Игрушка Царя

Пролог

– Секс, Мирослава, одна из самых главных валют, - рассказывала мне когда-то мама.

Она всегда считала, что девочки с детства должны знать свои преимущества и использовать слабость мужчин. Мама любила готовить меня к «взрослой жизни» – учила пить алкоголь, определять тип людей при первой встрече, заставлять мужчину хотеть меня всего парой слов.

Моя маменька была уверена, что эти знания намного важней математики или литературы. «Зачем тебе, Мирослава, эти глупости. Выгодное замужество должно быть в приоритете».

Не сосчитать, сколько раз мама утаскивала мне в гостиную, открывала новую бутылку джина и рассказывала о «правильной» жизни. Как мне себя вести, что говорить и как улыбаться. Лучший эскортницы страны не проходили такой курс, каким натаскивали меня.

Учили быть лучшей, самой красивой и соблазнительной. И мне это даже нравилось это. Единственный момент, когда мама говорила со мной и спрашивала мнение. Это было неправильно, грязно и аморально, на самом-то деле.

Но тогда мне было плевать. Главное, что мама обращает внимание. С ней можно поговорить, рассказать о своём. И плевать, что в замен выслушивать критику и то, как я должна себя вести.

– Ты должна быть раскованной, - протягивает мне стакан с джином и ждёт, пока выпью. – Но никогда не подпускай мужчин слишком близко. Только поймут, что ты у их ног, как сразу станешь не интересной им.

А я слушала, кивала, зазубривала все фразы матери, а сама мечтала о нормальной семье. Где сводный брат бы не пытался зажать меня в каждой подворотне. А отчим не считал своим выгодным объектом инвестиций. Или провальным. Смотря, какие оценки я принесла в тот день. И мать не смотрела как на дочь, а не девушку, которую можно подложить под влиятельного мужика.

И где я теперь. Дрожу напротив одного из самых опасных людей города, который на моих глазах убил нескольких людей. А мужчина раскинулся в кресле, делая глоток дорогого алкоголя. Я не знала, что он пьёт, но несомненно что-то очень дорогое и старое, статусное. Такие мужчины не могут опуститься до всякой бурды, доступной всем.

Царь. Слишком высокомерная кличка. Уверенная, властная, как подтверждение его статуса. Он уверен, что может всё. Стоит лишь щёлкнуть пальцами, как получит всё, чего пожелает.

Я помню, каким он может быть. Ласковым, весёлым. Помню, как он с самого утра будил меня, затаскивая в кровать новую настольную игру. Рассказывал правила и начинал играть ещё до того, как я окончательно просыпалась.

Я была так безнадёжно влюблена в того мужчину.

А затем всё изменилось. В один момент полетело к чертям собачьим. Лавиной смело меня, раскрошило, погребло под обстоятельствами. И мы все изменились. Я больше никому не позволила увидеть меня настоящей. А Царь стал жестче, суровей.

Теперь мужчина смотрит на меня с призрением, как на грязь под ногами. Своей грубостью прожигает, заставляя сильнее впиваться ногтями в руки, чтобы не показать моих эмоций.

Царь улыбается. Вроде широко и даже дружелюбно, но я знаю, что скрывается за этой улыбкой.  Злость. Презрение. Ненависть. В нём ничего не осталось от того мужчины, ради которого я пожертвовала всем.

А Царь лишь повторяет любимые слова маменьки:

– Секс, детка, это хороший обменный курс. Либо ты раздвигаешь передо мной ноги, либо тебя трахнут все, кому задолжал твой брат.

И у меня есть всего три выбора. Можно предложение Арабины принять. Стать её лучшей девочкой, мужчин сопровождать. Неделю перетерпеть, а после в Италии затеряться.

Ещё можно вернуться домой и самой разбираться с теми, кто преследует брата. Договариваться, искать защиты. Может, в очередной раз прогнуться под отца и выполнить его требования, лишь бы меня никто не тронул.

Или прогнуться под Царя. Действительно стать шлюхой, какой он считал меня всё это время. Обменять тело на защиту. Сдержать все мысли и чувства, переломить себя ради лучшего будущего. Знаю же, понимаю, что лучшей защиты, чем у него, мне не найти.

Три выбора, три разных исхода.

Но от каждого меня воротит, выворачивает. Будто ломает изнутри, не давая выдавить ни слова.

Гордость или жизнь?

Добро пожаловать и приятно чтения.

Я пишу не для того, чтобы жить. Я живу лишь для того, чтобы писать.

Глава 1. Мира

– Гранатовый сок и салат. Цезарь с креветками.

– Мне тоже самое. И кальянщика, - подруга делает вдох, когда к нам подзывают парня. Поправляет светлую челку и выдаёт заученную тираду: – Не приторно сладкий, не арбуз и не дыня. Средний, дымным. С мятой или лимоном. И охлаждающую насадку. Если её нет, тогда больше ментола. Спасибо.

Кальянщик и официантка кивают, поскорее сбегая от нашего столика. Мы выжидаем для приличия несколько секунд, а затем начинаем смеяться. Я, по привычке, чуть закидываю голову. Шея так кажется тоньше и длиннее, привлекая взгляды.

Некоторые советы маменьки слишком глубоко сидят во мне, чтобы я могла от них избавиться. Вроде отдалилась, выросла, слепила себя из оставшихся осколков. А затем снова следую заученному сценарию. Говорят, привычка формируется за двадцать один день.

Меня двадцать один год дрессировали.

– Я звучу слишком как сука? – Юнна поворачивается ко мне, вытирая слёзы в уголках глаз. – Скажи правду, Мир.

– Ну, до меня тебе ещё далеко. Расскажешь, почему захотела встретиться?

– Будем тебе папика искать, конечно же.

Я давлюсь водой и стираю капли с короткого платья, пока Юнна наслаждается ситуацией. Подруга в очередной раз подтрунивает над моей репутацией, не давая погрузиться в образ окончательно.

Содержанка. Эскортница. Шлюха.

Как меня только не называли последние лет пять. Были уверены в моей продажности и порочности, а я не спешила их переубеждать. Пока я играю из себя безмозглую куклу, брат окучивал конкурентов и пробивал себе путь на верх.

И пускай Тимофей выбрал скользкую дорожку, по краю ходил, я его поддерживала. Он единственный всегда был на моей стороне, договаривался с отчимом за меня. Пускай пять лет назад ничего не вышло, зря только переговоры вёл, я была ему должна. И лишь с ним я могла быть собой. С ним и Юнной, с которой случайно познакомились.

Тим увёз меня отдыхать к океану, а там Юнна с отчимом отдыхали. Вместе сёрфить начали, танцевали. Хоть где-то уроки маменьки мне удовольствие принесли. И хоть Юнна была младше меня на четыре года, но нам было удивительно спокойно вместе. Единственная подруга, которая у меня когда-либо была.

И не отвернулась, когда по возвращению в страну ей рассказали, кем меня все вокруг считает. Обычной шлюхой, которая на Арабину работает. Лучший сутенёр в округе. Второй раз в жизни, когда мне было хреново из-за этой истории. А Юнна всех нахуй послала и меня увела, чтобы я лишнего не наговорила. И именно ей я всё рассказала.

Единственная, кто знал меня от и до. Даже Тим не настолько глубоко в душу забрался.

– Извини. Моя любимая шутка, - Юнна вообще любила шутить над самым сложным. То, от чего из внутри разрывает, девушка в шутку превращает. Будто смехом пытается крик боли и слёзы перекрыть. – У отчима рядом встреча. А потом он меня домой отвезёт.

– Не легче на самолёте, чем в родной город всю ночь ехать?

– Лишнее время с Теймуром, - Юнна поднимает ладошку, словно чаши весов. – Или быстрый перелёт? Тут выбор слишком простой.

– Он останется?

– На пару дней, наверное. А потом я к нему перед Новым годом полечу. На Бали.

Юнна довольно морщиться, забирая у официантки стакан сока. Мне бы хотелось ей позавидовать. Постоянно с отчимом катается, его отцом считая. Ей он ближе родной матери стал. Только у девушки слишком много проблем, чтобы желать оказаться на её месте.

У каждой из нас свои проблемы, от которых выворачивает и только желание сдохнуть появляется.

Юнна рассказывает о своих поездках, детских группах, где занятия ведёт. Радует новостью, что собирается в следующем году окончательно в наш город перебраться.

Я эгоистка до последней клеточки мозга. И мне хочется, чтобы единственная подруга была рядом. Чтобы можно было забраться под один плед и пожаловаться на сложный день. Скинуть маску ещё у входа и настоящую себя показать. Потому что никто другой меня такой не видит. Не хочет видеть.

Легче сразу на образ повестись. Свой штамп на меня навесить и дальше не копать. Да и не нужно это другим. Я сама в других не роюсь. Мне не до того, чтобы в каждом разбираться. Вот и остальным плевать.

Я обхватываю пальцами мундштук и замечаю взгляд мужчин через столик. Смотрят не скрываясь, по мне взглядом скользя. На мне короткое платье, едва до середины бедра доходящее, и привычный боевой раскрас. Типичная девочка в поисках спонсора. И место ещё как нельзя подходящее. Вон сколько подобных девушек за столиками сидит, к себе внимание привлекая.

Бросаю мужчинам дежурную улыбку, втягивая в себе холодный дым. Хочется подобно Эффи из «Скинс» эротично и пошло средний палец показать. Но сдерживаюсь.

– Вам соседний столик передал.

Официантка появляется с бутылкой шампанского Моет. Средненько. Хоть бы Дом Периньон прислали.

– Верните обратно. И передайте, пожалуйста, что мы не заинтересованы в подобном.

– Красивые мужчины, кстати, - Юнна провожает взглядом девушку, чтобы понять, кто прислал подарок. – Оставила бы.

– У тебя курс лечения в разгаре, тебе алкоголь нельзя.

Глава 2. Мира

Я цепенею. Сквозь пьяный дурман не сразу понимаю слова брата. Но когда понимаю, что угроза реальна, меня начинает колотить. Заказываю себе крепкий кофе, который ненавижу, и бутылку воды. Нужно срочно в себя приходить.

– О чём ты?

– Если скажу, будет хуже. Езжай на мою квартиру, заляг на дно. Только, Мир, никому не верь. Слышишь? Я сам не шарю, что произошло и как так облажался. Так что не доверяй никому, даже моим ребятам. Поняла?

– Да.

– Я приеду, как смогу.

– Обещаешь?

– Обещаю, мартышка.

Ещё несколько секунд сжимаю в руках телефон. После залпом выпиваю горький кофе. Хочется ещё алкоголя заказать, чтобы легче было переварить. Только такие дела лучше на трезвую голову решать. А дел, походу, очень много, раз Тим настолько нервничал.

Доигрались, блять. Брат с самого начала в дерьмо лез, туда, куда с девяностых никто не рисковал входить. Нет, рисковал. Царь и его шайка влезли, осиное гнездо разворошив. Только они смогли быстро всё под себя подмять, а Тиму сложнее пришлось.

От воспоминаний о Царе внутри что-то противно ноет. Тянет, все эмоции скручивает. Столько времени прошло, а когтистая лапа боли не отпускает. Только сжимает и сжимает, хуже делая.

Я подхватываю бутылку воды и направляюсь к уборным. Нужно успокоиться, вызвать такси и ехать на квартиру брата. О ней никто не знает, только мы вдвоём. Там будет проще со всем разобраться. С работой разобраться, в универ позвонить. Рвалась получить магистратуру, а теперь опять откладывать нужно будет.

– Ты в порядке? – возле зеркала крутиться темноволосая девушка. Ожесточённо трёт лицо, умываясь холодной водой. Сама так хотела сделать, но на мне слишком много косметики. – Выглядишь хреново.

Отчим всегда фыркал, что я слишком прямолинейна. Маменька так вообще в истерике билась, что не получается мне женскую хитрость привить. Но я всегда предпочитала о многом прямо говорить.

Протягиваю бутылку воды. Незнакомке она явно нужнее. А сама поправляю платье, которое опять слишком высоко поднялось. Низ живота неприятно тянет.

– Знаю, - раздраженно отвечает, карими глазами сверкая, но моё подобие помощи принимает. Не могу от чуства отделаться, что её откуда-то знаю. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста. И мне неудобно спрашивать, но может у тебя прокладка есть? А то я сумочку поменяла и всё в другой забыла.

Каждый раз напоминаю себе не забывать о прокладках, по всем сумкам распихиваю. Но когда нужно – приходиться в магазин сбегать, потому что голова дырявая.

В кабинке привожу себя в порядок. Поправляю сползающие чулки и слегка разминаю ноги, выскользнув из туфель на шпильке. Заодно чуть волосы взбиваю и губы красной помадой подвожу. Своеобразный ритуал, чтобы почувствовать себя уверенней.

Девчонка все ещё в уборной. Только хватается пальцами за стену и часто дышит, глаза прикрыв. Мне бы мимо пройти и своими делами заняться. Но не могу её одну в таком состоянии оставить. Какой сукой бы ни была.

– Тебе бы к врачу, правда. Может вызвать скорую? Или хотя бы такси?

– Нет, меня ждёт друг. Спасибо…

– Мира. Мирослава, но так никто не называет.

– А я Арина. И так меня все называют.

Я смеюсь над её словами и подхватываю Арину под руку, чтобы та не свалилась в обморок прямо тут. Может у неё что-то случилось или просто не поела вовремя, как Юнна часто грешила. Это не моё дело и нечего лезть к ней. Но хотя бы помогу к столику добраться.

Ловлю официантку, прося ещё одну бутылку воды и сразу деньги на поднос бросаю. Мне пора отсюда выдвигаться. Машу мужчинам, которые опять на меня смотрят. Интересно даже, придумали они другой способ подкатить или нет.

А заодно весь зал осматриваю. Теперь не чувствую себя в безопасности. Вдруг кто-то из врагов брата уже успел добраться сюда? Никто не знал, что я сюда собираюсь, но всякое может быть. Это Игорька ресторан был, а тот всем информацию сливал. Лишь бы деньги платили.

На улице слышится визг тормозов. Резко бросаю туда взгляд, видя два джипа марки Гранд останавливается. И восемь вооруженных человек наружу выбираются.

– Блять, за мной приехали.

Выпаливаю, не думая, кто рядом со мной стоит. Надо бы эту Арину где-то пристроить и к чёрному выходу пробраться. Лишь бы и там не поджидали. И лишь спустя секунду понимаю, что девчонка тоже самое сказала.

– Что? – и смотрит на меня внимательно. Точно не показалось.

– Что?

Арина приходит в себя первой. Хватает мою ладонь и за собой тянет. Правильно, разбираться за кем приехали можно и позже. А для начала нужно выбраться из ресторана.

Лишь интересно, кто такая эта Арина. Не каждая мини-армию на свой счёт примет. Значит, тоже замешана в каких-то делах. Вспоминаю, где могла её видеть. Кажется, она на Игоря работала. Точно. Как-то Арина собирала для нас с братом информацию о каком-то депутате.

Я сама не могла, меня в лицо знали. А брат к Игорю обратился. Только девушка быстро слилась, когда дошло дело к постели. Но и той информации было достаточно, чтобы конкурента потопить.

Глава 3. Мира

– Нихуяшеньки. Клык, с каких пор ты шлюх возишь?

Голос такой родной, что меня выворачивает. Каждую клеточку тела током бьёт, на все двести двадцать и выше. В горле ком. Мутит. Только от одной фразы всё рушиться.

Даже не слышу, что он там говорит. Очередное оскорбление. Не важно. Привыкла. Просто сам голос настолько волнует, что стоять не могу. Со стороны будто волосы поправляю, а на деле впиваюсь ногтями в шею, чтобы хоть немного прийти в себя.

Наваждение сбросить. Дышать начать. Только не могу этого сделать. Жадно взглядом скольжу. Впитываю все изгибы его мышцы. Новые татуировки. Раньше языком обводила кожу, разрисованную чернилами, а теперь только глазами могу.

Тёмные волосы отросли. Больше не бреется налысо, совсем не похож на того парня, каким я его знала. Пытаюсь вдолбить себе это в голову. Каждый раз, как вижу или слышу о нём, только об этом думаю. Что всё разрушилось давно, нечего по руинам топтаться.

Повторяю, да только тупая я, не дойдёт никак.

– И тебе привет, Царь, - Арина переключает внимание Царя на себя. Меня отпускает. Жадно воздух хватаю. Надо бежать, скрыться. Пока ещё больше себя не загнала. – Ни капли не обидно.

– Это не тебя касалось, Ариш.

Мне вдруг хочется Арину за волосы оттащить от мужчины. Пальцы свербят так, что даже больно. Всего секунду, прежде, чем успокаиваюсь. Но и этого достаточно, чтобы сильнее саму себя возненавидеть.

Встряхиваю волосы, провожу языком по матовой помаде. Дышу. Выживаю. В себя прихожу.

– Я тоже по тебе безумно скучала, Царёк, - мой выход. Дрожь за фальшью не слышно и я расслабляюсь. Из-за Тимы мы сталкивались первые года. Я умею это переживать. Нужно лишь вспомнить как. – Без твоего угрюмого лица дышать не могла.

– А я без продажной твари спокойно жил.

– Безумно за тебя рада.

Мужчина не говорит, жалит. Меня хуже называли, но именно слова Царя к цели добираются. Мне хочется вскрикнуть и сказать, что ни черта он не прав. Нихера он не знает о том, что со мной было и как я жила эти года. Но кусаю язык и шире улыбаюсь. Ему мои оправдание не нужны были пять лет назад, так с чего сейчас слушать начнёт.

– Царь, потом разберётесь. Времени навалом. Тем более Мире твоя помощь нужна. Её брат облажался.

– Хера с два мне его помощь нужна. Сама справлюсь.

Вскидываюсь, Клыка взглядом прожигаю. Я лучше сама себе пулю в висок пущу, чем к Царю обращусь за помощью. Ни на секунду не позволю подумать, что приползу к нему с просьбами.

Нет. Только не к нему.

– И с Мафиоцци? – Царь улыбается, упиваясь моей беспомощностью. Мне хочется в него когти запустить. Провести по красивому лицу, чтобы шрамы остались. Он мне их дохрена на душе понаделал, хоть так отплачу. – Если ты ещё не в его клубе под защитой, значит Эрик первым за тобой придёт.

На это мне нечего сказать. Пару ласковых проглатываю, чтобы не нарываться. Не сейчас, когда и так по уши в дерьме. И Царь, что самое паскудно, прав.

Брат работал с Мафиоцци, чуть ли не главным поставщиком для того был. Тим мог бы отправить меня к Мафиоцци, тот бы спрятал и прикрыл, пока буря не уляжется. Но брат сказал никому не доверять, ни с кем дела не решать. Если к Эрику не отправил, значит с тем тоже война началась.

Во что же ты вляпался, Тим?

– Вы пока разбирайтесь, а мне в аптеку нужно. Я не надолго.

Арина выбирается из объятий Клыка и идёт в сторону пешеходного перехода. Мне хочется с ней уйти. Куда угодно, лишь бы подальше от прошлого, которое меня голубыми глазами прожигает. Насквозь. В самую душу пробирается и опять топчется, старые раны теребя.

– Одна ты не пойдёшь, - Клык недовольно улицу осматривает, будто всех врагов взглядом истребить пытается.

– Я схожу, - всё-таки решаю сбежать. Да и таким шлюхам, как я, только это и остаётся. Бежать так, чтобы не догнали. – Заодно успокоительного твоему другу куплю, а то нервный он сильно.

Утаскиваю Арину до того, как Царь найдётся с ответом. Последнее слово за мной. В этот раз этого достаточно. А потом ночью буду прокручивать встречу. Каждое движение вспоминать, взгляд представлять. И снова захлёбываться теми чувствами, от любви до ненависти, что внутри клубятся.

– Тест на беременность, - выпаливает Арина, слегка на меня косясь.

А вот это уже интересный поворот. Клык умудрился не просто девчонку завести, а ребёнка ей заиметь. Сколько Арине? Двадцать или двадцать один? Вряд ли планировали, значит налажал. Лажать Клык умеет, не только он. Каждый в их шайке был спецом в этом. Ко мне, конечно, им не дорасти, но и так прекрасно проебывались.

– Его лучше утром делать, - лезет продавец, словно не видит, что до утра Арина подохнет от любопытства.

Некстати думаю, как сама сдыхала. Пять минут, пока тест проявлялся на стену лезла. Со мной никого рядом не было. Не было кому сказать. А Царь трубку не брал, бросив одну со всем разбираться. И я разобралась, как могла. Только до сих пор хреново было.

– Давайте несколько тогда.

– Электронный или струйный, - добавляю я, пытаясь Арине помочь. Вряд ли она сильно разбирается в подобном. Выискиваю в сумке тысячную купюру и сую фармацевту. – А лучше оба. И нам бы провести его сейчас.

Глава 4. Мира

– Вытрави эту любовь, Мирослава, - шипит мне мама. Сжимает до боли запястье и к себе дёргает. – Избавься от него, пока не избавились от тебя.

– Вытрави любовь, она только боль принесёт, - советует мне брат, сжимая в объятиях. – Он тебе не нужен, Мир.

– Вытрави, блять, вытрави, - приказываю своему отражению.

Вытрави.

Вытрави.

Вытрави.

Только нихрена не получается. Стоит себя собрать заново, чувства под замок посадить, как Царь снова появляется. Расшибает одним взглядом все преграды. Достаёт спрятанное, захлёбываться им заставляет. А затем уходит.

Он всегда уходит.

А мне снова этот порочный круг проходить.

Уже почти неделя с прошлой встречи прошла. А мне страшно и мерзко, каждую ночь в своей агонии варюсь. 

В другой ситуации я бы уже в клуб рванула, к Арабине. С ней всегда проще всё пережить. Арабине было пятьдесят, она была чудесной умной женщиной. И лучшим сутенёром города, так-то. Она знала мою историю, немного, лишь общие детали. Достаточно, чтобы понимать меня. Недостаточно, чтобы помочь.

Но именно она утешала после встречь с Царём. Интересные задания давала. Гоняла так, что сутками не спала, а после вырубалась без сновидений. Идеально. 

Лишь выходить из квартиры было нельзя. Как в среду забежала сюда, так и не выходила. Закупила продуктов и заперлась, оборону держа. Свою привычную симку спрятала в доме отчима. Себе новую нашла, а важные номера давно уже наизусть зазубрила. У нас с Тимом был свой план действий, лишь надеялись, что не пригодиться.

Брат не появляется. Ни одной весточки не посылает, что жив. Но я отказываюсь верить в другое. Он в порядке, просто так же спрятался. Может, за ним была слежка и он не смог на эту квартиру приехать. Надо немного подождать, он обязательно объявиться. В другое верить я отказываюсь.

Потому что он не может налажать, а мне оставаться разгребать всё. Всегда наоборот было. Я ошибалась, в очередной раз, а Тим меня от проблем и отчима защищал.

Я впервые за долгое время не знаю, что делать. Даже не в глобальном плане спасения своей шкуры. А просто брожу по квартире, умирая от скуки. Тут нет интернета, только старенький телевизор. Меня интересует лишь один канал в определённое время. Способ связи с братом. Всё остальное – дурацкие передачи, которые не интересуют.

Я до дыр зачитываю «Унесённые ветром», после нахожу исторические любовные романы. Когда Фернандо разбивает сердце Марии, я раздраженно захлопываю книгу и ухожу курить на кухню.

Затягиваюсь так, чтобы сразу голова закружилась. И в очередной раз обдумываю предложение Царя. Все этим семь дней думаю об этом. Что стоило сказать «да», хотя бы ради того, чтобы окончательно вытравить из себя остатки чувств.

Увидеть, наконец, какими мы стали. Насколько не похожи на влюблённых подростков, которые были такими счастливыми и беззаботными.

Но вряд ли Царь всерьёз предлагал свою защиту. Лишь в очередной раз хотел мне ткнуть на моё место. Я бы согласилась, а в ответ только смех и подтверждения моих страхов.

Холодный душ не спасает ни капли. Стою под напором воды, пока кожа не начинает гореть. Но этого достаточно, чтобы ненадолго отвлечься. Найти огромную футболку Тима, в которой люблю спать, не смотря на его возмущения. Высушить волосы, накрутить локоны. Даже плевать, что никуда не выхожу. В привычном образе намного легче.

Подвожу губы ярко-красной помадой, вытирая уголки. Ненавижу свой образ и люблю его всей душой. Тут ни капли от той девушки, какой я была до встречи с Царём.

Нет, вру конечно. Я всегда красилась, вытягивала волосы, подбирала одежду и манеры обольщения. Сложно пройти школу маменьки и остаться наивной и невинной. Но тогда я старалась лишь на выход в свет, чтобы остальным было спокойно.

Сейчас я прячусь за этой маской, как бронёй. Каждую секунду накладываю слой за слоем, чтобы не добрались внутрь.

Рассматривая янтарные глаза в зеркале, я почти упускаю это. Слабый шум за дверью. Скрип половицы под ковриком. Почти незаметный звон китайских украшений в коридоре.

Сигнализация не сработала. Подъезд был напичкан камерами и закладками, чтобы не пропустить незваных гостей. Но в квартиру кто-то пробрался.

У меня сразу пульс за сотню. Руки дрожат, на пол колпачок помады роняют. Весь чёткий план идёт к чертям. Никогда не думали, что могут уже в квартире достать. Слишком много защиты, слишком много самонадеянности.

Я сжимаю ручку двери, выжидая. В ванной долго не смогу прятаться. Меня найдут. Тим никогда бы так не пробирался. Значит, кто-то за ним пришел. Или за мной.

Как-только ручка медленно опускается, резко тяну вниз и толкаю дверь. Глухой стук и маты. Мужчина отлетает на несколько шагов, держась за нос. На шум появляются ещё один мужчина с кухни. Всего двое. Я могу справиться.

Бросаюсь к спальне, но меня хватают за волосы. Тянут на себя, заставляя выгнуться. Боль ослепляет. Слёзы по щекам стекают, обжигая. Мне впервые настолько страшно. Мысли хаотично вертятся, никак в логическую цепочку не соберутся. Всё путается, расплывается. Из-за туши глаза ещё сильнее слезятся. Не могу рассмотреть мужчин.

Глава 5. Царь

– Царь, это Мира.

Представляется, будто сразу не узнал. Её же, блять, голос по оголённым нервам бьёт. Узнал бы бухой, спросонья и при смерти. Даже если всё это одновременно.

Каждую интонацию помню, хотя пять лет прошло. Пять лет она меня «Царём» не звала, только унизительным «Царёк» кидалась. Играла, нарывалась, зная, что у неё защита не слабее моей будет. 

Нашла себе покровителя и кичилась этим. Вваливалась на наши разборки, словно королева. Не имела власти, но при этом всех на место ставила. Свои порядки пыталась протолкнуть. И даже получалось, несмотря на то, что все знали – Мира шлюхой работает. Мало кому удавалось в клиенты пробиться, но сплетен и отзывов довольных мне хватало, чтобы убить нахрен хотелось. И Миру, и того, кто к ней прикоснуться захотел.

– Твоё предложение ещё в силе?

Спрашивает устало, без капли игры. Нихуяшеньки изменения. Значит, её пацан слился, подставив её и заставил разбираться самой. Наверное, совсем хреново, если мне звонит. 

– Приезжай.

Я, вообще, предложил в насмешку. Бесовская привычка поддеть, задеть словами, хотя Мире всегда было плевать на такое. Знал, что откажется. Но она удивляет, перезванивает и соглашается.

Не могу выкупить, зачем ей это. Неужели не нашла никого другого, кто бы согласился? Или решила, что я по старой дружбе плату не буду брать? 

Хер там. Я за её предательство тройную возьму.

Пацанов своих предупреждаю, чтобы пропустили и меня не отвлекали. Хочу в полной мере насладиться падением той, с которой когда-то будущее планировал.

Я и не собираюсь ей помогать. Интересно лишь её на прочность проверить. Поиграть, а затем выставить за двери. Не собираюсь из-за шлюхи в разборки встревать, себя подставлять. С друзьями и так сейчас полная жопа. Только начали выгребаться с одной передряги, как тут же в другую с разгона прыгаем.

Зверь сливаться хочет. Мы вдвоём больше всего рвали в самом начале. Мы и Валерка, которому даже кликухи не дали. Первым из нас на тот свет ушел. В одной перестрелке ранили, и он не дожил. После этого больше осечек не допускали. Но его хоронили и понимали, что только наша вина.

Клыка подстрелили на днях, почти к Валерке ушёл. Только девчонка Пули, Вера, едва вытащила. Не зря на врача училась и практиковалась нам раны штопать столько лет. Едва выкарабкался и заявил, что уходит. Всё, мол, навоевался за территории. Его и понять можно. У него девчонка беременная, не собирается ждать трупа вместо мужа.

Но это их с Ариной разборки. Не мне туда лезть, тем более, что девчонка толковая. Но сейчас нас всё меньше остаётся. Изначально вчетвером шли. Я, Пуля, Клык и Зверь. Клички вместе придумывали, стратегии, сферы влияния делили. А теперь один ушел, второй подумывает. Если двое уйдут, то Вера Пулю тоже утащит. А один я не вывезу половину города под собой держать.

Поэтому действовать нужно аккуратно и не лезть на рожон. Мира того не стоит, чтобы за неё впрягаться.

– Эй, Царь, давно не слышал, - Эрик отвечает почти мгновенно. Редкое явление. – За охрану я только оплатил, так что стряслось?

– Тим же на тебя работал, - сразу к делу перехожу. Хочу знать, куда Соболева вляпалась и как на неё надавить можно. – Говорят, он проебался.

– Он не просто проебался. Эта шваль почти всех подставила. 

– Как?

– А тебе какая разница?

– Девка его, Мира, ко мне пришла за помощью. Вот интересно, куда могу влезть и стоит ли она этого.

Нихера не стоит. Уже сказал себе, что лезть не буду. Но информация лишней не будет.

– Ну, судя по рассказам мужиков – она может отплатить хорошо, - Эрик посмеивается, а затем отвлекается на кого-то. Слышу несколько итальянских ругательств и звон разбитого бокала. – Прости, дела. Царь, Тим дохрена куда влез. Он же курьером почти для всех был. Нейтральная, мать её, сторона. У него все платежи зависли. С одних собрал, а получателям уже не передал. Он мне тридцать кусков висит, и я первым за Мирой приду. Так, чтобы ты в курсах был.

– А общая сумма долга?

– Штук двести. Баксов. 

Ясен хер, что не рублей. Будь это местная валюта, Мира бы уже давно расплатилась и дальше свои игры крутила. Хотя и двести косарей зелёных не такая космическая сумма, при должном умении могла бы собрать. Только многих не деньги задели, а сама подстава. Тут желания отыграться с Тимом больше, чем необходимости свои бабки получить.

– Я бы не лез, но дело твоё. Расплатишься со мной, у меня никаких претензий не будет. И своих сдержу. За остальных не ручаюсь.

Прощаюсь с Мафиоцци, пока глупость не сморозил. Вроде «расплачусь и придержи своих». Будто правда собираюсь Миру под свою защиту взять.

В следующий раз будет лучше смотреть, перед кем ноги раздвигать.

Я выпиваю второй бокал коньяка, когда Мира появляется. Держит спину ровно, будто стальной прут проглотила. Смотрит прямо в глаза, сучья улыбка на красных губах. 

Пиздец.

Припёрлась ко мне в одной футболке, явно мужской, посреди октября. Зато накрашенная, с укладкой и видом, будто мне одолжение делает. Только сильнее хочется ткнуть девку где её место.

Глава 6. Мира

- Раздевайся.

Эхо его голоса спускается вдоль тела, с мурашками наперегонки.

Я не знаю, зачем набрала его номер. Нужно было на предложение Арабины соглашаться. Один незнакомый мужчина и несколько девочек. Мог бы меня и вообще не заметить. Или раз всего.

Раз перетерпеть легче, чем почти три месяца Царю принадлежать. Полностью. Телом, разумом, душой. Любому приказу подчиниться и любую насмешку стерпеть.

Я боролась с этим, саму себя травила, лишь бы о воспоминаниях избавиться. Полгода отношений за пять лет не смогла стереть. А это – вообще никогда не смогу.

Но стою. Пальцами сжимаю тонкую ткань футболки и решаюсь. Это худшее, самое необдуманное решение в жизни. Хуже того, когда я Тиму согласилась подыграть. Когда в его схемы вмешалась и потеряла всё. Лишь так лучше было. Безопаснее. Я потеряла Царя, но в противно случаем потеряла бы себя. Слишком глубоко он тогда забрался в мои мысли.

– Мне повторить?

– Не нужно.

Улыбаюсь, чуть нижнюю губу прикусываю. Делаю глубоких вдох, а на выдохе с себя последнюю защиту сбрасываю. И это совсем не о футболке было.

Расправляю плечи и уверенно в чужие глаза смотрю. Голубые, как весеннее небо, под которым мы в поход ходили. Глубокие, как океан чувств, в котором я захлёбываюсь. Такие родные. Чужие.

Я знаю, что выгляжу хорошо. Идеально. Вижу, как дёргается кадык мужчины. Как он скользит по оголённой груди, ниже. Как член оживает у него в штанах, выдавая заинтересованность. Не смотря на всё произошедшее, физиология сильнее ненависти.

– Подойди.

Отдаёт короткий приказ, запивая новым глотком алкоголя. Мне тоже хочется напиться. Бутылку алкоголя выпить, сверху успокоительным и сигаретами полирнуть. Чтобы хоть немного отпустило.

Шагаю медленно, бёдрами покачивая. Так странно. Я привыкла перед ним быть оголённой. Телом, мыслями, чувствами. Между нами многое было. И я ни капли не стесняюсь своей наготы. Потерянные десять килограмм с этим стрессом только украшают.

Но как бы не готовилась, от касания холодных пальцев дёргаюсь. Остаюсь на месте, беря себя под контроль. А мужские пальцы дальше по телу путешествуют. Поднимаются выше по бедру.

Даже годы тренировок не дают держать себя в руках. Предательская дрожь бьёт по телу, заставляя кусать язык. Боль единственное правильное чувство, которое у меня есть. Я цепляюсь за неё, пока Царь поднимается с кресла. Нависает и прижимается.

Кожа трётся о грубую ткань, мгновенно краснея. Щиплет от холода и незащищённости. Я дыхание задерживаю, когда Царь касается рёбер. Ведет по косточкам. А затем грудь сжимает.

Я задыхаюсь от того, как всё тело на него реагирует. Отзывается на ласку, большего прося. Больно, остро, но я не могу его остановить. Не из-за договора. Глупое желание вверх надо мной берёт, не давая слова вставить. Заставляет трястись от того, как он горошинку соска оттягивает и мою реакцию считывает.

– Ты красивее стала.

– Знаю.

Маменька учила, как нужно правильно комплименты принимать. За такой ответ мне бы здорово досталось. Но я не могу по-другому. Если не грубостью отвечать, то изо рта только жалобный скулёж вырвется.

Потому что внизу уже всё горит. Влажно и дико не хватает его пальцев именно там. Умелых, жестких. Так, чтобы разом из лёгких весь воздух выбить и несколькими движениями до грани довести.

Как лишь он умеет.

– Опустись на колени.

Ноги не гнутся, не опускаются вниз. Застываю статуей, хотя ничего неожиданного в просьбе нет. Дело не в унижении, не желании отстоять свою вершину. В Царём мне никогда выиграть не удавалось. Даже если он был уверен, что проиграл.

Я могу это сделать. Могу. Но воспоминания сильнее меня. Его хватку на шее, как волосы наматывал. Помню наш последний раз, который закончился, нет, не моим разбитым сердцем.

Разбитое сердце слишком пафосно, слишком легко. Царь просто раздавил его, раскрошил. Осталась лишь стеклянная стружка, которую в целое не соберёшь. Всего одним часом мы уничтожили то, что было у нас шесть месяцев.

– Подчинись мне, Мир. Если хочешь выжить – подчинись. За дверью уже заждались пацаны, мечтающие пустить тебя по кругу. Что ты любишь больше: свои принципы или жизнь? Что ты ненавидишь больше: быть шлюхой или меня?

Царь не понимает моей заминки, совсем на другой счёт принимает. Сжимает ладонью мою задницу, к себе притягивает. Мнёт, волны удовольствия по телу разгоняя. Другой рукой грудь, наконец, отпускает. Та ноет от долгой хватки, жжётся. Мужчина пальцами всё дальше пробирается. По шее ведёт, контуру подбородка.

А затем больно сжимает лицо, вертит из стороны в сторону. Будто товар перед покупкой осматривает.

Мне даже не обидно, ни капельки по нутру не бьёт. Я бы хуже с ним поступила, приди Царь ко мне за помощью. Слишком велика обида, чтобы легко отпустить. Даже если он собирается издеваться три месяца надо мной.

Я бы наверняка рассмеялась ему в лицо. Подобралась близко, а затем ударила побольнее. Помогать бы не стала.

Глава 7. Царь

– Ты никуда не уйдёшь, Мирослава.

Её полное имя горло царапает, с непривычки. Дохрена лет даже в мыслях её так не называл. Мирославой для меня была та светлая девчонка, которая короткими поцелуями лицо покрывала и ластилась, нежность даря. Крутилась на кухне, умудряясь даже омлет сжечь, и глупые мордашки рисовала.

Мира же совсем другая. Сука, которых поискать нужно. Играется, многим душу наизнанку выворачивает. Своего добивается любыми способами, не гнушаясь. Остальные девки Арабины скромнее были, покорней. А Мира остальных отодвигала, себе продавливая путь наверх.

Я все пять лет об этом думаю, хотя, блять, запрещаю себе к прошлому возвращаться. Если так бабки нужны были, с хера ли ко мне не пошла? Зачем с Тимом связалась и под каждого стала ложиться?

Да, тогда ещё не самыми сильными были, но я бы достал. Я бы, блять, Мирославе всё достал, стоило попросить. Только Мира не просила, а просто пошла и взяла.

У других.

– Не наигрался? – разворачивается. Оказывается в ловушке между мной и дверью, но ни капли не показывает страха. – Ещё раз продефилировать?

– Продефилируй. Я тебе хоть слово сказал за то, что помощь не всерьёз предлагал? Мне предъяв кидать не надо. Мы сделку заключили.

И хер с тем, что не собирался я ей помогать. Влезать в чужие разборки девки, которая меня предала. Только по-другому не получается. Нужно было её отпустить и со стороны наслаждаться, как её жизнь по пизде идёт.

Но не смог. Три секунды переждать не смог, пока Мира за дверь выйдет. Припечатал, не давая от меня сбежать. Только я ей могу больно сделать, только мне будет принадлежать. Я хочу её бессилием и страхом наслаждаться. Другим этого не отдам.

Её не отдам.

– Заключили? Слово даёшь, что разберёшься с проблемами брата?

– Разберусь, - хочется себе пулю в башку пустить, чтобы так не крыло рядом с ней. Влезаю в кубло со змеями, с разбега влетаю. – И с твоими проблемами, и твоего брата. Даже, блять, Тима твоего проебы разгребу, чтобы ни за чьими долгами к тебе не лезли.

– И брата, и Тима? – переспрашивает. Секундное замешательство, а затем ядовитая улыбка. Ничего, я со временем сотру эту надменность с её лица. – О. О! Хорошо. Слово своё дашь?

– Дам. Всё, под защитой моей.

И рывком к себе притягиваю, красные губы сминаю. У неё даже помада с привкусом граната, которым она вся пропитана. Целую, отдачей наслаждаюсь. Мира не замирает в моих руках, не отдаляется от напора. Легко отвечает, а затем включается.

Прижимается ко мне, трётся и сильнее губы кусает. У меня все мозги уносит от её страсти. Как инициативу перехватывает, руками ведёт и с меня рубашку сдёргивает. Пальцами по мышцам ведёт, изучает, как я её минуту назад. Только Мира резко действует, быстро.

– Блять, что это? – отступает на шаг. Повязку на боку взглядом буравит, будто исчезнет. – Ты ранен?

– Пару дней назад схлопотал. Пустяк.

– Хера с два эта пустяк.

Мира толкает меня в кресло и нависает. Никому бы такого своеволия не позволил, но с ней жду. Интересно, что она предпримет. Не зря же столько слухов о её умениях ходило. Хочу проверить, блять, чему она за эти годы научилась.

– Болит? – касается легко, по краю бинта ведёт. – Нож или пуля?

– Стрела.

– Смешно, - усаживается на меня сверху, футболку с себя сдёргивая. – Я бы скорее про сюрикен поверила.

У меня колом стоит от её поцелуев. Тело покрывает и ниже спускается. Поразительная инициатива, думал, что самому нужно будет её доводить. А Мира удивляет.

Я-то правду ей сказал, про стрелу. Появилась какая-то чумная на разборках, реально с луком и стрелами. От неожиданности и пропустил одну. Вера хохотала, пока доставала. Ко всему готовилась, кучу курсов прошла, а вот про стрелы нихрена не знала. Как-то на такой расклад никто не рассчитывал.

– После о делах поговорим.

Не до базара сейчас, когда звенит, как трахнуть её хочу. Ненавижу, а член стоит, до боли и сжатой челюсти. Хочется её пиздец как. Никогда, блять, такого не было. А на её всегда стоял, будто честь отдавал.

Её трусики трещат под напором, бесполезной тряпкой оставаясь. Она влажная вся, пальцы легко скользят. В другой раз я бы поиграл, оттягивая момент. Но сейчас никакой выдержки не хватает.

Только презик натянуть и в неё войти.

– Ебать, - хрипло в шею выдыхает. Цепляется за плечи, и сама резче опускается, полностью насаживаясь.

Тугая, блять. Не смотря на пять лет работы, всё равно сжимается вокруг меня, стоны вырывая. Двигается сама, целовать продолжает. Выглядит изголодавшейся кошкой, которую до валерьянки допустили.

Только я сам ничем не хуже. Сильнее в неё врываюсь, глубже. Двигаюсь резко, не обращая внимания на боль в ране. Пиздец как плевать на боль, когда у меня другое в приоритете.

Мира двигается, а я наслаждаюсь видом. Как она дрожит, сжимаясь. Кожа мурашками покрыта и испариной. Дышит рвано, от чего грудь вздымается, в лицо впечатываясь.

Глава 8. Мира

У меня всё горит, пылает. А Царь просто отходит подальше, закуривая. Сукин сын. Мне впервые за долгое время даже расплакаться хочется, чтобы хоть как-то напряжение снять.

Меня вывернуло ещё когда к двери прижал. Все мысли выбило, только одно желание осталось. Порочное, грязное, что я столько лет в себе давила и другим заменяла. 

А в этот раз сорвало. Наркоманка, дорвавшаяся до аптечной лавки. Сама жалась к нему, целовала, каждым прикосновением наслаждалась. Никто до такого меня не доводил, а он, почти не прикоснувшись смог. Так, что ноги дрожали и встать с кресла не могу, только сильнее в подлокотники вцепляясь.

Царь просто всё прерывает. Своё получил и отступает, меня оставляя саму справляться. А я не представляю, как можно с той захлестнувшей похотью управиться, когда всего нескольких движений не хватило.

Внизу сжимается, продолжения просит. А ещё приятной болью отдаёт, непривычной, давно забытой. Царь не был в размерах обделён. Что мышцами природа наградила, что ниже пояса размером мог многих переплюнуть. Мне тело об этом напомнить решило. И так из памяти не смогла наши ночи вытравить. А теперь ещё больше моментов добавиться.

«Не заслужила».

Его слова по чувствам бьют, горьким осадком опадая. Нельзя забывать, кто я для него. Кем меня Царь считает и в кого превратил, заключив эту сделку. А я забыла. Позволила страсти взять надо мной верх, одурманить и жаться к тому, кто был для меня всем.

– И что теперь? 

Стираю с лица размазанную помаду, въевшуюся в кожу. Не представляю, как дальше быть. Зачем вообще на сделку с Царём согласилась. Уже же решила с отчимом договориться, на свадьбу согласиться. Выиграла бы себе время, пока за мной Тим не вернулся бы.

На крайний случай, Арабина же предлагала. И эту ночь защитить, и клиента найти. Плевать, что ни с кем никогда за деньги не трахалась, перетерпеть можно было. А затем Европа и свобода, где никто не достанет.

А я по худшему пути пошла. Влезла в сделку с тем, от кого всё внутри выворачивает. Эти чувства к Царю изнутри ломают, душат, уничтожают. Я же, идиотка, глубже лезу. Так, чтобы саму себя больше ненавидеть и презирать. Чтобы ненавистью в голубых глазах упиваться, лучшим наркотиком в жизни.

– А что ты дальше от меня ждёшь? – спрашивает легко. Конечно, лишь меня же ситуация убивает. – Сказал, что проблемы решу, значит решу.

– Я не об этом. Я, - достаю свою сигарету из сумки и затягиваюсь, пока дыхание не закончится. – Я домой могу вернуться с охраной?

– Ну уж нет. Со мной жить будешь. Не собираюсь за тобой через весь город ездить, когда секса захочется.

– За вещами-то я могу съездить?

Максимум недовольства, минимум радости в глазах. Каждую эмоции оттачиваю, чтобы Царь настоящие не увидел. Мне некуда идти после того, как домой забрались. Самую защищённую квартиру вычислили и пришли за своим, всю охрану обойдя. 

Царь моя единственная надежда и защита, как бы погано от этого не было. Сама его выбрала, сама чувствам поддалась. Лишний раз себя затравить хочется.

– Можешь, - выдает спустя несколько минут. Я успеваю картридж докурить и на новый поменять, приторно-сладкий.

– Отлично. И где у тебя сменная одежда припасена? – в наглую по полках начинаю шарить. Алкоголь, оружие, какие-то договора. Когда к нижнему ящику стола тянусь, Царь мою руку перехватывает. Не со всей силы сжимает, но достаточно, чтобы искры из глаз посыпались. – Мне одежда нужна, я не поеду в одной футболке. Мои трусы ты уничтожил. За двадцать баксов, между прочим.

– В шкафу моя спортивная форма, поищи себе что-то.

Ключ в ящике поворачивает и в карман прячет. Сильнее распаляет желание залезть туда, узнать, какие тайны у него хранятся. 

Среди вещей нахожу штаны и майку. Одежда одеколоном с древесиной отдаёт, мускусом, немного потом. Самим Царём пахнет, лёгкие забивает. Ничего не слышно, только знакомый и родной запах обволакивает. Всё вытесняет.

Его одежда мне велика и завязки не спасают. Но другого выхода нет. У меня всю эту неделю других выходов нет, только подчиняться и принимать то, что судьба подкидывает. Ненавижу эту беспомощность, невозможность что-то сделать и самостоятельно справиться с проблемами.

Мы с Тимом вместе в его делах погрязли. Он лицом был, договора заключал и среди конкурентов нас продвигал. Я же исподтишка действовала, необходимую информацию доставала и многих отвлекала, пока брат дела проворачивал.

Вдвоём погрязли, а отдуваются я одна. Мало кто обо мне знает, о моём вкладе в наш бизнес. Специально же так крутили, чтобы хоть один мог уйти, если ошибёмся. Лишь по-другому всё получилось, Тим где-то скрылся, а пришли в итоге за мной.

План к чертям полетел ещё пять лет назад, а теперь каждый раз будто кувалдой бьёт. О всех ошибках прошлого напоминая.

– Кофту надень, блять. Октябрь же, - отодвигает меня от шкафа и находит там толстовку. Не слушая возражений, будто когда-либо слушал, и натягивает на меня, застёгивая молнию. Смотрит удовлетворённо, будто в очередной раз победил меня. Да какие победы, когда я уже сдалась, придя в этот кабинет. – Я скажу пацанам, они отвезут тебя.

– Спасибо.

Глава 9. Царь

– Это дурацкая песня, Царь.

Мира тянется к панели и меняет радиостанцию. И ещё несколько раз, пока не останавливается на какой-то американской попсе. Откидывается на спинку кресла и тихонько подпевает, прикрыв глаза.

Я, блять, в очередной раз меняю свои решения из-за неё. Согласился на сделку, которой не хотел. Из-за собственных желаний и мыслей, хотя хотел лишь поддеть её. Теперь опять, вызываюсь сам её отвезти домой.

Хочется узнать, как она жила все эти годы. Не смог тогда понять её мыслей, поступков. А такое чувство, что это блядское наваждение не отпустит, пока я всё про неё не узнаю. Не доберусь до нутра, не причиню ей максимум боли.

– Same old story, - вытягивает, покачивая головой в такт. – Please, tell me it`s over[1].

Без своей красной помады Мира кажется младше. Проще, невинней. Совсем отличается от той Мирославы, которой когда-то была. А может и не была. Может сразу со мной игру закрутила, чтобы больше людей узнать. Найти себе кого-то посолидней, а после на хуй Тима перепрыгнула.

Я ведь её никогда не видел такой. С локонами, тонной штукатурки и этими блядскими красными губами. До той ночи, когда всё по пизде пошло. Когда с Тимом приехали знакомится, а там она. На его коленях жопой уселась и коктейль потягивает.

– Царь, тише, - Мира рукой мою ладонь накрывает, которой я в руль вцепился. – Ты за сотню по городу гонишь.

– Штрафа испугалась?

– Умирать больше не хочется.

Обрывается и руку к себе прижимает, словно обожглась. Интересная оговорка, случайная, мимо делом брошенная. Но я за неё цепляюсь. В башке пометку делаю, чтобы не забыть.

Больше не хочется? Тогда во что она вляпалась, что хотелось? Всегда на виду была, вокруг знакомых крутилась. Жопой вертела и в этих бесячих коротких юбках кружилась. 

– Слева арка будет.

Дом древний, ещё динозавров видел. Двор безлюдный, со старенькими жигулями и газелями. Другое от дома Миры ожидал. Новостройку в центре, двадцатый этаж с видом на город и навороченной техникой. 

Тут не развернуться, едва мой джип в арке помещается. Поэтому пацаны, которые за нами с клуба ехали, машину с другой стороны паркуют. Сначала их отправляю квартиру проверить, чтобы самому не соваться. Хер там из-за Миры буду лишний раз рисковать.

– Неужели за столько лет не наработала на нормальную квартиру? 

Я наслаждаюсь тем, как распахиваются её глаза. Своим янтарём пронзает и недовольно кривится. Поджимает губы, к окну отворачиваясь. А через секунду ни следа этих эмоций. Лёгкая улыбка, зубы обнажающая.

– О моих расценках беспокоишься, Царь? – имя произносит так, что явно слышу там издёвку. Не называет «Царёк», урок усвоила. Только этот тон так и сквозит в её «Царь». – А сам часто на основную квартиру катаешься, когда в передряги попадаешь?

– О моей никто не знает.

– И об этой никто не знал. Секретная была. Я была уверена, что сюда никто не придёт. Ошибочка вышла. 

Касается разбитой брови и слегка ойкает, кровь стирая. Себя в зеркальце рассматривает. Волосы поправляет, чтобы проявляющий синяк прикрыть. И опять на губах красноту наводит.

– Убери, - приказываю отрывисто. Бесит так, что хочется своим членом эту помаду стереть. 

– Разве мужчинам не нравится красная помада?

– Я сказал убери.

Нихуяшеньки себя контролировать с ней не получается. Её гриву пальцами сжимаю, на кулак наматывая. И к себе тяну, заставляя лицом в пах уткнуться. А там уже хер своей жизнью живёт, в ширинку упирается. Пиздец как на неё стоит. Постоянно.

Мира своим дыханием опаляет, только сильнее возбуждение по крови гонит. Вырваться пытается, но утихает, когда я сильнее прижимаю.

– Ты, кажется, мне другое обещала. Покорной быть, смирной. Если я сказал что-то убрать, то ты убираешь. Говорю раздеться – ты раздеваешься. Если я говорю на колени встать, то ты встаешь. Без вопросов. Усекла? 

– Да, - ядом плюётся, только ничего сделать не может. – Я поняла, Царь. Прекрасно поняла свои обязанности шлюхи. Хочешь меня этим задеть? Не придумаешь ничего оригинальней того, что я уже слышала. Но выбор между всей оравой бандитов, которым насолил мой... Тим и тобой. Я не очень хороший математик, но тут явно один лучше сотни. 

А затем зубами в бедро вцепляется. Легко, да и через джинсы нихера не больно. Но ощутимо. Дёргаю её наверх, в лицо вглядываясь. А у неё сплошное веселье на лице. Ещё раз зубами клацает, специально из себя выводя. Смеётся и из машины выскакивает, закуривая.

Лучше бы мой член так обласкала, как свою херню в рот тянет. Губами обхватывает и на меня смотрит, подмигивая. Кольца дыма выпускает. И всё-таки стирает помаду с лица.

– Мне кажется, ты нихрена не уяснила.

– А приказа сидеть смирно в машине не было.

Слегка плечами жмёт, свою явную непокорность показывает. Это Зверь вокруг своей Аси кружить может, её выбрыки проглатывая. Его выбор, не мне мешаться. А Миру придётся научить всему, под себя прогнуть так, чтобы шелковой стала.

Глава 10. Мира

– Стой, блять.

Только я остановится не могу. Слышу слова Царя, но для меня они пустым звуком остаются. Я вверх по ступенькам лечу, скорее к своей квартире добраться пытаясь.

Имя Тима пронзает насквозь. Я ни лестницы не замечаю, ни Андрея, меня перехватить пытающегося. Замираю лишь в прихожей, где два трупа мужских лежит. Оба в крови, у одного половину лица пулей снесло. У второго же аккуратная рана во лбу.

Из-за крови не рассмотреть. Себя заставляю несколько шагов сделать, вниз опуститься. Светлые пряди с лица убрать и каждую делать изучить, чтобы понять, кто передо мной. 

В стену впечатываюсь, давя в себе рыдания. В нижнюю губу зубами впиваюсь, металлический вкус ощущая. Не могу взгляд от тела оторвать. Меня бесконтрольной дрожью бьёт. Мутит, ком к горлу подбирается. И ничего с собой поделать не могу. Ни из квартиры убраться, ни даже глаза закрыть. Мир вокруг будто замер, а я вместе с ним.

А затем всё резко в движение приходит. Перед глазами кружится, когда за стену хватаюсь. Мысли крутят, идеи, варианты. Миллионы решений, от которых в висках давить начинает.

– Мира, - меня руки Царя подхватывают. Жмусь к нему, потому что другой защиты у меня сейчас нет. – Посмотри на меня, Мир.

– Это Тим. Тим. Отведи меня в дальнюю комнату, сейчас.

Мне нельзя Царю приказывать. Права на это не имею. Но только он слушает меня. Помогает к спальне добраться и дверь, наполовину выбитую из петель, аккуратно прикрывает.

Я на кровать падаю, ногтями на ладонь давлю. Боль помогает, отрезвляет. Понемногу в себя прихожу, а когда Царь передо мной присаживается, не выдерживаю.

– Это не он. Не Тим.

Мне нужно это сказать. Одна в себе такую тайну не унесу. Никогда не могла сама справляться. Раньше Тим был, всегда поддерживал. Всё в себе хранил, что я не могла. 

– Ты же только что сказала…

– Соврала, ясно? Чтобы твои ребята не знали. Пускай все думают, что он мёртв. Так безопасней. Для Тима. Это кто-то очень похожий на него, но не он. У него шрам над губой был, я его лично ему оставила. А у того тела нет шрама. 

– Ты понимаешь, что если соврать, что Тим мёртв, то все точно за тобой придут?

– Пускай приходят. У нас в сделке не было про то, что я не должна новых проблем наживать.

Смеюсь затравленно, пытаясь горечь унять. Всё навалилось, прижало, раздавило под грузом. И проблемы это, и чёртова сделка с Царём, от которой мерзко, и мысль, что брат может быть мёртв.

– Схему Клыка решила провернуть?

– Клыка? О чём ты?

– Не слышала? Клык мёртв.

Это оглушает почти с такой же силой, как слова, что труп брата нашли. Никогда Клыка не любила, но теперь тошно от мысли, что его нет. Он лучшим другом Царя был, семьёй его. А мне всегда так хотелось, чтобы у Царя всё нормально было. А теперь нет, теперь друга потерял.

И мысли об Арине крутятся. Она беременна, пускай и не от лучшего мужчины, а теперь одна осталась. Без защиты и вариантов.

А затем мозги включаются. Всю информацию обрабатывают, меня в себя приводя. 

– Клык жив, да? Мёртв на словах, как Тим?

– Да. Только если хочешь, чтобы я о твоём Тиме не базарил, то и о Клыке молчать будешь.

– Да. Ага. Ебать, Царь, нельзя так пугать, - лицо ладонями тру, чтобы оправиться от всего.

– Ты никогда Клыка не любила.

– Но это не значит, что я ему смерти желала. 

Царь велит мне быстро собираться и сваливать, пока менты не приехали. Только я ещё с минуту на кровати сижу, не двигаясь. Стараюсь глубоко дышать, остатки паники сбрасывая.

Когда с Тимом всю схему начали проворачивать, под себя свободную нишу подгребать, никогда о смерти не думали. Это же безопасно, почти без проблем. Посредники, от которых нихрена не зависит. Ни взять, ни дать. Только минимальные гаранты при сделке. Не страшно, не смертельно.

И поебать, что я самое важное потеряла, когда брату помочь согласилась. А затем опять потеря, только сложнее, важнее. Потерю мужика можно пережить. Не важно, что я пережить так и не смогла. Варюсь в своём котле чувств, только огня добавляю. Я потеряла ещё намного важнее, единственно ценное, что у меня тогда осталось.

А Тим помог к жизни вернуться. Цели дал, задачи. Работой нагрузил, от которой мозги плавились и мышцы от беготни ныли. Ничерта не могла к концу дня, только завалиться в постель и спать. И это выходом было. Чтобы сил на жалость не оставалось. А затем втянулась. Сожалении прошли. Всё, блять, прошло. А чувства к Царю, от которых сгораю, нет.

– Мир, время поджимает.

– Знаю.

Знаю. Поэтому поднимаюсь, пытаясь привычный режим включить. Пускай Царь орёт, но помаду навожу. Так легче справиться. Когда из отражения на меня смотрит красотка-Мира, у которой ни одного повода для грусти и боли. Которая только мужиками вертит и улыбается соблазнительно. Волосы пальцами взбиваю, переодеваюсь. Короткое синее платье и шпильки. 

А затем все вещи в сумку спихиваю. У меня особо нечего с собой забирать. Одежду легко достать, хоть завтра на шоппинг. Да и нет её тут особо, лишь самое необходимое. Я другое забираю. Альбом с рисунками, любимые очки для зрения, вещи Тима. 

Глава 11. Царь

Родители, блять?

Это те двое, что матом кроют? Ни у кого из нас с пацанами «идеальной» семьи не было, у каждого свои загоны и проблемы. Вот только никто себе такой грубости не позволял.

Я не сразу выкупаю, что происходит. Всегда Миру из другой семьи считал. Попроще, без лишнего бабла. Она же ко мне на свидания в заношенном свитере прибегала и у старой хрущовки просила высадить.

Пиздела. Даже тогда пиздела. Только никак не понять почему. Зачем тогда на бабки повелась, если не нуждалась. А может, это она им дом отбабахала. Заработала, ноги перед мужками раздвигая, и семье помогла. Тогда они ещё большие гниды, если так себя ведут.

– Мирка, - нам на встречу выбегает женщина, отряхивая фартук. Кивает мне, особо вниманиям не одаривая. – Мать в истерике, отчим в гневе. Поэтому ты так, помягче и смирной будь. Им ничего не докажешь, только упрёков наслушаешься. А вы?

– Царь.

Впервые на ум приходит сценка из старого фильма «Иван Васильевич». Иногда кличка спасает, а в другое время только мешает. Отвык настоящим именем представляться, особенно не при Мире. 

– Царь? – задерживает свой взгляд, а затем стремительно бледнеет. Отшатывается и на Миру смотрит. – Мира! Царь? Я за карвалолом для матери твоей ушла, а ты бы лучше уезжала. Царь, додумалась же притащить.

– Радушный приём, - ничерта не понимаю. Интересная реакция на моё кличку. Или знают, с кем Мира пять лет назад кувыркалась?

– Не переживай, тебе рады будут больше, чем мне. Просто не говори им ничего, ладно?

Мне вообще без разницы, что там её предки решат. Только интерес подогревают. Больше о Мире хочется узнать, о жизни её, мыслях. Найти слабые точки. Найти, блять, причины её поступкам.

В холле нас уже мужчина встречает. Хмурый, недовольно кивает Мире и сразу в атаку идёт:

– Шлюхой решила быть, да? Я тебе вариант предложил, человека замечательного нашел, перспективного. А ты роль подстилки выбрала. Его подстилки, будто прошлого позора не хватило.

Всё-таки знают, кто я и с кем Мира встречалась. Несмотря на то, что это отчим девушки, мне ему врезать хочется. Так, чтобы завалил и больше гадостей про Миру не говорил. У нас с ней свои разборки и мне только есть за что с неё требовать. Другим нечего в эти дела лезть.

– Замужество с твоим лейтенантом, - Мира одну руку приподнимает, словно решения взвешивая. – Или пару раз трахнуться с потрясающим любовником. Хм. Дай-ка подумать.

– Неблагодарная дрянь.

– Знаю пап, вся в семью пошла.

Мира смазанную улыбку бросает, а затем сжимает мою ладонь и за собой тащит. Охренеть. Сто лет ни с кем вот так вот за руки не держался. Не до дебильной романтики было. Наверное, с Мирой тогда последний раз и держался. А сейчас сжимаю её горячую ладошку и вспоминаю, как это было.

Хотя всё бабло бы отдал, чтобы избавиться от воспоминаний. Одним нажатием в архив отправить, чтобы не мучали. Не напоминали, как я проебался и не той доверился.

– Потрясающий любовник значит? – моей фантазии только на это хватает. Заваливаюсь на широкую кровать и наблюдаю, как Мира по комнате носиться. – Лестно.

– А что, никто о тебе так больше не говорил? – Мира из шкафа достаёт красный чемодан и туда шмотки свои скидывает. Просто полки без разбора выгребает. – Тогда это хреново, Царь. Сноровку теряешь.

– Нечего. С тобой поднатаскаюсь.

Я перехватываю Миру, когда она тянется к планшету на подушке. Утаскиваю к себе на колени и ловлю губами вскрик. Слизываю остатки отвратительной помады с гранатовым вкусом.

– Царь, мы не можем. Родители внизу.

– Звучишь как школьница.

Мира могла бы меня остановить, попытаться. Включить свою стервозность и побороться за неприкосновенность. Только я уже пробираюсь ей под платье, где жарко и влажно.

– Не хочешь? – двигаю пальцами в такт её стонам, наслаждаясь властью. Как она легко заводиться и всего от нескольких толчков начинает дрожать, облокачиваясь на меня. – Так сильно не хочешь?

– Ненавижу, Царь. Опять же, - глухо стонет, стоит войти в неё сразу двумя пальцами. Сжимается вокруг, жадно прося больше. – Оставишь ни с чем, сукин сын. 

– Оставлю.

Ни капли не отрицаю. Лучшей наградой то, как она ругается и при этом не отталкивает. Ловит ту ласку, что я даю, принимает. Вбирает каждое движение, зная, что разрядки не получит.

Это похоже на наркотик, по крови разгоняемый. Как она выгибается и ногами обвивает, стоит её на кровать опрокинуть. Сама платье сдёргивает и к себе притягивает, губы кусая.

Мира жадно целуется, охотно. Язык легко впускает, кайфуя. Дает её на вкус попробовать и дыхания лишить. Пальцами в волосы зарывается, не давая отстраниться. От этого её неприкрытого желания моё собственной возбуждение до грани доходит. Кровь к члену отливает, и в неё войти дико хочется.

– Какого чёрта ты творишь, Мирослава? – крик с двери отвлекает. Дама в шелковом халате недовольно буравит. Удивительно на Миру похожа. – Этого ублюдка в дом притащила.

Глава 12. Мира

– Мы явно не этим занимались.

Царь приподнимается на локтях, наблюдая, как я тетрадки собираю. К остальному хламу скидываю. Впечатление, что всё забрать пытаюсь. Чтобы не возвращаться больше сюда. Да и примут меня, после такого представления. Только очередное негодование выскажут, в неблагодарность мою ткнут.

Куда уж более неблагодарная дочь, чем та, что собой играть больше не позволяет. Смиренной была, прогибалась под нужные устои, чтобы любимой быть. Чтобы хоть немного похвалы урвать. Только всё до завышенной планки идеала не дотягивала. Даже с Тимой, когда съехать могла, всё равно жить тут продолжала. Любовь себе выпрашивала. Хотя давно понять пора, что мне её не получить. Тим единственный, кто ко мне тепло относился. Отец его. Юнна с её отчимом. Боги, да меня все любят, кроме тех, чьей любви так хочу. Тянусь, а по рукам получаю.

Я могла без Царя приехать, с охраной его. В очередной раз смиренную дочь отыграть и спокойно съехать. Только незачем всё это больше делать. Отчим не поможет Тима вытащить. Всегда моего сводного брата недолюбливал. Считал, что если мать с предыдущим отчимом развелась, то нечего мне с той семьёй общаться.

Только та семья в сто крат лучше и адекватней была, родной и близкой. А не этот сумасшедший дом, в котором меня травили столько лет. 

С Тимом Царь поможет, если уж обещал. Мужчина слов на ветер не бросал и всегда обещания сдерживал. Даже такие. 

– Мир, вернись в постель. Сейчас же.

– Моя семья за дверью нас матом кроет, а ты продолжить хочешь? 

Вздыхаю недовольно, но приказу следую. Позволяю себя на простыни уронить и придавить весом мужского тела. Потому что второй раз за день желание диким огнём внутри горит, не утихает. Только больно тело разъедает, вырваться желая.

Боги раньше помогали мне, а теперь отвернулись. Решили неудовлетворённой оставить, за всеми проблемами с небес наблюдая. Ещё один прерванный оргазм я просто не переживу.

Пытаюсь уговорить мужчину подождать до его дома, но Царь меня поцелуем затыкает. С ним поцелуи похожи на борьбу, жесткое соревнование и постоянный проигрыш. То, как плыву от касаний и нехватки воздуха. Как выгибаюсь, большего желая. С собой не в силе совладать, когда всё к мужчине рвётся.

Его борода колется, кожу раздражая. Лишь это приятно, нутро скручивает. Слегка подбородок вскидываю, желая сильнее уколоться. И пальцами путь повторяю. Не могу не касаться, когда это единственным правильным вариантом кажется. 

У меня всё поджимается, в тугой клубок желания скручивается. Его поцелуи на груди почувствовать, ногами торс мощный обхватить. Снова себя целостной стать, когда он во мне будет. 

Сама к его ремню тянусь, язычок молнии вниз дёргаю. Я проиграла, ещё давно сдалась. Раньше боролась, выжить это чувство пыталась, а теперь оправдание себе нахожу. Сделку заключила, теперь просто свою часть выполняю. И главное внутреннее ехидство заткнуть, которое ни капли не верит в слова. Я сама не верю, понимаю, что тянусь к мужчине, которого до боли хочу. До вывернутых суставов, мрака в голове.

И сделка лишь прикрытие, чтобы снова этот дурман похоти окунуться. Позволить владеть мной, как когда-то. Любить и целовать, хотя весь разум орёт, противиться. Напоминает, что со мной после будет, когда Царь своей игрушкой наиграется. Но плевать. В этот мне всё чужим кажется, неважным, мелочным. Только он значением имеет, близость его.

– Блять.

Ругаюсь и все мысли разлетаются, когда Царь рывком входит. Он огромный, разрывает внизу, но отстранится не позволяю. Сама бёдрами навстречу двигаю, будто это зуд желания утолит. Но только распаляет.

Мужчина двигается резко, быстро. Заставляет голову запрокинуть и в его голубые глаза смотреть. Утопаю, задыхаюсь, растворяюсь в этом омуте. Сама по краю лезвия скольжу, только сильнее себя к смерти толкаю.

Царь резко двигается, быстро. Слышится шлепок тела о тело, но даже он не перекрывает моих стонов. Не могу сдержаться, всё желание наружу льётся. Как доказательство моего падения.

Только я павшей себя не чувствую. Под этим мужчиной, с его поцелуями и хваткой на талии, мне кажется, что я возношусь. Парю где-то высоко, куда Боги не дотягиваются. И только кислорода не хватает. Царь своими толчками весь его прогоняет.

Я цепляюсь за его плечи, чтобы окончательно не пропасть. Царапаю загорелую кожу, сильнее ногтями впиваясь. Наконец из него стон вырываю. Хриплый, гортанный, пробирающий до нутра. Получаю доказательство, что он тоже хочет меня. Дико, необузданно, не смотря на всю ненависть в наших душах.

Царь ускоряется, хотя мне кажется, что быстрее невозможно. Чувствую себя сгустком нервов, по которым танком проходятся. Раздавливают, в лужу превращая.

Меня спиралью закручивает, похотью ослепляет. Всё пропадает, только тяжелое дыхание существует, и пульсация внизу остаётся. По телу расползается, окончательно разума лишая.

Толчок. Короткий, до основания, до пошлого громкого хлопка. И с этим хлопком всё напряжение разрывается. Меня будто оглушает, под этим желанием погребая.

Каждая мышца в теле сокращается, только усиливая наслаждение. И то, как меня от него разрывает. Чувствую себя пеплом, медленно в низ летящим. Сердце бешено в ушах стучит. Всхлипываю, остатками оргазма наслаждаясь. Каждую секунду впитываю, как запретный плод, до которого дорвалась.

Глава 13. Мира

– Мир?

– Тебя не учили, что в чужих вещах нельзя копаться?

Я резко разворачиваюсь, с улыбкой, от которой скулы сводит. Безразличной низ платья поправляю, а затем к Царю направляюсь. Он в руках коробку сжимает. Старую, потрёпанную. С красной надписью «Монополия» вверху.

Дальше в пакет не лезет, и я спешу его отобрать. Старая игра уже улика, которых против меня не должно быть. Нужно было выбросить, как Тим уговаривал. Но не могла, и далеко не в стоимости дело. Как напоминание того, чего я лишилась. На что даже права не имела, а всё равно рискнула. И расплатилась за это.

А на самом дне ещё важнее вещи хранятся. Сложнее. Те, что миллионы вопросов вызовут. На которые будет намного больнее отвечать, чем просто помнить.

Поэтому подарочный пакет в чемодан прячу и сверху одеждой закидываю. Царя пока настольная игра больше волнует, чем всё остальное. И от этого немного легче. Нечего нам двоим эту ношу нести.

– Я правильно понимаю, что это…

– Да, это первое издание твоей любимой игры, - закатываю глаза, вспоминая, как он каждую новую коллекцию скупал. – Можешь забрать, мне не нужно.

– Нахрена тогда покупала? Её достать невозможно, мне перекупщики уже третий год её ищут.

– А я нашла. Забей. Случайно у меня оказалась.

Чистая случайность, что я всю ночь на американском аукционе проторчала. Каждую минуту страницы обновляла, чтобы цену перебить. Как ногти до основания и ужаса маменьки сгрызла, волнением охвачена. А до этого ещё два месяца копила и источники искала. Истерила, что мне средств не хватит на подарок и думала, у кого одолжить можно будет.

А затем ждала нервно, пока доставка шла. Представляла, как мужчина обрадуется. Как в поцелуй утянет, а затем всю ночь играть будем. Потому что он одержим играми, а я – им.

Лишь нихрена не сложилась. Тим предложил, как деньги заработать. Я согласилась. А в итоге подарок, из-за которого всё началось, никому не нужен оказался. Только первой деталью стал моего личного алтаря страданий, который потом пополнялся с каждым разом. Тестом, погремушкой, обрывком рисунков, которые я когда-то Царю подбрасывала.

– Последний экземпляр первой монополии выкупили пять лет назад, за сумасшедшие бабки. А у тебя просто так игра оказалась?

– Именно. Я же сказала, что можешь забирать. Или оставь, мне всё равно.

– Хер там я тебе такую реликвию оставлю. Ты вряд ли оценишь.

– Куда уж мне. Я же только мужские кошельки и члены оценивать умею.

Ирония душит, заставляя фразы злые бросать. Чтобы самой себе напомнить мой статус, и кто я для Царя. Потому что так легко забыть и воспоминаниям отдаться. 

Кто бы мог подумать, что пять лет спустя подарок до адресата дойдёт.

– Мирослава, если ты сейчас посмеешь за дверь выйти…

– Посмеет, - Царь меня обнимает, на отчима даже не смотря. Крепче перехватывает красный чемодан и к выходу ведёт. А я сама к нему жмусь, в жалких попытках защиты. Чтобы хоть раз меня на куски не рвали своими словами и недовольством. – Не скажу, что рад знакомству.

– Удачи, Мир, - отчим не отстаёт, на улице нагоняет. – Только когда он наиграется, опять домой приползёшь. Тогда о помощи просила и снова попросишь.

– У меня попросит.

Уверенно, властно, никакого другой варианта не рассматривает. И так приятно от этой заботы, теплом по телу разливается. Пусть наигранно, просто представление для родителей, всё равно ведусь. На секунду себе позволяю поверить.

– Поможешь, как пять лет назад? – отчим закуривает, наблюдая, как Царь мой багаж в машину грузит. Знает, куда бить. – Когда ты трубку не взял, а ей лечиться в Швейцарии пришлось?

– Чего, блять?

– Он знает про Швейцарию, - влезаю, пока отчим большего не сказал. – Я обо всём рассказала. Так что твои манипуляции не сработают больше.

– Понабиралась всякого от Тима. Думаешь ему дело есть до тебя? Смылся в свой город и забыл о тебе.

– Тим мёртв.

Обрубаю, задыхаясь. Слова с трудом даются, но их нужно произнести. Чтобы себе напомнить, какой легенды придерживаться. Тим пускай для всех мёртвым считается, так у него больше шансов будет.

– И что в Швейцарии было? – Царь целых две минуты выжидает, прежде, чем вопрос задать. Медленно от города отдаляемся, а меня тревогой бьёт. – Мир?

– В больнице лежала. Лечилась.

– От чего?

От любви своей никому ненужной. 

От ошибок.

– От зависимости, - и это правда, лишь не наркотики меня надломили. – Я не хочу об этом говорить. Отчим всегда этим попрекает, не обращай внимания.

– Странная у тебя семья.

– О, это ты ещё нравоучений матери не слушал. Поверь, ни одна девочка Арабины такой курс шлюх не проходила, как я с детства.

Произношу и осекаюсь. Легко плечами пожимаю, старюсь не показать, что лишнее сказала. Никогда с Царём о родителях не говорила, особенно о такой манере воспитания. Я нормальной хотела казаться с мужчиной, от которого голову теряла. Только во мне ни грамма нормальности не осталось, хватит стараться.

Глава 14. Мира

Я проснулась от резкого холода. Пришлось кутаться в зимнее одеяло и осматриваться, пытаясь найти пропавшего Царя. Его голос доносился со стороны кухни, и живот заурчал, напоминая, что за вчерашний день я только мандаринку съела.

Ночнушка валялась тряпкой возле кровати, сброшенная ночью. Она постоянно задиралась и ужасно сковывала грудь. А вот халатик из того же комплекта сидел намного лучше.

– Найди мне всё про Тима, - Царь курит возле холодильника и не сбивается со своих указаний, увидев меня. – Всё, куда он влез, и кто за его головой охотиться.

Мне не нравятся эти вопросы, расследования Царя. Он слишком многое откопать может, а я этого не выдержу. У нас с Тимой свои дела были, секреты, тщательно оберегаемые. Схемы, до которых другие не додумались. Если до них доберутся, то я совсем без работы останусь.

Не представляю, как после сделки с Царём ко всему вернутся смогу. К привычной жизни, где по грани кружили и посредниками выступали. Доверия нет, защиты для меня тоже нет. Лишь разве что через Арабину работать, но той такие игры не интересны.

Новая идея в голове прорисовывается. Ментов подкупить, медиков. Чтобы труп того парня, за которого сводного брата все приняли, недельной давности объявили. Тогда можно на другого Тимины проблемы повесить. Мол, его убрали и себе всё прикарманили. А те пускай ищут, кто убрал и почему.

Это лучшим вариантом кажется, единственным, который у меня есть. Я в этом бизнесе спасение находила, свою нишу нашла. Хоть где-то мозги мои ценились, пускай немногими, пускай внешностью прикрытые. Но сейчас я всё потерять могу, из-за того, куда брат влез.

Ещё и с Вишняковым встречался. Вчера об этом времени подумать не было, но теперь к словам Арабины возвращаюсь. Понять не могу, зачем Тим к нему поехал.

Гадкий тип, со своими закидонами. Отчима давний друг, от которого воротило. В первый раз отчим с ним пытался свести, замужество мне пропихнуть. Когда только Царя встретила.

Мне увернутся удалось, а Вишнякову такое не понравилось. Депутат, который ни с чьим мнением не считался. Многих своим влиянием под себя подминал, других покрывал. Тех, когда даже я отморозками считала.

Он пугал меня. До дрожи, до ночных истерик. Каждый раз дёргалась, как в поле зрения показывался. Страшно было, жутко. Спать без успокоительного не могла, к каждому шороху прислушивалась. Вишняков если посчитал что-то своим – пытался любыми способами заполучить.

О его делах много слухов ходило, а я все собирала. Каждое дело проверяла, чтобы убедится, что он ко мне не полезет. И он затих, затаился. Последние два года не лез, не пересекались даже. А брат, с какого-то хера, поехал к нему.

– Мне поебать, что он мёртв. До этого жив был, вот про это и ищи, - Царь телефон откладывает и на мне фокусируется. – Утро.

– Утро, - всё-таки открываю холодильник и на полках шарю. Скорее для того, чтобы от изучающего взгляда мужчины спрятаться. – Ты совсем продуктов дома не держишь?

– Возле микроволновки овсянка стоит, и гречка, кажется.

– Быстрого приготовления? Гадость.

– Мир, не еби мне мозги. Хочешь другое что-то закажи. Заедешь с охраной в магазин и купишь. Вон, первые недовольные объявились с самого утра.

– Так и я, вроде как, аванс уже дала.

Последнее слово выделяю, широко улыбаясь. Слюну с привкусом горечи сглотнуть хочется, но жду, пока опять спиной к Царю не повернусь. Переживать не о чем, раз мне Царь слово своё дал. Только слово слабая подпись на договоре, невесомая. Сегодня дал, а завтра устал дела чужие разгребать.

– У меня сегодня занятия до пяти, - сообщаю, залпом кофе опрокидываю. Крепкий, без сахара и молока. – Вернусь к часам семи, подходит?

– Подходит. На кого хоть учишься?

– На юриста.

– Интересная у шлюх специализация пошла.

– А то, надо же знать, как закон обойти и под всех клиентов в городе лечь.

Даже ответ не продумываю. Механизм защиты до автоматизма доведён, сам слова генерирует. Ничего так людей не выводит, как согласие с их словами, издёвкой приправленной.

Поэтому наслаждаюсь нахмуренным лицом Царя и в душ направляюсь. Пять минут на то, чтобы себя в порядок привести и к непростому дню подготовиться.

Холодная вода отрезвляет, дурные мысли из головы прогоняет. Хоть немного не хочу анализировать, продумывать, варианты строить. Минуту для себя выкроить, чтобы всё лишнее отбросить. Пустой оболочкой побыть.

Отскакиваю, когда вода в кипяток превращается. Только спиной в грудь врезаюсь, не менее горячую.

– Царь, что ты…

– Ещё за авансом пришел.

Мужчина меня к себе разворачивает. На шее поцелуй оставляет, скорее на укус похожий. Кожу саднит, пульсацией отдаёт. Прекратить эти поцелуи не получается. Когда мужские руки блуждаю вообще мало чего получается. Только выгнуться, чтобы сильнее к нему прижаться. Мускулы ощутить, крепостью из насладиться. И не только они у мужчины крепкие.

Член уже готовый. Рукой к нему тянусь, хотя велела себе не принимать активного участия. Обхватить не получается, пальцами сжав. Настолько большой и крепкий. По бархатной коже веду, всю мощь ощущая. Каплю смазки по налитой головке размазываю.

Глава 15. Мира

– Высадите меня возле кофейни, я пройдусь.

Прошу охрану, когда подъезжаем к университету. На мне очередное платье, которое было неприлично коротким ещё когда я была на десять сантиметров ниже. Мне с этим сделать нужно что-то до того, как меня студенты заметят.

Здесь я другой образ держу, примерной ученицы, у которой проблем никаких нет. Не вижу себя в роли успешного адвоката, не моё это. Но ситуации разгадывать нравится. Поэтому и таскаюсь, хотя могла на заочке отучиться. Да и лучший ВУЗ столицы многих богатых детишек к себе приманивает. А я связи на будущее завожу.

– Не положено, Мир, - Андрей разворачивается ко мне, когда на светофоре тормозим. – Царь чёткие указания дал. Тебя с поля зрения не выпускать. Хочешь купим тебе кофе и дальше поедем.

– Не хочу. Вы со мной и на лекции пойдёте? Препод не оценит.

– Будем у ворот ждать, но не уходи с территории без нас.

– Хорошо.

Мне выбирать приходиться, в очередной раз. Ненавижу это слово так же, как и Царя, который крутит моей жизнью. Сама дважды уже дала ему эту возможность, но винить других намного легче.

– Дим, задание будет. Когда пойду к универу пойди, выгляни из машины. Так, чтобы заметно было. Можешь поржать или поулыбаться. Понял?

– Понял.

Мне нравится, как Царь себе охрану набирает. Ни одного лишнего вопроса, слепое повиновение. Только страшно от того, что мужчина и от меня такого ждёт. Чтобы следовала указам, не спрашивая, не переча. Только для такого действительно лучше бы кого-то из девочек Арабины взял. Я под многих прогибалась, но под него не смогу.

Аккуратно ноги на холодный асфальт опускаю. Вдох глубокий делаю перед тем, как из машины выбраться. Спина застывшей кажется, ноет от неестественной прямоты. Но ровно голову держу, не обращая внимания на взгляды остальных. Даже тусовщицы в таком виде не появлялись, а я гордо дефилирую. Стук каблуков эхом по улице разноситься, со смехом Димы смешиваясь.

– Соболева, у меня не день рождения, чтобы ты мне такой подарок дарила, - рядом Тигран пристраивается. Однокурсник, с которым вместе кейс готовили для международного права. Неплохой парень, хоть из себя придурка полного строит. – Или решила сессию автоматом закрыть?

– Я и так автоматом закрою. Видишь парней, - киваю на джип с охраной. – Друзья мои, я спор проиграла. Теперь так должна в этом на пары пойти.

– Тебя же преподы живьём сожрут.

Я в первый пустой кабинет заскакиваю, зная, что от Тиграна не отделаешься. Он за мной следом заходит, дверь прикрывая. Смотрит в ожидании, что я снова выкину.

– А кто сказал, что я в этом буду весь день ходить? Прийти пришла, а дальше уговора не было.

Из сумки большой достаю свёрнутые джинсы, на себя натягивая. Обтягивающие, узкие, выгодно задницу подчёркивающие. Платье серое подворачию, в тунику превращая. Волосы в высокий хвост, помаду стереть. Несколько движений, а уже совсем другая девушка из кабинета выходит.

Ни одного косого взгляда не ловлю. Красное пальто многое скрыло. Лекциями наслаждаюсь, каждое предложение преподавателя в файл на ноуте записываю. Не так теория интересует, как факты интересные, идеи, практические решения.

– Так что за пацаны с тобой были? – Тигран мне новый картридж для сигареты протягивает. Мы на подоконнике в женском туалете забрались, в окно, открытое, курим. – Ни разу тебя с ними не видел.

– Говорю же, знакомые. Новая? – пальцем на шею парня тычу, по чернилам проводя. Постыдиться могла бы, да что поделать, если меня на татуировках кроет. – Раньше не было.

– Новая. Мастер крутой приезжал, одни из лучших в Европе. Если решишься, то могу и за тебя договорить.

– Нет, спасибо. На других мне нравятся, но себя разукрашивать не буду.

В тату личное надо что-то приносить, важное. У меня и так слишком много дурных воспоминаний, от который расшибает. Не хватало их ещё и на теле видеть.

– У меня над членом есть, можешь оценить.

– Фу, - кривлюсь, будто такие диалоги хоть когда-то задевали. Но прилежная-Мира так должна делать. – Лучше расскажи, почему у такого брутального мальчика под сердцем клубничка выбита.

– На слабо взяли.

Тигран подмигивает, и бычок выбрасывает. Врёт, конечно врёт. Он ни одной тату просто так не делал, глубокий смысл в каждую закладывал. Но не мне в чужие дебри души лезть. В своих бы не заблудиться. 

Мы не спешим на пару, хотя надо бы. Морозным воздухом дышим и о всяких мелочах болтаем. То пустое, что через минуту забудется. Но здорово от других проблем отвлекает.

– Поможешь? – парню пластырь протягиваю, а затем с себя вверх снимаю.

Вижу, как Тигран сглатывает и взгляд отводит. Подкатывл ко мне несколько раз, но я многих читать научилась. И похоть, и желание замечать. Не интересовала я его, никто не интересовал. Какая-то «клубничка» в сердце засела так, что не достать. Только вид делает, чтобы образ свой не подводить.

Я спиной к парню поворачиваюсь, шлейку лифчика опускаю.

– Отклей одну сторону и мне на лопатку прижми. Только так, чтобы на не подвижную часть попало.

Глава 16. Царь

– Ты серьёзно, Царь? – Клык кривится, когда в кресло падает. К ране тянется, прижимая, стараясь боль уменьшить. – Из-за Миры кучу проблем отгребёшь. Сейчас, когда мы на краю, только дальше лезешь.

– А ты бы из-за Арины не полез? 

Я отчёты проверяю, в которых нихрена не смыслю. Только Клык слился с бизнеса, красиво ушел. И теперь мне вникать нужно, чтобы другим не доверять. Второй час у него в доме сижу, а хер там результат появился.

– Арина кротом была, а не шлюхой.

– Знаю, не спорю. Слушай, Артём, - непривычно друга настоящим именем звать. Чужим кажется, как и моё собственное. Забытое, неиспользуемое давно. – Это мои разборки. На других не повлияет, а с Мирой я сам разобраться хочу.

– Зверя Милка предала, но он же той не мстит. Пять лет прошло, пора давно забыть о том, что было. 

– Зверь Милку не любил.

– А ты любил её? Действительно любил?

Хер там разберёшь, пять лет спустя. Хотел её дико. Не только трахнуть, себе тогда хотел. Полностью, навсегда. Любые проблемы бы её решил, всем бы помог. Свой график тренировок под неё подстраивал, чтобы больше времени вместе, блять, урвать.

И крыло меня с тех пор, как она к другому ушла. Не мог простить. Если бы сразу продажной была, если бы, блять, цену свою при встрече назвала. Тогда бы так погано не было. А она же невинной прикидывалась, светлой и чистой. А на деле хуже гнид многих оказалась.

Ангелом её своим называл, тату ублюдское сделал в её честь. А она павшим ангелом оказалась. Перечеркнула всё, что к ней испытывал. Только ненависть жгучую оставила.

– Без понятия. Я и не собирался ей помогать. Но у неё другой вариант был, замуж за какого-то вояку выскочить. Нашла бы защиту без капли страдания. А я насладиться хотел её проблемами. 

– Ясно всё с тобой, - Клык откровенно ржёт, хотя сам двинулся на своей беременной девчонке. – Тоже мне врежешь за поползновения в сторону Миры?

– Тебе Арина за это врежет.

– Не знаю, Арина, почему-то, обожает Миру. За одну встречу полюбила. А ты знаешь её, обычно никого к себе не подпускает. Мира, кстати, о её беременности первой узнала. Помогла всё разрулит и тесты выбрала, когда Арину от страха трясло.

Отлично, единственная девчонка пацанов, которая мне реально понравилась, на сторону Миры встала. Хорошая же девчонка, Арина, нормальная, адекватная. И загадки любит, решает их быстро и легко. Помочь тянется, хотя Клык её за это рубит постоянно. А тоже на лживую натуру Миры повелась.

– Понял, как деньги выводить? – Клык ещё раз в документы тычет. – Я на подхвате буду, но больше не лезу.

– И чем займёшься?

– Частными консультациями, но без грязи. 

– Жалеть не будешь?

– Ни капли. Раньше вставляло это. Да и сейчас вставляет. Но я чуть не умер на руках у своей девушки. Больше её так пугать не собираюсь.

– А чего замуж её не позовёшь?

– Раз позвал. Коробкой с кольцом в лоб получил. 

– Секс не повод для знакомства?

Арина интересная, удивляет. Если Клыка выбрала, с ним постоянно, то нахера от брака отказывается? Какие у неё тайны остались, что замуж выйти не дают?

Мысль шальная бьёт. Если бы я Мире предложение сделал, какой бы ответ получил? Нет, не сейчас, сейчас нахрен мне в качестве жены не сдалась. Но тогда, когда всё нормально ещё было бы, как бы поступила? Ушла бы на лево, если б с предложением не затягивал? Залилась бы румянцем смущения или от радости пищать начала бы?

Это проклятое «бы» и «если», от которого нутро жжёт. Не изменить нихрена, не переиграть. Но хочется, блять, хоть немного другого будущего представить. Если бы нормальная девка рядом была, может я бы понял, нахрена друзья так быстро из бизнеса ради них валят.

– Да, - рявкаю в трубку, доклад выслушиваю. На старых складах, где инвентарь хранили, сигнализация сработала. Послал пацанов проверять, ко всему готовый. Но, блять, не к этому. – Понял. Сейчас буду.

– Что такое? – Клык уже на ногах, ствол проверяет.

– Склады сожгли.

– Я с тобой.

– Хер там. Ты дома остаёшься. От твоего присутствия пожар не затухнет, а тебе отлежаться нужно.

Несколько дней назад всей компанией чужие склады сожгли, места, где новая гнида наркотики хранил. Появился одни, который решил на чужие территории лезть. Зверь с этим разбирался, расследование вёл. За что и схлопотал. Но теперь ответка мне прилетела.

Гарью всё воняет, тяжелым дымом город окутывает. Респиратор, протянутый, забираю, чтобы дышать легче было. Внимательно потери осматриваю. Только там всё под потери ушло, без клочка единого уцелевшего. Никто не погиб, единственный плюс. Хотя людей дохрена сегодня тренировалось, навыки оттачивая. 

Не вовремя нихрена. Зверь решил с Шахом скооперироваться, бойцовский клуб открывать. Соревнования для богатеньких проводить, кто до крови жажду испытывал. Зрелища красивые, завораживающие. Мои бойцы должны были первыми выступать, главный народ заменить. А теперь основное место для тренировки потеряли, потому что кто-то рискнуть решил. Не туда полез и отхватит вскоре. Вот только склады это заново не отстроит, другие теперь искать нужно.

Глава 17. Мира

Я в машине курить начинаю. И то, что парни ничего не говорят, только сильнее затягиваться вынуждает. Втягиваю жгущий дым, до сдавленных лёгких, до кашля. Лишь бы дрожь унять, предчувствие нехорошее.

Машина по городу летит, все правила нарушая. Охрана на часы коситься, скорости добавляя. Спешат, нервничают. А я ни одной причины придумать не могу, что произошло. Почему Царь сказал меня к нему притащить. Пару часов назад всё нормально было.

Неужели за долгами брата пришли так, что Царь справиться не может? Он один из самых влиятельных авторитетов города. Тогда Тима конкретно влез, хотя никаких решений без меня не принимал. Симбиозом шли, вместе советовались, вместе каждую цифру проговаривали. 

– Мир, - мне Андрей из машины помогает выбраться. Ладонь незаметно сжимает, всю дрожь мою чувствует. – Не нарывайся. Царь в бешенстве.

Киваю, пытаясь уверенность себе вернуть. Плечи распрямить, походкой твёрдой к чужому кабинету направляясь. Один к миллиону шанс, что он другими делами разгневан. Что меня дёрнул, чтобы стресс снять. Гадко, но лучше так.

На вдохе дверь открываю и внутрь прохожу. Царь не похож на себя. Я уже пять лет не видела того мужчину, от которого всё скрутило при первой встречи. Его улыбки широкой, от которой под бородой ямочки появляются. Касаний нежных, когда он пальцами по ключицам водил. Взгляда хитрого, от которого дышать не получалось. Ничего не получалось, когда он рядом был.

Плевать, что я его только холодным и злым видела. Чужим и с взглядом ненавидящим. Словам грубыми, за живое задевающее. Те крупицы живого, что во мне ещё оставалось. Пережила, смогла смириться и принять. Привыкла, под нужный вектор общения подстроилась.

Но сегодняшний Царь хуже намного, одним видом до мурашек пробирает. Я всю браваду теряю, когда на злой взгляд натыкаюсь. Челюсть сжатую, брови нахмуренные. Мужчина с кресла поднимается, а мне бежать хочется.  В лапы врагам сдаться, лишь бы подальше от Царя оказаться.

– На месте стой.

Мой маневр видит. Голосом к месту придавливает. Я таким злым его никогда не видела. Даже в ночь, когда между нами всё закончилось. Ближе подходит, нависает. Едва лица касается. Только я знаю, как это «едва» может в хватку железную превратиться.

 – Мне тут Вишняков звонил. Интересные факты про тебя поведал. 

Одной фамилии хватает, чтобы всё по полочкам расставить. Больше страха нагнать. Активизировался, сука. Прознал обо всём, что у меня твориться, и влез. С иной стороны зашёл, чтобы ближе подобраться.

– Что именно? – улыбнутся получается, голову запрокинув. – Вишняков много чего сказать может.

– Про работу твою.

– А ты не знал, что я шлюха? – последнее слово сахаром приправляю. Чувствую, как он на зубах крошиться. Лёгкие забивает. – Упс.

– Шлюха. А ещё Тиму информацию доставала, про всех клиентов сливала.

– Арабине тоже, - слова легко льются, страх прогоняя. Разговор выдержу, а дальше можно будет и пострадать. После. – Все знают, что девочки Арабины ей сольют любую информацию, какую она попросит. Так что тут удивительного?

Царь замолкает на миг. Долгую секунду, которой хватает, чтобы заново себя собрать. К любому разговору подготовиться. Потому что Вишняков многое знал. В дом был вхож и лучшим другом отчима считался. Он знает всё, что пять лет назад было. Почти каждую тайну, которую я от постороннего мира хранила, он знал.

– Если она хоть слово узнает, что я при тебе сказал…

– Я не на Арабину работаю сейчас, - ударение под конец делаю. Пускай считает, что после Нового года я к ней обратно вернусь. Может, так оно и будет. Ничерта не знаю, что дальше будет. – Не узнает. Так что ещё Вишняков сказал такого, что ты меня с пар дёрнул?

– Посоветовал спросить про Швейцарию и расценки на аборты.

Пока Царь слова выплёвывает, в своих глаза меня ещё хуже делая, я язык себе кусаю. До крови, до зудящих ранок. Чтобы справиться с тем, к чему готова должна была быть. 

И сказать ничего не могу. Не хочу. Попыталась Царю всё рассказать, помощи добиться. Только он не ответил ни разу, ни минуты не уделил, чтобы обсудить всё. Сама всё разгребала, решала, выбор делала, который не хотела в двадцать лет делать. 

– Залетела от клиента и разобралась с этим. Дальше что? Моралистом заделался?

– Чей ребёнок был?

Хороший вопрос, Царь. Прекрасный, блять, вопрос. Лишь запоздал на вечность, на пять долгих лет запоздал. Тогда спрашивать нужно было, не сейчас. Не после всего, через что мы оба прошли.

– Вишняков сказал, что я от тебя залетела? – улыбаюсь так, что мышцы судорогами сводит. – Охренеть. Нет, Царь, нет. Я не делала аборт, будучи беременной от тебя.

Правильная постановка фразы. Правдивая. Самое правдивое, что я за последние года мужчине говорила. Остальное ему знать не обязательно. А я со своей правдой как-то сама примирюсь.

– Хватит играть. Мне правда, блять, нужна, - волосы в руке сжимает. Оттягивает с такой силой, что слёзы из глаз брызгают. Сами, неподконтрольно, реакцией на грубость. – В чём ты с Тимом была замешана и какие у тебя отношения с Вишняковым. 

– Разве тебе Вишняков не сказал, что Тим меня под нужных людей подкладывал? – упрямо борюсь, не смотря на боль. Потому что по-другому не умею, разучилась.