Хроники Расколотого Компаса

Глава 1: Зов Пустоты

Сознание возвращалось медленно, словно тонкая нить, которую кто-то осторожно вытягивал из глубокой, бездонной тьмы. Лололошка ощутил, как веки дрогнули, и с усилием приоткрыл глаза. Мир вокруг ударил по зрению ослепительной белизной, такой пронзительной, что она казалась почти осязаемой, как холодный металл. Он зажмурился, инстинктивно прикрывая лицо ладонью, но белизна просачивалась даже сквозь сомкнутые веки, пульсируя, словно живое существо. Постепенно, словно подстраиваясь под его восприятие, она начала распадаться на мерцающие пятна — то ярко-алые, то ядовито-зеленые, то глубокие синие, будто кто-то пролил краску на полотно реальности и забыл перемешать.

Воздух дрожал от низкого, едва уловимого гула — не то звука, не то вибрации, которая отдавалась в костях. Лололошка лежал на чем-то твердом, но странно непостоянном. Поверхность под ним то казалась холодным, отполированным камнем, то вдруг становилась рыхлой, рассыпаясь под пальцами в мелкую, искрящуюся пыль, похожую на пиксели разбитого экрана. Он осторожно провел ладонью по этому "полу", и крошечные частицы взметнулись вверх, зависнув в воздухе, прежде чем раствориться в белесом мареве.

"Где я?" — мысль была вялой, словно ее кто-то вложил в голову насильно. Лололошка попытался вспомнить хоть что-то — свое последнее приключение, знакомые лица, даже собственное имя, — но память была пустой, как этот бесконечный простор. Только смутное чувство, что он должен быть где-то еще, кололо где-то в груди, как заноза.

Он с трудом сел, опираясь на дрожащие руки. Его голубой шарф, такой знакомый и уютный, свисал с плеча, но теперь выглядел неуместно в этом стерильном хаосе. Худи, слегка помятое, покрылось тонким слоем той же пиксельной пыли, а очки, чуть сползшие на кончик носа, отражали вспышки света, пляшущие вокруг. Лололошка поправил их привычным движением, но этот жест, обычно успокаивающий, сейчас лишь усилил растерянность. Его каштановые волосы, слегка растрепанные, липли ко лбу, будто он пробежал марафон. На лице, обычно озаренном любопытством или легкой улыбкой, теперь застыла смесь паники и недоумения. Глаза, широко распахнутые, метались по окружению, пытаясь зацепиться за хоть что-то знакомое.

— Это что, сон? — пробормотал он, и его голос, хриплый и неуверенный, утонул в гуле, словно его проглотила пустота. Он кашлянул, прочищая горло, и попробовал снова, громче:

— Эй! Есть тут кто?

Тишина ответила ему насмешливой неподвижностью. Только гул стал чуть отчетливее, словно пространство решило подшутить, усиливая эхо его одиночества. Лололошка подтянул колени к груди, обхватив их руками, и попытался сосредоточиться. Его сердце билось неровно, а дыхание срывалось, выдавая нарастающую тревогу.

Мир вокруг был неправильным. Это не был ни Арнир с его зелеными холмами и парящими островами, ни Междумирье с его мистическим туманом, ни даже Хэнфорт с его шумными улицами. Это было... ничто. Нулевая Точка, как позже назовет ее Лира, но сейчас для

Лололошки это место было просто кошмаром, где реальность забыла свои правила.

Пространство вокруг искрило и ломалось: вдалеке то появлялись, то исчезали абстрактные формы — то ли обломки скал, то ли гигантские шестерни, застывшие в воздухе. Иногда они складывались в подобие пейзажа, но тут же рушились, как карточный домик, оставляя за собой шлейф глитчей — разноцветных полос и пиксельных разрывов, будто кто-то выдернул провода из старого монитора.

Лололошка медленно поднялся на ноги, пошатнувшись, когда поверхность под ним снова дрогнула, на миг став вязкой, как смола. Он инстинктивно схватился за шарф, стиснув его в кулаке, словно этот кусок ткани мог удержать его в реальности. Шаг, другой — каждый был осторожным, будто он шел по тонкому льду. Пыль поднималась с каждым движением, зависая в воздухе и образуя тонкие, мерцающие спирали. Он остановился, заметив, как вдалеке вспыхнул яркий сгусток света — то ли звезда, то ли разрыв в ткани этого мира. Свет пульсировал, манил, и что-то внутри Лололошки, какая-то глубоко запрятанная интуиция, шепнуло: "Иди туда".

— Ну, выбора-то нет, — пробормотал он, пытаясь придать голосу уверенности, но вышло скорее жалобно. Он поправил очки, смахнул пыль с худи и сделал шаг вперед, стараясь не думать о том, что пол под ним может просто исчезнуть.

Пространство вокруг начало меняться, словно реагируя на его движение. Тени, которых раньше не было, поползли по "полу", складываясь в странные, угловатые узоры, похожие на письмена давно забытого языка. Гул стал ритмичнее, превращаясь в подобие пульса, и Лололошка почувствовал, как волосы на затылке шевелятся от необъяснимого страха. Он обернулся, но позади была только та же белизна, теперь подернутая дымкой, будто кто-то стирал картину влажной тряпкой.

— Ладно, Лололошка, соберись, — сказал он сам себе, и звук собственного имени, произнесенного вслух, принес слабое облегчение.

— Ты бывал в переделках и похуже. Наверное. — Он нахмурился, понимая, что не может вспомнить ни одной конкретной "переделки". Это открытие ударило, как холодная волна, и он замер, пытаясь ухватиться за ускользающие обрывки памяти. Ничего. Только пустота и этот проклятый гул.

Он стиснул зубы и двинулся дальше, к пульсирующему свету. Каждый шаг отзывался легкой вибрацией в теле, будто он шел по натянутой струне. Пространство вокруг становилось все более непредсказуемым: то слева вспыхивали короткие, ослепительные молнии, то справа появлялись полупрозрачные обрывки пейзажей — леса, города, звездного неба, — которые тут же растворялись, оставляя за собой лишь рябь в воздухе. Лололошка остановился, когда один из таких "обрывков" оказался ближе: это была смутная картина парящего острова, окутанного облаками, с драконьими силуэтами в небе.

Его сердце екнуло от узнавания, но образ тут же рассыпался, как песок сквозь пальцы.