Идеальный отпуск

Отпуск, день первый.

Наконец-то.

После бесконечных месяцев офисного плена, дедлайнов, которые размножались быстрее кроликов, и начальника, считавшего, что фраза "срочно!" обладает магической силой, я добралась до своего спасения — домика в деревне.

Не просто домика, а идеального убежища.

Дом, выкрашенный в мягкий голубой цвет, будто впитавший в себя кусочек неба, с белыми ставнями, которые поскрипывали на ветру, словно говорили: "Мы тебя ждали". Газон, аккуратно подстриженный дядей Мишей (соседом-перфекционистом, который косил траву с таким усердием, будто готовился к королевскому приёму). Сирень, тяжелая от соцветий, благоухала так, что казалось — вот-вот опьянеешь от этого аромата.

И, конечно же, качели.

Мои любимые деревянные качели с толстыми верёвками, на которых я провела полжизни в детстве. Они всё ещё стояли под раскидистой яблоней, слегка поскрипывая, будто подмигивая мне: "Ну что, давно не качалась?"

Я глубоко вдохнула, закрыла глаза и позволила себе ощутить это — тишину, нарушаемую только пением птиц и ленивым жужжанием пчёл. Никаких звонков. Никаких писем с пометкой "СРОЧНО". Никаких коллег, внезапно вспоминающих, что "нужно немедленно обсудить".

Только я, качели и целая неделя абсолютного ничегонеделания.

Первым делом, я решила начать с чая. Не того офисного пакетированного суррогата, а настоящий, крепкий, с листьями мяты, сорванной тут же, у крыльца. Я налила его в свою любимую кружку с надписью "Не разговариваю до кофе" (хотя сейчас, в условиях тотального отпуска, я снисходительно разрешала себе общаться даже до чая).

Рядом на тарелочке красовался кусок вишнёвого пирога — трофей от тёти Люды, соседки, жены дяди Миши, которая, завидев меня, сразу постучала в калитку с словами:

— О, отпускница! На, порадуйся, я его только из печи достала. В городе-то такого не попробуешь!

Я, конечно, не стала объяснять, что в городе я вообще редко что-то пеку, если только не считать разогревание круассанов в микроволновке "кулинарными подвигами". Просто благодарно кивнула и устроилась на качелях, приготовившись к священному ритуалу — чтению и ничегонеделанию.

Книга была выбрана соответствующая — свежий детектив с интригующим названием "Убийство в библиотеке", где на первой же странице находили труп библиографа с канцелярским ножом в груди. Идеально для отдыха.

Но Вселенная, видимо, решила, что мой отпуск должен быть не только расслабляющим, но и немного экстремальным.

Муха.

Одна. Наглая. Непреклонная.

Сначала она просто жужжала где-то на периферии моего сознания. Потом сделала разведывательный круг над моей головой. Затем — дерзкое пике в сторону пирога.

Я прикрыла тарелку ладонью.

— Нет, — строго сказала я. — Это мой пирог.

Муха сделала новый заход.

Я отмахнулась книгой.

— Уходи! — прошипела я, внезапно осознав, что веду переговоры с насекомым. — Я в отпуске! У меня право на лень!

Муха, похоже, не читала трудовой кодекс.

Она снова спикировала, на этот раз приземлившись на самый край тарелки. Я замерла, оценивая ситуацию.

Вариант - махнуть рукой и поделиться. Но отпуск только начался, и я не готова к таким жертвам.

Или же - устроить охоту. Но я ленива и не хочу вставать.

Я решила пойти на хитрость и выбрала третий вариант - аккуратно отломила крошечный кусочек пирога и положила его на край столика.

— Вот. Договорились? Ты — тут, я — тут.

Муха, кажется, оценила жестокий прагматизм моей стратегии. Она перебралась на свою долю, оставив мой кусок в покое.

Я снова устроилась поудобнее, открыла книгу и погрузилась в чтение.

Солнце грело, качели слегка покачивались, а в книге как раз нашли второй труп, на этот раз в винном погребе.

Идеальный первый день отпуска.

(Если, конечно, муха не передумает.)

Отпуск, день второй.

Проснулась я от того, что по крыше забарабанил дождь. Не проливной, а такой — ленивый, летний, будто сама природа решила: "Сегодня все валяются в постелях и читают книжки".

Но у меня были другие планы.

А именно — клубника.

Тётя Люда вчера обмолвилась, что у нее на грядках уже поспела первая. "Сладкая, как мёд, крупная — чуть ли не с кулак!" — так и сказала, причём с таким видом, будто проверяла, смогу ли я удержаться от соблазна.

Я смогла.

...До утра.

Первым делом — кофе (отпускной, а значит, с пенкой и в любимой кружке). Вторым делом — составление плана операции "Клубничный рейд".

Проблема была в том, что тётя Люда — человек бдительный. Если она заметит, что я слишком интересуюсь ее грядками, то либо: накормит меня так, что я не смогу двигаться, либо заставит помогать с прополкой (а я в отпуске, черт возьми!).

Поэтому действовать нужно было хитро.

Я надела резиновые сапоги (дождь же), взяла зонтик и небольшую корзинку (чтобы не выглядеть слишком алчной).

Подойдя к заветной грядке, я обнаружила неожиданного помощника — рыжего кота Барсика, который, судя по довольной морде, уже успел полакомиться чем-то вкусненьким.

— Ты за мной подсматриваешь? — спросила я.

Барсик зевнул и начал вылизывать лапу, делая вид, что просто гуляет.

Я сделала пару невинных кругов по участку, затем, оглянувшись на Барсика, присела у грядки.

И… о боги.

Она была идеальна. Алые, блестящие ягоды, некоторые — размером с грецкий орех. Я аккуратно сорвала одну и попробовала.

Вкус взорвался во рту сладостью, чуть кисловатым послевкусием и чем-то, чего в магазинной клубнике никогда не бывает — вкусом лета.

Я забыла про осторожность.

— Это кто тут у нас по кустам шарится? — раздался за спиной голос.

Я обернулась. Тётя Люда стояла на крыльце, скрестив руки.

— Я… просто проверяла, не нужно ли помочь собрать! — выдавила я.

— Ага, помочь собрать. Себе в рот, — фыркнула она.

Барсик предательски потёрся об её ноги.

Но тётя Люда вдруг рассмеялась.

— Ладно, ешь. Всё равно птицы половину склюют. Только потом помоешь посуду за меня, договорились?

Я подумала.

— ...Можно я лучше прополю одну грядку?

Она задумалась.

— Две.

— Полторы.

— Идёт.

К вечеру дождь закончился. Я сидела на качелях (уже традиционно) с миской клубники, книгой и под присмотром Барсика.

В книге герой как раз раскрывал заговор.

В жизни я раскрыла заговор тёти Люды — после прополки грядок, ей все таки и удалось меня накормить.

Но я не жаловалась.

Завтра, возможно, пойду на реку.