Хранительница природы.

Глава 1.

В далёкой деревушке, затерянной среди бескрайних просторов нашей необъятной родины, жила бабушка. Её дом, построенный из добротного дерева, стоял на опушке хвойного леса. Вокруг простирались бескрайние поляны, покрытые земляникой и разноцветными цветами, которые купались в утренней росе, наполняя воздух пьянящим ароматом.
Если бы у меня была вторая жизнь, я бы хотела прожить её в деревне, как в «Простоквашино». Но, к сожалению, в этой деревне не было нужды в стоматологе. Почти все жители были беззубыми, и платить стоматологу было нечем. У них была только пенсия, на которую можно было купить разве что кружку парного молока.
Мысли текли неспешно, и время замедляло свой ход. Ритм жизни в деревне отличался от ритма жизни в городе. Здесь все знали своё предназначение и с важностью его выполняли. Улыбка появилась на моём лице сама собой, когда я вспомнила приятные моменты из детства.
В бабушкином доме обитали различные существа, которые порой доставляли мне некоторые неудобства. Среди них был петух, который будил меня своим криком каждое утро. Он был моим главным врагом, поскольку своим криком он не давал мне спать. Однако, если я кричала на него, он убегал в сад, довольный тем, что выполнил свою задачу.
Собака, которая жила в доме, была очень старательной, но знала всех соседей в лицо. Она лаяла на прохожих, пытаясь их отпугнуть. Однако, несмотря на свою старательность, она не могла справиться со своей задачей.
Самым хитрым обитателем дома был кот. Он умел выпрашивать лакомые кусочки, используя свою хитрость и показную любовь. Как только он получал желаемое, он сразу же убегал, подняв свой рыжий хвост.
Поезд замедлил свой ход, и я спрыгнула на платформу. Свежий весенний воздух, наполненный запахом сосен, проникал в мои лёгкие. Я почувствовала головокружение от счастья и тепла. Птицы щебетали от радости. Я закрыла глаза и пошла по просёлочной дороге, наслаждаясь ощущением правильности происходящего.

Природа умытая весенними дождями, еще хранила сочные, изумрудные тона. Лето пока несмело вступало в свои права. Соцветия диких яблонь хранили свою белизну, не успев отгореть от палящих лучей солнца.

Извилистая дорога, подобно змее, петляла, проходя через хвойный лес. В тени лесной чащи набирали силу подснежники, мои любимые цветы.
Спустя десять минут неспешной прогулки я заметил серые крыши деревенских домов, проступавшие сквозь качающиеся ветви деревьев. Собаки деревни, увидев незнакомца, залились радостным лаем, который больше напоминал перезвон колокольчиков, нестройный и весёлый. Каждая собака старалась перекричать другую, словно участвуя в своеобразном соревновании.
Жители деревни, не отличавшиеся многочисленностью, занимались своими огородами, высаживая картофель и рассаду. Собаки бежали за мной, радостно оповещая всех о моём появлении в деревне. Улыбка не сходила с моего лица при виде этой беззаботной деревенской картины.
Моя бабушка, безусловно, не отставала от всего остального народа и, что-то бормоча себе под нос, закапывала в свежую землю неизвестные мне семена. Она была настолько поглощена этим занятием, что, казалось, не слышала лая собак, который раздавался совсем рядом. Я подкралась к ней незаметно и закрыла ладонями её морщинистое лицо.
Мокрые дорожки слёз и всхлипывания напугали меня не на шутку.

— Внученька моя родная, я всё же дождалась тебя.
— Бабушка, что же ты плачешь?
— От радости, родная, от радости!
— Кто же плачет от радости?
— Да старые и плачут, кто ж ещё.
Бабушка прижала меня к своей груди и продолжала плакать. Я убрала седую прядку её волос под цветной платочек и, целуя в щёки, успокаивала свою плаксу.
— Бабуля, я же на всё лето приехала, не плачь, ещё надоем, и ты меня выгонишь.
— Да что ты такое говоришь, родная, никогда такого не будет, никогда, — и, опомнившись, начала причитать себе под нос.
— Да что же я стою, ты, поди, голодная с дороги, пойдём скорее, там топлёное молочко в печи, блинчики с малиновым вареньем, творожок, — бабушка начала перечислять продовольственный запас на случай ядерной войны, подготовилась к моему приезду, ничего не скажешь.

Старый дом встретил меня знакомыми ароматами детства. Если бы меня попросили описать запах и ауру дома, я бы не смогла найти подходящих слов. Дом хранил память о людях, словно застывшую во времени. Это странное явление, которое ощущали почти все, но которое нельзя объяснить с точки зрения физических законов.
Скрип деревянных половиц, тёмное дерево старой мебели и пожелтевшие от времени фотографии переносили меня в иной мир. Не было шума машин, царили тишина и покой. Ещё один аспект деревенской жизни — можно было не слишком стараться в выборе одежды, простой сарафанчик из хлопка делал меня почти царевной.
Бабушка хлопотала на кухне, кот, проскользнув в комнату, подглядывал, как я переодеваюсь, за что получил нагоняй. День, начавшийся прекрасной погодой, приносил лёгкую радость в душу.
И вдруг я услышала приятный мелодичный звон. Я повертела головой, звон повторился. Что за странные шутки?
Блины с топлёным молоком были встречены на ура. Бабушка Даша с умилением наблюдала за моим разыгравшимся аппетитом. Я с воодушевлением рассказывала о своих достижениях в институте, как вдруг снова услышала мелодию.
Прервав свой рассказ на полуслове, я замерла, словно египетская мумия, и, поперхнувшись блином, произнесла: «Что это?»

— Бабушка, кажется, я схожу с ума!
— Саша, только не говори, что ты слышишь звуки природы. Я так надеялась, что этого не произойдёт!
— Бабуля, о чём ты?
— Да что толку вести этот разговор. Пойдём, сама всё увидишь...
Скрип чердачной лестницы под тяжестью наших шагов. Удобная лестница, построенная дедушкой на холодной веранде, вела сразу на чердак, где бабушка хранила все свои вещи, которые не помещались в доме. Тихо скрипнув и осыпав нас пылью, люк чердака всё же пропустил нас наверх. Любопытство переполняло меня. Никогда раньше, даже в детстве, меня не пускали на чердак. Все мои попытки и ухищрения строго пресекались. Со временем потеряв интерес, я оставила свои безуспешные попытки и успокоилась. И вот теперь чердак открывал передо мной свои тайны.
Тусклый свет, проникающий сквозь чердачное окно, едва освещал это старинное помещение. Вещи, сложенные в беспорядке, возвышались кучками, украшенными паутиной и пылью многих лет.
Осознание того, что здесь давно не ступала нога человека, заставило сердце биться в предчувствии чуда, о котором мечтаешь в детстве и в которое искренне веришь. С годами суета и повседневные заботы стирают это ощущение детской веры в сказку. Но есть люди, которые остаются в душе вечными детьми, и блеск в их глазах выдаёт их с головой.
Именно такой огонёк разгорался всё сильнее в глазах бабушки, и её лицо освещалось внутренним светом и волнением.

Глава 2.

Когда цветные круги перед глазами, перестали закрывать от меня реальность происходящего, новый мир увиденный мной поразил меня яркими красками.

Синие переливы высокого небосклона, ослепляли своей яркостью, с непривычки хотелось прищурить глаза. Журчание ручьев, как звон чистейшего горного хрусталя, тихим тоном сопровождало мелодичное пение волшебных птиц. Воздух казался объемным, слишком прозрачным и наполненым своей чистотой.

Ручьи несли свои воды между разноцветных камней, сквозь которые пробивались нежные экзотические цветы на хрупких ножках. Лепестки обсыпанные хрустальными каплями воды, казались изделями из цветного стекла. 

Тонюсенькие веточки высоких деревьев, обнимали всю волшебную долину. Изумрудная листва рассыпалась, пропуская лучи яркого солнца, и казалось светилась источая свежесть и что? И магию? Я ощутила себя частью этой природы, душа пела вместе с птицами, тело наполнялось необычайной легкостью и мне захотелось летать. И помоему я даже повисла в сантиметрах пяти над землей! 

- Вы еще не готовы, хранительница леса, вам следует пройти обучение, - красивый баритон эльфа.

Красивое лицо, с невероятной зеленью, цвета листвы, сияющей в глазах, светилось влюбленным восторгом, он смотрел на меня, как на царицу Клеопатру с огромным почтением слегка преклонив свою голову. 

Его реплика вернула меня к происходящим событиям. Тело покрылось россыпью озорных мурашек от свежести лесного ветерка. Эльф сняв с себя камзол накинул мне его на мои озябшие плечи. Я пыталась сделать шаг, но босые ноги наткнулись на ветку и вздох от боли заставил сморщить мой носик. Эльф не раздумывая подхватил меня на сильные руки.

Я почти не дышала рассматривая его гордый профиль. Как он красив! Темные брови дугой обрамляли зеленые, почти изумрудные глаза, длиннющие ресницы, и волосы россыпанные по сильным плечам. Темные, почти алые губы на лице покрытом позолотой загара. Все, я пропала, и с восторженным вздохом наклонила, свою голову ему на грудь. Тонкая белоснежная рубашка, пропускала тепло его тела, что пахло свежестью горного ручья, и ароматом луговых цветов. Он нес меня по лесной тропе, более романтичного момента в моей жизни не было, и наверное не будет никогда.

Он нес меня молча, и мне не хотелось прерывать это фееричное событие. Я почти обнаженная у эльфа на руках. Сказка и мечта, два в одном флаконе! Но рано или поздно, всему приходит конец. 

Чудесный лес распахнул свои объятия и открыл огромную поляну, зеленый газон был повсюду. Лишь пешеходные тропы выложенные разноцетным камнем, разбавлял краски зелени, добавляя свою палитру разнообразия в изумрудный мир эльфов.

С легкостью спрыгнув с рук моего провожатого, я ступила на прогретый теплый камень босыми ногами и весело засмеялась.

Огромная птица парящая над нашими головами, закрыла солнце своей тенью. Птицей управлял еще один эльф, только он был одет в кожаные одежды и приземлив свою небесную лошадку рядом с нами, поклонился моему провожатому. Затем перевел свой взгляд на меня, скользнул глазами по голым ногам и покраснев, как маков цвет, закашлялся пытаясь выдавить  свое застрявшее в горле приветствие. Прекратив неудачную попытку, он протянул мне узелок, с аккуратно сложенной одеждой. 

Облегающие брюки из тончайшей ткани и легкая туника расшитая цветами. Две минуты на переодевание и я уже лечу на спине огромного орла, утопая в синеве необычного неба. Горячая спина эльфа греет мою душу, его легкая улыбка на красивом аристократическом лице, и я почти в сказке. 

Изумрудный блеск, огромного города и мой  неприличный вздох, спина моего провожатого напряглась от моего стона, его лицо покрылось испариной. Видимо придется еще этикет учить, нельзя так бурно выражать свои эмоции. 

Елки палки! Увидев приближающийся экскорт, на белоснежных птицах, я застонала еще интереснее и мой эльф с белым лицом, почти свалился с птицы. Прижавшись к нему грудью и вцепившись покрепче, я прошептала ему прямо в ухо, обдавая горячим дыханием.

- Чего вы такие слабые?

Гордость заискрившаяся на его лице, и прямая спина, сообщили мне о уязвленной гордости остроухого. 

- Вот так-то уже лучше, - весело шепнула я в его остроконечное ушко и погладила по спине. 

Мой эльф снова побледнел.

Эльфы, море из наикрасивейших эльфов. Они восседали на белоснежных птицах, гордо приподняв свой подбородок. Но даже вековое высокомерие, не помешало гордым красавцевм, склонить свои головы в почтенном поклоне. Кому принадлежала такая честь, мне или моему спутнику, меня меньше всего сейчас интересовало. Главное, что я могла вблизи подробно рассматривать сказочных персонажей и даже покрепче вцепилась в своего эльфа. Он превосходил всех, в своей красоте и важности, видимо занимал важный чин и не последнее место в эльфийской знати. 

Птицы зависая на одном месте, громко хлопали огромными крыльями. Натянув тонкие нити, для управления воздушными орланами, эльфы повернули свой экскорт прямо навстречу солнцу, направляясь в сторону города. 

Чем ближе мы подлетали, тем сильнее билось мое сердечко. Город из всевозможного оттенка зеленых и изумрудных тонов, был построен их малахита и чистота нежных красок и оттенков, производила странное чувство стерильности окружающих построек. Голубые воды фонтанов, скульптуры и огромные парки с волшебными цветами, могли поразить любого видавшего виды туриста, но это было не главное чудо!

Высоко над землей, почти под самыми облаками, висел прозрачный дворец из хрупкого стекла. Бедный эльф, я со всей силушки впилась в его руку ногтями, он мужественно вытерпел, мое нападение и приземлив свою птицу на воздушную парковку. Молча взял на руки, мое застывшее тело. Я не сопротивляясь, крутила головой и никак не могла понять, как можно спроектировать и главное построить, замок в воздухе и еще из стекла. И снова мысль пронзила мой разум, почти высоковольтным разрядом, МАГИЯ. Это просто эльфийская магия.

Глава 3.

Охваченная магическим сном, я пребывала в глубоком забытьи всю ночь, не слыша ни единого звука. Мне снились удивительные сны, и я наслаждалась крепким сном.
Не знаю, когда ушёл мой таинственный гость, оставив меня в одиночестве. Утром я проснулась, оглядываясь вокруг и вспоминая страшные кошмары, пришедшие ко мне из тьмы.
Страшный чёрный зверь, посетивший меня, запомнится мне на всю жизнь. Как он узнал, что я нахожусь под защитой эльфов, и как он сюда проник? Это остаётся тайной, но мне не нравится такой расклад. Пусть эльфийское высочество обеспечит мне охрану или сам будет охранять меня от подобных неожиданностей.

Ещё не совсем пробудившись от сна, я ощущала странное волнение, вспоминая огромного волка с пронзительными синими глазами. Этот притягательный зверь смотрел на меня, и даже в его зверином облике угадывался вызов.
Страха не было, напротив, вопреки здравому смыслу, хотелось прильнуть к его мягкому боку и заснуть, обнявшись с ним, на всю ночь. Это было поистине волшебно!
В иной ситуации, увидев столь внушительного зверя, я, вероятно, не смогла бы сдержать крик. Однако здесь, хотя бы хны, подумаешь, волк размером с телёнка, да ещё и ведёт со мной диалог!
Улыбаясь своим мыслям, я потянулась и по привычке попыталась поправить медальон на шее, но он не обнаружился. Этот бессовестный волк снял его с моей шеи и унёс в неведомые дали. Я выразила своё недовольство, насколько это было возможно в рамках приличий.
Нет, ну а что он, не мог просто сказать, что не хочет ко мне приходить? Я, может, другого нашла бы. А он украл, унёс, это как-то не по-человечески. Какой там по-человечески, серая пропасть! Поймать бы его и проучить, чтобы не скалил зубы.

Ехидно улыбаясь своим садистским мыслям, я не заметила, как соскочила с царской кровати и в запале носилась по комнате, размахивая руками.
Глубоко под землёй, в царстве диаргов.
Мужчина шёл медленным шагом, и гулкое эхо его шагов тонуло под сводами подземных пещер. Нерукотворные ходы, созданные веками сильными потоками несущихся вод, образовали огромный лабиринт, ведущий к центру священной горы.
Он скрывал свои сокровенные мысли под маской равнодушия, не выдавая ни одной эмоции перед своими подданными. Его рука машинально смахивала холодные капли, стекающие по сводам каменных стен. Его душа, всегда поглощавшая холод людского страха, отозвалась на странные эмоции новой хранительницы.
Он должен был убить её, как это делали его предки. Она, ещё не ощутившая всю силу своей власти, была подобна былинке перед его магией.
Непокорный взгляд, шёлковые пряди золотых волос, разметавшиеся по постели, приоткрытые от ужаса губы перед огромным зверем и сияние чистой души — столько необычных красок и оттенков магической души ему ещё не приходилось встречать. Она была загадкой.
Слабое мерцание голубых и серых оттенков, которые излучали женщины на его земле, меркло перед золотыми всполохами ауры новой хранительницы.

Сгусток алых искр, являвший магический потенциал новой хранительницы, был поистине поразительным. Если бы только удалось склонить её на свою сторону и позволить ей прикоснуться к чёрному алмазу силы диаргов, они могли бы завоевать весь мир. Игра была опасной, но игра стоила свеч.
Тоска острой иглой пронзила его душу, и что-то тревожило его. Отсвет страдания, придавший его лицу живое выражение, сделал его по-настоящему прекрасным. Но он не знал об этом, он шёл один по тёмным тоннелям пещер, один на многие километры, создавая слабое свечение и тихо обдумывая новую встречу с невероятной хранительницей. Он должен был разжечь в её сердце любовь с помощью обмана. Женщин так легко обмануть. И она станет новой жертвой в этой игре...
В замке эльфов.

Как по мановению волшебной палочки, эльфийки окружили меня весёлым хороводом и, не обращая внимания на мои возражения, принялись наряжать меня в свои одежды.
Я, конечно, ничего не имею против узких платьев, которые соблазнительно обтягивают фигуру, но это же жутко неудобно!
Несколько штрихов на тонкой хрустящей бумаге — и я уже смотрю на себя в зеркало в модных, королевски шикарных брюках из тончайшего шёлка и блузке с кружевными манжетами, как в старину. Распущенные волосы, и я себе нравлюсь.

Самолюбование — это не есть хорошо. Но я не виновата, если бы я с детства видела себя такой, возможно, я бы и привыкла. Однако прожить до двадцати лет, оставаясь неизменной, и вдруг в одно мгновение стать другим человеком — это не так просто.

Зеркало отражало высокую девушку с изящными изгибами фигуры и волосами, ниспадающими водопадом. Её глаза были прекрасны, а взгляд сиял восторгом от собственной красоты. Эльфийки восхищённо вздыхали, глядя на неё.
Всё это было так неожиданно, что у меня закружилась голова. Эльфийки тихо удалились, а я продолжала стоять у зеркала, пытаясь привыкнуть к этим метаморфозам.
Но в зеркале вместо изящной красавицы появился изящный черноволосый красавец! Он смотрел на меня чёрными глазами, завораживая своим чарующим взглядом. Чёрные брови и бледный оттенок кожи создавали подобие призрака.
«Это же магический мир, и это, должно быть, призрак волшебного зеркала», — подумала я, и мне стало легче от этой мысли.
— Вы дух этого зеркала? — спросила я.
— Может быть, — ответил он.
Низкий, тихий баритон, словно завороживший меня, вызвал во мне необычайный восторг. Мне хотелось бесконечно внимать этому голосу, погружаясь в игру его тембральных оттенков.
Красивый призрак, пристально глядя на меня, добавил:
— Но это наша тайна. Иногда я буду навещать тебя. Я знаю множество историй и готов поделиться ими с тобой.

— Вы, должно быть, какой-нибудь убитый принц, больно красивы.
— Почему убитый? — тень удивления скользнула по лицу, оживив его и сделав необычным.
— Так полагается! — ответ был несколько туповат, но мужчина не стал возражать. — Как вас звали?
— Звали?
— Ну да, когда вы были живым?
— А, звали меня Рафаэль.
— Наверное, несчастная любовь и всё такое, и вы стали жертвой заговора, — вот что за привычка говорить за других, не давая возможности высказаться собеседнику.
— Нет, я не умею любить.
— Бедненький!