Идеальный парень напрокат

Глава 1

Лиза Кузнецова

Всё началось с того, что я уронила торт на своего врага.

Нет, серьёзно. Мой «Наполеон» решил устроить собственное падение, причём выбрал для этого самый драматичный момент – ровно в тот миг, когда мой заклятый враг (ну или просто человек, который меня жутко раздражает – тут мнения расходятся) решил почтить меня своим присутствием.

Буквально за пару секунд пятикилограммовый шедевр, над которым я трудилась целый час, превратился в бесформенную массу на полу.

— Боже, вы живы?! — я вылетела из-за стойки, как ошпаренная, скользя в кедах по полу, который мгновенно превратился в каток из-за проклятого крема.

Признаюсь, сначала я подумала, что это клиент, но, увидев Савелия, который теперь был весь в креме и крошках от коржиков, на мгновение почувствовала облегчение.

— Вы… — он медленно стер крем с черной футболки и облизав палец, добавил, — гениальны.

Я замерла на месте.

Впрочем, так меня ещё никто не оскорблял.

— Это «Наполеон»? — он поднял кусок торта с таким видом, будто держал в руках редкую находку для своего научного исследования. — Вам не кажется, что крем немного пересолен?

— В самый раз для таких, как вы, — процедила я сквозь зубы, демонстративно сложив руки на груди. Всё, на что меня хватило — это испепелять этого нахала яростным взглядом. Кто он вообще такой, чтобы критиковать мою работу?

— Так… За какие такие заслуги я удостоился столь радушного приёма в вашей кофейне? — его голос звучал почти игриво, словно он наслаждался моим раздражением. А я… я готова была сквозь землю провалиться от злости.

Как же он меня бесит!

— Это просто случайность, не более того.

— Вы так всех врагов встречаете, кидая на них торты? — его ехидный голос словно ножом полоснул по нервам. Савелий Ростов — мой злейший враг, который год назад открыл своё кафе напротив и практически переманил всех моих клиентов. Сейчас он стоит надо мной, вооружившись острыми фразами вместо шпаги, и откровенно издевается.

— Простите, Ростов, но я правда не специально скинула на вас торт, который должен был принести мне доход, а теперь принёс лишь очередную головную боль, — оправдываюсь, чувствуя, как щёки заливает краской.

Он усмехнулся, играя желваками.

— Рад, что теперь у вас будет больше хлопот, нежели парой минут назад.

Его самодовольный взгляд стал последней каплей в чаше моего терпения. Да, я виновата — забыла о технике безопасности, увлёкшись процессом. Но это не даёт ему права потешаться надо мной! И я уверена, что у этого нахала в рукаве ещё припрятано множество козырей, которые он с удовольствием использует, чтобы сделать мою жизнь ещё более невыносимой.

— Непременно оповещу вас о том, когда мне будет скучно, чтобы вы подлили масла в огонь.

— Ащ, — воскликнул мужчина, сверкнув своими карими глазами. — Да вы горячая, как глазурь на плите.

— Комплименты — не ваш конёк, — парирую я, с трудом сдерживая раздражение.

Несмотря на то, что мы ведём эту необъявленную войну уже целый год, правила приличия никто не отменял. Поэтому (если признаться, то скрипя зубами от злости) я протянула ему стопку белоснежных салфеток и попыталась натянуть дружелюбную улыбку, от которой свело скулы.

Пока Савелий вытирает крем со своей чёрной футболки, я снова не могу удержаться, чтобы вновь рассмотреть его поближе. Он высокий и подтянутый, а его соблазнительные бицепсы, которые сейчас напрягаются, когда он вытирает крем, просто восхитительны. Статный стан и узкие бёдра создают привлекательный силуэт, а его задница, кстати, тоже хороша, и не спрашивайте, откуда мне это известно. Его густые тёмные волосы уложены, как в лучших рекламных роликах, а ярко выраженные скулы и слегка пухлые губы придают ему особый шарм.

— И на что же вы так старательно пялитесь? — его голос прозвучал резко, словно хлестнул меня по щеке.

О, как бы я хотела честно ответить на этот вопрос! Сказать прямо в лицо: «На вашу неуместную ухмылку, на самодовольную складку у рта, на победоносный блеск в глазах». Но я лишь молча сжала губы, чувствуя, как предательски краснеют щёки. Прикусила язык, чтобы не выдать своих истинных мыслей, чтобы не позволить им вырваться наружу ядовитой стрелой.

— У вас крем на бровях, — выдавила я наконец, старательно сохраняя невозмутимый тон.

Он рассмеялся — коротко, отрывисто. В этом смехе не было ни капли веселья, только горькая, почти ядовитая ирония. Словно смех сквозь зубы, смех человека, который сам не верит в то, что происходит.

Внезапный звон колокольчика, словно гром среди ясного неба, заставил нас подскочить, будто подброшенных пружиной. Этот звук ворвался в нашу перепалку так неожиданно, что сердце пропустило удар.

В дверном проёме возникла она — моя сестра во всей красе. Застыла на пороге, как статуя, и медленно, с театральным жестом, сдвинула на кончик носа свои огромные солнцезащитные очки. Её брови взлетели вверх в притворном изумлении, а на губах заиграла эта её фирменная усмешка.

— У вас кремовая вечеринка, — протянула она драматическим шёпотом, — и вы не позвали меня? Что ты за сестра такая! — в её голосе слышалось столько наигранного возмущения, что я не удержалась от улыбки.

— И тебе привет, Катя.

В тот момент я даже не представляла, как отреагирует Савелий на появление моей сестры – полной моей противоположности. Пока я вкалывала как проклятая, пытаясь вытащить семейное кафе из финансовой ямы, она блистала в обществе, успешная и обожаемая всеми.

— Ладно, не суть, — небрежно махнула она рукой, цокая каблуками по кафельной плитке и ловко обходя лужицу разлитого крема. Её зелёные глаза – такие же, как у меня, папины – с подозрением изучали незнакомца.

—Здрасти. — галантно улыбнулся Савелий. — Я бы поцеловал вам руку, но боюсь, что вы испачкаетесь.

— Ой, спасибо, но не надо, — фыркнула сестра, метнув в мою сторону победный взгляд. — Ты не забыла, что через неделю должна явиться на свадьбу? Или опять скажешь, что не сможешь прийти?

Глава 1.2

Тишина обрушилась на нас, как тяжёлое свинцовое одеяло, которое медленно опускается с потолка, давя на плечи и заставляя затаить дыхание. Катя застыла с приоткрытым ртом, словно кто-то внезапно выдернул из неё все батарейки, оставив лишь пустой корпус. Я замерла, чувствуя, как сердце пропускает удар за ударом, а в груди образуется ледяная пустота.

Пальцы Савы впились в моё плечо – не больно, но достаточно ощутимо, чтобы я поняла его безмолвный приказ: “Играй”. Я попыталась что-то сказать, но из горла вырвалось лишь жалкое: — Э-это…

Но Савелий, этот хитрец, подмигнув Кате, перебил меня: — Мы хотели сделать сюрприз. Но, видимо, придётся раскрыть карты раньше.

Катя медленно выдохнула, её взгляд метался между нами, как испуганная птица в клетке. Я чувствовала себя точно так же – ошарашенной, растерянной, пойманной в ловушку собственных эмоций.

— Карты? — прошептала она, переводя взгляд с меня на Саву и обратно. — Ты… Он… С каких пор?

В её голосе звучала смесь недоверия, удивления и какого-то детского разочарования, словно ей сказали, что Деда Мороза не существует. А я всё ещё не могла произнести ни слова, чувствуя, как реальность вокруг нас трещит по швам.

Савелий вздохнул так театрально, закатив глаза с таким наигранным раздражением, будто мы с сестрой были полными тупицами. И надо признать, это у него получилось чертовски очаровательно – его манера была настолько кокетливой, что я почувствовала, как кровь прилила к щекам. В ту же секунду всё стало кристально ясным, и я не знала, радоваться мне или пугаться.

— С того дня, как она пролила латте мне на паспорт, — его лукавая улыбка скользнула в мою сторону. — Это был знак.

Боже, как же он был прав. До сих пор помню тот первый день, когда он пришёл познакомиться со мной. И что вы думаете? Я, во всей своей грации неуклюжей слонихи, задела локтем стакан с латте, и вся эта коричневая жижа аккуратненько так растеклась по его документам. Но нет, не просто по документам – именно по паспорту! Словно сама судьба решила пошутить.

И да, это был знак – но только не любви, а настоящей войны между нами. Хотя Савелий так искусно играл свою роль, что даже я, зная правду, иногда начинала верить в его сказки.

— Латте? — прохрипела сестра, выдергивая меня из воспоминаний.

Савелий легонько наступил мне на ногу, намекая, что пора бы и мне вставить словечко, а то выгляжу как какая-то пленница на допросе.

— Да, в первый день, — выдавила я улыбку настолько натянутую, что, кажется, мои щёки вот-вот онемеют.

— Да, дорогая, — он повернулся ко мне, и я заметила, как уголок его губ предательски дрогнул от сдерживаемого смеха. — Ты же помнишь? Ты сказала: «Если не женишься на мне, я залью кофе всей твоей жизнью».

Боже, как же я ненавидела и любила одновременно эти его поддразнивания.

Савелий снова принялся надо мной подшучивать, словно игривый котёнок, тыча меня носом в очевидные вещи. Я закатила глаза, прекрасно зная, что он обожает эти маленькие спектакли.

— И что, ты согласился? — Катя скрестила руки на груди, разглядывая Саву с таким видом, будто перед ней редкий экспонат в музее.

— Ну, — он картинно задумался, — её «Наполеон» с перцем буквально покорил моё сердце. А ещё она угрожала мне вилкой!

Я чуть не поперхнулась от неожиданности. Вилка? Когда это я угрожала ему вилкой? Но Катя уже заливалась смехом, доставая телефон.

— Мама умрёт от счастья! Наконец-то ты не… э-э-э… одинокая безнадёжка!

— Катя! — я попыталась вырваться из его объятий, но этот хитрец только крепче прижал меня к себе, так что мой висок упёрся в его плечо. От него исходил такой знакомый аромат — кофе, гвоздика и что-то неуловимо мужское, от чего у меня перехватывало дыхание.

— Милая, не скромничай, — его рука скользнула по моей спине, вызывая табун мурашек. — Твоя сестра всё равно узнает, как ты очаровательно краснеешь, когда я называю тебя «сладкая булочка».

Катя театрально закатила глаза, но я отчётливо видела в её взгляде искорки искреннего восхищения. Или, может быть, это было что-то другое? Кто знает, что творилось в голове у моей сестры в этот момент. А вот мои щёки пылали так неистово, словно их опалило само пламя преисподней. Я физически ощущала, как жар растекается по коже, превращая её в раскалённый металл. Казалось, ещё немного – и от моего лица останутся лишь тлеющие угольки.

— Ну с тобой, сестренка мы поговорим позже.

Как только Катя начинала щурить свои хитрые глазенки, я сразу понимала – эта проныра только и ждёт момента, чтобы забросать меня вопросами. Её прищур был мне слишком хорошо знаком – такой же коварный, как у гадюки, готовящейся к броску. Я внутренне сжималась, предчувствуя неизбежный допрос с пристрастием, который, скорее всего, состоится поздним вечером, когда телефон разразится противной трелью и она начнёт методично выпытывать из меня каждую деталь.

— Кстати, ты зашла просто напомнить мне о свадьбе? — спросила я, затаив дыхание.

— Ага, — выдохнула сестрёнка, переводя взгляд на Саву. В этот момент он сиял так ослепительно, что, казалось, даже воздух вокруг нас искрился от его тепла. Его глаза светились таким счастьем, что, наверное, даже сестра, со своим острым взглядом, не могла отвести от него глаз.

Но моя проницательная младшая не стала заострять на этом внимания.

— А ещё я хотела узнать, не пойдёшь ли ты одна на свадьбу, — продолжила она. — Потому что там ты будешь чувствовать себя очень одиноко. Все придут с парами.

— Теперь она не одинока, — мягко подхватил Савелий, прижимая меня к себе ещё крепче, словно боялся, что кто-то может украсть моё тепло.

— Ну ладненько, — она картинно щёлкнула каблуками, направляясь к выходу. Её голос внезапно стал угрожающе-медовым: — Но если это розыгрыш, Лиза, я лично выложу в сеть твои самые непристойные детские фото!

— Хорошо-хорошо, — выдавила я искусственную улыбку, провожая сестру взглядом. В её присутствии я всегда чувствовала себя немного странно, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.