Идолы Света и Тьмы: Призрак (книга вторая)

Авторские права

Авторские права © 2024 Валентина Зайцева
Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись, сканирование или иные электронные либо механические методы, без предварительного письменного разрешения правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Данная книга является произведением художественной литературы. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, организациями, событиями или местами является случайным и не подразумевается.

Глава 1

Наши создатели не скрывают, зачем нас сотворили. Им нужны были развлечения, веселье, утехи. Для них это забава, для нас, обычных людей, — мучительная пытка. Но мы поклоняемся им, потому что альтернатива куда хуже. Они — наши боги, наши демоны, наши хозяева. В их холодных, отстранённых сердцах мы никогда не будем равными. Всё, что нам остаётся в этой жалкой жизни, — выбрать бога, которому мы будем поклоняться издалека, и молиться, чтобы никогда не встретиться с нашими создателями. Ибо нет участи страшнее, чем привлечь взгляд бога.

Если это случится, твоя история не закончится счастливо. Поэтому в нашем мире мы прячемся от тех, кому поклоняемся. Наше поклонение — это страх. В мире идолов света и тьмы мы, смертные, лишь пытаемся выжить.

***

Дарина

Когда я закричала, призывая стражу, и они ворвались в комнату, один бросился искать Бога Мора. Несомненно, чтобы доложить о чёрном дыме.

Мор не заставил себя ждать. Едва он переступил порог кремовых дверей, мои мышцы сжались, прилипнув к костям, а позвоночник пробила дрожь.

Его расплавленные белые глаза остановились на мне. Я сидела на подоконнике, впиваясь пальцами в твёрдое дерево.

Времени на правдоподобную ложь почти не было. Я подумала рассказать о Демьяне, умолчав о поцелуе, но вспомнила о своей крови. Один глоток — и Мор увидит правду.

Нужна была ложь, чтобы спастись от его гнева и любопытства к моим воспоминаниям. Но времени не хватало.

У дверей стражники съёжились, будто страх цеплялся за них, как тревога за меня. Мор убил прежних стражей за мою оплошность. Интересно, грозит ли отрокам-стражникам та же участь?

Мор повернулся ко мне, лунные глаза пылали яростью.

— Что случилось, Дарина?

Он знал ответ. Это читалось в сжатых кулаках, скрипящих под перчатками, и каменном лице. Он ждал моей версии.

Я соскользнула с подоконника и неловко поклонилась.

— Я не знаю, — голос был тихим. — Спала. Видимо, забыла закрыть окно. Разбудил ветер.

— Что видела? — в его голосе сквозила ледяная насмешка. — Снова ничего?

В прошлый раз, когда я сказала «ничего», его доверие обернулось угрозой. Я ждала смерти. Может, удача иссякла.

— Ничего, — я подняла глаза. — Только… ворон.

Его бровь изогнулась. Удивление застыло на лице.

— Ворон, — холодно повторил он.

— Они залетели с ветром, — объяснила я, нервно облизнув губы. — Проснулась — комната полна, роятся. Но…

Я замолчала, отведя взгляд. Мне нужно было убедить его, иначе он выпьет мою кровь и раскроет ложь.

— Дарина.

Его мягкий тон вернул мой взгляд. Но даже этот проблеск редкой нежности не обманул. Он был злым, как все боги — жестоким, хитрым, ненадёжным. И всё же пытался поймать моё доверие, как рыбу.

Его лицо смягчилось, став прекрасным, отчего сердце дрогнуло. Он провёл пальцами в перчатках по моему подбородку.

— Скажи, — прошептал он, мятное дыхание несло привкус моей крови.

— Был дым, — сказала я. Не совсем ложь. — Чёрный, густой, как облако. Казалось, пришёл с воронами и…

Я вздохнула, заставив себя посмотреть на него. Его нежная маска была убедительна, но я видела ядовитую змею под ней.

— Глупо, — в моём тоне был стыд. — Испугалась после… — того, что ты заставил меня сделать, — всего, что было вечером. Дым напугал.

Я пожала плечами, щеки вспыхнули. Жар был искренним. Взгляд Мора пронизывал, будто видел мою душу, где правда кричала из лжи.

Его глаза потемнели, став кварцевыми. После долгого молчания рука соскользнула с моей щеки. Я выдохнула.

— Прошу прощения, — пробормотала я. — Зря потратила твоё время.

— Не потратила, — сказал он. — Для безопасности стража у двери. Ты правильно позвала.

Сжав губы, я кивнула, взглянув на стражников. Их плечи расслабились, они осмелились посмотреть на нас.

— Драго, — Мор позвал светловолосого стражника, что остался, пока я придумывала ложь. — Запри окна изнутри. Нельзя, чтобы вороны вернулись.

Я слабо улыбнулась. Драго низко поклонился, явно принадлежа Мору, а не другому богу.

Я следила, как отрок вышел, затем посмотрела на Мора. Он молча изучал меня. Сердце подпрыгнуло. Паника хлынула в вены — вдруг он раскрыл обман? Но под паникой кипел гнев, горячий и красный.

Я не следовала правилам. Лицемерие Мора будило во мне насилие. Руки сжались, маня ударить его. Выбить ложь.

Не Чудовище толкало к смерти. Его больше не было. Мор был прав:

«Ты не две души, Дарина. Ты одна.»

Но его взгляд царапал душу, ища ложь. Я не единственная лгунья.

Я проглотила слова. Он лгал о моём нападавшем, уверяя, что я в безопасности. Но враг всё ещё скрывался в коридорах дворца. И Малуша, казнённая за нападение, была невиновна. Мор знал это. Если он лжёт, почему я должна говорить правду?

Недоверие в его глазах усилило подозрения. Стражники боялись чёрного дыма, а Мор пришёл слишком быстро. Всё ясно, как полдень в Солнечный сезон.

Мор знает Демьяна.

Или знает о нём, его дыме, воронах. И хранит это в тайне.

Наконец, Мор, удовлетворённый моим лицом, отвёл взгляд.

— Уроки продолжатся, как обычно, — сказал он, глядя на смятые простыни.

Я сдержала усмешку. После этой ночи — яда, убийства, ворон — он требовал обучения.

— Поняла, — пробормотала я, опустив глаза.

Он ушёл, не оглянувшись. Его ледяная аура исчезла, и я издала сдавленный звук, напряжение разматывалось, как канат.

Я осталась с отроком-стражником, смотрящим на потухший очаг. Раздражённо забралась в простыни, уткнувшись в подушки.

Сон не шёл. Когда Драго вернулся с командой смертных, несущих прутья и гвозди, подушки не заглушили грохот.

Я отказалась от отдыха, велев служанкам разжечь огонь и подать завтрак — персики, яблоки и пирожные. Пока окна зарешёчивали, мой фарфоровый таз дымился, и я наслаждалась уединением. София, моя тень, не считалась. Моя одиночество стало привычным во дворце.

Глава 2

Я проснулась среди ночи. Ресницы затрепетали в чернильной тьме. Сон ускользал из вялого разума, и я заморгала, ожидая, пока глаза привыкнут к мраку.

Кто-то склонился надо мной.

Я напряглась. Широко распахнутые глаза вглядывались в лицо, проступившее из тени. Острые бледные скулы, словно лезвия, и челюсть, способная дробить кости. Кварцевые глаза, полные угрозы, смотрели на меня.

Дыхание перехватило.

Бог Мор не просто был в моей комнате — он сидел на краю кровати, наклонившись ко мне.

Мышцы сжались, когда он протянул руку в перчатке к моему лицу. Его серебряный ноготь, острее когтя, замер в сантиметре от щеки.

Мор выдержал мой взгляд, провёл ногтями по коже и медленно приблизился. Я застыла, пойманная его свирепыми глазами. Не могла пошевелиться, даже когда его мягкие губы коснулись моих.

Я резко вдохнула, паника хлынула в вены. Я ничего не держала, не касалась — некуда было передать его силу.

С криком я вырвалась из-под него, прижавшись спиной к изголовью. Ошеломлённый взгляд метнулся к нему. Тьма вокруг его лица зашевелилась, словно встревоженные змеи.

Бледная кожа потемнела. Тени скользнули по ней, украв лунное сияние, а глаза сменили цвет. Это был уже не Бог Мор.

Я смотрела на Демьяна и его озорную улыбку.

— Что… — выдохнула я, рухнув на изголовье. — Как ты сюда попал?

Демьян растянулся на кровати, как пантера под лунным светом.

— Не через окно, — сказал он, взглянув на ржавые прутья. Ключ был у меня, но я не открывала окна с их установки.

Я провела руками по опухшему лицу, сон всё ещё цеплялся за меня.

— Напугал меня до смерти, — пробормотала я в ладони.

Его ухмылка была холодной, отстранённой.

— Только если бы я был Мором и поцеловал тебя, твоя жизнь была бы отнята.

— Ты и половины не знаешь, — я недоверчиво фыркнула. — Но меня больше волнует, почему ты опять в моей комнате.

Демьян сел напротив.

— Чтобы дать совет, — он разгладил складку на простыне. — В этом дворце за тобой следят. Мало кто из них дружелюбен. — Его взгляд приковал мой. — Доверяй своим смертным, отрокам и воронам.

Я скривилась.

— Ты ворон?

В его чёрных глазах мелькнула искра веселья.

— Я не ворон.

— Говоришь, будто это очевидно, — фыркнула я, ковыряя простыню. — Я не знаю, кто ты и на что способен.

— Я могу защитить тебя.

Я взглянула из-под ресниц.

— От чего?

— От кого, — серьёзно ответил он.

Матрас прогнулся, когда он сполз с кровати и выпрямился, весь в чернильном обличии, с бриллиантовыми глазами.

— Оставь окно открытым, если захочешь, чтобы я вернулся.

— Он увидит тебя в моей крови, — возразила я. — Мор пьёт её. Я не могу скрыть от него секреты, и как только он узнает о тебе, я умру.

Он провёл пальцем в перчатке под моим подбородком, вызвав чувство дома и опасности.

— Твоя кровь не выдаст меня, — пообещал он с привычной улыбкой. — Считай меня своим щитом, Дарина.

Я смотрела, как он медлил, его прикосновение смягчалось, скользя по моему подбородку. Затем тени поднялись с пола и поглотили его.

Тёмное облако пронеслось к камину и исчезло в дымоходе.

— Никто мне ничего не объясняет, — пробормотала я, рухнув на кровать, готовая урвать ещё немного сна, пока не ворвутся служанки.

Я скучала по многому во дворце. Крепкий сон был одним из них.

Наутро стражник отвёл меня в зал богослужений. Каспар наблюдал, как я лениво переливаю силу из артефакта в артефакт, без интереса.

Я думала о совете Демьяна. «Доверяй своим смертным, отрокам…»

Миле я не могла доверять — она заботилась только о себе. А отроки? Их множество бродило по дворцу и островам, собирая налоги и идолопоклонников. Но в моей жизни никому нельзя было верить. Особенно Каспару, псу Мора, его сыну в каком-то смысле.

Ведагор — ходячая мерзость, которую я редко видела. Доверять ему — всё равно что лечь под топор палача. Драго — лишь стражник, других я не знала по именам.

Единственная приличная отрок была Надэя, исцелившая меня после нападения. Она не принадлежала Мору, но кому — загадка. Из всех, о ком мог говорить Демьян, Каспар точно не подходил. Его презрение ко мне было явным.

Каспар лениво хлопнул, когда я перелила эссенцию из кубка в браслет.

— Молодец, — сказал он без энтузиазма. — Ещё один успех.

Уроки надоели нам обоим. Его отстранённый тон и взгляд выдавали скуку. Я и моё Чудовище привыкли к нападениям, лжи и убийствам. Я больше не теряла сон.

Мы с Чудовищем стали едины, как сказал Мор. Теперь я не так легко пугалась, как вначале.

Каспар завершил урок, аккуратно складывая артефакты.

— Можешь удерживать силу в теле? — спросил он, склонив голову.

— Нет, — я изучала знакомые артефакты. — Пыталась недавно. Не работает.

Каспар кивнул, задумавшись.

— Ты импортер, — сказал он. — Импортерам нужны сосуды.

— Отлично, — я подавилась смешком.

Его лицо посветлело.

— Как ощущается сила?

— Как мёд, — ответила я. — Горячая, липкая, тяжёлая. Когда отпускаю артефакт или смертного, сила исчезает. Кроме яда Мора. — Я взглянула на портрет, чей взгляд убивал. — Его яд цепляется за кости. Не отпускает, пока не передашь.

Каспар долго смотрел на меня.

— Единственная сила, которую ты удерживаешь, — самая беспощадная.

Его взгляд переместился на портрет Мора. Лунные глаза прожигали нас. Портрет был недоволен.

Рядом чернело пятно, где висел портрет Призрака, изгнанного бога, стёртого из летописей.

— Почему не снимут его портрет? — указала я на обугленную раму.

— Не могут, — сказал Каспар. — Каждый бог закрепляет свой портрет. Его не сдвинуть.

Я оттолкнулась от стола.

— Но портреты горят.

Он не улыбнулся.

— Всё горит под гневом Семаргла.

Я вздохнула. Упоминание Семаргла, бога огня, испепеляющего острова, омрачило Каспара. Но дело было не только в этом. Каспар был переменчив: то тёплый, почти милый, то закрытый, как потайная дверь.