Il passato non ritorna

Пролог.

Ветер трепал мои волосы, залепляя глаза всклоченной каштановой паутиной. 

Ветер был соленым и холодным.

Горло моментально пересохло и мне приходилось вбирать в себя воздух саднящими глотками, больно раздирающими гортань.

Судорожно.

Будто уже захлебываясь. 
Зажмурив глаза, я подошла к самому краю утеса, слыша беснующуюся внизу бездну. Волны с грохотом врезались в скалы, разбиваясь во влажную взвесь, оседая на острых камнях клочьями белой пены.
Многовековые сосны за моей спиной натужно и протяжно скрипели, не желая гнуться под резкими порывами муссона.
Стихия буйствовала. Жила.
А я?
Холодные пальцы сжались в кулаки. Больно, до хруста.
«Теперь это будет с тобой всегда, Белла» - Кто это сказал? 
Неважно.
ЭТО действительно будет со мной всегда, несмотря на то, насколько долгую жизнь уготовила мне моя нелепая Судьба.
Но я могу все изменить…
Или нет?
А вдруг и там – за порогом смерти ЭТО останется со мной?
Навечно? Навсегда… 
Тьма.
Поглотила все вокруг.

16 января 2006 г. шт. Вашингтон. г. Форкс.

- Белла! – Я подняла глаза на Чарли просто потому, что его громкий голос был чересчур сильным раздражителем. Но, к моему удивлению в его усталых глазах плескался вовсе не гнев, которым были пропитаны слова, а страх. Настоящий испуг так не свойственный шерифу Свону. Откуда он там? Неужели…
- Я так больше не могу! – голос Чарли сорвался на сиплый шепот, от которого я вздрогнула: «Нет, Боже – НЕТ! Ну, что ЕЩЕ случилось?» 
Хотя… что бы ни случилось, хуже мне уже не станет…. Мне точно нет, а вот… - я взглянула на отца, будто видела того впервые - болезненная отрешенность сквозившая во всем облике Чарли, вдруг всколыхнула во мне щемящую жалость к нему. Он был измучен. Или болен? «Конечно, тебе же наплевать на всех вокруг, Изабелла Свон!» - запоздалое раскаяние шевельнулось в душе холодной змеей, сворачиваясь в толстые скользкие кольца, отчего меня снова замутило. 
Чарли молчал и тяжело дышал. Эта тягостная тишина начинала мерзко пульсировать в висках. Я обхватила себя руками, до боли впиваясь ногтями в ребра – это уже вошло в привычку, и заходила по комнате взад-вперед, как сломанный маятник… «Дура! Чертова дура!» … Гостиная была истоптана мною за эти месяцы уже вдоль и поперек, а шаги все не прекращались… когда же наконец я упаду? И сдохну?
- Ты уезжаешь к матери. В Джексонвилл!
- Нет! – Неужели он не понимает? Я не могу уехать… Не могу…
- Ты отвлечешься, заведешь себе новых друзей. - Мне хотелось кричать. Бить кулаками в стены. Закатить истерику, обвиняя Чарли в предательстве. В том, что он как и все остальные, готов отвернуться от меня. Чем я им всем не угодила? За что???.. Но закусив губу, я сдержалась. Чарли не желал просто от меня отделаться – вовсе нет. Он искренне заботится обо мне. Любит. Это очевидно, но мое вывернутое наизнанку, растоптанное сердце просило только об одном – «Добейте меня!» 
- Меня старые вполне устраивали, – еле слышно выдавила я из себя.
- Они не вернутся. – Хотя нет. Похоже, Чарли все понимает. - Белла я бессилен… может Рене… - он обреченно развел руками.
- Я знаю, – поспешно согласилась я. – Это… Это ужасно. Папа… Я обещаю… Я исправлюсь…
- Белла, ты… просто не живая! Я не могу это видеть! – Он прав. Наверное, это зрелище не для слабонервных. Я и сама не могу смотреть на свое отражение в зеркале. Ненавижу. 
Эти пульсирующие черные зрачки – расширяющиеся до предела, сжимающиеся и застывающие в немом ужасе. Прошло четыре месяца, а выражение этих чертовых глаз так и не поменялось. Я зажмуриваюсь из всех сил – пока не сведет скулы, и тут же зажимаю ладонями уши, потому что слышу… я постоянно слышу… слова. Те самые. 
«Я люблю тебя Белла!» - этот вкрадчивый чарующий голос. Он обрушивается на меня, вместе с ошеломительным запахом и мягкостью шелковистых волос и одуряющим золотистым сиянием глаз… вместе с обжигающе-ледяными прикосновениями. Которые разбегаются по телу зябкими мурашками…
И никогда больше…
Те самые.
«Ты не нужна мне там… Белла»
А потом крик. Настолько громкий, что лопаются перепонки… настолько тихий, что его не слышит никто. Крик из сердца, из души, из глаз, черт возьми!.. и я немею от этого крика, срывая связки, а он все растет и множится во мне. Раздирая ребра изнутри, заставляя меня обхватывать грудную клетку, потому что мне кажется, что от неловкого движения она треснет – как пергамент и тогда КРИК вырвется наружу. 
Как жить с этим? Никак.
Мучительное невразумительное состояние в котором я теперь пребываю нельзя назвать жизнью.
Я чувствую себя улиткой, с которой сорвали панцирь. Мне бы собрать силы и отползти в тень из-под палящего солнца, но все вокруг вдруг стали вести себя как капризные дети, или того хуже – имбицилы: походя, ненароком норовят ткнуть, задеть, спросить… Не понимают, что даже просто взгляды причиняют мне дикую боль, обжигают, проходясь ржавой теркой по оголенным нервам. И, кажется мне, будто они – эти странные люди, топчут меня изо всей дури, из праздного любопытства, просто, что бы посмотреть – выживет это ничтожное существо? Этот израненный слизняк или нет?
Мне безразлично. Пусть делают что хотят. Пусть вовсе уничтожат меня.
А время идет. Не смотря ни на что. Я продолжаю «жить» и дышать. Просто по инерции. Потому что Он так хотел. Потому что Чарли хочет…. Вот только бы отец не приставал ко мне с нелепыми попытками накормить и поговорить. Я не хочу. Совсем.
Иногда, когда апатия доходит до предела, и тошнит даже от одной мысли, что надо что-то проглотить, а при виде еды спазм скручивает желудок так, что из глаз брызжут слезы, а сердце заходится, отдаваясь гулким грохотом в ушах. Я чувствую, что умираю. Я задыхаюсь… 
А потом приходит злость – как единственный стимул к самосохранению.
Тогда я ем – механически прожевывая безвкусные куски, питая тело, наполняя его энергией для борьбы. Я не отступлю! Я буду бороться за свою любовь! – мысли начинают лихорадочно метаться, наполняя стекающие в бездну секунды, минуты, часы хоть каким-то действием. Я убираюсь, готовлю, занимаюсь обыденными делами, даже улыбаюсь, и думаю… Черт побери! Беспрестанно думаю о том, как я могу найти Его. Что я скажу ему – эти мысленные разговоры стали настолько привычными и необходимыми, что я целыми днями «беседую» с Ним. И только во сне его голос ускользает от меня, фразы становятся неразборчивыми и нечленораздельными, а реальность сменяется очередным кошмаром.
Где-то в глубине души я осознаю, что это бред. Что я близка к помешательству, и никто не «говорит» со мною, кроме меня самой. Но этот мираж настолько убедителен. Почти реален. И у меня нет сил отказаться от него. Потому что ТАК я могу дышать. И так мне почти не больно.
А через какое-то время я понимаю, что все это тщетно.
НИКОГДА БОЛЬШЕ…
И тогда я снова впадаю в «транс». 
Эти периоды «возбуждения-торможения» чередуются с завидным постоянством, изматывая меня и превращая в зомби. 
Неудивительно, что Чарли трудно находиться со мной рядом. Я ведь даже и не замечала, что он все это время здесь… со мной.
— Слушай, — проговорила я бесцветным голосом, — если хочешь, я сегодня вечером пойду развлекаться? Вот прямо сейчас позвоню Джесс или Анжеле.
- Ты это серьезно? – недоверчивость во взгляде Чарли сменяется робкой надеждой.
- Конечно. Мы проедемся по магазинам в Портленде, а после, может быть, сходим в кино. – Я старалась, что бы эти нелепые предложения прозвучали бодро и убедительно.
- Как обыкновенные подростки? – Отец нервно хмыкнул в усы.
- Вот именно! - Что ж… как бы мне не хотелось, по-видимому, придется «всплывать» из своего уютного черного колодца, до краев наполненного сплином и напяливать очередную дурацкую «маску». Во имя чего? «Не будь эгоисткой, – одернула я саму себя, - Чарли имеет право хотя бы на один спокойный вечер»
- Алло? Кто это? – манерный голос Джессики практически мгновенно вывел меня из себя так, что захотелось с силой припечатать телефонной трубкой по аппарату.
- Джессика, это Белла, - Боже, зачем я это делаю! Надо было просто уговорить Чарли навестить Блэков.
- Белла? – переспросила «подруга»
- Изабелла Свон, - ледяным тоном напомнила я ей. Надо же. Какая короткая память у людей. – Я хотела… может прогуляемся сегодня вечером? – «Скажи нет. Просто скажи нет!» - внушала я куску потертого белого пластика в своей руке.
- Ну… хорошо. – Промямлила Джесс. 
Черт! Не обошлось!

Портленд, Вечер после киносеанса.

- Ну, почему ты выбрала этот фильм, Белла? – Джесс недовольно размахивала руками. 
Вот уже пять минут как закончился последний сеанс и Портленд погрузился в непроглядные январские сумерки. Меня немного знобило – но не от пережитого шока после увиденного «кровавого» месива, а оттого, что я была слишком легко одета для этого времени суток. Да. Давно я не выходила на улицу вечерами. Джессика продолжала свой нудный монолог, раздражая даже редких прохожих своим нытьем:
- Нет, наверное, создатели этого бреда и вложили в него какую-нибудь идею? – с апломбом вопрошала она, - к примеру – Зомби-апокалипсис как олицетворение философии потребительства? А? Объясни мне, Белла? – еще немного и она сорвется на визг. Или лопнет от осознания собственной значимости и нетривиальности. Я лишь крепче сцепила зубы.
-Ой! Что это у тебя? – мисс Стенли округлила глаза, тыча наманикюренным пальцем мне прямо в лицо. – Кровь?
Я мазнула ладонью по нижней губе – она права. Это кровь. Сама не замечая того, я с остервенением грызла пластиковую палочку от леденца и, наверное, повредила десну. Но, как ни странно, эта зудящая боль была приятной и я нехотя выдернула изжеванную трубочку изо рта:
- Щеку прикусила. – Джессика посмотрела на меня как на ненормальную. И, замолчала, наконец.
Чтобы дойти до парковки, нам следовало пересечь улицу. И мы остановились у мигающего красным светофора, хотя улица была совершенно пустынна и ни одной машины не предвиделось. Даже на горизонте. Может, ну ее к черту – эту законопослушную и правильную Джессику? Я уже занесла ногу, чтобы шагнуть на дорогу, и тут увидела их.
На противоположной стороне под стенами какого-то громоздкого и с виду заброшенного здания. В круглом светлом пятне от фонаря возле двух потрепанных мотоциклов столпились четверо парней. Дым от их самодельных папирос причудливо стелился над их головами, а они притихли, потягивая пиво прямо из литровых пластиковых бутылок и с интересом поглядывая в нашу сторону.
Кособокая вывеска на стене здания вдруг вспыхнула ярко-зеленым неоном, возвещая о том, что там находится пивной бар. Надо же… еще открыт. А парни, наверное, последние посетители. Я взглянула на Джесс – вид у нее был настороженный. Все понятно, она боится. И не без оснований. Я усмехнулась, вспоминая события годичной давности – снова темный Портленд, снова Джессика, и, похоже, снова – пьяные отморозки, только вот нет защитни… Стоп! 
С моим зрением явно происходили какие-то странные метаморфозы – дымный полог над парнями вдруг сгустился, и поплыл в нашу сторону. Я остановилась как вкопанная, не обращая внимания на то, что Джессика изо всех сил тянет меня за рукав. Еще секунду назад я и сама понимала, что нам лучше уйти и как можно быстрее, но сейчас… белесый морок над парнями так причудливо извивался, меняя очертания что я с удивлением разглядела полупрозрачный силуэт: взъерошенную бронзовую шевелюру, острые бледные скулы… густые темные брови, из-под которых на меня вперились строгие черные глаза… Черт! Что за… к слуховым галлюцинациям добавились еще и зрительные? Что такое они там курят? Поздравляю, Белла…
Пока я таращилась поверх их голов, парни стали проявлять недвусмысленную активность – с той стороны дороги послышался свист и улюлюканье:
- Красотки, может, присоединитесь к нам? – выкрикнул невысокий коренастый тип.
Постойте, я его уже… где-то их уже видела.
Словно окаменев, я безвольно подняла глаза.
— Белла! — прошипела Джесс. — Что ты делаешь?
Я неуверенно покачала головой.
— Кажется, мы с ними знакомы, — пролепетала я.
Что со мной? Нужно поскорее забыть, выбросить из головы воспоминания о тех ублюдках, что напали на меня и о Нем… Почему же я застыла как в трансе?
Сейчас Его точно нет. И никто не придет на помощь. Или все же…
- Это, конечно, здорово! – голос Джесс уже срывался от волнения, - и с виду они крутые парни, но может, лучше пойдем? 
- Сейчас, только проверю кое-что… - я шагнула по направлению к бару.
«Стоп!» - нервно прозвучал знакомый бархатистый баритон в моей голове.
Я остановилась, боясь пошевелиться, боясь спугнуть это «видение». Он что же может общаться со мной? Почему именно сейчас? – тысяча вопросов роилась в моем воспаленном мозгу. Я ни на секунду не сомневалась, что слышу и вижу перед собой реального Каллена. Ведь он всегда приходил, когда мне грозила опасность… Вот и сейчас… Я снова, неуверенно шагнула, парни одобрительно загалдели.
«Назад!» 
Я улыбнулась – так и есть. Он здесь. Рядом. Не могла же я выдумать это все… 
Сам Эдвард иррационален. И все вокруг считают, что Он – не более чем миф. Вампир, читающий мысли… отчего же он не может приходить… вот так? Очень даже может. Наверное.
Я преодолела уже середину дороги, и голос стал не просто настойчивым – умоляющим.
«Ты оставил меня, – со злорадством думала я, – так смотри же теперь… смотри…»
«Нет! Белла! Уходи оттуда! Немедленно!» - Каллен, заключенный в моей черепной коробке яростно буйствовал. Ну, и где ты? Когда я услышу шорох и визг шин на дороге вечернего Портленда?
Парни уже протягивали ко мне руки, наперебой приглашая то прокатиться на мотоцикле, то хлебнуть крепленого пива, когда я осознала – что-то не так! Его нет! Он не появится! 
Клубящийся дым развеялся, и стало ясно, что это всего лишь мое болезненное восприятие, моя тоска по нему, которая подвела меня к грани помешательства… моя любовь… сыгравшая со мною злую шутку.
- Извините, я обозналась, - пробормотала я, разворачиваясь, что бы уйти прочь и как можно быстрее.
- Эй, постой! Куда же ты! Мы так не договаривались! – кто-то из них дернул меня за руку и больно заломил ее, уводя мой сжатый кулак под лопатку.
- Я же сказала, обозналась - прохрипела я, задыхаясь от боли, - отпусти меня! – негодяй рассмеялся мне прямо в ухо. Его зловонное дыхание обдало мое лицо, и если бы мой желудок не был пустым – меня бы вывернуло наизнанку,
- Посмотрим, что у нас тут! – гнусный как гиена, белобрысый верзила возник прямо передо мной, загораживая противоположную сторону дороги. Эта дорога теперь казалась мне рекой Стикс, и там, где осталась Джессика – был мир живых… А здесь… Мне не преодолеть ее. Не вернуться назад. 
Урод рванул мою куртку - ткань затрещала и расползлась. Следом за этим он сгреб в горсть тонкий шелк моей блузки, подпирая мой подбородок своим вонючим кулаком и вынуждая меня смотреть ему прямо в глаза, запрокинув голову назад. 
Следующим было ощущение скользкого горячего языка на моей шее и последовавший тут же укус за мочку уха. 
«Боже! Эдвард! Где ты!» - я рванулась изо всех сил и закричала, ноги мои были свободны, поэтому белобрысый получил нехилый такой пинок в пах. Рот мой тут же оказался зажатым потной огромной ладонью того, который заламывал мои руки. Подскочили еще двое, которые не без удовольствия наблюдали, до поры в сторонке:
- Сука! - взревел один и наотмашь ударил меня по лицу. Будто кто-то плеснул кипятком. По подбородку заструилась кровь из разбитых губ. – Тварь! – от следующей оплеухи у меня потемнело в глазах. Но сознание мое оставалось на удивление ясным и я прекрасно понимала, что сейчас произойдет. Будто в подтверждение моих мыслей я почувствовала еще рывок и крохотные, жемчужного цвета пуговки брызнули на асфальт, а я ощутила обнаженной кожей пробирающий до костей холод.
- М-м-м-м! мой задушенный крик тонул в глотке, не в силах выбиться наружу. 
Меня – извивающуюся и брыкающуюся две пары грубых мужских рук волокли в темноту…
«Господи! Прошу тебя! Дай мне умереть!» – соленые слезы щипали ссадины на лице, и искусанные, разбитые губы. Само же лицо ощущалось как горячая резиновая маска. Но я не могла пошевелиться, что бы прикоснуться к нему и потрогать… Промежность дико саднила и горела огнем. Боль сконцентрировавшаяся внизу живота постепенно разливалась по всему истерзанному телу. Больно было даже дышать. 
«Господи! Дай! Мне! Умереть! Прямо сейчас!»
Кто-то ехал там – по дороге…
Мои губы растянулись в ухмылке, доставляющей мне неимоверные мучения – спекшаяся, засыхающая кровь стягивала раны. – «Поздно! - Прохрипела я в темноту. - Ты опоздал!»
Но нет. Это была не машина.
Я услышала рев приближающегося мотоцикла. И вздохнула с облегчением. Конечно же – это мои мучители. Они вернулись, что бы добить меня. Зачем им оставлять свидетеля… значит все это скоро закончится. Навсегда. Скорей бы.
Но вслед за этим где-то очень вдалеке, едва различимый, прорезал тишину вой полицейских сирен.
- Белла! Где ты Белла! – знакомый голос обеспокоенно выкрикивал мое имя.
О, нет! Только не это! Джейкоб! 
«Кто-нибудь! Убейте меня!»

В больнице.

Неимоверное напряжение.. Боль.. Стыд, от которого вспыхивают щеки… Ненависть… Страх… Снова боль… эти чувства вытеснили из сознания абсолютно все, и казалось, до предела заполнили собою пространство больничной палаты. 
Я отчаянно желала стать бесчувственной куклой, что бы эти изматывающие эмоции проходили мимо, вскользь, не затрагивая меня…
Пожалуй, я и была изломанной, глупой куклой, но, к сожалению, живой …
Да, я живу. Потому что ОН так хотел! ОН – черт его дери! Бессмертный демон, погубивший мою душу. Он - будет всегда. А как же я?..
А я, пока не сдохну – буду пропускать сквозь себя, через свое сердце ядовитую реальность, которая разъедает мои внутренности, будто серная кислота.
«Я ненавижу тебя, Каллен!» - это была первая оформленная мысль после того, как я пришла в себя. 
Холодная, как разящая сталь, циничная мысль.
«При чем тут Каллен?» - возмутилось сердце, пропуская удар оттого, что я беззастенчиво плюю на имя своего «божества»…
Если бы я могла вырвать его – это глупое сердце. С мясом, что бы, не чувствовать НИЧЕГО...
«С мясом».. - мысленно усмехнувшись, я сравнила свое тело с куском кровоточащей плоти. - «Просто пир и услада для твоих тигриных глаз, да, Каллен? Не изволите испить кровушки? Нет? Конечно… блюдо осквернено, опорочено семенем потных грязных самцов… куда уж… с таким изысканным утонченным вкусом…» - не знаю откуда во мне появился этот желчный сарказм, но я с упоением издевалась над своим прошлым, которое казалось таким недосягаемым теперь… Таким ненастоящим…
А в настоящем было ЭТО…
Все бы ничего – кости целы, несколько швов там, где никто никогда не увидит… небольшое сотрясение и огромное количество гематом и царапин, которые сойдут со временем…. Почему же я чувствую себя так… словно меня расплющила многотонная фура… с дерьмом? Проклятье!
- Доктор Джеранди! – За дверью послышался приглушенный, гневный голос отца, - я знаю, что я делаю! Мне нужно поговорить с Беллой!
«О, нет! Только не это!» - Я поспешно отвернулась к стене, закусив губу, что бы сдержать стон от взорвавшихся под кожей игл. Мир тут же со звоном провалился во тьму, но не исчез, черт бы его побрал! Проявился снова, мелкими змеящимися трещинами на белой стене. Что еще остается? Только сомкнуть тяжелые, горячие веки и притвориться спящей.
Хлопнула дверь и осторожные шаги выказали нерешительность и растерянность Чарли. Наконец, он приблизился и теперь топтался на месте, не зная как поступить. Еще через пару секунд зашуршала плотная занавеска. Все. Мне больше некуда скрыться. Разве что только в свою излюбленную воображаемую скорлупу.
- Бел..? – голос его будто споткнулся, и он проглотил окончание моего имени, наверняка сдерживая спазм, подкативший к горлу при моем виде. Никогда не видела как отец плачет… Твердая шершавая рука прошлась по волосам, отводя пряди и я почувствовала, как пальцы его дрожат, и сама дернулась - прикосновение мужской руки было неприятным.
Отвратительным!
Тошнотворным!!!
Я поспешила открыть глаза, что бы мозг удостоверился – это всего лишь Чарли! Опасности никакой нет! Боже! Неужели теперь так будет ВСЕГДА?
Чарли изо всех сил старался совладать со своими эмоциями. Но было заметно, что ЭТО свалилось на его плечи каменной глыбой, впечаталось новыми скорбными морщинами в его лицо… А я вдруг почувствовала себя маленькой обиженной девочкой, не способной ни на что без помощи своего такого сильного и мудрого папы. Мне захотелось протянуть к нему руки и бросившись ему на шею, разрыдаться во весь голос. 
В носу тут же предательски защипало и я снова поспешила закрыть глаза, что бы скрыть бесполезные, не нужные никому теперь слезы.
- Белла, ты сильная, - слова Чарли были какими-то скомканными и торопливыми, - ты справишься…
- Да, папа, - я понимала, что ему трудно. Очень трудно начать этот разговор.
- И как дочь шерифа, ты, конечно, осознаешь, что мне необходимо… Черт! Белла! Мне надо это знать! – выпалил он, запуская обе руки в короткостриженную жесткую шевелюру и сжимая ладонями виски. Только сейчас я заметила седину в волосах Чарли… 
- Конечно. Спрашивай. – необходимость что-то вспоминать вымораживала душу. КАК? Как я буду рассказывать ЭТО собственному отцу… – с чего мне начать?
- Вы пошли с Джессикой в кино… - подсказал отец. Что ж. Это еще терпимо…
- Да. Когда закончился сеанс мы отправились к парковке и там, у бара… - я замолчала, потому что вдруг ко мне вернулась способность не только чувствовать злость, но мыслить. – Пап, а Джессику допросили уже?
- Да. 
Короткий ответ Чарли подтвердил мои самые худшие опасения:
- Это она сообщила в полицию? 
- Она позвонила нам домой. – Чарли пожал плечами, выражая недоумение по поводу моей озабоченности действиями одноклассницы.
А в моей памяти моментально всплыли слова Стенли, полные досады и злости: «Если ищешь неприятностей – пожалуйста! А я не хочу, что бы меня дергали полицейские, как в том дурацком кино! Я умываю руки!»… Значит, она сбежала, но отчего-то все же решила сообщить Чарли о том, что я крепко влипла. По своей дурости. Боже! Джессика наверняка уже распространила эту новость по всему Форксу! Язва! Как теперь я вернусь в школу? Как буду смотреть в глаза соседям?.. И мистер Ньютон, наверняка уже в курсе, потому что я не явилась на работу, и доктор Джеранди, точно озаботился тем, оплатит ли работодатель мою страховку… Черт! Все гораздо, гораздо хуже чем мне казалось…
- Кто был у бара, Белла? – спросил Чарли и я, погруженная в свои мрачные мечущиеся мысли ответила:
- Эдвард. 
- Что? – взревел Чарли. Он вскочил, срывая белый полотняный полог над моей кроватью и заметался по палате. – Я так и знал, что этот подонок!.. Что это добром не кончится! Ох, не зря, мне казалось! Я же говорил тебе, Белла! Как он посмел!
Я не на шутку испугалась. Конечно, я догадывалась, что Чарли недолюбливает Каллена, но сейчас он был готов убить его. Растерзать собственноручно.
- Папа, успокойся, прошу! – Воскликнула я, морщась от боли, потому что попыталась сесть. - Мне показалось, понимаешь? Просто показалось, что я видела Эдварда. – Но Чарли уже было не остановить. Он как добрая ищейка почуял врага. И готов был взять след.
- Ну ничего, ничего! – выкрикивал он. – Ему не поможет то, что вся его семейка скрылась! А главное – как вовремя! – Теперь у Чарли каждое лыко было в строку. – Я доберусь до него, Белла! Я прикончу эту мразь! Раздавлю как…
- Не-е-ет! – я закричала зажав уши. Поток брани тотчас же прекратился, отец смотрел на меня взволнованно и виновато.
- Просто послушай меня, ладно? – он снова присел на краешек кровати, тяжело дыша и утирая испарину со лба. – Мне просто что-то показалось. И я … ну в общем… решила проверить… - Чарли заскрипел зубами. Понятно, что он винил Эдварда даже вот так – опосредованно. Просто за то что мне он померещился. Хотя…зная Чарли мне нетрудно было понять ход его мыслей - ему, наверняка, нелегко хорошо относиться к человеку, из-за которого его родная дочь столько времени находится в какой-то… прострации. А еще он, скорее всего, винит себя, за то что, завел этот разговор об отъезде и вынудил меня выйти из дома «на прогулку». Своя вина всегда тяжелее и если есть с кем ее разделить… Именно поэтому он сейчас зол как никогда на Каллена. – Все это было написано на его лице, и не было в мире таких доводов, которые бы переубедили его в обратном.
Ну вот. Ко всему прочему, теперь еще и отец будет мучиться из-за меня…
Я себя ненавижу!
«Подними свои гребанные глаза и посмотри на отца. Смотри, во что ты превратила его жизнь!»
- Прости меня, папа, – прошептала я, и когда он подался ко мне, я обняла его, до скрипа сцепив зубы.
Я описала Чарли нападавших, стараясь полностью отрешиться от ситуации и заставляя думать себя о том, что я всего лишь свидетель преступления. Что эти нелюди не имеют ко мне никакого отношения. Спокойно. Хладнокровно. Но вот перейти от описания их внешности к тому, что происходило потом…
- Ты сам это выслушаешь или пришлешь помощника? – тихо спросила я.
- Господи, Белла… - отец с оттяжкой провел ладонью по лицу, не зная, что сказать.
- А, можно обойтись без подробностей, - без особой надежды спросила я.
- Пожалуй, сейчас можно, но на суде, все равно придется обо всем рассказать. – упавшим голосом сообщил мне Чарли. – Знаешь, как мы с тобой поступим – он попытался ободряюще улыбнуться. – Я оставлю тебе бумагу и ручку. Когда придешь в себя, постараешься все подробно написать. Я приобщу твои письменные показания к делу, а на суде… возьмем у доктора Джеранди справку, что тебе не показаны нервные потрясения. И все. Ты не будешь там присутствовать. Судья просто огласит твои показания.
-Это было бы здОрово. – я действительно почувствовала некоторое облегчение.
- Ну, мне пора. – Чарли нахмурился, оглядев палату. Даже подошел к окну. – Я пришлю сюда человека, что бы подежурил до моего возвращения. – неужели он думает что кто-то проникнет сюда, в палату окружной больницы на четвертом этаже? 
«Каллен может. Без труда» - меня затошнило от этого предположения. Эдвард последний человек, которого я хотела бы сейчас видеть.
- Это ни к чему. Пап?..
Чарли остановился в дверях и оглянулся через плечо. Я забыла еще кое-что спросить у него. 
- Мне показалось, что… ну, в общем, что я слышала голос Джейка. – Боже! Пусть это будет только мой бред! Отголосок старого сна!
Но отец снова утвердительно кивнул. 
Значит, меня нашел мальчишка. Сын друга отца, с которым я лепила куличики, с которым беззастенчиво флиртовала, выуживая нужную мне информацию, который краснел и бледнел при одном только взгляде на меня… В каком же виде он меня нашел? Догадаться было нетрудно. Господи!
Я думала, что хуже мне уже не может стать. Стало. Меня буквально выворачивало наизнанку и колотило от обилия чертовых воспоминаний и новостей которые принес с собою визит отца.
- Позови, пожалуйста медсестру, - прохрипела я сквозь сомкнутые зубы. – Мне нужен укол снотворного. Срочно.

Ла-Пуш. Несколько дней спустя нападения на Беллу.

- Отвали, Квил! – едва распахнув дверь, я тут же с силой захлопнул ее прямо перед носом своего друга. Нудный монотонный стук возобновился с новой силой. Черт! Почему бы им всем просто не оставить меня в покое! 
Сцепив зубы, я побрел в свою комнату. Билли шептался о чем-то на кухне с Гарри, он катнул, было свою коляску в мою сторону, но приглядевшись внимательно, передумал. И то верно. В таком состоянии я могу сорваться и наорать на него. 
- Он опять возвращается… - услышал я обрывок разговора. Гарри явно был чем-то очень обеспокоен. Я, уже взявшись за ручку, ненароком задержался у своей двери
- Договор… - приглушенно отвечал ему Билли, - заключался с другим. Мы не можем его пропустить к людям. Да и незачем ему видеть дочь шерифа.
- Значит, остается одно…
У меня перехватило дыхание. Что же получается? Кто-то хочет видеть Беллу? И этого кого-то, по каким-то причинам Квилеты не пускают к ней! Что за бред? Я уже резко развернулся на пятках, что бы тут же отправиться на кухню и спросить отца о чем это они толкуют, но… мне не хотелось, что бы он и его старинный приятель думали, что я намеренно подслушал их «взрослый» разговор. 
По странному стечению обстоятельств намерения Старейшин совпадали с желанием самой Беллы – она не хочет никого видеть. Совсем. Я уже третий день отираюсь возле больницы в Портленде, затрачивая кучу времени на дорогу, как и ее отец. Но она не пускает меня к себе. Почему?
Дебил! Ясно же почему – ей плохо, ей больно и совсем не до тебя! Зря Чарли сказал, ей, что именно я нашел ее тогда… я не стал от этого героем в ее глазах. Наоборот. Мало того, что опоздал… Зная Беллу я был уверен, что она будет стыдится меня. Потому что я увидел ее ТАМ. Такую… И навряд ли она теперь вообще когда-нибудь захочет меня видеть. 
Я вернулся к себе и, рухнув ничком на кровать, зарылся головой под подушку. 
Меня знобило. Казалось, что я лежу не в собственной постели, а в ледяном сугробе где-нибудь на склоне горы, обдуваемом всеми ветрами. 
Надо бы глотнуть кипятку. Но силы, отчего-то совершенно иссякли, к тому же, Гарри еще не ушел. Вот уйдет он, и я выпытаю у Билли все, о чем они там шептались… Я перевернулся, решив укутаться в одеяло, но тут же скривился от боли – рассеянный солнечный свет, проникающий в комнату сквозь пыльное окошко острой болью резанул глаза.
Зараза! И так хреново, а тут еще и это… заболел, что ли?
Подтянув колени к груди, я свернулся и замер на боку, прижавшись пылающей кожей щеки к жесткой подушке. Странно… знобит, а кожа, будто пылает. А и хрен с ним.
В багровой темноте, под сомкнутыми веками всплывали ужасные картины тех страшных событий:
Я вернулся домой поздно, увлекшись в гараже сборкой двигателя для раббита. А днем мы с Квилом и Эмбри облазили все ближайшие свалки в поисках сносных запчастей. Поэтому я был жутко голоден, и доволен – мой мотоцикл был уже почти готов – он исправно заводился и нормально бегал. Оставалась самая малость – подтянуть тормоза. 
И тут раздался звонок. Билли снял трубку и тут же позвал меня. Он был очень взволнован, и я едва понял из его слов, что Белле грозит опасность. Я не вдавался в подробности – кто ему звонил и почему? И откуда этому звонившему известно, что Белла находится в Портленде возле кинотеатра? Нельзя было терять время на лишние расспросы. Схватив куртку с вешалки, я тут же выскочил в сгущающиеся сумерки и помчался к гаражу. 
Я опоздал.
И непоправимое все же случилось.
Когда я нашел ее – мою Беллу она… Слава Богу она была еще жива!

Она всегда мне нравилась, с того самого момента, как повзрослевшая и невероятно красивая, появилась в Форксе, а может и еще раньше – с самого детства.
Когда отец давал мне эти нелепые поручения – передать ей какие-то там слова. Я был только счастлив. Лишний раз встретиться с ней, некоторое время побыть рядом, болтать о всяких пустяках, видеть ее улыбку, ее невозможные шоколадные глаза. 
Я безумно завидовал этому слащавому хлыщу – Каллену. Когда Белла стала с ним встречаться, я его почти возненавидел… Но кто я был по сравнению с ним? Он богатый красавчик, с крутой тачкой, а я индеец из резервации. К тому же Белла никогда не воспринимала меня серьезно – я для нее просто друг, парень, едва вышедший из мальчишеского возраста. У нее появился странный пунктик на возрасте после встреч с этим бледнолицым. Сколько ему было лет, интересно? Хотя да, он же учился с ней в одном классе…
И только когда он бросил ее - как ненужный хлам, как бездушную игрушку – вот тогда я пронял, что при встрече запросто могу убить его. Раздавить как слизняка, за то, что он посмел причинить ей ТАКУЮ боль. За то, что посмел оставить ее.
И хотя мне это было на руку, ведь место рядом с Беллой освободилось, я не был рад. Потому что места в ее сердце не было. Оно было выжжено, как техасская пустыня.
Но я, все же, надеялся! Черт возьми! Я надеялся, что со временем она сможет забыть его. Сможет открыться и полюбить меня. Меня! Моя недосягаемая мечта МОГЛА стать реальностью!
А теперь ЭТО!
Когда я увидел в темной подворотне ее, обнаженную, лежащую прямо на грязном асфальте, свернувшуюся калачиком, с натекшей рядом лужей крови… Я даже не сразу понял что это она! – Мой мозг отказывался принять эту информацию. 
И только когда я, накинув на нее куртку, сгреб ее в охапку, прижимая к себе – израненную, измученную, до меня стал доходить весь ужас произошедшего… Боль, злость, желание разорвать подонков, которые сотворили это с моей любовью, щемящая жалость, страх за жизнь Беллы – все это одномоментно обрушилось на меня, как огненная лавина, погребая в адовом пекле все мое самообладание. Я закричал…

Страшные воспоминания заставили мое сердце больно толкаться о ребра. Оно будто увеличилось в размерах и стиралось теперь о кости, как о ржавую терку. Пульс гулко ухал в ушах, все убыстряясь. Ко всему прочему, накатила неудержимая тошнота. 
Я обхватил себя руками, пытаясь сохранить и удержать хоть толику тепла, но зубы все равно выстукивали дробь. Холодно, нестерпимо холодно! Несмотря на то, что по телу струится липкий пот, а кожа пылает, мне кажется, что меня накрыла глыба льда. Накрыла и придавила многотонной тяжестью.
Мучительные волны озноба усиливали тошноту и головную боль – будто череп изнутри распинывали мощными грубыми ботинками крепкие ребята из пехоты.
Я не знаю, сколько прошло времени. В полубреду, когда я метался на кровати, мне показалось, что в комнату заходил Билли. И кто-то еще… Сэм Адли? Нет. Это точно бред. Что тут делать этому сектанту. Где же врач? Воткнули бы мне хоть что-нибудь…
И вдруг меня охватил ЖАР.
Будто огонь опалил все тело болезненной вспышкой, мгновенно распространяясь от крестца вверх – по позвоночнику. 
Давящая, распирающая боль пульсировала в висках, проникая в каждую клетку, концентрируясь в груди – обжигающим колючим шаром, заставляя меня согнуться дугой. Ноги и руки свела сильнейшая судорога… 
Реальность ускользала от меня, и я не понимал где я нахожусь. Единственная мысль вспухала и пульсировала в едином ритме со все увеличивающейся болью: «Белла! Я буду с тобой! Я иду к тебе!»