Их одержимость

Глава 1

Марина

Я уже год в Москве. Столица — манящий свет для всех «мотыльков», типа меня. Почему-то всем кажется, что именно здесь запрятан в закоулках и тесных старых улочках исторического центра, а, может, в сверкающих металлом и стеклом бизнес-центрах заветный Грааль счастья. Но, видимо, кто с чем сюда приезжает, с тем и живёт. Счастье мы берём с собой в сердце или пустоту, когда уезжаем из родных городов, зависит только от нас. И смотрим на мир соответственно нашему багажу, ну а мир отвечает нам тем же.

В Москву я убежала. Наверное, от себя, прежде всего.

На последнем курсе института я вышла замуж. Это было так стремительно, так волшебно, так эмоционально, страстно и горячо, что просто не могло длиться долго. Сейчас я это понимаю. Салют не застилает небо всю ночь. Рано или поздно залпы затихают, зрители успокаиваются и расходятся по своим домам. Каждый занимается своими делами. И только лёгкое воспоминание витает об этом зрелище в социальных сетях сфотографировавших этот момент зевак. А небо уже просто спокойно смотрит на них, расцвечивая чёрное полотно мириадами звёзд. Но только эту красоту никто не ценит и не замечает, потому что привычно, потому что всегда.

Вот так и салют, если бы был каждый вечер тоже не вызывал бы бурного восторга и никто бы его не фотографировал и не запоминал те фигуры, которые зажигались на чёрном фоне извечного неба. Когда наш салют из эмоций затих, то мы не смогли разглядеть звёзды. Просто потому, что моему мужу всё так же хотелось, чтобы полыхало и загоралось заревом. А это вечно быть не могло. И он нашёл способ продлить праздник, о котором я узнала позже. И это знание принесло сильнейшую боль. Такую, что думала, больше салют не загорится для меня никогда.

В один из дней, моя коллега попросила задержаться. Потому что нужно было сдать отчёт, а она не успевала. Терять работу она не могла, так как взяла кредит, и ей очень нужно было сдать всё вовремя. Она слёзно просила, и я не смогла отказать.

К тому моменту, мне так казалось, наш брак встал на спокойные рельсы взрослых и степенных отношений. Мы больше не были студентами. Работали официально на полный рабочий день, могли сами себя содержать и, наконец, съехать от моих родителей, сняв отдельное жильё. Всё казалось логичным, спокойным и незыблемым. Я даже стала подумывать о потомстве. Но пока только в будущем. Мой муж устроился на хорошую работу. Там платили прилично, была возможность карьерного роста и просто дружный коллектив, как он говорил. Мы нечасто куда-то выбирались. Вечерами проводили время каждый за своим занятием. И мало разговаривали. Но внутри меня было какое-то спокойствие и абсолютное доверие. Тихое семейное счастье.

Как оказалось потом, мой муж считал его не тихим, а затихающим, почти затухшим. Ему не хватало буйства эмоций, драйва, а тишина, которой я радовалась, его раздражала.

Леонид нередко задерживался на работе. Это было нормой. Он говорил, что хочет продвинуться по карьерной лестнице, быстрее, чем придёт его пенсия. Я старалась не мешать ему в этом, поэтому не закатывала скандалы, тем более задержки были небольшими – максимум часа на два, но чаще не больше часа.

Так мы жили и строили «тихое» счастье. Пока не попросила меня об одолжении коллега. Я хотела предупредить мужа, что задержусь, но тут пришло его частое смс про завал на работе и что он должен задержаться на пару часов. Сообщать о своей работе и задержке было уже бессмысленно. Я промолчала. Мы справились с Марией тогда достаточно быстро. И распрощавшись, каждый пошёл по своим делам.

Наши офисные здания, в которых мы работали с мужем, были рядом, и я решила сделать ему сюрприз— зайти за ним на работу, а потом устроить спонтанное свидание. Но видимо я была слишком наивна и романтична. Я до сих пор вспоминаю их лица и позы, в которых они занимались сексом на столе в кабинете моего мужа. Дверь они не потрудились закрыть, да и, наверное, было не от кого прятаться. Потому что все разошлись по домам. Они не ждали моего появления. И каждый из нас застыл от шока.

Дальше был болезненный развод. Я очень долго не могла понять: за что и почему. И в этот момент лёгкое воспоминание о нашем «салюте» в виде наших совместных фотографий в социальных сетях моего окружения причиняли дискомфорт и будоражили раны. Было сложно натыкаться на фотографии, на которых мы были ещё вместе и безумно счастливы. Смотреть на радостные, улыбающиеся лица с горящими глазами было больно. И я решила, что начну новую жизнь. С новым окружением. И больше в ней уже не будет «салютов». Я буду учиться любоваться звёздным небом и радоваться тихому свету, что извечен. Я займусь карьерой и построю свою жизнь независимо от мужчин. Так думала я и с этим приехала в Москву. Потому как, где если не здесь строить карьеру?

Москва встретила меня равнодушно. Я не почувствовала отторжения, но и распростертых объятий не ощутила. Найдя работу через интернет, отправилась на собеседование, после которого - на квартиру, что нашла так же в сети. На первых парах все складывалось ровно и без каких-то эксцессов. Расположившись в уютной комнате московской двушки, я обрела не только крышу над головой, но и подругу, которая жила в соседней комнате. Она искала себе компаньона для совместной аренды этой квартиры. Потому что так выходило дешевле и удобнее. Она часто уезжала в командировки, а за жильем нужен был присмотр. Да, и веселее жить вдвоем, и платить проще.

Так я стала немного оживать и приходить в себя. Работа была непыльной и платили не плохо. Пусть не шикарно, но снимать квартиру вместе с Наташей я могла, и на еду оставалось. Мы не знали прошлого друг друга и договорились в него не лезть. Часто много говорили о будущем и делились информацией о прожитом дне. Это было, с начала, непривычно проговаривать день, который еще только шел к концу, а потом я поняла, что это очень удобно. Так ты смотришь на день по-новому, вычленяешь моменты, которым придаешь важность, потому что рассказываешь о них другому человеку. И так твоя жизнь наполняется смыслом, событиями, знаниями и выводами, которые в другой ситуации ты бы не заметила и не сделала. Мы обсуждали трудности и радости, и всегда, даже в сложных моментах, находили положительные стороны. Пожив немного с Наташей, я поняла, что приняла правильное решение – переехать в Москву. И не пожалела об этом ни разу.

Глава 2

Встреча

Ранняя осень. Ещё теплы по-летнему вечера. Ещё не разогнал народ по домам моросящий холодный дождь, и листопад не начал танцевать свой прощальный танец. Но уже всё раньше выглядывают из своих окошек звёзды и месяц любуется на своё мерцающее изображение на вывеске бара: «Вечерок у Леопольда».

Дверь заведения представляла собой толстое старое корявое дерево и оформлена массивным бутафорским запором.

Завсегдатаи этого царства пива и свиных рёбрышек разного пошиба очень отличаются друг от друга. Ибо здесь можно отведать не только указанные блюда, но и посидеть за стопочкой с огурчиком или потянуть новомодный коктейль, а для любителей обойтись без крепкого градуса всегда на выбор ароматный кофе или экзотический чай, всё это и привлекает сюда публику разных возрастов и статусов.

За барной стойкой на высоких стульях рядом сидят двое мужчин лет сорока. Они похожи, как бывают похожи между собой родственники или люди, что прожили бок о бок большую часть своей жизни.

- Эта встреча из меня вытянула все жилы. Словно под артобстрелом побывал. – потягиваясь, устало проговорил первый мужчина, что сидел ближе к выходу.

- А ты молодцом был, не ожидал, честно. – ответил ему другой. – Так разделать контрагента! Красава! А он-то: «Может, изменим…» А ты: «Меняйте, но не с нами!» — и мужчина зашёлся в смехе, поперхнулся, закашлялся. – Всё, можно снять эту удавку.

Тремя пальцами он потянул за узел тёмно-красного галстука в мелкий рисунок оттенка близкого к бордо. Ослабил верхнюю пуговицу на бледно-голубой рубашке. Немного подумав, снял пиджак тёмно-серого цвета, почти воронённой стали и небрежно повесил на спинку высокого барного кресла. Потом снял запонки с манжет, закатал рукава на три четверти. Одной рукой подпёр подбородок, а другую положил на барную стойку перед собой.

- Бармен, а плесни-ка мне чего-нибудь такого, чтобы в душе взорвался салют! – посетитель обладал тем приятным мягким тембром, на который прекрасный пол тут же оборачивается и становится падким, словно пчёлы, учуяв запах липы.

Впрочем, хозяин голоса, не только мягкой сексуальной вибрацией привлекал прекрасных дам. Оголённые руки были мускулистыми. Пальцы с идеальным маникюром, казалось, были созданы, чтобы извлекать из женского чрева музыку зурны.

- Тогда вы не по адресу! Душа от нас взрывается. – засмеялась бармен. Высокая красивая метиска была похожа на эбонитовую палочку. На фоне её белой футболки руки выглядели ещё темнее, чем были на самом деле. – Так что тебе плеснуть? – и она обернулась к стоящим за её спиной бутылкам с напитками. – Мальчики, не спешите домой. Сегодня в баре живая музыка. Будут девочки. Я в этом просто уверена.

- Леа, ты же знаешь, мы по девочкам не ходоки. Да и дедушки мы для таких девочек, как ты. А быть папиками — Фу. Это же пошло. – и он, приподняв один уголок губ, подмигнул девушке.

Леа была студенткой и в этом баре подрабатывала на каникулах. Клиентов знала в лицо, как и их предпочтения в выпивке. Эти двое хоть и забредали сюда частенько, но не напивались. Они всегда занимали место у барной стойки, перекидывались шуточками между собой, а также с ней или другими официантами. В дни футбольных баталий – болели за ту или иную команду шумно, но не дерзко, а так, азарта ради. И она, было даже, подумала, что они в модной сейчас тенденции нетрадиционной ориентации, но, как выяснилось позже, мужики, как и женщины, их не интересовали. Между собой они держались строго по-мужски, без обнимашек, поцелуйчиков и двусмысленных взглядов. Обычная мужская армейская дружба.

- Ой, мальчики, когда уже вы женитесь. Вот держите: одному «Зелёный дракон», а другому «Красный пёс». Ничего не перепутала?

Перед одним мужчиной возник напиток зелёного цвета, а перед другим в небольшом стаканчике светлый напиток, разделённый красной полосой.

Девушка собралась было устроиться поудобнее, чтобы поболтать с этими милыми людьми, так как народу в баре было немного, но вдруг:

- Леа, привет, сделай мне кир-ройяль.

Мужчины, не сговариваясь, повернули голову туда, откуда прозвучал хрустальный звон. Нет, не хрустальный звон, щебет ласточки. Опять не то: мурлыканье кошки… В общем, откуда раздался женский голос.

- Марина, привет! Чего такая невесёлая? – Леа оставила наших героев и подошла к девушке лет двадцати пяти.

Марина, подняла руки, завела их за голову, сделала какую-то манипуляцию и волосы каскадом заструились по спине.

Мужчины, не сговариваясь, дружно сглотнули. Тот, что сидел ближе к женщине, непонятно чем подавился, закашлялся.

- Герман, ты в порядке? – спросил другой, бросив мельком взгляд на друга и тут же вернув его в сторону женщины. – Помочь?

- Спасибо, всё в порядке. Подавился воздухом. Наверно, партнёры вспомнили. – хрипло откашливаясь, проговорил он. – Простите. – повернул голову в сторону друга, чтобы проверить, а понял ли тот причину его недуга. – Валер, у тебя пиджак упал.

Валера спустился со стула, наклонился за пиджаком. Глаза сами, непроизвольно, выцепили аккуратные туфли на небольшом каблучке. «Ножка как у Золушки. Снять бы туфельку и проверить, уместиться ли эта ножка на моей ладони»,— подумал он и тут же сам себя отругал, что не о том думает.

- Валера, ты чего там со своим пиджаком застрял? – раздался голос сверху. – Тебе звонят. Я отвечу? Кажется, это она.

Глава 3

Срочно требуется секретарь!

Понедельник – день тяжёлый, особенно если у вас запланирован вагон и маленькая тележка дел, а секретарь куда-то запропастился. Вернее, ушла в отпуск, да там и осталась. Даже за расчётом на работе не появилась. Прислала телеграмму, мол, прошу простить, выхожу замуж, считайте меня уволенной с такого-то числа и переведите деньги на такой-то счёт.

Замуж она вышла. Кто её просил выходить замуж? Пока была холостая, жила работой и на работе. Всегда была под рукой. Они ей и комплименты отсыпали, и в рестораны на деловые ужины приглашали, на всех встречах в неформальной обстановке она была обязательным атрибутом. Дальше, конечно, ни-ни. Никаких служебных романов. Но из кожи вон лезли, чтобы ей в голову дурные мысли о семье и браке не закрались. И надо же было такому случиться. В отпуск поехала. Куда? В санаторий МВД, в период, когда одни пенсионеры да мамаши с детьми там отдыхают. Нашла там какого-то сморчка и вышла замуж. Почему сморчка? Так это ещё мягко сказано, потому как увёл он у них ценного сотрудника. Примерно такие мысли бродили в головах руководства, когда им из отдела кадров сообщили о бегстве секретаря.

Кадровичка – женщина опытная. Она на своей должности с основания компании. Выучила руководство как «отче ты наш». Поэтому позвонила именно в ту минуту, когда они переступали через порог приемной. Выдала информацию на одном дыхании и поставила на "занято" телефон. Пусть теперь пытаются достать её. Главное — продержаться первый час. К ней они точно не побегут, прилюдно выяснять ничего не будут, а вот спустить Полкана по телефону могут.

Они, то есть два босса, настолько привыкли, что секретарь была всегда под рукой, что сейчас смотрели растерянно друг на друга. Что делать? Кем её заменить?

Двое мужчин: похожих и непохожих синхронно потёрли лоб, хлопнули ладонью об ладонь, «поскребли» подбородок. Словно один отражение другого: один всё делал левой рукой, а другой, стоя напротив, как в отражении – правой.

- Валера, ну что, кто сегодня за секретаря? – спросил Герман.

- Раз вопрос задал ты, то, полагаю, я. – Валерий опустился в секретарское кресло, включил компьютер. – Ты пароль знаешь? Кстати, у нас сегодня совещание у мэра, а потом встреча в ресторане с партнёрами. Если поедем оба, то приёмная останется без прикрытия.

- Говорил тебе, что кадрить её надо было! – высказывал недовольство другу  Герман, открывая свой кабинет. – Ну хоть на полшишечки, она бы тогда осталась. 

- Так кадрил бы сам, — парировал Валера. – У меня на неё не стоит. Она всех устраивала как секретарь, и до служебного романа я не опускаюсь. – глядя гордо вслед напарнику продолжал он. – Ладно, обойдёшься сегодня без меня. Пошёл к инженерам, у них всегда есть кофе.

- Он не опускается. Посмотри-ка на него. – хмыкнул Герман. - Да она сама никого из нас не хотела. Мне чашечку принесёшь? Как мы теперь без её кофе будем?

- Хотела, не хотела, какое нам дело. Кого-то в санатории МВД захотела и улетела, – и Валера, подражая персонажу из фильма «Карнавальная ночь», приставил к глазу воображаемую подзорную трубу. – Ладно, что делать будем?

- Звони в кадры, пусть срочно замену пришлют, только помоложе и посимпатичнее. А то пока Анечка была в отпуске, Глафира Петровна всех клиентов распугала своим громовым голосом и видом школьной учительницы, когда принимала документы.

Валерий расхохотался, глядя на то, как Герман подражая некой Глафире Петровне, поднимает телефонную трубку аппарата внутренней связи, отставляет мизинец и мерзким голосом произносит:

-Будьте добры, кадры, please. Это вас беспокоят из собеса. Вашим шефам срочно понадобилась новая секретарша с параметрами девяносто- шестьдесят– девяносто, широким кругозором и узкой специализацией, чтобы одевалась неважно как, а раздевалась быстро.

- Герка, всё, хватит, больше не могу, бока болят. Старый дуралей! Если она будет быстро раздеваться, а одеваться непонятно как мы точно без клиентов останемся. Пусть будет чуть красивше обезьяны, но чтобы работала как механизм на мине: чётко и без осечек. А широкий кругозор и узкую специализацию найдём на стороне.

Лирическое отступление. Дорогие читатели, наверняка вы слышали анекдот, как начальник решил избавиться от старой секретарши. Уходя, женщина ему сказала:

- Я со своими двумя дипломами (провела руками по пышной груди), узкой специализацией (переместила руки на талию) и широким кругозором (и она обвела руками свои ягодицы) найду себе начальника. А вот вы со своим мягким характером (и она потрясла ладошкой в районе паха) найдите себе секретаршу.

Разумеется, никто всерьёз не звонил в кадры и не просил найти секретаря, подходящего под параметры.

- Я прогуляюсь до кадров, за кофе заскочу на обратном пути.

Валерий не мог найти причину, почему хотелось летать. Улыбка не сходила с лица, и все встречные женщины казались красавицами. Ему вспомнилось, что такая же эйфория посещала его однажды. Это было после боя. Они непросто вышли победителями и удержали рубеж, но ещё и никто не погиб. В тот вечер он поднялся на гору, поросшую разнотравьем. Природа разливалась нестройной какофонией. Воздух сочился медовыми ароматами. Где-то внизу в ущелье гремел поток, словно сам дьявол клокотал в преисподней. Тогда, так же, как и сейчас хотелось петь во всю мощь своих лёгких.

«Интересно, я выгляжу как дурак или ширинка не застёгнута?» — мысленно задал он себе вопрос, ловя на себе заинтересованные взгляды сотрудниц, попадавшихся навстречу.

Глава 4

Москва, наши дни

Осень все больше вступала в свои права. Все чаще моросили дожди. А сегодня начался проливной холодный осенний дождь, без надежды на завершение в ближайшие часы. В прохладной московской квартире, на кухне сидели две милые девушки. Каждая из них была притягательна и красива. Если Наташа была обладательницей черных, как воронье крыло волос, то волосы Марины больше походили на молочный шоколад. Обе девушки ухаживали в силу своих материальных возможностей и времени за собой. А так же не усердствовали с декоративными косметическими средствами. И это придавало им своеобразной свежести и простоты. Но если Марина выглядела так всегда, то Наталья любила нарисовать на лице немного ярких акцентов. Это конечно не шло ни в какое сравнение с тем, как пользовались косметикой некоторые девушки их возраста, но придавало броскости образу и сразу выделяло из толпы.

Соседки были одарены природой правильными чертами лица, густыми волосами, здоровой кожей и стройной конституцией. Их метаболизм позволял им не сильно ограничивать себя в еде, отдыхать в баре и при этом не изнурять себя физическими нагрузками. Это, несомненно, облегчало жизнь и высвобождало много свободного времени, не ограничивало в желаниях и способах поднятия настроения. Но временами, Марина жалела, что не занимается хоть каким-то видом физической активности. Так как считала, что спорт, с его адреналином, помогал бы сохранять бодрость духа и боевой настрой в такие дни, как этот.

- Мне кажется, или кто-то раскис, как газон у нашего подъезда? – задала вопрос соседка, помешивая ложкой кофе.

- Наташ, зачем ты мешаешь кофе, если ты не кладешь туда сахар? – задала вопрос и Марина.

- Ты переводишь тему разговора или тебе действительно интересно?

- Мне интересно и отвечать на твой вопрос не хочется, - поделилась правдивыми мыслями девушка.

Наташа мило улыбнулась, вынула ложку из бокала и положила ее на стол, потом прикрыла глаза и вдохнула  аромат.

- И еще, ты не пьешь кофе, зачем ты его все время варишь? – задала еще один вопрос соседка, так и не услышав ответ на первый.

- Мхаа, - не открывая глаз, выдохнула подруга, - обожаю запах кофе.

- А почему не пьешь? – не унималась Марина.

- А почему ты спрашиваешь только сейчас? – опять зазвучал вопрос в небольшой кухне.

- Не замечала раньше, а потом не получалось спросить, - смутилась девушка.

- Я не люблю кофе.

- Тогда вообще не понятно, - озадачилась Марина.

- Я не люблю кофе, не люблю чай, но мне нравится запах, который кажется особенно вкусным по утрам, - улыбаясь, продолжила Наташа, - и я радую себя им. Наслаждаюсь ровно тем, что нравится.

- Ммм, - протянула соседка, создавая иллюзию того, что она поняла свою подругу, но на самом деле окончательно впадая в ступор.

- Ты посмотри, на улице ливень, а на кухне теплее и уютнее, и все из-за аромата, - подмигнула подруге гуру позитива.

- Я думала, что на кухне тепло и уютно, потому что сухо, чисто, вкусно и светло, а за окном сыро, пасмурно и холодно.

- Мелочи, именно они создают атмосферу, а атмосфера задает настрой и формирует твой взгляд на вещи.

- Давай не сегодня, - прервала ее Марина.

- Сейчас мне позвонят и я тебя порекомендую, вот увидишь, так и будет!

- Угу, - безынициативно отреагировала девушка, - в такой дождь, я не расстроюсь, если меня никто никуда не позовет. Вообще, в такую погоду понимаешь плюсы отсутствия работы.

- Искать плюсы правильно, но лучше искать их еще в правильном месте, например на собеседовании в крупной компании, - не унималась соседка.

- Ага, Наташ, тебе уже на работу выходить, а звонка так и нет.

- Ну и что? Рабочий день не начался, знакомая может позвонить в любой момент. Так что, иди собирайся и будь наготове. А я поехала на работу. А то две безработные на одну съемную квартиру в Москве – непозволительная роскошь.

Марина засмеялась, и будто озорные колокольчики зазвенели отражаясь от стен и оконного стекла.

- Тебе надо работать в ТЮЗЕ за кулисами, озвучивать лесных фей, волшебный смех и всякое такое. От тебя у меня все время мурашки по коже,- восторженно проговорила Наталья и отправилась в свою комнату. Через малое количество минут в коридоре стояла эффектная девушка в деловом костюме с собранными волосами и ярко-красными губами.

- Ого, - удивилась соседка, - ты уверена, что на работу?

- Марин, для меня каждый день - праздник, и мне все равно дождь за окном, снег, на работу иду или в бар, сегодня я красивая, и точка, кто не согласен, тот может не смотреть.

- Понятно, - будничным тоном проговорила Марина и зашлепала босыми ногами по холодному полу в сторону своей комнаты.

- Ты не романы читай под одеялкой, а приводи себя в порядок для собеседования, - строго проговорила Наташа.

- Да-да, - ответила ехидно девушка в пижаме с мишками.

Наташа покачала головой, махнула рукой и вышла из квартиры.

Входная дверь захлопнулась, и ее звук отразился от пустых стен коридора, пролетел по узкому помещению и затерялся где-то в маленькой кухне.

Глава 5

Первый рабочий день нового секретаря подходил к концу. Савелий действительно оказался толковым малым. Он быстро разобрался что и к чему. Навёл свой порядок в столе. Составил расписание на завтра. Подготовил все необходимые документы.

Герман вернулся как раз в тот момент, когда Валерий и Савелий собирались уходить.

– Я тебе не нужен на сегодня? – спросил Валера Германа.

– Задержись, есть дело.

– А я? – в свою очередь спросил Савелий.

– А ты завтра без опозданий без пятнадцати восемь чтобы был на месте.

Дверь за парнем закрылась.

Герман выглядел озабоченным. Он по диагонали измерил приёмную, зашёл к себе в кабинет, зачем–то достал из стола старый серебряный портсигар (память о деде, как он всем говорил), открыл его, понюхал.

– Курить хочется, аж уши пухнут. – сказал то ли Валере, то ли самому себе. Закрыл, убрал в стол. – Но нельзя. Нельзя значит нельзя.

Валерий наблюдал молча за другом. Если тот достал подсигар, значит произошло что–то такое, чего они не ожидали и из чего теперь придётся выбираться. Знал и то, что сейчас лучше не трогать Германа.

Что наша жизнь – игра,

Добро и зло, одни мечты.

Труд, честность, сказки для бабья,

Кто прав, кто счастлив здесь, друзья,

Сегодня ты, а завтра я.

Так бросьте же борьбу,

Ловите миг удачи,

Пусть неудачник плачет,

Пусть неудачник плачет,

Кляня, кляня свою судьбу.1

«Так, если Герман Германа запел, то, кажется, пора остограммится», – и Валерий прошёл к бару, который был встроен в стенной шкаф и оформлен под старомодный сейф.

– Валерий! – Герман в сильном волнении запустил руки в волосы, сжал кулаки и, словно снимал парик, резко дёрнул их назад. – Валерий, друг мой! Прости, прости меня!

– Так, это что–то новенькое. – Валерий налил себе и Герману по маленькой с напёрсток рюмочке коньяка. – Герман, ты у мэра был или на кастинге в Большом?

Но Герман, казалось, не слышал его. Он взял рюмку, опрокинул благородный напиток в горло, словно это была водка.

– Больше не надо! Не надо! А то унесёт! – и снова стал делить углы по биссектрисе своими огромными шагами при этом бормоча себе под нос: – Значит так, с Петровичем мы договоримся, Ашот в помощи ещё не отказывал. Козлов… Этот Козлов, он трудный, может и заартачиться. Но, чёрт его побери, ещё ни разу, ни разу… Ладно, кто следующий. Платонова. О нет, если не Платонова, то кто? Шуман? Нет, не тот уровень. Поликарпов? Нет, только Платонова. Вот ведь, это не баба, это не знаю кто, но кто если не она? И зачем? Зачем? – он снова схватился за волосы. Потом вдруг остановился около окна. Засмотрелся на фонари, которые начали зажигаться и подсвечивать червонные листья клёнов. Задумался. Потом, словно его кто-то дёрнул или окликнул, обернулся. Увидел сидящего в кресле секретаря Валерия. Почему-то удивился. Слегка склонил голову. Нахмурил одну бровь. – Мы опять остались без секретаря?

– Так ты же его сам отпустил до семи сорока пяти. Гера, я чего-то не понимаю. У нас рабочий день вообще-то с половины девятого? Или нам пришло время собирать манатки, потом что ожидается рейдерский захват компании?

– Захват? – теперь брови Германа поползли вверх. – Валера, – интонация поползла вниз и остановилась на полушёпоте. –Валера, мы это сделали… Зачем нам это? Мы так спокойно жили…

– Что сделали? – также полушёпотом спросил Валера.

– Мы получили этот заказ. – и вдруг оглушительно, разрезая тишину: – Ты понимаешь! МЫ! ПОЛУЧИЛИ! ЭТОТ! ХРЕНОВ! ЗАКАЗ!

Он замолчал так же резко, как и начинал кричать. Валера застыл в кресле, словно пытался сложить в голове мозаику, а она не складывалась. Потом вдруг передёрнул мышцами головы так, что уши пришли в движение.

– Герман, только не говори, что… – но по выражению лица товарища он всё понял. – Так что теперь, ищем субподрядчиков и за работу? – спросил аккуратно.

– Ищем второго секретаря. – выдохнул Герман, – Специалиста не только в делопроизводстве, но в строительстве. Идеально, чтобы был с инженерным образованием. Короче, нам нужен помощник, который был бы доступен двадцать четыре часа в сутки. Как тебе этот? Который сейчас à la mode.

– Если судить по первому дню, то специалист он хороший. Кстати, кадры тебе не сказали, что они не прочь забрать в свой отдел? Оказывается, у нашей кадровички там, откуда он пришёл, кто-то работает. Так про Савелия сказки рассказывают. Его умоляли остаться, даже зарплату предлагали повысить. – увидев недоверчивое выражение лица компаньона, продолжил: – Я знаю, как ты относишься к нетрадиционке. Но его на прежнем месте бабы ревновали к мужикам, а мужики к бабам. И вообще, он женат и двое детей.

– Так он что, би?

– А не всё ли равно, если спец от бога?

– Да мне всё равно, если меня за задницу хватать не будет. – Герман ещё не до конца успокоился, но речь была уже ровнее.

- У него действительно очень хорошие рекомендации. С прежнего места сказали, что не нашёл общий язык с новым руководством. Ладно, если я тебе не нужен, то побегу в автосервис. Что–то у машины клапана стучат. И отдохнуть надо перед авралом. А, я уверен, аврал обязательно будет, если свяжемся с Платоновой. Ты же помнишь, как там у Лермонтова:

Глава 6

Стечение обстоятельств

Валерий стоял и смотрел вслед Герману, который уводил незнакомку. Как тот мальчишка, из старой дворовой песни:

Ну, что стоишь, ты, словно статуя?

Тебя совсем не узнаю.

Смотри, малыш, ребята старшие

Уводят девушку твою.

Вот так стоял, смотрел и не знал, что ему делать: то ли догнать, то ли напиться и пуститься во все тяжкие.

– Валерий, я ваш заказ вам на стол поставил, – от лёгкого прикосновения вздрогнул, словно прошибло током.

– Да, сколько я должен? – спросил машинально, доставая кошелёк из кармана. Также, не глядя, извлёк из портмоне купюру и подал, – Столько хватит?

– Смотря за что? – услышал рядом насмешливый голос. – Марина, смотри, а ты говорила, что черная полоса. Ты ещё за стол не прошла, заказ не сделала, а за тебя уже платят. В связи с чем аттракцион неслыханной щедрости? – поинтересовалась девушка и рассмеялась.

– Наташка, хватит придуриваться. Может, человек не нам. Мужчина, вы обознались. – учтиво проговорила вторая девушка и мило улыбнулась.

– Точно, обознался. – Валерий повернул голову. Да вот же она, его незнакомка. Или он сошёл с ума. С кем тогда ушёл Герман?

Валерий снова посмотрел туда, куда Герман уводил незнакомку.

– А вы только что с молодым человеком уходили… В другом… – и только сейчас до него стало доходить, что Герман ушёл совсем с другой женщиной. А его незнакомка, вот она, здесь. – Девочки, я вас приглашаю за свой столик. Сергей, – позвал он официанта, – прими заказ у прекрасных дам.

Настроение Марины заметно приподнялось. Во-первых, пусть маленькое, но происшествие внесло разнообразие в её тоскливую действительность. Во-вторых, есть все шансы сэкономить на ужине. Хотя кто его знает. А вдруг этот джентльмен таковым не является и, наоборот, решил за их счёт поживиться. Хотя что с них брать?

Наташка же, которая успела хлебнуть шампанское на работе по случаю какого-то там то ли юбилея, то ли назначения, жаждала продолжения банкета, и желательно не только для души, но и для здоровья. Ей было хорошо и весело, мужчина понравился, на Альфонса непохож.

Девушки воспользовались любезным приглашением и присоединились к мужчине.

Подошёл официант. Улыбнулся. Все знакомые лица. Принял заказ. Марина попросила раздельный счёт.

– Ты это там, не мудри, запиши на меня, – махнул рукой Валера. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько глупым: мысли путались, слова не находились. Хотелось произвести впечатление, быть великодушным и забавным. На ум некстати пришёл Киса Воробьянинов, который пытался соблазнить студенточку.

– Девчонки, вы рассказывайте, а я буду слушать. Из меня рассказчик никакой, зато слушатель великолепный.

– А что рассказывать? – Наташка хохотала. – Мы же не девочки из шоу Stand Up или Comedy Woman. Да, и сами пришли развеяться и отдохнуть, а не веселить кого-то.

Принесли шампанское. Разлили по бокалам. Как говорится, выпили за встречу.

– Вот ты где! А я тебя по автосалонам ищу. Чего на телефон не отвечаешь? – откуда-то материализовался Герман. – Девочки, он вас ещё не уморил? – и он без спроса присоединился к компании.

– Ты откуда? Ты же только что отсюда ушёл. – Валерий зыркнул на друга. Вот принесла же его нелёгкая.

Герман

Еле-еле отделался от своей бывшей. Пристала как банный лист к причинному месту. Таксист тоже вредный. Не хотел её брать на борт. «Что, – говорит, – я с пьяной барышней делать буду?» То же самое, что и я: отделываться. Любовь у неё ко мне проснулась. Уже заездила эту пластинку. Никак дорогу забыть в этот бар не может. Каждый раз, как очередной хахаль её бросает, она ко мне приставать начинает.

Посадил её в такси, смотрю, а на парковке Валеркина машина стоит. Он же в мастерскую собирался. Вот, думаю, удача. Не одному вечер коротать. Вряд ли придёт сегодня незнакомка. Надо бы в смену Леи прийти сюда. Да и отметить по-настоящему надо нашу победу.

У меня кровь так и бурлит. Не верили сами, что такое возможно.

Стою, значит, я, а он сам ко мне подходит и так спокойненько спрашивает: «Чего ещё трезвый?» Я-то не понимаю. А он: «Ты что, ничего ещё не знаешь? Смотри, конкуренты не дремлют. Быстренько оттяпают твою победу». Сказал и отошёл, а я как контуженный: только глазами хлопаю. В общем, это надо отметить, а то сердце перенагрузки не выдержит.

Захожу обратно в бар. То ли слуховые галлюцинации, то ли действительно слышу голос незнакомки. Пошёл на голос, как легавая на запах дичи. И надо же такому случиться, чтобы застал её в компании своего лучшего друга.

Я не стал сразу подходить. Подождал немного, понаблюдал. Валерка и не смотрит по сторонам. В стол уставился и молчит. А подружка её тоже ничего. Яркая. Вамп, кажется, так говорят про таких. Вамп – не вамп, но знойная штучка. Уже датая. Ржёт как лошадь. А моя скромная, звенит колокольчиком.

Ну всё, я пошёл. Сейчас, для храбрости ещё один глоток и пошёл. Ширинка застёгнута. Рубашка заправлена. Галстук… Какой к чёрту галстук, он на работе остался. Значит, я подсаживаюсь, шуры-муры, туды-сюды и в номера. И Валера в номера, с подружкой. Она как раз в его вкусе. Моя не в его. Слишком… Слишком не в его. Всё, я пошёл!

Глава 7

Марина

Вечер был очень интересным. Я даже не рассчитывала так хорошо провести время совершенно в незнакомой компании. Нет, Наташу я конечно знала. Но вот Герман и Валерий…

Я шла в кафе с дурным настроением. Ругая себя по пути. С таким настроением не ходят отдыхать. Потому как можно испортить настроение окружающим. Людям, которые не виноваты в том, что в твоей жизни началась черная полоса. Но после этого вечера, я сомневаюсь, что она началась.

Но обо всем по порядку!

Когда я подходила к бару, мое внимание привлек респектабельный мужчина. Он в довольно грубой форме пытался запихнуть в такси женщину, которая никуда ехать не собиралась. Да и с водителем он был не слишком мил. Я бы сказала, что он ему приказывал, видимо уговорить не получилось. Женщина не хотела уезжать и прямо об этом говорила. Еще она пылко признавалась мужчине в любви. Страстно его обнимала и в чем-то клялась. Картина со стороны выглядела комично и однозначно привлекала внимание прохожих. И я не осталась в стороне. Уже почти войдя в помещение заведения, я остановилась на пороге и немного понаблюдала за странной парочкой.

- Ты чего застыла? – из двери выглянула Наташа и недоумевая схватила меня за руку, - я простужусь тебя встречать на улице. Ты дорогу забыла?

Я мотнула в сторону пылких влюбленных головой и теперь мы вдвоем смотрели за разборками. Но Наташа не тот человек, чтобы тратить время на чужие проблемы. Тем более если ее об этом никто не просит и совета не спрашивает. Поэтому я быстро была втянута внутрь. Верхнюю одежду я оставила у очень учтивого гардеробщика – мужчины лет так шестидесяти.

- Дорогая! Ты родилась под счастливой звездой! – провозгласила подруга.

Пояснить сомнительное заявление она не успела. Так как перед нашими лицами появилась пятитысячная купюра. И странный мужчина спросил, хватит ли столько денег.

Я застыла в изумлении. А вот Наталья нашлась быстро, и из этого недоразумения стал складываться наш вечер. Я видимо и правда родилась под счастливой звездой. Потому как мужчина, что размахивал деньгами, а как позже оказалось Валерий, был так галантен, что пригласил нас за столик и предложил оплатить счет. А что еще надо для улучшения настроения, правильно, чтобы кто-то взял расходы по обустройству этого вечера на себя.

Мы с Наташей не стали сильно расходиться и заказывать что-то невероятное. Да и я была не голодна. А Наташа вообще много не ест. Но мужчина сделал дозаказ. Наверное, ему показалось мало того, что было заказано. Разговор не клеился. Наташа старалась вести общение в привычном русле. А мужчина был растерян. Это сильно чувствовалось. Я не понимала, если ему не приятна наша компания, то зачем он предложил провести время вместе, а если ему импонирует наше общение, то откуда скованность? Я не большой специалист по определению возраста мужчины по внешности, да и мужчина явно состоятельный, что позволяет хорошо ухаживать за собой, но то, что ему больше тридцати пяти лет – это точно. И стало быть – не юнец.

Когда подошел Герман, я напряглась, а потом улыбнулась смущаясь. Сложно было не узнать в нем, того мужчину, что боролся с любовью пьяной женщины и таксистом. Но надо сказать, что с его появлением обстановка разрядилась. Мужчины как будто стали одним целым и прекрасно дополняли друг друга. У меня сложилось ощущение, что мозаика сложилась и недостающие элементы этого вечера встали на свое законное место.

Вечер стал легким и приятным. Мужчины вели непринужденные разговоры, веселили нас. Наташа им не уступала. Было приятно, сытно, весело, легко и комфортно. Надо сказать, мужчины очень даже себе симпатичные. Если не сказать шикарные. И я понимала, что Наташа была бы рада продолжить вечер в их компании. Причем, любого из них. Но она не сделает этого, потому как их двое и нас двое. А я продолжать этот вечер подобным образом не собиралась. Да, после печального финала моей семейной жизни, я не стремилась вступать в какие-либо отношения с противоположным полом. И подруга это знала.

Мы раскланялись, прощаясь с мужчинами. Но они не собирались нас оставлять в покое. Меня это стало напрягать, и Наташа почувствовала напряжение. Я знала, что она что-то придумает. И она не подвела.

Когда мы вбежали в подъезд Леи, мужчины остались стоять и провожать нас хищным взглядом. Мне показалось, что совсем не зря, мы не вызвали такси и не сообщили наш адрес. Герман, да и Валерий – мужчины победители, они не отступятся, если что-то решат. Так что очень надеюсь, что этот вечер выветрится из их головы вместе с утренним похмельем. И они не станут больше искать с нами встреч.

Но это было только мое мнение. Как я и догадвывалась, Наташа была бы не против провести ночь хоть с одним, хоть с другим. А сама подруга высказалась о невозможном для меня – ночь сразу с двумя. Да, девушка не чужда экспериментам. Мы вызвали такси и поехали домой. Разговаривать не хотелось. Наверное, выговорили все слова за ужином. Каждый думал о своем.

- Да, о главном то мы так и не поговорили, - уже почти уйдя в свою комнату, спохватилась Наташа.

- О чем? – не понимала я.

- Ну как о чем!? Ты почему печалилась? – ставя руки на пояс, усмехалась подруга.

- Работы нет! – пробормотала в ответ соседке.

- Теперь есть. Завтра утром у тебя собеседование в отдел маркетинга. Мне позвонила девушка из отдела кадров. У них был переполох с секретарем. И они все силы бросали на поиск этой штатной единицы. Так что менеджер был не к спеху. А теперь, когда сотрудник найден, они вернулись к штатному режиму работы. И ты завтра в 10.00 собеседуешься на должность менеджера или инженера, короче не важно.

Глава 8

Герман

После того, как за девчонками закрылась подъездная дверь, стало очень одиноко и тоскливо. Захотелось разрядиться. Но бежать на призыв «хищницы» с железной хваткой и командным тоном не прельщало. Вообще не люблю смешивать рабочие отношения с личными. Исключение - Валерий. Он мне никогда и не был просто компаньоном. Потому что стал компаньоном после того, как до этого стал названным братом. Это, наверное, звучит патетично. Да, и не вяжется с моим суровым видом и вспыльчивым нравом, о которых сотрудники нашей компании слагают легенды. И все же! Я доверяю Валере – это основа наших отношений. А еще я обязан ему. И да – жизнью. Те, кто не был даже в армии, никогда нас не поймут. Многие считают нас голубыми. Они не могут поверить, что два взрослых, состоявшихся и, бесспорно, состоятельных мужика будут так трепетно относиться к взаимоотношениям между собой.

До службы в армии, я бы сам примкнул к тем, кто так думает. Я был другим. И Валерий, думаю тоже. Как сейчас помню, как тогда мать провожала меня у военкомата. Она плакала. Отец сжимал ее плечи и как мог подбадривал нас. Я старался держаться. Вообще, до этого дня я был бравадным, показушным засранцем. Мать столько хлебнула со мной и моим характером. Я до сих пор не понимаю, как можно было плакать тогда. Я бы радовался, что какое-то время этот «говнюк» будет далеко, под присмотром, в жесткой дисциплине. Все-таки правду говорят, что материнское сердце чует беду за версту. Она, наверное, чувствовала, или догадывалась, что этот миг будет последним днем нашей встречи. Когда я вернулся, ее уже не было. Меня встретил сильно постаревший, осунувшийся, больной отец. А мать похоронили, почти через месяц, как ей пришла похоронка на меня.

Я должен был служить в стройбате. Моя мама оббила много порогов. Собрала кучу справок. Ей обещали. Но как только меня доставили в распределительный пункт, стало ясно, что никого не повезут в стройбат. Что мы все дружно и «весело» отправляемся прямиком в Чечню. Была, конечно, учебка. Но как можно научить воевать абсолютно желторотых маменькиных птенцов за несколько месяцев? Не просто носить форму и стирать сапоги на плацу, а именно воевать? Ответ очевиден – никак! Вот, «научившись» стрелять, изучив тактику и стратегию боя, мы отправились туда, откуда никто из нас не вернулся. Просто невозможно вернуться с войны. Потому что война навсегда остается с тобой. Нет, даже не так. Она остается в тебе. Она меняет тебя. Кого-то она ломает, кого-то делает сильнее. Но вернуться с войны – невозможно.

Так я попал в ад. И в том аду я встретил его. Он был робким, застенчивым сопляком. Это чувствовалось. И конечно, не только мне. Я не знаю почему, но мне захотелось его защитить. Видимо молитвы матери дошли до Бога, и он подал мне самую правильную на тот момент идею. Так мы подружились с Валерием. Когда я стал общаться с ним, то понял, что он не робкий, просто тихий. А еще, у него есть потенциал психолога. Он просчитывал поведение наших сослуживцев и незаметно для них самих манипулировал ими. Этот навык я потом заставил его подкрепить дипломом о высшем психологическом образовании. Но это было уже потом, здесь на мирной земле. А там, нам еще предстояло пройти самый страшный день, после которого наша жизнь перевернулась.

Я не отмечаю новый год. Валера тоже. В этот день, в ночь с 31 декабря на 1 января, мы собираемся у меня и поминаем наших товарищей. Мы немного пьем и много говорим. Это ввел как раз Валерий. Он не только спас мою жизнь, он еще помог не пустить ее по пи*** после. А были все предпосылки. Как у меня, так и у него.

Тогда при штурме Грозного полегло очень много ребят. Это было страшно. Нет, это было ужасно. Я был ранен и не мог идти. Нога не двигалась, висела плетью. Сам не знаю, как не получил пулю в лоб от ваххабитов. Но меня они не добили. Плена избежать тоже удалось. Все-таки молилась, как пить дать, молилась моя матушка за меня. Вокруг раздавались выстрелы, и громыхали взрывы. Я лежал и смотрел на небо. Я не знаю, был ли я мокрым от явлений природы или это была кровь, но тело трясло от озноба и холода. Мокрая одежда прилипала и еще больше заставляла сотрясаться. Тут я услышал шорох. Первая мысль – показалось. Но шорох становился все более явственным. Рука сжалась на автомате.

- Герка, - перекрикивая автоматную очередь, кричал рядом Валерка, - давай! Вставай!

Я стал вертеть головой и увидел, как ко мне ползет окровавленный друг. Его рука была похожа на кровавое месиво, но он упорно полз ко мне.

- Надо выбираться. Давай за мной! – хрипел мне в ухо Валерий.

- Уходи один, - крикнул ему, и отвернулся.

- Давай. Ты не можешь сдаться, я ради тебя полз.

- Уходи, я не чувствую ног.

Тогда я лукавил, одну ногу я все-таки ощущал, и это была адская боль. И тут мне была протянута окровавленная рука.

- Держи крепко, я вытяну нас двоих, - это последние слова, которые сказал друг.

Дальше как в тумане, меня волокли по земле на спине, я сжимал что-то мягкое и мокрое в своих руках. Это сейчас я понимаю, что это была сломанная в нескольких местах рука друга. Он превозмогая боль и страх вытащил нас из под огня. Потом нас нашли местные жители. Как оказалось Валерий далеко нас оттащил и поэтому нас не нашли военные. Они пересчитали живых, это было сделать не сложно, так как остались единицы, потом собрали раненных, и так как нас не оказалось ни там, ни там, то нас записали в убитых. Так моя мать получила похоронку, а мы с другом оказались в госпитале во Владикавказе. От туда нас направили еще в один, потом еще в один. Когда окончательно осели, мы написали домой. Но материнское сердце уже было подорвано. Его уже было не спасти. У Валеры не было матери. А отец оказался более стойким, чем мой. Так моя жизнь и взгляд на нее коренным образом поменялись.

Глава 9

Время начало нестись иначе. Я ждал вечера, приходил в подсобку. И начиналась наша ежедневная скачка. Первые дни это было очень остро и долго. Мне хотелось выебать девушку так, чтобы она не могла передвигать ногами. Чтобы ее удовлетворенность была абсолютная. Вместе со всем этим и мне становилось немного легче. Напряжение постепенно отступало. Приходили мысли о будущем. И только друг меня беспокоил, да больное сердце матери. И если мать была далеко и вся надежда была на отца в ее случае. То друг был рядом, лежал со мной в одной палате и я просто обязан был помочь ему.

В один из вечеров, я привычно заглянул в подсобку и стал дожидаться Соню. Толи от того, что психологически мне стало немного легче, толи от того, что время пришло, нога беспокоила все реже. Мы могли практиковать все больше поз. Я уже не обладал тем неуемным энтузиазмом, а вот аппетиты Сони, будто росли, как на дрожжах. Она отдавалась сексу как в последний раз. И стала спокойнее, увереннее, и даже халат стал длиннее.

После очередного сумасшедшего траха, мне захотелось поговорить. Но я не знал, как это сделать. Ведь такое мы еще не практиковали. Но Соня была не только красивой и похотливой, но еще и умной девушкой.

- Тебя что-то мучает? – спросила она меня, стягивая с моего члена презерватив.

- Нет, хотя, сама понимаешь, тут всем не просто.

- Тебе проще, ноги две, руки две, хуй сосут, еду приносят, - завязывая и выкидывая в мусорное ведро резиновое изделие, заключила девушка.

- Видимо не только в этом счастье, - ухмыльнулся я.

- Ты из-за друга своего, у окна который, переживаешь? Ему что язык оторвало? – спросила она, вытирая влажным полотенцем, ставший почти мягким член.

- Нет, это психология. Она замолчал после боя. Так и молчит. – рассказал мучавшие меня обстоятельства ей и вроде как стало легче.

- Ох, голова, головушка! С ней всегда сложно. Ногу завяжи и лежи, руку тоже, а вот там черт ногу сломит и помочь никак, пока сам человек не захочет.

- Ты в кого такая умная?

- А с чего мне дурой быть? – ухмыльнулась девушка,- я между прочим в универе учусь. На отлично!

- А свою болезнь лечить не пробовала? – задал еще один вопрос, который меня сильно интересовал.

- Ты про пизду мою похотливую? - рассмеялась она, - так она не болит. Так иногда саднит, когда ты сильно разойдешься, а болеть – нет.

- Ну, ведь это не нормально. Девушкам эмоции нужны, стабильность, брак, семья, и все такое. А ты на члене мужика незнакомого, по сути гастролёра в твоей жизни, скачешь и считаешь это нормальным.

- Я молодая, активная, задавливать это желание пробовала, но это деструктивно сказывается на мне. И это, - обвела она руками коморку, - своего рода терапия. Ты вытрахал меня, я приду домой, сяду за конспекты. Спокойно завтра пойду в универ, сдам последний экзамен, и жизнь моя опять стабилизировалась.

- Я скоро уеду, - озвучил непререкаемый факт.

- Я знаю.

- И что ты, будешь скакать на другом члене? А что дальше то?

- Я не знаю. Мне бы универ закончить. Понимаешь, год последний. Сдам экзамен, уйду на диплом. Там останется диплом написать, и все. В этом городе меня держать ничего не будет. Свое обещание родителям я выполню. Подамся в Москву.

- В проститутки?

Соня посмотрела на меня укоризненно.

- А что, ты бы была просто нарасхват, - извиняющаяся улыбка застыла на моем лице.

- Хорошего ты мнения обо мне! – с грустью проговорила она.

- Сонь, ну ты хоть к специалистам обращалась? – решил направить молодую особу на путь истинный.

- Нет, что они скажут?

- Ну, может таблетки есть какие или что-то еще! Нет такого мужика, чтобы так как я каждый день зажигал, ну или их единицы. Это пойми, сейчас такие обстоятельства. Но и война не будет вечной. И госпиталь опустеет. Надо решать проблему глобально!

- Закончу универ, уеду в Москву и буду там решать. Город там большой, специалистов много. Работу хорошую найду. Я на красный диплом иду. Я умная, хваткая. Я не пропаду, - стукая себе по коленкам, вставая с корточек, проговорила девушка.

А я задумался. О том, что у кого-то есть проблемы перманентные. И их зеленкой не помажешь.

Прошло пару дней после нашего разговора с ней. Было как-то муторно. Выписка была уже не за горами. А мой друг так и молчал. Соня стала для меня чем-то обыденным. Секс с ней уже не сильно высвобождал мое напряжение. И я уже не бежал в коморку и не ждал ее. Я знал во сколько она заканчивает и заходил уже после нее. Когда она уже голая стояла и ждала меня.

В этот раз все было так же, я спокойно ковылял по коридору в направлении каморки. Около двери до меня донеслись странные звуки, как будто шебаршение или возня. Я оглянулся, но ничего подозрительного не заметил. Дернул за ручку, было открыто. Значит Соня ждет. Вошел в каморку, и остолбенел. На столе лежала Соня, оттопырив свою попку. И в нее вдалбливался мой друг. Это было так странно. Я видел порно. Но это было совсем иначе. Постепенно выходя из стопора, начал анализировать свои ощущения. Соня заметила, что я вошел, и не стала никак реагировать. Это было для меня разрешением остаться. Валерий же трахал мою санитарку запрокинув голову вверх и закрыв глаза. Когда он вернул голову в привычное положение и посмотрел впереди себя, наши глаза встретились. Друг растерялся.

Глава 10

Валерий

После того, как девочки исчезли в теплом полумраке подъезда, и мы отказались от приглашения известной «хищницы», я захотел пройтись, отказавшись от предложения Германа подвезти. Во-первых, пусть и немного, а он выпил. После войны стараюсь не рисковать, особенно по мелочам. Во-вторых, хотел проветриться, поразмышлять.

Я шёл и понимал, что впервые за долгое время не хочу домой. Меня там никто не ждёт. У Германа хоть есть Барбос, а у меня? Был сын и того по глупости потерял, будь она неладна эта экспертиза. А Геркин Барбос вполне соответствует своей собачьей кличке: встречает его всегда у порога, в зубах притаскивает скрученную пару носков. Как бы он ни закрывал тумбочку, этот паршивец всё равно её откроет и притащит носки. Наверно, в прошлой жизни был собакой и носил хозяевам тапочки.

Я не замечал ни мелкого противного дождя, который, казалось, был и сверху, и снизу, и слева, и справа. Морось, как во Владивостоке, что совсем не свойственно нашему климату. В этом далёком городе, который смотрелся в воды заливов, словно в зеркало, я был, когда ещё учился в школе. Всё думал – вырасту, съезжу. Так больше и не довелось.

К ботинкам налипли ржавые листья дуба. Странно, на ум почему-то пришёл такой эпитет. Именно ржавые. Не жёлтые, не коричневые, а ржавые.

Иногда мне в голову приходит мысль, как бы сложилась моя жизнь, если я не бросил журналистику. Грезил когда-то журналистским расследованием. А на факультете не было военной кафедры. Да ещё сессию завалил. Встретил девчоночку. Хорошая такая, симпатичная. Туды-сюды, любовь-морковь. Закончилась эта морковь отчислением и армией. Сейчас думаю: «Чего не восстановился. Хороший бы журналист из меня получился бы, честный. Такие материалы мог бы подбросить… Или не зря. Я всё тогда порывался правду о той войне написать, да Гера отговорил: «Выжили, спасибо и на этом. Чего и кому ты докажешь?» Может ещё напишу, когда стану старый. Сяду за мемуары и выдам всё, что помню. Герка всё ехидничал: «Ты Сонечку Мармеладову не забудь упомянуть». А что, упомяну. У Сонечки-то фамилия Конфеткина была. Вот мы её Мармеладовой между собой и кликали.

Герка. Хороший мужик. Настоящий. Ушёл бы в журналистику, где бы я себе второго такого напарника нашёл? Я-то после армии потыкался, помыкался: куда пойти учиться. А Герман башковит. Говорит: «Давай бизнес закрутим!». Я и согласился. Отправил меня на психолога учиться. Сказал, что он будет отвечать за бизнес, а я за кадры. Что он в каком-то немецком журнале вычитал, как можно увеличить прибыль только за счёт правильной расстановки кадров. Ну, тогда-то нам увеличивать нечего было, но я его послушал. Он для меня как старший брат. Он решает, какие бизнес-проекты запускаем, а я уже мозгую, как лучше сотрудников использовать и мотивировать. И как мы нашу секретаршу проморгали? Такая девочка-умничка.

Савелий тоже на первый взгляд кажется неплохим специалистом. Только бы на Геркину задницу не заглядывался, а то по мордам быстро огребёт. Мне-то что, пусть смотрит, только не лапает. Женат. Дочка растёт. Би, скорее всего. Я видел, как на него с экономического заглядывались. Мы его будем использовать для женской части коллектива как морковку для ослика. Хорошая мотивация.

Я бессмысленно кружил по вечерним улицам. Вот парочка идёт. Он несёт зонтик, она прижимается к нему. Он и не видит за поцелуями, что тонкая струйка стекает по одной грани и капает прямо на плечо девушке. Она же ему ничего не говорит. Это у них ванильный период. (Вздох).

У меня тоже был ванильный период. (Тяжёлый вздох). Лучше бы его не было.

Ветер-то холодный поднялся. Надо бы идти. Да не хочется домой.

Перед глазами так и стоит эта малышка. Смеялась с нами, а глаза оставались грустные. Испуганная какая-то. Подружка тоже ничего, бойкая. Мне показалось, что домой-то подружка пошла только из чувства солидарности. Ладно, не будем торопить события. Малышку приручим, постепенно. Чтобы доверилась. А за одно и проверим, так ли уж девушка чиста, как это кажется на первый взгляд. А то попадётся вторая бывшая, что делать тогда?

Ну, всё, попёрло, аж в ушах забулькало и сейчас выстрелит.

О, и как я здесь оказался? Что же, заглянем к Марысе. Марыся. Смешная. Почему Марыся? А она: «Я полячка!» И своё «Шо, не веришь?» Тоже мне, нашлась полячка. Марыся не выгонит. Хорошая баба. И чего замуж не идёт?

Некогда в Москве.

Он уже и сам не помнил, когда познакомился с этой самой Марысей. Помнил только где: в переходе. Покупал какую-то мелочёвку, то ли зажигалку, то ли что-то в этом роде. Она же утверждает, что он спас её из рук бандитов. Ну, никаких бандитов не было. Были какие-то пьяные отморозки, опять-таки, которые шатались по подземке и искали себе приключения. Он вообще тогда никого не спасал. Просто вмазал им пару раз, чтобы не мешались под ногами.

Их трое было, а он один. Они ему куртку порезали. Пока менты подошли, пока повязали их, слово за слово, так и познакомился с Марысей. Она его в гости позвала, куртку заштопать.

Заштопала не только курту, но и душу. Это было как раз после развода. Настроение было: напиться и забыться. Одного страшился: что алкоголь вытащит войну наружу. Сколько их брата попало-то в психушку, кто в тюрьму, потому что война продолжалась. Реабилитации никакой не было. Он помнит, как рассуждал один из «дедов»: «Здесь всё просто: вы убиваете, вас убивают». Тогда им желторотым было страшно это слушать, но после первого боя всё стало на свои места.

Почему все не так? Вроде все как всегда: То же небо - опять голубое,

Глава 11

За спиной бесшумно закрылся лифт. На освещённой площадке всего две двери: Марысина и другая, где официально живёт пожилая супружеская пара, которая большую часть года проводит на курортах Европы: Баден-Баден, Карловы Вары, Лейкербад. Так что молодую женщину можно считать единоличной хозяйкой этажа.

Валерий зачем-то вышел на балкон запасного выхода. Перед ним мерцала разноцветными огнями словно новогодняя ёлка красавица Москва. Он любил свой город. Любил его суету, деловитость, современность, тихие дворики, о которых знают только коренные москвичи, парки, старину. Он дышал Москвой. Он ею жил. Черпал из неё энергию. Он много ездил по России. В отпуске старался посетить новый уголок, новый город. И каждый раз, возвращаясь из поездки, он находил в Москве ту часть России, в которой только что побывал. Для него этот многомиллионный мегаполис копия его огромной страны.

Вдохнул в себя насыщенный влагой воздух. Улыбнулся своим мыслям. Сырость пробралась под пальто, потянув за собой прохладу. Продрог. Вот теперь точно можно к Марысе. Девушка сейчас заварит свой любимый чай с чабрецом. Поставит на стол клубничное варенье или из райских яблочек. Лучше из яблочек. Заболтает, рассмешит. Каждый поход к этой молодой женщине для него было сродни терапии.

Вернулся на площадку. Позвонил в звонок.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Марыся в коротком шёлковом халатике, который так и норовил распахнуться.

– Ну, что я тебе говорила? – крикнула она кому-то. – Ты проспорил. Он всё-таки пришёл.

– Герка, что ли, уже здесь? – спросил Валера, переступая через порог.

– Конечно. Вы словно однояйцовые близнецы: куда один, туда и другой.

– Мы может и близнецы, но не однояйцовые. – из кухни вышел Герман. Он привлёк женщину к себе и поцеловал её в шею. – Обалденная женщина.

Она вывернулась, засмеялась.

Напилася я пьяна… – затянула свою любимую песню и пошла на кухню.

Герман принял у Валеры пальто, повесил в шкаф:

– Ты чего сюда надумал?

– А ты? – вместо ответа прозвучал вопрос.

На столе уже стоял пузатый чайник. Где его откопала женщина, осталось загадкой. Она сказала, что он заговорённый: кто попробует из него чай, тот на водку не посмотрит. Вообще, в вопросах алкоголя она была очень принципиальна. Не пила даже шампанское. Мужчины предполагают, что было в её жизни что-то, что навсегда отбило охоту от градусов. Но Марыся молчала.

Так вот, во-первых, сама форма чайника была уникальна. Он был не круглый, а представлял собой украинскую белую хатку. Крышка чайника вылеплена в форме соломенной крыши. С одной стороны прилеплены подсолнухи и плетень, а с другой фигурка деда Нечипора из «Свадьбы в Малиновке», сидящего на лавочке. Марыся обращалась с сиим сокровищем очень бережно, ни одна фигурка не была ни сколота, ни потёрта. Во-вторых, чай действительно получался в нём знатный: ароматный, вкусный.

Следом на столе появились чашки: круглые, зелёные, с нарисованными пчёлками. Варенье в маленьком бочонке. Сахар в пиалке.

– Марыся, надо тебе самовар подарить. Настоящий.

– Это с сапогом который, что ли? – и она разразилась звонким смехом, изображая, как будет сапогом угли раздувать.

– Зачем с сапогом? Расписной. Я такой в магазине видел. Хочешь, подарю? – спросил Валерий.

– А что, хочу. А ещё хочу лапти на стену. Видела такие, для ключей.

– Ага, и избу с бабой Ягой. – ставил свои пять копеек Герман. – Мара, ты на стол не ставь. Мы от пуза наетые.

Она опять засмеялась.

– Ну коли наетые, чем займёмся? – и она поправила свой халатик.

– Это ты, Герка, наетый, а я, между прочим, чая ещё не пил. – и Валерий налил себе чай в чашку. Взял сахар в руку и стал вприкуску пить.

– Ладно, вы хозяйничайте, а я пойду телик посмотрю. – и Марыся удалилась из кухни.

Герман, глядя на товарища, тоже налил себе чай. Но не отпил, а так и сидел, задумавшись и улыбаясь своим мыслям.

То ли усталость стала отпускать, то ли после чая, а может время уже позднее, но мужчин стало клонить в сон.

Они синхронно встали, направились в душ. Столкнулись лбами у двери. Потёрли свои шишки.

– Иди ты, я подожду. – пропустил Герман.

– Лучше ты, а я пока разогрею. – широким жестом показал Валерий.

Марыся сидела в кресле спиной к входу и смотрела в экран. Валерий подошёл к ней сзади неслышными шагами. В руках держал шёлковую косынку. Свернул в широкую ленту. Положил на глаза. Завязал сзади, сделав «пионерский» узел.

Женщина подняла руки, поправила повязку, улыбнулась, а потом приложила пальчики к щекам и наигранно спросила:

– Кто вы? Вы не будете меня обижать?

– Быстро руки назад! – произнёс он как можно серьёзнее. Смех так и распирал. Нет, Марыся и серьёзность понятия несовместимые.

Марыся помедлила. Валерий аккуратно взял её за запястье, завёл одну руку назад, потом другую, связал вместе другим платком.

– Кто вы? – снова спросила Марыся и опустила голову.

– Я пират, и я тебя похитил. – он схватил девушку, перекинул через плечо и понёс в сторону спальни.

– Только о дверную рамку не шабаркни. – послышалось за спиной.

Больше он выдержать серьёзный ритм не мог. Он захохотал как сумасшедший:

– Марыся, хватит ржать. Ты весь настрой сбиваешь.

И в этот момент распахнулась дверь и в спальню ввалился абсолютно голый Герман:

– Убирайся, грязный пират, я воин – освободитель. Прекрасная дева, не бойся, я спасу тебя!

Мужчины поменялись местами. Валерий направился в душ, а Герман опустился на пол около ног девушки. Развёл их, коснулся пальцем бутончика. Он тут же отреагировал, между ног заблестела влага.

Глава 12

Запах кофе и свежей выпечки поднимет с постели кого угодно, а уж мужчину и подавно. Валерий открыл глаза. За окном только занимался рассвет.

Красные солнечные лучи подглядывали сквозь сизо-синие жалюзи туч. Погода намеревалась быть не самой приятной. А между тем метеорологи обещали без дождя и ветра. Похоже, что они не заручились поддержкой небесной канцелярии.

Несмотря на прекрасно проведённую вечеро-ночь, в душе у мужчины скреблась мышь вины, словно он изменил и теперь надо было идти сдаваться. Откуда появились такие мысли, он и сам не знал. Но что-то его тревожило, не давало спокойно дышать. По мере пробуждения неясное волнение возрастало.

«Что день грядущий нам несёт?» – подумал он. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Рядом кто-то заворочался. Точно, Герка.

«Тьфу ты, – в душе сплюнул Валерий. – Пора завязывать с этим тройничком. А то точно скоро геями станем. Пора завязывать. – повторил сам себе и улыбнулся, вспомнив вчерашнюю спутницу в кафе. – Пришло время остепениться. Вот возьму и женюсь на ней. Пусть даже с ребёнком. А что? Отец из меня хороший выйдет!» Только об этом подумал, как стало стыдно, что сына уже неделю не видел. Целую неделю мальчишка без него. Бывшая шантажирует: «Хочешь видеть ребёнка, плати!» Он уже втайне счёт на мальчика открыл. Хороший подарок будет к восемнадцатилетию. Только если…

Вспомнил, что вчера на него нагнало грусть-тоску. Бывшая сообщила, что собирается замуж за иностранца. Сына увозит с собой. Он хотел возразить, что мол не даст разрешения. А она: «А ты есть кто? Сам же добился, что ты никто и звать тебя никак!»

Валерий повернулся на бок. Почему-то стало так мерзко, словно предал кого-то. Предателей не любят. А он предал ребёнка. Вдруг этот самый иностранец обидит его, кто его защитит? «Надо бы переговорить с Машкой. Она у нас судья. Может и можно что изменить?». Бывшей же он сказал, что готов принять мальчика, чтобы тот не мешал строить её личное счастье. Только бывшая хоть и оказалась непорядочной женой, но мать-то хорошая. Ребёнка любит. Не отдаст. Да и как мальчику без мамы?

Мысли снова плавно перетекли к Марине. Валерий подумал, что месяца на ухаживания хватит, а потом (тьфу тьфу) можно будет сделать предложение руки и сердца. «Надо заканчивать с этим тройничком», – в очередной раз подумал он.

– Мальчики, я на работу. У меня сегодня администратор заболела. Подменить некому. Кофе в машине, булочки в духовке. Дверь захлопните! И не надо меня называть чужими именами во сне.

Вот каждый раз одно и то же. Новенькое только про чужие имена.

Щелчок дверного замка. Тишина.

– Гера, мы на работу идём сегодня? – Валерий поднялся. Пролёживать бока не имело смысла. Надо домой, переодеться и на пробежку. Не побежишь же в костюме.

За спиной раздалось нечленораздельное мычание. Понятно. Гера – сова. Он любит поспать, зато ночью готов пахать. Валерий же, наоборот, жаворонок. У него принцип: «Кто рано встаёт, тому бог подаёт». Поэтому фирма у них без руководства не остаётся.

Собрался быстро, по-военному.

– Гера, я поехал. Такси уже ждёт. Я не завтракал.

Герман зевнул, поднялся, посмотрел на часы:

– Вы с Марысей больные на голову. Нормальный человек спит в это время. Давай. – и завалился обратно.

Утренняя пробежка приятно бодрит. Прохожих ещё мало, да и те в основном либо собачники, либо бегуны. Вот девушка навстречу бежит. Поздоровались лёгким кивком, не останавливаясь. Она каждое утро здесь бегает. Как и он. Наверно, студентка. Лицо слишком серьёзное. Лекции, скорее всего, слушает.

А тот мужчина бегать стал после того, как врач ему пообещал проблемы с сердцем. Тучный больно. Ему уже под пятьдесят. Откуда Валерий это знает? Так мужчина сам рассказал. Говорит, ни в чём себе не отказывал. Пил, курил, гулял на полную катушку, вот и догулялся.

Нет, Валера не позволяет своему брюшку над ремнём колыхаться.

Герка не бегает. Он это дело не любит. Зато он в бассейне отрывается и по боксёрской груше любит постучать. А он, Валера, воду как-то не очень жалует. Нет, когда после жаркой баньки да в холодную прорубь – всегда пожалуйста. А так в бассейне – скучно. Зато он зимой на лыжах любитель кататься. А так ходит в спортзал на фитнес, чтобы в форме тело держать.

Вот и закончилась пробежка. Теперь под горячий душ. Потрогал рукой подбородок. Хоть и в моде нынче щетина, да всё хорошо, когда хорошего в меру. Побрился. Надел свежую рубашку, переменил костюм. Глянул на себя в зеркало. Ну что, на директора похож. Поискал ключи от машины, да вспомнил, что в кафе оставил. Попросил, чтобы пригнали к дому и сдали ключи консьержу.

Герман лежал на спине и смотрел в потолок. Сон ушёл вслед за Валерой. Спать не хотелось. Вставать тоже. Куда идти в такую рань? На кухню. Сел на ложе. Надо бы собрать. Не развалится, если сделает. Пружины сексодрома заскрипели. Зачем они его расправляли, когда у Марыси была достаточно просторная кровать в спальне? Ах да, играли в пиратов и это был корабль. Засмеялся. Дожили, можно сказать, до седин, а в пиратов играют.

Натянул брюки. Как-то неприлично сидеть на кухне в трусах. Кофе и тёплая булочка. Что ещё для счастья мужчине надо? Чтобы дома кто-то ждал. А его и ждёт. Барбос. Стало совестно перед котом. Опять тот обидится и просидит весь вечер спиной к хозяину. Он такой этот Барбос, гордый. Надо домой, кота покормить, одежду переменить.

Хотел вызвать такси да передумал. Решил прогуляться перед работой. Голову проветрить.

Глава 13

Марина

Утро было очень странным. Но в этой странности были виноваты не внешние силы, а необъяснимое чувство внутри. Было какое-то предчувствие, но сформулировать его я не могла. Что послужило причиной его зарождения – неизвестно. Но то, что меня что-то точило изнутри было очевидно.

- Ты чего хмурая такая? – раздался как всегда бодрый и жизнерадостный голос Наташи за спиной.

Я повернулась к соседке, но говорить ничего не стала. Просто нечего было ответить. Этот вопрос остался без ответа для меня самой, как я могу ответить на него подруге?

- Как спалось? – не для поддержания разговора, а действительно с интересом спросила она.

И опять провокация! Рассказать свой сон? Как проснулась в испарине и до утра беспокойно вертелась в кровати и не выспалась? Что ж за день сегодня? И что еще меня ждет?

- Ты сегодня странная, - забеспокоилась подруга, - у тебя все хорошо?

На очередной вопрос промолчала и только пожала плечами. Что говорить? Когда ничего не ясно.

Подошла к плите и поставила чайник, чтобы согреть воду для завтрака.

- Ты как обычно кофе? – наконец заговорила я, доставая из шкафчика турку.

- Да, понюхаю, взбодрюсь! – бодро, но не скрывая интереса ко мне, ответила Наташа.

Она подошла ближе, оперлась спиной о столешницу, сложила руки на груди и стала рассматривать меня очень пристально.

- Ты влюбилась? – через минуты молчания выдала она.

- Не-е-ет, - испуганно произнесла я.

Потом начала анализировать свои чувства, вспоминать переживания и воспоминания ближайших дней, но не нашла даже тени влюбленности. Выдохнула. Только этого мне не хватало! Безработная и влюбленная! Ужас! Нет. Надо взбодриться, и идти решать проблему трудоустройства. А все эти предчувствия и томления оставить на время отпуска или вообще до пенсии.

Наташа же, заметив работу мысли в моей голове, безошибочно поняла ее ход и рассмеялась.

- Ну, чего ты так боишься влюбиться? Ты молодая, невероятно красивая, когда если не сейчас? Детей надо рожать по молодости, - стукнула по столешнице рукой и пошла в сторону ванной подруга.

- Я влюблялась, хватит, - крикнула в спину, - а рожать надо от любимого, - уже тише дополнила я.

Надо тоже кофе себе сварить. Насыпала в турку кофе и залила водой. Сегодня мне надо быть бодрой, активной и трезвомыслящей. Кофе сварился быстро, даже сегодня не упустила его и плита осталась чистой. Плюс – ведь не надо тратить время на оттирание засохшего кофе. «Мыслим позитивно, ищем плюсы, настраиваемся на удачу и лучшее», - закрутились на автомате в голове фразы, которые без конца говорит мне Наташа.

- О, кофе не сбежал - хорошее начало дня, - поддержала меня в моих мыслях подруга, что закончила утренние процедуры и вернулась на кухню, чтобы позавтракать, - и все-таки, что случилось?

- Я не знаю, какое-то толи предчувствие, толи хандра… - туманно ответила я.

- А как ты спала? – не унималась Наташа.

- Спала, - отрезала любопытную соседку, почему-то не хотелось рассказывать о том сне, что не давал мне спать сегодня ночью.

- Мне снился безумный секс, - мечтательно заявила Наташа.

Я выпучила на нее глаза. Она провоцирует, или это просто ночь такая? Всем сниться такое?

- Я встала такая одухотворенная, готова к великим свершениям, уверена, они не заставят себя ждать! И надо найти того, с кем спустить пар, а то последнее время работа меня сильно изматывает! – как-то необычно завершила повествование подруга.

- Это тот, что служебный Роман? – поинтересовалась у соседки, раньше она никогда не говорила подобного о своей работе. Она была профессионалом высшего класса и на своей должности просто отдыхала, не вкладываясь полностью. Ее это устраивало, потому что она считала, что у человека должно быть что-то помимо работы. И если всю жизнь проводить на ней, и все силы оставлять там, то это что-то никогда не появится.

Наташа мечтательно улыбнулась в ответ.

- Вот почему ты не согласилась на недвусмысленные намеки Валерия и Германа? – до меня стали доходить изменения, которые я раньше не замечала, потому что, а не знаю почему, видимо я не сильно внимательная подруга.

- Валерий и Герман намекали не мне, и это было видно, но по видимому, только мне, - Наташа щелкнула мне по носу, - а быть просто заменой той, кто отказал, я не сильно то хотела. Да, спустить напряжение надо, но я не настолько напряжена, чтобы спускать абы с кем и абы в какой ситуации.

Раньше такие разговоры меня смущали. Я не понимала подругу. Нет, не осуждала, но все-таки мне было странно. Как можно без эмоций, без симпатии отдаться мужчине. Я и сейчас этого не мыслю, но немного понимаю. Напряжение у всех разное. Сексуальные потребности тоже. И если даже мне стали сниться такие сны, то, что сниться человеку, у которого потребность в сексе сильно больше моей? Мотнула головой. Не о том думаю! Надо сосредоточиться на работе. Мне нужна работа – это первоочередной вопрос на повестке дня.

- Наташ, как ты думаешь? Что мне одеть на собеседование? Я, видимо, сильно хочу это место, или очень боюсь безработицы, но мои нервы сдают. Желание, чтобы мне сказали – да, слишком велико.