И овцы съели пастыря

Глава 1. Тишина

Он видел припорошенные снегом поле и холм, с которого спускались вниз овцы. Они лениво тыкались мордами, выбирая остатки замёрзшей травы, ветер раздувал жёсткую кудрявую шерсть и приподнимал опавшие снежинки, обнажая тёмную землю. Однако слышно не было ничего. Ни мягкой поступи овец, ни ветра, ни чавканья животных. Ничего.

Эзра знал, что спит, он был твёрдо уверен в этом. Много лет назад, когда ещё министр Филипп Ланге был ребёнком, вампир читал ему книги о животных. Там были большие и яркие картинки, на одной из которых изображался точно такой же холм с овцами, только трава была ярко-зелёной и залитой солнечным светом, а снега не было вовсе. В детской книжке всё происходило погожим летним деньком, сейчас же Эзра видел перед собой унылую позднюю осень с мокрой землёй и тяжёлым небом, будто присыпанным порохом.

Наверняка, это подсознание сыграло с юношей злую шутку, обратив утопичную картинку в мрачный пейзаж. Но всё же, почему не было слышно никаких звуков?

Эзре стало не по себе. Он сделал несколько шагов вперёд, но звука собственных шагов не услышал тоже. Попробовал закричать, но не смог. Во рту почувствовался металлический привкус, и вампир, наклонившись вперёд, сплюнул под ноги кровь. Тело болело, а из-за осознания нереальности происходящего, всё вокруг казалось особенно странным.

Юноша снова попробовал крикнуть, но не услышал ни звука. В груди гадюкой завилась тревога. Эзра снова взглянул на овец и ощутил страх. В них было что-то неправильное, противоестественное: в том, как они жевали траву, в самой траве, в красноватых проблесках тёмной земли под снегом и в тишине. Во всём сквозило что-то злое, опасное.

Тишина казалась почти осязаемой, живой. Она расползалась вокруг, захватывая всё больше пространства, наполняла лёгкие, забиралась в рот ядовитыми щупальцами, застилала глаза. Всё вокруг было сковано этой тишиной, словно путами.

Эзра зажмурился и потряс головой, стараясь прогнать наваждение. Ему хотелось кричать и умолять кого-то прекратить всё это. Вот только кого? Невидимого хозяина, властвующего даже над его снами? Нет, так глубоко пустить в себя корни Эзра не позволял никому, даже Амелии, даже собственному отцу. Сны, пусть и кошмарные, оставались единственным прибежищем относительной свободы.

Так кого же молить оборвать видение? Собственное подсознание? Даже если бы оно было похоже на человека из плоти и крови, если бы оно было похоже на Герольда, обладало слухом, голосом и хотя бы зачатками милосердия, оно не смилостивилось бы над Эзрой лишь потому, что он попросил об этом. Поэтому оставалось только терпеть.

Юноша сделал ещё несколько беззвучных шагов вперёд, подбираясь к овцам. Животные будто не замечали его, увлечённые обедом, но вампир не мог избавиться от чувства, что они притворяются, затаившись как паук на краю паутины.

Вдруг тело стало тяжёлым, и Эзре показалось, что его конечности отлиты из металла. Вампир попытался пошевелиться, но не смог. Теперь он явственно ощущал, что лежит на чём-то мягком. Сон рассеялся, и видение с овцами прошло, вампир очнулся, но глаза открывать не спешил. Он снова мог слышать звуки и понимал, что рядом с ним есть кто-то. Человек или вампир часто дышал, а сердце его билось быстро как при волнении. Но кто это был?

Юноша прислушался к собственным ощущениям: всё тело болело как после побоев, при каждом вздохе боль особенно сильно отдавала в левое плечо, но на перелом это похоже не было. Мозг казался ватным и туго соображал, к горлу подступала тошнота.

Эзра попытался вспомнить, что произошло, но мысли путались. Что он наторил на этот раз? Чем так сильно разозлил Герольда? Обычно хозяин всё-таки старался его не калечить. Во всяком случае, без повода…

Следом за этой мыслью пришло осознание, что Герольд давно уже мёртв. Конечно, он мёртв, как и Руис, ведь Эзра был твёрдо уверен, что министр сейчас Филипп…

Воспоминания беспорядочно кружили в голове, перескакивая с одного на другое и только больше путали. Собрав все остатки сил, Эзра решил рискнуть и с трудом разлепил глаза, запоздало понимая, что лежит не где-нибудь на полу, как часто бывало после побоев, и даже не на прохудившемся матраце в комнате для вампиров, а в незнакомой комнате на самой настоящей кровати. Юноша постарался привстать, чтобы осмотреться, и сквозь зубы зашипел от боли, тут же мысленно выругав себя за это. Раз уж он натворил что-то настолько ужасное, что его наказание не ограничилось чем-то вроде простой порки или лишения еды, то привлекать к себе лишнее внимание уж точно не стоило.

— Эзра! – воскликнул взволнованный женский голос. Юноша слегка сощурился, стараясь сфокусировать зрение на говорившей, и будто бы сквозь пелену увидел силуэт темноволосой женщины. Она подбежала к нему и мягко надавила на грудь, заставляя вампира опуститься обратно на подушки, оставив попытки подняться.

Темноволосая… Значит, это не мать. Джули? Но ведь Джули продали и… И Джули не знает имени, придуманного для сына Ванессой.

Вампир несколько раз растерянно моргнул. Очень медленно, но до него всё же стал доходить смысл происходящего. Это не Джули, это Айлана! Его Айлана, которую он сам чуть не убил, не справившись с управлением! И вовсе не по приказу Герольда его избили, нет, на машину Айланы напали…

Морщась от боли, Эзра всё-таки подскочил, неловко садясь, и пристально вгляделся в лицо своей госпожи. В полумраке комнаты оно казалось особенно бледным. От виска и вниз по разбитой скуле кирии наливался синяк, правый глаз опух, на нижней губе запеклась кровь. Вечернее платье было порвано и покрыто мокрыми разводами от неудачных попыток смыть следы крови и грязи.

Глава 2. Запах крови

С тех пор, как ночью ему позвонила перепуганная сестра, Дарий больше не мог думать ни о чём другом. Каждый раз, когда он закрывал глаза, слышал звуки выстрелов, крики и плачь Айланы.

Дарий не знал, что с ней, не знал, жива ли она вообще. Всё, что удалось найти – трупы охраны и искорёженную после взрыва машину. Всё говорило о том, что сестру похитили, но ни требований выкупа, ни каких-либо ещё посланий не было. Ничего.

Неизвестность изматывала похуже самых страшных новостей, хоть и оставляла надежду на то, что Айлана хотя бы может быть ещё жива. Дарий не представлял, как взять себя в руки и снова надеть на себя маску сурового и уверенного политика, если всё, о чём он мог думать, это сестра. Министр не понимал, что ему делать дальше, как помочь ей, если вообще ещё было кому помогать.

На поиски Айланы были брошены все силы, но сам Дарий вынужден был оставаться в кабинете и руководить. Больше ему ничего не оставалось, и это убивало. Кабинет казался особенно маленьким, он душил и сдавливал со всех сторон. Хотелось выбежать на улицу и лично принять участие в поисках, но это лишь добавило бы проблем, создав дополнительный хаос. Но как же сложно было сидеть сложа руки и ждать. Только ждать и говорить, говорить, говорить. Говорить с перепуганной женой, говорить с полицией, говорить с политиками, с прессой, с сотрудниками. Говорить и ничего не делать…

Мужчина старался сохранять напускное спокойствие, хотя внутри всё буквально выкручивало и выворачивало наизнанку. Ему было страшно. Страшно, как, может быть, никогда раньше. Что, если он потерял её? Что, если его сестру убили? Что, если это случилось по его вине? Из-за его излишней самоуверенности и отчаянного желания пустить избирателям пыль в глаза подставным покушением, из-за его громких заявлений… Что, если за всё это расплачиваться пришлось его сестре?

В голове снова и снова звучал липкий скрипучий голос деда, так любившего ещё при жизни напоминать Дарию, насколько сильно он не соответствует ожиданиям семьи. Голос говорил Дарию, что он так же слаб и недальновиден, как был его отец; что кровь сестры будет на его руках; что он никогда не умел принимать верных решений; что в итоге он потеряет всё, что у него есть, у него никого не останется. Он уже потерял родителей из-за того, что не хотел иметь ничего общего с семейными делами, не посещал собрания, не занимался лабораторией, не догадался вовремя о планах семьи Драа. Теперь он лишится сестры из-за своих амбиций. Потом потеряет жену и детей. Дарий слишком легко поверил в свои силы, переоценил себя, решил, что может всё контролировать, возомнил себя богом.

Голос деда не утихал с самой ночи, и Дарий не спорил с ним. Может быть впервые в жизни он был согласен с каждым словом старика и винил себя за то, что был так глуп, слеп и тщеславен всё это время.

Перед глазами всплыли воспоминания о смерти родителей. Их изувеченные покрытые кровью тела, агония матери, доживающей свои последние часы в больнице. Что, если Айлану ждёт нечто подобное? Что, если это уже случилось с ней?

Воображение услужливо скорректировало образы из прошлого, подставляя изуродованному трупу матери лицо сестры. Дарий ощутил приступ тошноты и с трудом сглотнул. Что ему делать? Что ему делать теперь?

Все внутренности сковало колким страхом, дышать было тяжело. Если Айлана мертва, как он сможет жить с этим? Как с таким вообще можно смириться? Как сможет Дарий каждый день смотреть в глаза жене и детям, и не думать о том, что они станут следующими?

Дарий постарался набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы прийти в себя, но воздух будто бы застрял где-то в горле. Дышать полной грудью не получалось, а лёгкие обожгло болью. Голос деда становился всё громче, это был голос совести, которую никакими уговорами невозможно было бы заткнуть.

А что, если Айлана уже мертва? Что тогда они сейчас ищут? Её останки? Её искалеченное после обстрела и аварии тело? Её…

— Дарий, – советник Варма встряхнул министра за плечи, заставляя обратить на себя внимание. – Ты нас слышишь вообще?

Голубые глаза Александра излучали неподдельную тревогу, а уголки тёмных бровей приподнялись домиком.

— Слышу, – соврал министр, не имевший ни малейшего представления, о чём ему говорили пять минут назад.

Варма отошёл назад и покачал головой.

— Вам нужно собраться, министр, – перейдя на официальное обращение, сказал он. – Всё будет хорошо, вот увидите. Но сейчас вам нужно собраться, вы понимаете меня?

— Да, – на автомате ответил Дарий и встряхнул головой, стараясь вернуться к реальности.

— Наверняка ваша сестра в порядке, – продолжил Варма. – Вы слишком значимая фигура, чтобы просто так её убивать. Мы дождёмся требований похитителей и вернём её. Она сильная, она сможет с этим справиться. И вам тоже нужно справиться.

— Я её найду, – послышался уверенный голос Ниила. Дарий взглянул на него немного удивлённо, словно уже успел позабыть, что полковник рядом. Тот как всегда казался помятым и уставшим, но смотрел прямо и решительно. – Переверну вверх дном весь Айрос, но найду и верну вам. Не бойтесь.

Услышав последнюю фразу, министр вздрогнул как от пощёчины и нахмурился. Ему нельзя показывать свою слабость. Александр прав, нужно взять наконец себя в руки и начать действовать. Начать делать хоть что-то!

— Министр Теулинг, – к ним подошла миловидная вампирша в строгом сером платье и слегка обозначила головой вежливый поклон. – Повелитель Баас хочет вас видеть. Позволите проводить вас в его кабинет?

Глава 3. Старый друг

Дверь в комнату открылась, и внутрь вошли четверо человек, у троих из которых были автоматы. Заметив Элли – живую и здоровую, – Айлана кинулась-было к ней, облегчённо выдохнув, но Эзра быстрым движением задвинул кирию себе за спину.

Сначала Айлана хотела возмутиться такому поступку, но заметила автомат в руках вампирши.

— Элли… – удивлённо выдохнула девушка и замолчала, не зная, что ещё сказать. Выходит, Элли заодно с похитителями? Но как это возможно?

Кирия всмотрелась в лица вошедших и вдруг с удивлением поняла, что все они вампиры. Рядом с Элли стоял лохматый темноволосый парень в заношенной клетчатой рубашке и джинсах с протёртыми коленями. Недалеко от двери замер ещё один: пониже ростом, но более крепкий, с собранными в коротенький хвост чёрными волосами. Он был в свободных штанах и толстовке, которые, хоть его и не красили, но и совсем уж обносками не выглядели. Лицо этого вампира показалось Айлане смутно знакомым, но кто он такой, она совершенно точно понятия не имела.

Растолкав вооружённую троицу, вперёд протиснулся Олаф. Он нервно улыбнулся и попытался приблизиться к пленникам, но Эзра тут же отшатнулся, едва не впечатывая Айлану, стоявшую за его спиной, в стену.

— Спокойно, – блондин приподнял руки, как бы показывая, что он безоружен, и призывая успокоиться. – Парень, я просто хочу посмотреть твоё плечо, ладно? Я тебя ночью заштопал, но всё-таки я не врач, расслабляться не стоит. Присядь-ка на кроватку, ладно?

— Я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь мне, что здесь творится! – огрызнулся юноша.

— Слушай, никто здесь не желает вам зла, честное слово, – ответил Олаф. Он говорил нарочито медленно, явно стараясь успокоить собеседника. – Даже вам, кирия Теулинг, – вампир кивнул в сторону Айланы. – Людей у на тут не слишком жалуют, но все мы уважаем министра Теулинга. Он душка, я же уже говорил, – при этих словах Элли скривилась и закатила глаза, но Олаф, увлечённый пленниками, этого на заметил. – И вы, кирия Теулинг, как видно, тоже адекватная, – продолжил он. Давайте просто спокойно поговорим.

— На кого вы работаете? – хрипло спросил Эзра, ощущая, как при упоминании брата Айлана неосознанно напряглась, сильнее стискивая пальцы на плече вампира. Благо, что хоть на здоровом плече.

— Кламси, мы тебе всё объясним, не нервничай, – блондин дружелюбно улыбнулся, хотя по взгляду его было видно, что он готов в любую минуту обороняться, если собеседник решит атаковать. Да Эзра, может, и атаковал бы, но, увы, хоть он и старательно это скрывал, сам едва держался на ногах. – И кирии Теулинг тоже. Её сейчас проводят к Карлу, он ей всё объяснит. Не волнуйтесь, здесь никто вам не станет вредить. Карл просто хочет познакомиться лично.

— Кто такой Карл? – Айлана осторожно выглянула из-за плеча Эзры, но с места, конечно, не сдвинулась.

— Он тут главный, вроде как, – пояснила Элли и пожала плечами. – Мы правда не собираемся никому из вас вредить. Кирия, знаю, я врала вам всё это время, чтобы втереться в доверие, так что странно с моей стороны просить теперь довериться, но Кламси вы же простили за враньё.

— Кламси не пытался меня убить, – поправила Айлана, и в голосе её зазвенела сталь.

— Так и мы не пытались! – вмешался Олаф. – Просто хотели сюда привезти. Если бы вы не стали убегать, по вам и не палили бы столько. Да и в аварию бы никто не попал. Вы сами себя убить пытались.

— Она никуда не пойдёт, – Эзра качнул головой и уверенно посмотрел на Олафа. Тот только устало выдохнул.

— Прости, парень, но выбора у тебя как такового нет, – вмешался вампир в спортивных штанах и толстовке. Ему, похоже, затянувшиеся переговоры уже начали действовать на нервы. – Нас четверо, вас двое. У нас автоматы и подготовка. А ты ранен и слаб. Отойди в сторону, если не хочешь снова всё усложнять. Тебе не хватило аварии и пулевого, чтобы сделать правильные выводы? Иногда лучше подчиниться и засунуть в жопу свою гордость и желание погеройствовать. Кому как не нам это знать? – он вложил особенную силу в «нам», как бы намекая на рабский статус вампиров.

Айлана нервно сглотнула, совершенно не понимая, что ей делать дальше. Не важно, продолжит она стоять за спиной у Эзры или попытается выйти вперёд и сдаться, игнорируя протесты своего вампира, при любом раскладе добром это не кончится. Потому что Эзра явно не собирался так просто её отпускать, и даже реши Айлана приказать ему отступить, он просто пошлёт её куда подальше, он уже не тот, кем был в первую их встречу.

— Отойди, – обманчиво спокойно повторил вампир в спортивной одежде. – Или я тебя уберу.

В ответ Эзра только сильнее напрягся, давая понять, что с места не сдвинется.

— Ладно, – собеседник пожал плечами и двинулся вперёд. Ловким движением он схватил юношу за плечи и прежде, чем тот успел что-нибудь сделать, буквально отшвырнул в сторону. Айлана вскрикнула, Эзра согнулся пополам, и девушка поняла, что его снова ударило током.

— Zůnd pidrådd! [Твою ж мать! (прим.: ругательство на зондском, дословный перевод «колючий песок»)] – выругался Олаф, подбегая к юноше. – Идите уже, он и так ранен! Вы его так в могилу сведёте!

— Олаф ему поможет, кирия, а вас ждут, – впервые голос подал вампир в клетчатой рубашке.

— Не усложняйте, – всё так же обманчиво спокойно посоветовал вампир в толстовке, но во взгляде его явственно читалась угроза.

Глава 4. Псих

На несколько секунд Айлана замерла и, кажется, перестала даже мыслить. Затем медленно повторила про себя слова Армандо:

А кто тебе сказал, что я человек? Ты так ничего и не поняла?

Да, она, определённо, ничего не поняла. Ну, конечно, он человек, а кто же ещё!? Девушка всмотрелась в глаза собеседника, ища краешек линз или что-то ещё. Но увидела только знакомые зелёные глаза. Самые обыкновенные человеческие глаза! Да и вообще ничего такого уж нечеловеческого она за Армандо не замечала никогда, хотя они были знакомы уже много лет.

— Ты вампир? – медленно протянула она, но тут же сама себя одёрнула: – Нет, конечно, ты не вампир, что за бред?! Да что не так тут с вами со всеми? Один бога слышит, другой возомнил себя не человеком! Да вам психиатр нужен!

— Я не вампир, – мужчина устало выдохнул. – Я сирена.

— Что, полицейская? – Айлана нервно хихикнула. – Или пожарная?

— Нет, скорее, как в мифологии.

— То есть ты…русалка? – девушка прикрыла лицо руками. – Я не понимаю, ты серьёзно? Или я головой так во время аварии приложилась, что мне весь этот сюр видится и слышится?

— Русалок не существует, – Армандо терпеливо покачал головой. – Я понимаю, почему ты настроена скептически. Я на твоём месте тоже, наверное, вёл бы себя так. Но вспомни, несколько десятков сотен лет назад люди и в вампиров не верили. А потом их существование было научно доказано. Сиренам повезло чуть больше, нам пока удавалось скрываться вполне успешно. Мы значительно меньше отличаемся от людей и при должной осторожности не вызываем подозрений.

Айлана убрала руки от лица и серьёзно посмотрела на мужчину.

— Пожалуйста, скажи, что ты так шутишь, – попросила она.

— Не шучу, – он снова вздохнул. – Это передаётся только по материнской линии. Из-за Х-хромосомы. То есть, если у меня будут дети от человека, то дети родятся людьми. Наша физиология отличается от людей не так сильно, как у вампиров. Мы не живём веками, не обладаем особенно острым зрением, слухом или обонянием. Едим обычную еду, болеем, стареем, умираем. Разница в гормонах, или как это сказать правильнее… – он задумчиво провёл рукой по волосам. – В общем, мы выделяем особое вещество, которое способно пьянить. Оно содержится в поте, в слюне и так далее. Поэтому мы и «сирены». Мы вызываем сильное сексуальное влечение, чувство эйфории или даже чувство влюблённости. Но примитивное, конечно, базирующееся на сексе. У нас у самих из-за этого всего либидо повышенное.

— Я, конечно, очень рада за твою самооценку, Армандо, – Айлана говорила медленно и нарочито спокойно, как с сумасшедшим. – Но не такой уж ты и сексуальный! И вот конкретно сейчас у меня нет совершенно никакого желания заниматься с тобой сексом, уж прости!

— Потому что я сейчас сдерживаюсь, чтобы не мешать тебе мыслить здраво, – пояснил он. – А помнишь Джимми? Моего вампира. С ним я не сдерживаюсь, поэтому тебе и казалось постоянно, что он под какими-нибудь наркотиками. А он просто счастлив, у него вечная эйфория. Из-за того, что он был рядом со мной много лет, у него развилась зависимость, такое иногда случается. Но вообще я не очень сильный, как сирена. То есть для мужчины я ещё ничего, но у нас в целом матриархат, потому что женский организм так устроен, что выделяет значительно больше…ну… вещества этого. Некоторые могут с ума толпы сводить, если захотят. А все думают, что они просто харизматичные.

— Это всё какой-то бред, – Айлана покачала головой.

— Я не буду принуждать тебя поверить, со временем ты сама всё поймёшь и примешь, – он грустно улыбнулся. – Из-за того, что о нашем существовании людям пока не известно, мы смогли проникнуть очень глубоко в политическую и культурную систему Айроса. Вампирам нужна была поддержка от тех, кто не находится в рабстве, и мы им эту поддержку оказали.

— И зачем вам спасать вампиров? – кирия вопросительно приподняла бровь, пытаясь найти во всём этом бреде хоть какое-нибудь рациональное зерно. Ну, хотя бы одно, самое маленькое! – Не по доброте ведь душевной, так? Ваше общество «сексуальных людей» ведь и не чесалось все эти годы. С чего вдруг сейчас?

— Раньше не было подходящих условий, – уклончиво ответил мужчина. – Конечно, дело не только в сострадании, но и в том, что в будущем нам не хотелось бы разделить с вампирами их судьбу, понимаешь? Рано или поздно нас обнаружат. Или мы сами по дурости выдадим себя. И что тогда будет? Когда стало известно о существовании вампиров, люди устроили геноцид, перерезали всех взрослых особей, до которых только смогли дотянуться! И остальных бы перебили, если бы не нашли пользу в вытяжке из крови и возможности ставить негуманные эксперименты на «недолюдях». А шторская трагедия? Айлана, там вампиры вымерли даже не ради спасения человечества от рака или других благородных миссий! Их просто спустили на наркотики! На наркотики, Айлана! А что люди в нас обнаружат? У нас ведь нет вампирской регенерации, мы вымрем за пару лет, если не быстрее! Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы заявить миру о себе, но сделать это на своих условиях. Так, чтобы выжить, понимаешь? Умоляю, скажи, что ты хоть частично понимаешь, о чём я говорю.

— Скажу честно, – девушка качнула головой, собираясь с мыслями. – В сирен я не верю. Думаю, ты и ещё кучка самовлюблённых фанатиков что-то себе навыдумывали вот и всё. Но, допустим, мотивация вашего тайного общества мне понятна. Но, раз уж вы и правда проникли во все управленческие слои страны или даже мира, и при этом вы такие все из себя привлекательные и способные кого угодно превратить в счастливых придурков вроде твоего Джимми, то почему вам не устроить переворот в сознании людей бескровно? Зачем развязывать войну? Влюбите в себя вон, повелителя Бааса, убедите дать всем вампирам вольную и принять сирен как полноправных членов общества. Вот и всё!

Глава 5. Дети пропаганды

Эзра осторожно поднялся с пола и пересел на край кровати.

— Революция? – медленно проговорил он и перевёл вопросительный взгляд с Элли на Олафа. – Да вас же перережут как котят в первый же день вашего «восстания»! А вместе с вами и остальных вампиров, которые, может, и не хотели этой вашей «революции»!

— Да лучше мы умрём, чем продолжим пресмыкаться перед людьми! – крикнула в ответ Элли. – Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!

— Серьёзно? – переспросил юноша. – Ты себя кем возомнила? Че Геварой?

– Чего? – не поняла вампирша. Эзра устало выдохнул. Ну куда они лезут? Элли читает по слогам и пишет с таким количеством ошибок, что не всегда понятно, что именно она вообще пыталась написать. И всё туда же – революцию ей подавай. Совершенно безнадёжный случай.

— Prefiero morir de pie que vivir siempre arrodillado! – хохотнул Олаф, осматривая плечо Эзры.

— Думаешь, лучше умереть стоя, чем жить на коленях? – продолжил юноша, игнорируя передразнивания блондина. – Дурочка! Кто тебе эту чушь в голову вбил?! Лучше – это жить стоя. Но увы, эта ваша «революция» такому не способствует! Она приведёт только к жертвам! Скольких вы уже убили?! Чем вы сами лучше людей?

— Они угнетали нас больше тысячи лет! – возмутилась Элли. – Ты что их защищаешь? Они убили твою мать, как ты можешь быть на их стороне?! Мы, может, и хотели бы жить стоя, как ты говоришь, но сначала нам нужно отвоевать это право!

— Отвоевать? Ты считаешь, если вы перережете кучу людей, то правительство, впечатлившись вашей решительностью, так просто даст вампирам равные права и гражданство Айроса? Да вас пристрелят, как взбесившихся собак!

— А мы и не хотим равенства, – хмыкнула девушка. – Мы хотим превосходства.

Эзра поражённо выпучил глаза, а потом медленно покачал головой, словно пытался отогнать от себя услышанное.

— Мы этого заслужили, – продолжила девушка. – Мы выстрадали это право, Кламси. Люди должны нам это! Раньше, ещё до рабства, мы правили миром! Мы можем простраивать планы на сотни лет вперёд, а что могут люди? Они просто алчные животные. Посмотри, как быстро они скатились в средневековье, едва получили над нами власть! Сначала они сделали из нас подопытных крыс, а потом рабов!

— А вампиры, можно подумать, такие невинные овечки! – фыркнул Эзра. – Ты знаешь, зачем нам вертикальные зрачки? Они нужны для охоты в различных условиях освещения. Мы хищники. И мы веками людей убивали! Ничего удивительного в том, что, узнав об этом, они решили взять нас под тотальный контроль. Тебе не нравится рабство, да? Думаешь, было бы лучше, если бы мы рождались и умирали в тюрьмах и лабораториях, как было в первое время после Свержения?

— Вы просто очаровательны, – Олаф вытер руки салфеткой и рассмеялся. – Схлестнулись дети пропаганды из противоположных лагерей! И оба несёте чушь, если вам интересно.

— Как ты могла так поступить с кирией Теулинг? – в очередной раз проигнорировав слова блондина, Эзра снова обратился к Элли. – Она верила тебе, защищала, была добра к тебе. Я с самого первого дня говорил, что ты шпионка, но кирия всегда принимала твою сторону! А ты её предала!

— Кирия была добра ко мне не больше, чем люди бывают добры к питомцам, – ответила девушка. – Это ничего не меняет.

— Элли, оставь нас ненадолго, пожалуйста, – тихо попросил Олаф. – Потом друг на друга накричите, у вас ещё всё время мира впереди.

Вампирша недовольно поджала губы, но из комнаты вышла, предварительно отдав честь, как военные. Эзра удивлённо вскинул брови и уставился на дверь. Да что здесь происходит вообще?!

— Я буду говорить очень тихо, чтобы нас не услышал весь дом, – предупредил вампир, и правда говоря на грани слышимости. Эзра с пониманием кивнул. – Многие из здешних вампиров, даже если они и прожили сотни лет, психологически очень незрелые. Им не давали нормально развиваться, учиться принимать решения. Да чего уж там, им и просто учиться не давали. Они писать и читать учатся здесь, хотя все далеко не дети. Поэтому не вини их за то, что многие сейчас, почувствовав немного свободы, стали вести себя как подростки.

— Армия тупых и агрессивных, – так же тихо отозвался Эзра. – Очень удобно, наверное.

— Ну, в чём-то да, а в чём-то нет, – уклончиво ответил блондин.

— Могу я одеться?

— Конечно, – усмехнулся Олаф и кинул Эзре рубашку из шкафа.

— Это не моя, – пробормотал юноша.

— Твоя уже мусор, – скривился блондин, кивая на груду разорванного тряпья, перепачканного в крови. – Лучше переоденься в чистое.

— Твой акцент, – пробормотал Эзра, осторожно, чтобы не повредить плечо, натягивая на себя рубашку. – Я заметил его ещё в первую встречу. Но только вчера понял. У тебя едва уловимый зондский акцент.

— Ну, да, я жил в ФОЗО много лет, – не стал отрицать Олаф. Он подошёл ближе и осторожно помог запихнуть в широкий рукав повреждённую руку. – Я покинул Айрос ещё до Свержения. Однако не думал, что кто-то сможет заметить акцент! Да его никто, кроме тебя, и не заметил! Ты умный мальчик, это впечатляет, – он одобрительно улыбнулся.

— Ты говорил, что принадлежишь повелителю.

— Ну, формально, да, – он кивнул. – Я решил, что смогу лучше во всём разобраться, если сыграю роль раба, посмотрю на всю эту жесть изнутри, так сказать. Поэтому, чтобы лишних вопросов не было, документы на меня как на раба повелителя оформили. Это было проще всего, у него так много вампиров, что он и десяти процентов из них не знает в лицо. А в окружении у него много сирен, так что проблем не возникло. Но, по сути, рабом я не был, конечно. Просто работал под прикрытием. Я родился в тысяча двести пятнадцатом году, мне почти две с половиной тысячи лет. Я никогда никому не принадлежал. Ни повелителю, ни людям вообще.

Глава 6. Афродита

— Эзра, мы попали в секту! – заявила Айлана, едва дверь за её спиной закрылась.

Юноша поднялся на ноги и оглядел кирию обеспокоенным взглядом. Не заметив никаких новых повреждений, вампир тихо выдохнул.

— С вами всё хорошо? – спросил он.

— Нет! – Айлана гневно покачала головой. – Со мной ничего не хорошо! Вообще ничего хорошего! Мне там такую чушь втирали, ты бы знал!

— Про сирен и революцию? – уточнил Эзра. – Мне тоже про это рассказали.

— А про голос бога тебе рассказали? Мне этот их Карл заливал, что с богом общается! Они ненормальные тут все!

— Не кричите, – тихо попросил юноша. – Здесь полный дом вампиров, вас услышат.

— Да и пусть слушают, мне скрывать нечего! – фыркнула кирия.

— Я должен вам сказать… – Эзра замялся и отвёл глаза в сторону. Когда хозяйка так кричала, юноше по привычке казалось, что виноват во всём он, хотя сейчас это, вроде бы, было не так. – Когда я поправлюсь, мне поставят «Рэбт», чтобы сошла вакцина. Не знаю, сказали ли вам об этом.

— Что тебе поставят? – от удивления Айлана даже перестала кричать.

— «Рэбт», – повторил вампир. – Чтобы вакцина…

— Только через мой труп! – возмутилась девушка. – Я им не позволю! Сначала плечо прострелили, а теперь вообще убить хотят?!

— Не убить, а убрать вакцину, – поправил Эзра, стараясь говорить спокойно. – И не прямо сейчас, а когда плечо заживёт.

— В смысле, когда заживёт? Да тебя ж здесь обкалывают всякой хренью, чтоб заживало быстро! – она нервно всплеснула руками. – Давай я тебе руку тогда сломаю или вообще позвоночник! Чтоб они отстали от тебя со своими вакцинами!

— Лучше не стоит, – юноша шумно выдохнул. – Вы же знаете, что у нас нет выбора. А если вы станете препятствовать, нас просто расселят. Я не хочу, чтобы вы оставались одна. Мне повезло, что я вообще до сих пор жив, что они из меня пулю вытащили и лечат теперь. Я ведь им, в сущности, в отличие от вас, не нужен. И Олаф сказал, что у меня сильный организм, с «Рэбтом» я справлюсь. У них тут довольно безобидная версия «Рэбта», все выживают.

— Ага, выживают! – Айлана схватила с кровати подушку и гневно бросила её в стену. – Больше слушай своего Олафа! Он вообще кто такой, скажи мне, пожалуйста, что его мнение вдруг стало таким авторитетным?

— Ему две с половиной тысячи лет, – Эзра пожал плечами.

— Сколько? – девушка рассмеялась. – Это он тебе сказал? Да он врёт всё! Они тут все ненормальные, говорю тебе! Он это придумал, наверное. А на самом деле ему лет пятьдесят.

— Я так не думаю, – юноша покачал головой. – Я долго с ним говорил, он не врёт.

— Да я говорю тебе, они тут все психи! – устало взвыла Айлана. – Я раньше думала, что самое старое, что есть в мире, это Дарий. Потом появился Джереми. Теперь ты говоришь, что твоему Олафу вообще три тысячи лет? Он там что, с динозаврами вообще тусил в твоём возрасте?

— Ему две с половиной тысячи лет, а не три, – осторожно поправил юноша. – Это тринадцатый век. А динозавры…

— Да не важно! – отмахнулась кирия. – Они тут жрут грибы какие-то, говорю тебе! Один бога слышит, другой мне лапшу на уши вешает про каких-то сексуальных людей…

— Вы про сирен?

— Да! – она несколько раз очень быстро кивнула. – Что за бред вообще? Я вот лифчик не ношу, может, я тоже сирена, м? А если я голой ходить буду, так вообще любого соблазню. Ну, точно сирена!

— Не думаю, что сирены – это именно «сексуальные люди», как вы говорите, – пробормотал юноша. – Из того, что мне объяснил Олаф, я сделал вывод, что всё несколько сложнее и…

— Опять Олаф! – прорычала Айлана, закатывая глаза. – Что, если ему три тысячи лет, так он самый умный сразу, и его все должны слушаться? А если я скажу, что я шеститысячелетняя сирена, то я тут стану главной, да? Да что там сирена, шеститысячелетней Афродитой буду! Куда там Армандо! У него вообще как-то не встал. Тоже мне сирена! Все слышали?! – девушка подняла голову вверх и закричала так, чтоб уж точно слышал весь Айрос. – У сирены Армандо не встал! А Эзра вот может всю ночь! Может, Эзра тоже сирена, м?!

Снаружи лязгнул замок, и в комнату вошёл недовольный Олаф с уставленным едой подносом в руке.

— Ребят, я тут поспать пытаюсь, можно так не орать? – спросил блондин, ставя поднос на тумбочку. – Я вот вам перекусить принёс. И коньяк. Поешьте и тоже спать ложитесь, ладно? Или шёпотом поорите хотя бы. И кстати, все вампиры могут всю ночь, не только Эзра. Могу показать, – он повернулся к Айлане и подмигнул, довольно улыбаясь.

— Я тебе покажу, – понизив голос, пригрозил Эзра.

— Прости, парень, я играю за другую команду! – усмехнулся Олаф. – Предложение распространялось только на шеститысячилетних Афродит.

— Вы все тут конченные! – видимо, снова собравшись с мыслями, прокричала Айлана. Эзра только тяжело вздохнул. – Вас всех нужно показать психиатру! И меня в первую очередь после всего этого. Устроили тут непонятно что, ещё и нас похитили!

— Эзра, будь другом, успокой свою женщину, – попросил блондин, морщась, как от боли. – Это вы тут отоспались, а я уже больше двадцати часов на ногах.

Глава 7. Благодарность и влечение

Утром Айлана проснулась от головной боли и нестерпимого желания пить. Давненько у её, конечно, не было такого похмелья. Наверное, это говорил о себе пережитый стресс.

Неохотно разлепив глаза, девушка села в кровати и огляделась. Сначала ей показалось, что Эзры в комнате не было, но потом она заметила его в углу недалеко от входа в ванную. Юноша сидел на полу, опершись спиной о стену и как-то отрешённо смотрел прямо перед собой.

— Ты что там делаешь? – хрипло спросила Айлана и потёрла руками глаза. На тумбочке рядом с собой она заметила бутылку с водой и тут же осушила половину.

— Как вы себя чувствуете? – вопросом на вопрос ответил вампир.

— Как шеститысячелетняя старуха, – кирия поморщилась и отставила бутылку в сторону. – Почему ты на полу?

— Я здесь спал, – Эзра безразлично пожал плечами. Вернее, одним плечом, тем, что было здорово. – После всего, что вы сказали мне вчера, я решил, что будет неправильно с моей стороны ложиться с вами. Я не знал, в каком настроении вы проснётесь, но подумал, что если в том же , то видеть меня рядом вам будет не слишком приятно.

Айлана тяжело вздохнула и потёрла ноющие виски пальцами.

— И ты не придумал ничего лучше, чем спать на полу с больным плечом? – возмутилась девушка. – Ты нормальный вообще?

— Я привык к таким условиям, мне вполне комфортно и на полу, – пробормотал юноша. – Мне так даже привычнее.

— И что, ты теперь принципиально не будешь спать в кровати, чтобы держаться от меня подальше?

Несколько мгновений Эзра молчал, глядя куда-то в сторону, потом перевёл взгляд на Айлану и на грани слышимости спросил:

— Вы правда обо мне такого мнения? Всё, что вы сказали вчера: что я использую вас. Вы правда так думаете?

Айлана поморщилась и прошлась рукой по волосам, собираясь с мыслями. Вообще-то, девушке очень хотелось пойти на попятную и попросить Эзру забыть обо всём, что она вчера ему наговорила, списать всё на алкоголь. Но это было бы нечестно по отношению к ним обоим.

— Я… – Айлана замялась, не зная, как сказать всё достаточно деликатно, чтобы не наломать ещё больше дров. – Вчера я несколько утрировала то, что думаю на самом деле. Но да… доля истины во всём этом есть.

— Только доля? – вампир посмотрел на неё выжидательно, словно пытался принудить сказать правду. Девушка нервно сглотнула.

— Что ты хочешь от меня услышать? – спросила она.

— Я не знаю, – признался Эзра. – Я никогда не хотел делать вас несчастной. Не хотел делать вам больно. Но, кажется, всё это время я сам не замечал, что обижал вас.

— Мне не нужно было вчера кричать на тебя и обвинять во всём подряд, – девушка вздохнула. – На самом деле, я просто перенервничала и начала жалеть себя. Это было очень нечестно по отношению к тебе, тебе сейчас нужна поддержка ничуть не меньше, а может даже больше, чем мне. Тебе прострелили плечо, собираются вколоть «Рэбт», а я устроила истерику из-за того, что меня никто не любит. Это было очень эгоистично, мне правда стыдно за себя. И на самом деле, единственное, что я хотела вчера до тебя донести, это то, что я действительно очень тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. Я не хочу привязывать тебя к себе как вещь. Ты волен выбирать с кем быть и что делать. Не скрою, что мне будет больно, если ты решишь уйти, но я смогу отпустить тебя, если для тебя так будет лучше. При этом, если мы всё-таки выберемся из этого места, я буду продолжать создавать для тебя все условия, чтобы ты мог жить нормально. Даже, если когда-нибудь я встречу другого, я не избавлюсь от тебя. Ты в любом случае всегда будешь очень важен для меня. Ты часть моей семьи. Мы уже столько пережили вместе, что даже если угаснут мои романтические чувства, я продолжу любить тебя как близкого и родного человека. Ты никогда не будешь мне безразличен. Но я не хочу, чтобы ты оставался рядом и страдал, притворяясь тем, кем на самом деле не являешься.

— Так вы сомневаетесь в моих чувствах или в своих? – вампир грустно улыбнулся.

— Я говорила сейчас про то, что могу однажды полюбить другого только потому, что ты боишься этого, – пояснила Айлана. – Ты всегда говорил мне о том, что я наиграюсь с тобой и найду более подходящую партию, а тебя пущу с молотка. Поэтому сейчас я постаралась объяснить тебе, что так никогда не будет. Тебе незачем бояться, что я изменю своё отношение к тебе.

— Я не хочу, чтобы вы меня отпускали, – шепнул юноша. – Я лучше буду вашей вещью, чем… Я даже не понимаю, кем я буду без вас. Я не хочу даже представлять себе жизнь, в которой вас не будет рядом. Я… Я и подумать не мог, что вы воспринимаете всё так. Я правда старался вести себя так, как вы хотели. Старался быть искренним, говорил даже то, что никогда и никому больше бы не сказал. Мне казалось, что этого будет достаточно, но… Вам было нужно не это. И, если честно, я не понимаю, что именно делал не так. Или, может, дело не в том, что я неправильно себя вёл, а просто в том, что с самого начала слишком много врал и теперь априори не могу вызывать в вас доверия. Я врал, когда втайне работал на вашего брата, врал о смерти министра Ланге, позволил матери умереть из-за моей ошибки. Не знаю… Я не понимаю, чего вы ждёте от меня. Скажите, что мне сделать, чтобы доказать вам, что не играл с вами, не притворялся. Что для меня нет никого, важнее, чем вы. Или у меня совсем нет шансов вас переубедить?

— Я не виню тебя за то, что ты работал на моего брата, у тебя тогда не было выбора, – Айлана пожала плечами. – И тем более я не виню тебя в смерти Руиса или твоей матери. Дело не в том, что тебе невозможно доверять, Эзра. Когда я говорила о том, что ты манипулируешь мной, а я тебе это позволяю, я имела в виду вполне конкретные случаи. Я выросла с манипулятивной матерью, мой брат политик. Я знаю, когда из меня пытаются вить верёвки, знаю, когда меня пытаются запутать, чтобы склонить в нужную сторону. Меня учили замечать это с самого детства. Но иногда я сама решаю поддаться манипуляциям, как я это делаю с тобой. Я не виню тебя за это, это часть тебя. Тебе семьдесят лет не давали ничего решать, поэтому не удивительно, что ты научился добиваться своего другими методами. Это просто часть тебя. А я иду у тебя на поводу вполне осознанно и только тогда, когда сама этого хочу. Но мне очень страшно, что на самом деле ты со мной только потому, что не можешь сказать «нет». Вспомни наш первый секс, это было почти изнасилование, хоть я и осознала это только на утро.

Глава 8. Стопроцентная выживаемость

Следующая неделя пролетела незаметно, каждый новый день был похож на предыдущий. Армандо приезжал ещё несколько раз, привёз книги, кисти, краски и холсты.

— Прости, дорогая, я не стал покупать тебе масляные краски, – сказал Айлане мужчина. – Тут куча вампиров с гиперчувствительным обонянием. Они точно сожрут тебя на эмоциях, если унюхают разбавитель. Я и так после того, как в прошлый раз уехал отсюда, объяснял потом всю ночь Маркусу, что нельзя колоть тебе транквилизаторы, пока ты в состоянии алкогольного опьянения. Чего ты там устроила тогда?

— Ну, мне Олаф коньяк палёный принёс, меня развезло немножко, – уклончиво отозвалась девушка, разбирая пакет с художественными принадлежностями. – Вот этот акрил так себе, он слабо пигментированный.

— Ты знаешь, я в этом не разбираюсь, – вздохнул Влахос. – Мне консультант в магазине собрал корзину.

— А это что? – Айлана покрутила в руках точилку. – Мне с этим что делать?

— Карандаши точить, – пожал плечами мужчина. – Я помню, что ты рисуешь деревянными, взял тебе разной жёсткости. И точилку, иначе как ты карандаши будешь точить?

— Ножом! – девушка возмущённо всплеснула руками.

— Я не дам тебе нож, женщина! Ты обалдела?

— Это ты обалдел меня похищать! – парировала Айлана. – Ты знаешь, что эти психи собираются вколоть Эзре «Рэбт»?

— Кирия, не надо, пожалуйста, вас же все слышат, – шепнул юноша, осторожно касаясь плеча девушки, чтобы успокоить.

— Дорогая, так нужно, тут ничего не поделаешь, – ответил Влахос. – Рисуй картины, читай книжки, постарайся не думать о плохом. Есть вещи, на которые ты при любом раскладе не сможешь повлиять. Просто прими это.

Просто так принять, что Эзра может умереть, Айлана, конечно, не могла, поэтому ещё несколько раз пыталась завести об этом разговор с Олафом или Армандо, но каждый раз терпела поражение.

— Нам нужно свалить отсюда до того, как они решат вколоть тебе эту дрянь! – однажды ночью прошептала кирия, стараясь говорить так тихо, как только могла.

— И как мы это сделаем? – так же тихо отозвался Эзра. – Я даже за пределами этой комнаты ни разу не был. Как я могу построить план побега?

— Я была, – отозвалась Айлана.

— И что скажете?

— Ну, вооружённый конвой у каждой двери, всего этажей три, дверь, которая ведёт наружу похожа на двери в банках, – пробормотала кирия. – Сколько всего здесь вампиров я не знаю, но явно больше пятидесяти. Может, совсем на чуть-чуть больше, может, в несколько раз. Дом большой, насколько плотно тут размещены вампиры мы не знаем. Может, они по тридцать человек в комнате, как в казармах.

— Звучит плохо, – признался юноша.

— Да, скорее всего, нас поймают, побьют и вернут обратно. Но давай мыслить позитивно. Если нас побьют, возможно, тебе снова станет плохо, и «Рэбт» придётся отложить.

— Не самый надёжный план, – усмехнулся Эзра.

— Ещё я знаю, что у одного из вампиров больное колено, он на обезболивающем, – вспомнила кирия. – Можем этим воспользоваться, если придумаем, как.

— У какого из вампиров?

— Ну… – Айлана нахмурилась, пытаясь вспомнить имя, но не смогла. – Он в наш первый день меня увёл к Карлу. Тот, который оттолкнул тебя. Такой спортивный, пониже тебя, азиат. Был в костюме спортивном.

— Я помню, – юноша кивнул. – Но, боюсь, даже если я смогу справиться с одним вампиром, остальные пятьдесят меня одолеют.

Кирия тяжело вздохнула и, прижавшись к Эзре, прикрыла глаза.

— Нужно подождать, – шепнул вампир. – Олаф говорил, что после того, как мне снесут вакцину, у меня появится возможность выходить из комнаты. Если я смогу втереться в доверие и усыпить их бдительность, возможно, мне удастся найти способ выбраться отсюда.

— А если после «Рэбта» ты не…

— Не надо, – перебил её Эзра. – Давайте не будем об этом говорить. Я выживу. У меня нет выбора, я ведь не могу оставить вас здесь одну, – он улыбнулся и погладил кирию по волосам.

Айлана предпринимала ещё несколько попыток обсудить побег, но все разговоры ввергали девушку лишь в большее отчаянье.

Как-то раз Армандо привёз стопку бумаг.

— Я распечатал новости! – пояснил мужчина, счастливо улыбаясь. – Здорово я придумал, да? Сможете оставаться в курсе событий даже без интернета. Мне кажется, я гений.

— Это называется «газета», – хмуро проговорил Олаф, как раз осматривавший в этот момент плечо Эзры.

Айлана схватила бумаги и стала перебирать. Жадно вчитываясь в каждый заголовок. Только удостоверившись в том, что Дария удар всё-таки не хватил, девушка смогла выдохнуть с явным облегчением.

Когда вечером того же дня они с Эзрой засели за уже куда более внимательное изучение новостей, расстроились снова. Разумеется, все СМИ трубили об исчезновении сестры министра, каждый политик или просто публичный человек высказывал свое чрезвычайно важное мнение на этот счёт. Но, увы, никто и не догадывался о восстании, планируемом «мёртвыми» рабами и «сексуальными людьми».

— Они даже не знают, где нас искать, – на грани слышимости произнесла Айлана. За эту неделю они с Эзра привыкли говорить так тихо, что иногда приходилось практически читать по губам. Но зато можно было быть уверенными, что их никто не подслушает.

Глава 9. Подстреленное животное

Как только дверь за Олафом закрылась, Айлана почувствовала, что у неё начинается истерика. Самая настоящая истерика, а не просто желание проораться, как обычно. Дышать было сложно, потому что, как бы много воздуха не втягивала в себя девушка, его словно было недостаточно, тогда кирия вдыхала ещё больше, давилась воздухом и всё равно задыхалась.

Глаза щипало от неостанавливающихся слёз, сердце бешено билось о рёбра, а все внутренности будто скрутили тугим узлом. Краем сознания Айлана поняла, что это паника. Или даже самая настоящая паническая атака, какие случались у Дария.

Голова кружилась, а мысли беспорядочно метались из стороны в сторону. Эзра… Как он может быть сейчас там один? Как она могла позволить ему так просто уйти с этими психопатами?!А что она могла сделать? Разораться и броситься с кулаками, чтобы ей не просто всучили таблетку с успокоительным, а силой вкололи транквилизаторы? Это никому не пошло бы на пользу.

В памяти вдруг всплыло воспоминание из детства, когда она случайно подслушала разговор Дария с матерью. Брат тогда ещё и не думал, кажется, о том, чтобы ложиться в клинику, упиваясь саморазрушением или просто не находя в себе сил остановиться.

Мать, обычно державшаяся с сыном холодно и строго, в тот раз рыдала и казалась Айлане такой слабой, такой уязвимой, словно её подменили. Полубессознательного обдолбанного Дария всего за несколько часов до этого привезли домой люди отца. Айлана не знала подробностей, ей ничего не рассказывали, потому что она была ребёнком, но, кажется, тогда с братом случилось что-то ещё более ужасное, чем то, что происходило обычно, учитывая его образ жизни. Может, передоз, может, что-то ещё.

Айлана пробиралась на кухню за дополнительной порцией пирожных, когда услышала дрожащий голос матери из-за неплотно закрытой двери.

«Я знаю, ты думаешь, что меня волнует только мнение других, – сказала женщина. – Но, если бы ты только знал, какого это, видеть, как ты уходишь, и не знать, вернёшься ли ты назад! Я люблю тебя, как ты можешь давать этой дряни убивать тебя мне назло?»

Слова матери так сильно подействовали на хрупкое сознание ребёнка, что Айлана ещё долго после этого злилась на брата. Как он мог довести их мать до такого? Их мать, у которой нервы были стальные, а выдержка железная!

И тогда, в детстве, Айлана больше думала в контексте подслушанного разговора о Дарии. О том, какой он придурок и всё такое прочее. А теперь вдруг подумала о маме, впервые в жизни в полной мере осознала значение её слов: «Если бы ты знал, какого это, видеть, как ты уходишь, и не знать, вернёшься ли ты назад».

Теперь Айлана тоже не знала, вернётся ли к ней Эзра, как обещал. Она даже не могла сорваться и пойти искать его по самым грязным притонам, помойкам и подворотням, как делала с Дарием мать. Айлана могла только метаться по комнате, как подстреленное разъярённое животное, и накручивать себя.

Когда в прошлый раз Эзру увезли люди Дария, Айлана, хоть и сходила с ума, хоть и злилась на себя за то, что не смогла защитить того, кто ей так доверился, твёрдо знала одно: она пойдёт на всё, сделает возможное и невозможное, но вытащит своего вампира, вернёт его домой. А теперь? Теперь кирия не могла ничего! Тогда она знала, что Эзра во всяком случае жив, хоть и страдает по чём зря. Но сейчас…

Что будет, если Эзра умрёт? Как она сможет с этим жить? Ей хотя бы дадут взглянуть в последний раз на него?

Айлана закрыла лицо руками, стараясь не выть в голос, чтобы не доставлять своим безумным врагам такой радости. Нет уж, она не сломается! Если по вине этих психопатов Эзра умрёт, Айлана вырвет глотки каждому из них, начиная с грёбанного Олафа!

Сама не до конца осознавая, что делает, девушка схватила с пола привезённый Влахосом мольберт и со всей силы швырнула его в стену. Послышался грохот, мольберт рухнул вниз и обиженно повалился набок.

Лязгнул замок и дверь медленно приоткрылась. Айлана уже было приготовилась швырять чудом уцелевший мольберт в Олафа, но вместо него в комнату нерешительно вошёл Лука. Тот самый Лука, которого якобы замучил насмерть советник Филиппа Найман Спеарм. Тот самый Лука, которого Айлана как дура оплакивала, виня себя за то, что не выкупила в ту же ночь, а решила ждать до утра.

Голубоглазый паразит сейчас выглядел живым и здоровым. Стоял у входа с автоматом на перевес, переминался с ноги на ногу, бубнил себе под нос что-то неразборчивое.

— И ты здесь! – фыркнула девушка. Злость как-то быстро улетучилась. Уступив место усталости. – Я даже не удивлена, знаешь ли! Я уже вообще не понимаю, чем меня можно было бы удивить. Ну, разве что, окажется, что мой брат на самом деле тоже вампир и с вами в заговоре.

Парень тяжело вздохнул и отвёл глаза. Он был в выцветшей от времени светлой футболке и заношенных джинсах. Мягкие русые волосы торчали в стороны, на лице читалась какая-то неуверенность и смущение.

— Вы… меня помните? – спросил он, напряжённо вглядываясь в лицо Айланы, словно отчаянно пытался что-то в нём отыскать.

— Конечно помню! – девушка зло усмехнулась. – Я знаешь, сколько прорыдала, когда думала, что ты умер?! Винила себя, что не забрала тебя ночью с тобой, а решила подождать до утра и выкупить! Жалела тебя, как дура! А тебе, может, даже и плохо тогда не было! Может, и Спеарм к тебе после меня не заходил! Революционер ты недоделанный!

В общем-то Айлана не была так уж зла или обижена на Луку, он просто неудачно попался под руку, девушка это прекрасно осознавала, сливая весь накопленный гнев на парня. Но сам вампир, кажется, таким сообразительным не был и принял вся на свой счёт. Он сделал такое выражение лица, какое у Эзры делать не выходило, даже когда он говорил о матери. Столько было в голубых глазках печали и боли, что Айлана даже виноватой себя почувствовала, словно это она его обманывала, давя на жалость, а теперь стоит с автоматом напротив!

Глава 10. Крик

Видимо, у Айланы включился какой-то инстинкт выживания или вроде того, может, в голову ударил адреналин… Наверняка Руслан смог бы объяснить, что это было, но сама девушка не понимала. Очевидно для неё было одно: только что она с трудом держалась, чтоб не скатиться в истерику, а уже в следующее мгновение, когда Лука захлопнул над её головой дверь, как крышку гроба, эмоции кончились, осталась только какая-то тупая решительность.

Не было ни страха, ни гнева, ни жалости к себе и Эзре, только твёрдое желание добраться до своего вампира. Как преодолела четыре этажа, кирия не помнила, но, кажется, умудрилась ни разу не сорваться. Крики стали слышны только в самом низу, и по мере того, как девушка продвигалась вглубь подземного этажа, становились громче.

Пол под босыми ногами был холодным, весь усыпанный острыми камешками или кусочками мусора – в темноте было не разобрать. Сначала двигаться по нему было больно, но стоило крикам вдалеке стать более отчётливыми, боль вдруг стала не важна и почти перестала ощущаться. Айлане ужасно хотелось ускориться и побежать к своему вампиру, сбивая ноги в кровь, но вместо этого приходилось мучительно медленно тащиться, чтобы не шуметь.

Откуда-то сбоку доносился шум, наверное, там располагался тренировочный зал, о котором говорил Лука. Потом шум сменился на мычание и рёв животных, а потом остались только крики, пронзающие сознание и грудь с такой силой, что становилось больно дышать.

Наконец, вытянутые вперёд как у слепца руки наткнулись на шершавую стену. Айлана ощупала узкое пространство вокруг и почувствовала под ладонями очертания двери. Она и правда оказалась не заперта, хоть и поддавалась с трудом. Стоило лишь немного приоткрыть её, как крики стали оглушающими.

Эзра лежал на низкой койке, как в старых больницах. Руки, ноги и грудь его были пристёгнуты толстыми ремнями, как и предупреждал Лука. Во рту был вязаный кляп из грубой верёвки, рубашка взмокла от пота, тёмные волосы прилипли ко лбу, обезумивший взгляд устремлён куда-то вверх, кулаки сжаты, а сильное тело изгибается изо всех сил, от чего ремни впиваются в кожу. На не скрытых рубашкой запястьях уже виднеются тёмно-красные отметины.

Первым желанием Айланы было тоже закричать, завыть в голос от ужаса так, чтобы перекричать даже Эзру, поэтому девушка с силой зажала свой рот руками. Несколько минут, показавшихся тысячелетием, кирия так и стояла не двигаясь, словно вдруг превратилась в камень, заколдованная раздирающим душу криком вампира, переживающего сейчас поистине нечеловеческие страдания.

Когда Айлана наконец снова смогла нормально дышать и двигаться, она осторожно подошла ближе к вампиру. Не переставая кричать, Эзра, кажется, даже сумел сфокусировать на кирии взгляд, но смог ли хотя бы узнать, учитывая, в какой агонии находился, сказать было сложно. Девушке ужасно хотелось спросить у него, что ей делать и как помочь, но, конечно, это ни к чему бы не привело, нужно было полагаться лишь на то, что успел рассказать Лука. И на то, что сейчас Айлана могла лицезреть воочию.

Ему больно, но боль снять не получится. Ему жарко, он чувствует, что горит изнутри.

Девушка бегло осмотрела комнату и заметила бутылку с водой на столе. Тряпку найти оказалось сложнее, поэтому Айлана оторвала край своего платья, очень надеясь, что никто её не услышит из-за отчаянных воплей Эзры.

Разорвать платье лёгким движением руки, как это делали в фильмах, не вышло. Толи сил не хватило, толи ткань оказалась на удивление прочной, так что девушка воспользовалась скальпелем.

Смочив добытую таким образом тряпку водой из бутылки, Айлана стала осторожно вытирать заливавший любимые светло-карие глаза пот с лица юноши. Потом проделала то же с шеей и грудью.

— Потерпи, мой хороший, потерпи, – шептала девушка. – Всё скоро закончится. Потерпи, я с тобой.

Она снова и снова смачивала тряпку и прикладывала её ко лбу Эзры, стараясь хоть немного снять жар. Тело вампира пылало, температура, наверное, поднялась выше сорока, и Айлана понятия не имела, как её сбить.

В столе удалось найти какие-то бумаги, и девушка принялась ими, как веером, обмахивать Эзру. Вряд ли это приносило ему большое облегчение, но это всё, что кирия сейчас могла. Сама она испытывала какой-то перманентный ужас, но он лишь больше заставлял собраться и не впадать в истерику. Даже слёз, кажется, не было. Или Айлана просто не чувствовала, как они стекают по её щекам.

В какой-то момент у Эзры начались судороги. До этого он выгибался и метался в стороны от боли, а теперь его колотило и трясло совсем по-другому. На секунду девушке показалось, что он умирает, но она быстро отогнала от себя эту мысль. Нет, он не может, ему нельзя, он обещал…

Айлана отложила в сторону бумагу и осторожно обхватила мокрую от пота голову вампира, бесцельно бьющуюся о кушетку.

— Тише, милый, теше, – зашептала кирия, словно стараясь убаюкать. – Всё будет хорошо, я с тобой, просто держись. Ты справишься, ты сильный. Ты сам не представляешь, какой ты сильный. Просто потерпи…

Голова Эзры особенно сильно дёрнулась в сторону, Айлана инстинктивно отпрянула и, стараясь удержать равновесие, задела бедром передвижной столик, стоявший рядом. Столик проехал сантиметров десять и врезался в стену, звонко брякнув инструментами.

Достаточно ли звук был громким, чтобы вампиры различили его за криками, оставалось только гадать, и Айлана решила не думать об этом. Даже, если сейчас сюда ворвётся вооружённый патруль, даже, если они оттащат кирию от койки Эзры, даже, если пристрелят… Какая разница? До этого момента всё равно оставалось какое-то время, в которое девушка могла побыть рядом со своим вампиром, попытаться ещё хотя бы как-нибудь ему помочь.