внезапно вспомнила нашу первую встречу в королевском дворце, когда Аштар послушно прыгал на одной ноге и по-собачьи тявкал, исполняя каждый, даже самый идиотский приказ Элая, демонстрировавшего гостям покорность нового раба. Тогда мне показалось, что его глаза похожи на пепел. А сейчас, наоборот, они сожгли меня и превратили в пепел мою душу.

Глава 4

Тайезский дворец, в котором находилась королевская резиденция и где жил Элай, соединял в себе черты исконной архитектуры сенавийцев и драконьих традиций. Ажурность утонченной резьбы по камню и высокие, просторные арки драконов делали легкими, воздушными наши приземистые постройки с плоскими крышами. Да-да, никаких сплюснутых куполов, так любимых завоевателями. А внутренние дворики с садами и журчащими в жаркий день ручьями, кажется, обожали оба наших народа.

Вся эта красота пряталась за мощными стенами песчаного цвета, за которые вели несколько ворот. Толку, правда, от них было немного, потому что Элай приветствовал у себя всех – от самой мелкой сенавийской знати до уличных артистов и пройдох-голодранцев, объявляющих себя заморскими мудрецами. На вечера вроде вчерашнего мог попасть почти кто угодно, лишь бы он показался принцу достаточно интересным, чтобы развлечь его хоть на четверть часа. Чтобы нанести принцу визит, мне даже не понадобилось отправлять посыльного с вестью о своем прибытии.

Покачиваясь в паланкине, я искренне любовалась виднеющимися крышами дворцовых построек. Некоторые сенавийцы ненавидели драконов за то, что они чужеземцы, захватили нашу страну и ввели свои законы. Я не знала, как они могут судить о том, чего не видел никто из живых людей – драконы завоевали нас почти два века назад. Наоборот, мне, родившейся в действительности, где правил род вей-Амран, казалось, что благодаря смешению культур и крови сенавийцы обогатили свою культуру. Например, резиденция была просто прекрасна.

И она от меня удалялась.

Я не солгала Кидату. Я в самом деле собиралась посетить Элая, но сначала требовалось решить другую проблему, более важную.

Четверо полуобнаженных носильщиков отнесли меня в храмовую часть города. На узких улицах сразу стало свободнее, вместо ярко разряженных горожан чаще встречались люди в строгих одноцветных белых и черных одеждах – служители богов.

В центре Храмового квартала на холме высился Пантеон – место, где поклонялись всем богам. Склоны облепили постройки пониже – храмы, посвященные отдельным богам, иноземным и тем мелким божествам, которым не нашлось места в Пантеоне. Также здесь селились разные культы, например гашишшины, воины с юга, курители гашиша, провозглашавшие, что воюют только за своего бога, а по сути простые наемники. Хелсарретские маги, представители знаменитой и при этом тайной южной обители, тоже построили себе дом в этом квартале.

Я направила носильщиков вбок, на средний ярус. Мы проехали резиденцию гашишшинов – от нее густо и сладко пахнуло гашишем.

Меня передернуло. На моих племянниц напал именно этот орден, если его так можно было назвать. Но они оказались лишь исполнителями. Кто заказчик, мне выяснить так и не удалось. Все, кто был связан с этим заданием, подозрительно быстро погибли, прежде чем я успела до них добраться, а остальные либо ничего не знали, либо очень хорошо прикидывались, что не знали.

Носильщики шагали дальше. Наконец они остановились у белокаменного здания с колоннадой. Его черты издалека казались строгими и простыми, но, если подойти ближе и присмотреться, становилась заметна богатая, искусная каменная резьба, которая покрывала фасад. Так жрецы Ланоны, богини магии, напоминали, что стать волшебником можно только благодаря долгому и упорному труду, который незаметен со стороны и который никогда по достоинству не оценят обыватели.

Статуя Ланоны стояла и в Пантеоне, но мне там никогда не нравилось – слишком многолюдно. Как боги тебя услышат, если в гуле чужих голосов не слышишь сам себя? Поэтому если я и ходила в храмы, то только в маленькие, вроде этого.

На входе мне поклонились – меня здесь знали еще со времен моей юности, когда я молила богиню о милости. Та, как ни удивительно, оказалась щедра – во мне открылся талант к магии, и я покинула родину, чтобы учиться в пустыне у хелсарретских магов. Хотя, может, это именно Ланона виновата в странной иронии – самая младшая дочь в семье, которая не могла ни на что претендовать и потому решила посвятить свою жизнь чудесам вдали от дома, в итоге сбежала обратно и стала главой рода. И могла бы стать еще и единственной его представительницей, если бы с помощью все той же магии не успела к Дисе и Нисе…

Стряхнув воспоминания, я шагнула внутрь.

В зале царила сладостная прохлада. У дальней стены возвышалась мраморная статуя Ланоны в ореоле из золотых перьев, распушенных наподобие павлиньего хвоста. Они изящно переходили в фонтанчик у подножия, который символизировал изобилие чудес, даруемых магией. Я поклонилась своей тайной покровительнице, бросила, как полагается, несколько монеток в водную чашу и вернулась чуть назад. В боковой части храма располагалось небольшое пространство, перекрытое ширмами. Можно было молиться открыто, перед статуей, а можно было за небольшую плату уединиться за ширмой и «послать» богине более личную просьбу.

Я вновь кинула монетку служителю и выбрала одну из «комнаток» за ширмами. Они полностью скрывали меня от других посетителей, которых, впрочем, в храме было немного. Если они хотели присесть, им приходилось вставать коленями на холодный мраморный пол, здесь же для состоятельных посетителей положили коврик и поставили складной стульчик.

Быть богатым удобно.

По давней привычке я устроилась на коврике, по-особому подогнув под себя ноги. Долго в такой позе сидеть было невозможно – если, конечно, ты не натренирован. Хелсарретские маги могли просиживать в ней по несколько часов, создавая впечатление у непосвященных, что они не простые люди, а созданы из камня, раз не вскакивают и не начинают растирать онемевшие конечности уже через полчаса.

Глава 5

Элай принял меня в библиотеке, которая заменяла ему рабочий кабинет. Обстановка в ней была на редкость чинной, учитывая обычные пристрастия принца. Никаких тебе кальянов и курильниц, ровные ряды книжных полок, аккуратно выставленные по порядку томики. Ненавязчиво пахло благовониями и небольшими лимонными деревьями, которые расставили в кадках по нескольким библиотечным комнатам, аркадой переходящим одна в другую.

Принц сидел в дальнем, самом просторном зале в окружении стеллажей. Свежий воздух из сада проходил через ажурную деревянную оконную решетку и создавал прохладу. На столе лежало несколько книг – поэзия, разумеется. Одну из них Элай задумчиво читал, закинув ногу на ногу.

Сегодня он выглядел приличнее – под шелковым кафтаном виднелась белая рубашка, хотя и расстегнутая на груди. Из-под небрежно повязанного простого белого тюрбана торчали непослушные темные волосы. При всей любви к роскоши Элай был на редкость равнодушен к вычурной одежде – одна из немногих черт, которые мне в нем нравились.

Услышав шаги, он отложил книгу. На красивом лице появилась улыбка.

– Леди Мелевин, какая приятная неожиданность!

Я изогнулась в поклоне.

– Спасибо, что согласились меня принять, ваше высочество.

Он приподнял бровь и красноречиво огляделся. Зал был пуст, если не считать двух стражников на входе и замершего у дальней стены слуги.

– Ведь ко мне так много посетителей… – насмешливо заметил Элай. – Кажется, все, кто мог сегодня составить мне компанию, отсыпаются после вчерашней вечеринки.

А горожане попроще давно уже поняли, что если и обращаться во дворец, то не к принцу. Он все равно не занимался делами провинции.

– К слову о вчерашнем вечере, ваше высочество, – осторожно начала я. – Вино и правда лилось рекой, а дым кальянов кружил голову даже тем, кто к ним не прикасался. Возможно, и я стала его невольной жертвой. В знак того, как высоко я ценю дружбу с вами, мне бы хотелось вернуть вам кое-что, что принадлежит вам.

Я протянула небольшой свиток, тот самый, на котором Элай вчера бодро и явно не подумав о последствиях расписался в том, что одно из его поместий переходит к победителю в игре.

К моему удивлению, принц несколько мгновений озадаченно смотрел на бумагу, как будто не понимал, что это, и наконец встрепенулся.

– Ах да! Иллех Громовержец, я так напился, что уже и забыл, как и на чем составил для Мирале проклятую расписку. Благодарю вас, леди Мелевин, – он даже встал из-за стола и подошел ко мне, чтобы взять свиток у меня из рук. Неожиданно Элай перехватил мою ладонь и легко ее поцеловал. – Это очень мило с вашей стороны.

Пальцы у принца были мягкими и нежными, а прикосновение губ – едва ощутимым.

– Любопытно, что раба-дроу вы решили оставить себе, а поместье вернули, – тихо произнес Элай, не сводя с меня пристального взгляда больших миндалевидных глаз, будто подведенных сурьмой.

У меня похолодело внутри. Я надеялась, что принц, уставший от игрушки, обрадуется поместью и забудет об Аштаре. Но когда с драконами все шло в точности по плану?

– Прошу прощения, ваше высочество, – я с ложной стыдливостью потупилась. – Не поймите неправильно. Раб-дроу – редкость даже на границе с Берзаном, что уж говорить о нашей глуши? Они все так горды, что убивают себя, как только появляется возможность. Аштар – исключение, и тот, кто им владеет, немного выделяется среди знати. Вы особа королевской крови, дракон, вы и так выше всех нас. А мое скромное положение…

– Не кокетничайте, леди Мелевин, – Элай вздохнул и выпрямился. – Вы и сами редкая жемчужина среди провинциального бисера. Даже не столько из-за внешности.

Его рука скользнула по моим волосам. Их пшеничный оттенок в самом деле нечасто встречался в Сенавии. Моя бабка была родом с Севера, и белизна ее кожи, светлота локонов перешли по наследству ко мне. Ниса и Диса, наоборот, обе родились темноволосыми, как и вся другая наша родня.

– А из-за чего же? – с наигранной наивностью спросила я.

Принц чему-то улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, и кивнул на свиток с распиской.

– Достоинство, разумеется. Вы не коршун в отличие от большинства аристократов.

– Благодарю за похвалу, ваше высочество, – я снова слегка поклонилась.

– И тот факт, что вы женщина, – добавил он совсем другим тоном. – Хотя законы разрешают женщинам владеть землей и распоряжаться имуществом, немногие из них решаются стать главой рода и управлять делами. Еще меньше тех, кто достигает в этом успеха. Это вы редкость, Мелевин.

– Вы здесь достаточно давно, чтобы знать мою историю, – уклончиво ответила я, не желая принимать такой комплимент. – Я встала во главе рода не потому, что этого хотела, а потому что осталась единственной, кто мог это сделать.

– У вас есть племянница – это раз, – напомнил Элай.

– Она была несовершеннолетней, когда убили нашу семью. Я обучаю ее, но она пока не готова взять бразды правления на себя.

– Вы могли выйти замуж – два, – непререкаемым тоном произнес он, по-прежнему нависая надо мной.

Я заставила себя улыбнуться. Проклятый дракон… Не такой уж он дурак, каким хочет казаться.

Глава 6

Домой я вернулась поздно и сразу легла спать, а на следующий день рано утром уехала на одну из плантаций.

Кофе в Сенавии рос только в Тайезе – нашей провинции – благодаря одновременной близости моря и гор. Хотя мои плантации занимали не так много места, зерна расходились по всей стране и попадали даже на королевскую кухню. Доход они приносили существенный, причем не только в золоте. В городе было всего три кофейни, и две из них принадлежали мне. Чтобы выпить чашку горького ароматного напитка, который придавал бодрости весь день, туда захаживал весь цвет местной аристократии, зачастую при этом обсуждая между собой личные дела. Все, что требовалось, это держать уши раскрытыми, и жизнь становилась значительно легче, а деловые партнеры – гораздо сговорчивее.

Поэтому запускать плантации было никак нельзя, но и возвращалась я оттуда вымотанная до предела. Солнце уже садилось, когда я устроилась в садике внутреннего двора с большим кубком холодного шербета, чтобы немного отдохнуть перед сном и полистать книгу.

Это был тот самый поэт, которого так увлеченно читал Элай в нашу встречу. Я запомнила название книги и отправила слуг поискать ее в городе. Поэт, как выяснилось, имел некоторую популярность, и уже сегодня томик лежал у меня.

Чтиво оказалось своеобразным, по крайней мере в этом сборнике. Может быть, он написал что-то еще, более достойное, но я видела перед собой лишь груду посредственной любовной лирики. Еще и в основном на одну тему – герой потерял возлюбленную и теперь страдал на все лады, мечтая о том, как уйдет следом за ней, как это будет красиво и так далее, и тому подобное.

Не долистав до середины, я с раздражением отбросила книжку.

Чушь. В смерти нет ничего красивого, философского и прочего, о чем так любят живописать поэты. Наверное, у них это и получается настолько притягательно, потому что они, не видевшие смерти, пишут для тех, кто тоже ее не видел.

Я в их число не входила. И мне казалось странным, что Элая могла заинтересовать подобная дребедень. В былые времена он ходил вместе со старшим братом в военные походы. Да и написал бы он даже лучше, хоть и не особенно талантлив. Может, заметил популярность стишков и захотел проверить, что же в них такого?

Убрав книжку, я обнаружила, что рядом мнется управляющий.

– Еще шербета? – голосом слаще самого напитка спросил он.

– Лучше сразу говори, в чем дело, – посоветовала я, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы играть в обычные игры.

– Новый раб, госпожа… Его помыли, одели и выделили ему комнату еще вчера.

– Комнату? – переспросила я.

Вроде бы я ни о чем таком не распоряжалась. Аштар – необычный раб, но личная комната – это чересчур хорошо для кого-то, кто носит ошейник. Как бы не поползли ненужные слухи.

– Простите, госпожа. Это не то чтобы нарочно вышло. Никто из других слуг не захотел, чтобы к ним подселили дроу. Они… они боятся спать, когда он рядом, – промямлил Кидат.

Пальцы сами выстукали ритм по подлокотнику широкого кресла. Тук-тук, тук, тук-тук… Где же я его слышала? Вспомнить не получалось.

– Ладно, пусть будет комната, – неохотно согласилась я. Тревожить весь дом из-за одного дроу тоже плохо. – Что-то еще?

– Вы не распорядились насчет того, чем ему заниматься, пока он не в мастерской.

– И что? – не поняла я. – Ты не смог найти ему дело? В доме еще десяток рабов. Ты же как-то управляешься с другими.

– Они люди, госпожа! – Кидат виновато склонился. – Они совсем иначе себя ведут, с ними и говорить проще. А этот… Он опять сел, сидит второй день на одном месте и даже не шевелится. Повторяет, как попугай, что он ваш раб, что никаких приказов вы ему не отдавали и что он не сдвинется, пока вы что-нибудь не прикажете.

Я в изумлении наблюдала за управляющим. Уж кем-кем, а дураком или слабаком он не был и всегда сам решал такие проблемы. Более того, первые полгода после смерти моих родителей, пока я возвращалась домой из Хелсаррета и пыталась разобраться в ведении хозяйства, им управлял, по сути, один Кидат. И делал это замечательно, поэтому я никогда не боялась оставить все на него.

– Последний раб, которого мы купили… Забыла, как его, – я рассеянно помахала рукой, – который сейчас на дальней плантации. Он тоже был упрямцем, и ты его быстро построил. Что сейчас не так?

– Тому, предыдущему, было достаточно пригрозить. А этому… – Кидат поднял на меня страдальческий взгляд. – Госпожа, ну какой из генерала темных эльфов раб? Он так смотрит в ответ, что сердце в пятки ухает. Его все боятся. Даже стражники.

– Днем темные эльфы слабы.

– А ночью-то нет, – резонно возразил он.

Я вздохнула. Ланона Чудотворица, ну почему только одно то, что перед ними не человек, приводит этих лоботрясов в ступор? В Сенавии не только люди живут, пусть нас и больше всего! На кой тогда в поместье вообще нужна стража?

Надо будет разогнать всех к демонам. Правда, как бы потом не выяснилось, что новые стражники еще хуже.

– Приведи раба ко мне.

Через минуту Аштар стоял передо мной.

Ему подобрали приличную одежду: свободные темные штаны, светлую тунику, подпоясанную кушаком. Рукава Аштар закатал, оставив открытыми по-мужски крепкие предплечья. Их покрывала целая сеть старых шрамов. Следы от порезов так тесно ложились друг к другу, словно загадочные иероглифы, вычерченные прямо на коже.

Глава 7

А наутро приехал Мирале.

Солнце уже поднималось над двумя главными городскими холмами – Дворцовым и Храмовым, но этот час все равно считался несусветной ранью для светских визитов. Вредный старикашка еще и не предупредил, что приедет.

Впрочем, он, по слухам, постоянно так делал. Свою причуду Мирале объяснял тем, что в его годы не до бурных ночных возлияний, встает он рано, до рассвета, и использует это время для занятия делами, потому что к обеду и до самой темноты наваливается кошмарная жара. А в его-то возрасте…

Все понимали, что он нарочно так поступает, выбирая момент, когда оппонент толком не проснулся и будет слаб в переговорах. И все терпели – в точности как при игре в ладжин несколько дней назад. Сложно возмущаться, когда против тебя один из самых богатых людей Тайеза. Род Мирале был не таким древним, как мой, например, но после драконьего завоевания, когда многие «старые» аристократы не захотели преклонить головы и сгинули в огне, а вместо них возвысились новые имена, это значило немногое. Главными компонентами успеха были размер кошелька и, разумеется, степень близости к драконам.

И вот здесь Элай поступал на удивление мудро – он благоволил всем подряд и никому в особенности. С его покровительством Мирале давно стал бы важнейшим человеком в провинции и мог замахнуться на саму столицу. Без покровительства – оставался богатым, но лишь торговцем тканями.

Если старикан хотел меня подловить, то опростоволосился. Я тоже привыкла рано вставать. Тем не менее разыграла из себя сонную, слегка растрепала локоны, будто не успела толком привести их в порядок, и пригласила гостя в сад, отговорившись тем, что к приему посетителей ничего не готово. В общем-то, это не было ложью – я никого не ждала.

Слуги принесли низкие плетеные стульчики и круглый столик с витражной столешницей, поставили перед нами две чашки крепкого свежезаваренного кофе и тарелку с десертом из маленьких кусочков слоеного теста, пропитанного медом, с начинкой из орехов. Моду на него ввели драконы, принесшие рецепт из родной страны. Там его называли беклава, ну а в Сенавии она превратилась в пахлаву. Это считалось лучшей закуской для тех, кто тяжело воспринимал горечь кофе.

Мирале сделал глоток и, зажмурившись от удовольствия, улыбнулся, затем провел ладонью по гладкой столешнице, любуясь ярким разноцветным стеклом.

– За что всегда ценил вас, леди Мелевин, так это за то, что вы знаете, как порадовать глаз – и собой, и красивыми вещами, которыми себя окружаете.

– Благодарю, лорд Мирале, – я скромно опустила ресницы.

Его самого вряд ли язык повернулся бы назвать обладателем хорошего вкуса. Будучи худого телосложения, Мирале так плотно заворачивался в расписанный яркими узорами блестящий шелк, что казался круглым, как мельничный жернов. В такой одежде летнюю жару в самом деле вынести было невозможно, но он так любил демонстрировать свое состояние, что был готов ради этого терпеть любое неудобство.

Образ венчал огромный шелковый же тюрбан, украшенный драгоценными камнями. Как эта конструкция держалась на лысой голове и тоненькой стариковской шейке, я не представляла. Ну не гвоздями же прибит этот тюрбан и не на клей посажен? Может, Мирале хелсарретским магам приплачивал не только за «счастливую руку», но и за то, чтобы тюрбан не падал?

– Вы, должно быть, хотите возобновить прошлогодние переговоры о закупках кофе? – взяла я быка за рога.

Мирале, однако, не торопился обсуждать причину своего настолько раннего визита и сделал очередной медленный глоток, притворяясь, будто любуется померанцевыми деревьями в саду.

– Когда я был молодым, то тоже любил поспать до обеда и всегда с трудом вылезал из кровати. Для нежной девушки вроде вас это более чем понятно. Хотя… у вас ведь появился обольстительный раб, ночи с которым наверняка могут стать слаще, а утром так не хочется покидать постель.

В этот момент я отпивала кофе и притворно закашлялась, услышав последнюю фразу.

– Боги с вами, лорд Мирале! Вы его видели вблизи? Он такого цвета, будто весь обуглен, а его тело изломано и покрыто шрамами. Глазами же с ним вовсе лучше не встречаться – он словно дикий зверь зыркает в ответ. Я даже не знаю, где он сейчас. Наверное, где-то со слугами, – я повертела головой, ни капли не обманывая собеседника. Вчера я начисто забыла уточнить у Кидата, какую из комнат отдали Аштару. – Строго говоря, это вас совершенно не касается, но ночь я провела за другим, гораздо более приятным занятием – проверяла свои доходы. Вот что в самом деле способствует тому, чтобы сладко спать ночью и нежиться в постели утром.

Старик искренне рассмеялся.

– Охотно верю! В этом мы с вами похожи. Кажется, у нас с вами гораздо больше общего, чем можно было бы подумать.

– Возможно, – согласилась я, не отводя взгляд.

Глаза Мирале когда-то были карими, а теперь, поблекнув от возраста, стали скорее горчичными. Смотрели они так же остро.

– Что же насчет раба… – произнес старик. – Значит, он вам не по душе и вы готовы с ним расстаться – за разумную цену, конечно же.

Проклятье, так вот зачем он явился спозаранку.

Настал мой черед прикидываться, будто я наслаждаюсь напитком и видом аккуратно подстриженных шарообразных цитрусов.

Мирале, видимо, отчаянно хотел получить Аштара, раз нарушил традиции. В Сенавии было принято долго обхаживать партнера, сначала притворяться, будто совсем не заинтересован в сделке, а потом как бы давать себя уговорить, дожидаясь, пока не будут предложены лучшие условия. Никто не спешил. Старик, конечно, вытерпел несколько дней, но этого было слишком мало, особенно если он считал, что дроу используют для любовных утех.

Глава 8

До приторности сладкий десерт быстро исчезал с тарелки. Я брала кусочек за кусочком и смотрела на белые цветки померанца, на самом деле не видя их.

Мирале уже ушел. Рассказанная им история прояснила немногое, скорее запутала еще больше. О помолвке Элая, если ее вообще заключали, никогда не объявлялось, поэтому я ничего об этом не знала. Становилось понятно, отчего он так погружен в глупые стишки о любви и почему Аштар сказал, что книга поэта, потерявшего любимую женщину, служит для принца зеркалом.

Я даже могла понять, почему его старший брат не оставил дроу себе, не казнил и не подарил кому-то из придворных, а отдал Элаю. Но почему Элай столько времени держал убийцу возлюбленной у себя и ничего не делал? Нет, он, конечно, поиздевался над Аштаром, заставляя прыгать на одной ноге, но я бы на его месте этим не ограничилась. Когда убийцы семьи попадут мне в руки, я убью каждого. Медленно. Мучительно. И уж точно не стану терпеть хоть кого-то из них рядом с собой полгода, чтобы потом проиграть в карты вредному и жадному старику.

Чего-то я пока не улавливала. Какого-то фрагмента мозаики или сразу нескольких недоставало, чтобы сложилась ясная картина.

Может быть, мне и не следовало искать эти фрагменты. Задачу, выданную Хведером, получится решить и без них. Но что-то мне подсказывало, что это важно, причем жизненно важно. Мирале слишком суетился – для человека вроде него такое поведение подозрительно. Он бы не скопил богатство, если бы не умел выжидать. Раз уж я влезла в игру, надо хотя бы разобраться в ее правилах, пока меня не выкинули из кона, забрав все, что у меня есть.

Пора съездить в кофейню и послушать, о чем состоятельные горожане болтают между собой. Если повезет, какие-то из новостей удастся связать между собой и что-то прояснить.

Однако не успела я подняться, как на границе зрения мелькнула красная юбка. И вот уже передо мной на место Мирале опускалась Ниса.

Боги наградили ее привлекательной внешностью: черные кудри, огромные карие глаза, пухлые губы, точеная шея и аппетитная фигура. Эта девушка была воплощением мечты для многих мужчин, и ее не портил даже нос с горбинкой. Еще до ее совершеннолетия я получила уйму свадебных предложений, иногда даже от весьма приличных семей.

Ниса на все ответила отказом. Я ей не сопротивлялась. В ее возрасте, да и сейчас тоже, я не думала о замужестве, а предпочла удрать из дома, переплыть на корабле море и углубиться в Левадийскую пустыню, чтобы найти там хелсарретских магов. Внешность у нас была кардинально разная: я пошла в бабушку, Ниса – в мать из коренных сенавийцев, но страсть к приключениям текла в крови у нас обеих.

Да и не для того я спасала племянниц от убийц, чтобы выдать против воли замуж, отравив им жизнь.

– Значит, хочешь перепродать темного эльфа, – без предисловий, даже без пожелания доброго утра начала Ниса.

Нахмуренные брови выдавали ее недовольство.

– Если и так, то что? – уточнила я.

Она хлопнула ладонями по столу. Забавно, мы сегодня еще не виделись, а я ее, судя по всему, уже успела чем-то разозлить.

– Этого нельзя делать!

– Вот как, – ровно произнесла я.

Ниса выдержала несколько мгновений молчания, затем с негодованием уставилась на меня. Видимо, она ожидала, что я спрошу, почему Аштара нельзя перепродавать.

– И что, ты не хочешь спросить…

– Нет, – перебила я.

Племянница застыла на миг с открытым ртом, закрыла его и нахмурилась еще сильнее.

– Надеюсь, ты так говоришь, потому что уже и сама поняла, почему он нам нужен.

Седая Эхна, богиня мудрости, дай мне сил…

Ниса, как и всегда, лучше всех знала, как им надо поступать.

Я отодвинула от себя тарелку с заметно поредевшей пахлавой, отряхнула руки и сложила их на столешнице, придвинувшись к племяннице.

– Хорошо. Я внимательно тебя слушаю: почему нам нужен этот эльф?

Глаза у нее загорелись. Она тоже наклонилась ко мне и понизила голос:

– Он знает все о драконах! А теперь ему известны еще и все закоулки королевской резиденции и столичного дворца! Если мы уговорим его помочь, то…

– Что? – перебила я. – Мы трое возьмем мечи в руки и пойдем вырезать королевскую семью?

– Да что ты все к шуткам сводишь, – сердито зашипела Ниса. – Наш род перебили драконы. Все это видят, одна ты уже второй год упираешься. Аштар уже с ними воевал, он знает, как такие атаки проводятся. К тому же он может связаться с другими дроу. Они обязательно нам помогут. Это же их шанс освободить захваченные земли Берзана!

– Далеко идущие у тебя планы, – пробормотала я. – Не буду спрашивать, кто, по-твоему, после этого сядет на трон. Давай лучше сконцентрируемся на более важных деталях. Например, на том, как ты собираешься провести в прекрасно укрепленный столичный дворец, охраняемый сотнями стражников, отряд дроу. Они же такие незаметные, особенно днем.

– Аштар придумает, – безапелляционно заявила девчонка. – Я устройства дворца не знаю, а он там уже бывал.

Прекрасный ответ. И в логике не откажешь.

– Ладно. И как же ты предполагаешься связаться с темными эльфами? Напомню, что Аштар выдал секреты сородичей, поэтому в Берзане его не жалуют и наверняка предпочли бы его голову попытке переворота в Сенавии.

Глава 9

Зайдя к Аштару, я резко остановилась.

Дроу сидел на циновке, брошенной на пол, и читал книгу. Уже одно это озадачивало. Нет, я, конечно, не запрещала прислуге читать, если та умела. Отец собрал приличную библиотеку, я давно прочитала ее от корки до корки и не видела смысла чахнуть над ней. Лишь бы те, кто брал томики, возвращали их на место. Но вчера я приказала Аштару не выходить из комнаты. Если бы он это сделал, охрана или кто-нибудь слуг обязательно доложил бы. Откуда тогда в его руках взялась книга?

Впрочем, гораздо больше меня поразила другая вещь – эльф сидел, подогнув под себя ноги, в той же позе, которой обучали в Хелсаррете.

Мысли панически заметались. Аштар – маг? Это бы объяснило то, как он убил неубиваемых, по словам Хведера, драконов. Но в обители же наверняка знали бы, что дроу – один из них? Если он знал некий секрет, почему тогда другие маги его не знали?

В следующий миг я заставила себя дышать спокойнее.

Это всего лишь поза. Одна из десятков подобных. Сама по себе она не значит ничего и тем более не дает способностей к магии. Так могут сидеть и обычные люди, если подсмотрят ее у магов и достаточно натренируются. А передо мной, в конце концов, бывший генерал, который выбился из черни. Он должен был как-то возвысить себя над остальными, чтобы те перед ним преклонялись, а в Хелсаррете я выяснила, что для этого все средства хороши.

Заметив меня, Аштар отложил книгу и склонился передо мной, не вставая с колен.

– Чем могу служить, госпожа?

Я покусала нижнюю губу, глядя на него.

– Откуда у тебя книга?

– Слуга по имени Бендевар принес. Он заносил мне еду, спросил, не скучно ли мне здесь сидеть целый день, и предложил принести что-нибудь почитать. Я сказал, что буду благодарен.

– И что же он для тебя выбрал?

– Сказки. Сам я бы такое не взял, тем интереснее оно оказалось. Есть занятные истории, некоторые похожи на наши, берзанские, а некоторые – совсем нет.

Я прислонилась к дверному косяку и сложила на груди руки. Спрашивать или не спрашивать о позе? Не выдам ли я нечаянно свою тайну?

– Ясно. У тебя любопытная поза. Видела ее только у волшебников, которые фокусами привлекают внимание простонародья на главной площади.

– Да? – он бросил рассеянный взгляд на собственные ноги. – Простите, госпожа, я не знал. У нас так сидят многие. Ее называют позой молящихся и принимают, когда хотят получить благословение звездной богини, которую в Берзане почитают превыше других.

– И о чем ты молишься?

Аштар помолчал. Он до сих пор не поднял глаз от пола.

– Госпожа, – тихо произнес эльф. – Я полгода провел в руках палачей. Мне было и до сих пор есть о чем молиться.

Я вздохнула и прошлась по комнате, остановившись у окна.

Аштару повезло, что другие слуги, испугавшись его, решили «уплотниться». Теперь на одного раба приходилось просторное помещение с сундуком для вещей, который служил одновременно стулом, с низким столиком и двумя сужающимися кверху решетчатыми окнами с видом на внутренний сад. Померанцевые деревья, росшие почти вплотную, загораживали солнце, поэтому в самый жаркий день здесь сохранялась приятная освежающая прохлада.

Должно быть, после дворцовых казематов дроу все это казалось раем.

– Прости, – сказала я.

– Вы просите прощения у раба? – с сомнением уточнил он.

– Почему бы и нет? Как дочь аристократа, я изучала законы. Рабство – это не более чем правовые отношения между двумя людьми. Ну, человеком и темным эльфом в нашем случае. То, что ты раб, не значит, что у тебя не может быть собственного достоинства. То, что я хозяйка, не значит, что я обязательно буду тебя унижать и издеваться над тобой.

Он помолчал.

– Похоже, я не убил никого из ваших родственников или знакомых, – саркастично заметил дроу.

– Тайез далеко от Берзана, – я пожала плечами. – У нас здесь и темных эльфов-то мало кто видел.

– Тогда спасибо. До этого никому не приходило в голову передо мной извиняться. Даже другим пленным.

– Пожалуйста. В свою очередь, надеюсь, что ты ответишь на мой следующий вопрос честно.

Делая вид, будто по-прежнему любуюсь померанцевыми цветами, боковым зрением я аккуратно наблюдала за Аштаром. Он впервые за сегодня поднял голову и, склонив ее набок, задумчиво посмотрел на меня.

– Конечно, госпожа.

Вот теперь я развернулась и тоже посмотрела ему в глаза. Он их не отвел.

– Сегодня ко мне приезжал один богатый и влиятельный лорд, чтобы выкупить тебя. Он очень спешил и назначил за тебя необычно высокую цену. Генерал темных эльфов, способный повести соплеменников в бой, столько, может, и стоит. Раб – нет. Тебе известно, зачем бы лорду Мирале ан-Иршвану отдавать за тебя подобную сумму?

– Нет. Я даже не знаю, кто это.

Я искала на его лице хоть какой-нибудь признак лжи – и не находила.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что я выиграла тебя в карты у принца. А вторым претендентом на тебя был именно Мирале.