Хроники магического возвышения. Том 1. Стихийный звездопад.

1

— Просыпайся, Шнурок! И чего спать полюбил? — раздался до боли знакомый и ворчливый голос Демьяна Артемовича.

— Встаю, Демьян Артемович, встаю. — ответил я, не открывая глаз, потягиваясь лежа на неудобном, жестком диване.

— Пора бы уже, восемь часов утра как-никак, а он щемит тут лежит, тоже мне сторож, ити его мать! — продолжал по-старчески ворчать Демьян Артемович.

— Да ладно вам ругаться, кому тут что может понадобиться? Не музей, а лавка с никому ненужным, антикварным хламом. — возразил я и зевнул.

— Многого-то ты понимаешь! — возразил мой сменщик. — Если денег не стоит, вовсе не значит, что не дорогое. Память, она бесценна! — по-философски ответил старик и щелкнул по кнопке чайника, что стоял на небольшом столике у стены. — На вот, угощайся, бабка моя сырников испекла, позавтракай хоть. — добавил Демьян Артемович, достав пластиковый контейнер из черной, тряпичной сумки именуемой сейчас шоппер.

— Сырники? — радостно переспросил я.

— Ага, твои любимые и варенье малиновое. — ухмыльнувшись в свои пышные седые усы, добавил старик.

— Ну это совсем другое дело! — вскрикнул я и подскочил на ноги, тут же ударившись макушкой о низкий потолок.

— Твою дивизию! Ивашка, у тебя и так память отшибло, так последние знания из головы вылетят! Еще и бетонный потолок повредишь! Смотри, из зарплаты на ремонт вычту! — продолжая ухмыляться, прокомментировал увиденное мой начальник.

— Шутить изволите, господин полковник? — ухмыльнулся я, шипя от боли и потирая ушибленную макушку.

— Не господин, а товарищ, господ нынче нет у нас. — возразил Демьян Артемович, а после достал с полки небольшую рюмку и поставил ее перед собой.

— Господа были есть и будут, только называют их нынче иначе. Так, восемь часов утра? Не рано? — уточнил я у старика глядя на рюмку.

— Да я так, одну, для аппетиту. — пожав плечами, ответил он и, откинув лацкан пиджака, выудил из внутреннего кармана фляжку из нержавейки, на которой была гравировка в виде летучей мыши на фоне земного шара.

— Как скажешь. — пожал я плечами и, присев напротив него, взял пакетик чая из картонной коробки и кинул его в керамическую кружку.

— Ох, хорошо пошла! - крякнул старик, запрокинув рюмку. - Какие планы на сегодня? Опять по Москве слоняться пойдешь? — полюбопытствовал Демьян Артемович.

— Ну да, похожу, поброжу, может чего и вспомню. — ответил я, дождавшись щелчка чайника, снял его с подставки и наполнил еще бурлящей водой кружку до краев, при этом хвостик чайного пакетика упал в воду и пошел ко дну. — Ай. — вскрикнул я, выхватив бумажный язычок из горячей воды.

— Эх ты, Тютя, ложка тебе для чего? Ты точно своей смертью не помрешь. Ты как в той поговорке про дурака со стеклянным хреном, не разобьешь, так порежешься. — продолжал потешаться надо мной старик. — А вообще, не надоело прошлое-то вспоминать? Ну забыл и забыл, чай год уже как по Москве шарахаешься, а толку-то ноль. Не ищи старое, создавай новое. Документы нужно тебе восстановить, работу нормальную, а то молодой здоровый парень и музей сторожишь. — с заботой высказался он.

— Да понимаю я, все время об этом думаю, знать бы вот куда пойти? Грузчиком на склады или курьером с желтым рюкзаком еду разносить? — скептически ответил я.

— Ну почему сразу так, грузчиком и курьером ты всегда успеешь. Давай я коллегам позвоню, пристроим тебя в часть, сначала, конечно, срочную придется годик оттоптать, а после контракт. Там глядишь, образование получишь, офицером станешь, и все у тебя будет хорошо. Но это при условии, если за твоими пальчиками криминала не числится. Пробьем их аккуратненько, чтобы в случае чего не хватились тебя. — предложил старик.

— Звучит как план. — согласно кивнул я. — Я сегодня еще похожу, подумаю, а вечером мы с тобой поговорим об этом поподробнее, а то и в правду устал я ошиваться по подворотням без документов и крова.

Слопав порцию вкуснейших сырников, я поблагодарил старика за прекрасный завтрак, а после накинул на плечо вещи и отправился в душ. Приведя себя в порядок, я оделся и, попрощавшись с коллегой, отправился на улицу.

— Эх, Москва, Москва, жестокий город, который никогда не спит и разбивает надежды мечтателей! — вдохнув теплый весенний воздух, сказал я вслух и спустился по ступенькам краеведческого музея.

Перейдя через дорогу глухого переулка, я встал на то самое место, где чуть больше года назад пришел в себя. На улице была ночь, светила полная луна, и я сидел на тротуаре с пробитой головой. Кто я? Откуда я? Хоть убей, ничего не помню, ни денег, ни документов, вообще ничего. В ту ночь-то меня нашел Демьян Артемович и вызвал скорую помощь.

Меня отвезли в больницу, оказали первую помощь, но, узнав, что у меня ни документов, ни денег нет, отправили куда подальше. Я остался один на один с городом, который не знаю, с пустыми карманами, а главное, без документов. Куда идти? Что делать? Черт его знает, и я пошел туда, откуда меня забрали, в надежде хоть что-то вспомнить.

Там я опять повстречал старика, что посетовал сложившейся у меня ситуации. Я надеялся, что может он хоть что-то видел или слышал, но, увы, ничего, но посоветовал обратиться в полицию, возможно, меня уже кто-то ищет или они смогут по отпечаткам определить, кто я такой.

Так я и поступил, пришел в ближайший отдел, так, мол, и так, шел, упал, очнулся, ничего не помню. Я искренне надеялся на помощь, но все вышло иначе, злой следак хищно улыбнулся и обратился к своему коллеге, оперу, что сидел за соседним столом уткнувшись в смартфон.

— Слышь, Борь, кто-то вчера на Кутузе девку снасильничал, по описанию подходит. Может, определим юношу на несколько годков? Там он все быстро вспомнит. — ехидно сказал мужчина.

Я подумал, что он шутит, а нет, все оказалось серьезно. Парочка сержантов взяла меня под руки, вывела из кабинета и повела в сторону обезьянника. Вот тут-то мне стало еще страшнее, но оказалось, что я довольно-таки сильный парень и с легкостью раскидал сотрудников по сторонам, а после, словно пуля, вылетел из отдела.

2

Это все не хорошо, ой как не хорошо! Получается, эти объекты за считанные минуты обогнули весь земной шар? Или же просто развернулись вдалеке? Но зачем? Что это вообще такое? Инопланетяне? Божественное провидение?

Не прошло и двух минут, как сферы в очередной раз пролетели над городом, при этом во всем городе пропало электричество. На улице наступила абсолютная темнота и стали слышны лишь крики людей, которые находились в состоянии ужаса.

Следующий пролет случился уже меньше чем за минуту, сферы летели вразнобой и были едва заметны на такой скорости. За ними теперь тянулись хвосты словно у комет, они оставались парить в небе и каждый хвост соответствовал цвету своей сферы. Объекты были ярко видны на темном небосводе в них без остановок сверкали разноцветные молнии.

Хвост начал быстро рассеиваться, но его уже обновил очередной пролет сферы, а потом еще и еще, и еще. Сферы проносились над планетой на такой скорости, что их невозможно было разглядеть. Пояса стали очень яркими и начали пульсировать. Наверное, если сейчас посмотреть на планету со стороны, то она станет похожа на атом, со своим ядром, поясами и частицами.

Тем временем на улице начал подниматься сильный шквалистый ветер, и мне на крыше стало совсем неуютно. Опасаясь, что очередной порыв банально может меня сбросить вниз, я отошел от края и встал между промышленными кондиционерами, чтобы держаться за них.

Пульсация же начала ускоряться, все быстрее и быстрее, и быстрее. Думаю, никто не знал, что сейчас может произойти, но ясно было одно — ситуация достигает своего апогея.

Пульсация превратилась в мерцание, пояса уже стали настолько яркими, что освещали землю словно солнце. Наконец случилось…

Все на долю секунды погасло, в это же мгновение яркая, ослепляющая вспышка разлетелась по небосводу. От неожиданности я зажмурился, но уже было поздно, перед глазами начали бегать искорки и солнечные зайчики. За вспышкой последовал громкий взрыв, это было настолько громко, что я схватился за уши и упал на колени.

Несколько минут я слышал лишь мерзкий писк, что стоял в моей голове, пытался как можно чаще моргать, чтобы избавиться от помех в зрении. Глаза и уши постепенно начали приходить в норму, опираясь на кондиционеры я посмотрел в небо и обомлел.

Зрелище было завораживающим, тысячи, нет сотни тысяч, скорее даже миллионы ярких разноцветных огоньков сейчас падали на землю. На улице стояла мертвая тишина, ветер затих, а все люди словно мошки смотрели на свет и тянули к нему руки. Огоньки неспешно падали вниз, только на подлете к земле стали понятны их размеры. Они разнились от мячика для пинг-понга до футбольного мяча, но это была основная масса. Были экземпляры поменьше и куда больших размеров, например, с гимнастический обруч.

Огоньки падали вниз прямо на людей и, самое главное, стоило им коснуться человека, как они буквально впитывались в тела, а после люди падали без сознания. Мне как и остальным людям все это не нравилось, поэтому я поспешил покинуть крышу и спуститься в подъезд, но было слишком поздно. Я увидел два больших шара падающих с неба, они были куда быстрее остальных и стремительно приближались именно ко мне. Белый и черный шары диаметром около трех метров каждый настигли меня бегущим по крыше. Я только и успел, что повернуться к ним лицом и выставить руки перед собой. Стоило этим штукам коснуться моих рук, как они послушно замерли и начали понемногу уменьшаться в размерах, я не почувствовал ничего, ни страха, ни беспокойства, совсем ничего, словно это так и должно было быть. Белый шар приятно освещал своим мягким светом и согревал теплом. Черный же напротив, словно поглощал все живое вокруг себя, от него веяло страхом, ужасом и голодом, но не для меня. Левая рука которая держала белый шар начала светиться, а правая стала черного цвета, словно обожженная, эти свет и тьма словно наполняли меня, мою грудь, я почувствовал как в ней формируется пульсирующий клубок. Как на все это реагировать я не знал, лишь стоял на месте, боясь пошевелиться, а как только шары полностью впитались в мои руки, мне стало плохо, голова закружилась, и я упал, теряя сознание.

Открыв глаза я быстро подскочил на ноги и начал осматриваться по сторонам. Это был сон? Взрывы, сферы и прочее, все это была большая галлюцинация, ведь такого просто не может быть.

Но увы, все это было реальностью, а Москва сейчас словно попала в тысяча восемьсот двенадцатый год, она вся пылала, по крайней мере большая ее часть. Все небо было затянуто черным дымом, поднимающимся со всех сторон. Посмотрев с края крыши вниз, я увидел столпотворение людей, они галдели, кричали, ругались между собой, а некоторые даже и дрались.

Новости! Точно, нужно почитать новости, может средства массовой информации хоть как-то прояснят случившееся?

Достав из кармана свой смартфон, я нажал на кнопку разблокировки экрана, но увы, ничего.

— Вот же дрянь! Сдох, зараза! Как всегда в самый нужный момент! — выругался я.

Черт с ним, пойду вниз, спрошу у людей, может кто-то в курсе, а то, кажется, я все проспал. Спустившись по металлической лестнице на площадку верхнего этажа, я подошел к лифту, света нет, поэтому пришлось идти пешком.

Пройдя несколько пролетов, я начал испытывать сильное чувство голода, мне не просто хотелось есть, а прямо-таки поглощать еду! Чтобы смягчить голод остановился на лестничной площадке, вынул из кармана пачку сигарет, прикурив сделал пару смачных затяжек, от чего меня слегка повело в сторону.

— Ну вот, совсем другое дело! — сказал я сам себе, почувствовав, что голод отступил, и продолжил спускаться вниз.

Выйдя из подъезда я наткнулся, на непроходимую галдящую толпу. Решил обойти ее стороной, а то раздавят еще. В стороне стояла группа подростков, ребята негодуя смотрели на свои электронные сигареты со смартфонами.

— Привет, ребятки. — поприветствовал их я.

— Чего надо? — спросил у меня дерзкий паренек с длинными черными волосами, одетый в оверсайз одежду.

3

Я ударился о твердую корку наста, что с хрустом проломилась подо мной, и провалился в мягкий, пушистый снег. Стоило мне почувствовать твердую поверхность под ногами, как все содержимое моего желудка выплеснулось наружу.

После этого мне стало немного легче, но скорее в этом мне помог сильный, кусачий мороз, все же я сейчас в одних трусах стою на четвереньках посреди сугроба, утопая в нем по самую шею.

— Какого черта это сейчас было?! — закричал я выставив перед собой руки, но они уже были в норме, только покраснели от холода. — Кто это вообще был? Как он проник в мою каморку, ему же втиснуться в нее надо было! Чего он хотел? Явно не спинку почесать! Как это возможно? Это что, розыгрыш? Я же, мать его, телепортировался по комнате, перемещаясь из угла в угол, а моя рука светилась как ночник! И теперь я оказался тут? Только вот где «тут»?

Поднявшись на ноги, я осмотрелся по сторонам, а вокруг ничего, лишь высокие, вековые сосны. На улице царит ночь, над лесом, словно большое блюдце, висит полная луна, и царит мертвая тишина, лишь слышен звук моих стучащих зубов, и, наверное, стоит сделать шаг, как вдобавок зазвенят мои бубенчики.

— Холодно, сука! Как же холодно! Костер, точно! Мне нужен огонь, или я тут весь окоченею! — начал вслух размышлять я, растирая свое тело ладонями, правда, теплее от этого не становилось.

— Так, ветки, их тут много, сейчас соберу иииии! — завис я на полуслове.

— И что? Что дальше-то? Спичек нет, ничего нет! — ответил я сам себе, переминаясь с ноги на ногу, дрожа как осиновый лист.

— Соберись, Ваня! Старый сто раз говорил, что вариантов нет только когда над твоим бездыханным телом закрылась крышка гроба. Все остальное решаемо! — пытался бодрить я сам себя.

В это мгновение меня кинуло в жар от осознания. А если это чудище сейчас вернется? Тут же лес, а не крохотная каморка, прихлопнет как пить дать! Я сразу начал вертеться на месте и смотреть на снег, если он будет тут, то как минимум появятся следы, но нет, только ровная поверхность лесного наста, усыпанного засохшими сосновыми шишками и зелеными иголками.

— А ну верни меня обратно! Дерись как мужчина! — прокричал я, задрав голову вверх, но, увы, ничего не произошло.

Итак, нужно срочно что-то решать, что-то делать, куда-то двигаться, иначе я скоро тут покроюсь коркой льда! Для начала нужно взобраться на дерево и осмотреться, вдруг рядом есть деревня или город, это будет моим спасением, а если нет, то, боюсь, это будет конец.

Быстро зашагав вперед, я подошел к ближайшей высокой сосне и, хватаясь за сухие сучки, начал карабкаться на нее. Сделать это было непросто, кисти рук сжимались с трудом и почти не слушались меня, мышцы стали словно из тугой резины, а пальцы ног я вообще перестал чувствовать. Холодно, как же мне было холодно!

С горем пополам я взобрался почти на самую макушку. А тут было красиво, ровненькие, как на подбор, растущие сплошной стеной деревья, на их ветвях лежали снежные шапки, что блестели серебром, отражая лунный свет. Звезды были необычайно яркими, а небо выглядело совсем иначе.

— Куда ты смотришь, валенок! — выругался я сам на себя и начал пристально смотреть вдаль и вниз в поисках хоть чего-то.

Так-так-так, ничего, ничего, совсем ничего. Деревья росли сплошной стеной, только в одном месте просматривалась прогалина метра три шириной, она явно была рукотворной, уж больно ровно выглядела. А вдалеке просматривался холмик, по очертаниям напоминающий небольшую избушку. Охотничья сторожка? Вполне, ведь в тайге их полным-полно, кто их там только не делает. Лесники, охотники, браконьеры, золотоискатели, рыбаки, отшельники и даже беглецы. Откуда я это знаю? Понятия не имею, как-то само всплыло в голове.

Слезать с дерева оказалось куда сложнее, но холод меня уже сильно одолел, так что я метров с трех просто спрыгнул вниз. Это было ошибочным решением, вроде прыгал в снег, но когда ноги провалились под наст и ударились о мерзлую землю, я почувствовал, что встал на сосновые шишки, это, мягко говоря, было неприятно, но зато убедился, что стопы еще не отморозил, ведь я их чувствовал.

Шаг за шагом я двигался к цели, мне уже не было холодно, мне было больно, мучительно больно делать каждый новый шаг. Тело почти отказывалось меня слушаться, почему-то возникло огромное желание просто присесть и отдохнуть немного, а еще очень сильно захотелось спать. Но я понимал, что если остановлюсь хоть ненадолго, то, скорее всего, тут и останусь.

До домика по факту было метров триста, не больше, но мне это расстояние показалось просто марафонским забегом. Избушка была совсем рядом, я перевалился за ее забор, сколоченный из жердей, снег, попавший на меня, уже даже и не таял, видимо, я совсем остыл. Весь домик был сильно завален снегом, похоже, он съехал с крыши и засыпал его стены. С виду дом добротный, крепкий, главное, чтобы внутри была целая печка и спички.

Входная дверь была заперта на обычный шпингалет и открывалась наружу, но она почти до половины засыпана снегом. Я голыми руками отгребал, откапывал ее, чтобы открыть. Когда дверь все же поддалась, я вошел внутрь, где царила кромешная тьма, все из-за того, что все окна были завалены снегом. Дверь я закрывать не стал, ведь она мой единственный источник света. Окинув помещение взглядом, по большому слою пыли стало понятно, что нога человека тут не ступала очень давно. Тут была одна большая комната с добротной кирпичной печкой посередине, около которой были сложены сухие поленья и наколотые щепки для розжига. По двум углам стояли два деревянных топчана, а между ними стоял пустой дощатый стол. На стене, подвешенные за веревки, висели три брезентовых мешка, а за печкой стоял комод с выдвижными ящиками.

Первым делом я подошел к комоду и начал открывать его ящики. И вот удача, в верхнем ящике в запаянном полиэтиленовом пакетике лежали три больших пачки со спичками. Я тут же их схватил почти негнущимися пальцами и на радостях отправился к печи. Открыв дверцу, я выгреб из нее снег, который нападал в нее через дымоход, и наложил в нее сухих поленьев. Мелкие щепочки я наложил между поленьями и осторожно зажег одну спичку, задержав при этом дыхание, боясь ее затушить. Спичка вспыхнула ярким огоньком и начала разгораться, и я осторожно поднес ее к топке и начал разжигать ей тоненькие лучинки. Пламя медленно, но верно начало расходиться, дрова были очень сухими и разгорелись достаточно быстро. Печка, словно самолет, начала гудеть, и я, прикрыв поддувало, уменьшил тягу, а то все тепло в трубу будет вылетать. Сосновые поленья, потрескивая своими сучками, раскаляли печку, и по домику постепенно начало расходиться тепло. Я плотно захлопнул дверь и закрыл ее на шпингалет, точно такой же, как установлен снаружи. В домике стало немного светлее, языки пламени освещали его через щелки в дверце печи в верхней плите. Я же стоял рядом с печью и держал над ней окоченевшие руки.

4

— Твою мать! Твою мать! Твою мать! Что это такое было? — начал шептать сам себе под нос.

— Может, это медведь?! Да, медведь, проснулся от моих криков ночью, видимо, рядом его берлога! А глаза, почему они светились так ярко? Свет, свет от горящей свечи отражался от глаз, прямо как у кошек! Нет, это бред, свет слишком тусклый, а глаза слишком большие! Может, стоит пойти посмотреть, что там творится на улице? Нет, это совсем глупо, так обычно делает кто-то в фильмах ужасов, а после его убивают! Нужно дождаться утра и окна, окна нужно прикрыть!

Я схватил свой тулуп и прикрыл им окно, оставшиеся два окна закрыл одеялами, а сам, нервно выкуривая одну папиросу за другой, сидел за столом и размышлял о произошедшем.

Логика, все должно подчиняться ей! Идем по порядку, с чего все началось? Началось все с тех непонятных сфер, а что, если предположить, что эти сферы были магическими? И каждый шар — это ну что-то вроде стихии. Желтые — огонь, синие — вода, зеленые — земля, серые, получается, воздух, а черные и белые — это тьма и свет. И все эти огонечки, что падали и впитывались в людей, наделили их магией. Звучит как выдумка, но если так подумать, тот мужчина, покрытый пламенем, плавал в воде, но при этом горел как факел и не получал ожогов. В меня впитались две сферы, черная и белая, и мои руки светились, я бил белой рукой монстра и черной дымкой перемещался по комнате. А также портал или телепорт, которым меня сюда закинуло, ничем иным, кроме как магией, это не объяснить. Таких технологий просто не существует, хотя покажи средневековому человеку смартфон, он тоже назовет его магией, но не пришельцы же это сделали!

Ладно, вариант с магией оставим в приоритете, теорию с инопланетянами отложим на потом. Еще конечно можно предположить, что у меня просто поехала крыша и лежу я сейчас где-нибудь в комнате с мягкими стенами. Хотя нет, все же вариант с магией мне нравится куда больше. Если магия впиталась в людей, то по логике она должна была впитаться и в зверей, и даже в растения, тогда наш мир будут ждать сильные изменения. Это даже интересно, вот только я где-то в тайге и, судя по тому, что на улице весна, а тут еще полным-полно снега, где-то далеко в Сибири. А в тайге, как правило, много зверей, которые теперь могут обладать магией.

Пу-пу-пу. Вывод таков: если я не научусь пользоваться своими светящимися руками — мне крышка.

До самого утра на улице была тишина, я сидел на полу и пытался попробовать заставить свои руки засветиться, но, увы, ничего не происходило. Как бы я ни старался переместиться в другой конец комнаты, это не выходило. Уже ближе к рассвету, выбившись из сил, я лег на деревянные нары и уснул.

Проснувшись, я первым делом взял уголек из печи и на бревенчатой стене нарисовал две черточки, буду рисовать их каждое утро, чтобы хоть не запутаться в том, сколько дней я тут проведу. Убрав одеяла и тулуп с окон, я осмотрел территорию дома, но никого там не заметил. После, одевшись, я, тихонечко приоткрыл дверь и вышел на улицу. Все было тихо, лишь с крыши изредка падали капельки талой воды. Я осторожно зашел за дом и приблизился к тому месту, где вчера видел те самые глаза.

Близко подходить не пришлось, ведь все было и так прекрасно видно.

— Етить твою налево! Это же каких ты размеров! — вырвалось у меня при взгляде на снежные следы.

Ноги, напоминающие человеческую стопу, разве что пальцы острые, но это, скорее всего, потому, что у него когти. Навскидку стопа этого чудовища чуть меньше моего роста, а я так-то метр восемьдесят! Снег у дома весь примят, словно по нему катком проехались. Но как это возможно? Ведь я должен был слышать, как это существо приблизилось ко мне.

Но есть положительный момент, оно не тронуло меня, почему? Что, если большие монстры, как большие динозавры, травоядные и человеческое мясо им не по вкусу? Надеюсь, это так, иначе, ой, даже думать не хочу.

Растопив печь, я нагрел воды и позавтракал, после этого откопал поленницу дров и наносил их в дом. Вот только все дрова были во льду, а значит, сырые, и растопить их будет сложно. Но это не беда, вокруг меня лес, и тут буквально всюду валяются сухие ветки, стоит только собрать, правда, в сторону следов лучше не ходить.

Вооружившись топориком и веревкой, найденной в сарае, я немного углубился в лес и начал собирать торчащие из снега ветки в одну кучку. И так, ветка за веткой, я отдалялся от домика, пока не услышал грозное рычание.

Я даже не сразу обнаружил источник звука, но, обернувшись, я увидел, что на расстоянии двадцати метров за моей спиной стоял волк, наверное, волк.

Грозная тварь чуть больше метра в холке замерла на месте и оскалила пасть. Белоснежная шерсть отдавала голубоватой дымкой, глаза были ярко-синего цвета. Это магический волк, сразу видно. Волчара, безусловно, рассмотрел во мне добычу и готовился к нападению, но почему-то не решался, лишь рычал, а слюна из его пасти капала и топила снег под лапами.

— Тише, шерстяной! Не надо, я пришел с миром! Или как там, мы с тобой одной крови! Короче, не ешь меня, пожалуйста! — начал убаюкивающе говорить я, выставив перед собой топор и начав тихонько пятиться назад.

По мере моего удаления волк начал так же двигаться вперед маленькими шажками. Вот только я запнулся о кучу сложенных мной веток и, пытаясь удержать равновесие, начал активно махать руками. Для волка это было спусковым крючком, и он бросился на меня.

В голове всплыло воспоминание о том, что волк, по сути, это та же собака и в первую очередь будет пытаться вцепиться в горло, но если таковой возможности не будет, то схватится за первое, до чего дотянется. Схватив черенок топора двумя руками, одной у основания топора, второй за край черенка, а одну ногу я отставил назад, поставив ее прямо на кучу веток.

За три метра до меня волчара сжался, словно пружина, и мощным прыжком выстрелил в меня своим телом, но я был к этому готов. В последнюю секунду я выставил перед собой черенок, и волк вцепился в него зубами, его импульса не хватило, чтобы завалить меня на спину, все же я прочно стоял на ногах, но ветки под моими ногами захрустели от такого веса. Зверь, поняв, что в его пасти не моя рука, а всего-навсего деревяшка, попытался выплюнуть ее, но кто ж ему позволит. Я начал давить на него всем весом в ответ, волк, стоя на задних лапах, попятился назад, размахивая передо мной передними, но они были коротковатыми и до меня не доставали.

5

Очередное утро ознаменовали звонкие капли, падающие с крыши и разбивающиеся о застывший за ночь лед. Я открыл глаза и потянулся, лежа на своем тулупе, и, откинув одеяло в сторону, встал с кровати.

Первым делом я выполнил свой уже отработанный ритуал: через окна разведал обстановку на улице, а затем, взяв уголек, что лежал у печи, начертил очередную черточку на стене дома.

— Итак, шесть дней, семь ночей. — сказал я вслух и перечеркнул первую неделю пребывания в тайге. Вообще, чтобы не сойти с ума от одиночества, я стал очень часто говорить сам с собой, а то еще забуду родную речь, кто знает, сколько я тут пробуду, вдруг стану кричащим непонятные звуки дикарем.

Была бы тут тетрадь с ручкой, я бы дневник себе завел, что ли, хоть какое-то занятие. Садился бы по вечерам и наполнял его своими мыслями. Что-то вроде:

«Дорогой дневник, мне не передать словами ту боль и унижение, что я испытываю изо дня в день. Вот уже ровно неделя, как я живу в своей скромной лачуге, у которой протекает крыша, но снег с нее скинуть я не могу, ведь стоит только надавить на нее, как она начинает хрустеть, предупреждая о том, что если я сделаю на нее хоть один шаг, то лачуга обвалится и вся конструкция сложится, как карточный домик.

Еда начинает заканчиваться, не знаю почему, но я постоянно испытываю очень сильный голод, отчего не в силах экономить провизию. Одежды у меня почти нет, а стоит выйти на улицу, как валенки тут же промокают от мокрого снега. Зато мои руки умеют менять свой цвет и обладают различными свойствами.» Примерно так я бы и писал, наверное, одно нытье и жалобы.

А может мне завести себе друга? Как было в фильме «Изгой», где главный герой общался с волейбольным мячом, как там его звали? Как же? Как же? А! Точно Уилсон! А что, неплохая идея, правда, мяча у меня нет, выстрогать из полена? Не уверен, что у меня получится, а может, сделать из черепа волка? Повешу его в уголке, назову Анатолием и буду с ним болтать без умолку!

Нет, кажется, у меня начала развиваться шизофрения, раз такие мысли лезут в голову.

Ладно, продолжим утренний ритуал, далее по плану зарядка. Как ни крути, но чтобы сражаться с волками или другими монстрами, мне нужно становиться сильнее. А сила, как известно, сама по себе не приходит, а если и приходит, как в моем случае, ей еще нужно научиться пользоваться.

После зарядки водные процедуры из двух мисок с водой, стоящих на печке, а после завтрак.

Мои ежедневные занятия начали приносить свои плоды, руки стали очень послушными, стоит мне только подумать, как они меняют цвет, хоть по одной, хоть обе сразу. Черная рука стала куда быстрее трансформироваться, и еще она может меняться вся по самое плечо, и ее формы ограничены лишь моей фантазией и размерами. Например, копье из нее получается длиной чуть больше двух метров, правда, пользоваться им неудобно. Но к тому же я могу покрыть ее острыми шипами, торчащими как из плеча, так и из локтя, да где угодно, стоит лишь подумать. Белая рука может лишь усиливать все, что я в нее беру, будь то деревяшка или вилка, правда, после одного-двух ударов все вещи рассыпаются в труху.

Но руки во время своей трансформации становятся необычайно крепкими и сильными. Набравшись духу, я что было сил ударил по дереву и пробил насквозь полуметровый сосновый ствол. А если попробовать порезать свое тело черным лезвием, то ничего не выйдет, оно бьется, словно о бетон, видимо, работает защита от дурака. На этом пока все, перемещаться в пространстве пока так же не выходит, а медитации не приносят пользы. Но это еще не все, у меня возникла мысль, а почему руки изменяются только по плечи, и я попытался продолжить трансформацию тела. Я начал мысленно заставлять тьму и свет двинуться дальше, и о чудо! Это стало получаться, правда, во время продвижения с каждым миллиметром мне становится все хуже и хуже, до тех пор, пока я не теряю сознание. А при следующей трансформации тьма и свет остаются на своих местах, думаю, нужно продолжать так делать, ведь я смог продвинуться на целый сантиметр, и с каждым разом получается все лучше и лучше, надеюсь, из этого в будущем получится создать целый доспех.

Глядя на быстро тающие запасы еды, хочешь — не хочешь, а возникает мысль о необходимости охоты, вот только подобным на своей короткой памяти я никогда еще не занимался. Но выбора у меня в любом случае нет, и придется учиться, и пока есть еда, ошибки будут прощаться. А после наступит голод.

Для охоты нужно оружие, лук и стрелы мне делать не из чего, а вот копье будет в самый раз, тем более прямых веток тут много, нужно лишь их заточить как карандаш, и вуаля, примитивное охотничье оружие готово, а если метать его белой рукой, то оно усилится за ее счет, и у жертвы не будет шансов, главное попасть в цель.

Уж не знаю, в чем причина, в развитом глазомере, а может в забытом прошлом я занимался метанием копья, но каждый бросок бил четко в цель. Я лепил снеговика и швырял в него свои копья, которые прошивали его насквозь. Причем если я целился в голову, то в нее и попадал, если ниже, то ниже, рука словно на автомате рассчитывала силу и траекторию броска.

Воодушевившись своими успехами, я отправился в лес за дичью. Разумеется, в сторону, куда ушли те громадные следы, я не совался, желания встретить столь огромного монстра у меня не было, и плевать, хищник он или травоядный, мое хрупкое психическое здоровье к этому банально не готово.

Что может быть хуже, чем пробираться по таежным сугробам весной? Правильно, пробираться по сугробам в валенках! Не прошло и десяти минут, как в валенках захлюпала вода, но ни шагу назад, я иду охотиться, в каждой руке у меня по два копья, и я намерен использовать каждое из них. Ну или хотя бы надеюсь, что мне предоставится такая возможность.

Удаляясь от своего дома, начал разглядывать снежную гладь на наличие следов, и они были, причем много, вот только чьи они, я понятия не имел, ведь талый, рыхлый снег не сохранял отпечатки. Но мне было достаточно того, что они не слишком крупные, и то хорошо.

6

Покачал головой из стороны в сторону и заметил, как глаз испускает черный след, который начинает сразу развеваться словно табачный дым. Он никак не пах, не издавал звуков, просто странная дымка. Но выглядела она необыкновенно и завораживающе.

— Ыыыы, прикольно. — улыбаясь, сказал я, глядя на нее, и быстро помотал головой из стороны в сторону.

Еще не совсем темно, но теперь я прекрасно вижу весь дом, это так же не могло не радовать, этакая дополнительная функция, о которой я даже и не подозревал ранее.

— Как неожиданно и приятно. — радуясь встроенному в свою голову прибору ночного видения, опять вслух сказал я.

Однако основная цель так и не достигнута, ночное зрение конечно же хорошо, но мне нужны прыжки. Пересев из позы лотоса на корточки и уперев руки в пол, я начал попытки переместиться в другую часть комнаты.

— Ну! Вперед! — выкрикнул я, но ничего не произошло. — Рывок! Скачок! Прыжок! Телепорт! — но ничего не происходило. Я как идиот сидел на корточках и кричал во всю глотку разные слова.

Но сдаваться я не собирался, теперь я решил немного сменить тактику. Я сосредоточился на темном углу комнаты, мысленно потянувшись к нему, и резко дернулся с места.

— Ааааааа! Да твою дивизию! — выкрикнул я, упав пластом на пол. — Ну как-то же я это делал! — возмущался я, обратно садясь на карачки.

— Думай, Ваня! Думай! — побив себя кулаком по лбу, шипел я от злости. — При каких условиях я это делал? Была дымка, мне грозила смерть, и я, глядя на место, просто перемещался в него. Мне тогда было жутко страшно, и я не совсем понимал, что делаю, работали инстинкты. Я просто хотел выжить.

— Пу-пу-пу! — присев на пятую точку от непонимания, добавил я.

Я начал детально вспоминать свою первую битву с монстром, особенно уделив внимание на воспоминаниям о своих ощущениях в тот день. И точно, я вспомнил, что перед каждым прыжком у меня из груди словно вырывался импульс, похожий на легкий удар током.

Опять сфокусировав взгляд, я сосредоточился на углу комнаты, мысленно подал сигнал в грудь, словно предупреждая ее о том, что мне нужно. В ту же секунду прошел тот самый разряд.

— Ай, блин!!! Как же больно! Сука!!! — начал кричать я, держась руками за разбитый нос. — Получилось! Но лучше это делать на улице! — добавил я выйдя на улицу и, скомкав снежок, приложил его к носу.

Если неправильно рассчитывать расстояние, то так и убиться не долго. Попробуем еще разочек.

На улице уже было темно, но я все прекрасно видел, кровотечение из носа остановилось, и я выкинул побагровевший снежок в сторону, а сам сосредоточился на открытом месте в десяти метрах от меня и повторил процедуру.

Импульс, и вот я кубарем качусь по сырому, рыхлому снегу. Стоит мне переместиться, а инерция уже продолжает меня тащить вперед, это нужно учитывать. Шлепая босыми ногами по снегу я быстро вернулся на крылечко дома и повторил прыжок. Теперь уже, оказавшись на месте, я сразу сделал перекат и встал на ноги.

— Ха! Легкотня! — радостно выкрикнул я и потопал обратно.

Телепортироваться на крылечко я пока не рисковал, все же там твердая поверхность, еще расшибу себе чего, пока так потренируемся.

Прыгнув еще раз десять и немного приловчившись удерживать равновесие после прыжка, я задался закономерным вопросом, а как далеко я могу прыгнуть? Ведь знать свой максимум очень важно.

От первой отметки, куда я прыгал, было сделано пять больших шагов и палочкой очерчена линия, и так каждые пять метров до отметки в пятьдесят. Теперь я вернулся на исходную позицию и сделал рывок, на пятнадцать. Все прошло штатно, разве что на ногах не устоял и повалился в снег. Прыгнув двадцать метров, я почувствовал, как голова начала побаливать. А когда я прыгнул на двадцать пять, меня начало мутить, голова пошла кругом, и я опять пластом рухнул в снег.

Такое состояние мне было знакомо, это когда я пытался поднимать форму рук выше плеч, сначала возникает головная боль, переходящая в головокружение, потом начинает тошнить, а после ты теряешь сознание.

— Пожалуй хватит на сегодня, да и ноги уже замерзли, надо бы что-то с обувкой решить, хоть лапти сплести что ли, ага как же, тут береста нужна, а кругом одни сосны! — сказал я, входя в дом.

* * *

— Ура, новый день, встречай меня! — максимально саркастично сказал я, проснувшись утром, глядя в потолок.

Полежав пару минут, я начал кряхтеть словно Демьян Артемович, поднимаясь со своего топчана. Подойдя к печке, взял с нее уголек и начертил очередную полоску на стене, а после перечеркнул ее, тем самым закончив вторую неделю. В окно уже во всю пробивались солнечные лучи, лес был наполнен пением утренних пташек, что весело переливались звонким щебетанием. Один я был чернее тучи.

— Итак, дорогой дневник, вот уже прошло ровно две недели как я нахожусь у черта на куличках. Официально заявляю, что я устал! Мне уже осточертел этот дом, этот лес и всего его обитатели! Я замучился спать на жесткой деревянной кровати! Меня уже тошнит от жареного мяса и отсутствия каких-либо овощей. Я уже реально готов кого-нибудь грохнуть за чашку горячего, свежемолотого кофе. Мне очень сильно хочется нормально помыться под горячим душем. Я мечтаю о нормальном туалете и особенно о туалетной бумаге, так как газета вот-вот закончится. Вчера у меня закончился чай, а папирос всего осталась одна пачка. Масло, на котором я жарю мясо, тоже на исходе. У меня нет нормальной одежды, я хожу тут как абориген, мои волосы и борода отросли, как у какого-то мореплавателя. А еще меня все достало! — злобно высказался я, затапливая печь, чтобы нагреть воды, чтобы уже в третий раз залить остатки заварки, лежащей в кружке.

— Но не все так плохо конечно. — продолжил я делать голосовую запись в воображаемый дневник. — Я многому научился, теперь я точно знаю, что для того, чтобы сделать себе обувь из шкуры оленя, ее не достаточно высушить, ее нужно как-то обработать, выскоблить и отбить. Сейчас это делают с помощью станков и химии, но я тут вспомнил, что где-то в Африке, дикие племена выкапывают ямки, в них кидают шкуры и потом всем свои поселением туда испражняются по малой нужде в течение длительного времени, шкуры лежат в так сказать аммиаке и становятся мягкими, а после они их уже приспосабливают в хозяйстве. Я же пытался этого избежать, как итог, высушенная шкура, что висела над печкой, стала словно из дерева, а если ее согнуть, то она просто ломается. Поэтому обувь у меня теперь на японский манер, две деревяшки, что служат подошвой, и веревочки, которыми я привязываю их к стопе.

7

Остаток дня я занял тем, что готовился к длительному походу. Хотя, готовился — это громко сказано. Собрал в мешок свои скромные пожитки в виде спичек, ложки, кружки и тарелки. Три резервные банки тушенки и жареное мясо, которое бережно завернул в газету. Смотал в рулон потрепанный тулуп и одеяло, все же ночью еще холодно. Настрогал еще острых палок, которые я гордо называю копьями.

Весь вечер я лежал на нарах и смотрел в потолок, пытаясь уснуть. Но сон не шел, мои мысли были занятой той громадной рыбой. Это как же мне повезло, а что если бы я построил плот, спустил его на воду, отплыл от берега подальше и тут бы меня настигла эта громадина. Даже страшно подумать об этом, глупая смерть получилась бы, ведь где-где, а на воде оказать сопротивление скорее всего точно бы не смог. Это почти как с белой акулой идти в рукопашный бой.

Вообще, если задуматься, сколько же теперь разных монстров наполнило наш мир. Опять же, нельзя забывать то чудище в костюме, что напало на меня, а потом еще громадина, что следила за мной через окно, вот с ней бы я точно не хотел встретиться. Нужно понимать, что медведи, которых я победил, это далеко не вершина пищевой цепи, есть хищники куда более опасные и вероятность нашей встречи будет крайне высока. Нужно быть очень бдительным, а то я расслабился в последнее время.

Жуть как интересно, что сейчас творится в городах. Ведь расклад сил теперь переиначен. Если подумать, что, получив достаточно магии и освоив ее, даже самый обычный хлюпик сумеет одолеть матерого, закаленного в боях бойца. Судя по тому, что происходило в Москве в первый день, дела дальше должны были пойти куда хуже. Ведь многие начнут сходить с ума от магии, силы, возможностей. Как там со всем справятся? И очень интересно, что именно дала магия другим людям, на что они теперь способны? А еще важнее, так это насколько я силен в сравнении с другими? Ну ничего, выберусь отсюда и узнаю.

Все же хоть и немного, но поспать я сумел, а стоило первым солнечным лучам проникнуть в дом, как я уже понялся на ноги, перекусил мясом и, закинув мешок за спину, вышел из дома, закрыл его и пошел в лес.

Волчары опять увязались за мной, я конечно их прогонял, но это было бесполезно. Вроде отстанут ненадолго, а после, вижу как мелькает их белая шерсть между деревьями.

После полудня, я пересек уже изведанную часть леса. Теперь идем по полностью неизвестной части. Белая рука держала форму, а в ней было крепко зажато копье. В лесу было шумно, пели птицы, где-то вдалеке скрипели ветви деревьев, трущиеся друг о друга. Сильные порывы ветра обрывали лепестки с цветков, что цвели на соснах, и они снегопадом падали на землю, а их аромат словно дурманил и пьянил. Я, не забывая про осторожность, пробирался вперед, постоянно озираясь по сторонам. Следов цивилизации видно не было, тут был лишь я и пятерка следовавших за мной по пятам волков.

Уже к сумеркам, я начал подыскивать себе место для ночлега, а то как-то опасно ночью бродить по тайге, потеряться тут легче легкого. Возможно будет лучше, если и не посплю, но хотя бы просто посижу у костра.

Вдруг по спине опять пробежали мурашки, тело бросило в жар, и я сразу насторожился. Обернувшись назад я увидел, что волки тоже почуяли опасность. Скинув мешок на землю, я начал осматриваться по сторонам, но источника опасности пока не видел. Но он точно есть, даже если меня подводят мои инстинкты, то волки точно не ошибаются. Тихонько пройдя вперед, я увидел на земле широкую борозду, метра полтора шириной, и она плавными зигзагами уходила в глубину леса.

— Что еще за хрень такая? — шепотом спросил я сам у себя. — Тащили кого-то? Вряд ли, а может это… — не успел я договорить, как метрах в тридцати от меня громко затрещали стволы деревьев, захрустели кустарники и на меня из них вылетели два огромных желтых глаза и раскрытая пасть с двумя огромными клыками на верхней челюсти. — ЗМЕЯ! — выкрикнул я и теневым прыжком ушел с линии атаки.

Стоило мне остановиться на месте, как я тут же швырнул копье в голову змеи, но оно не пробило ее, а просто осыпалось трухой от удара. Змея же в свою очередь окинула меня взглядом полным осуждения. В обхвате эта махина была не меньше двух метров, огромная, черная и длиннющая.

— Эй, подруга! Дай пройти, я не вкусный! Буду у тебя как кость в горле! — выкрикнул я ей, но та, собравшись в кучу, выстрелила в меня своей головой.

Это было настолько быстро, что я даже используя прыжок, почувствовал ее за своей спиной. Стоило мне остановиться, как я увидел, что змея опять бросилась в мою сторону. Прыжок, прыжок, еще прыжок!

— Дурацкий земляной червь! Да когда же ты устанешь?! — в сердцах выкрикнул я, прыгая без остановок.

А змея каждый раз была все ближе и ближе ко мне, словно предугадывая место куда я прыгну в следующий раз.

Погоня начала выводить змею из себя, от ее глаз начала исходить зеленая дымка. Это ничем хорошим мне не грозит и я был в этом чертовски прав. Стоило мне остановиться на месте, как земля под ногами стала жидкой словно вода, и я начал в ней утопать, а через долю секунды, она стала твердая как бетон, заковав меня на месте.

Что будет, если я прыгну? Оторву себе ноги? А если не прыгну меня сожрут, выбор не велик — делаю очередной прыжок на свой страх и риск, и да я цел, жив, орел! Ноги на месте, а вот мой хладнокровный противник шипит о злости. Земля перед ней встала на дыбы, и черные комки грязи начали формироваться в десятки острых конусов. Они левитировали прямо перед головой змеи, а их острия были направлены в мою сторону.

Очередной бросок змеи, я отпрыгиваю в одно место и сразу же в другое. Это было очень правильным решением, так как в то самое место, откуда я молниеносно отскочил, с глухим хлопком вонзился острый земляной снаряд.

Так активно я еще этим приемом не пользовался, но чтобы выжить начал прыгать практически без остановки, стараясь оторваться от преследования, но, судя по настрою змеи, отпускать она меня не планировала.