Хрустальный шар

Глава 1: Наталья

Наталье было уже за сорок. Одинокая жизнь тянулась серой полосой, будто бесконечная дорога в пустоте. Бог не подарил ей детей, и, словно следствие этого невидимого приговора, её браки один за другим рушились. Дважды она выходила замуж, дважды верила, что обретёт счастье, но каждый раз всё заканчивалось одинаково — разочарованием и одиночеством.

В первом браке они с мужем пытались завести ребёнка пять лет. Пять долгих лет надежд, слёз и неудач. Сначала они поддерживали друг друга, обещали, что всё получится, но со временем стали чаще спорить. Каждый новый месяц приносил разочарование, каждый поход к врачу добавлял напряжённости. Однажды супруги перестали говорить друг с другом без раздражения. Накалённые эмоции выливались в ссоры, в обвинения, в обиды, которые уже нельзя было забыть. Наталья винила мужа, он винил её. Любовь, что когда-то была между ними, растворилась, оставив после себя лишь пустоту и горечь. В какой-то момент стало понятно — их брак обречён. Развод был неизбежен.

Несколько лет Наталья жила одна, не желая снова проходить через боль потерь. Но однажды встретила мужчину, который пробудил в ней угасшую, было надежду. Он казался её второй половиной — внимательный, добрый, заботливый. Они быстро сблизились, начали жить вместе, а вскоре поженились. В новом браке Наталья снова позволила себе мечтать. Она верила, что на этот раз судьба будет к ней благосклонна.

Но время шло, а долгожданная беременность так и не наступала. Муж предложил провериться у врачей более тщательно — что-то явно было не так. И вот тогда мир Натальи рухнул. Диагноз звучал как приговор: бесплодие.

Как карточный домик, её мечты рассыпались от одного резкого дуновения судьбы. Всё, что она так долго хотела, оказалось невозможным. Муж поддерживал её, говорил, что они найдут способ, что есть другие пути — ЭКО, усыновление. Они пытались, тратили огромные деньги, но ничего не выходило. Наталье нужен был свой ребенок и только свой. В какой-то момент Наталья заметила, что муж стал отдаляться. Он реже улыбался, больше времени проводил вне дома. Со временем его любовь остыла, как остывает заваренный чай, который забыли выпить. И в конце концов он ушёл.

С тех пор прошло восемь лет. Восемь долгих лет пустой квартиры, работы и однообразных вечеров. Наталья привыкла к одиночеству, но оно тяготило её. Время от времени накатывала тоска, и тогда она задавалась вопросом: а что, если всё могло быть иначе? Если бы она родила ребёнка, сложилась бы её жизнь по-другому?

Однажды, в один из таких вечеров, когда тишина особенно давила на плечи, Наталья сидела у себя на кухне, потягивая горький кофе. Она разговаривала с подругой Надей. Надежда жила совершенно иной жизнью — счастливая мать троих детей, жена любящего мужа.

— Наташ, — задумчиво сказала она, — а ты не пробовала обратиться к целителям?

Наталья скептически подняла бровь.

— К шарлатанам, что ли?

— Да нет… Мне знакомая рассказывала, что у нас в городе есть одна очень сильная женщина. К ней многие ходили и всегда получали то, что хотели.

— Ага, и стоит это, наверное, кучу денег.

— Не знаю. Но говорят, если не поможет, готова вернуть деньги. Она вроде даёт гарантии.

Наталья рассмеялась, но этот разговор засел у неё в голове. Конечно, в мистику она не верила, но… А вдруг?

Прошла неделя, и мысль о загадочной женщине не давала ей покоя. Ведь её жизнь всё равно никуда не двигалась. Почему бы не попробовать? Всё, что у неё было, — это накопленные сбережения, которые всё равно не на кого было тратить.

На следующий день Наталья позвонила Надежде и попросила узнать адрес целительницы. Надя не заставила себя ждать и вскоре перезвонила.

— Она живёт на окраине города. В частном секторе.

— В бараке каком-нибудь?

— Нет, — голос подруги звучал странно. — Судя по всему, наоборот.

Наступил вечер, когда Наталья решилась.

Она заказала такси и поехала на окраину города. С каждым поворотом дороги дома становились всё реже, и в какой-то момент её окружили тёмные улицы частного сектора. Машина остановилась у высоких кованых ворот, за которыми возвышался огромный особняк.

«Странно», — подумала Наталья. Она ожидала увидеть обычную старушку-целительницу в крошечном доме с засохшими травами на подоконнике. Но перед ней стояло трёхэтажное здание, окружённое высоким забором, словно частная вилла.

Она нажала на кнопку звонка, и спустя несколько мгновений створки ворот со скрипом распахнулись.

Наталья прошла по вымощенной дорожке к дому, и как только она поднялась на крыльцо, дверь открылась. На пороге стояла красивая девушка с безупречной кожей и светлой улыбкой.

— Вы Наталья Ивановна? — спросила она.

— Да, — ответила Наталья, сжав в пальцах ремень сумки.

— Проходите. Маргарита Даовна ждёт вас.

«Маргарита… Даовна?» — в голове Натальи мелькнуло смутное сомнение. Странное отчество. Впрочем, какая разница?

Девушка провела её внутрь. Интерьер дома выглядел богато, но без излишеств — никаких черепов, пыльных книг или свечей, как она себе представляла. Всё было слишком идеально, слишком чисто.

Они поднялись на второй этаж.

В конце коридора находилась дверь. Девушка приоткрыла её, пропуская Наталью вперёд.

Тёмная комната. Густые чёрные шторы на окнах. Запах чего-то сладкого, обволакивающего.

— Заходите, — послышался мягкий голос из комнаты.

И Наталья вошла.

Дверь за Натальей закрылась, и она очутилась в почти полной темноте. Только приглушённый свет пробивался сквозь плотные шторы, создавая ощущение замкнутого пространства, отрезанного от остального мира. В этот момент послышался мягкий звук — кто-то чиркнул спичкой. Вспышка огня осветила тонкие, изящные пальцы, и пламя переместилось к свече, стоящей в центре круглого стола.

Свеча вспыхнула, отбрасывая дрожащие блики на стены. Комната наполнилась тёплым, колеблющимся светом, и теперь Наталья могла различить очертания пространства. Вдоль стен стояли шкафы с резными дверцами, полки были заставлены таинственными флаконами и статуэтками, но главное её внимание привлекла женщина, сидящая напротив.

Глава 2: Виктор

Темнота обволакивала его, словно густая смола, липкая и вязкая. В голове бушевал хаос: обрывки голосов, смех, крики, музыка, стук бокалов. Все смешалось в гулкую, бесконечную симфонию похмельного утра. Гортань пересохла так, словно он всю ночь блуждал по выжженной пустыне. Он попытался сглотнуть, но язык прилип к нёбу, будто сухая губка.

С трудом приоткрыв глаза, Виктор увидел перед собой размытую, нечеткую картину реальности. Всё плыло, как в плохом кино. Он пару раз моргнул, стараясь сфокусироваться, и, преодолевая слабость, приподнялся, опираясь на локоть. Тело было ватным, словно кто-то выкачал из него всю энергию.

Утренний свет лениво заливал помещение, пробиваясь сквозь грязные окна. Когда-то это место называлось его домом. Теперь это была грязная мастерская, заваленная холстами, коробками, бутылками, окурками и хаосом прошедшей ночи. Вчера… Вчера было весело, да? Он попытался вспомнить…

Флешбеки, обрывки памяти.

Телефонный звонок. Разговор с друзьями. Он предложил устроить вечер у него, как в старые добрые времена, показать девушкам свои картины, вдохновить их искусством, а там уж дело техники… Два его старых приятеля, без раздумий, согласились. Они отлично знали, как картины Виктора действуют на впечатлительных молодых особ. Было не раз проверено: винтажная атмосфера мастерской, талантливый, богемный художник, бутылка-другая дорогого вина – и девушки мгновенно поддавались обаянию искусства.

Потом – вспышки.

Шестеро человек в его квартире – трое мужчин, в числе которых, он сам и трое девушек. Смех, звон бокалов. Текила, виски, лайм, музыка – всё смешалось в коктейль хаотичного веселья. Они болтали, флиртовали, выпивали, забывая о времени. До трёх ночи? Или дольше? Черт, он не помнил.

А что было потом?

Провал.

Виктор тяжело поднялся и побрел в ванную, расталкивая ногами коробки из-под пиццы. На полу валялись смятые салфетки, чей-то лифчик, пара пустых бутылок. Он почувствовал под ногой что-то липкое, но даже не стал разбираться, что именно.

Открыв кран, он плеснул ледяную воду на лицо, пытаясь привести себя в чувство. 35 лет. Он задержал взгляд на своем отражении в зеркале. Вчерашний богемный гений, а сегодня – уставший, заросший мужик с опухшими глазами.

Когда-то он был известным художником. В двадцать пять его работы продавались за тысячи долларов, галереи предлагали контракты, критики называли его голосом поколения. Тогда он не думал о будущем – искусство было его жизнью. Он пил вдохновение, словно дорогое вино, и купался в славе, не заботясь о завтрашнем дне.

Но время шло.

Популярность растворилась, как утренний туман.

Появились новые лица, новые имена. Художники моложе, свежее, амбициознее. Мир искусства оказался жесток: ты либо в тренде, либо в забвении. А Виктор выпал из тренда.

Теперь он жил на остатки денег, заработанных в лучшие годы, в квартире-студии, заваленной неоконченными работами. Время от времени он пытался написать что-то новое, но муза приходила всё реже.

А может, её уже не было вовсе?

Друзья иногда заглядывали, но не ради него. Ради вечеринок. Ради тех легкомысленных девушек, которые вели себя так, будто рядом с ними настоящий гений.

Он не возражал.

Хотя бы тогда его жизнь имела хоть какой-то смысл.

Но в такие моменты, как сейчас этот, Виктор чувствовал бездонную пустоту.

Он вышел из ванной и оглядел разгромленную комнату. Бутылки, мусор, одежда, чей-то разбитый бокал. Никого нет. Друзья с подругами исчезли, оставив после себя только разруху.

Он медленно опустился на диван, обхватил голову руками и застонал.

Тихий, надломленный звук.

Как человек, осознающий, что он потерян.

Как кто-то, кто не видит смысла в завтрашнем дне.

Так он сидел полчаса, завывая, как волк на луну. Его тело сотрясала мелкая дрожь – то ли от похмелья, то ли от пустоты, которая заполнила его жизнь.

В какой-то момент тишину прорезал настойчивый звонок телефона. Виктор вздрогнул. Звук доносился откуда-то из дальнего угла комнаты. Он медленно поднялся, распихивая ногами пластиковые стаканчики и пустые бутылки, и наконец увидел свой старенький iPhone. Экран мигал знакомым именем.

“Вениамин”.

Его агент. Человек, который когда-то выбивал для него лучшие контракты, организовывал выставки и возил по городам, называя Виктора «гением эпохи». Виктор не помнил, когда в последний раз слышал его голос. Давно. Слишком давно.

Он нехотя поднес телефон к уху.

— Да, Веня, привет, — прохрипел он, чувствуя, как голос скребётся, будто наждаком по ржавому металлу.

На другом конце провода раздался бодрый, молодой голос, полный энтузиазма.

— Вить! Сто лет, сто зим! — затараторил Вениамин. — Вот звоню тебе узнать, как у тебя дела. Есть новые шедевры, чтоб публика млела?

Виктор хмыкнул, сделал паузу, а потом всё тем же хриплым голосом сказал:

— Ну... я работаю над этим.

Он соврал. Конечно, соврал. Он ничего не писал уже долгое время.

Вениамин рассмеялся.

— Ну-ну… — в его голосе проскользнули оттенки хитрости. — Слушай, есть одна рабочая схема. Твою музу можно обратно за хвост притянуть.

— Да откуда её притянешь? — усмехнулся Виктор. — Она сдохла под забором где-то.

— Ну ты что, нельзя так про муз говорить, — укоризненно произнёс Веня. — Они хоть и гуляют где-то, но могут вернуться.

— Ладно, выкладывай, что за схема.

— Короче, один писатель... — начал Вениамин. — Был у него тоже кризис, всё загнулось, карьера в трубу. Но он сходил к одной женщине. Она за деньги помогает, но, самое интересное, если не выйдет — деньги обещает вернуть. И теперь знаешь что?

Он выдержал театральную паузу.

Виктор прищурился.

— Ну и что?

— А то, что через пару месяцев после визита у него – несколько бестселлеров и миллионные контракты. Ты прикинь?

Виктор устало потер переносицу.

— И ты веришь во всю эту чушь?