Хранитель

Глава 1. Трагедия

— Ненавижу, Демарин! Как же я тебя ненавижу!

Решительно выворачивая руль влево, молодая девушка выехала со стоянки загородного коттеджного посёлка. Надавив на газ, резко рванула с места.

Густой дождь, словно сплошной занавес, перекрывал видимость. Тяжёлые капли синхронно барабанили по лобовому стеклу, не позволяя дворникам нормально функционировать.

— Сволочь! Какая же ты сволочь! — отчаянный крик вырывался из ноющей от обиды груди. Рвано, надрывно, болезненно.— Зачем? Зачем я вообще туда поехала?

Вычитывала назидательно саму себя и растирала тыльной стороной трясущейся ладони, льющиеся нескончаемым потоком, солёные капли. Её длинные тёмные волосы разметались по плечам в сумбурном беспорядке, а милое юное личико исказилось в мерзкой болезненной гримасе.

— Зачем я туда поехала? — злилась на саму себя, с трудом справляясь с управлением авто. — Будь проклят тот день, когда я тебя встретила! Как же права была мама, когда говорила, что ты жалкий спортсменчишко и неисправимый бабник. Права! Конечно. А «добрые люди» всегда найдутся, кто поможет раскрыть глаза на эту самую правду.

Рыдания плавно перетекали в отчаянный хохот, а затем снова лились истерикой из вымученных, ничего не видящих перед собой, глаз.

— Повелась на сомнительное СМС и попёрлась в этот грёбаный загородный посёлок. Так и думала, что у него кто-то есть! Развлекается! Конечно, жена насносях. Я и перемещаюсь-то с трудом. Какие уж там кувыркалочки в постели. А тут, смотри-ка… молодые, симпатичные, фигуристые, а главное доступные. Бери — не хочу.

Дождь только усиливался безжалостно отстукивая барабанную дробь по несущейся на бешеной скорости иномарке.

— Ненавижу, Демарин! Ненавижу! И на развод подам. Ребёнка одна смогу вырастить! Не прощу никогда!

Нулевая видимость, не позволяла управлять транспортом осознанно. Точно непробиваемая стена, рваные влажные потоки усугубляли движение.

Растерявшись, бессмысленно щурясь и окончательно потеряв ориентир, девушка вцепилась в руль, пытаясь выровнять машину. Тщетно.

Безжалостная дробь по металлической крыше, звук ревущего мотора, бешено бьющееся сердце, пульсирующие виски и…

Яркая вспышка впереди…

Писк колёс…

Скрежет сминаемого металла…

Визжащие тормоза…

Мощный удар… и…

— Не-е-е-ет…

Машина совершает несколько оборотов и застывает словно вкопанная.

— Прости, малышка моя, — последнее, что успела пролепетать девушка, хватаясь за огромный живот и проваливаясь в беспамятство.

Грозное, затянутое тяжёлыми облаками, небо, с высоты своего величия, немым свидетелем взирало на последствия трагедии. Работники скорой помощи, не дожидаясь приезда полиции, приступили к своим обязанностям, благо спасатели уже выполнили свои.

— Девушка беременна! Срочно в больницу!

— Состояние тяжёлое. Надо попытаться спасти хотя бы ребёнка.

Переговаривались между собой медики.

— А парень? Что с ним? — мужчина в униформе с характерной символикой работника, столь непростой службы, кивнул в сторону крутого кювета.

— Парень? Парень погиб, — ответила с сожалением, сосредоточенная на пациентке, женщина.

— Видимо, она вылетела на встречку, а тут он на своём байке, ну и…

— Байкеры есть байкеры, носятся словно ошалелые, — пробубнила женщина неразборчиво с толикой раздражения.

— Затормозить он, если бы и хотел, то не смог бы, — рассуждал задумчиво парень, не взирая на откровенное нежелание озабоченного спасением жизни девушки медика, развивать эту тему. — Ещё и видимость нулевая. Дождь вторые сутки не стихает. Асфальт мокрый.

— Ну да… благородный паренёк… был. Не допустил столкновения. Собой пожертвовал.

— Да уж. Не каждый так поступил бы. А сам, видишь как… в дерево и…

Беседу медиков прервали звуки примчавшихся с опозданием полицейских.

— О, и эти прилетели, и года не прошло, — фыркнул в сторону доблестных служителей порядка ухмыляющийся медбрат.

Хлопнули двери и двое сотрудников полиции, озираясь лениво по сторонам, неспешными походками, двинули к месту аварии.

— Где это вы так долго сегодня? — не угомонялся, ехидно подначивая, медбратишка.— Уже без вас почти закончили.

Явно знакомые мужчины, обменявшись рукопожатиями, завели диалог.

— Да сегодня просто дурдом какой-то, — парировал один из полицейских кривя лицо в недовольной гримасе. — Авария на аварии.

— Да уж, дождик нешуточный, — вторил медик продолжительно кивая. — Сентябрь…

— Ага. К тому же пятница 13-е. Всё один к одному.

Женщина-врач, что уже провела необходимую подготовку к транспортировке пострадавшей и краем уха услышавшая беседу мужчин, раздражённо фыркнула:

— Ой, да при чём здесь это? Можно подумать в другие дни аварий нет.

— Да я так. К слову, — ехидно скалясь и смачно сплёвывая, парировал полицейский. — Что тут у вас?

— Девчонка, видимо, с управлением не справилась. На встречку вылетела. А там байкер. В общем, парень с обочины слетел и привет.

— Разберемся, — буркнул тот, что старший инспектор, нащупывая в боковом кармане формы пачку сигарет и изучающе разглядывая перевёрнутую Инфинити. — Тоже, смотрю, покувыркалась?

— Очевидно, — покачал головой молоденький лейтенант, провожая взглядом сорвавшуюся с места скорую и неспешно следуя к машине, больше напоминающей раскуроченную груду металла.

— Ты только глянь, какой там булыжник на обочине, — заметил инспектор. — Это ж надо додуматься такой на дорогу выволочь.

Глава 2. Выяснение отношений

Восемнадцать лет спустя…

Золотая осень вступила в свои права. Воздух немного сырой, прохладный, с лёгким налётом грусти. Бушующая многоцветием листва покорно покачивалась в объятиях воздушных порывов, стряхивая прозрачные капли девственно чистой утренней росы. Выцветшая, уставшая от палящего летнего зноя, трава вымученно гнулась к земле, словно смиренно покоряясь неизбежной увядаемости. Повсюду, были слышны курлыкающие голоса, сбивающихся в прощальные косяки, перелётных странников.

Почему-то, именно в эту пору, так щемит сердце от грусти и вынужденного расставания. И я сейчас не о птицах, хотя и о них тоже. Я о человеческих судьбах. Как же это больно смириться с утратой. Даже если человек жив, но вы, в силу определённых обстоятельств, просто стали чужими друг для друга. Больно. Всё равно больно…

На опущенные покатые плечи легла тяжёлая рука супруга, с которым Анна Басманская, вот уже почти двадцать лет вместе. Обветренные жёсткие губы коснулись виска. Нежно, едва ощутимо.

— Ну, и о чём же опять задумалась? — гнетущую атмосферу воздуха буквально «разрубил» низкий мужской голос, вынуждая женщину встрепенуться, словно пробуждая от глубокой дрёмы.

— А? Да… так, о своём.

Мужчина нахмурился, сводя вместе, подёрнутые редкими сединами, брови и не скрывая раздражения скривил приоткрытый рот, уродуя тем самым лицо ещё больше.

— Прекрати, у тебя нет повода злиться, — произнесла женщина тяжело выдыхая.

Продрогшая тонкая ладошка легла на рвано вздымающуюся грудь мужчины и начала несмело поглаживать. Нетерпеливо накрывая дрожащую ладонь своей могучей ручищей, мужчина прохрипел низким голосом:

— Мы столько лет вместе, Анна, а ты так и не научилась мне доверять, — сжал руку сильнее.

От неожиданности, супруга резко вздрогнула и напряглась. Чуть позже, немного успокоившись, и, поймав на себе уже потеплевший взгляд мужчины, проговорила едва слышно:

— Не придумывай, — отвела взгляд, продолжая задумчиво наблюдать за непринуждённым «общением» шелестящей травы с ветром. — У Юленьки сегодня день рождения…

Фраза осталась незаконченной. Налетевший порыв, тут же подхватил её и унёс вдаль, растворяя в прохладной невесомости.

— Ты думаешь я забыл о дне рождения дочери? — прогремело громогласно.

— Нет, нет, что ты. Просто… уже восемнадцать лет прошло. Кажется, только вчера родилась.

Голос Анны звучал тихо и слегка отрешённо.

Тяжёлые ладони Дмитрия переместились на сжавшиеся плечи женщины и неспешно заскользили вниз, прихватывая за локти и притягивая женщину к себе.

Высокий открытый лоб женщины уткнулся в щетинистый подбородок. На какое-то мгновение оба затихли.

— Так хотела бы быть с ней в этот день, — голос слегка дрогнул, а его обладательница явно ощутила нервную дрожь спутника и участившееся сердцебиение. — Прости. Знаю, что ты не любишь все эти сантименты.

— Не люблю, — слегка сощурив глаза, пристально посмотрел на жену. — Только есть одно немаловажное обстоятельство. Больше всего на свете я люблю… тебя. И если ты не заметила, готов терпеть и терплю все твои, как ты выразилась, сантименты.

— Юля на выходные приедет домой и мы, все вместе, отметим её совершеннолетие, — голос Дмитрия потеплел.

— Да, да… конечно. Прости. Я просто…

Ощущая тяжёлое дыхание в макушку, Анна прикрыла глаза и осипшим голосом робко промолвила:

— И к Егору надо… на могилку съездить. Давно не были.

— Съездим. Обязательно съездим. Но не сегодня. Чтобы не вышло, как в прошлый раз.

В прошлый!

Прикрыв глаза со всей силой, болезненно сжимая плотно стиснутые губы, едва сдержала рвущийся из груди стон. Дикий, глубокий, раздирающий душу на части.

Прошлый…

Это было восемь лет назад. Когда на десятую годовщину гибели Егора — того самого байкера — Анна и Дмитрий приехали на кладбище и встретились там с супругой парня. Уже вдовой.

Надо было видеть её глаза. С какой же ненавистью они взирали на Анну. В них читался упрёк, негодование, презрение… что угодно, только не прощение.

После трагедии, Дмитрий Басманский, новоявленный жених Анны, сделал всё возможное и невозможное, чтобы хоть как-то компенсировать вину содеянного. Он полностью оплатил похороны. Обеспечил психологическую помощь супруге и родителям погибшего, а главное, открыл счёт, куда добровольно ежемесячно выплачивал пособие семье, по потере кормильца.

Анна помнила взгляд несчастной женщины. Холодный, колючий, пронизывающий до дрожи. А ещё… ещё мальчишку, лет тринадцати-четырнадцати, который держал в руках огромный букет ромашек, пока мать наполняла сосуд водой. Слегка повернув голову, он переводил непонимающие выразительные, почти чёрные, глаза, с матери на незваных «гостей».

Анна поздоровалась, но ответа так и не дождалась. Помутневший взгляд уцепился за белоснежное облако с россыпью жёлтых точек, такое по-летнему весёлое и по-детски наивное.

Егор обожал ромашки… полевые ромашки.

Частенько уносился на байке подальше от земных забот, и, бросив железного друга у обочины, бродил по цветущему полю, наслаждаясь красотой нетронутой, чарующе девственной, природы. А сейчас… сейчас только частичка этого многоцветия и нежности на унылой могилке.

Да — Егор любил жизнь.

Любил людей.

Любил драйв.

Просто любил.

Женщину, которая всегда была рядом. Поддерживала во всём.

Сынишку, который в свои четыре, почти не помнил отца. Не успел насладиться общением с самым близким после мамы человеком.

И вот сейчас, глядя на сгорбившуюся над памятником женщину, тщательно протирающую запылившееся фото, захотелось узнать — как она? Вышла ли повторно замуж? Есть ли ещё дети?

Но она не простила.

Не простила.

А потому, никаких вопросов и уж тем более откровений.

— Анют, поехали домой, — нежно приобняв супругу за плечи, прижал к себе, и, склонившись, потёрся кончиком носа о гладкую озябшую щёку. — Ты продрогла совсем.

Глава 3. Кто ты?

Юлия

После концерта, разгорячённая молодёжь вывалила на свежий воздух. Не смотря на позднее время, кругом было людно и, мнимо, безопасно.

Не удивительно, что двух парней, увязавшихся за нами от самого концертного зала, мы с Дашей, заметили не сразу. Сначала, за спиной слышался отборный мат, периодически взрываемый диким хохотом.

«Ну мало ли сейчас молодёжи на улицах, — рассуждали мы, где-то в глубинах наивных девичьих умов. — Середина сентября. Последние тёплые деньки».

Затем, по мере приближения к своему дому, в глухом спальном районе, мы всё-таки насторожились. За спиной отчётливо слышались мужские голоса.

«Blowjobs five dollars» — знакомый лозунг на кирпичной стене, выполненный в стиле граффити, призывно осведомлял об интимной услуге за сущий бесценок. Странно, что на английском. Навряд ли тут бывают иностранцы. Глушь беспросветная. А местные любители… оральных ласк, могут и не понять. Обидно. Особенно за «частных предпринимательниц» так сказать. Бизнес-план то не доработан. Но сейчас не об этом.

Два типа, весьма блатноватого вида, свернули за нами. А вот тут, вся наша с Дашей бравада, испарилась, и мы конкретно переполошились. Скажу больше. Напряглись. И главное, орать было бесполезно. Мирно проплывая вдоль улиц и никого не трогая, мы даже не отследили, как в нашем фарватере замигал сигнал опасности.

— Эй, девули, не желаете продолжить вечерок совместно, так сказать? — послушалось за спиной, и, следом, вновь ошалелый хохот, свидетельствующий только об одном — парни явно под кайфом.

Пытаясь игнорировать столь «лестное» предложение, не оборачиваясь и не сговариваясь, мы с Дашулей ускорились. Причём Даша так прибавила шагу, что я со своим — мастер спорта по гимнастике — за ней едва поспевала. Спринтерша.

Парни не отставали.

— Девушки, вы молодые и привлекательные… — заверещал один из них.

— Мы — невозможно привлекательные, — подхватил другой.

В спину вновь донёсся душераздирающий гогот, означающий лишь одно: они уже слишком близко.

— Красавицы, ну что же вы?

Один из парней обогнал нас, и, резко развернувшись, оказался аккурат напротив. Шальные стеклянные глаза лишь подтверждали мою догадку: «Они под действием каких-то препаратов».

Не зря же мы с Дашкой учимся в медицинском университете, на фармацевтическом факультете. Уж в чём в чём, а в реакциях на всякую… дурь, разбираемся.

В глубине притихших улиц, отчётливо слышалось биение наших взбунтовавшихся сердец. Причём синхронное. И тут, совершенно неожиданно, моя Даша — мой трусливый зайчик — жалобно заверещала:

— Мальчики, не трогайте нас. Мы домой хотим.

И вновь последовал обездвиживающий хохот. Леденящий и парализующий.

— Мы тоже хотим домой… К вам, — хрипло проскрипел тот, что повыше, — смазливый блондин с девчачьим каре.

— В кроватку… тёплую, — помог второй. Коренастый шатен в распахнутой кожанке.

— Возьмёте нас с собой? — не унимался первый, скаля до неприличия белые зубы.

— Мы… вы… как же… ну, то есть… — лепетала я несвязно, напрочь позабыв как именно буквы связываются в слова.

— Лисёнок, — расплылся в ехидной усмешке шатен, опуская тяжёлую обтянутую косухой руку, мне на плечи. — Ну зачем же так напрягаться? Мы наоборот предлагаем расслабиться.

Ладонь заскользила по моей спине, вмиг покрывшейся шальной испариной, а горячее дыхание, с привкусом чего-то крепкого, настойчиво обожгло раскрасневшуюся щёку.

— Ммм… Вкусная какая, — парень потёрся носом о скулу, блаженно вдыхая мой аромат.

От страха, даже сказать ничего не смогла. Во рту пересохло. Язык точно к нёбу пригвоздило. Жесть одним словом.

Тем временем, второй недоРомэо, окучивал Дашу. Та в растерянности шарила взглядом по сторонам, надеясь увидеть хоть одну, хотя бы одну, чёрт возьми, живую душу.

Какое там. Словно период наступил… этот… ледниковый. Ага. Снова, и так неожиданно. Мимо, с важным видом, проскакала рыжая собачонка… и на этом всё. Никаких, мать их, свидетелей.

Парни осмелели ещё больше. А нам-то до дома два шага. Вот он родной, за углом… сразу. Ну как же отцепиться от этих клещей… наверняка инцефалитных.

«Надо валить. Валить надо!» — выдавало сознание на репите.

— А знаете что? А давайте к нам! — выпалила Дашуха, и, в этот момент, надо было видеть её лицо. Серо-зелёное, вытянувшееся, с огроменными глазищами, словно она лошадь говорящую увидела. Ага. Гая Юлия из богатырей. Смотрели? Ну вот его. Здрасьти!

— Правда что ли? — моментально среагировал пучеглазый блондинчик и даже ржать перестал.

— Ну конечно. Мы тут рядом живём. Проводите. Чаю попьём, — пролепетала Дашка не своим голосом.

Парни замерли на пару секунд, переглянулись, а потом вновь зашлись диким смехом.

«Ну как можно так ржать? Как?» — моему недоумению не было предела.

Ловко подхватив за талию Дашу, которая едва стояла на ватных от страха ногах, парень скомандовал уверенно:

— Ведите! — после чего, весь нестройный квартет, двинул в указанном нами направлении.

До подъезда рукой подать, но мы же не собираемся впускать туда этих неандертальцев. И что вы думаете? Не иначе, как спасение небесное, послышался писк колёс, и в воздухе повис запах палёной резины… устойчивый такой, тошнотворный. Но не в этот раз. Никогда не думала, что так кайфану от него и от счастья. А знаете почему? Да потому что только наш сосед Аркадий так носится. Ага. Со смены видать приехал. На своём Субарике.

Мужчина интересный, статный, красивый до одури. Уж как только Даша не старалась, чтобы ему понравиться. Фигушки. Такие малолетки как мы, видимо, не в его вкусе. Он таких дамочек к себе таскает, закачаешься. Модели да и только. Королевы красоты. Ну куда нам до королев?

Мы всего-то второкурсницы неоперившиеся. Ага. Шпидрилки вертихвостые: ни красоты, ни стати, ни опыта в конце концов. Ма-ло-лет-ки! И этим всё сказано.

Так вот Аркадий. Заглушил мотор. Вышел из машины, и, увидев нашу «дружную» молодёжную компанию, просканировал каждого изучающим взглядом.

Глава 4. Юлия

— Колись, понравился? — лукаво усмехнулась Даша.

— С чего ты это взяла? Я ему просто благод... — попыталась оправдаться Юля, но подруга оборвала её "красноречивый спич" на полуслове.

— Ладно, ладно. Сказочки мне тут рассказывать будешь. Видела я как вы друг на друга смотрели.

— Да ну тебя! — по щекам Юли разлился стыдливый румянец.

— Правда, — не унималась заноза, — думаю, что он дяденька взрослый. Опытный. Как Аркаша наш. Им с такими как мы не интересно.

— Даш, я ему в невесты не набиваюсь, — голос Юли зазвучал укоризненно. — Просто отблагодарить хочу.

— Да ладно тебе. Сразу психовать.

— Ну конечно, а ты мечтаешь эту прерогативу за собой оставить. Я про вечный психоз на ровном месте.

— Ой, всё! Сейчас опять поссоримся.

— Ещё чего не хватало. Я по тебе и так за неделю соскучилась. Никаких ссор! — примирительно улыбнувшись, Юля приобняла подругу и задорно чмокнула её в "надутую" щёчку. Дашины губы растянулись в благодатной улыбке.

"Вот люблю её за то, что она так же быстро отходит, как и вспыхивает. Ёжик мой колючий", — подумала Юля с любопытством наблюдая за сменой настроения подружки.

— Так что думаешь ему дарить?

— Думаю, может цветы? Роз букет. Алых.

— Аха-ха-ха... — Даша прыснула от смеха запрокидывая свою русую голову. — Ой не могу! Розы? Алые? Серьёзно? — от заливистого смеха, девушка сложилась пополам, да ещё и ладошкой по коленке красивой похлопала. Ага.

— А что такого? — настал и Юлькин черёд дуть губы.

— Юль, да что угодно, но точно не цветы, — просипела Дашка выпрямляясь и внимательно разглядывая подругу.

От подобной бесцеремонности, Юле даже причёску подправить захотелось и макияж.

"Вот же смотрит! Я вроде музейным экспонатом не заделывалась. Дыру во мне прожжёт. Негодница!"

— Хорошо. Твоё предложение.

— Ну-у...

— Сразу предупреждаю, бутылку коньяка я не понесу!

— О! Точно! — Дашка подняла вверх указательный палец. — С языка сняла. Коньяк! Хороший. Армянский.

— Даш, я не попрусь в пожарную часть с бутылкой наперевес! Мужики засмеют.

— Ой, плохо ты знаешь мужиков. Наоборот. Только рады будут после дежурства расслабиться.

— Нет! — отрезала Юлия категорично.

— Ладно, тогда конфеты. Огромную коробку.

— А может... может он диабетик. И тут я с конфетами своими. Как дура.

— Ну знаешь, Юля, тебе не угодить, — пробурчала Даша. — Раз диабетик, снеси ему палку колбасы... Докторской. Все мужики её любят. Бутерброды сделают на завтрак и когда будет его жевать, о тебе будет думать. Только о тебе. Ага.

— Да ну тебя! Какая колбаса?

— Как это какая? За 415 рублей, — хмыкнула Дашка язвительно.

— Сколько?! — глаза Юли поползли вверх, а рот непроизвольно разинулся в изумлении. — У нас стипендия только на следующей неделе.

— Ой, можно подумать, у тебя денег нет.

— Представь себе! — возмущению Юлии не было предела и по большей части из-за нахальных выпадов подружки. — Отец мне дал небольшую сумму исключительно для того, чтобы я день рождения нормально отпраздновала. Вот я и...

— А-а-а... понимаю, понимаю, — голос подруги звучал вкрадчиво, а большие карие глаза сузились до размеров малюсеньких щёлочек. — Это ты про новые книги? Хорошо, однако, отпраздновала. Ой, прости, прости... — тут же принеслось следом. Болтливая подруженция пусть и запоздало, но осознала, что резанула по больному. Пожар не повредил книги огнём. За него – своё "мокрое" дело – сделала вода, которая безжалостно залила не только покупку Юлии, но и всю квартиру. — Прости, Юль. Я забыла совсем. Чёрт с ней – с этой колбасой несчастной! — Дашка легонько коснулась ладошкой плеча подруги, пытаясь успокоить.

Повисла неловкая пауза, во время которой каждая из девчонок задумалась о своём. Молчание вновь нарушила Даша:

— А давай знаешь что... давай пивасика ему купим. Все мужики любят побаловаться пивасиком, а?

Юля перевела на подругу ничего не выражающий пустой взгляд. Она очень живо представила в голове картинку, как она является в пожарную часть с полной авоськой бренчащих друг о друга бутылок. А да и торчащей оттуда же палкой колбасы. Докторской. Мол, здра-а-асьти, тётя доктор пришла. Сейчас мы вас полечим.

В этот момент Дашка, заметив как губы подруги растянулись в улыбке, облегчённо выдохнула.

Юлия

В общем, остановились мы на конфетах. И нарисовались мы – такие красивые – с этой красочной коробкой, у входа в пожарную часть. Да-да, вдвоём, естественно, потому что Дашка увязалась за мной. По весёлому улюлюканью и восторженным свистам, поняли сразу, что с длиной юбочек переборщили. Кругом же одни мужики. Вот так, "облизанные" похотливыми взглядами, мы и вошли в помещение.

Огроменный ангар, заставленный яркими пожарными машинами, впечатлил не меньше, чем накаченные парни с охренительными белозубыми улыбками на входе. Правда, нашу незапланированную экскурсию по достопримечательностям пожарной части очень быстро прервал чей-то громкий голос из-за спины:

— Девушки! Заблудились?

Мы с Дашкой, словно по команде, обернулись. Пристальным изучающим взглядом на нас взирал высокий крепкий мужчина средних лет.

— А мы... а нам... ну в общем... — залепетала Юля.

— Нам пожарного одного отблагодарить надо, — поспешила на подмогу Дашка, задирая остренький подбородок. Важно так. По-деловому.

Мужчина перевёл строгий взгляд с одной подруги на другую, а затем обратно.

Юля сразу отца вспомнила и по телу пробежал лёгкий холодок. Он вот точно так же смотрит, когда не доволен чем-то. Дашка тоже заметно занервничала. Весь её былой запал вмиг куда-то испарился. Видимо тоже не самые приятные ассоциации. В следующее мгновение, она схватилась за подол коротенькой юбочки и демонстративно старательно принялась тянуть её вниз. Надо признаться, что если у Юли хоть что-то было прикрыто, то у Дашки — НИЧЕГО! О чём думала, когда собиралась? Не иначе, как вновь о пеларгониях.

Глава 5. Сюрприз

Юлия

Поездку к родителям я решила отложить ещё на неделю. Здоровье более или менее приходило в норму, а посвящать родителей во все эти пожарные дела не хотелось. Папа у меня, прямо скажу, человек категоричный. Если, не дай Бог, узнает про то, что случилось, для начала, весь город на уши поставит, ну а потом и меня саму: и на уши, и на руки, и на ноги… А потом в охапку и домой увезёт. Ага. Вот такой. И плевать ему будет и на мою учёбу, и на «прелести» столицы. Главное для него — моя безопасность. Не взирая на кажущуюся строгость, меня он обожает. Подобно коршуну на добычу, он кидается на моих обидчиков. Порой неуместно и грубо, а то и рьяно бросаясь в бой. Но, видимо, по-другому он не умеет. Только так он проявляет свою отцовскую преданность и любовь. Слепо, отчаянно, остервенело. И таким он был всегда. Сколько себя помню. Папа.

Сегодня суббота и, лениво потягиваясь, словно игривая кошечка, я могу подольше понежиться в своей берложке, закутавшись в толстый плюшевый плед. Погрузиться в девичьи мечтания и самые смелые грёзы. Тем более что Дашка уехала на выходные домой и я абсолютно одна. Свобода! Никто не вносится ко мне ни свет, ни заря и не орёт на всю квартиру: Юлька, вставай! Жених пришёл! Ну вот скажите, ведь дурацкая шутка?! Глупее не придумаешь. Тем более, что нам уже не по пять лет, а несколько больше. Ну какой жених. Тем не менее, справедливости ради, надо заметить, что срабатывает эта тупая фразочка на все сто процентов. Я подскакиваю моментально. Не скажу, что я так уж сильно мечтаю о женихе, но, видимо, у моего подсознания другое мнение на сей счёт. Была у меня уже больная любовь. Ещё в школе. Втюрилась я тогда как дурочка. Плакала ночами. А он… он даже внимание на меня не обращал. Скромная такая брюнеточка с огромными карими глазами, вспыхивающими золотыми бликами в забавляющихся солнечных лучах. Это я уже после окончания школы начала красить волосы во всевозможные оттенки красного. Но меня бы и тогда это не спасло. Ему нравились блондинки. Яркие, эффектные, с загадочными фианитами вместо глаз. Говоря образным языком. Успокоилась я только после выпускного. Тем более, что меж бывшими одноклассниками пробежался слушок, якобы он после выпускного бала переспал… то ли с Нинкой, то ли с Анькой… В общем оправдал он своё прозвище «Падальщик» по полной программе. Потому как с этими двумя даже Васька Смирнов не связывается. А Васька он… Крутой чувак одним словом. Так вот я, с того самого дня, и плакать перестала, и в другой город на учёбу уехала, и забыла об этом бабнике навсегда. Больше мне никто, с той поры, так и не приглянулся. Так чтобы прям по-настоящему. Чтобы, ноги при встрече дрожали. Не-а. Ничего нигде не дрожит. Может я какая-то неправильная. Вон Дашка. Пять раз на дню влюбляется. И всякий раз серьёзно. У нас, конечно же, на факультете полно парней, но все они такие… заучки что ли. Меня ни один не привлекает. Вот совсем.

Ход спешащих мыслей прервал резкий звонок в дверь. На мгновение замерев, девушка попыталась прикинуть наиболее логичные варианты тех, кто мог сейчас стоять за дверью. Кому это она понадобилась?

Пожав плечами, взглянула на часы. Половина девятого.

Рыская взглядом по комнате в поисках брошенной ещё вчера одежды, не нашла ничего кроме тонкого шёлкового халатика. Коротенького такого. Но это всё-таки лучше, чем кружевной пеньюарчик. Согласитесь. Накидывая его спешно на плечи и, пытаясь суетливо перевязать распахивающиеся полы пояском, начала одновременно, крадучись, подбираться к двери.

В очередной раз пожалев об отсутствии глазка, нерешительно заверещала:

— Кто там?

— Свои, красавица! Открывай! — послышался задорный мужской голос.

«Кто? Свои? Это какие это свои?» — и не успела Юлия подключить свою буйную фантазию, как из-за двери послышалось продолжение: — Пожарного вызывали?

Ошалелым взглядом Юля покосилась в сторону зеркала, пробежалась придирчиво по каждому открытому участку тела, торопливо подправляя разлохмаченные волосы.

— Малыш, давай быстрее, — подгонял незваный гость. — Устал дико.

«Вот это заявочка. Устал он. А я-то здесь каким боком?» — пронеслось в голове, но рука уже тянулась к дверному замку, ну не будешь ведь держать на пороге того, кто буквально вырвал тебя из языков пламени и удушающего дыма.

Ожидания и реальность совпали. На пороге, опираясь широкой ладонью о стену, стоял её спаситель.

— Ну привет, красотка. Впустишь? — крепкий такой высокий мужчина с «острым», пронизывающим насквозь взглядом, не моргая, таращился на Юлю.

Ухватившись пальчиками за ворот халатика, девушка вновь несвязно залепетала.

Даже не пытаясь вникнуть в суть этого лепета, мужчина принял лидерскую позицию:

— Ну чаем-то хоть угостишь? Я только с дежурства. Устал как гончий пёс. Нет. Хуже пса. Так как на счёт чая?

— Ча… чае… м… Нет, ну чаем конечно. Проходи… те…

— О! — воскликнул мужчина, на автомате приглаживая ладонью густые тёмные волосы. — Неужели так плохо выгляжу?

— В-ка… ком смысле?

—Ну ты же мне выкаешь. Или мне показалось?

— Так мы же вроде… не знакомы, — щёки девушки залил густой румянец.

— Вот как раз сейчас и познакомимся, — молодой мужчина с любопытством заглянул в уютную квартирку так призывно завлекающую ароматом домашней выпечки. — Только умоляю о чашечке чая. Об одной. Больше не попрошу. Устал дико. Два серьёзных вызова за ночь.

— Конечно. Я все понимаю, сейчас организую. Проходи.

Распахнув, наконец, дверь, Юля лёгким кивком головы предложила войти.

— Миленько, — резюмировал мужчина, пристально осмотрев небольшую кухоньку и плюхаясь, всем своим немалым весом, на деревянный стул возле островка. — И пахнет вкусно. Что готовила?

— А я… я суп вчера варила. Куриный. С рисом. А ещё пирожки пекла. С капустой.— Хозяюшка говоришь? — упираясь локтем в гладкую мраморную поверхность, незваный гость сжал кулаки, уткнулся в них подбородком и принялся тщательно рассматривать смущающуюся девушку, жадно скользя изучающим взглядом по каждому изгибу её ладной фигурки.

Глава 6. Идём со мной

За окном стемнело.

«Я уж и посуду всю перемыла, даже ту, что не собиралась. Навела порядок в кухонных полках. Пыль протерла. Ужин успела приготовить. Засунула нос в наш девчачий чатик. С Дашкой потрындела. В конечном итоге, склонившись над экраном телефона, залипла на кино-новинке и не расслышала, как на пороге нарисовался мой спящий „ангел“.

— Ну привет, хозяюшка. Я всё-таки вырубился? — подперев плечом дверной косяк и сложив на груди руки, прохрипел Назар ещё сонным голосом.

Девушка обернулась.

— Уснул.

— Долго спал?

— Долго.

— Прости, Бога ради. Ты, наверное, куда-нибудь сходить хотела: за продуктами, на шопинг… да и вообще свои планы. А тут я. Правда — не хотел.

— Если бы были планы, непременно разбудила бы. Уж поверь.

Расплетая руки и отталкиваясь плечом от косяка, Назар подошёл к девушке, и, заглянув в красивые карие глаза, произнёс улыбаясь:

— А вот у меня, почему-то, устойчивое ощущение, что никого бы ты не стала будить. Ты благородная и, до чёртиков, вся из себя приличная. Ведь я прав?

— Приличная, — улыбнулась Юлия в ответ. — Но я правда никуда не собиралась. Проголодался?

— Если честно, ещё не понял. Ты меня так накормила, что наверное, в моём случае, неприлично ждать продолжения.

— Но уже семь… вечера…

— Как семь?! Вот чёрт! Весь день проспал.

— Только не говори, что у тебя сегодня вновь дежурство.

— Да нет. Сегодня я птица вольная. У друга моего день рождения. Начало в шесть. В общем опаздываю конкретно.

— Тогда… тогда беги скорее. Такси поймай. Или ты на машине?

Так и не ответив на вопрос о транспорте, мужчина задумался. Спустя мгновение, вернулся в реальность и решительно произнёс:

— Слушай, парня у тебя нет, планов на вечер — как я понял — тоже. Идём со мной!

— Куда?

— В байкерский клуб.

— Байкерский? Но зачем?

— Да днюху он там отмечает. Давай собирайся. Только шустренько. Итак опаздываем.

— Но в качестве кого я туда явлюсь?

— А чего? Качество обязательно? Нельзя просто так прийти?

— Ну-у…

— Хорошо. Уговорила. Будешь моей девушкой.

— Кем? Какой девушкой? Мы только утром познакомились.

— Но ведь об этом знаем только мы. А для всех пусть будет давно.

— Ты же сказал, что это день рождения друга. Он что, не в курсе с кем ты встречаешься?

— Ох, милая, ты даже не представляешь, что он обо мне знает. У меня никого нет… постоянного. Да и парни обрадуются, что такая симпатяга скрасит нашу мужскую компанию.

— Хочешь сказать, что я там буду единственной девушкой?

— Нет конечно. Двое у нас женатики. Но у большинства парней постоянной девушки нет. Давай-давай шустро собирайся. Опаздываем, — Назар нетерпеливо постучал по несуществующим часам на левом запястье.

— Я даже не знаю. Неудобно как-то.

— Юля, даю тебе десять минут. Ладно… пятнадцать. Сильно не наряжайся. Там все свои.

— Ну хорошо, я быстро.

— Очень на это надеюсь.

Такси остановилось возле, невзрачного на вид, здания. Первое, что бросилось в глаза, это обилие всевозможной мото-техники. Затем — старинная дверь с небрежной потёртостью и неприглядная табличка над ней.

Назар, по-джентльменски, помог девушке выйти из такси и коротко кивнул в сторону входа.

Мрачное помещение, суровая музыка, ленивые взгляды в сторону вновь прибывших.

От обилия парней в косухах, банданах и стильных «казачках» слегка помутнело в глазах и Юля невольно потянулась к своему спутнику. Назар же напротив, ощущал себя комфортно и раскрепощённо. Явно в своей стихии.

— Ну, чего испугалась? Они красивых девушек не едят. Поглазеют да и только.

— Уверен?

— Абсолютно. Идём к парням. Познакомлю.

Выставив Юлю вперёд и, неожиданно нежно приобняв за плечи, подтолкнул в сторону барной стойки.

Группа парней, что так дружно гоготала над какой-то пошлой шуткой, завидев опоздавшего да ещё и в компании незнакомой девушки, тут же попритихла.

— Ну, здорово, молодёжь. Веселимся? — ехидный взгляд Назара заскользил по тем, кто удостоил его своим драгоценным вниманием.

— Опаздываешь, Дерзкий!

— Мы уж и не ждали!

— Девушку-то представь!

Посыпалось со всех сторон и лапищи на плечах Юлии сжались сильнее, так как Назар моментально отследил момент зарождающейся паники в душе девушки.

— Так, парни. Для начала, не шумим. Совсем мою крошку запугали. Дрожит, словно осиновый лист.

— Бросай его, крошка, иди лучше ко мне. Я согрею, — загоготал какой-то волосатый мамонт с лохматой пачкой вместо волос. Но что характерно, перехватив суровый взгляд Назара, тут же замолк и услуги «обогревателя» уже не предлагал.

Спустя минуту, когда глаза привыкли к густому полумраку и давящей дымке, Юля смогла более ярко рассмотреть окружающую обстановку. Если конечно слово «ярко» вообще применимо для этого брутально-пещерного местечка. Жгучие байкеры — а это были именно они — развлекались.

Кто-то — ехидно скалясь — зажимал в зубах дымящуюся сигару. Кто-то запрокидывал в себя жгучее пойло. Кто-то соревновался в армреслинге прямо не отходя от бара с выпивкой и закусками. Но… Имелось одно очень существенное НО. Практически у каждого из них — на коленях — сидела обворожительная красотка в умопомрачительном сексуальном белье. Девушки бесстыдно тёрлись о выдающуюся мускулатуру эффектных парней, ублажая их и при этом томно постанывая.

— Значит так, для тех, кому интересно, — попытался привлечь внимание дерзкий пожарный. — Это Юлия. Малышка, которую я недавно спас на пожаре. Прошу любить и жаловать, дядьки!

Парочка желающих всё же нашлась.

— Ну привет, малышка. Я Сокол. А это моя дорогая Барби.

В это время сама Барби так тщательно вылизывала здоровенную шею брутала, что смогла с трудом отлепиться и отвлечься от столь «важного» занятия.

— Приве-е-ет, — Нимфа махнула рукой даже не оборачиваясь.