идикомне

1

- Я думала, что пары длиной в полтора часа – это просто плохая шутка училок, - Карина устало влачилась за мной по бесконечному коридору универа.

- Ну, и как? Смешно тебе? – спросила я равнодушно, глянув на неё через плечо.

- Обхохочешься, - закатила она глаза. -  Сразу после того, как хорошенько проплачусь в общаге под крылом какого-нибудь таракана, обязательно посмеюсь над всем этим. И так каждый день.

- Четыре года подряд, - напомнила я ей и в ответ услышала смесь из мычания и рыдания.

- Не говори мне эти страшные цифры! Я еще не смирилась с неизбежностью того, что одна пара – это два урока. Скучных, нудных урока.

На лицах других студентов, идущих нам навстречу, читалась ровно такая же усталость после пяти пережитых пар. Замученнее всего выглядели первокурсники, которых всё ещё можно было отличить по слегка растерянному выражению лица. Те же, кто учились на последних курсах, в основном, выражали пофигизм и почти брезгливую небрежность к нам. Да и выглядели они в целом так, словно делали огромное одолжение всему универу, явившись в его стены не в пижамах, как им, наверняка, хотелось бы.

Интересно было наблюдать за своеобразными кастами, образовавшимися в учебных коридор. Здесь без труда можно было вычислить «крутых типов», которые считали, что ширина всего коридора принадлежит одним лишь им и их широким плечам, на которых они несли своё высокомерие не только к другим студентам, но и к преподавателям.

Рядом с ними всегда ошивались «девочки-красавицы» или попросту «соски», у которых юбки, как правило, были короче волос на пустой голове. Глядя на них, складывалось полное впечатление, что одеваются они в витринах бутиков, раздевая перед занятиями очередного манекена, в шмотках которого и приходили в универ крутить задом перед крутыми типами. А те зачатки мозга, что у них имелись, предназначались только для того, чтобы регулировать ширину улыбку от идиотских шуток «крутых», и ловить момент, когда нужно будет картинно прикусить нижнюю губу, если один из «крутых» обратит на них внимание.

Забавнее всего было наблюдать за активистами. Эти ребята казались чудиками, пребывая в какой-то своей особой атмосфере, порой пробегая мимо зазевавшихся студентов в каком-нибудь нелепом костюме, и, крича друг другу что-то, должно быть, особенно важное. Самая неуловимая каста. Всегда при деле, но никогда никуда не успевают. Даже на занятия, на которые они, в прочем, и не торопились никогда, потому что имели блат в виде своей активной занятости в жизни универа.

Если «крутые типы» и их «соски» составляли подобие высшей касты, то активисты являли собой некое промежуточное звено между теми, кто был максимально крут и теми, кто являлся бледной тенью ни то, что элиты, а даже простых людей.

Ниже шла прослойка из зубрил, заучек и «ботаников», которые постоянно были в конспектах, передвигались по коридорам по стеночкам, опустив взгляд в пол, и, носили одежду, отобранную когда-то в неравном бою с дедушкой и молью.

Такой была и я – серая безликая тень, единственным ярким пятном которой являлась копна рыжих волос. В остальном, я не обладала никакими отличительными чертами, кроме особо крупных катышков на любимой застиранной клетчатой рубашке.

2

- В общагу сейчас? – спросила Карина, когда мы вышли из универа на широкое каменное крыльцо.

- Да, - сощурилась я от яркого осеннего солнца. – Перекушу и надо съездить в пару мест. Может, удастся устроиться на работу.

- Я бы тоже хотела работать, - выдохнула мечтательно моя одногруппница и соседка по комнате.

- Так поехали со мной. Может, возьмут.

- Я хотела бы работать, но я не хочу работать, - уточнила Карина, смеясь. – Прикинь, как гордо звучит «учусь и работаю»  в глазах ровесников и родителей!

- Прикинула, - повела я иронично бровью.

Я никогда не отличалась высоким градусом общительности. Возможно, мне когда-то хотелось бы быть такой же безмятежной, болтливой, простой и открытой как Карина, но внешние обстоятельства порой служат отличной основой для воздвижения тюрьмы, в которую со временем каждое из этих качеств запирается на пожизненный срок.

Внутри каждого из нас имеется такая тюрьма. В ней надёжно упрятаны все те качества, которые не приглянулись социуму, оказались им отвергнуты под гнётом обстоятельств, и, чтобы не оставаться в стороне от людского одобрения и принятия, мы прячем их, заковываем в тяжелые ржавые кандалы и выпускаем погулять в крайне редких случаях, на короткие мгновения, чтобы хотя бы для себя самих помнить себя настоящими. А затем снова прячем их и накидываем маску, в которой нас принимают и не хотят укусить побольнее.

Так сложилось, что в моей личной тюрьме слишком много меня, поэтому и я сама являюсь её затворником, и, стало быть, достаточно закрытым человеком.

Теплый осенний ветер поднял со старого асфальта листья и с шуршанием взметнул их в воздух. Прядь волос, выбившаяся из хвоста, завесила глаза. Привычным, отточенным годами движением заправила ее за ухо и замерла.

Совсем близко раздался гогот компашки крутых парней. Я знаю этот смех. Ровно так же смеялись в школе, когда находили новую жертву и издевались над ней напоказ. Я знаю, потому что сама неоднократно являлась такой жертвой, которую обсмеивали и унижали в угоду людскому идиотизму и низменным желаниям.

По коже пробежали мурашки, подобно вставшим на дыбы лошадям. Тело и разум кричали мне о том, чтобы я убиралась отсюда как можно дальше и сделала вид, что ничего не слышала. Но подсознание, помнящее о том, каково это – быть жертвой, просило о том, чтобы я вмешалась.

Пробежала взглядом по парковке близ крыльца и у самого выезда с территории университета увидела короля. По крайней мере, именно так себя ощущал и преподносил Клим, он же – Никита Климов. Старшекурсник, которому нечем похвастаться, кроме богатенького папочки. Но, отчего-то, именно он являлся местным корольком, перед которым все негласно пресмыкались. И это бесило сильнее всего. Его высокомерность, заносчивость, вспыльчивость… и много другое, за что его можно переехать на его же «гелике» сотни раз, почему-то превозносилось другими как нечто, что заслуживало поклонения.

И прямо сейчас, пока «король» восседал на капоте своей тачки, у его ног разворачивалось представление, приготовленное его шакалами. Иначе компашку его прихвостней и шестерок я назвать не могла. Эти придурки были готовы вылезти вон из кожи, чтобы понравится своему «корольку».

3

В этот раз жертвой их насмешек и легких, но, уверена, ощутимых и достаточно обидных ударов, стал парень, которого я иногда видела в общаге. И поводов для того, чтобы прицепиться именно к нему, у шакалов было предостаточно: толстый парень в розовой футболке и с очками на носу собрал целое комбо для того, чтобы сегодня внимание обратили именно на него.

- Какой же придурок, - выругалась себе под нос и зашагала в сторону компашки.

Лично я не видела ничего веселого в унижении человека толпой идиотов перед другой галдящей толпой идиотов.

- Яся, ты куда? – поспешила за мной Карина.

- Куда надо, - бросила, не обернувшись.

Я видела перед собой цель в веди большого розового пятна и шла к ней. Не станут же они бить девчонку на глазах у своих фанатов? Даже у отморозков вроде них есть свои границы, хоть и не самые четкие.

- Яся, ты с ума сошла? – прискакивала рядом Карина, пыталась поймать меня за руку, чтобы остановить. – Не лезь туда, ненормальная! Это не наше дело.

- Не наше? – резко остановилась и повернулась к девушке. – Не наше?! А если бы там была ты? Ты бы тоже так считала и не ждала бы хоть какой-то помощи, чтобы эти придурки отвлеклись от процесса твоего унижения хоть на секунду? Если да, то напросись к ним следующей. Обещаю – вмешиваться не стану.

Скинула ее ладонь с плеча и на всем ходу врезалась в шакала, который дразнил парня его же очками.

- Эй! – вякнул тот, которого я оттолкнула.

Проигнорировала его гонор и отобрала очки, вручив их парню, который, похоже, без них почти ничего не различал вокруг себя.

- Ты как? – спросила я у него участливо.

- Нормально, - буркнул тот недовольно и стал отряхивать джинсы от пыли, в которой его успели извалять.

Отошла в сторону и под тихие смешки зевак и шакалов подняла рюкзак парня.

- Держи, - протянула ему лямку, за которую он зацепился.

- Уходи отсюда, - произнес он тихо. – Я сам справлюсь. Сейчас еще и тебе перепадет.

- Не бойся, - ответила ему вполголоса и громче, чтобы могли слышать все, добавила. – Они не станут на глазах у своих фанатов толпой бить девчонку. Иначе золотого мальчика лишат денежек.

Карина, стоящая неподалеку, пугливо выпучила глаза и бросила настороженный взгляд в сторону, где на «гелике» сидел местный королёк.

- Толпой не станем, - уж слишком тесно подошел к моей спине шакал. У самого уха клацнула смердящая пасть. – Я и один могу тебя воспитать, рыжуля.

Закатила глаза от «оригинальности» придуманной им специально для меня клички. Повернулась к идиоту, чтобы увидеть его лицо поближе, и неожиданно вздрогнула, услышав тихий, но достаточно внушительный мужской голос, раздавшийся с «гелика».

- Рава, отошёл от неё.

Глядя шакалу в глаза, насмешливо выгнула брови, тоже напоминая ему, где его место – подле ноги его хозяина.

Снова повернулась к парню в розовой футболке, который закончил отряхиваться от пыли, и теперь, похоже, ждал только меня.

- Идём, - взяла его под локоть, словно мы прямо сейчас уходили, боясь оборачиваться, не от толпы отморозков, а вышагивали на романтической прогулке.

- Ты сейчас вляпалась в дерьмо по самые уши, - шептал парень, спасенный мной.

- Ничего не будет. Успокойся, - так же тихо шепнула ему в ответ и, привычно опустив взгляд, прошагала вместе с ним мимо сгустка студентов. – Уже через пять минут они забудут нас обоих, когда на горизонте появится новая жертва.

- Первачи, - фыркнул парень. – Наивность так прёт.

- Просто заткнись и иди, - ущипнула его за руку, которую все еще держала.

- Капец! Клим на тебя смотрит, - прошипела нагнавшая нас Карина.

Без особо интереса бросила быстрый взгляд через плечо и безошибочно встретилась глазами с королем всех шакалов. С легким прищуром на абсолютно каменном лице, скрытом прядями темных волос, с которыми заигрывал ветер, он смотрел на меня в упор. И лишь за мгновение до того, как я собралась отвернуться, уголка его губ коснулась хищная полуулыбка, пустившая мурашки по моим рукам.

- Плевать, - отвернулась я, снова сосредоточив внимание на том, куда ступаю. – Пусть хоть дыру во мне прожжёт. Всё равно не запомнит.

4

Толстый парень, имя которого, как выяснилось по дороге в общагу, было Евгений, или попросту - Женя, достаточно быстро нашёл общий язык с Кариной. Возможно, дело в самой Карине и её исключительной болтливости, или в том, что сама я привычно замкнулась в себе как в комнате с мягкими стенами. Поэтому до общаги просто влачилась за ними, иногда натянуто улыбаясь, если они вдруг вспоминали обо мне и оборачивались, чтобы бросить пару фраз и снова вернуться к своей болтовне.

Разошлись мы с Женей только на втором этаже, где была его комната, а сами поднялись на третий.

- Фух! – выдохнула Карина так, словно сбросила с плеч скалу, а не рюкзак, в котором было лишь несколько тетрадей и пара ручек. Рухнула на свою кровать и  уставилась в потолок. – Не представляю, как при таких нагрузках старшаки успевают еще и тусовки устраивать. А ведь у них еще курсовые и дипломные!

Молча дёрнула бровями, поняв, что наблюдательностью моя одногруппница и соседка не отличается. Если смахнуть с ее глаз розовые очки, обрамленные радужной ватой, то она смогла бы увидеть, как эти самые старшаки посещают занятия, тусуясь за углом одного из корпусов.

- Макароны будешь? – спросила я, открыв крышку сковородки, в которой остался недоеденный нами завтрак из макарон и обжаренного фарша.

- Чую, к концу курса задницы у нас будут шире дверного проёма, - хохотнула Карина, всё также созерцая потолок.

Зависла со сковородкой в руке, ожидая её решения. Сама я не очень голодная, поэтому если Карина откажется, то, в принципе, еще часа два-три можно спокойно прожить без еды.

Ответа соседки не последовало. В комнате воцарилась тишина, заполняемая её редким бессвязным мычанием.

Похоже, она успела забыть о моем вопросе и приступила к напеванию какой-то незатейливой песни.

- Будешь или нет? – спросила я с нажимом, несдержанно закатив глаза.

Иногда при разговоре с ней мне казалось, что говорим мы на разных языках. Причем, её язык я понимала, но вот она мой – нисколько.

- А? Да, буду, - приподняла она голову, чтобы коротко на меня посмотреть и снова уронила ее на подушку. – Сейчас бы торт-мороженое, да?

- Есть только макароны с фаршем. Но в холодильниках на общей кухне, наверняка, найдётся лёд.

- И что? Зачем он мне?

- Посыплешь сахаром, - повела я плечом. – Поешь. Не торт-мороженое, конечно, но тоже что-то холодное и сладкое.

- Тебя, вообще, хоть что-то радует в этой жизни? – приподнялась она на локтях и с укором попыталась вглядеться в черты моего лица.

- Одиночество и тишина, - бросила я ей и вышла из нашей комнаты, чтобы со сковородой в руках добраться до общей кухни и разогреть наш скромный ужин.

Внутри общей кухни имелись только два холодильника, две больших плиты, духовые шкафы в которых предназначались то ли для хранения пакетов, то ли для хранения мусора. Точно сказать сложно, но, в любом случае, открыть их я вряд ли рискну. И ещё в кухне был большой деревяный стол, который, судя по следам от ножей, оставленных на его поверхности, служил разделочной доской. К нему, если честно, тоже не хотелось дотрагиваться.

Вместе со мной в кухне был еще какой-то парень, который варил пельмени в большой кастрюле, видимо, сразу для всего этажа. Бросив на меня незаинтересованный взгляд, когда я вошла в одно с ним помещение, он сразу уткнулся обратно в телефон, продолжив листать ленту инсты с многочисленными видосиками с громким музыкальным сопровождением.

Молча гипнотизируя сковородку, несколько раз перемешала ее содержимое и, поняв, что макароны достаточно нагрелись, выключила плиту, схватила сковородку за пластиковую ручку и вернулась в комнату, где так же бросив на меня равнодушный взгляд, Карина уткнулась в телефон.

Ясно. Обиделась.

- Салат сделать? – спросила я, чтобы убедиться в своем предположении.

- Мне всё равно, - ответила девушка, не оторвавшись от телефона.

Точно обиделась.

В сопровождении тишины, которую редко нарушали голоса из общего коридора, приготовила салат, состоящий из огурца и пучка пекинской капусты, заправленный майонезом и солью. Максимально просто и нищенски, но достаточно сытно и вкусно для бедных студентов.

- Садись, - позвала Карину.

Секунда промедления и под ее ногами скрипнули старые половицы не менее старой общаги. Несколько шагов, в каждом из которых угадывалось большое мне одолжение, и она, наконец, устроилась за столом напротив.

Скрежет вилки о сковородку изредка нарушался звоном её же об тарелку с салатом и отпиванием горячего чая из кружек.

За всё время нашего ужина Карина ни разу на меня не посмотрела, не попыталась начать диалог или привычно ей начать напевать себе под нос.

Моё желание о тишине и одиночестве только что было исполнено. Обычно я этому рада, но сейчас, отчего-то, необъяснимое чувство вины давило на плечи и прижимало к земле, заставляя стыдливо опускать голову и тоже избегать с ней встречи взглядами.

5

После молчаливого ужина прошло уже несколько часов. За это время я успела съездить в кафе и один супермаркет недалеко от общаги, чтобы убедиться в том, что они не нуждаются в новых сотрудниках. Наивно было полагать, что в радиусе десяти километров от студгородка можно найти хоть какое-то место работы. Сотрудники с такой текучкой и непостоянством меняются чаще, чем туалетная бумага в общественном туалете.

Сейчас уже перевалило за десять вечера. Карина всё в том же молчании и с непроницаемым лицом сходила в душ и сейчас забралась под одеяло, снова залипнув в телефон. Я в душ хожу, когда время перевалит за полночь. Обычно к этому часу никого в подвале нет и можно спокойно помыться в душе, в котором не предусмотрены кабинки – есть только перегородки, чтобы между девочками оставалась хоть какая-то тайна. Хорошо, что создатель этого общежития догадался хотя бы разделить душевые на мужскую и женскую и в них вели два коридора в противоположных направлениях. В противном случае, я предпочла бы мыться в городском фонтане – в нём и то приватность было бы больше.

Бросила мимолетный взгляд на соседнюю кровать, где, повернувшись ко мне, лежала Карина, перекрыв своё лицо телефоном. Интересно, надолго её молчания хватит? Впрочем, неважно. Пройдёт ещё несколько дней, и она найдёт себе подружек по интересам, у которых будет пропадать до и после занятий. И здесь к моей мечте о молчании присоединится одиночество.

Кажется, жизнь в общаге начала налаживаться…

Вернула внимание к электронной книге и поправила наушники на голове. Я не знаю, откуда во мне это взялось, но желание почитать всегда сопровождается желанием послушать музыку и наоборот. Одно без другого, конечно, может существовать, но с трудом. Видимо, навязчивая идея оградить себя от внешнего мира слишком глубоко пустила корни в мое подсознание и активно сыпет ядовитыми плодами.

Через несколько минут боковым зрением уловила движение – Карина села на своей кровати и вставила босые ноги в желтые тканевые тапочки. Уверено дошагала до двери, вызывая в моей голове вопросы о том, куда она могла пойти. Открыв дверь, она отошла чуть назад и указала в мою сторону рукой.

Только теперь я заметила стоящего в коридоре Женю. Розовую футболку он благоразумно сменил на черную, а в руке удерживал торт. Розовый.

Футболка была переплавлена в крем?

Пошевелив губами, махнул мне рукой и робко улыбнулся.

- Что? – отложила книгу на колени и стянула с головы наушники.

- Говорю, я с тортом. Чай пить будем? – повторил Женя специально для меня.

- В честь чего торт? – непонимающе нахмурила брови и насторожено взглянула на торт в его руке, на который Карина смотрела, едва не пуская слюни.

- В знак благодарности, скажем так, - дернул парень плечами. – Я твой должник.

- Успокойся, - откинулась я обратно на подушку и поднесла к лицу электронную книгу, продолжив чтение. – Никто никому ничего не должен. Просто не носи больше ту розовую футболку, если тебе, конечно, не полюбилось валяться на земле под чужой подошвой.

- А ты… милашка, - хохотнул парень после секундной заминки. – И всё же, я купил этот торт специально для тебя.

- А мне? – возмущенный возглас Карины заставил меня оторваться от книги. – Я там тоже была, вообще-то, если ты забыл.

- Я помню, - обратился к ней Женя несколько снисходительно. – Ты там только моргала, если не ошибаюсь.

- И дышала еще, вообще-то, - цокнула девушка в ответ. – Вечно мой труд недооценивают.

- Ну, тогда могу заметить, что в тот момент, пока Яся вытаскивала мой зад из передряги, у тебя еще обмен веществ неплохой прошёл, обновились тысячи клеток….

- Вот! – ткнула Карина в его сторону указательным пальцем. – Я там без дела не стояла. Гони торт!

- Яся? – вопросительно протянул Женя.

Посмотрела на него и его презент с большим сомнением. Если я сейчас приму его подношение, то придется пригласить его в комнату и распить с ним чай и разжевать торт. Молча, как с Кариной, это сделать не получится. Поэтому, либо придётся поддерживать диалог, либо понадеяться на то, что эти двое так и продолжат междусобойчик, в который мне необязательно быть вовлеченной. Достаточно вовремя и в нужных местах кивать, и иногда улыбаться. С другой стороны, я могу резко ему отказать и на этом наше общение можно считать оконченным. Но… наверное, хватит на сегодня одной обиженной мной Карины. Она как раз хотела торт-мороженое. Женя, конечно, принес не его, но торт там точно есть.

- Ладно, - выключила книгу и запрятала ее под подушку. – Заходи, только больше ничего приносить не нужно. И «спасибо» достаточно.

6

- Не люблю ничем не подкрепленное спасибо, - сказал Женя и вошёл в комнату. Дверь за ним быстро закрылась Кариной и торт оказался перехвачен ею же. – Вообще-то, это не тебе.

- Вообще-то, заткнись, - буркнула на него девушка, уже открыв торт. Достала три блюдца, поставила их на стол, рядом положила нож и три вилки. – Пойду чайник наполню, а то на троих воды не хватит.

Сказав это и взяв с края тумбы чайник, она вышла из комнаты и в спешном порядке ушла в конец коридора, где находились раковины или, говоря между студентами, - умывальня.

Между мной и Женей толстыми тяжелыми канатами повисло молчание. Лично мне сказать было нечего. Я уже настроилась на то, что говорить мне сегодня ни с кем не придётся. И, раз уж, он сам пришёл, куда его не звали, то пусть первый и подкидывает темы для разговора. Либо мы продолжим всё в том же молчании ждать Карину, речевой аппарат которой всегда запущен и работает даже во сне.

Я не шучу. Моя соседка, правда, треплется во сне, что в первую ночь меня здорово напугало и напрягло так, что я почти не спала, боясь, что она может еще лунатить и придушить меня.

- Это… - начал Женя, топчась на месте. - …Если Клим со своей бандой будут к тебе лезть, то ты скажи мне.

Вздернула на мгновение брови и прикусила нижнюю губу, пряча язвительную усмешку.

- И чем мне это поможет? Разве торт мы сейчас будем есть не в честь того, что ты не смог постоять сам за себя?

- Я большой и толстый, поэтому пока они будут бить меня, ты успеешь убежать и спрятаться, - нервная улыбка исказила его лицо.

В каждой шутке есть доля шутки, судя по всему.

- Не думаю, что мне когда-то пригодится такая помощь, - покачнулась с пяток на носки и обратно, спрятала руки в длинных рукавах объемной толстовки. Неловкость снова заполнила помещение.

- Ну, я предложил, - шумно выдохнул парень и сел на один из свободных стульев за столом.

И снова наступило гнетущее молчание.

Дверь комнаты распахнулась, прохлада коридора ворвалась в комнату и коснулась ног. Карина окинула нас странным взглядом и невесело покачала головой.

- Так и думала, что молчали тут без меня, - произнесла она и поставила чайник на платформу, сразу его включив.

Синий свет и нарастающее шипение заполнили угол. Еще одним источником непрекращающегося звука служила Карина, которая выдвинула второй стул и ударила себя по бёдрам, задумчиво оглядев комнату.

- Так! Предлагаю придвинуть стол к моей кровати, потому что стула у нас в комнате только два. Хватайся, пухлый, - в приказном порядке махнула Жене рукой и схватилась за край стола, ожидая, когда парень приступит к помощи ей.

- Сама ты пухлая, - цокнул он и, встав со стула, отодвинул его в сторону, чтобы не мешал. Вцепился пальцами в противоположный край стола и, подняв его вместе с Кариной понёс в направление ее кровати.

Пришлось вжаться в стену, чтобы не мешать их каравану.

- Я могу сравниться только с твоим пухлым пальцем, - язвила Карина. – И то мне надо немного до него потолстеть.

- Как ты с ней живёшь? – спросил меня Женя, глянув через плечо.

- Молча, - ответила за меня соседка, тем самым бросив маленький камень в мой огород. – И ты тоже давай молча, то есть с закрытым ртом, чтобы мне больше торта досталось.

- Ничего, что торт я принёс, вообще, не для тебя? – укоризненно спросил Женя, поставив вместе с ней стол у её кровати.

- На первый раз я тебя прощаю, - великодушно ответила Карина. – А в следующий раз я хочу торт-мороженое.

- Думаешь, меня кто-то станет бить во второй раз? – спросил он.

- Думаешь, к завтрашнему дню ты похудеешь и поводов лупануть тебя раз-другой уже не будет?

- Не будет. Сегодня было исключение.

- То есть до этого тебя никто не бил? – спросила я, скептически. – Ты на каком курсе учишься?

- На третьем. И нет, до этого меня никто не бил. А то, что произошло сегодня – это первачи выбивали себе место в компании Клима.

- В его компанию пробиваются через какие-то конкурсы? – спросила я скептически и поднесла два стула к поставленному ими столу.

- Нет. Просто, первачи стремятся показать ему свою крутость, чтобы попасть в элиту, а для этого, унижение толстого парня в очках и розовой футболке – отличный инструмент.

- И? Кучка идиотов, толпой унизившая одного парня, не дающего отпор, теперь считается элитой? – каждое слово я брезгливо выплёвывала, представляя, как плюю каждому из тех уродов в лицо.

- Нет, конечно, - усмехнулся Женя. – Клим их пережует и выплюнет, когда наиграется ими. Возможно, он это делает прямо сейчас. Так что я на них не в обиде, потому что скоро их ждёт участь гораздо хуже моего минутного унижения.

- Как это мерзко, - меня передёрнуло от самого осознания того, что в школе, что в универе унижение слабых сильными считалось чем-то обыденным.

- Чайник вскипел! – оповестила нас Карина, разливая ещё бурлящую воду по кружкам.

7

- Вы вместе учитесь, да? – спросил Женя, указав на нас обеих.

- Да, - привычно ответила за себя и меня Карина, потребляя торт уже от основного куска. Свой маленький кусочек с блюдца она уже съела. – Журналистика.

- Я лингвист, - кивнул парень и бросил на меня взгляд над оправой очков.

Наверное, пытался понять, почему кусок выделенного мне торта я лениво ковыряю, а не поглощаю с голодными глазами, как это делает Карина.

- И какие языки? – спросила соседка, снова заполняя тишину.

- Английский и испанский, - ответил Женя.

- О! Я буду тебя юзать для просмотра пары испанских сериальчиков, к которым еще не вышел перевод. Будешь мне субтитрами служить.

- Служить? – хохотнул парень. – Уже называть тебя своей госпожой?

- Нет. Попозже. Я включу сериал, посажу тебя рядом, а ты будешь говорить мне: «моя госпожа, он сказал», ну, и там дальше по сценарию.

Вяло улыбнулась простоте своей соседки и придвинула ей своё блюдце с тортом, к которому так особо и не притронулась.

- Будешь? – предложила ей, заметив, что она решила попридержать свой аппетит, поняв, что и так уже много съела и нам ничего не останется, если она продолжит в том же духе.

- А ты? – огромные карие глаза в обрамлении черных пушистых ресниц смотрела на меня в упор.

- Я наелась за  ужином. Торт в меня уже не влезет.

- Точно? – задала она контрольный вопрос, уже придвинув к себе блюдце.

- Ешь.

- Кайф! – разве что не мурлыкая, Карина напала на торт с самой довольной моськой. – Где ты его купил?

- В нашем магазине, - ответил ей Женя, отпив свой остывший чай.

- Это тот, который через дорогу от общаги?

- Угу, - кивнул он ей и снова посмотрел на меня. – Ты не очень общительная, да?

- Не очень, - ответила я, опустив взгляд в свою пустую кружку.

- Странно, - хмыкнул Женя.

- Почему? – подняла я, наконец, на него взгляд.

- Ты так бесстрашно врезалась в Раву и даже крошнула батон на Клима при всех, что я был уверен, что ты открытый и болтливый человек.

- Это был секундный порыв. Не более, - отрезала я сухо, не желая снова поднимать тему, в которой меня, почему-то, пытались выставить национальным героем.

- Даже для такого секундного порыва нужно иметь стальные… мотивы, - смягчил он выражение.

- У каждого имеются свои мотивы. Мне же необязательно их разжевывать?

- Думаю, необязательно, - чуть нахмурился парень, а я снова посмотрела на пустую кружку. – Но, если тебе нужно буде чем-то помочь, то я могу быть полезен.

- Мне ничего не нужно. Успокойся, - встала со стула и вышла из-за стола, прихватив с собой пустую кружку, чтобы помыть её и вернуть на сушилку.

- Она сегодня ездила искать работу и не нашла, - выпалила Карина и тут же заткнула рот куском торта, почти невинно захлопав ресницами.

- Я работаю в кафе посудомойщиком в пяти остановках от нашей общаги. Сегодня искали новую официантку. Могу застолбить тебе место, если хочешь, - буднично произнес Женя. – Застолбить? Завтра придёшь и узнаешь всё у менеджера.

- Я…

- Соглашайся, - перебила меня Карина. - В нашей семье кто-то должен зарабатывать на тортики.

Шумно выдохнула, возведя взгляд к потолку.

- Хорошо. Завтра после занятий загляну в твоё кафе.

- Класс! – выпил Женя залпом остатки чая. - Завтра с утра позвоню администратору и скажу о тебе. Он как раз ищет мелких и шустрых.

- Спасибо, - дернула я бровью, подавив желание вставить пару своих комментариев.

- Похоже на характеристику кладовой мыши, - мои мысли прозвучали вслух, но изо рта Карины.

- Не подумал, - Женя виновато поджал губы. – Просто передал слова администратора. Сорян.

- Ладно, - великодушно произнесла Карина. – За тортик мы тебя на первый раз простим. За ещё один тортик, как ты понял.

- Наглость – второе счастье, - хохотнул парень. – Ладно. Принесу на днях.

Ещё около часа Женя гостил в нашей комнате. Вдвоем с Кариной они образовали максимально шумный и болтливый дуэт. В какой-то момент поймала себя на мысли и желании уйти в какое-нибудь уединенное место и просто дождаться, когда им надоест общение. Но, так как я еще ничего не знала в этом городе и даже просто по общаге передвигалась с некоторой настороженностью, то всеми силами делала вид, что слушаю их и даже что-то понимаю из сюра, в котором они перепрыгивали с темы на тему.

После полуночи, когда ушёл Женя, Карину уснула, а в общаге образовалась тишина, решила спуститься в душ и помыться. К этому времени уже почти все спят, в душе может оказать не больше двух-трёх человек таких же сонных и нелюдимых как я.

Запрятав линзы в специальный футляр, прихватила косметичку и полотенце, на цыпочках покинув нашу с Кариной комнату. Опустив взгляд, неслышно спустилась в подвал. Вода шумела. Помимо меня в столь поздний час мылась еще одна девушка, не обратившая на мое появление никакого внимания.

8

Не первая моя почти бессонная ночь в общаге, но первая наполненная чувством страха и желанием бежать.

Никто ко мне не пришёл, никто меня не искал, никто не долбился в дверь с намерениями вытащить меня из постели и прилюдно показательно казнить.

Да, кто-то ночью проходил по коридору. Вполне могло быть, что это была компашка Клима с ним во главе, потому что галдёж и смех нескольких парней, уходящих дальше по коридору, сменился неспешными шагами человека, идущими следом за ними. Он словно искал что-то, высматривал, на секунду мне показалось, что он остановился напротив нашей двери нашей с Кариной комнаты, но этот момент был таким коротким, что я быстро выкинула его из головы, а уверенные неторопливые шаги тем временем утекли дальше по коридору.

Утром, как обычно, я проснулась раньше Карины, надела линзы, привела себя в относительный порядок, надела оверсайз толстовку, джинсы и кеды. Затем проснулась Карина, позвонила своей маме и стонала о том, что не выспалась. Сделала вид, что сочувствую ей, хотя сама проспала в общей сложности не больше двух часов за ночь.

Ожидая препода к очередной паре, заняли аудиторию и равномерно растеклись по ней разносортными компашки. Впрочем, кто-то был в компашках, а кто-то… я, например, сидела у окна и бросала редкие взгляды на старый тополь, с которого промозглый осенний ветер срывал последние желтые листья.

Погодка – отпад. Скорее всего, через час-другой начнётся проливной дождь и утопит к чертовой бабушке этот серый безликий город, который показался мне интересным только тогда, когда я ездила подавать документы на поступление. Сейчас же он не представлял для меня никакого интереса. Возможно, потому что я перестала его замечать, окунувшись с головой в рутину. Учёба, общага… ещё и работа на носу. Точно! Работа. Нужно найти Женю и узнать у него по поводу кафе. Может, и правда, что-нибудь получится.

Ждать помощи от матери и отчима я разучилась ещё в средней школе, а просить у них деньги сейчас – для меня было равно добровольному купанию в дерьме, которое щедро на меня польёт отчим, почувствовав себя господином.

Поэтому работу нужно найти как можно скорее, так как неизвестно, какого размера будет стипендия и будет ли она у меня вообще.

Отвела взгляд от окна и опустила в тетрадь. Чтобы не сидеть просто так, выписала из листка расписания название предмета и имя преподавателя. Старательно подавила в себе желание школьницы достать из рюкзака набор цветных ручек и подчеркнуть первые строки в новой тетради. Судя по тому, как заполняют тетради мои одногруппники, уже можно считать удачей, что у них имеется хотя бы одна простая синяя ручка.

Но, с другой стороны, какая теперь разница? Никто не обращает на меня внимание, все заняты общением и знакомством друг с другом, можно немного побыть собой, пока никто не видит.

Открыла рюкзак и, не доставая из него полностью набор цветных гелевых ручек, выудила одну – фиолетовую. Ровной линией подчеркнула название предмета и, немного поразмыслив, добавила еще одну линию. Щелкнула колпачком и смахнула невидимые крошки с клетчатого листа тетради.

Неожиданно щеку обожгло чьим-то пристальным вниманием. По рукам пробежали мурашки, вынуждая тонкие волоски встать дыбом. Кто-то пялился на меня. За восемнадцать лет жизни я научилась всеми своими рецепторами ощущать чужое внимание к своей персоне, чтобы быть готовой ко всему.

Резко вскинула взгляд на открытую дверь аудитории и сразу попала в капкан чужих глаз. Возможно, голубых. Или серых. С такого расстояния сложно различить какого цвета у него радужка, но совершенно несложно понять, что пялятся эти глаза прямо на меня. В упор, чуть насмешливо и, конечно же, высокомерно.

Лёгкая ухмылка с приподнятым уголком тонких губ щекочет мои нервы. Какого чёрта!

Климов стоит в коридоре у окна и смотрит прямо на меня, пока на его шее висит какая-то рыжая девица и, то ли что-то говорит ему на ухо, то ли просто его обсасывает. Судя по его самодовольной улыбочке, делает она и то и другое.

Рыжая. Ненастоящая. Искусственная. Наверное, это некая сверхспособность истинно рыжих – отличать настоящую рыжину от фальшивой. Эта девчонка – фальшивка.

Мне до сих пор кажется чем-то диким осознание того факта, что кто-то добровольно красится в такой цвет. В универе таких не очень много, но на мой взгляд, даже одна такая девица – уже перебор. И, конечно же, она относится к «соскам», иначе ей не было бы позволено столь фривольно болтаться на шее самого крутого и влиятельного парня универа, который, почему-то, вместо того, чтобы заняться с ней обоюдным лизанием ушей, предпочитает пялиться на меня.

Так же прямо посмотрела на него несколько секунд и я, но не выдержала давления. Даже находясь на таком расстоянии, фактически в другом помещении, он оказывал на меня некоторое влияние. Учащенный пульс и мелкая дрожь в кончиках пальцев слишком ярко свидетельствовали о том, что его внимание не оставляет меня равнодушной. Да и бессонная ночь тоже наложила свой отпечаток.

Вернула внимание окну и старому тополю за ним. Листьев стало еще меньше. Ветер сегодня был беспощадным, завывая где-то в кронах и срывая с дерева уже не только листья, но и мелкие ветки.

- Всем добрый день! – в аудиторию ворвался громкий поставленный мужской голос. Преподаватель. – Все собрались?

По полу заскрипели стулья, гул разговоров затих.

9

Мне нужен был Женя, потому что именно он знал название кафе, в котором, возможно, мне предстояло работать, если моя кандидатура им подойдёт.

Изучая его расписание и помня несколько вводных данных о том, что он третьекурсник-лингвист, пыталась найти в какой он сейчас аудитории.

Мои пары только что закончились, поэтому моно было заняться трудоустройством.

Примерно вычислив Женину группу, поняла, что его занятия тоже только что закончились. И, либо он уже ушёл в общагу, либо у меня еще есть шанс поймать его на выходе из универа.

По стеночке, чтобы не врезаться в других студентов, отошла от расписания и осмотрелась вокруг. Никого в очках и в теле. Значит, уже ушёл.

Поставив рюкзак на подоконник, натянула на плечи объёмную кожаную куртку. Она выглядела как привет из девяностых, снятый с лысого бандита, но мне она нравилась. По крайней мере, в ней и в толстовке на флисе я чувствовала себя комфортно. Рюкзак накинула на плечо, капюшон на голову, так как ветер успокаиваться не намеревался, а простыть, едва начав учёбу и не найдя работу, я не хотела.

Коснулась ручки двери, чтобы покинуть универ и в этот же момент кто-то поймал меня за локоть.

- Привет, - улыбка держащего меня Женя выглядела крайне фальшивой. – Как дела?

- Привет, - повторила за ним и нахмурилась, пытаясь понять, какого лешего он меня лапает. Мягко, но достаточно уверено вырвала свою руку из его захвата. – Я тебя искала.

- Я тоже, - нервная улыбка на его губах казалась кривой и неестественной.

- У тебя всё нормально? – нахмурилась я, остановившись напротив него на широком крыльце.

- У меня? – переспросил он и быстро осмотрелся вокруг. – Нормально.

- А если честно? Ты какой-то странный.

- В общем… - начал он тише и снова попытался поймать меня за локоть. В этот раз я отстранилась раньше, чем он успел бы меня коснуться. – После вчерашней стычки на парковке кто-то пустил слух, что мы с тобой парочка.

- Что? – округлились мои глаза настолько, что я рисковала потерять линзы. – Кто пустил?

Оглядела толпу выходящих из универа студентов, словно это был кто-то из них.

- Я не знаю, кто, но, наверное, кто-то из тех девчонок, которые видели, как ты вчера за меня впряглась.

- Блин! – стиснула лямку рюкзака и нервно потопталась на месте. – И что теперь?

- Не знаю. Расстанемся? – улыбнулся Женя в этот раз вполне естественно.

- Да, скажем сплетницам, что не сошлись характерами, - усмехнулась в ответ и натянула капюшон на лоб, подавляя дрожь от пронизывающего ветра.

- Всё фигня, - начал парень, пряча руки в карманы своей куртки. – Ко мне ночью приходил Клим.

- Клим? – волна жара и дрожи упала в желудок. – Зачем? Он тебе что-то сделал?

- Нет-нет, - поправил он торопливо очки на переносице. – Формально, он пришёл к пацанам, моим соседям по комнате. Но в какой-то момент их разговор коснулся вчерашней ситуации на парковке и, соответственно тебя.

- И?

- Илья, мой сосед, спросил, когда я успел найти себе такую заступницу, рассказал про слухи, что мы с тобой пара. Ну, я и сказал, что мы с тобой уже давно вместе.

- Ты идиот? – вырвалось из меня. – Как давно? Я здесь учусь меньше месяца! Когда мы, блин, успели?!

- Типа, встречались ещё до универа, - виновато поджал он губы.

- Болван, - зажмурилась и сжала пальцами переносицу. – И нафига было врать? Ты мог пресечь эти слухи парой слов.

- Я испугался, ясно? Там был Клим и…

- И что? Заставлял тебя врать, за язык тянул?

- Нет. Он вообще со мной не разговаривал и смотрел как на кусок чего-то вонючего. И я решил перестраховаться и сказал, что мы с тобой встречаемся.

- Для чего? Что тебе это даёт?

- Я не знаю, - вспылил он неожиданно и сразу остановился. – Прости. Просто, ночью я решил, что таким образом защищаю себя. И тебя, возможно.

- Каким образом?

- Мой мозг построил логическую цепочку, в которой Клим и его ребята не будут трогать меня, боясь тебя после вчерашнего. А еще я подумал, что они не будут трогать тебя, если будут знать, что у тебя есть парень.

- Ты идиот, - смотрела на него во все глаза.

- Ты уже говорила.

- По-моему, до тебя плохо дошло.

- Прости, - снова эта виноватая гримаса. – Я поддался легкой панике и думал, что спасаю нас обоих и только сегодня утром понял, что придумал полный бред. Вернее, подтвердил бред пустоголовых куриц.

- Идиот, - выдохнула я обреченно. – И что теперь? Как я понимаю, мы расстаемся?

- Прежде чем мы расстанемся, я хочу, чтобы ты знала, что ты лучшее, что было в моей жизни, - прижал он руку к своей груди с левой стороны. – Я никогда не забуду эти счастливые сутки.

- Дурак, - хохотнула я, расслабившись. И именно в этот момент из универа вышел Клим со своей компашкой. Острый взгляд светлых глаз скользнул по моему лицу, затем по затылку Жени и сразу потерял интерес к нашей парочке.

10

Здание кафе ничем особым не выделялось. Служа обычной пристройкой к какому-то бизнес-центру, оно, скорее всего являлось самой обычной закусочной, в которую иногда заплывал офисный планктон за кофе и быстрым перекусом.

Но, стоит признать, обстановка внутри мне понравилась гораздо больше. Запах свежесваренного кофе и свежей выпечки отлично стимулировали выделение голодной слюны, которой был полон рот уже меньше чем через секунду после входа. Стены основного зала были выполнены из имитации кирпичной кладки белого кирпича. Уютные, маленькие черные столики и столы по центру зала и желтые диванчики у стен и окон не выглядели вырвиглазно, а отлично дополняли друг друга. Даже массивная барная стойка, словно выпиленная из массива дерева, вписывалась сюда идеально, а красный кирпич, из которого были выполнены стены, манил к себе от самого входа всех забежавших на чашечку кофе, чтобы распить его прямо здесь или взять с собой навынос.

Хотя, лично я бы осталась с чашечкой кофе прямо здесь. Ожидая появление администратора и переодевания Жени в униформу, зависла на одном уютном уголочке, отгороженном от основного зала небольшой ширмой. Два желтых диванчики, между ними черный столик, а рядом шкаф с книгами и сувенирными безделушками, которые у многих стоят на домашних полках. И пледы. Стопка цветных пледов на самой нижней полке. Рай для интроверта в общественном месте.

- Добрый день, - раздался рядом мужской голос.

Вздрогнула и резко повернулась на звук, сразу отступив на шаг. Похоже администратор по имени Антон, как было написано на его бейджике, ничего не слышал о личном пространстве и социальной дистанции.

- Здравствуйте, - натянуто улыбнулась и схватилась двумя руками за лямку своего рюкзака, висящего на плече. Волнение уже щекотало затылок, нашептывая, что пора отсидеться в своей тихой темной норе.

- Вы Ярослава, как я понял? – спросил он.

- Да. Я бы хотела устроиться официанткой, если это возможно.

- Студентка?

- Первый курс.

- Угу, - кивнул он и что-то записал в черном блокноте. – Санитарная книжка имеется? Медкомиссию проходила?

- Имеется, проходила, - сняла с плеча рюкзак и потянулась за папкой с документами. Опыт подработок научил меня носить их с собой на всякий случай, если хочешь куда-то устроиться. – Вот.

- Подожди, - остановил меня Антон и окинул придирчивым взглядом. – По росту и телосложению подходишь идеально. На вопросы отвечаешь коротко и по делу, а теперь контрольный тест: что в этом зале не так? Что бы ты изменила или дополнила, или убрала совсем?

- Вопрос с оттенком отказа, - пробормотала себе под нос и снова окинула взглядом основной зал.

- Молодец. Язык есть, значит от буйных отбиться сможешь, - одобрительно кивнул Антон.

Что здесь не так? Дополнить? Изменить?

Чёрт! Думай, Яся!

- Не на всех столах есть солонки и перечницы, - сказала я, почти вжав голову в плечи, словно мне вот-вот по ней прилетит топором.

- Принята, - сразу ответил Антон и взял из моих рук папку с документами. – Завтра заступаешь в шесть вечера. Работаешь до одиннадцати. Работа через день. Устраивает такой график?

- Да, - бросила коротко, не веря своим ушам.

- Сейчас оформишься и можешь быть свободна. Униформу тебе выдадут завтра.

- Хорошо. Спасибо, - сдержанно улыбнулась, хотя готова была пританцовывать от счастья.

У меня будет работа и зарплата! Это ли не удача?

Из-за двери за барной стойкой появилась голова Жени в очках и черной бандане, и вопросительно дёрнулась, словно спрашивая «взяли?».

Едва заметно кивнула и получила в ответ его широкую улыбку и большой палец вверх.

Оформление документов тоже не заняло много времени и уже через полчаса я была свободна.

Ветер на улице всё ещё сходил с ума, гоняя по тротуарам сорванные листовки и брошенные кем-то фантики. Утепленная толстовка и кожаная куртка плохо спасали от прохлады, поэтому от остановки я почти бежала до общаги, чтобы поскорее согреться и что-нибудь перекусить.

Уже на подходе к нашей с Кариной комнате поняла, что моим планам на тихий вечер в теплой постели и горячим ужином сбыться не суждено.

Заливистый девичий смех был слышен уже за несколько комнат. Открыла дверь и с внутренним стоном увидела двух девчонок в компании Карины, сидящих вместе с ней на её постели. В руках телефоны, на лицах сияющие улыбки, которые померкли, стоило мне войти и нарушить идиллию их девичника.

Подавила раздражение, запнувшись об чьи-то кеды, разбросанные у входа.

- Привет, - бросила мне одна из девчонок, которая училась с нами в одной группе. Ева, кажется.

- Привет, - ответила ей, вяло улыбнувшись уголками губ, и переступила через обувь, аккуратно сняв рядом свои ботинки.

Следующим пунктом, кольнувшим мою нервную систему, стал обеденный стол, заваленный грязной посудой и фантиками. На ужин мне осталось щедрое «ничего».

Компания на кровати соседки продолжила тихо подхихикивать, показывая друг другу экраны телефонов. Карина бросила на меня взгляд похожий на виноватый, но сразу отвлеклась на свою новую подружку, тычущую ей в лицо своим телефоном.

11

С шилом в одном месте дождалась окончания последней пары. Через двадцать пять минут начинается смена в кафе, а я еще даже не на остановке, чтобы доехать до него из универа.

Неделю я отработала безупречно, без единого замечания и, похоже. Сегодня эта хорошая традиция будет нарушена.

Первой выскочила из аудитории, на ходу запихивая в рюкзак тетрадь с конспектами и ручку.

- Бежим! – поймал меня за локоть Женя, который тоже опаздывал и всю пару долбил мне об этом сообщениями на телефон.

Застегивая рюкзак, бежала туда, куда он меня за собой тащил. Слепо доверилась парню, который служил отличным тараном, расталкивая всех если не физически, то намёком на то, что если он в кого-то врежется, то кому-то мало не покажется.

Но мой бег оказался недолгим. Уже через несколько секунд плечо разорвало болью, Женина рука исчезла с локтя, а саму меня откинуло назад и только благодаря тому, что в другую мою руку вцепился кто-то еще, мне удалось удержаться на ногах и не разбить голову о цветочные горшки, стоящие под окном.

- Яся! – паника в голосе Жени ударила меня по вискам и вернула в чувство после секундной растерянности.

Подняла взгляд и встретилась с глазами-льдинками. Голубые. У него голубые глаза, а не серые, как я предполагала.

- Пухлый, - произнес Клим ровным холодным тоном, при этом продолжая смотреть мне в глаза и держать за руку. – Будь аккуратнее со своей девушкой.

Большой и жирный акцент на слове «своей» резанул слух. Торопливо опустила глаза и мягко повела плечами, освобождаясь от касания его рук, тепло которых согревало даже через плотную ткань толстовки.

- Яся, прости! – кипиш в лице Жени здорово давил на нерв. – Я не заметил…

- Всё нормально, Жень, - остановила его и закинула рюкзак на плечо, тут же поморщившись и со свистом впустив воздух в легкие, когда боль растеклась по руке от места столкновения с Климом.

- По-моему не нормально. Дай посмотрю, - нахмурился Климов и потянулся к замку моей толстовки с явным намерением её расстегнуть.

- Не трогай меня! – возможно, это было излишне резко и даже громко, но меньше всего мне хотелось, чтобы меня кто-то раздевал в университетском коридоре пусть даже и с заботой в светлых глазах. – Женя, мы опаздываем.

Сделала шаг в сторону и быстрыми шагами поспешила к лестнице, слыша, как за мной, тяжело дыша, спешил мой фиктивный парень.

- Я тебя прибью. Ты же обещал остановить эти сплетни, - ворчала на него через плечо, всё ещё горящее болью.

- Я сказал пацанам по комнате, что мы с тобой расстались, но решили остаться с друзьями, - оправдывался парень. – Наверное, просто пока не до всех дошло…

- Иди быстрее… друг, - буркнула на него, перебегая дорогу к автобусной остановке. – Блин! Плечо болит. Ты мной стену хотел проломить?

- Прости, Ясь, - Женя остановился напротив меня под козырьком остановки и состроил виноватую рожицу. – Просто, от меня он отклонился, я думал, что и от тебя тоже. Ну, или ты сама чуть в сторону возьмёшь.

- Забей, - потирала я плечо. – Сама виновата – в рюкзак уставилась и не заметила его Величество.

- Сильно больно?

- Нормально. Через пару минут пройдёт.

Но ни через пару минут, ни через пару часов, ни к концу смены боль в плече так и не отпустила. Она, конечно, стала гораздо слабее, скорее всего из-за того, что я была загружена работой и не замечала боли, но совсем плечо о себе позволять не позволяло, напоминая резкими спазмами, когда я неосмотрительно быстро поднимала руку, чтобы взять со стойки заказы или поднести ручку к блокноту.

До закрытия кафе оставалось около пятнадцати минут. Последняя парочка на сегодня так и не могла определиться с выбором.

- А можно мне цитрусовый раф? – тыкала в меню блондиночка с кукольным лицом. – О, или ореховый? Какой вкуснее, милый?

«Милый» сидел и терял краску с лица после каждого названного ею пункта из меню. Видно, что парень такой же простой студент, как я, и вряд ли у него есть деньги на что-то, что может оказаться дороже эспрессо.

- Не знаю, зая. Выбирай, что хочешь, - ответил он ей, растеряно уставившись в меню, а у самого по лбу бежала горящая строка с надписью «памагити!».

Прикусила внутреннюю сторону щеки после упоминания «зая» и «милый» между людьми, которые вряд ли знают друг друга больше нескольких дней, и уставилась в свой блокнот, тихо и почти терпеливо постукивая кончиком ручки по чистому листу.

Что там говорится в основах буддизма? Страдания - повод к развитию? Потерпим...

- Я не знаю, что я хочу, - притворно захныкала девушка, едва не вызвав у меня приступ закатывания глаз. – Тут всё так вкусно выглядит.

- Могу предложить вам эспрессо, - вклинилась я, спасая парня и себя от долго нытья неопределившейся. – Самый лучший в городе. Ваш парень умеет выбирать места с самым вкусным кофе, - натянула на лицо пластиковую улыбку и заметила благодарность в лице парня.

- Да? – засияли огромные глаза девушки, которыми она, казалось, не умела моргать. – Тогда можно нам два кофе?

12

Сделав заказ и не удостоив больше бармена взглядом, Клим устроился на высоком барном стуле и уставился в телефон, что-то быстро листая на дисплее. Даже с расстояния в несколько метров было заметно, что его волосы влажные. На улице дождя не наблюдалось. Только ветер, который ежедневно носил туда-сюда тучи по свинцовому небу, словно играя с прохожими, которые уже несколько дней брали с собой зонты на всякий случай.

Небольшая красная спортивная сумка была перекинута через его плечо и свидетельствовала о том, что он, скорее всего, с какой-то тренировки, после которой, очевидно, принял душ – отсюда и влажные волосы.  

Машинально протирая столик, стала наблюдать за работой бармена. Есть в его действиях нечто завораживающее – точные отточенные движения, которым хотелось научиться. Дима не сомневался ни в одном взмахе руки и движение пальца, чем иногда казался мне машиной с определенным алгоритмом действий, заложенных в него если не матушкой природой, то каким-то гениальным инженером.

Но неожиданно моё внимание заострилось именно на том, что он готовил для Клима. Я была уверена, что там будет ничто иное как черный, как его сердце кофе, без сахара и сливок, и такой же горячий, как ад в его душе. Но его заказом «как обычно» оказался бамбл.

Необычно. Хотя, в этом что-то есть.

Холодный, не каждому по вкусу.

Осколки льда - такие же острые и цепкие как его взгляд.

Апельсиновый сок, свежевыжатый, – должно быть, выражал его резкость и некоторую долю бьющей в нос авантюрности.

Черный кофе – оттенок его темной сущности, в которой лично мне не хотелось бы гулять даже с фонариком.

И я пропустила, какой сироп был влит в напиток сразу после осколков льда. Кленовый или карамельный? Наверное, карамельный. Вряд ли такой эгоистичный мажорчик как Клим станет разбираться в многогранности вкуса кленового сиропа. Сладко и ладно.

- Яся, - неожиданно обратился ко мне Дима, заставив замереть с тряпкой в руке, а палец Клима зависнуть над экраном телефона. – Ты, наверное, езжай в общагу. Поздно уже. Мы с Жендосом тут всё закроем.

- Спасибо, Дим, - скомкала в руках тряпку и обошла стол. С ровной спиной, на ходу развязывая фартук и чувствуя между лопаток тяжелый взгляд, прошла мимо Клима, неосознанно обратив внимание на бутылочку сиропа в руке бармена, которую он возвращал в батарею других бутылок.

Кленовый. Любопытно…

У своего шкафчика быстро сменила платье официантки на свою привычную толстовку и джинсы. Толстую косу спрятала под капюшоном. Можно было бы дождаться Женю и вместе с ним поехать в общагу, но его трёп в конце дня после пережитого раннего подъёма, пяти пар и работы до позднего вечера мне хотелось слушать меньше всего. Мне нужна тишина, душ и холодная постель. Даже есть не хотелось так сильно как просто расслабиться и ни о чем не думать хотя бы до утра. Впрочем, боль в плече точно не даст мне о себе забыть, как и синяк, который на нем образовался.

Накинула куртку, закрыла свой шкафчик и убрала ключик от него в карман рюкзака. Распутывая на ходу наушники, вышла из каморки и сразу попала в облако мужского смеха. Клим и Дима о чем-то оживленно разговаривали и, судя по всему, было им достаточно весело. Видимо, для птицы такого высокого полёта, как Клим, болтать при прислуге, трущей столы, - ниже его достоинства.

И вот опять – я вышла и смех, и разговоры прекратились. Один короткий взгляд холодных глаз в мою сторону и его внимание снова занял телефон. Ясно. Челядь не достойна царской улыбки.

- Пока, Дим, - махнула я бармену.

- Пока, Яся, - широко улыбнулся мне парень. – И это… Спасибо ещё раз! – поднял он два пальца левой руки, обмотанных пластырем.

Ближе к вечеру умудрился проколоть их ножом для колки льда. У всех резко началась боязнь крови и паническая атака у самого Димы, пока я не дала ему нашатыря из аптечки, а сама в это время залепила пострадавшие пальцы пластырем.

- Не за что, - улыбнулась в ответ уголком губ. – Постарайся не отрезать к концу смены оставшиеся восемь.

- Как скажешь, - добродушно усмехнулся, от чего плечи крупно дрогнули. – Пока.

- Пока, - повторила и вышла из кафе, предварительно перевернув табличку на двери из «открыто» на «закрыто».

Автобусная остановка находилась через дорогу наискосок. Обойдя гелик золотого мальчика, вышла на «зебру» и быстрым шагом перешла дорогу. Остановившись под козырьком остановки, надела наушники и стала топтаться на месте, ожидая приезда своего автобуса или маршрутки с нужным мне номером.

Яркий блик, отразившийся от открываемой двери кафе, ударил в глаза. Намеренно отвернулась, но периферийным зрением, на всякий случай, наблюдала за происходящим.

Гелик моргнул фарами, покорно приветствуя своего хозяина, который сначала закинул на пассажирское кресло спортивную сумку, а потом и сам сел за руль, удерживая в руке стакан кофе.

Двигатель завелся, облако выхлопных газов взметнулось в небо, но машина так и осталась стоять на месте.

Напряжение тонкой иглой кольнуло в затылок. Чего он ждёт? Удобного момента, чтобы сбить меня своей тачкой как кеглю в боулинге? Или Женю выжидает?

Отмахнулась от своих же мыслей и уставилась в горизонт. Если у него была бы необходимость добить Женю после той стычки на парковке, то он бы это сделал еще неделю назад.

13

- Ты принципиально не хочешь меня дожидаться? - пыхтел за спиной Женя, нагнав меня на крыльце универа.

После моего вчерашнего ухода из кафе без Жени, я узнала, что, оказывается, нужно было его дождаться и ехать в общагу вместе.

- Зачем тебя дожидаться? Дорогу до общаги ты не хуже меня знаешь.

- Просто так, - скорчил он странную рожицу, будто смысл сказанных им слов должен служить основным аргументом нашего спора. – Нам же в одну сторону, всё равно. Да и вместе веселее.

- Не знаю, - хмыкнула я и повела плечом. – Мне и одной неплохо.

- Знаю-знаю, - закивал Женя и стал спускаться вслед за мной по ступенькам. – Карина уже сказала мне, что ты королева одиночества.

Не стала комментировать то обстоятельство, что меня обсуждали за спиной и, возможно, перемыли несколько косточек.

- Ну, - остановилась я и резко крутанулась на месте, едва не заставив парня в меня врезаться. – Едем в общагу? Вместе же веселее, - с притворным восторгом потрясла в воздухе руками.

- Я на работу, - деловито заявил Женя и поправил очки на переносице средним пальцем. Двусмысленно, однако… - Это ты работаешь день через день, а у меня график два через два.

- Ты сейчас хвастаешься или мне нужно посочувствовать тебе?

- Я сам еще не понял, - поджал он губы, комично улыбнувшись с выпученными глазами. – А где Карина, кстати?

- Со своими подругами, наверное.

- Подругами? А разве вы не…

- Королева одиночества, - повела я бровью. – Сам понимаешь.

- Точно, - усмехнулся парень. Закинул руку за голову и прочесал затылок. – Ну, ты звони или пиши, если что.

- Зачем? – нахмурилась я непонимающе.

- За чем-нибудь. Может, в кафе тебя нужно будет подменить или ещё чего. Работаем же вместе.

- Мм, - протянула я бесцветно. – Кстати, а почему ты не говорил, что Клим часто бывает в кафе?

- Не так уж и часто. Раза три в неделю в конце рабочего дня приезжает за своим кофе и сваливает. А вчера он просто первый раз попал на твою смену, - разложил всё по полочкам Женя и тут же пристально всмотрелся в моё лицо. – Он что-то хотел тебе сделать вчера? Или мне? – внезапно округлились его глаза.

Едва удержалась от закатывания глаз.

- Ничего. Просто спросила.

- Ты его не бойся. Он так-то нормальный, когда без своих дружков.

- Угу. Сказал парень, который чуть глаза не выронил от страха, когда услышал его имя. Или кличку… Кличку.

- Просто инстинкт самосохранения, - попытался Женя отшутиться.

- Или эффект сжатого сфинктера, - не удержалась от маленькой шпильки.

- А ты, оказывается, шутница, - сузил он глаза.

- Тебе показалось.

- Ладно, Ясь. Поехал я, короче, - глянув на время в телефоне, застегнул куртку до самого подбородка.

- Ну, пока, - вяло махнула рукой, и мы разошлись в разные стороны.

Уже на подходе к двери нашей с Кариной комнаты мне захотелось начать биться о что-нибудь головой. Девичий смех за дверным полотном говорил о том, что внутри собрался девичник. Сегодня Карина спросила. Я разрешила, чтобы не обидеть девчонку с щенячьими глазами, с которой вынуждена делить одну комнату на двоих. Можно было бы ответить категорическим отказом и сослаться на то, что я устала после вчерашней смены и сегодняшних пар, но укол вины при взгляде на её молящее лицо заставил меня задвинуть внутреннюю мегеру в дальний угол.

Почему в общаге нет комнат-одиночек? Как было бы хорошо, боже!

Сделав предварительно глубокий успокоительный вдох, открыла дверь и вошла в комнату. Смех резко оборвался, словно за него наказывают. Возможно, моё не самое жизнерадостное выражение лица говорило о том, что я пришла на смех, чтобы покарать всех хохотушек.

И снова под ногами раскиданная обувь. Почти терпеливо стиснула челюсти.

- Привет, - донеслось с Карининой кровати от кого-то из девчонок.

- Привет, - бросила сухо и, не глядя в их сторону, повернулась к шкафу, чтобы повесить куртку и наткнуться на полный хаос из курток подружек.

Их неспособность ставить нормально обувь еще можно как-то понять. Но неумение вешать куртки за петельку – это уже, наверное, какая-то патология. За рукав, за пояс, как угодно, но только не за петельку, которая у них, кстати, есть.

Пробилась к свободному крючку и оставила на нем свою куртку так как она должна висеть.

Шёпот с Карининой кровати перерос в нормальный разговор и смешки. Наверное, они ждали, что я вот-вот поддержу их трёп и подкину свою темку для разговора.

Нет, спасибо.

- У него на днях вышел новый трек. Ваще крышак! – восхищенно вздыхала одна из подружек. – Вот, смотри!

Крышак… Крышак уже едет у меня, хотя я нахожусь в комнате меньше минуты. А после того, как из чьего-то телефона громко заиграла откровенная попса с текстом, который не разобрать, мне захотелось уйти на старые скрипучие качели за общагой и просидеть на них до самого ухода девчонок. И ни холодный ветер, ни возможный дождь, не смогли бы меня с них выгнать.

14

Заминка, которая, скорее всего, длилась не больше секунды, лично для меня растянулась на чертову вечность, где я зависла над пропастью, держась за край обрыва одним пальцем.

Голубые глаза напротив стали походить на стекло, в которых отражался лишь мой страх и отчаяние зверька, загнанного в угол.

- Валим, - бросил Клим небрежно и даже скучающе.

Повернулся к своим шакалам и всё той же неспешной походкой зашагал прочь.

- Давай, ещё кого-нибудь подкараулим, - предложил всё тот же голос, не знающего меру пацана. – Прикольно же!

- Валим, я сказал, - отрезал сухо Клим и, судя по шороху шагов, семенящих рядом с ним, компашка двинулась следом за своим королём. – Сейчас забираете свои шмотки и валите из общаги, пока вахтёрша вас за задницы не поймала. Девчонки, по-любому, ей уже настучали.

В оцепенении продолжила стоять, словно прилипнув спиной к стене. Полностью превратившись в слух, прислушивалась к каждому шороху, стуку капель по кафельной плитке и малейшему изменению атмосферы вокруг. Подсознание активно подкидывало картинку того, что они не ушли, а лишь затаились в общем коридоре подвала ровно на развилке между мужскими и женскими душевыми, чтобы получить то, ради чего пришли сюда спустились.

Рука, сжимающая шампунь, онемела. С трудом заставила себя её разжать и надеть, хотя бы трусы, пока шакалы не вернулись, учуяв запах страха, который, я уверена, витал в воздухе и заполнял весь подвал.

Закинула шампунь в косметичку. Трясущимися руками достала из пакета трусы и, не снимая полотенца, быстро вдела в них ноги. Топик тоже натянула поверх полотенца и только тогда, когда оказалась в пижамных штанах, а рядом всё ещё не было слышно шагов или чьего-то присутствия, стянула с туловища полотенце и закинула его в пакет, даже не пытаясь заморочиться с тем, чтобы обмотать им голову.

В пакет бросила и косметичку. Затаилась, чтобы снова прислушаться и не услышала ничего. Может, они и правда испугались вахтёрши и свалили из общаги пока им не прищемили хвосты?

В любом случае, оставаться здесь наедине со своим страхом до самого утра мне точно не хотелось. Можно попробовать пробежать мимо них, если они, всё же, поджидают меня на развилке. Или можно кричать во всю глотку, если меня схватят. Тогда точно должна прибежать вахтёрша или хоть кто-нибудь из живущих на первом этаже.

Короткими, но быстрыми шагами вышла из женской душевой. Опустив голову, пошла к развилке, молясь всем существующим богам и придумывая себе новых, чтобы шакалов там не оказалось. С облегчением выдохнула, когда обнаружила освобождающую пустоту на небольшом участке старой потрескавшейся и вытоптанной с годами плитке.

Они ушли.

Но момент счастья длился недолго. Стоило мне повернуть к лестнице, ведущей вверх из подвала, как на верхней её ступеньке я увидела Климова руки, которого были спрятаны в карманах джинсов.

Лавина растерянности, паники и страха снова накрыла с головой. По крайней мере, я нахожусь близко к выходу: если начну кричать, то меня точно услышат.

- Тебя проводить? – выстрелил своим, видимо, фирменным спокойствием парень.

- Нет, - ответила я коротко, чтобы он не смог услышать, как дрожит мой голос, а сердце с громким грохотом упало в тапочки и бьётся в них выброшенной на лёд рыбой.

Подобно танку опустила голова и пошла на него почти тараном. В голове пульсировала только одна мысль: мне нужно отсюда выйти!

- Ты соврала, - остановила меня короткая фраза, когда я поравнялась с Климовым.

- Что? – вздёрнула подбородок и непонимающе посмотрела в его лицо.

- Ты. Соврала, - отчеканил по слову, вынуждая остановить взгляд на его светлых глазах и сразу об этом пожалеть, когда из самоуверенного мажорчика он превратился в нахмурившегося парня, источающего любопытство.

- Не припомню, чтобы я с тобой общалась, - произнесла, опустив взгляд на его шею.

Только сейчас я заметила, что она усыпана татуировками. Странными, несвойственными крутому парню татуировками с ласточкой во главе и завитушками, напоминающими то ли цветы, то ли волны.

- Зато я помню, как ты сказала, что у тебя всё нормально. Болит? – спросил Климов с такой заботой в голосе, что на мгновение мне показалось, что к нам присоединился кто-то еще.

- Что? – подняла голову и уставилась в его глаза.

- Плечо, - указал он взглядом на моё плечо, растекшийся синяк на котором после нашего столкновения плохо скрывала тонкая бретелька бордового топика. – Болит?

- А выглядит как? – иронично выгнула бровь.

- Выглядит так, будто тебе нужно к врачу, - чуть склонил он голову набок. – Отвезти?

- Обойдусь, - стиснула челюсти и попыталась просочиться мимо него.

Дверь находилась буквально в двух метрах от меня за его спиной.

- Подожди… - сказал Климов и его ладонь коснулась моей талии в попытке меня остановить.

Колючий электрический разряд ударил по нервным окончанием и отбросил меня в болото страха.

- Не прикасайся ко мне! – выплюнула резко, больше походя на ощетинившегося зверька в этот момент.

15

Уже четвертый по счёту будильник выключается спящей Кариной. Серьёзно. Она даже не просыпается для того, чтобы их выключать. Просто с очередным ввинчивающимся в мозг писком её телефона, тонкая рука появляется из-под одеяла, безошибочно касается какой-то невидимой кнопки на экране и снова пропадает, когда будильник глохнет.

Пятый должен быть контрольным. Обычно после пятого звонка соседка находит в себе силы для того, чтобы высунуть из-под одеяла не только руку, но ещё и голову с самым недовольным на ней лицом.

Я уже давно проснулась, умылась, переоделась и заправила постель, на которой и сидела, бездумно листая ленту новостей. В голове роились мысли, посвященные плану на день: учеба, работа и удивленное лицо Климова тоже затесалось в общем потоке. Осталось только надеяться на то, что его язык не такой длинный как его непомерное эго.

Пятый будильник мечом разрезал тишину и случилось чудо – голова Карины показалась из-под одеяла. Нахмуренное лицо выражало крайнюю степень недовольства, будто это не она наставила пять будильников подряд с интервалом в пять минут. Рука с ещё плохой координацией схватила с тумбочки телефон, поднесла его к лицу и, наконец, оборвала раздражающую мелодию.

- Доброе утро, - пробубнила соседка, засыпая на последнем слоге.

- Доброе, - отозвалась я, чем снова её разбудила.

С сонными глазами, которые с трудом держались открытыми, Карина села в постели, упёрлась стопами в пол и уставилась прямо на меня. В упор. К этому я тоже привыкла, хотя первые разы откровенно побаивалась. Сейчас я принимаю это её сидение с прямым взглядом мне в душу за загрузку старого пентиума. Около трёх минут она будет смотреть на меня почти не моргая, пока все нейроны её мозга будут активироваться. А потом ей позвонит мама, звонок и разговор с которой служат для Карины шестым и самым эффективным будильником.

- Ты плохо спала, - произнесла Карина хриплым голосом, чуть отдающим в нос, и сразу добавила. – На конце знак вопроса, если что. Интонации еще не включились.

Мои губы невольно дрогнули в улыбке. С примятыми волосами с одной стороны и взлохмаченными с другой девушка являла собой диснеевскую принцессу в современной отрисовке.

- Не могу привыкнуть к шуму из коридора, - пояснила я.

Это не было ложью. Если отбросить мысли о Климове и его шакалах, то к ходьбе и разговорам, которые порой ночами доносились из коридора, я тоже не могла оставаться спокойной. Всё-таки, дверь в комнату иногда казалось условностью. И хоть её открывали только с ключа, выглядела она так, что её открывашкой мог послужить любой неосторожный чих или слишком громкий смех рядом. Условный барьер, словно сделанный не из куска дерева, а из картона не самой высшей прочности.

- Я бы поделилась с тобой своей сверхспособностью дрыхнуть как убитая, но ты не любишь жаркие объятия, - повела бровью соседка и отклонила голову назад. – Если что, то на этом месте я должна была посмеяться.

- Я так и поняла, - улыбнулась я шире и отложила телефон.

Прислонилась спиной к стене и снова посмотрела на Карину, которая тёрла глаза кулаками, как делают маленькие дети в кино.

Повисшую между нами тишину нарушил звонок на телефон соседки.

- О, мама, - подавляя зевоту, она взяла телефон, мазнула по дисплею пальцем и прислонила его к уху. – Привет, мам… Нет, я проснулась сама с первым же будильником... Мне же не пять лет, мам! – притворно возмутилась она, а затем, привычно прижав телефон плечом к уху, встала с кровати, достала из тумбочки полотенце и косметичку, вышла из комнаты, продолжая диалог с матерью.

Добрая зависть сжала моё сердце и сразу отпустила. Винить Карину или относиться к ней с ненавистью только потому, что у неё хорошие любящие родители, как из рекламы майонеза, я не собиралась. Просто, иногда мне хотелось так же ненавязчиво трепаться с матерью по полчаса, но, к сожалению, разговоры между нами, длительностью больше нескольких коротких минут, уже можно было считать фантастикой.

Мама не плохая, нет. Просто мы давно стоим с ней на разных берегах и видим жизнь каждая со своей точки и с высоты своего берега.

Посмотрела на свой телефон, с трудом вспомнив, когда последний раз она мне звонила. Кажется, это было в день моего заселения в общагу, то есть недели три назад. Мы поругались. Можно, конечно, позвонить самой, но существует риск нарваться. Не мне, а маме.

Может, написать смс-ку? Нет. Я уезжала из родного города с одним единственным настроем – больше никогда в него не вернуться. Пусть в него хоть ангелы спустятся, даровать всем бессмертие, я всё равно не пересеку его границы. Вряд ли найдётся во всем мире хоть одна идиотка, которая, однажды вырвавшись из места, в котором терпела унижения и боль, добровольно вернется в него снова.

Потянулась к рюкзаку, чтобы закинуть в него пропуск и тетради. Едва потянула за молнию, как телефон издал протяжную вибрацию, свидетельствующую о входящем звонке.

«Мама» - светилось на экране.

Разве я отправляла запрос во Вселенную с требованием того, чтобы она мне позвонила? Это были лишь мысли, которые могли утонуть в потоке дня. Но телефон разрывался мелкой вибрацией на подушке, вынуждая взять его в руку и с настороженностью ответить на звонок.

- Да? – бросила я сухо.

16

Вечер пятницы. Кафе насыщено посетителями, звенит вилками и шумит как пчелиный рой болтовнёй.

Романтичные парочки тихо хихикают, держась за руки, компании в три-четыре человека иногда заполняют пространство коротким смехом, а диванчики, стоящие друг напротив друга у панорамного окна, взрываются диким ржачем каждые две минуты.

Компания Климова в полном составе. Все как на подбор с наглой рожей и отсутствием такта к окружающим.

К счастью, «честь» обслуживать их столик выпала не мне. Но и другой девочке – моей коллеге – приходилось несладко. Каждый раз отходя от их столика, казалось, что она с трудом сдерживает себя от того, чтобы не начать рыдать у всех на виду. Плоские шуточки с грязным намёком от дружков Климова вызывали чувство отвращения даже у меня.

- А правда, что официантки не носят бельё под формой? – мерзкий тон Равы, от которого тянуло блевать, ударил в затылок, пока я обслуживала соседний с ними столик.

- Неправда, - ответила моя коллега так затравленно, что я с трудом сдержала в себе желание вылить на голову этого идиота графин с холодной водой.

- Докажешь? - сальный тон Равы и взрыв смеха за их столом.

Бросила быстрый взгляд на их компашку, чтобы разочароваться в каждом ещё больше. Но смеялись все, кроме Климова и парня, с которым он разговаривал чуть к нему склонившись. Похоже, эти двое и не вслушивались в то, что происходило рядом с ними, будучи увлеченными беседой друг с другом.

Тот голос из душа, подстрекающий подкараулить ещё девчонок, принадлежал Раве. Странно, что вчера я его не узнала. Хотя, объятая страхом и паникой в помещение с не самой лучшей акустикой, я бы, наверное, и свой собственный голос не узнала.

Рука, сжимающая маленький блокнот для приема заказов, сжала его ещё сильнее. Я с трудом могла находиться недалеко от шакалов, а Кате, моей коллеге, приходилось обслуживать из напрямую и бегать по каждому незначительному капризу.

- Ещё что-нибудь желаете? – спросила я, подарив парочке, сидящей за столиком, который обслуживала, дежурную улыбку.

- Счёт, пожалуйста.

- Хорошо. Подождите минуточку.

Крутанулась на месте и, проходя мимо Кати, ободряюще сжала её плечо, делая вид, что между мной и ней осталось совсем узкое пространство, поэтому не коснуться оказалась невозможным.

Хрупкая фигура дрогнула, большие карие глаза посмотрели на меня с благодарностью и страхом.

- О, рыжуля! А чего не здороваешься? – похоже, Рава почувствовал себя сегодня королем вечеринки.

Посмотрела на него как на идиота и на мгновение встретилась взглядом с Климом, который соизволил оторваться от болтовни со свои другом.

Сделала вид, что не заметила выпада в свою сторону и снова посмотрела в глаза Кати, которая безмолвно просила не уходить далеко.

Успокаивающе улыбнулась ей, давая понять, что скоро эти идиоты пожрут и уйдут. Просто нужно немного перетерпеть.

Подошла к барке, выбила счёт и вложила его в расчетницу.

- Яся, перекуси хоть что-нибудь, - крикнул мне в спину Дима, едва я отошла от стойки. – Ты сегодня вообще не ела.

- Позже, Дим, - улыбнулась ему и, сделав шаг, врезалась в Катю, в глазах которой застыли слёзы. – Ты чего?

- Обслужи, пожалуйста, вместо меня их столик. Я больше не могу, Яся, - нижняя губа девушки дрожала в своем отдельном танце. Казалось, ещё одно неосторожное движение или слово и она разрыдается белугой.

Посмотрела ей за спину, где ржали парни, ковыряясь в зубах зубочистками. Значит, их ужин подходил к концу и они скоро свалят.

- Хорошо, - согласилась я нехотя и вложила ей в руки расчетницу. – Четвертый столик. И прибери за меня угол интроверта, пожалуйста, - указала я подбородком на одинокий диванчик в углу около стеллажа с книгами.

- Спасибо, Яся! Я всё сделаю, - спешно подобрала Катя сопли и, кажется, выдохнула с облегчением.

А вот мне пришлось глубоко вдохнуть и на мгновение задержать дыхание, чтобы приготовить себя ко встречи с самой настоящей навозной куче в виде стаи шакалов и её предводителя.

- О, рыжуля, - растеклось в мерзкой улыбочке лицо Равы. – А ты к нам, да? Всё-таки, решила поздороваться.

- Ты же здесь. Не смогла устоять, - улыбнулась максимально фальшиво, чтобы это было понятно всем. Щелкнула ручкой и приготовилась записывать в блокнот. – Есть дополнения к заказу?

Оглядела компашку парней за столом по очереди, на одну секунду дольше чем на других, задержавшись на Климове.

И что это за ухмылка? Надеюсь, он и дальше будет молчать.

- А чё Катюшка от нас ушла? – спросил Рава и указал подбородком в угол, где девушка составляла книги обратно на полки стеллажа.

- У неё обострилась аллергия на идиотов. Лечится энциклопедией, - ответила я вполне спокойно, и над столом пролетел смешок: парень, с которым до этого активно общался Клим, не удержался. Сам же Клим предпочел спрятать легкую улыбку за стаканом колы. А вот остальные, кажется, не поняли иронии.

- Кстати, всё хотел спросить, - подался чуть вперед Рава. С трудом не отступила назад. – А как тебе такой рыженькой удалось избежать костра инквизиции?

17

Рука с зажатой в пальцах ручкой мелко дрогнула. Снова лошадиный смех с соседней кровати проник в самый мозг, пробившись через завесу в виде музыки в наушниках.

И как им только это удаётся? Смеются так, будто кто-то из них умеет шутить.

Карина вышла из комнаты несколько минут назад, чтобы с кем-то поговорить по телефону. Две клуши – Оля и Катя остались сидеть на ее кровати и раздражать меня своим вульгарным поведением двух куриц, опорожняющихся с, каким им кажется, высокой жердочки, но по факту, они была не сильно оторваны от земли. Разве что в своих мечтах они имели высокий полёт и мнение, которое было интересно хоть кому-то кроме их отражения, которым они регулярно любовались, то в маленьких зеркалах, то через фронтальные камеры телефонов.

- Мда… - протянула одна из «подружек». – Не хотела бы я быть рыжей. Это же ничего кроме зеленого и коричневого не наденешь. Тоска.

Сказала та, что была блондинкой и, похоже, не признавала ни один другой цвет кроме всех оттенков розового и белого.

Столь вольно был развязан её язык только потому, что я сидела в наушниках, доделывала таблицу, которую вчера не успели заполнить на паре, и все были уверены, что я их не слышу, будучи запертой в своем мирке. Они даже проверили насколько хорошо я их не слышу, позвав меня несколько раз по имени и эйкнув в качестве контрольного сигнала, на который я специально не отреагировала.

Ни то, чтобы я их подслушивала нарочно, но иногда попадались достаточно тихие мелодии и их болтовню, при которой они говорили так громко, будто находились в клубе, было отлично слышно.

- И как Карина с ней живёт? – голос второй «подружки». – Она же капец какая странная. Ни с кем не общается… Такая и придушить ночью подушкой может.

Боги! Лично вас обеих я могу придушить подушкой и при свете дня.

- Знаешь, - цокнула блондинка. – Карина тоже немного того. Ты видела её этот шарф до пола? А эти кудри? Будто какого-то барана ей на парик подстригли.

Рука с ручкой зависла над листом. К горлу подкатила желчь, которая требовала освобождения прямо здесь и сейчас.

Не знаю, что там насчёт барана, но две овцы напрашивались на то, чтобы я обстригла их зажигалкой.

Вряд ли Карина хоть раз позволяла себе подобное обсуждение одной из этих… за спиной. По крайней мере, при мне она о них ничего плохого ни разу не сказала.

Не лезь, Яся. Не лезь!

Чертов выходной. Ни в универ не свалишь, ни на работу. А добровольно слоняться по улице при таком ветре мне не хотелось бы. Хотя, послушав краем уха мерзкий трёп двух куриц, я бы лучше предпочла простыть под осенним ветром.

- Кстати, слышала, что Клим устраивает в следующие выходные тусу на даче своих родителей? – к счастью для них, тема разговора резко ушла в другое русло, к счастью для меня – неинтересное мне.

- Да?

- Ага. Его предки сваливает заграницу погреть кости и загородный коттедж в его полном распоряжении.

- Круто!

- Что крутого? Нас-то по-любому не пригласят. Туда, наверное, только старшаки попасть смогут и то не все.

- Может, можно как-то к нему подкатить, чтобы он нас тоже пригласил? – игривый тон с очень жирным намёком вызвал приступ тошноты. Если она так продолжит и дальше, то меня точно вывернет на мой же конспект.

- Надо попробовать. В понедельник надену своё лучшее платье. Он не устоит.

Рукалицо. Продать натуру, чтобы получить доступ к вечеринке, разбор которой вполне может произойти в эфире программы «Пусть говорят».

- О, Карина! – оживились обе, когда в комнату вошла моя соседка с зажатым в руке телефоном и горящими глазами. – А мы уже скучать без тебя начали.

Боже, сколько фальши…

- Да, мне просто мама позвонила, - хихикнула Карина, словно оправдываясь перед ними.

Максимально незаметно закатила глаза.

- Фу, - вякнула одна из куриц. – Это же стрёмно, когда предки названивают просто так.

Бросила взгляд над тетрадью на Карину, которая заметно замялась и посмотрела на меня так, словно искала поддержки.

- Да нет, - повела соседка плечами. – Нормально. Я привыкла.

Даже стало немного обидно за её мать, когда она за безразличным словом «привыкла» спрятала их разговоры, которые могли длиться по полчаса и проходили в атмосфере смеха и небывалого для меня откровения между дочкой и матерью.

Похоже, Карина только что закинула в личную тюрьму светлую любовь к своей матери, чтобы не перестать нравиться своим, с позволения сказать, подружкам.

Достаточно низкое, но, в общем-то, понятное поведение. Но вместе с тем не хотелось бы, чтобы к концу курса моя солнечная соседка превратилась в подобие меня. Два унылых дерьма на одну комнату – откровенный перебор.

- Карина, - стянула я наушники с головы и посмотрела на соседку, настроение которой заметно упало с момента входа в комнату и открытия рта блондинкой. – Я в магазин. Пойдёшь со мной?

- Я… - растерялась она, бросив растерянный взгляд на куриц.

18

- Тележку возьмём? – спросила Карина на входе в супермаркет.

- Нам корзины хватит. Всё равно много не наберем. Холодильника-то нет.

- Ну, да, - кивнула соседка и взяла за черные пластиковые ручки небольшую красную корзину.

- Пойдём в отдел макарон, круп и прочей злаковой фигни. У нас гречки маловато и рис ещё нужен.

- Пойдём.

Карина безмолвно следовала за мной между рядами. Явно погруженная в какие-то свои мысли, бесцельно созерцала полки, иногда касаясь их содержимого кончиками пальцев. Длинный фиолетовый шарф и правда свисал одним концом почти до самого пола, но ей это максимально шло и, на мой взгляд, не казалось нелепым. Даже забавно и удивительно, как ей удавалось не запутаться в нём ногами. Свои обычно кудрявые волосы она выпрямила. Она часто их выпрямляет. Вероятно, в этом тоже скрыты некоторые комплексы и неприятие её естественной социумом.

Или конкретными двумя курицами…

Можно, конечно, спросить, что её гложет прямо сейчас и почему она не болтает без умолку, как делает это обычно, но вряд ли я могу себе позволить ступать на территорию постороннего мне человека, пусть даже мы соседки по комнате.

- А где то печенье овсяное с шоколадной крошкой, которое ты всегда покупаешь? – спросила Карина.

- Оно с другой стороны этого стеллажа.

- Вкусное. Я раньше не любила овсяное печенье.

- Почему?

- Думала оно сделано из овса… ну, который для лошадей, - смущенно улыбнулась соседка.

- Ясно, - хохотнула я и забросила в корзину в ее руке пакет с рисом и такой же с гречкой. – Пойдём за нашим любимым – лошадиным?

- Пойдём, - заметно расслабилась она, но сразу напряглась, когда мы обошли стеллаж и вышли к полкам с печеньем и прочими сладостям.

Вроде ничего такого невероятного не произошло. Лично для меня. Просто парочка – неизвестная мне девушка и парень по кличке Диск. Но для Карины увиденное, отчего-то, стало тем, что снова пустило её настроение под откос.

- Ну, Даник. Ну, пожалуйста! – как капризный ребенок канючила рядом с ним девушка, надуваю губки и складывая бровки домиком, а руки в молящем жесте. – Ну, купи мне шоколадочку! Или киндер…

- Слипнется, - коротко отрезал парень и мазнул взглядом по мне, чтобы затем откровенно и слишком очевидно задержаться на Карине, идущей следом за мной с самым невозмутимым видом.

И когда она успела так быстро взять себя в руки.

- Ты мне ещё рафаэлки обещал, - продолжала гнусавить девушка, совершенно не заботясь о том, что она находится в магазине не одна и, вполне может быть, что у парня – такого же студента, как и мы, – просто на всё это может не быть денег.

- Привет, кудряшка, - словно забыв о ноющей рядом девушке, с неожиданно милой улыбкой парень поприветствовал Карину, на что получил лишь неразборчивое фырканье, а затем я оказалась подхвачена ею под локоть и уволочена в противоположный угол магазина поближе к моющим и прокладкам.

- Придурок, - ворчала Карина себе под нос. Очень наигранно ворчала. – При своей же девушке клеить другую. Ненормальный.

Прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбаться и сохранять вместе с ней легенду того, что ей это и в самом деле было неприятно.

- Он тебе не нравится? – спросила я словно между прочим, пробегаясь незаинтересованным взглядам по полкам.

- Нет, конечно! – цокнула соседка крайне возмущенно. – Он же придурок из банды Клима! А мы с ними не на одной стороне.

- Мы? – вопросительно подняла брови и повернулась к Карине.

- Ну, тебе же они не нравятся. И мне они тоже не нравятся, - странная логическая цепочка, не имеющая основания повисла в воздухе.

- У меня есть свои причины для того, чтобы мне не нравились люди подобного толка. Но это не значит, что и ты должна перенимать мою сторону и моё поведение. Я – это я, а ты – это ты. Он тебе нравится? Как его, кстати, зовут?

- Данияр. Данияр Исхаков, - ответила Карина так, словно имя этого парня вызывало у нее чувство нестерпимой тошноты. Скрестила руки на груди, словно закрываясь от меня. – И нет. Он мне не нравится!

- Ну, да, - выгнула я иронично бровь. – Я так и поняла.

19

Сегодня я спасена. Сегодня я иду на работу и необходимость слушать трёх веселых подружек на соседней кровати отпала сама собой.

- Ты на работу, да? – спросила Карина, заметив мои сборы.

- Да. Через день же график, - ответила я, надевая кожаную куртку поверх клетчатой зеленой рубашки.

К сожалению, коричневые джинсы были постираны и висели на сушилке, так что удовлетворить стереотипность двух Карининых подружек сегодня не получилось.

- Тогда вечером открывай дверь ключом. Мы с девчонками гулять пойдем. В клуб. Наверное, допоздна, - подошла ко мне Карина и как-то странно помялась на месте, перекатившись с пяток на носки и обратно.

- Хорошо. Открою ключом, - ответила я, закинув лямку рюкзака на плечо. Посмотрела на соседку, которая смотрела на меня, как хомяк на кота, и, сократив между нами расстояние, вполголоса спросила. – Всё нормально?

- Д-да, - чуть заикнувшись ответила она и излишне нервно заправила волосы за уши. – Просто… это…

- Что?

- Давай выйдем, - ухватилась Карина за мой локоть и поволокла меня к выходу из комнаты. Закрыла за нами дверь, отвела от нее подальше и даже на таком расстоянии от своих подружек шепотом произнесла. – Я знаю, что ты, скорее всего, мне откажешь, но… Сходи со мной в субботу на вечеринку к Климу. Пожалуйста, Ясь!

- Я не хожу на такие мероприятия. Думала, по мне это хорошо видно.

- Да, но… - прочесала она нервно бровь, стараясь не смотреть мне в глаза. – Меня Данияр пригласил.

Прикусила внутреннюю сторону щеки. Теперь её нервозность умиляла, а не тревожила.

- И что? Возьми своих подружек. Они как раз хотели пойти, - кивнула я на закрытую дверь нашей с ней комнаты.

- Тут это… - снова начала она мяться и смотреть на меня так, словно я ее вот-вот ударю. – В общем, он просил взять тебя с собой. Только тебя.

- Меня? – мои брови сейчас, кажется, уползли в волосы. – Зачем?

Неприятное предчувствие тяжелым камнем упало в желудок.

- Я не знаю, - пожала она плечами и спрятала руки за спиной.

Первый признак лжи.

- Точно не знаешь? – надавила я, прибавив интонации скепсиса.

- Он мне не сказал, но мне кажется, что для Клима.

- Пф, смешно, - фыркнула я апатично. Достала из рюкзака наушники, всем видом давая понять, что это предложение и предположение к нему не являются для меня интересными. – Ну, да. Самоуверенный мерзавец вдруг стал скромняшкой. Охотно верю. Ладно, мне пора на работу.

- То есть ты не пойдёшь, да? – всё же спросила Карина вдогонку.

- Не пойду. Бери подружек. Они от такого предложения будут в восторге, - бросила ей через плечо и надела наушники на голову, прижав их к ушам. – Пока.

Махнула ей рукой и стала спускаться по лестнице, выискивая в телефоне подходящий для прогулки до автобусной остановки трек.

Неспеша пролистывая плейлисты, шла прижимаясь к стене, чтобы никто меня, не смотрящую себе под ноги и перед собой, не снес, и я тоже ни в кого не врезалась.

Но нашелся тот, кого мучила непомерная широта.

Уткнувшись телефоном в чью-то мужскую грудь, рывком скинула с головы наушники и подняла взгляд, сразу встретившись с легкой нахальной полуулыбкой, а затем и с голубыми глазами, разглядывающими моё лицо с неподдельным любопытством.

- Подвезти? – спросил Климов, слегка склонив голову набок.

- Нет, - ответила я сразу, пытаясь найти подвох на дне его светлых глаз.

Откуда столько добрости? Его покусали пушистые котятки?

- Как знаешь, - хмыкнул он с долей пофигизма и, оттолкнувшись от стены, к которой прижимался плечом, обошёл меня по дуге и продолжил подъем по лестнице, словно ничего и не было.

Еще секунду простояла в легком ступоре и недоумении, глядя ровно туда, где были его глаза. Камень недоброго предчувствия в желудке превратился в булыжник и, наверняка, с каждой прожитой минутой будет стремиться к размеру скалы.

20

И точно.

Скала в желудке разрасталась. Каждый звон наддверного колокольчика поднимал волну легкой паники и заставлял сканировать каждого нового посетителя кафе.

Тревога нарастала вместе с ветром за окном. К концу рабочего дня я стала похожа на комок оголенных нервов. Тьма за стеклами кафе, которое мне нужно будет вот-вот покинуть, вселяла еще больше паники.

Паранойя на пустом месте раздражала меня куда больше, чем вероятность того, что кто-то может прийти по мою душу.

- Яся, - позвала меня Катя, заставив крупно вздрогнуть.

Оторвалась от протирания стола и повернулась к девушке, идущей ко мне.

- Бросай ты всё это, - махнула она на стол. – Я сама всё уберу. Ты на автобус опоздаешь.

- А ты?

- Я тут рядом живу, - махнула она себе за спину. – За кафе, через двор. Иди. Мы с Димкой тут всё закроем.

- Хорошо, - вложила в протянутую мне руку тряпку, которой Катя сразу продолжила протирать столик.

Переоделась в подсобке и вышла из кафе, прощаясь со всеми на ходу.

Автобус уже подъезжал к остановке, когда я вышла из кафе и едва не оказалась в полёте вместе с дверью, которую ветер буквально вырывал из моих рук.

- Чёрт! – выругалась себе под нос и, быстро глянув по сторонам, побежала через дорогу к автобусу, уже отъезжающему от остановки. – Стойте! – махала руками, надеясь на то, что меня заметит водитель или пассажиры. – Подождите!

Но автобус лишь набирал скорость, пока не растворился в горизонте, оставив меня на остановке одну.

- Класс! – выплюнула я безрадостно. Отошла к остановке и открыла приложение со списком маршрутов онлайн. Нужный мне автобус оказался последним на сегодня. До остановки другого автобуса, который сможет максимально близко подвезти меня к нужному месту, я просто не успею добежать. – Молодец, Яся! Работница года.

Закинула телефон в карман куртки, надела наушники на голову и двинулась до общаги пешком. Другого варианта у меня нет. Можно, конечно, вызвать такси, но для студентки с мизерной зарплатой это самое настоящее расточительство. Да и идти не так уж и много: буквально четыре остановки, и я в общаге.

Ветер рвал кроны деревьев. Издалека донесся запах дождя, которого город ждал уже неделю, но небо все никак не могла «разродиться», лишь продолжая гонять свинцовые тучи над головами.

От очередного порыва холодного ветра вжала голову в плечи и посмотрела в пасмурное небо.

- Потерпи, - шепнула я ему. – Дойду до общаги, а потом лей сколько хочешь. Полчаса потерпи только.

Но как насмешка, небо ударило мне в лицо парой крупных капель, а уже в следующее мгновение обрушилось потоком дождя, словно над моей головой лопнул шарик, наполненный водой.

- Блин! Блин! Блин! – куртку с плеч лихорадочно натянула на голову и перешла на бег.

С таким же успехом можно было вплавь по реке добираться до общаги. Косой дождь, гонимый сильным ветром, рвущим ветки, забрался под одежду и уже стекал ко мне в джинсы.

Смысла прятаться от дождя не осталось – я уже была насквозь мокрая и просто отпустила ситуацию вместе с курткой, позволив той вернуться мне на плечи. Сняла наушники и закинула их в рюкзак.

Кто-то из прохожих пытался удержать зонт, который ветер вырывал из его рук, а я просто шла, обняв себя.

Вот он этот момент - когда, попав под дождь, не пытаешься от него спрятаться, ибо попросту промокла до нитки.

Морщась от потоков воды, стекающих по лицу, бросила озлобленный взгляд на черное небо. В голове промелькнул вопрос: доволен или ещё что придумаешь? Метеорит?

Опустила голову, продолжая смотреть прямо перед собой на размытую дорогу, и зашагала дальше. Уверена, если бы не шум дождя, то можно было бы услышать, как я топаю.

Сощурилась от света фар едущей мне навстречу машины. На всякий случай отошла к краю тротуара подальше от дороги, иначе меня бы точно окатило еще и водой из-под колес.

Судя по звукам за мной, проехавшая машина решила развернуться. Я ускорилась. Рядом был только небольшой городской парк с детской площадкой, которая даже не освещалась.

Шум двигателя машины становился всё ближе, пока прямо у тротуара не остановился черный «гелик» Климова.

Тонированное стекло поползло вниз.

- Садись, - бросил мне коротко парень.

21

- Нет, спасибо, - ответила я нарочито вежливо и спокойно, но голос дрогнул, когда дрожь из-за холода прокатилась по всему телу.

Обнимашки с самой собой под потоками холодного осеннего ветра и дождя мало напоминали тропики.

- Садись, простынешь, - настаивал Климов, едущий вровень со мной, настойчиво топчущей тротуар.

- Нет, спасибо, - бросила я, продолжая идти дальше, глядя на размытую перед глазами дорогу.

Рокочущий рядом мотор взревел, машина сорвалась с места и, к моему облегчению, поехала дальше. Но, проехав меньше ста метров, остановилась. Аварийные огни заморгали красным. Буквально через пару мгновений водительская дверь открылась и из тачки вышел Климов голый по пояс.

Опешила.

Какого…?!

Он же был в толстовке! В дождь что-то добавлено? От холода бывают галлюцинации?

Широкими шагами парень подошёл ко мне и, щурясь от потоков дождя, произнес.

- Садись в машину.

Шокированным взглядом осмотрела его с ног до головы. Джинсы уже намокли. Кожа крепкого спортивного торса была покрыта большими мурашками. Этот ненормальный замёрз в то же мгновение как вышел из машины.

Ко лбу прилипли мокрые черные пряди. Голубые глаза, которые, казалось, были подсвечены холодным пламенем, смотрели на меня в упор.

- Ты дурак? – спросила я и тут же облизнула губы, по которым стекала дождевая вода с лица.

- Это ты дура – тащиться в такую даль под проливным дождем, - отрезал он жестко. – Сядь в машину или я провожу тебя до общаги прямо так, - указал он на себя полураздетого.

- Сядь в машину, - теперь моя очередь говорить, что ему делать.

Климов качнул головой. Настойчиво сделал еще полшага ко мне и скрестил руки на груди. Взгляд голубых глаз неотрывно держал мое внимание на его лице.

- Я сяду в машину только с тобой, - проговорил он, взяв себя в руки. Крупная дрожь прокатилась по его плечам, но, кажется, он её даже не заметил. В светлых глаз блеснула хитрая искорка. – Если я заболею и умру, то это будет на твоей совести.

- Чтоб тебя! – выругалась я и широкими быстрыми шагами первой пошла к машине. Открыла пассажирскую дверь и запрыгнула на сиденье, громко хлопнув дверцей, как в старом советском холодильнике.

- То-то же, - сел Климов за руль и сразу включил весь имеющийся обогрев в салоне.

В упор смотрела прямо перед собой. И плевать, что сейчас я походила на капризного ребенка, который планировал назло маме отморозить уши, но и садиться в машину к малознакомому парню я не хотела.

Уложила мокрый рюкзак на колени и стиснула зубы покрепче, чтобы они не стучали в тишине салона.

Боковым зрением уловила, как Климов продрог, черная татуировка на шее покрылась крупными каплями, срывающимися вниз по широкой груди от каждого его движения.

- Зачем ты разделся? – спросила, искоса на него посмотрев.

- Чтобы быть убедительным, - бросил он небрежно и потянулся к заднему сиденью, почти коснувшись своим носом моей щеки.

- Я намочу сиденья, - отклонилась, сделав вид, что ёрзаю на месте из-за того, что в мокрых джинсах сидеть не очень удобно.

- Сиденья с подогревом – высохнут. И, в отличие от тебя, не простынут. Держи.

Скептически посмотрела на комок серой ткани в его руке.

- Это что?

- Моя толстовка. Надевай, - сунул мне её почти в нос.

- Нет.

- В твоем лексиконе есть ещё какое-нибудь слово, кроме «нет»?

- Нет.

- Я так и понял, - весело усмехнулся Климов. Положил свою толстовку мне на колени, а сам быстрыми движениями надел черную свободную футболку. Поправил ворот, ладонью прошелся по влажным волосам, убирая прилипшие пряди со лба и снова повернулся ко мне. – Надевай. Я специально всё снял, чтобы под дождем не промокло. Снимай свои вещи и надень мою толстовку.

- Просто довези меня до общаги, - взяла толстовку и аккуратно переложила ему на колено.

- Я никуда не поеду, пока ты не переоденешься, - его тон снова стал походить на сталь.

- Тогда я, пожалуй, продолжу своё пешее путешествие.

Схватила рюкзак, дернула ручку двери, но она уже оказалась заперта. Волна паники ударила в затылок.

Резко повернула голову и разу попала в колючий омут голубых глаз, сосредоточенных на мне.

- Не будь идиоткой, - нахмурил Климов густые брови. – И перестань меня бояться. Я ничего тебе не сделаю. Если не доверяешь, я могу выйти из машины и подождать, когда ты переоденешься.

- И опять промокнешь, - бегло посмотрела на лобовое стекло, за которым ночное освещение превратилось в размытые огоньки на горизонте из-за ливневого дождя.

В ответ он лишь дернул плечами, мол «всё равно». Протянул мне толстовку и выжидающе вгляделся в лицо.

Задумчиво прикусил нижнюю губу, прикидывая шансы поймать воспаление легких, если пройду еще хотя бы один километр.

22

Напряжение в салоне нарастало. И, кажется, только для меня.

Дрожь всё еще не отпускала, но, по крайней мере, зубы больше не пытались раздробить друг друга. Сложив руки на коленях и бесцельно разминая пальцы, смотрела на город через стёкла.

Честно говоря, я только делала вид, что заинтересована пейзажем. Всё моё внимание вместе с рецепторами и инстинктами было направлено на сидящего рядом водителя.

Я не доверяла Климову, ждала подвоха за каждым новым поворотом. На светофорах напрягалась каждый раз, когда его рука сползала с руля, а сам он бросал быстрые взгляды на мой профиль и снова возвращал внимание дороге.

На очередном светофоре искоса посмотрела на его руки. Длинные пальцы тихо барабанили по рулю в ритм мелодии, что была едва слышна из колонок. Серебряное кольцо на мизинце поблескивало каждый раз, когда на него попадал луч света уличного фонаря. На запястье тоже был серебряный браслет и какая-то толстая нитка, скорее всего, красного цвета, с несколькими бусинами на ней.

Странный аксессуар для крутого парня. Наверное, подарила одна из подружек.

Поднялась взглядом выше по руке. Жилистый, но не перекаченный. Просто спортивный парень, который, наверняка, любит бывать в спортзалах или занимается каким-нибудь спортом. Кажется футболом. Каринины подружки как-то обсуждали между собой одну из игр, в которой Климов, без сомнения, был главным красавчиком.

Обогнула плечо, скрытое черной футболкой, проследила линию шеи с татуировкой на ней и задержалась взглядом на мужественном профиле. Прямой взгляд перед собой. Без особого интереса скользил глазами по обстановке за лобовым стеклом, по которому периодически проходились дворники: дождь так и не сбавил напор, похоже, намереваясь утопить этот город.

Уголок тонких губ застыл без вечно сопутствующей ему полуулыбке.

Может, он вообще забыл, что в машине не один?

Щетины нет, влажные волосы уже начали подсыхать, в то время как мои липли к шее и щекотали спину под толстовкой.

Осмелев, остановила взгляд на единственном доступном мне глазе. Спокойный, молчаливый, странный…

А где плоские шуточки, свойственные плохим парням вроде него? Где гнилые подкаты с мерзким подтекстом? Где всё это? Кто так бессовестно не следует стереотипам?!

Хотя, о чем это я? Для него я не больше чем тень, которую ливнем загнало в его машину. Ради таких, как я, такие популярные красавчики, как он, не станут расходовать обойму обаяния.

Зачем коту пытаться понравиться мышке? Разве что для того, чтобы потом её сожрать, когда та поведётся.

А этот кот явно был сыт.

- Что? – неожиданно спросил Климов и посмотрел мне точно в глаза, которые я даже не успела отвести. Да и бессмысленно – меня уже поймали за подглядыванием.

- Ничего, - ответила я. Прочистила горло, уронила взгляд на руки на своих коленях поверх мокрых вещей. – Просто… Мы долго едем. Автобус это делает быстрее.

- Решил объехать пробки, - ответил парень и кожаное сиденье под ним тихо скрипнуло, когда он откинулся затылком на подголовник. – Если хочешь, можем повернуть здесь направо и влиться в пробку.

- Нет. Не нужно.

- Голодная? - спросил Климов, чем вынудил снова посмотреть на него.

- Что? – непонимающе нахмурила брови и вгляделась в его черты, силясь понять, не послышалось ли мне.

- Есть хочешь? – повторил он вопрос без капли веселья в светлых глазах. – Здесь недалеко есть кафе. Работает до полуночи. Как раз успеем.

- Нет, спасибо, - качнула головой и снова вернула внимание своим рукам.

- За что спасибо? – короткая усмешка покинула его грудную клетку. – Ты от всего отказываешься.

- Всё, что мне нужно я заработаю сама.

Тихий смешок.

- Снова камень в огород золотого мальчика, - протянул он шутливо. – Да ты стерва, Ярослава.

Краска холодной волной отхлынула от лица. Стерва? Я? Серьёзно?! Вскинула на него взгляд, и увидела, что лёгкая улыбка приклеилась к его губам, пока он трогался с места.

- Я не это имела в виду, - проговорила я тихо.

- Не парься, Ярослава, - посмотрел на меня бегло, поворачивая вслед за едущей перед нами машиной. – Я без обид.

- Яся.

- Что? – чуть нахмурился он.

- Называй меня Ясей.

- Тебе не нравится твое полное имя? – спросил Климов и взгляд светлых глаз прилип к моему лицу, когда мы выехали на прямую дорогу.

- Нет, - ответила я и снова уставилась на свои руки. Выдерживать его такой прямой, открытый, и будто заинтересованный взгляд было невыносимо. – Просто Ярослава звучит как… Ярослава и какой-нибудь… Любомир пошли походом на печенегов.

Парень на соседнем сиденье прыснул. Ему и в самом деле было весело слушать, как я сама же изгаляюсь над своим именем.

- А мне нравится твоё имя, Ярослава, - отозвался он, словно дразня.

- А мне нет, Никита, - с нажимом добавила я, намекая на то, что к нему в универе никто не обращается по имени.

23

Миссия: спрятать высохшую толстовку Климова в рюкзак, предварительно завернув в бумажный пакет, - прошла успешно.

Карина, как это обычно бывает любым утром, крепко спала. До первого её будильника было еще около пятнадцати минут, но уже минут десять я слышала тревожные звоночки.

Она как-то странно дышала. Словно периодически задыхалась.

Такое происходило впервые. Может, нужно ее разбудить? Вдруг что-то серьёзное? Или не будить? Может, она так реагирует на банальный кошмар?

Настороженно опустила ноги на пол и подалась чуть вперед, прислушиваясь к очередному приступу тяжелого дыхания, исходящего с соседней кровати.

Шумное дыхание стремительно замедлилось и вовсе исчезло.

Паника острыми иголками пробежала по позвонкам.

- Карина, - позвала я аккуратно.

Резкий вдох, будто она вынырнула из глубин, напугал меня и заставил сесть прямо.

Соседка же повернулась в мою сторону лицом и, не открывая глаз, потянулась к своему телефону, лежащему на тумбочке.

Провела какие-то манипуляции и вернула его на место.

Что-то здесь точно не так. Не могла Карина, которая любит спать больше, чем есть, просто так проснуться раньше будильника.

- Блин, - тяжело выдохнула она, пока я пыталась сделать вид, что занята чем-то интересным в телефоне.

Не пялиться же на человека, который только-только проснулся?!

- Только не это, - захныкала соседка и перевалилась на спину, шумно вдохнув воздух вместе с соплями.

- С тобой всё нормально? – спросила я так, будто это было формальностью, и не реальным беспокойством.

- Кажется, я простыла, - проговорила она в нос, и теперь всё стало ясным. – Добежала до такси и от такси до общаги, и вот тебе, - нервным взмахом руки указала на свое лицо, похоже, говоря таким образом о насморке. – Ты окно открывала, что ли?

- Нет. С чего ты взяла? – нахмурилась и рефлекторно посмотрела на окно, чтобы убедиться в том, что не открыла его машинально между делом. – Всё закрыто.

- Что-то холодно, - укуталась она в своё одеяло до самого подбородка. – Блин, нос вообще не дышит. И горло сушит.

- У тебя есть какие-нибудь лекарства? – спросила я обеспокоено и встала с кровати. – Типа, каплей в нос или противовирусных?

- Нет, - выдохнула она, словно засыпая. – У меня из аптеки есть только гигиеническая помада.

- У меня тоже, - нависла над Кариной, на что та распахнула глаза и посмотрела на меня уставшим взглядом красных глаз. – Температура есть?

- Не знаю, - снова прикрыла она глаза. – Знаю только то, что мне холодно и еще я хочу свернуться калачиком и проспать неделю.

- Можно? – спросила я, потянув руку в ее лбу.

- Конечно, - отозвалась соседка и даже потянулась к моей руке, пока я не коснулась ее лба. Горячего, как само солнце, лба.

- У тебя точно температура, - качнула я головой и вернулась к своей кровати, где взяла телефон. – Давай, я вызову скорую. Пусть тебя осмотрят.

- Нет! – вытянула она руку из-под одеяла, будто таким жестом могла остановить время. В темных глазах застыл неподдельный страх. – Я не хочу врача. Он будет ставить уколы.

- И что? Зато выздоровеешь

- Яся, пожалуйста, - на её глаза навернулись слёзы.

Серьёзно? Можно так сильно бояться уколов? Хотя, страх перед белыми халатами есть и у меня.

- И что ты предлагаешь делать? – опустила я руку и позволила телефону выскользнуть на подушку.

- Я просто посплю и всё пройдёт.

- Ну да. Ты сейчас спала, а я думала, что ты задыхаешься.

- Сейчас напишу девчонкам. Может, они чем-нибудь помогут.

- Угу, - кивнула я, уходя. Налила ей из чайника стакан теплой воды и поднесла. – Попей. Надо больше пить.

- Спасибо, Яся, - Карина с трудом села в постели. Дрожащей рукой обхватила стакан и мелкими глотками осушила его.

- Ещё?

- Если тебе не сложно.

- Перестань, - чертыхнулась я. Взяла из ее рук стакан и снова наполнила. Поднесла его соседке и вручила из рук в руки. В этот раз она пила не так быстро и не такими частыми глотками. – Я пока схожу до вахтерши. Может, у нее что-нибудь есть.

- Спасибо, Яся, - долетела мне в спину благодарность севшего голоса, когда я вышла из комнаты.

У вахтерши в аптечке нашелся только старый эластичный бинт, нашатырь и ртутный градусник, за малейшую трещину на котором он пообещала мне выселение.

- Давай, температуру померим и решим, что дальше делать, - протянула Карине градусник, который она сразу упрятала под подмышку и накрылась одеялом, всё ещё не переставая мерзнуть.

- Слабость такая.

- Сейчас я тебе горячий сладкий чай сделаю. Должно немного полегчать.

- Спасибо, Яся, - сама многострадальная благодарность, а не соседка по комнате.

24

На первую пару я опоздала. Можно было бы войти в аудиторию, извиниться перед преподом и тихо сесть на своё место, но чувство стыда и неловкости вынудили меня слоняться по обширной университетской территории и засесть в самом её конце – на футбольном стадионе.

На стадионе тоже были люди. Небольшая компания ребят суетилась у края поля и не заметили, что у них появился единственный зритель. Да и когда им кого-то замечать, если часть из них занята напиныванием футбольного мяча, а другая – напиныванием какого-то парня, который отчаянно делает вид, что вся эта фигня тоже его веселит.

Конечно, ведь это так весело, когда в тебя кидают мяч, не экономя сил и бранных слов.

Компашка Климова со своим предводителем во всей красе.

Не стоило после вчерашнего обольщаться на его счет и верить в лучшее в человеке. Ничто не меняется, тем более человеческая сущность.

Просто парень немного подчистил карму вчера, чтобы сегодня продолжить творить всю эту дичь с коллективным унижением слабого. И пусть сам он не принимает в этом участие, пиная в компании с Данияром и еще каким-то парнем мяч, но он и не препятствует этому. Хотя, одно его слово в сторону идиотов, которые с благоговением заглядывают ему в рот, вполне могло бы остановить акт унижение невинного.

Женя говорил, что наедине Климов - вполне себе нормальный парень. Только какой смысл в этой двойной игре? Либо ты нормальный всегда, либо ты тот, кем тебя видят абсолютное большинство. К чему эти заигрывания и прелюдия с публикой, которая и так готова перед тобой стелиться, видя, что ты красив и финансово обеспечен? Да ему даже стараться не нужно – девчонки и так готовы висеть на нем столько, насколько хватит силы рук. Или, с его стороны, сколотить компашку из шакалов, унижающих тех, кто слабее, потому что не обзавелся такой же компашкой – способ удержать авторитет среди своих же шакалов, которые могли ополчиться против него из ревности. Ведь, девчонок делить тоже нужно уметь, неся минимальные потери.

Схема, конечно, сложная, но, если смотреть с позиции Климова, - вполне имеет место быть…

Чтоб вас!

Кто-нибудь вмешается и заберет парня, которому уже начали пинать мячом в голову? Рава и еще два парня, один из которых – мой одногруппник, явно вошли в кураж.

«Первачи выбивают себе место под солнцем» - мелькнули в голове слова Жени. В прошлый раз, когда я отбила у Равы Женю, с ним были другие парни. Похоже, их разжевали и выплюнули, как и было пророчено. Сейчас испытания проходят новобранцы.

Какая же мерзость, боже…

Бедный парень.

Едва пружина внутри меня сорвалась, заставляя вмешаться, как внимание на своих шакалов решил обратить их предводитель.

Прекратив пинать мяч, Климов взял его в руки и с достаточным усилием швырнул в сторону Равы, попав тому точно в голову.

- Эй! – взревел Рава, резко обернувшись в поисках обидчика. – Какого…?! Клим, ты чё?!

- Знай меру, Рава, - процедил тот. Подцепил носком кроссовка отскочивший от бестолковой головы мяч и поднял его, поймав руками. – Знай. Меру, - повторил Климов в этот раз вкрадчиво и с явным намеком на какой-то скрытый подтекст, о котором знали только эти двое.

Контакт глаз между ними затянулся. Казалось, Рава был близок к тому, чтобы напасть первым, а Климов просто ждал, когда придурок напротив совершит ошибку.

- Сорян, - первым заговорил Рава. – Что-то я, правда, перегнул. Владос, - обратился он к парню, который только что претерпел унижения, но продолжал держать лицо. – Без обид, братан. Заигрался.

- Да, ничего, - пожал тот ему руку, слишком очевидно продолжая его бояться. – Бывает.

Ну, да. Бывает. Унижение – такое же нормальное явление, как облачко в облачный день.

Парни продолжили пинать мячи, только теперь без мерзостей в адрес одного «избранного».

Глянула на часы в телефоне и поняла, что пора бы уже возвращаться в универ, если я не хочу опоздать еще и на вторую пару.

Рюкзак на коленях напомнил о том, что в нем лежит толстовка Климова, которую я хотела ему сегодня отдать.

 Вот только, как это сделать?

Стоит ли отдавать ему его вещь при всех его шакалах? Наверное, крутому парню будет стремно, если кто-то из них решит, что у их предводителя что-то было со мной – рыжей невзрачкой с веснушками на всё лицо и плечи.

Ждать, когда он останется один? Подловить его в кафе, когда заедет, чтобы купить свой «как обычно» бамбл? Пожалуй, такой вариант окажется менее безопасным для нас обоих.

Еще раз мазнула по ним взглядом и встретилась глазами с Данияром, который, кажется, даже улыбнулся мне. Серьёзно?!

Странный тип, конечно…

Но, заметив меня, Даняир сразу решил поделиться находкой с другом, поэтому ткнув Климова, который напинывал мяч, в плечо, указал на меня.

Я была готова под землю провалиться, когда Климов резко повернулся в мою сторону и сразу захватил внимание моих глаз.

Чтобы отвлечься и перестать пялиться, отвела взгляд в сторону, заправила волосы, которые беспощадно трепал ветер, за уши и уверенно встала, желая покинуть трибуны. Тем более, мне уже пора.