Идеальная Эльза

Глава 1

— Кто ты такая? — лохматый старик склонялся над Эльзой, цепко удерживая ее за плечо, и его глаза впивались в нее со злостью и угрозой.

— Не знаю, — подумав, ответила Эльза.

Она могла бы сказать свое имя — но оно никак не ответило бы на этот вопрос.

Могла бы называть свой возраст — что-то между двенадцатью и четырнадцатью, по соображениям самой Эльзы, но это тоже бы не помогло.

Возможно, нужно было сообщить, что ее прислали из Приюта любви и послушания, но это и без того было понятно по ее форменному платью.

Жизнь изменилась этим утром, когда Эльза мыла окна в кабинете директрисы, мадам Дюваль. Дверь вдруг распахнулась и пропустила внутрь невероятной красоты молодую даму в пышном платье, украшенном розами.

— Я больше не могу, — заломив белоснежные руки, воскликнула дама и изящно опустилась на кушетку. — Этот старик меня сводит в могилу.

— Господину Гё снова нездоровится? — спросила мадам Дюваль.

— Он опять выгнал всю прислугу и зарастает грязью в своей берлоге, — досадливо произнесла дама. — Иногда мне кажется, что он просто не выносит людей. Ах, мадам Дюваль, миленькая! Может, вы одолжите мне кого-нибудь из ваших воспитанников? Отец столько денег тратит на этот приют, уж пойдите и вы навстречу. Даже у бессердечного дельца не хватит духа выставить сиротку на улицу! Только подберите из тех, кто пособразнительнее и послушнее!

Самой сообразительной и послушной в приюте была Эльза. Ее даже никто особо не поколачивал — с тех пор как Ганс-задира попытался это сделать и даже кулак занес, а Эльза ему возьми и скажи: «Господин Ганс, да у вас же рубашка порвалась. Хотите, я ее зашью, да так аккуратно, что никто и не заметит, что там была дырка?»

Ганс так изумился, что драться передумал, а вечером смущенно принес Эльзе рубашку. Марта, чья кровать была совсем рядом, прошептала, глядя на то, как Эльза старательно шьет при свете свечи:

— Ох, и хитрая ты, Эльза!

Эльза покачала головой, нанося стежки. Она не считала себя хитрой, просто ей нравилось хорошо учиться и не нравилось, когда ее лупят.

Поэтому она исправно посещала уроки физических упражнений, которые для девочек были вовсе не обязательны, а потом уговорила Ганса научить ее драться. Никогда же заранее не знаешь, что пригодится тебе в будущем, а Эльза не сомневалась в том, что будущее у нее выйдет интересным.

Любовь к чтению разбудила фантазию, уроки домоводства приучали к труду. Эльзе было вовсе не сложно помочь кухарке с ужином, садовнику с розами или помыть мадам Дюваль окна — потому что посмотрите, какими они стали пыльными.

Она была любимицей учителя математики, молодого господина Фейсара, с которым они частенько засиживались после уроков, решая сложные задачки. Он гладил ее по косичкам и угощал яблоками, и Эльза всегда благодарила его с простодушной улыбкой.

Господин Фейсар говорил, что от улыбки Эльза становится красивой, и иногда она после этого долго смотрела на себя в зеркало. Красивая? Некрасивая? Обыкновенная, честно решала Эльза, но нисколько не огорчалась от такого вердикта.

Красивым в приюте было куда хуже.

На прощание ей выдали узелок с вещами: там были ночная рубашка, платье, смена белья и запасные башмаки. Провожал Эльзу садовник, господин Фридрих. Они долго плутали по узеньким улочкам, пока не нашли скрюченный домишко, стоявший будто в отдалении ото всех.

— Ну, ступай, девочка, — сказал господин Фридрих и сунул Эльзе несколько монеток.

Она прошла по кривой тропинке заросшего сада, толкнула тяжелую дверь, которая оказалась приоткрытой, и очутилась в темном холле с высоким потолком. Широкая лестница темного дерева вела наверх, дверь по левую руку была распахнута, и Эльза тихо заглянула в одну из них, остолбенев от количества книг.

И в эту минуту зловещий высокий тощий старик схватил ее за плечо и спросил, нависая сверху:

— Кто ты такая?

— Я не знаю, — ответила Эльза, прямо глядя на него снизу вверх, и этот ответ неожиданно заставил господина Гё фыркнуть.

— Разума тебе не занимать, — проворчал он. — Люди то и дело говорят про себя всякие глупости.

— Я пришла о вас позаботиться, — сообщила Эльза, припомнив напутствие мадам Дюваль.

— Вот как, — он насмешливо окинул взглядом ее приютское платье. — Стало быть, моя ненаглядная дочь Анна выпросила тебя у мадам Дюваль? Я не люблю досужих разговоров и лишнего шума, заруби себе на носу. И не смей заходить в мой кабинет, это вон та дверь в углу. А в остальном копошись тут на свое усмотрение.

Эльза не отводила глаз от его тяжелого подбородка, чуть выступавшего вперед, огромного кадыка, длинного носа, лохматых бровей. Он выглядел свирепым, но не вызывал у нее страха.

От господина Гё приятно пахло чем-то полынно-горьким, вовсе не так, как от других стариков. Эльза помнила приторно-удушливый запах болезни и старости — по воскресеньям они часто навещали бедняков, потому что мадам Дюваль верила в пользу благотворительности.

Эльза знала, что господин Гё был один из главных попечителей приюта, иногда на праздники она мастерила для него благодарственные открытки, но прежде никогда не видела его лично.

И теперь он казался ей непостижимо великим — очевидно, он был богат, силен и знал, чего хотел.

Эльза хотела быть кем-то похожим на господина Гё, только без кадыка, пожалуйста.

Наконец он отпустил ее плечо и пошел наверх, а Эльза, прижимая к себе узелок, осмотрелась на первом этаже.

Здесь были кухня и комнатка за ней с кроватью и грязным бельем. Наверное, она предназначалась для прислуги, и Эльза решила занять ее. Она открыла окно, чтобы избавиться от запаха затхлости. Снаружи был сад, и тяжелая ветка с еще зелеными сливами манила к себе. Но Эльза не стала есть зеленых слив, как это иногда делали другие приютские дети. В поносе нет ничего хорошего.

Еще здесь были библиотека с книгами, столовая и небольшая гостиная. К кабинету Эльза даже близко не подходила — она вовсе не собиралась нарушать прямой запрет. В сказках героиням то и дело говорили: только не ходи в тайную комнату — и они лезли туда первым делом. Эльза презирала этих идиоток и всегда сердилась, что они выходили сухими из воды.

Глава 2

Господину Гё нездоровилось вот уже три дня — свои детство и юность он провел впроголодь, и теперь желудок все чаще подводил его.

В такие дни Эльза варила ему скользкие каши и не ходила на уроки, боясь оставить своего нанимателя без пригляда.

Каким-то невероятным образом боль в животе отзывалась в его ногах, и Эльза подолгу просиживала на полу возле его кресла, массируя сведенные мышцы икр.

Это не вызывало ни отвращения, ни брезгливости. В господине Гё ей нравилось все — и его резкий голос, и крупные руки, и кустистые брови, и даже большой кадык.

За последние два с половиной года она очень привыкла к нему и теперь могла быть полноценной сиделкой, если бы такое понадобилось.

Их отношения были такими же молчаливыми. Нелюбовь господина Гё к досужим разговорам с возрастом лишь возрастала, и порой они месяцами не говорили друг другу ни слова.

Но кое-что все-таки изменилось в тот день, когда несколько недель назад господин Гё вдруг заехал в приют к мадам Дюваль и увидел среди склонившихся над тетрадями учеников Эльзу.

Мадам Дюваль он ничего на это не сказал, но вечером устроил Эльзе настоящий разнос.

— Так-так, мелкая мошенница, — проскрипел господи Гё. — Так-то ты обо мне заботишься?

Эльза мышкой замерла перед ним, думая о том, что она не переживет, если ее вышвырнут вон. Жизнь в скрюченном домишке была спокойной и мирной. Здесь никто не обижал ее, не угрожал и не делал каверз.

Она засыпала совершенно спокойно и даже перестала прятать под подушку ножницы для шитья. Не боялась, что в столовой кто-то из старших отнимет ее ужин. А кроме того — кошелечек с деньгами неуклонно становился тяжелее. Эльза не тратила свое жалованье ни на ленты, ни на конфеты, чужды ей были и развлечения на ярмарках. Господин Гё оставлял достаточно на ведение дома, чтобы изредка она могла позволить себе купить ткани на новый фартук или карандаши.

И вот теперь все ее благополучие повисло на тоненькой ниточке.

— Но ведь, — пролепетала Эльза, подавленная язвительностью господина Гё, — чем я умнее, тем полезнее для вас.

— Что мне проку от твоей образованности? — фыркнул он.

— Одну минутку, господин Гё, — воскликнула Эльза и побежала к себе в комнатку, откуда вернулась с толстой тетрадкой расходов и доходов. Она положила ее на стол и принялась разъяснять, стараясь говорить как можно спокойнее и не частить:

— Вы даете мне пять гульденов в неделю на ведение хозяйства. Из них я трачу на продукты не более трех, потому что умею находить лавки, где дешевле и свежее. Раз в два месяца я отправляюсь на товарную биржу на площади Трех портов, где покупаю векселя молодых предприятий. Спустя уже несколько месяцев они обычно растут в цене, и их можно продать, получив с каждого потраченного гульдена от тридцати пфеннигов до трех гульденов. На эти деньги я покупаю вам новые рубашки и галстуки, на которые вы не обращаете, правда, ни малейшего внимания. Вот здесь все записано, — и Эльза подвинула господину Гё тетрадки.

— Торговые биржи — пристанище спекулянтов! — гневно возразил он. — Сборище проходимцев...

— Да, — кивнула Эльза, — но туда часто приходят те, кому не хватает капиталов для открытия своего дела. Понятно, что очередная рыболовная компания быстро прогорит, потому что в этой отрасли высокая конкуренция и новичков там топят всем скопом, но вот поставки мрамора в этом году пользуются высоким спросом, после того как госпожа Саттон воздвигла себе дворец прямо в центре города. Однако долго держать при себе такие векселя чревато — мода слишком быстротечна.

— Откуда ты все это знаешь, девочка? — спросил господин Гё, быстро листая тетрадь.

— Я читаю ваши газеты и много времени провожу на рынке и в порту, — ответила Эльза, решив, что ей больше нечего терять.

— Значит, — заключил господин Гё, — за последние два года ты получила девять выплат на общую сумму в пятьдесят восемь с половиной гульденов.

— Именно так, господин Гё.

Он задумчиво пожевал губы.

— Как ты смотришь на то, если я буду выдавать тебе на этакое баловство пятьдесят гульденов в месяцев?

— Тогда мы сможем лучше понять принцип работы торговой биржи, — ответила Эльза робко, ожидая, что над ней всего лишь посмеются. Насколько она успела понять, коммерсанты старой закалки вроде господина Гё не больно-то жаловали все эти акции и векселя. Они привыкли к настоящим деньгам, а не бумажкам.

— В таком случае, — произнес господин Гё, захлопывая тетрадь, — я хотел бы выдать тебе твою часть прибыли — пятнадцать гульденов. Купи, наконец, себе два нормальных платья, от твоего сиротского наряда у меня повышается выделение желчи.

И хоть Эльзе было ужасно жалко тратить так много денег на стариковскую прихоть, она именно так и сделала.

И вот теперь в своем красивом новом платье она сидела у ног господина Гё, делая ему массаж. В эту минуту вдруг забарабанил дверной молоточек. Эльза вскинула вопросительный взгляд вверх, и господин Гё скривился.

— Только если это действительно важно, — с неудовольствием проронил он.

Эльза встала и направилась в холл, чуть приоткрыла дверь и тут же распахнула ее настежь, потому что на пороге стояла прекрасная госпожа Анна, младшая дочь господина Гё.

— Добрый вечер, — проговорила Эльза благовоспитанно, провожая гостью в гостиную, а в ответ удостоилась лишь недовольного оценивающего взгляда. Они не виделись с того самого дня в приюте, когда госпожа Анна попросила какую-нибудь послушную сиротку у мадам Дюваль. Вряд ли Эльзу тогда вообще запомнили. — Господин Гё не слишком хорошо себя чувствует.

Они вошли в гостиную, и господин Гё немедленно рассердился.

— Я же сказал — действительно важно! — воскликнул он.

— Папа, вы не появлялись в конторе уже несколько дней, и мы все беспокоимся...

Эльза отступила, намереваясь оставить их одних, но господин Гё обжег ее злым взглядом и кивнул на подушечку у своих ног.

И, хоть это и было неловко, Эльза опустилась на пол и вернулась к своему занятию. От такого возмутительного нарушения приличий госпожа Анна немедленно замолчала.

Глава 3

На похоронах было так скучно, что Кристиан едва удерживал зевоту. Притупилась даже радость от смерти старика Гё — а ведь казалось, что захочется плясать на его могиле.

Плясать не хотелось. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось.

Дочь Гё и двое его сыновей выглядели скорее задумчивыми, чем опечаленными. У старика был крутой нрав, и спуску он не давал ни семье, ни конкурентам. Кристиан знал об этом не понаслышке: много лет он провел в торговых войнах с Гё и все эти годы мечтал, чтобы тот сдох побыстрее.

Чуть в отдалении ото всех стоял, пожалуй, единственный человек, кто сегодня действительно скорбел. Эльза Лоттар, доверенное лицо Гё, его правая рука и, по слухам, любовница. На девицу семья покойного поглядывала с отдельным негодованием. Похоже, Лоттар и вовсе бы не допустили сюда, если бы не боязнь скандала — уж слишком большую роль она играла в последние годы в Торговом предприятии покойника.

Лоттар была при Гё много лет, но внимание Кристиана привлекла к себе лишь три года назад. В тот день они с мерзким старикашкой заключали одну из сделок, к которым редко, но время от времени приходили.

К тому, что за спиной Гё частенько маячит немногословная и сдержанная Эльза Лоттар, к той поре все уже привыкли. Но то, что прежде чем изучить документы, Гё сначала сунет их Лоттар, а потом не глядя подпишет, Кристиана поразило до глубины души.

Несмотря на все различия, делающие их не просто конкурентами, а личными недоброжелателями, их роднили тотальная недоверчивость и стремление все контролировать. В бизнесе нельзя щелкать клювом, а стоит хоть что-то пустить на самотек, так тебя либо обворуют — свои или чужие, — либо отнесутся к делам спустя рукава. Наемные служащие — вовсе не то же самое, что хозяин. Наемным служащим лишь бы быстрее разделаться с работой, получить деньги и разбежаться по домам.

Пока Лоттар сосредоточенно читала документы, а Гё, развалившись в кресле, разглагольствовал о ценах на зерно, Кристиан едва скрывал свое раздражение. Встреча затягивалась, присутствие Лоттар казалось неуместным, а длинные монологи высокомерного выскочки вгоняли в тоску.

Но потом Лоттар дочитала документы, молча кивнула, подвинула их Гё, а тот, не прерывая своей речи и не глядя в бумаги, быстро расписался.

Кристиан смотрел на это, замерев от изумления.

Возможно ли, что Гё стареет и теряет хватку? Его зубы притупились, а в сердце закралась сентиментальность?

И в то же время на секунду, всего на секунду Кристиана кольнуло что-то острое в висок: позже он определил это чувство как зависть.

Слишком заманчивой оказалась мысль, что бывают такие сотрудники, на которых можно полностью положиться.

С тех пор Кристиан выяснил о Лоттар все, что мог.

В Торговом предприятии она начинала девчонкой-посыльным, при этом никто не мог точно сказать, откуда точно она взялась и почему ее вообще приняли на службу. Гё славился своей подозрительностью и очень тщательным подходом к выбору персонала — от уборщиц до директоров.

Потом Лоттар начала и сама торговать — зеленью и овощами, стояла за прилавками в самых маленьких, самых далеких лавках, постепенно перебиралась в те, что покрупнее и подоходнее, а спустя жалких два года перешла в головную контору, где занималась сначала подсобной работой, потом приняла на себя отдел закупок, и вот тогда о ней заговорили впервые. Поставщики жаловались на ее изматывающую требовательность к качеству продукции и срокам поставок, на то, что она дралась за каждую монетку. Гё в ответ на жалобы только посмеивался и отдавал Лоттар все больше полномочий.

Говорили и о ее неподкупности. Не поверив, Кристиан лично отправил к ней троих своих людей, предлагавших немыслимые деньги за кое-какие секреты Торговой компании. Лоттар посмеялась над первым, сдала головорезам Гё второго, а третьего лишь смерила презрительным взглядом, вовсе не удостоив ответом.

Разменяв седьмой десяток, Гё, казалось, только вошел в раж: он открывал новые магазины, искал новых поставщиков, скупал акции молодых компаний, а полтора года назад и вовсе решил, что быть торговцем — этого мало, заделался еще и финансистом, приобретя крупную долю в разоряющемся банке по бросовой цене. Благодаря этому банк устоял и теперь уверенно отвоевывал свою долю рынка.

Казалось, что с возрастом жадность и азарт Гё лишь усиливаются.

Про их отношения с Лоттар люди болтали всякое: что стареющий Гё потерял голову из-за девчонки, что он не только спит с ней сам, но и подкладывает под нужных людей, что они вообще живут вместе, а дети почти не разговаривают с отцом. Другие считали Лоттар внебрачной дочерью старика. Никаких доказательств этим сплетням, кроме раздора в семье Гё, Кристиан так и не нашел, но признавал, что основания для подобных слухов более чем убедительные.

Гё старел, становился злее, невыносимее, заносчивее. Несмотря на то что старший из его сыновей уже подошел к тридцатилетней отметке, к делам он так и не был допущен. И сейчас, глядя на безвольные и изнеженные лица наследников, Кристиан понимал, что империи его конкурента пришел конец. Сыновья не доверят Лоттар управление капиталами, а сами они, не приученные к бизнесу, быстро развалят все дела.

Однако никакого злорадства он не испытывал. Жесткий, хитрый, плохо воспитанный, Гё был ему как кость в горле, но приносил немало радости от побед над ним и злости из-за поражений. Вышедший из самых низов, он пробивал себе путь кулаками и зубами, не стеснялся в средствах, плевал на всякую порядочность и частенько решал вопросы с помощью своих головорезов.

Кристиан презирал все это, его методы были основаны на соблюдении внешних приличий, за его спиной стояла поддержка семьи — мощная, древняя, надежная.

И в то же время он помнил, что именно у Гё было кое-что ценное, кольнувшее однажды Кристиана мелкой завистью. А он не привык никому завидовать.

Кристиан отступил на шаг и отдал короткое распоряжения Катарине.

Казалось, у его секретарши была змеиная кровь. Она так ловко просочилась мимо одетых в черное людей, так быстро проскользнула мимо бледной, отрешенной Лоттар, что никто и не заметил даже, как она успела произнести несколько слов. Глаза Лоттар немного расширились, а дыхание чуть-чуть сбилось. Кристиан и не заметил бы этих едва заметных перемен, если бы не впился в нее пронзительным, изучающим взглядом.

Глава 4

Если бы Кристиана кто-то спросил, почему, избавившись от одной надоевшей ему женщины, он немедленно переехал к другой, он бы не нашелся сразу с ответом. Возможно, дело было в том, что он был человеком привычки.

Свою будущую жену Берту он любил примерно с шести лет. Она была наперсницей его детских игр, а потом, что закономерно, стала и супругой. Обе семьи благословили этот союз, и первые три года после женитьбы Кристиан даже хранил Берте верность.

Однако прекрасная танцовщица варьете Адель с ее роскошными формами и томными глазами одалиски породила в Кристиане такой ураган чувств, которых он никогда не испытывал к милой и доброй Берте.

Потратив на Адель едва не четверть своего наследства, Кристиан опомнился лишь тогда, когда его пригласил к себе поверенный семьи Эрре, мэтр Шварц, и спросил, какого, собственно, дьявола.

К тому времени у Адели уже был роскошный особняк, и самый лучший в городе выезд, и целый сейф с драгоценностями, и даже партия в театре, куда без денег Кристиана бывшую артистку варьете даже полы мыть не пустили бы.

Глядя на столбики цифр, которые начертал на бумаге мэтр Шварц, Кристиан физически ощутил, что его страсть растворяется точно так же, как растворялось его состояние.

Тем не менее он не покинул Адель, хоть и существенно снизил свои траты на нее, да и навещал куда реже и с меньшим пылом.

Берта относилась к этому увлечению философски. К тому времени у них уже родились Хельга и Иссак, и ее жизнь курсировала между детской, модными лавками и салонами, где можно было предаться сплетням. У Берты был покладистый и легкий характер, и в муже она скорее видела доброго друга, чем возлюбленного, что избавляло Кристиана от сцен ревности и упреков.

В противоположность ей Адель обладала холерическим темпераментом. Дурная актриса в жизни и на сцене, она была собой на спектаклях и изображала кого-то другого в жизни. Кристиан никогда не мог предугадать, какой вечер его ожидает — полный истеричных обвинений, холодной отстраненности или разнузданной постельной пошлости. Адель ревновала Кристиана к жене, к другим актрисам, к горничным и даже к собственным модисткам. Искажаясь от злости, ее лицо дурнело, и вместо томной одалиски являлась истинная фурия.

Не испытывая особой привязанности ни к одной, ни к другой женщине своей жизни, Кристиан утешался спокойствием Берты, утомившись от сцен, которые ему обеспечивала любовница, и наслаждался буйством Адели, когда тихая домашняя гавань вставала поперек горла.

То, что спустя пятнадцать лет брака Берта в один прекрасный день укажет ему на дверь, для Кристиана стало полной неожиданностью.

— Милый, — сказала она, педантично укладывая его рубашки, — твой образ жизни плохо сказывается на детях. Они ведь становятся все взрослее.

Кристиан попытался объяснить жене, что он немедленно изменит свое поведение и что Берте следовало сказать об этом раньше, но она лишь поцеловала его в щеку и сообщила, что ей надоел весь этот фарс.

Забавно, но появление на пороге любовника с чемоданом рассердило Адель.

— Что эта женщина себе воображает? — раздраженно скривилась она. — Ты ее законный муж! Кристиан, милый, ты не можешь уйти из собственного дома.

— Но ведь это тоже мой собственный дом, — пожал плечами Кристиан, которого изрядно веселило недовольство привыкшей к свободе Адели.

И если по отношению к Берте он всегда был безупречно вежлив, то с Аделью не особо церемонился, пресекая на корню все ее попытки испортить ему настроение. До этой поры она еще не сталкивалась с жестокой стороной своего покровителя, хорошо известной в деловых кругах, — поскольку прежде Кристиана все устраивало. Однако теперь он не желал никаких выяснений отношений по вечерам, музицирующих гостей, шумных вечеринок, карточных игр, фейерверков и маскарадов. Он приходил из конторы слишком уставшим и раздраженным, а когда Адель смела ему перечить, то молча кивал на дверь, предлагая свободу выбора.

Так и получилось, что к своим тридцати семи годам Кристиан окончательно утратил всякие иллюзии относительно женщин. Любовные перипетии представлялись ему слишком обременительными, а хорошенькие юные чаровницы в его воображении обретали черты Адели-фурии. Стоит ли завязывать отношения, пусть даже мимолетные, если в конце так или иначе будут ждать разочарование и скука?

На следующее утро Кристиан поднялся довольно поздно. Была суббота, а в этот день он позволял себе некоторую богемность. Адель все еще спала, и Кристиан завтракал в одиночестве, когда посыльный принес ему письмо от частного детектива, которого Катарина наняла, чтобы присмотреть за Эльзой Лоттар.

Согласно отчету, покинув его кабинет, Лоттар прямиком отправилась в дешевый бордель, который располагался в портовом районе (тут Кристиану понадобилась передышка, чтобы найти сигару и разжечь ее). Там она провела немного времени, коротко переговорив с одним из вышибал борделя (известного как Ганс-задира, скрупулезно пометил детектив). Портовый район они с Гансом покинули вместе, о чем-то дружелюбно беседуя. Дошли пешком до недорогой гостиницы на тихой улочке Маргариток, и...

«Прежде чем войти внутрь, данная девица огляделась по сторонам и прямиком направилась к вашему покорному слуге, — писал детектив. — ”Достаточно таскаться за мной безо всякого дела, — сказала она, — лучше помогите с чемоданами. Уверена, господин Эрре не будет против”».

Тут Кристиан снова выпустил бумагу из рук, потому что от вспышки хохота (а может, от слишком большой порции табачного дыма) у него слезы брызнули из глаз.

После чего все-таки дочитал отчет до конца.

Заплатив за гостиницу, Лоттар вместе с Гансом, чьи руки должны были оставаться свободными, чтобы в случае необходимости выхватить револьвер («именное такое объяснение было получено от данной девицы. На мой вопрос, откуда у бордельного вышибалы оружие, девица ответила, что от нее»), и детективом («в моих руках были чемоданы данной особы») поймали экипаж. Они доехали до центра города и вышли напротив здания, которое занимала компания «Эрре и сыновья». Здесь Лоттар невозмутимо поднялась по ступенькам и объяснила швейцару, что они с Гансом — новые сотрудники компании и им полагаются койки в крыле для мелких служащих. После чего предъявила допуск, подписанный Катариной Вернер.

Глава 5

В понедельник Кристиан намеренно предоставил Лоттар заботам одного из служащих, ворчливого Дитмара Лонге, доставшегося ему еще от отца. Это был невзрачного вида сутулый человек, неразговорчивый и нелюбезный. Как и многие другие сотрудники компании, к появлению подстилки старика Гё он отнесся неодобрительно — Катарина исправно передавала Кристиану пересуды и настроения, царящие в конторе.

Подобные мелочи мало волновали Кристиана, но ему было интересно, как Лоттар будет с ними справляться. Для начала он разместил ее в пыльном и крохотном кабинете, вход в который располагался в другом крыле здания. Правда, он соотносился с кабинетом Кристиана общей комнатой, из которой было весьма удобно подслушивать, — маленькие отцовские прихоти.

Протянув время до самого обеда, Кристиан наконец попросил Катарину пригласить к нему Лоттар.

— У нее сейчас посетитель, — предупредила его та. — Прервать их встречу?

— Кто?

— Анна Гё.

Это было неожиданно — Кристиан был уверен, что дети покойника не захотят иметь с Лоттар никаких общих дел, после того как выяснится, что банковские акции принадлежат ей. Однако дочь старика примчалась с неприличной для скорбящей скоростью. Значит, известия о новой службе Лоттар уже достигли любопытных ушей. Учитывая, что об этом знали только Кристиан и его семья, выходило, что Лоттар сама уведомила детей Гё о переменах в своей жизни. Возможно, хотела предупредить наследников, что перешла под защиту компании Эрре.

Кристиан проворно вернулся в свой кабинет, подвинул китайскую ширму и прошел в комнату для подслушивания. Ему не терпелось узнать, что понадобилось Анне Гё.

Ее голос был столь громким, что казалось, будто между ними вообще нет никакой стены.

— Сто гульденов в месяц — против тысячи, которые платил мне отец. Это уму непостижимо!

— Я никак не могу повлиять на ваших братьев, госпожа Анна, — ровно ответила Лоттар. — Они вольны назначить вам такое содержание, которое посчитают нужным. Насколько я понимаю, такова воля вашего отца.

— Мерзавец, — с негодованием отозвалась Анна, — вся моя семья — сплошные мерзавцы.

— Боюсь, что я ничего не могу для вас сделать.

— Прекрасно можете — просто отдайте мне часть своих банковских акций.

От такой наглости даже у Кристиана злость всклокотала в горле, и ему стало ужасно жаль, что он не может видеть сейчас выражения лица Лоттар. Однако ее голос остался неизменно спокойным.

— Не вижу ни единой причины, госпожа Анна, по которой я могла бы исполнить эту просьбу.

— Что значит — не видите? Напомнить вам, как вы оказались в доме моего отца? Кроме того, вы приобрели эти акции на деньги моей семьи.

— О, вы плохо знаете своего отца, — с легкой иронией проговорила Лоттар, — если думаете, что он потратил бы на меня деньги своей семьи.

— Все, что у вас есть, — это деньги моей семьи.

— Не думаете же вы, что вам и жалованье мое принадлежит?

— Все это неважно, — утомленно проговорила Анна, — важно то, что я не могу остаться без денег.

Молчание стало столь долгим, что Кристиан заподозрил, что Лоттар просто задушила Анну собственными руками. Заговорила она весьма нескоро.

— Давайте начистоту, моя госпожа. Вы ведь не настолько безрассудны, чтобы спускать на ветер все, что платил вам отец. У вас наверняка есть сбережения.

— Но их не хватит на всю мою жизнь.

— Мы могли бы инвестировать, — мягко и тихо предложила Лоттар.

— Ни за что! — вскричала Анна. — Это слишком ненадежно.

— Это все, что я могу вам предложить.

— Как отец мог отдать меня в ваши руки, — простонала Анна.

— Возможно, он сделал это, чтобы дать вам независимость, — все так же мягко заметила Лоттар. — Если бы он просто оставил вам денег, ваши братья непременно бы нашли способ вас от них избавить. Не беспокойтесь, я позабочусь о вас.

— После всего, что я вам причинила? — раздался недоверчивый возглас Анны.

И тут Кристиан услышал негромкий смех. Он даже не сразу понял, что этот легкий перезвон принадлежит Лоттар.

Замерев от необычности происходящего, он почувствовал неловкость, как подросток, который подглядывает за переодевающейся горничной. Кристиан вдруг спросил себя, чем он вообще занят и почему ему столь интересны дела Лоттар.

Объяснение тут же нашлось — у него на эту особу слишком большие планы, поэтому он должен понять досконально, из чего она состоит. В конце концов, он собирается доверить ей самое святое — свои финансы.

— Однако, — услышал Кристиан веселое замечание Лоттар, — после всего, что вы мне причинили, вы сочли возможным обратиться ко мне за помощью.

— Этот ваш громила…

— Ганс.

— Отец уже вышвырнул его из дома.

— Ваш отец умер, госпожа Анна.

— Недолго вы грустили по этому поводу.

Еще один мелодичный смешок.

— Вы же знаете, что меня такими упреками не пронять.

— Вас ничем не пронять, Эльза, — раздраженно фыркнула Анна. — Ни гордости, ни самоуважения. Только посмотрите, какой жалкий кабинет вам предоставил этот Эрре. Снова начнете ползти вверх с самого низа? Впрочем, я за вас не волнуюсь — через несколько лет и этот хозяин начнет есть с ваших рук.

— Ну разумеется, — бесстрастно подтвердила Лоттар, и Кристиан невольно восхитился ее самоуверенностью.

После этого Анна наконец ушла, высокомерно сообщив, что подумает над предложением об инвестировании.

Поразмыслив несколько минут, Кристиан толкнул неприметную дверь, ведущую в кабинет Лоттар.

К его потрясению, он нашел ее стоящей на подоконнике с тряпкой в руках. Окна были распахнуты, и она преспокойно мыла стекла, закатав рукава строгого платья.

Услышав его появление, Лоттар оглянулась и едва заметно вздрогнула, но тут же совладала с собой и вежливо улыбнулась.

— Что вы, ради бога, делаете? — изумился Кристиан.

— А на что это похоже? — парировала она и вернулась к своему занятию.

Они находились на третьем этаже, но это ее мало волновало.

Глава 6

Кристиан не стал предупреждать Анну Гё о своем визите, поскольку был уверен, что она его в любом случае примет.

Так и случилось.

Она появилась в гостиной довольно быстро, строгая, облаченная в черное, красивая и в то же время лишенная той силы духа, которым был славен ее чертов папаша.

— Господин Эрре, — произнесла Анна с печальной, приличествующей трауру улыбкой, — ваш визит не удивил меня. Я так и думала, что вы захотите поговорить с кем-то из нашей семьи. Правда, обычно мужчины предпочитают иметь дело с мужчинами.

— Мне показалось, что вы близки с госпожой Лоттар.

Она усмехнулась:

— Это лишь свидетельствует о том, сколь мало вы ее знаете. Так что же, вы хотите рекомендаций? Это лучше к Корблу. Он едва не выдрал себе последние волосы, когда мои братья рассчитали Эльзу.

— Госпожа Лоттар не нуждается в рекомендациях, — равнодушно ответил Кристиан, — но у меня есть вопросы.

— Разумеется, они у вас есть, — с легкой иронией протянула Анна. — Но неужели Эльза настолько ценный сотрудник, чтобы вы задавали их лично?

— Это потому, что вопросы мои как раз носят личный характер.

— Вот как, — с явным удивлением проговорила Анна и при этом явно занервничала.

— Какой вред вы причинили госпоже Лоттар в прошлом? — напрямик спросил Кристиан. Он порой предпочитал бестактность — это приводило его собеседников в растерянность. Особенно дам, привыкших к лицемерной вежливости в обществе, и Лоттар с ее тяжеловесной прямотой приятно отличалась от многих, с кем Кристиан водил знакомство.

— Как вы смеете, — лицо Анны пошло безобразными пятнами. — С чего вы взяли… Это было трагическое стечение обстоятельств! Неудачная шутка. В любом случае, все обошлось, а замужество Эльзе и без того не светило… А что теперь она и не выйдет, так невелика потеря… Это не ваше дело, господин Эрре, — спохватилась Анна, — вы хотели узнать о деловых качествах Эльзы? Она ответственная и честная, никогда не укусит руку, которая ее кормит. А теперь прошу оставить меня в моем горе.

Вышел Кристиан из этого дома в глубокой задумчивости.

Что Анна могла сделать Лоттар такого, чтобы навечно оставить ее в старых девах?

Не успел Кристиан покинуть экипаж, который остановился возле его компании, как столкнулся с самой Лоттар. К его удивлению, она была без своего телохранителя.

— Вы куда-то выходили? — холодно спросил Кристиан.

— Да, у меня были дела в городе.

— Послушайте, госпожа Лоттар, — раздраженно проворчал Кристиан, — я вам плачу вовсе не за то, что вы разгуливаете неизвестно где средь бела дня.

— Не беспокойтесь об этом, — невозмутимо откликнулась Лоттар.

Ее наглость просто не имела пределов. Кристиан открыл было рот, чтобы дать ей отповедь, но в эту минуту ко входу в компанию подошел посыльный с траурным венком.

— Это еще что? — неприятно поразился Кристиан, увидев на черных лентах собственное имя.

— Здесь записка, — со смешком заметила Лоттар. — Как необычно — писать покойнику.

— Вы находите это забавным? — рассердился Кристиан.

— Кажется, вы скорее живы, чем нет, — Лоттар развернула записку и присвистнула, словно уличный мальчишка.

— Что там? — поторопил ее Кристиан.

— В смерти Кристиана Эрре прошу винить Эльзу Лоттар, — прочитала она весело.

— Что за дьявол?

— Это угроза, господин Эрре, — любезно подсказала Лоттар.

— Да неужели? — язвительно процедил Кристиан. — Собираетесь меня прикончить?

— Я бы, — в ее голосе проступила надменность, — не стала уведомлять вас заранее.

— Разберитесь с этим, — недовольно велел Кристиан, — жду вас вечером в своем кабинете.

Лоттар коротко кивнула.

Остаток дня был съеден обычными хлопотами. Кристиан съездил в порт, чтобы лично проследить за прибытием груза. Потом заехал на склад к возможному поставщику обговорить детали сотрудничества. В компанию он вернулся уже после того, как контора начала пустеть, и застал Лоттар в приемной. Она сосредоточенно изучала газеты трехлетней давности.

— Немного отстали от жизни? — съехидничал он, нависая над ней. Она подняла к нему голову — черты ее лица были резкими и простоватыми. Ни вздернутого носика, ни игривых веснушек или завитушек, ничего фривольного.

Катарина уже ушла, по понедельникам у нее были дела вне конторы, и на этаже они были вдвоем, если не считать телохранителя Лоттар, маячившего у двери.

— Подумываю выкупить дело семьи Леманн, у них лавки с пряностями, — ответила Лоттар, — но точно помню, что несколько лет назад с этим семейством был какой-то скандал.

— Для чего вам пряные лавки? Прибыли от них немного, а хлопот достаточно.

— Поговаривают, что правитель Канагаи Бенедикт III собирается пересмотреть торговые отношения с нашей страной. Можно попробовать стать единственным поставщиком канагайских пряностей в городе.

— Канагая? — нахмурился Кристиан. — Крохотная страна на Востоке, где культ святой Гиацинты?

— Выдающаяся была женщина, — кивнула Лоттар и вернулась к своим газетам. — Что же не так было с Леманнами?

— Вы узнали, кто прислал мне похоронный венок? — перебил ее Кристиан.

— Загадочная дама в густой вуали. Венок был куплен в похоронной конторе «Роскошное прощание» — если вас это утешит, то там весьма дорого. Ваш недоброжелатель на вас не экономит. О том, что я перешла к вам на службу, знают только дети господина Гё и ваши служащие. Но наследники об этом были уведомлены еще в субботу, а здесь я была представлена лишь этим утром.

— Как вы уведомили Гё?

— Написала Корблу, мы с ним в некотором роде приятельствуем. Среди тех, кто на вас работает, сегодня днем никто не покидал компанию. Катарина, Дитмар Лонге и Конрад Браун отправляли с поручениями посыльных. Катарина покупала цветы и драгоценности для госпожи Адель, у нее сегодня премьера в театре. Лонге и Браун передавали ежедневные распоряжения в лавки и магазины. Все посыльные найдены и расспрошены. Все они отрицают, что были какие-то записки сверх того, что я назвала.

Глава 7

Неприятный инцидент с Аделью не принес Кристиану глубоких переживаний. Уже давно он не испытывал сильной радости или волнения. Юношей Кристиан безмерно уважал своего отца — тот был сильным, энергичным и решительным, но рано ушел из жизни. Возглавив семейную компанию чрезмерно молодым, Кристиан много лет потратил на то, чтобы вникнуть во все дела и изменить то, что считал необходимым. Ему приходилось всем и каждому показывать зубы, но он двигался согласно скорее силе инерции, чем собственных желаний.

Его болезненный интерес к Гё в немалой степени основывался на искренней попытке понять, что побуждает старика с такой жадностью пытаться урвать от жизни все. Казалось, что в его более чем почтенном возрасте пора было пресытиться, как пресытился всем Кристиан, еще не достигнув тридцатилетия, но в Гё горел какой-то негасимый огонь.

Кристиан жил сдержанно и осторожно, избегал рисков, больших трат, был не способен на романтические порывы и даже женился по удобству, а не по большой любви. В целом он понимал, почему жена его выставила из дома, а Адель едва терпела, — он был невыносимо скучен даже самому себе. По молодости лет он считал это постыдным недостатком, но с возрастом смирился с собой, как привыкают к хронической болезни.

Поручив Катарине найти ему новый дом, он провел целый день в раздражительном, едком настроении, срываясь на ни в чем не повинных служащих. Вернулось позабытое ощущение, что он упускает в жизни что-то важное. В гостиницу, где он нашел временное пристанище, Кристиан отправился уже поздним вечером, но, покидая контору, привычно задрал голову, разглядывая торжественное здание.

В кабинете Лоттар на третьем этаже одиноко горел свет.

Подумав, Кристиан снова поднялся по широкой мраморной лестнице.

Телохранитель Лоттар, Ганс, сидел на кресле в коридоре и читал журнал с таким видом, как будто располагался в собственной гостиной. Кристиан потянулся было к ручке двери, но вдруг спросил у этого молодчика:

— Как давно вы с госпожой Лоттар знакомы?

— Довольно давно, — уклончиво ответил кажется Ганс и снова уткнулся в свой журнал.

Неразговорчивость была отличительной чертой этой парочки. Не любовники же они?

Впрочем, личная жизнь Лоттар интересовала Кристиана меньше всего.

Он толкнул без стука дверь, но не успел сделать и шагу, как услышал:

— Стойте!

Пол перед ним был белым от разложенных документов. Лоттар сидела на островке между бумагами, курила сигарету и недовольно на него взирала.

— Что-то случилось, господин Эрре? — неприветливо хмурясь, спросила она.

— Что это? — спросил Кристиан, упрямо проследовав вперед и подняв несколько листов в воздух.

Лоттар поморщилась и принялась собирать документы.

— Ваши гульдены.

Кристиан поднял с пола и протянул ей несколько исписанных убористым почерком схем:

— Придумайте что-нибудь поинтереснее, госпожа Лоттар.

— Простите? — удивилась она.

— Какую радость могут принести еще несколько тысяч гульденов? — нетерпеливо огрызнулся Кристиан.

— Новую любовницу я для вас искать не буду, — немедленно отозвалась Лоттар и пояснила, заметив недовольную гримасу Кристиана: — Это вовсе не ханжество. Просто я ничего не понимаю в любовницах. Как-то не доводилось изучать эту сторону человеческих взаимоотношений. Но если вы дадите подробные инструкции…

— А какая радость от новой любовницы? — резко прервал ее Кристиан.

— О, — на ее лице появилась глубокая задумчивость. — Господин Гё говорил, что в жизни мужчины среднего возраста наступает некий переломный момент…

— Избавьте меня от разговоров о вашем старикане, — вспылил Кристиан. — Лучше предложите что-нибудь действительно стоящее. Проявите свою хваленую смекалку.

— Позвольте уточнить. Что-то стоящее — это не деньги и не женщины, — протянула Лоттар. — Что же может заинтересовать человека вашего склада?

— Было бы любопытно послушать.

Лоттар легко встала и прошлась прямо по бумагам, растеряв к ним всякий интерес. Потом медленно подошла к шкафу и достала с самой верхней полки тощую папку.

— Я не стала относиться к этому делу серьезно, потому что, на мой взгляд, это своего рода авантюра. Слишком много рисков. Моей квалификации не хватает, чтобы их просчитать. Но, возможно, вам стоит взглянуть.

— О чем идет речь? — без особого оптимизма спросил Кристиан.

— Это предприятие двух молодых энтузиастов, которые получили патент на трехколесный самодвижущийся экипаж. Но им не хватает денег, чтобы собрать его. Вот такая нелепица.

— Трехколесный экипаж? — скептически повторил Кристиан. — Звучит слишком ненадежно. И что значит — самодвижущийся?

— Бензиновый двигатель внутреннего сгорания, — не заглядывая в папку, пояснила Лоттар.

— Без лошадей?

— Без лошадей.

— Невероятно. Где располагается их предприятие?

— В деревне, — со смешком отозвалась Лоттар. — По правде говоря, это всего лишь ферма, которую один из них получил в наследство.

— Что же, — Кристиан забрал у нее папку, — в эту деревню уже проложена железная дорога?

— Вы говорите об этих чудовищных локомотивах, которые выпускают черный дым и гудят так, будто это рычит сам дьявол? — в голосе Лоттар прозвенел легкий испуг. — Но господин Гё…

— Забудьте о Гё. Завтра утром сообщите мне, как мы доберемся до этой деревни.

— Мы? — повторила Лоттар растерянно. — Но вам вовсе не обязательно…

Однако Кристиан ее больше не слушал.

Катарина отнеслась к этой поездке с явным неодобрением.

— Послушайте, Кристиан, — на правах человека, который работал в компании более двадцати лет, она иногда позволяла себе некие вольности, — не кажется ли вам, что ехать в какую-то деревню ради глупой идеи — это мальчишество? Что сказал бы ваш отец?

— Может, и одобрил бы. Он любил все прогрессивное.

— Но…

— Пригласите ко мне Коха, пожалуйста.

Катарина поджала губы и покинула кабинет.

Глава 8

Дорога до фермы оказалась едва ли не длиннее путешествия в поезде. Кристиан растряс себе все кости, пока они громыхали в стареньком экипаже по неказистым проселочным дорогам. Всякая цивилизация закончилась сразу после маленькой станции, и ухоженные поля за окном сменялись заброшенными участками земли.

Кристиан не любил сельское хозяйство — слишком уж ненадежно и трудозатратно. Вкалываешь с утра до вечера, а тут дожди или, наоборот, засуха.

Лоттар же прильнула к пыльному стеклу с плохо скрываемым любопытством. Что она пыталась рассмотреть в темноте — было совершенно непонятно.

— Ни одного магазина или рынка за всю дорогу, — наконец произнесла она с недоумением. — Неужели люди здесь все еще обменивают тыквы на кабачки?

Кристиан расхохотался.

К небольшой ферме, огороженной неожиданно высоким забором, они приехали ближе к рассвету. Кристиан с удовольствием выбрался из экипажа, рассматривая нечитаемые в сизом обманчивом воздухе таблички, которые висели повсюду.

Лоттар безо всякого смущения загрохотала дверным молотком по воротам.

В царящей вокруг тишине это показалось оглушающим.

— Тьфу ты, — сплюнул возница, — дьявольские отродья.

И хлестнул лошадей, стремясь убраться прочь.

Лоттар фыркнула.

— Заберись в любую глушь, — проворчала она, — и все равно встретишь идиота.

И она подобрала юбки, явно примериваясь к тому, как половчее перелезть через забор.

— Совсем спятили? — возмутился Кристиан. — Не боитесь, что вас подстрелят? Все же мы не предупреждали о своем визите. Возможно, следовало переночевать в гостинице…

— Подстрелят? — она задумчиво замерла. — Пожалуй, могут и подстрелить. Местные явно не в восторге от наших изобретателей.

Из-за забора мелькнуло желтоватое пятно света, а потом раздался грозный окрик:

— В этот раз я точно буду стрелять, сколько бы сумасшедших старух под моим забором ни копошилось.

— Не надо, — закричала Лоттар, — мы не сумасшедшие старухи. Мы инвесторы. Может быть.

Шаги прозвучали быстрее, и ворота со скрипом распахнулись.

— Приличные инвесторы в это время спят, — проскрежетал тот же голос, и тусклый свет керосинки выхватил из полумрака волевое лицо в окружении длинных волос.

— Можно подумать, к вам тут очередь из денежных мешков стоит, — невозмутимо заметила Лоттар, внимательно его разглядывая. — Томас Хауслер, полагаю. Меня зовут Эльза Лоттар, я помощница господина Кристиана Эрре. Слышали же вы здесь об о компании »Эрре и сыновья»?

— Лавочник, — самым пренебрежительным образом пожал плечами Хауслер.

Кристиан слишком устал и проголодался, чтобы негодовать. Все, чего он хотел, — это кровать и ужин, вернее, завтрак, а уж гордо отказать этим заносчивым фантазерам он сможет и позже.

Однако Лоттар энергии было не занимать.

— Теперь понятно, почему ваша самоходная машина остается только бумажкой. Кого вы ждете? Императорского казначея? — язвительно парировала она и вступила на территорию неухоженного сада, отодвинув Хауслера плечом. — Господин Эрре нуждается в теплой ванне, сытном завтраке и удобной постели.

— Видит бог, я нуждаюсь во всем этом не меньше, — рассмеялся Хауслер и пошел вперед, подсвечивая дорогу. — Но это обитель двух холостяков. Все, что я могу вам предоставить, — это пара яиц и тюфяк в мезонине.

На крыльце, подпрыгивая от прохлады в тонких домашних шлепанцах, их ждал молодой растрепанный парень.

— Что там? — крикнул он нетерпеливо. — Деготь или тухлые яйца?

— Как вы понимаете, жители нашей деревни не являются сторонниками прогресса, — пояснил Хауслер с некоторой гордостью. — Нас тут считают едва ли не приспешниками сатаны.

— Вы что же, всем и каждому рассказываете про свою машину без лошадей? — спросила Лоттар с интересом.

— Да это Диттер испытывал динамит в поле с кукурузой, — ответил Хауслер.

— С пшеницей, — поправил его Аккерман с крыльца. — Но кто вы такие?

Лоттар снова представилась сама и представила Кристиана. На этой раз реакция была совершенно иной.

— Ух ты! «Компания Эрре и сыновья», да? А это сам господин Эрре, да? Возглавили компанию совсем юнцом, да? Да вы были даже моложе меня, да? В девятнадцать, да?

У Кристиана немедленно зазвенело в ушах.

— В семнадцать, — гордо поправила его Лоттар с таким видом, будто это было ее личным достижением.

Неутомимая как пчелка, она уже просочилась внутрь старенького домика, нашла бекон и яйца и сооружала нехитрый, но вкусный завтрак.

Выселила Аккермана из его спальни, сменила постельное белье и поставила греться ведро с водой.

— У нас еще нет канализации, — Аккерман ходил следом за ней, как голодный птенец, — а в городе уже везде есть, да?

— Не везде.

— А вы что, боитесь огня?

Кристиан, который сыто дремал здесь же, на кухне, встрепенулся.

И действительно, Лоттар не то чтобы сторонилась очага, но явно обходила его по широкой дуге. Ну и глазастый этот Аккерман.

— Не люблю, — сухо сказала она, — слишком горячий.

— Ну да. Огонь горячий, вода мокрая, — закивал мальчишка. Его спутанные пшеничные волосы подпрыгивали. Смазливый. Доброжелательный. Милый.

— Диттер немного одичал тут со мной, — пояснил Хауслер, — мы ведь патент получили несколько месяцев назад. Думали — ну теперь-то мир вздрогнет от такой затеи. А оказалось, что миру все равно. Какое-то время мы побегали от порога к порогу, но потом отчаялись, у нас закончились деньги, и мы вернулись сюда, поджав хвосты.

— Как вы вообще познакомились? — спросила Лоттар.

— В семинарии, — охотно ответил Аккерман. — Томас заявился туда с лекцией по электромагнитной теории света. Нацепил на себя рясу, прикинулся священнослужителем, а потом как начал формулы на доске выводить. Вот мы все рты пооткрывали. Скандал был знатный. Томаса выкинули вон, а я пошел за ним. Это было так весело.

Лоттар звонко рассмеялась.

— Если вы сговоритесь с господином Эрре, то мы перевезем вас в город, — сообщила она и вручила Аккерману ведро с горячей водой. Покосилась на очаг и отошла подальше. — Так всем будет удобнее.

Глава 9

Лоттар явилась немедленно, и Катарина закрыла за ней дверь с нескрываемым злорадством.

О, она умела распознать бешенство за внешним спокойствием Кристиана.

— Присаживайтесь, госпожа Лоттар, — вежливо предложил он. — Чай? Кофе? Что-то покрепче?

— Ну что вы, — ответила она с некоторой растерянностью и села на самый краешек кресла.

Раскачиваясь на стуле, он разглядывал ее. Серый строгий костюм, белоснежная блузка с высокой стойкой, никаких украшений, траурная повязка на рукаве.

— Как вы думаете, почему я предложил вам эту должность? — сухо спросил Кристиан и не стал дожидаться ответа: — Из-за ваших выдающихся способностей? Вовсе нет. Я искал доверенное лицо, на которое мог бы полагаться ровно так, как старикан Гё полагался на вас. Но, очевидно, я вашего доверия не заслуживаю, хоть на собеседовании вы и заверяли меня, что всегда откровенны со своим нанимателем.

Лоттар хмурилась все сильнее, слушая его, но не собиралась прерывать.

— Что вы себе вообразили? Что меня так поразит ваше сиротство, что я немедленно лишу вас должности? Так вот, ваше недоверие меня оскорбило куда сильнее. Я больше не заинтересован в вас, госпожа Лоттар, потому как вряд ли найду в нашем сотрудничестве того, что искал. Но вы вольны поступать, как вам вздумается. Можете продолжать здесь работать, а можете идти на все четыре стороны. Мне все равно.

Выговорившись, Кристиан не почувствовал облегчения. Только едкую желчь и разочарование.

Лоттар же даже не дрогнула. И от ее хладнокровия становилось противно тоже.

— Как же, — спросила она негромко, — исправить эту ситуацию?

— Вы могли бы начать с извинений, — буркнул Кристиан, тут же решив про себя, что ни за что ее не извинит.

— Будто бы это поможет, — проницательно заметила Лоттар. — Мне бы хотелось свести эту беседу к более конструктивному руслу.

Ей бы хотелось?

Конструктивному руслу?

Она что, не видит, что висит в этой компании на тонкой ниточке?

От негодования Кристиан едва не задохнулся. Жилет немедленно стал ему узок, а галстук удавкой впился в шею.

— Госпожа Лоттар, — тем не менее ему удалось обуздать свое бешенство, — что ж. Давайте конструктивно. Я хочу получить ответы на все свои вопросы. Мне необходимо знать, с кем я имею дело.

— Господин Эрре, — так же сухо ответила Лоттар, — к сожалению, я недооценила степень вашей заинтересованности в подноготной своих сотрудников. Мне казалось, что мое прошлое не так уж важно. Мне жаль, что я допустила подобную ошибку, но иногда мне сложно понять людей. В любом случае, я готова рассказать все, что вам интересно.

— Ладно, — Кристиан встал и прошелся по кабинету, — хорошо. Что произошло между вами и Анной Гё? О каком трагическом стечении обстоятельств и нелепой ошибке идет речь?

— Это действительно было нелепой ошибкой, — Лоттар явно напряглась, стиснула руки, ее плечи будто окаменели. — Господин Гё уехал на несколько дней по делам, я осталась одна в скрюченном домишке. И все его дети решили воспользоваться этой ситуацией. К сожалению, братья и Анна не обсудили свои намерения между собой. Надо ли вам говорить, что их удручало то доверие, которое мне оказывал их отец? Они считали меня авантюристкой и переживали, что мое влияние на господина Гё окажется слишком велико и это скажется на их наследстве. Разумеется, они все преувеличивали. На господина Гё невозможно было повлиять.

Кристиан перестал расхаживать по кабинету и присел на краешек стола, разглядывая Лоттар. Его поразила серьезность ее тона. Словно речь шла о чем-то куда более важном, чем нелепая ошибка.

— В тот вечер неожиданно приехала Анна и заявила, что останется ночевать. Я не удивилась, решила, что она просто хочет убедиться, что я не сопру столовое серебро. Тут надо сказать еще вот что: у господина Гё была привычка запирать меня на несколько часов в шкафу, если я приносила ему убытки.

— Что? — не веря услышанному, переспросил Кристиан.

— Он говорил, что так я смогу обдумать свои ошибки и не повторять их снова. Анна знала, как тяжело мне даются подобные наказания и решила… я не знаю. Проучить меня разве что? Просто отыграться? Как бы то ни было, она дождалась, пока я усну, и заперла дверь моей комнаты снаружи. По ее замыслу, я проснусь утром и испугаюсь. Это был довольно смешной план, — уточнила Лоттар с кривой усмешкой, — потому что я легко могла бы покинуть комнату через окно в сад. По правде говоря, я достаточно часто так делала, когда не собиралась ставить господина Гё в известность о своих вечерних прогулках.

Ее вечерние прогулки сейчас мало интересовали Кристиана. Взволнованный, изумленный, он пытался представить себе такую жизнь, когда тебя могут запереть в шкафу.

— Но в то же время братья Гё решили напугать меня иначе, — продолжала Лоттар, и в ее глазах вспыхнуло что-то темное. — Ночью они прокрались в сад и бросили мне в окно камень. Он попал в керосиновую лампу, которая стояла на тумбочке возле окна. Лампа упала. Занялся ковер, а потом занавески. Так из-за двух нелепых шуток я оказалась в запертой горящей комнате.

— Боже, — Кристиан наклонился вперед, едва удерживая в себе желание тряхнуть Лоттар за плечи.

Почему она позволяла все это семейству Гё?

Потому что у сиротки из приюта, тут же пришел ответ, выход из дома старикана был только на улицу.

Ненависть, которой не было в бледном лице Лоттар с сухими глазами и поджатыми губами, зарождалась в Кристиане.

— Что произошло после?

— Анна, — коротко ответила Лоттар. — Она почувствовала запах дыма и бросилась вниз, чтобы отпереть меня. К тому времени я уже потеряла сознание, задохнувшись, и она вынесла меня наружу. Ее братья потушили огонь. Никто из них не желал мне настоящего зла. Просто так сложилось.

— Как сильно вы пострадали?

— Анна немедленно отправила за семейным лекарем, я долго лежала в лечебнице, а потом меня даже отправили на воды, — Лоттар усмехнулась. — Господин Гё был в ярости — ведь он остался без прислуги на несколько месяцев. Тогда-то я и уговорила его взять в дом Ганса.

Глава 10

Дожидаясь, пока ему подадут чаю, Кристиан мрачно созерцал очередную безвкусную картину, которую Берта повесила в столовой. Она изображала пышнотелую нимфу, застигнутую во время купания подлым сатиром.

На лице нимфы было столько смущения и ужаса, что поневоле вспоминались расправленная спина Лоттар и та бестрепетность, с которой она согласилась обнажить свои шрамы.

В этом было что-то противоестественное и пугающее.

Все катилось к черту, и винить в этом было некого, кроме самого себя. Кристиану никогда не были свойственны ни наивность, ни идеализм, так почему же он так захотел Лоттар себе в тот день, когда увидел, как старикан Гё подписывает прочитанные ею документы?

Мысли о собственных фабриках давно тревожили душу Кристиана, но в его кругах фабриканты считались грубыми и неотесанными мужланами, для которых двери гостиных открывались не слишком охотно. И если презрительное «лавочник» уже почти стерлось за несколько поколений респектабельности, то навешивать на себя другой ярлык Кристиан не спешил. Слишком осторожный, чтобы кидаться в новое дело открыто, он предпочел бы действовать через посредника. Лоттар казалась ему идеальной кандидатурой — не связанная ни с его семьей, ни с компанией, потерявшая все со смертью старика Гё и не слишком известная в деловых кругах. Кроме того, юную девицу поначалу мало кто воспринял бы всерьез, ну а потом было бы видно.

Но идею прикрыться Лоттар следовало признать несостоятельной. Кристиан точно знал, что люди, совравшие в малом, соврут и в большом. Одна ложь всегда тянет за собой другую, и в итоге это нагромождение поглотит и того, кто обманывает, и того, кого обманывают.

Лжецов Кристиан опасался больше всех иных — трусов, предателей, скряг, лицемеров, игроков и распутников. По крайней мере, эти слабости были понятны и предсказуемы.

Где найти другого человека, которому можно довериться в столь важном деле, Кристиан не знал.

Кох, сколь бы дружелюбным он ни был, все же оставался родственником Берты, а иными приятелями Кристиан так и не обзавелся. Не воспринимать же всерьез знакомых по клубу или наемных служащих.

В чем разница между последними и Лоттар, Кристиан вряд ли смог бы объяснить. Однако для старика Гё девица явно была чем-то большим — тем, чем не захотела стать для Кристиана.

Она даже не захотела попытаться, и это наполняло душу едким разочарованием.

Чем Кристиан хуже старикана? Только тем, что не держал Лоттар за прислугу и не запирал в шкафу?

Хельга скользнула в столовую настороженная и с поджатыми губами. Было видно, что ничего хорошего от разговора с отцом она не ожидала, — слишком много стычек с матерью ей пришлось вынести.

— Значит, смешанная школа, да? — без обиняков начал Кристиан. — Ну рассказывай, для чего тебе это понадобилось.

Хельга села на стул напротив него, подняла свои бездонные глаза и вздохнула. В ней перемешались дедовское упрямство, практичность матери и недоверчивость самого Кристиана. С ранних лет она не доставляла особых хлопот, предпочитая хитрость и скрытность капризам и слезам.

— Потому что мне хотелось бы в будущем иметь свое дело, — ответила она, неожиданно напомнив ему Лоттар. — Мужья — это ненадежный товар.

— Вот как, — только и ответил Кристиан, неприятно пораженный этими словами. Никогда он не ограничивал Берту в деньгах и не вникал в ее расходы. И не собирался начинать в будущем. Кроме того, он ни за что бы не покинул семью, если бы его не выставили за порог. Так откуда такие разговоры?

— Это мама тебе такое сказала?

— Кое-кто, — уклонилась от ответа Хельга и зашла с другой стороны: — Многие девочки заканчивают смешанные школы. Это вовсе не значит, что они сразу становятся падшими женщинами.

— Ну, разумеется, нет, — Кристиана даже перекосило от того, что его дочь вообще знает о подобных женщинах. — Что за дикие предрассудки.

— Так считает мама, — нажаловалась Хельга.

Это было уже чересчур. Берта в своем стремлении удержать девочку в частной гимназии просто переходила всякие разумные границы.

— Скажи своей маме, — поднимаясь, сказал Кристиан, — что я немедленно разузнаю о смешанных школах и устрою тебя в лучшую из них.

Хельга не стала радостно восклицать или кидаться ему на шею. Вместо этого она лишь сдержанно кивнула, но ее глаза загорелись как два фонаря.

Кристиан сбежал из дома до того, как его настигла Берта с неминуемым скандалом.

Дом, который купила для него Катарина, был небольшим и скромным. Впрочем, Кристиан и не собирался устраивать здесь пышных приемов. Это было по части Берты и ее испуганных нимф. Старый камердинер, скорее строгий дядюшка, чем слуга, — вот кто теперь ждал его по вечерам. Мориц отказался следовать за Кристианом к Адели, но, услышав про новый дом, быстро собрал свои вещи и переехал. Теперь он рьяно наводил там порядок, перемежая наставления ворчанием.

Сегодня, вопреки обыкновению, Мориц не встретил Кристиана у порога. Это было загадочно, и Кристиан прошел по тихим и пустым комнатам первого этажа, а потом услышал приглушенные голоса из курительной комнаты. Один из них явно принадлежал женщине, и это показалось загадочным вдвойне.

Толкнув дверь, Кристиан остолбенел от увиденного. С сигаретой в зубах Лоттар сидела в кресле и потягивала виски. На небольшом столике между ней и Морицем лежали карты. Судя по тому, что на вошедшего никто не обратил внимания, игра шла не на жизнь, а на смерть.

— Мориц? — отмерев, ломко позвал Кристиан.

— Господин Эрре, — хищно протянула Лоттар, — вас-то я и жду.

Как будто были другие варианты!

— И, судя по всему, нисколько не скучаете в ожидании, — хмыкнул Кристиан и подошел ближе. Плеснул и себе виски в бокал, посмотрел на карты. — Мориц, кажется, я избавил вас от большой беды, — заметил он.

— Ваша правда, мой господин, — весело согласился камердинер. — Никогда в жизни не встречал такой смышленой особы.

— Господина Гё мучала бессонница, — пояснила Лоттар и украдкой потянулась. — Он принуждал меня просиживать с ним за картами ночи напролет. Ух, и ненавидела я раньше игру, потому что едва не засыпала потом на уроках. Но сейчас все видится совсем иначе. Господин Эрре, я пришла сказать, что ужасно обеспокоена происходящим.

Глава 11

В ожидании Корбла, секретаря покойного старикана Гё, Кристиан пил чай в кофейне и мрачно читал деловые сводки, которые готовил для него дотошный Дитмар Лонге.

Анна Гё вложила довольно крупную сумму в железнодорожную компанию, что означало, что она прислушалась все-таки к советам Лоттар об инвестициях.

Это раздражало и не умещалось в голове: странная девица действительно радела о финансовом благополучии вздорной дочери старикана Гё, из-за которой едва не погибла в пожаре.

— Кристиан! — громкий возглас оторвал его от размышлений. Монморанс, директор театра, подлетел, сияя улыбкой.

— Как странно видеть вас не за кулисами, — засмеялся Кристиан, поздоровавшись.

— А что делать? — Монморанс скорбно поджал губы. — Вы-то к нам теперь и носа не кажете. Нам не хватает вашего внимания.

— Вернее — моих пожертвований, — хмыкнул Кристиан.

— А между тем у нас новая прима… Такой талант, такие ножки!

От этого безыскусного предложения завести новую любовницу-актрису Кристиан снова рассмеялся.

— Благодарю покорно, — язвительно отозвался он. — Но я совершенно разочаровался в искусстве.

— Так, значит, слухи правдивы? Ваши вкусы разительно изменились?

— Слухи? — нахмурившись, переспросил Кристиан.

Монморанс, вдруг уверившись, что кошелек Кристиана для него теперь закрыт, подмигнул совершенно фамильярно.

— Да бросьте, Эрре, — ухмыльнулся он пошло, — ко мне забегала Адель, умоляла взять ее обратно. Она жаловалась на то, что вы бросили ее ради какой-то мрачной девицы с совершенно скандальной репутацией.

От такой интерпретации произошедшего Кристиан поморщился, но возражать было бы слишком унизительно.

Что ж, если Адель взялась за дело — значит, весь город уже чесал языки, обсуждая новое увлечение Кристиана Эрре. Бедняжка Берта.

Впрочем, если саму Лоттар ее репутация не беспокоила, то Кристиан и вовсе не собирался тревожиться на этот счет.

— Мне пора, — сухо проговорил он, заметив, что Ганс подает ему едва заметные знаки.

На улице его уже ждал неприметный экипаж, и, нырнув внутрь, Кристиан увидел Корбла. В последний раз они виделись на похоронах, и с тех пор некогда круглый живот этого толстяка изрядно сдулся, а щеки печально обвисли.

— Что вам от меня понадобилось, Эрре? — брюзгливо спросил Корбл, но он всегда разговаривал в подобной манере, и Кристиан преспокойно разжег сигару, откинувшись на жестком сиденье.

Экипаж медленно тронулся. Корбл нервно сгорбился.

— Конрад Браун, — наконец, заговорил Кристиан. — Смазливый и довольно никчемный тип, которого старикан Гё засунул в мою компанию. Кто платит ему теперь?

— Браун? — Корбл сдвинул брови, вспоминая, и это не слишком воодушевило Кристиана. У старикана что, целая армия шпионов в «Эрре и сыновьях»? Куда смотрит Гаррель?

— С кудряшками, — холодно подсказал Кристиан.

— Ах да, малыш Конрад. Вы правы, совершенно никчемный тип, — и Корбл замолчал, явно сочтя тему исчерпанной. Кристиану захотелось наступить ему на ногу, чтобы вывести из рассеянной задумчивости.

— Его запонки с бриллиантами, — вместо этого сказал он, — а шелковые жилеты стоят целое состояние. Неужели сквалыга Гё был так щедр с таким ничтожным мелким служащим, которого я никогда не допускал до действительно стоящей информации?

— Даже у меня нет запонок с бриллиантами, — пожаловался вдруг Корбл. — Эрре, вы шутите надо мной разве? Ваш Браун получал жалкие крохи, а после смерти господина Гё ему и вовсе платить бросили.

— Любопытно, — протянул Кристиан, полюбовался еще немного на унылую физиономию своего собеседника и неожиданно для себя предложил: — Корбл, если у вас совсем плохи дела, приходите ко мне.

— Идите к черту, — вяло отмахнулся Корбл, — мало вам того, что вы Лоттар к себе переманили?

— Переманил? — холодно переспросил Кристиан. — Насколько мне известно, ей были больше не рады в Торговом предприятии.

— Согласитесь, что наследников можно понять. Лоттар увела у них из-под носа акции банка, на которые братья Гё возлагали большие надежды.

— Девушка опасается за свою жизнь, Корбл, — буркнул Кристиан.

Корбл отвел глаза.

— Никто не ожидал, что она провернет такой финт и начнет работать на вас, — пробормотал он. — Вы были конкурентом господина Гё, и такое предательство привело его сыновей в ярость. Подлость Лоттар просто не знает пределов — ведь Абельхард вложил в нее столько сил. А эта девчонка… Она столько знает о делах предприятия. Непостижимо. Просто удар в спину. Впрочем, бродячие собаки не знают слова «благодарность».

Всю эту патетику Кристиан пропустил мимо ушей. Его интересовало совсем другое.

— Это можно как-то решить? — с нажимом спросил он. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из моих сотрудников пострадал. Я умею быть благодарным.

— Вы кое-чего так и не поняли в этой девице, — криво усмехнулся Корбл. — Лоттар не нуждается в помощи. Она виртуозно защищает свои интересы.

— Что ее связывает с кланом Ли? — быстро спросил Кристиан.

— А вот это выясняйте сами, мой дорогой Эрре, — злорадно отозвался Корбл. — У меня нет ни малейшего желания отвечать на ваши вопросы.

— Ты можешь мне объяснить, почему ничего не происходит?

— Кристиан, правильно ли я понимаю, что ты возмущен тем, что тебя все еще не убили? — Стефан Кох отсалютовал ему стаканом бренди.

— И к чему было разводить такой переполох?

Кристиан замолчал, слушая как часы клуба пробивают полночь. Четверг закончился.

Неизвестный отправитель дурацкой записки назначил похороны на пятницу.

— С появлением Лоттар твоя жизнь превратилась в полнейшую чехарду, — заметил Кох, на правах родственника и заместителя он любил говорить Кристиану неприятную правду в лицо. — Просто выставь ее на улицу, и все снова вернется в прежнее русло.

— Не хочу в прежнее русло, — отрезал Кристиан. — Там скучно.

— Зато теперь, когда за тобой повсюду следует этот громила, куда как весело, — скептически хмыкнул Кох.

Глава 12

Кристиан слушал молча — о том, как Хельга, испугавшись, отправила за Лоттар. Как та решила вопрос с воровством незатейливым подкупом. И о том, что эта «наглая выскочка» даже не подумала уведомить о произошедшем чету Эрре, что сделал бы на ее месте любой порядочный человек.

— Так вот откуда взялся договор с госпожой Фабер на пошив униформы для продавщиц магазина на улице Благочинства, — задумчиво протянул он, когда запал Берты иссяк. — Лоттар слишком разумна, чтобы посягнуть на «Грандис», и она нашла отличный компромисс.

— Что? — шокированно воскликнула Берта. — И это все, что ты можешь сказать?

Кристиан ответил не сразу, слишком увлеченный идеей Лоттар о создании спроса на пурпурные ткани. Вот где госпожа Фабер с ее магазинами готовых платьев может пригодиться.

Возможно, он и сам отдаст ей на обшив «Грандис», в любом случае, со старушкой нужно познакомиться поближе.

— Кристиан! — громко позвала его Берта.

— Прости, дорогая, — рассеянно ответил он, — что же, я рад, что госпожа Лотар так ловко все устроила.

— Прости? — едва не угрожающе переспросила Берта. — Я не ослышалась? Разве ее не стоит рассчитать немедленно?

— Я бы выписал ей премию.

— Кристиан!

— Дорогая, не надо так кричать, ты напугаешь детей, — мягко произнес Кристиан, — не Лоттар виновата, что наша дочь ворует. И она точно не должна заниматься ее воспитанием. Она просто уберегла нас от скандала. А теперь я хотел бы поговорить с Хельгой.

— Только не вздумай снова ей забивать голову разными дикими идеями, — торопливо произнесла Берта, мужественно приняв поражение. — И не ругай из-за воровства, я ее уже наказала.

Хельга и Исаак нашлись на кухне, где Мориц поил их чаем. Исаак по обыкновению уже рисовал карандашом какие-то завитушки на салфетке. Хельга, насупленная и хмурая, не поднимала глаз от чашки.

Кристиан потрепал сына по волосам и сел рядом с дочерью.

— Привет, — сказал он, — как ваши дела?

— Мама отправила Хельгу петь в церковный хор, — немедленно сообщил Исаак, — они целый день то плакали, то обнимались. Такая суматоха. Я свалился с пони, и теперь на коленке синяк. И мама не разрешила учителя по рисованию, потому что мне надо учить арифметику. Я ведь твой наследник. Ненавижу считать.

— Вот как, — ошалело пробормотал Кристиан, на которого свалилось слишком много информации разом. — Хельга, ты уверена, что хочешь остаться в гимназии для девочек?

Она опустила голову так низко, что ее лица и вовсе стало не видно.

— Конечно, — пробормотала Хельга себе под нос, — нечего даже и пытаться.

— Довольно серьезных разговоров, — весело прервала их Берта, — Мориц, что у нас на обед?

В понедельник с утра к Кристиану завалился Гаррель, начальник его охраны, и не принес никаких конкретных новостей о расследовании, зато щедро напустил тумана, подозревая во всем братьев Гё и предлагая избавиться от Лоттар как источника всех бед. Кристиан раздраженно отправил его к Стефану Коху, который полностью разделял его взгляды, и снова подумал о том, что Гарреля пора менять на кого-то более полезного.

Катарина казалась нервной и настороженной и лишний раз Кристиану на глаза не показывалась. Но, несмотря на напряженную атмосферу в собственной приемной, расставаться с Катариной Кристиан был решительно не намерен. Да ему проще было с Бертой расстаться.

Поэтому Кристиан с большим удовольствием уехал инспектировать магазины и вернулся только после обеда. Но не успел он погрузиться в документы, как за его спиной раздался леденящий душу тихий скрежет и зловещий шорох. «Убийца все же пришел», — промелькнуло в голове у Кристиана, и он стремительно развернулся, готовый к нападению.

— Спокойно, господин Эрре, — с насмешливой хрипотцой произнесла Лоттар, появляясь из тайного хода между их кабинетами, — я без ножа, но с хорошими новостями.

— Эльза, — длинно выдохнул Кристиан, — какого черта!

— Решила лишний раз не нервировать ваших служащих. Вы же слышали, какие слухи ваша пылкая Адель распространила по городу?

Она прошла по его кабинету — строгий темно-синий жилет и такого же цвета юбка. Безупречно белая блузка без намека на кружева. Волосы убраны в безжалостный узел — ни локона, ни заколки. Ничего лишнего.

Невероятно, что об этой лишенной всякого кокетства женщине то и дело вспыхивали непристойные домыслы.

— Простите меня за это, — Кристиан вернулся на свое место и кивнул Лоттар на кресло напротив.

— Вы не отвечаете за длинный язык Адель, — пожала она плечами, — ну разве что в философском смысле, ибо за каждой обиженной женщиной стоит непорядочный мужчина.

— Сурово, — хмыкнул Кристиан. — Так что у вас за хорошие новости?

— Я подготовила документы для учреждения акционерного общества. Аккерман и Хауслер приедут вечером, я их встречу и провожу в гостиницу. Завтра мы посмотрим здание для будущей фабрики, а потом можем заверить все бумаги. Но предварительно я бы показала их кому-то вроде вашего мэтра Шварца. Просто чтобы удостовериться, что там все верно.

— Отлично, — Кристиан посмотрел на часы, — встретимся через четверть часа внизу. Возьмите бумаги с собой. Но предварительно нам надо кое-куда заехать.

— Хорошо, — не задавая больше никаких вопросов, просто согласилась Лоттар, легко поднялась и скрылась в проходе.

Вот если бы все люди вели себя так разумно — то жизнь была бы куда приятнее.

В экипаже Лоттар сообщила:

— Ганс выяснил, откуда у вашего Конрада Брауна все эти запонки и жилеты. Догадайтесь, в чей дом он наведывается под покровом ночи.

Кристиан ответил ей выразительным взглядом, молча сообщая ей все, что он думает о предложении поиграть в загадки. Лоттар вдруг ясно улыбнулась, и, как каждая ее редкая, а от того ценная улыбка, эта тоже осветила ее лицо, добавляя глазам мерцания.

— Анна Гё, — торжественно объявила Лоттар.

— Как? — изумился Кристиан, — зачем ей платить за шпионаж в моей компании?