Иллюзия контроля

«Тишина, в которой слышен зов»

Ее маска стала вполне осязаема. Теперь она лишала ее возможности видеть. Но также она обостряла и другие чувства.

Скрежет цепей. Отчётливый. Будоражащий. Лишает ее возможности двигаться.

Запах сигаретного дыма. Ноты лаванды и жасмина. Из аромалампы напротив кровати.

Прикосновения подушечек пальцев по ее обнажённому телу. Яркие. Возбуждающие. Сперва лишь слегка дотрагивались до нее. После — ладонью. Жестче. Властнее. Сначала по спине с одной стороны. Затем по вспотевшим бёдрам — с другой.

Зубы рефлекторно прикусывали нижнюю губу, чтобы не издавать лишних звуков. Соски отвердели. Тело начало прогибаться под тяжестью и сладостью касаний.

Что ты ощущаешь?— спросил у нее томный, бархатный голос из темноты.

— Желание.......— томное дыхание прервало ее шепот — желание продолжать......— ответила София.

Его руки стали настойчивее, касаясь ее запретных до этого момента мест. Она выгнула спину и закусила губу до крови, чтобы не застонать.

София почувствовала дыхание на своем затылке. Он вдыхал аромат ее кожи. Ее волос. Он наслаждался ее красотой. Ее грацией. Медитативно. Не спеша.

Подтверждал свое наслаждение каждым прикосновением. Его пальцы медленно проникали внутрь Софии.

— Ты действительно пойдешь дальше?— шептал на ухо Влад.

— Да......пожалуйста...... Я вся твоя………

«Прикосновение к бумажной коже»

София перелистнула страницу. Пальцы чуть дрогнули на шершавой бумаге. Слова цеплялись за что-то глубокое внутри, вызывая смутное беспокойство.

Утро начиналось как обычно: кафе «Эспрессо— тон», её столик у окна и деловой разговор с инвестором ровно в десять ноль— ноль. Но сегодня к ритуалу добавилась книга.

Она читала медленно, впитывая строчки между репликами о процентах и условиях по контракту. К третьей странице в горле встал комок — слишком узнаваемые эмоции, слишком близкие боли.

«Не стоит это читать. Это слишком интимное.»

Мысль прозвучала так ясно, будто кто-то произнёс её вслух. Но прежде, чем она успела закрыть книгу, с другого конца стола раздался голос:

— Интересное чтиво? — Инвестор, Александр, откровенно разглядывал ее через стол. Его взгляд скользнул по строкам открытой книги, затем медленно поднялся к ее лицу. — Не ожидал, что успешная женщина читает... такое.

Его тон был намеренно снисходительным, с легкой примесью пренебрежения. Он откинулся на стуле, демонстративно расслабившись, занимая собой больше пространства.

— Вернемся к вашим цифрам, — холодно парировала София, не удостаивая взглядом.— Во втором квартале...

— Цифры могут подождать, — он перебил ее, намеренно растягивая слова. Его рука легла на стол рядом с ее чашкой, палец задумчиво постукивал по стеклянной поверхности.

— Мне куда интереснее, что прячется за вашим деловым фасадом. Что читает по ночам железная леди, София Образцова?

Его нога под столом нечаянно — нарочно коснулась ее туфли. София не отдернула ногу. Она замерла, чувствуя, как по спине пробегает холодок — не страха, а яростного, знакомого раздражения.

— Уберите ногу, — сказала она абсолютно ровным, лишенным эмоций голосом.

Он усмехнулся, но не убрал. Наоборот, наклонился чуть ближе через стол.

— А если не уберу? Вызовете охрану? Или просто прочитаете мне лекцию о хорассменте? — его глаза блеснули азартом. Он явно наслаждался моментом, чувствуя себя хозяином положения.

София медленно, почти медитативно, закрыла книгу. Положила ее рядом. Затем подняла на него взгляд. И он замер.

В ее глазах не было ни гнева, ни обиды. Только чистая, холодная, бездонная уверенность. Та, что ломала советы директоров и заставляла трепетать конкурентов.

— Александр, — ее голос прозвучал тихо, но с такой неоспоримой властью, что его ухмылка мгновенно исчезла. — Вы пришли ко мне, чтобы просить деньги. Мои деньги. Вы находитесь в моем городе, в моей кофейне, в мое время. И сейчас вы пытаетесь меня унизить, чтобы почувствовать себя значимым.

Она сделала паузу, давая каждому слову достичь цели.

— Ваша доля уже не двадцать и не десять процентов. Она равна нулю. Наш разговор окончен.

Она не стала ждать его реакции. Поднялась, собрала вещи. Взяла в руку книгу — теперь уже крепко, уверенно.

Он сидел, полностью уничтоженный, его доминантная поза сменилась на сгорбленную.

— София Сергеевна, я... это было неуместно, я...

Она уже отходила от стола, не оборачиваясь.

На улице, у машины, она на мгновение остановилась, глядя на книгу в своей руке. Та самая книга, что задела за живое. Та самая, что чуть не заставила ее почувствовать себя уязвимой.

«Не стоит это читать... » — снова пронеслось в голове.

Но теперь это звучало не как признание слабости, а как приказ самой себе. Приказ отложить до того момента, когда не будет рядом никого, кто мог бы увидеть ее настоящей.

Машина тронулась, увозя ее от кофейни, но не от навязчивого шепота страниц. Книга лежала на сиденье, молчаливая и весомая. София провела ладонью по обложке, ощущая шершавость бумаги под подушечками пальцев. Всего несколько страниц, — убеждала она себя. Просто узнать, что дальше.

Но когда Mercedes остановился у ее дома, она оставила книгу в машине. Не сейчас. Не здесь.

Вечером София стояла у панорамного окна, глядя на огни города. Дождь застучал по стеклу, и его ритм, почему-то напомнил стук сердца — тревожный, настойчивый. Она вспомнила, как бумага шелестела под пальцами, как слова цепляли внутреннее состояние.

Героиня спустилась в гараж, где достала книгу из машины. Принесла обратно в квартиру. Положила на прикроватную тумбу, но не открыла. Просто смотрела на нее, как смотрят на закрытую дверь, за которой скрывается что-то важное.

"Ты же не думаешь, что станешь героиней этого романа", — прошептала она про себя, уже ложась в постель.

Но сон не шел. Образы из книги всплывали перед глазами: незнакомые, но до боли знакомые ситуации. Она ворочалась, пытаясь отогнать навязчивые мысли, но они возвращались, как прилив.

Под утро она все же взяла книгу в руки. Села у окна, прижав колени к груди. Открыла не с начала, а с того места, где остановилась днем. Читала медленно, вбирая каждое слово, каждую фразу. Где-то на середине главы ее пальцы снова задрожали. Она закрыла книгу, отложила в сторону. Достаточно.

Но через час снова взяла в руки. Снова открыла. И снова закрыла, не дочитав до конца.

«Чужая тень на собственной постели»

Гладь шелковой простыни окутывала тело прохладной, обволакивающей нежностью. Знакомая тяжесть любимой подушки под щекой, тихий, монотонный шепот кондиционера… Все было на своих местах.

Спальня была отражением ее жизни:

Матовые натяжные потолки цвета слоновой кости освещала большая сферическая люстра, выполненная связанными фрагментами из венецианского стекла.

Стены были покрыты декоративной отделкой темно— оливкового цвета и имели едва заметную шероховатую текстуру.

На полу был постелен паркет из редкого красного дуба, по которому было приятно пройтись босиком, ощущая тепло и гладкость древесины.

Туалетный столик и большая кровать, сделанные на заказ из ореха, были единственной мебелью, украшавшей спальню. Помимо люстры в стенах был встроен ряд светильников по периметру, освещавших пространство и использовавшихся в качестве ночников.

"Надо хоть немного поспать"— дала себе установку София. Книга выбила ее из привычного ритма. Укладываясь в кровать она слегка повертелась, прежде чем найти удобную позу для сна.

«Что-тоне то…»

Мысль прорезала полудрему, едва оформившись. Не тот воздух. Не тот запах. В привычный аромат дорогих духов и свежего белья ворвался чужеродный аккорд. Едкий, смолистый запах табака с примесью чего-то древесного... запаха леса.

"Пихта?…......может сосна?..."

София медленно, стараясь не выдать своего пробуждения, повернула голову на подушке, втягивая воздух, чтобы сильнее различить оттенки. И замерла.

Он сидел на краю ее кровати. В задумчивой, но собранной позе он наслаждался изяществом ее линий.

«Расслабься».

Откуда пришла эта мысль? Не звук, а чистое ощущение, тихое и властное, родившееся прямо у нее в голове.

Она протерла заспанные глаза, пытаясь стереть наваждение. Он не исчез.

— Кто ты? — ее голос прозвучал сипло от сна.

Он чуть подался вперед. Из полумрака на нее смотрели серо— зеленые глаза — светлые, почти прозрачные, с темными зрачками, в которых пульсировала тихая, знающая усмешка.

— Твой герой... твой злодей... Кем ты хочешь, чтобы я был?

Его рука — настойчивая, медленно, почти невесомо прикоснулась к ее щиколотке. Подушечки пальцев были прохладными. Но кожа под ними тут же вспыхнула огнем.

Он не гладил, а исследовал, присваивал. Медленно вел вверх. По икре. К колену, оставляя на коже невидимые следы— мурашки.

София попыталась пошевелиться, но мышцы не слушались. Не от паралича, а от странной, тяжелой сладости, разливающейся по венам.

— Это сон? — выдохнула она.

— А что есть реальность? — его пальцы скользнули выше, под край шелковой пижамы.

И комната поплыла. Свет из окна померк, растворился в густом тумане. Шелк простыни под спиной вдруг стал влажной, прохладной травой. Шепот кондиционера сменился шелестом листьев.

— Где мы?

— Там, где ты можешь расслабиться.

Она потянулась к нему, чтобы обнять, чтобы потеряться...

BR— BR— BR— BR!

Резкий, яростный звук врезался в височные доли, как нож.

София дернулась, захлебнувшись беззвучным криком. Сердце колотилось, выпрыгивая из груди.

Комната была погружена в привычную, безопасную предрассветную синеву. Свой столик. Свои духи. Свой порядок.

Ровно 7:00. Будильник.

Она судорожно глотнула воздух, пытаясь вдохнуть знакомый аромат своего дома.

Но нет. На секунду, на один единственный предательский вдох, в ноздри ударил едкий, смолистый запах табака.

София резко села, обхватив себя за плечи. Тело все еще помнило ледяной ожог того прикосновения.

— Какой необычайно... реальный сон, — прошептала она в тишину комнаты.

Утро начиналось как обычно. Но ничего уже не было как обычно.

«Глоток правды с горьким послевкусием»

София вышла из подъезда. Водитель Михаил, заметив ее, тут же отложил телефон и вышел из машины. Дверь Mercedes отворилась с характерным щелчком. Ее встретил глухой удар тишины и плотный, бархатный запах нагретой кожи салона. Запах, который она давно перестала замечать, как свое отражение в тонированных стеклах.

— В офис, София Сергеевна? — его голос был частью этого ритуала, отработанного до автоматизма.

—Нет, — она провела ладонью по гладкой поверхности портфеля, чувствуя под кожей знакомый рельеф. — В кофейню на углу.

Она скользнула на сиденье, и мир за стеклом поплыл мимо, как немое кино. Пальцы сами нашли в портфеле ту самую книгу — шершавую обложку, которую вчера вечером, вопреки привычке, она не оставила на полке, а вернула в сумку.

"Смешно, правда? Ты же не думаешь, что станешь героиней этого романа," — мелькнула у нее ироничная мысль, пока пальцы скользили по шершавой бумаге.

Но сейчас, глядя на серый поток улицы за окном, она чувствовала ее вес. Не физический — другой. Тот, что тянет вниз, к чему-то настоящему, чего не купишь за деньги и не спрячешь за безупречным макияжем.

Машина плавно остановилась.

—Подождите, — сказала она Михаилу, не оборачиваясь.

— Я ненадолго.

Дверь кофейни отворилась с легким звонком, и Софию обнял теплый воздух, пахнущий свежемолотыми зернами и сладкой выпечкой. Здесь не было бархатной тишины ее машины — здесь жил гул голосов, шипение пара за стойкой баристы, скрип деревянных стульев.

Огромные витражи до самого потолка позволяли свету заливать это пространство полностью. Играя переливами на лицах посетителей и предметах интерьера. Массивные кубические колонны, прямо посреди кофейни, создавали импровизированные зоны для гостей.

А запах кофе в дополнение к яркому освещению рождал внутри гостей ритмическую мелодию танца подобно древнему ритуалу.

Она заняла столик в углу, спиной к стене, как всегда. Положила сумку на соседний стул, а книгу — перед собой. Шершавая обложка смотрелась чужеродно на отполированной поверхности стола, как напоминание о другом мире.

—Один эспрессо, София Сергеевна? — улыбнулась знакомая бариста.

—Латте с корицей, — сказала она, и сама удивилась собственным словам.

Когда чашку поставили перед ней, она обхватила ладонями теплый фарфор, чувствуя, как дрожь в пальцах постепенно утихает. Она открыла книгу на том самом месте, что не давал ей уснуть прошлой ночью.

И мир сузился до размеров страницы.

Шум кофейни отступил, превратившись в далекий гул. Существовали только слова. Острые, как лезвия. Глубокие, как шрамы. Они входили в нее тихо, но разворачивались внутри с такой болью и узнаванием, что дыхание перехватывало.

"Конечно, ты не станешь ею просто прочитав эту книгу", — пыталась она убедить себя, чувствуя, как спина непроизвольно напрягается в ответ на напряженный диалог героев.

В горле комком встало что-то горькое и сладкое одновременно — от боли за героиню и от странной, щемящей радости, что кто-то где-то написал правду. Ее правду. Она сделала глоток сладкого кофе, пытаясь смыть этот привкус откровения. Не помогало. Книга была сильнее.

Она читала, и все вокруг меняло значение. Смех за соседним столиком казался теперь наигранным. Свет из окна падал под другим углом. Даже вкус латте на губах чувствовался иначе — не как банальная сладость, а как намеренный, смелый выбор.

Она допила кофе до дна с последними страницами книги, так и не подняв глаз.

"Как много в этом мире масок,

Как мало тех, кто видит суть.

И если не хватает красок,

То нужно лишь одно— рискнуть."

Было выведено отдельно, на последней странице, за которой больше ничего не скрывалось.

С сожалением София закрыла книгу, но не сразу убрала ее в сумку. Просто положила ладонь на обложку, чувствуя под кожей тихую, настойчивую вибрацию — будто история продолжала жить и под твердой корочкой, требуя выхода.

— Все в порядке? — Михаил встретил ее у двери взглядом, в котором читалась легкая растерянность.

—Да, — она села в салон, пахнущий кожей и порядком. Но теперь этот запах не казался ей единственно возможным. — Все... новое.

Она прижала книгу к себе, почувствовав тепло ее холодных страниц. За стеклом автомобиля плыл прежний город, но его краски стали насыщеннее, а очертания — четче. Даже воздух, наполненный запахом осени и бензина, казался теперь иным — полным скрытых возможностей и намеков на перемены.

«Первое слово, которое не принадлежит тебе»

София сидела на подоконнике, обняв колени, и смотрела на просыпающийся город. В груди было пусто и светло одновременно.

Книга лежала на полу — закрытая, но будто все еще излучающая тепло.

Она взяла ноутбук. Открыла почту. В строке «Кому» вбила тот самый адрес со страницы автора. Пальцы замерли над клавишами.

"Ты же не станешь писать ему о своих чувствах," — шептал внутренний голос, голос той Софии, что годами строила стены вокруг себя.

Она встала, прошлась по комнате. Остановилась у зеркала. Из него смотрела успешная женщина с идеальным макияжем.

Но где-то глубоко в глазах пряталась другая — та, что боялась сделать даже маленький шаг. Она снова села за компьютер.

«Здравствуйте, я прочитала вашу книгу...»

Удалила. Слишком формально.

«Ваша книга произвела на меня впечатление...»

Снова удалила. Слишком осторожно.

Часы пробили семь утра. Она все сидела перед пустым экраном, чувствуя, как возможность ускользает. Как страх заковывает ее в привычные доспехи.

Внезапно она резко встала, налила себе виски — хотя обычно не пила с утра. Сделала глоток. Ощутила жжение в горле. И написала. Без прелюдий:

«Привет.»

Она не перечитывала. Не дала себе времени передумать. Просто нажала «Отправить».

Письмо ушло. Тишина в комнате стала вдруг оглушительной.

София медленно опустилась на пол, прислонилась спиной к дивану. Сердце билось так, будто она, только что совершила прыжок с высоты.

Всего одно слово. Маленькое. Ни к чему не обязывающее. Но для нее оно значило больше, чем все деловые письма за последние годы.

Громкий тональный звук уведомил ее о входящем сообщении. От недоумения София резко поднялась и, облокотившись на диван, потянулась к ноутбуку.

"Привет, незнакомка." — расплылось по всему экрану.