Имбирные духи

ЧАСТЬ 1 наши ЖИЗНИ. Глава 1. Первый шаг из настоящего

И нет ничего слаще дум о неполученном пока отмщении, и нет ничего печальнее потраченного на это времени 

В моей войне не будет выживших. Я обещаю тебе. 

В.Ф. 

ЧАСТЬ 1 наши ЖИЗНИ  

Спустя 5 лет... 

Глава 1. Первый шаг из настоящего. 

Длинное темно-синее платье в пол. Грязные пятна на подоле с мелкими дырками, которых она, кажется и не замечала. Горбатый нос, больше остальных пропорций лица, и взгляд, хитрый, блуждающий, жаждущий легкой наживы. Альвийка средних лет, суетливо потирала руки, старясь не показывать своего желания поскорее продать товар. Женщина смотрела на парня хоть и жадно, но все же не питая надежды, сильно поживиться на нем. Знакомы-то они были давно, уж лет пять с лихвой. И если по началу, ей удавалось дурить паренька, то сейчас было боязно наглеть, уж слишком жестким стал его характер с годами. Оно и понятно, беда всех черствит. 

- Пять медников дам за это, - парень, не дожидаясь реакции хозяйки положил бутылек с красной жидкостью себе в карман. 

- Но это стоит дороже... - запротестовала женщина с округлившимися от жадности глазами. 

- Больше не дам, и никто не даст, - парень уже направился к выходу, оставляя ее с ощущением неудачной сделки. Однако, нашлась она быстро, не давая покинуть ее магазинчик, все же выгодному клиенту. Деньги то у него были, как не посмотри. Еще бы, у графского то пасынка.  

- У меня еще есть кое-что для тебя, - ее кривые губы натянулись в приторной ухмылке, а глаза стали щуриться, словно она плохо видела. 

- Меня не интересует  

- Уверена, что заинтересует. Это то, что ты давно искал.  

Парень повернулся. На его лице хоть и не появилось явного интереса, но она поняла, что это выражение обманчиво, и у нее есть шанс впихнуть товар. Она, насколько позволяла ей ее расторопность, ушла в подсобную комнату, где хранились особые, редко продаваемые товары. Скрупулёзным взглядом, осмотрев все полки, торопясь, чтобы клиент не ушел, она, с довольным видом, достала с самого низа крохотную склянку. Аккуратно, чтобы сильно не взбалтывать, женщина сдула с нее слой пыли, и поспешила к покупателю. К ее огромной радости, он еще не ушел, и с непроницаемым лицом дожидался на том же самом месте. 

- Хороший товар, сам знаешь, что очень редкий. 

Покупатель молчал, смотря на бутылек в ее руках, поэтому женщина продолжила расхваливать товар. У нее был слегка хрипловатый, но мягкий голос, слушая который, парень невольно кривился. 

- Качественный, не возьмешь, может потом и не быть, - парень недовольно посмотрел на нее, заставляя замолчать. 

- Сколько? - глаза у альвийки загорелись, однако сильно завышать стоимость, значило спугнуть клиента. Поэтому прикинув все за и против, она озвучила свою цену. 

- Два серебряника, - хозяйка сделала неприступное как крепость выражение лица, мол за такой товар, скидывать она не намерена. Однако парень не торговался. Молча достав из нагрудного кармана необходимые монеты, он кинул их на прилавок. Женщина довольная развитием событий, быстро сцапала деньги и протянула ему бутылек с прозрачной жидкостью. Она хотела было добавить, что товар, в случае чего, обратно не примет, но увидев его взгляд осеклась, решив промолчать. Сколько времени бы не прошло, а его зеленые холодные глаза до сих пор доводили ее до мурашек. Даже дети знали, от таких глаз добра не жди. Не сказав более ни слова, парень вышел из ее магазина, заставляя облегченно выдохнуть. 

Затхлый и пропахший различными зельями магазинчик, был одним из самых неприглядных мест в графстве Ричаргерских, должно быть именно поэтому у него была ограниченная клиентура. В него ходили лишь те, кого интересовало качество зелья, а вовсе не уютная обстановка. У большинства он вызывал отвращение, но парня привлекал отсутствием народа и любопытных глаз. Покупатели почти никогда не пересекались между собой, а товары, купленные ими, оставались в тайне. Не сложно было догадаться, что зелья покупались здесь совсем не для простых нужд.   

Не успел парень закрыть обветшалую дверь магазинчика, как его обдул тяжелый порыв ветра, заставляя спрятать лицо в воротник плаща. Плащ скрывал почти все тело черной тканью. И несмотря на то, что одежда выглядела темной и неприглядной, любой продавец тканей, приблизившись мог сказать, что качества она было весьма непростого, и доступна была лишь знатным семьям графства. Рост парня, был немного выше среднего, но компенсировался широкими плечами. И только лишь волосы, казалось, немного смягчали внешний вид, которые, из-за непогоды, слегка растрепались и ложились короткими каштановыми прядями.  

Но более всего выделялось в нем другое. Изумрудные глаза, которые пугали местных жителей, выдавая в нем потомка совсем другого, чуждого здесь графства. Графство Фёльдмир располагалось гораздо южнее графства Ричаргерских, однако там он не бывал настолько давно, что из его памяти стерлись практически все воспоминания о родных землях.  

На улице смеркалось. От снега, который покрывал приличным слоем землю, отражалось достаточно света, чтобы видеть дорогу. Магазин находился на самом отшибе, но даже здесь раздавались гарканья молодежи, отмечающей день Йоля, праздника уходящего года. Сейчас их крики больше напоминали звуки жертвоприношения, нежели смех, и то, что этот балаган продлиться по древнему обычаю целых тринадцать ночей, вызывало лишь отвращение. 

Улочки на окраине города пустовали. В эти места праздник не дошел, и тут по-прежнему чувствовалось запущение, отвратительная вонь и сырость. Ветер продувал их насквозь, петляя сквозь, близко стоящие друг к другу, старые дома, разнося запах полыни и сон травы. В таких местах всегда стояла вонь какого-то сомнительного зелья, впрочем, не всегда удавшегося. Кварталы хранили много гадких секретов и тайн, заставляя их обитателей помалкивать вместе с ними.  

Глава 2. "Праздник вранья и разбитых надежд" 

Молодой сын графа семьи Ричаргерских, сложив руки на груди, стоял у окна в гостиной, наблюдая за тем, что творилось внизу. Его мысли были далеко от происходящего там, но громкий смех периодически возвращал его в реальность. Молодежь была в процессе разжигания огромного костра и норовила попутно подпалить пол графского поместья.

Антон редко пропускал веселые празднования, и безусловно был бы в центре этого дурдома, однако сегодня у него было совсем не то настроение. Приоткрытое окно охлаждало помещение слишком быстро, и теперь в комнате без верхней одежды было находиться невыносимо. Однако, парня это не заботило, и он продолжал вдыхать обжигающий легкие воздух полной грудью. В его голове вертелось так много вопросов, что она начинала болеть у висков, заставляя парня хмурить густые брови.

За последнее время, то, что происходило с его, когда-то близким другом, не поддавалось логическому объяснению. В его памяти всплыли испуганные глаза старика, белки которых заалели из-за сдавленного горла. Он убил бы его? Скорее всего..

Парень не питал надежды, что старик этот жил по закону и прекрасно понимал, как он нарвался на свою почти состоявшуюся погибель. Продажа органов для различных зельев в графстве практиковалась с незапамятных времен, и как бы родители с этим не боролись, на окраинах города она все также процветала. Зельевики варили месиво, которое с ног могло свалить даже крупного парня. Когти пропитывались им, и за пару секунд, поступивший в кровь яд полностью парализовал тело. После чего он мог недосчитаться легкого, одного пальца на руке, а иногда и вовсе больше не просыпался. Без сердца даже альву ничем не поможешь. Только Эрик был потомком других земель, а значит на него такой состав не подействовал бы. Кровь не обманешь.

Конечно, те зелья были вне закона, но кому какое дело, когда периодически вспыхивали очаги бунтовщиков на границах. Они не брезговали любыми средствами. Несложно представить, сколько уже успело расчленить жертв это чудовище, прежде чем попасться в руки Эрику. Только вот раньше он бы отдал его в руки правосудия, не марая свои. Сейчас же, ему словно доставляло удовольствие, самому играть с жизнью других, и это сильно напрягало старого друга.

За спиной внезапно скрипнула дверь, и парень уже приготовился выслушать порцию нравоучений, однако, на его счастье, в гостиную зашла не мать, а сестра, которая тут же сжалась от промозглого воздуха в комнате. Девушка была красива, и если бы он не знал ее так хорошо, то никогда бы не поверил, насколько капризным был ее характер. Длинные, с годами идеально распрямившиеся темные волосы, глаза цвета топленой карамели, светлая кожа, пухлые губы и острое лицо, которое могло сводить с ума своей надменностью, будь что не по ее.

- Я даже не буду спрашивать, что вы опять не поделили с Эриком, - ее тонкий, но злобный голосок, явно давал понять, что какова бы не была причина, она все равно будет на стороне его бывшего друга. Влюбленность сестры была так очевидна, что, если задуматься была как пощечина для нее же самой.

Девушка поспешила закрыть окно, бросая гневные взгляды на своего старшего брата.

- Тебя искала мама.

- Естественно, я ведь сбежал от нее, - парень улыбнулся кончиком губ, изучая сестру.

Девушка нервно отвела глаза, как будто, что-то скрывая и не решаясь сказать прямо.

- Найди ее, они с отцом хотели поговорить с тобой, - она смотрела в окно, как будто с интересом разглядывая происходящее там, однако зная ее привычки и уловки, было понятно, что этот разговор не сулил ничего радужного.

Механизмы их семьи работали как часы и, если даже Виола была не в восторге, едва ли это будет что-то не вызывающее бешенство.

Парень обреченно выдохнул, как будто его заставляли идти на допрос, но все же покинул гостиную на поиски своих будущих проблем.

Граф и графиня Ричаргерские всегда отличались интеллигентными манерами, достаточно приятным нравом, легкостью в общении не только со знатью, но даже и со слугами, да и вообще вселяли при первом знакомстве расположение. Граф был альвом начитанным, можно даже сказать заумным, но от этого совсем не казался жеманным и горделивым. Должно быть только глупцы кричат во все услышанье о своем интеллекте. Граф же всегда любил послушать собеседника, не любил споров, а лишь добрые дискуссии, но если же по вопросам графства принимал решения, то обжалованию они не подлежали, ни со стороны жены, ни со стороны советников и вельмож. Его жена, была приятным дополнением к мужу, но свое слово тоже имела. Женщина была не такого мирного нрава как ее супруг, однако в ней нередко играли совесть и сострадание, не давая другим менее добрым качествам брать над ней вверх.

Однако, сегодня, между супругами не было и тени недопонимания или несогласия. Это витало в воздухе вместе с запахом сосны, которым нередко его мать обрызгивала помещения всего поместья. Парень почувствовал это едва зайдя в кабинет отца, который был сделан в серых оттенках, разбавленных мебелью из красного дерева, и который мало подходил для культуры графства Ричаргерских, в которой превалировали желтые, золотые и бежевые тона, должно быть отдавая дань врожденным желтым глазам, характерным для жителей этих земель. Женщина, миниатюрная брюнетка с убранными волосами в изысканную прическу и очками в золотой оправе, тяжело вздохнула, увидев сына, и стала расправлять невидимые складки на своем идеальном шелковом платье, цвета слоновой кости. Отец же напряг брови, что еще больше подталкивало к мысли о том, что ничего благоприятного парню не скажут. Мужчина отложил папку, из которой торчало письмо, его он до этого, судя по всему, читал, и скрещивая руки чуть ниже груди, он неестественно натянул рукава на черном костюме. Его темные волосы были слишком прилизаны. Видимо, в честь праздника, на этом настояла мать. Он кашлянул, прочищая горло, смотря в дальний угол комнаты, как будто ища там глазами поддержку. И только теперь Антон заметил, что в дальнем углу кабинета стоял Эрик, с видом, мягко говоря, не слишком уж довольным.

Глава 3. Подальше от “зла”

Быт графства Ричаргерских разительно отличался от быта других графств. Здесь в почете было лишь одно - зелья. И они заменяли местным альвам практически все. Нужен был вкусный обед? Одна капля усилителя вкуса, и даже самая отвратная еда превращалась в деликатес. Плохо рос урожай, что было естественно для самого северного графства, где зима занимала целых семь месяцев, данная задача тоже не искала долгого решения. От сюда и множились богатства этих земель. Альвы здесь практически не болели, а если кто и заболевал, то всегда находилось подходящее снадобье. К сожалению многих, дар зельевика давался не всем и не в равной пропорции, что делало кого-то бедным, а кого-то купало в деньгах. Поэтому и приходилось кому-то варить зелья, другим же лишь покупать. Но вот семью графа — это несчастье обошло, и в его венах текла что ни на есть самая сильная кровь, пропитанная способностями, которая передалась и его детям. Во многих семьях талант переходил лишь по женской или мужской линии, но в их семье союз подбирался так, чтобы у обоих детей был сильный ген. В клане Ричаргерских, как ни престранно, сильный ген имела женская линия, и именно графиня была наследницей. При выборе ей мужа, ее родители устроили настоящие соревнования за ее руку, проверяя способности претендентов. Наверное, сейчас, молодому поколению дико слышать, что у них мог быть другой граф, окажись его способности чуть слабей. О том, что не он истинный наследник родовитого семейства, благополучно забыли все, включая самого графа. А после смерти родителей графини, живого подтверждения этому не осталось, и все потекло по своему внутреннему руслу. 

- Ты должна меня поддерживать в моих решениях, - голос ее мужа звучал для женщины словно закипающий чайник на плите. Он нервировал, но выключить она была его не в силах. 

- Разве я не сделала, то, что ты хотел перед Антоном, - она встала спиной к мужу, наблюдая из окна за своим сыном, который собирался в дорогу, увешивая лошадь необходимыми запасами. То, что он занимался этим сам, не скрылось от глаз матери, и еще раз подтверждало, насколько озадачен был этой поездкой ее сын. 

Граф тяжело вздохнул, словно этот разговор продолжался целую вечность, хотя они действительно довольно часто к нему возвращались в последнее время. Он уже переоделся из шикарного дорогого костюма, в свой обычный твидовый пиджак, который надевал, когда не предвещалось гостей. Однако сегодня кое-кто все же должен был прийти, хоть его и сложно в действительности было назвать гостем. Знали они друг друга много лет, и никому граф не доверял больше, чем ему. 

- Послушай, ты и сама знаешь, что это единственно верное решение. 

- Да, но не такую жену я хотела своему сыну, - она недовольно поджала пухлые губы, теребя на теле небольшую закрывающуюся подвеску-медальон в форме крохотного бутылька с янтарем вместо застежки. 

- Ты ее даже не видела. 

- Ты сейчас серьезно?! Девушка с гор спустится, чего от нее можно ожидать, - она злобно посмотрела на мужа, на что он устало поднял руки в примирительном жесте. Его устраивал тот факт, что это была ее самая большая проблема, ибо настоящие проблемы должны оставаться на его плечах и желательно в неведение графини. 

В дверь аккуратно, но настойчиво постучали. 

- Войдите. 

Мужчина в белоснежном костюме уверенной поступью зашел в кабинет графа. У него был рыжий цвет волос, рыжие усы и желтые, почти кошачьи глаза. Выражение его лица всегда олицетворяло одно и то же: внимательность, необходимую для приближенного графа, жесткость бывшего военного, спокойствие аристократа и почтительную рассудительность дипломата.  

- Даже в дальнюю поездку в белом костюме? - граф с улыбкой пожал мужчине руку. Сколько он его помнил, а помнил он его уже больше двадцати пяти лет, его внешность, включая белый костюм никогда не менялась. Конечно, когда он участвовал в войне, костюм приходилось снимать, но кажется это было одна из немногих причин для этого. 

- Не переживайте, я переоденусь, ближе к поездке. Графиня, извините за столь поздний визит, - он склонил голову в почтительном жесте. 

- Не извиняйся, это ведь я тебя позвал, - прервал граф. 

Графиня, поняв, что мужчины хотят уединиться еще сильнее закуталась в шаль и отошла от окна, теряя Антона из вида. 

- Я вас оставлю, пойду поговорю с сыном, пока он не уехал, - женщина вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. 

На секунду воцарилась тишина. Граф вернулся к своему столу и предложил мужчине присесть.  

- Бренди, бурбон, а может быть виски?  

- Не думаю, что в поездку, это хорошая мысль. 

- Ты прав, хотя уверен, тебя это не сможет выбить из строя. 

- Вояка бывшим быть не может, - пошутил мужчина. 

- Для меня ты в первую очередь друг и советник.  

Граф подержал в руке графин с бренди, все же налив себе в стакан. Он крутил его по часовой стрелке, рассматривая содержимое, и видимо думая, как лучше начать разговор. 

- Переживаете на счет невесты?  

- Ты как всегда проницателен. Есть какое-то ощущение, что проблема решилась слишком просто. Такому, я привык, особенно, не доверять. 

- То, что ее дед согласился отдать свою единственную наследницу, действительно, заставляет сомневаться в их намерениях, - мужчина сидел напротив письменного стола, властно сжимая ручки кресла. 

- Не понимаю. Они могли присоединиться к более выгодным союзникам, - граф отпил из стакана, почти не меняясь в лице, и ничем не закусывая. 

- Сомневаюсь. Граф Люфьяберга на дух не переносит Фрейев, а он в таких вопросах очень принципиален. Тем более союз с нашим графством не самый худший. Север объединился с севером, юг с югом. Территориальная неуязвимость. 

- Хмм..Значит мы лишнее препятствие на пути к ним, если враги нападут, мы пострадаем первые.  

Ханс кивнул, окидывая взглядом белоснежные манжеты. 

- Ну что ж, думаю ты прав, если дело в этом. Союз с упрямым стариком, это все, что у нас есть, выбирать не приходиться. 

Глава 4. Прошлое за два серебряника

Молчание, которое царило в первые часы путешествия, разбавляли деревенские звуки домашних животных и местного населения, должно быть поэтому, оно и было совсем незаметным. Внешний вид их небольшого отряда был специально сделан таким образом, чтобы никому не пришло в голову, что едет сам сын графа. На окраинах его точно никто бы не узнал в лицо, поэтому простая одежда являлась отличным камуфляжем. Лошади скакали во весь опор, и судя по скорости, с которой графские сыновья задавали темп остальным, они решили проехать все расстояние сегодня, не останавливаясь ни на еду, ни на отдых. Конечно же, это было невозможно, и когда Хансу надоела эта погоня, он, практически насильно заставил их остановиться на ночлег.

Из-за усталости, и почти бессонной прошлой ночи, все прошло без происшествий, в немом подчинении кратким указаниям Ханса.

И если первый день в дороге по территории графства особенно никого не напряг, то стоило на второй день им выехать за его пределы, как ощутимо напряглись все, даже слуги.

Огромные овраги, ветвистые сосны, которые росли здесь веками, скрывая солнечные лучи своими пушистыми кронами, куча всякой живности мелкой и крупной. Чем ближе группа из семи альвов подъезжала к графству Люфьяберг, тем разительней отличалась природа. Горы пока виднелись лишь вдалеке, но даже от сюда было понятно насколько высокими они были. Сейчас, снег покрывал их целиком, и они напоминали ледники. Острые шпили, словно искусственно высеченные из льда, напоминали верхушки башен древних дворцов, вросших в скалистые уступы. У подножья расстилался сосновый бор, который окружал словно дугой, белоснежные горы. Солнце вновь клонилось к закату, однако тучи скрывали лучи, просеивая их словно сито. Для того, чтобы попасть в графство нужно было ехать, огибая первую скалу, тем самым, попадая в небольшое ущелье в горах, и только проехав сквозь него, можно было попасть, наконец, в небольшую впадину, где жили местные жители. Никто из присутствующих, ни разу не видел этого места, и мог только догадываться, чего на самом деле стоило ожидать. Рассказы, а точнее байки про горных альвов ходили по графствам, извращая истории до неузнаваемости, и постепенно превращая их в небылицы. Кто говорил, что все горные альвы давно одичали, живя в горах, и общаясь только с животными. Кто-то говорил, что они искусные охотники. Кто-то, что они вообще не едят мясо животных, так-как их дар понимания языка зверей, делает это невозможным из гуманных соображений. Слуги, ехавшие позади графских сыновей, периодически переговаривались между собой, осмелев, и устав от долгого молчания, постепенно дополняя сомнительную информацию об этом таинственном народе, в итоге, делая из нее какую-то откровенную бессмыслицу.

- Говорят, что они перемещаются на горных леопардах, - заговорчески прошептал слуга по имени Якоб своему, внимательно слушающему, товарищу.

- Таких не существует, - неуверенно ответил он.

- Конечно существуют, будто ты много в жизни видал.

На что тот удивленно уставился сначала на рассказчика, а затем на графского сына.

Антон как будто бы чувствовал спиной этот взгляд, от чего настроение его еще сильнее ухудшалось.

- Вот повеселиться маман, когда ее будущая невестка приедет на горном льве, - процедил он еле слышно.

- Леопарде, - Якоб услужливо поправил своего господина, на что тот скосил на него суровый взгляд.

Вся эта ситуация немало забавляла Эрика, и его губы периодически дергались в кривой улыбке, стараясь не смеяться в голос, над "страданиями", его хоть и бывшего друга, но все же, еще не безразличного ему до конца.

- Если ты хочешь мне что-то сказать, говори, - Антон злобно уставился на своего слугу, который уже в пятый раз косился на своего господина.

- Я б на твоем месте ни о чем не спрашивал, если не хочешь, чтобы и тебя на ком-нибудь скоропостижно женили, - Эрик многозначительно поиграл бровями.

Эта фраза окончательно разубедила слугу по имени Рааль что-либо спрашивать, и он уставился с увлеченным видом на гриву своей лошади.

На лице Антона пропали последние нотки спокойствия и хладнокровия.

- Нет, я правда не понимаю, зачем ты нужен здесь, - он повернул голову в сторону Эрика. - Слуги, охрана, Ханс как доверенный отца, только ты здесь без причины.

- Поверь, я задаюсь тем же вопросом, - Эрик ехал на черной как смоль лошади, с весьма скучающем видом. - Разве что, буду играть роль твоих родителей на сватовстве.

Парень закатил глаза, но промолчал.

- Она сама не могла приехать? Не понимаю, зачем туда ехать мне.

- То есть, чтобы она тебя засватала? - Эрик специально говорил серьезно, но откровенно издеваясь над парнем.

Антон красноречиво посмотрел на него, однако слуга успел издать смешок, после чего испуганно стал переделывать его в кашель.

- Не завидуй, я думаю мои родители и тебе кого-нибудь подберут, скажем из твоего родного графства. Мир с графством Фёльдмиров для нас не менее важен.

Эрик сделал вид, что не услышал его и продолжил подтрунивать.

- Нет серьезно, ты хотя бы ее имя узнал? Или мы будем ходить по всему графству с предложением твоей руки и сердца, выберем первую согласившуюся, - лошади из-за разговоров постепенно сбавляли темп, радуясь короткой передышке.

- Отец сказал нам ее представит граф, она его внучка, - процедил Антон.

- Говорят граф у них столетний старик с косыми глазами.

Фраза у Якоба вырвалась быстрее, чем он понял, что ляпнул, а Эрик уже не смог сдержаться, а начал ржать в голос.

- Остается надеяться, что внучка пошла не в своего деда.

Видимо устав слушать бред молодежи, мужчина с рыжими усами, широкими плечами и серьезным лицом, которое бывает у бывших военных с высоким положением в обществе, слез со своей лошади, разительно отличавшейся белым окрасом, на фоне остальных. Ну не костюм, так лошадь...

- Давайте сделаем привал, - его голос был слегка уставший, но даже сейчас возражать ему никто бы не осмелился.

ЧАСТЬ 2. наши МЫСЛИ. Глава 1. Графиня горного графства

АДРИАНА

Пять часов утра.

Я встаю и заправляю за собой постель. Кровати здесь застилают шкурами животных, практически не используя простыней. Руки привычно касаются мягкого меха, который уже порядком запылился. Стирка тут считается глупостью, потому что шкуры долго сохнут - а горная местность не располагает жарким климатом.

Здесь в почете охотники и травники, так как в горах больше ничего нет. Я не отношусь ни к первым, ни ко вторым, хотя с травами определенно легче. Убивать я не умею. По крайней мере не животных, уж точно.

Мой домик стоит на отшибе, прямо в горах, на нижнем уровне. Одиноко притаившийся, и сокрытый от глаз маленьким леском, который начинается буквально через десять метров от ограды. Зато животные меня не трогают, что в общем-то неплохо для моего места жительства. Видимо тот факт, что я не трогаю их, играет немаловажную роль. Я выхожу из дома с пустой сумкой, кинув туда только бутыль воды. Травы собирать меня научила мать, но не могу сказать, что я в этом хороша. Хороша я в другом, но об этом стоит помалкивать. Зимой у меня практически не остается работы, так как травы не растут и все покрыто толстым слоем снега. Можно было бы работать в деревне, но не могу сказать, что это мне по душе. Я всегда здесь была чудачкой, словно чужой, и в общем-то не очень хочу это менять. Одной, как оказалось, мне проще. Проще быть тем, кем являюсь.

Тропа в горы хорошо протоптана, значит ночью снега не было. Хруст под ногами немного расслабляет мое скованное тело, постепенно успокаивая нервы. То, что сейчас я все еще могу быть спокойной, удивляет и радует. Еще неделю назад, я думала, что буду паниковать, но сейчас чувствую тайную гордость за себя. По пути собираю яйца из гнезд, до куда могу долезть, и немного зимней ягоды, которая на вкус, конечно, отвратительна, но используется для изготовления отваров от простуды. То, что ее сегодня к вечеру у меня уже не будет, я не сомневаюсь. Конечно, моему деду не очень-то нравилось, что я сама занимаюсь продажей и собирательством, по его мнению, мое место в золотой клетке, которую вот-вот продадут нужному покупателю, но вряд ли зная меня, он может как-то повлиять на ситуацию. Должно быть я пошла в мать, и он понял, что, давя на меня, потеряет, как когда-то ее.

Я иду больше часа, блуждая по рыхлому снегу, стараясь выбирать путь, где его поменьше. Так далеко в лес заходят только охотники, возможно именно поэтому в деревне меня считают сумасшедшей. Тропинки становятся все знакомее, и я привычным маневром заворачиваю, за выступ в скале, затем нагибаюсь, пролазив сквозь поваленные ветки сосен обломившегося дерева, делаю еще один поворот налево и вижу знакомый камень. Он практически двухметровый и покрыт слоем льда. Не заметить невозможно, так и было задумано. Обойдя его, вижу поваленное бревно, которое, не знай я зачем оно положено именно тут, не обратила бы на него внимания. Лавины нередко ломают старые деревья. Что ж, удачно.

Откатываю его, достаю завернутую в кусок шкуры банку, в ней лежит записка и маленький бутылек, я быстро кладу их в сумку, оглядываясь по привычке по сторонам. Никого. Впрочем, это скорее паранойя, чем реальная необходимость, я бы поняла, если бы тут кто-то был.

Дорога назад дается гораздо сложнее, потому что, периодически, к горлу подкатывает комок, и я слишком часто достаю воду. Губы начинает щипать из-за мороза и постоянного контакта с водой, но меня это лишь забавляет. Потрескавшиеся губы определенно придадут дополнительный шарм моей внешности, и помогут продать меня моему деду более выгодно. Хотя о цене наверняка уже договорились...

Я вижу, что в моем домике горит свет, и ругаюсь последними словами, надеясь, что там лишь мать, и мне не придется выслушивать еще и его.

Дверь с первого раза не поддается, очевидно мать ее закрыла не до конца, и она немного примерзла. Я вздыхаю, понимая, что в данный момент могу рассчитывать только на грубую силу. С третьего рывка, я с шумом вламываюсь к себе домой, и тут же нарываюсь на ее сердитый взгляд.

- Тебя же просили, хотя бы сегодня не ходить в лес, - она привычно закатывает глаза, но постепенно успокаивается.

Молча пройдя на кухню, ставлю чайник и вновь разжигаю камин. Краем глаза я замечаю, что в комнате висит платье из голубого шелка. Оно настолько красивое, что я останавливаюсь на пару секунд, не сводя с него глаз. Таких вещей, я не видела уже очень давно, и сейчас, кажется, что, если закрою глаза оно безвозвратно исчезнет.

- Красивое, правда? - мать улыбается уголками губ, и в ее практически прозрачных глазах цвета льда, та же самая тоска, что и у меня.

Я завороженно киваю, и ухожу в ванную отогреваться и приводить себя в порядок. Горячая вода приводит меня в чувство, вновь заставляя нервничать. Волосы стараюсь не мочить, и сижу в ванне долгих тридцать минут, пока вода не начинает остывать, а мать аккуратно стучит в дверь, поторапливая.

Я подхожу к зеркалу и вижу копию. Копию своей матери, только более молодую. Белоснежные волосы, прозрачные глаза. Такая внешность всегда казалось мне призрачной и нездоровой, но что я могу поделать? Здесь такая внешность в порядке вещей. У большинства платиновые или пепельные волосы, темные волосы выдают смешение крови, а это в нашем графстве не приветствуется. Наконец, заставляю себя покинуть ванную комнату, надевая скованную улыбку. Мать тоже играет свою роль, стараясь, не выдавать свое волнение. Ей это тоже не по душе, но в данном случае, я уже приняла решение, а она старается его уважать.

Глава 2. Попытка или пытка

ЭРИК

Я знал своего бывшего друга слишком хорошо, чтобы понимать - он на грани. Резкие движения, грубые ответы, действия, напоминающие больше какую-то игру. В таком настроении Антон бывал не часто, собственно, никогда. Всегда рассудительный и правильный до тошноты, в первую очередь действовал в интересах других, при этом лучший во всем, не подавая об этом даже вида. Таким и должен быть настоящий правитель. И каких я еще не встречал.

Сейчас он должен был деликатно оценить свою будущую невесту и своим обаянием сбить с нее всю спесь и надменность, которую она показывала, то ли желая, чтобы Антон сбежал от нее, не доводя до свадьбы, то ли и в правду была такой. В таком случае, ему не позавидуешь.

Однако единственное, что делал парень это провоцировал девушку, выводя на конфликт. И надо сказать, желаемое он получал.

Однажды я уже видел его таким - пять лет назад. И тогда у него была весомая причина. Сейчас же эту причину ему дал я. Вот мне и разгребать.

У нее была странная для нас, но, судя по всему, абсолютно обычная внешность для их графства. Серебряные волосы, безжизненные, словно стекло, глаза. Она следовала за нами как грозовая туча, которая вот-вот нарвется на неприятности. В мыслях Антона она естественно не укладывалась, как будущая жена, что буквально было написано у него на лбу. Я знал этому причину, не мог не догадаться, ведь она парила в воздухе и была почти осязаема. Но я молчал, радуясь тому, что в отличии от него у меня хотя бы был выбор.

В любом случае, судя по прошлому опыту, от него можно было ожидать чего угодно.

Сегодня какая-нибудь глупая девушка обязательно уйдет от него в слезах. Ведь в такие моменты он не слишком уж заботился о чувствах тех, кто сам нарывался на неприятности. И судя по тому, где мы находились, выбор жертвы был невелик.

Но что было самым забавным, она и сама с завидной настойчивостью искала себе проблем, принимая его игру. Поразительная глупость. Однако, девушка, похоже, так не считала. Чего она добивалась, меня не слишком-то интересовало, но я чувствовал каплю вины, за настроение Антона и то, что он ей может наговорить, ведь автором этого был я. Вот и следовал за ними как хмурая тень, пытаясь из-за всех сил, хотя бы слушать в пол уха, хоть и было это дико трудно, так как мой мозг отказывался переключаться.

Ведь мои мысли занимало абсолютно другое, а точнее другая.

Не знаю, шутка ли, но даже спустя пять лет я не смог ее простить. Я мог ее ненавидеть, но правда в том, что кроме неконтролируемой ярости к себе, я больше ничего не получал. Когда же ярость проходила, и я начинал мыслить здраво, становилось еще хуже. Сначала появлялось непонимание, затем чувство вины, потом осознание, что черт, в том, что она спрыгнула я не мог быть виноват, но сомнение всегда побеждало, которое приводило к боли от ее потери и вновь к бешенству от ее выбора. Этот замкнутый круг длился уже шестой год, не переходя к другой фазе. Безусловно, принятие - не моя сильная черта, в отличие от гнева. Но после недавних событий во мне появилось новое чувство - сомнение. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы абсолютно не понимать череду ее странных действий. Она кого-то ждала на том обрыве, или же хотела, чтоб ее смерть увидел Антон? Зачем такая жестокость? Эти догадки хоть и казались абсурдными, спустя столько лет, но уж точно не для того, кто в замедленной съемке видел ее смерть пару дней назад.

То, что происходило после того, как мы оба пришли в себя было как в тумане. Ярость. Гнев. Ненависть. Куча вопросов без ответов. Наверное, я сломал десяток ветвей молодых деревьев, пока пытался успокоиться и разбил себе костяшки пальцев, пока колотил руками по закоченелому стволу дуба, который притаился среди орды сосен. Но покой так и не пришел. Боль только раздражала, и уж точно не успокаивала как должна была.

И то, что я заставил вновь увидеть это Антона, будило давно покинувшее меня, забытое чувство - вину. Ведь я хотел причинить ему боль. В тот день, я был уверен, что иду по правильному следу. Уже много лет, я пытался разобраться в ее смерти и узнал столько нового о своих "приемных" родителях, что не только сомневался в Антоне, но и испытывал отвращение к нему.

Мне казалось, что, если я заставлю его вновь увидеть ее смерть, он сознается. Сознается, что знал об убийстве ее отца, в подкупе врача, который поставил тот нелепый диагноз - сердечный приступ. В том, что он хотя бы понимал от чего бежала Валери, или от кого, когда спрыгнула с той скалы. Что он видел что-то в ее смерти, что не хочет мне рассказать, сознаться. Но то, что я увидел в глазах Антона, было моей зеркальной реакцией, и уж точно не реакцией того, кто желает ей смерти. Значит, бежала она не от него. А наоборот, ждала?

- Я, конечно, понимаю, что жену выбирают не тебе, но может ты хоть немного поучаствуешь в разговоре, - Ханс наклонился ко мне, чтобы эта тирада была доступна только моему слуху.

- Выбор, это когда есть из чего выбирать, - голос Антона вклинился в наш, как оказалось, в не совсем тайный диалог, не заботясь о том, кто его слышит, помимо нас.

- А он, в общем-то, прав, - согласился я, вызывая против воли улыбку у парня. Судя по всему, он решил, что презрение — это самое лучшее, что он может ко мне испытывать, но старые привычки не давали ему насладиться им в полной мере.

- В следующий раз я предпочту войну, нежели нянчатся с вами двумя, - процедил Ханс, догоняя ушедшую вперед графскую чету.

- Я думаю он в красках доложит графу, все свое недовольство.

- Значит, в следующий раз, отцу придется самому выполнять грязную работу, - сказав это, Антон направился максимально в противоположную сторону ото всех.

Я бы мог пойти за ним, но сейчас была не та ситуация, когда было бы уместно ждать, что он скоро остынет. А мне нужно было время, чтобы решить, смогу ли я заново считать его своим другом. То, что он не причастен к смерти девушки, еще не значило, что он не знал об остальном.

Глава 3. Жизнь или месть

АДРИАНА

Я стояла в кабинете своего деда, стараясь говорить спокойно. Не хватало, чтобы меня кто-то услышал из графских деток.

- Зачем ты это сделал? - мой тон стал несколько жестче, чем я рассчитывала, поэтому дед хмуро посмотрел на меня.

- Тебе не обязательно посвящать ее в свой план, - он достал папиросу из местных горных трав, которые делали ему по специальному заказу. Как-то раз, я украдкой ее закурила, и как мне показалось, лишилась легкого.

- Она его испортит, сама не зная об этом, - я устало покачала головой из стороны в сторону.

- Я дам ей свои указания, чтобы не мешала тебе и во всем слушалась. Она надежная девушка, и тебе будет не так опасно в этом зверинце, - он нахмуривал лицо, каждый раз, когда думал о моем отъезде.

- С животными гораздо проще, - закатила глаза я.

- Она не доставит проблем, - продолжил он о своем. - Я знаю, ты ничего не боишься, но я боюсь за тебя, - его взгляд хранил тоску. В такие моменты я действительно чувствовала себя его внучкой, и что странно, любимой им.

- Я ее даже не видела, поэтому не могу быть такой уверенной как ты.

- Завтра увидишь, а сегодня оставайся ночевать здесь, не хочу, чтобы поползли слухи.

- Ты прав, я итак, сегодня прокололась с ягодами.

- Ты сегодня вообще творила что-то неясное, - сердито пробубнил он. - они на тебя плохо влияют.

Эта фраза задела меня, ведь я обещала себе, что на меня ничего не повлияет. Но это лишь первый день, теперь я буду умнее, терпеливее. Дав обещание деду не делать глупостей и обдумывать каждый шаг, я скрылась за дубовой дверью. Комнату мне предоставили не гостевую, а из личного запаса, чтобы я случайно не пересеклась с ними. Здесь сделали уборку, но комната все равно казалась необжитой и старой.

В чужой кровати мне совсем не спалось. Переворачиваясь с бока на бок, уснуть не получалось, и я устало смотрела на разожжённый камин. Мысль о том, что совсем скоро я окажусь на вражеской территории одновременно пробуждала и пугала меня. Мне придется следить за каждым своим словом, движением даже секундной реакцией. Я пыталась не думать о тех, кого сегодня видела. Какой толк себя мучать. Но сказать было легко, а вот воплотить это в жизнь. Мой жених. О том, что такой абсурд произойдет в моей жизни, я и подумать не могла. Потянувшись к сумке, лежавшей у кровати, с которой я ходила в лес утром, я достала бутылек с запиской. Ровный, аккуратный почерк сообщал мне то, что я хотела увидеть, поэтому бросив ее в камин, я залпом выпила содержимое прилагающегося к ней бутылька. Вкус был приторно сладкий, как и запах. Он напоминал аромат имбиря, но эта трава пахла гораздо тоньше и приятнее.

Калаган - стал моим вечно преследующим меня ароматом, словно парфюм.

Зелье подействовало на меня успокаивающе, хотя имело совсем иные свойства. Остаток ночи прошел во снах. На утро я проснулась уставшая, как будто не спала и вовсе. Сны, которые меня поглотили, не давали покоя ни разуму, ни телу, возвращая меня в самые страшные моменты моей жизни. Прислуга зашла позже, чем я встала, видимо дед на всякий случай отравил ее меня разбудить, а может хотел показать какое утро могло быть у меня все эти годы, живи я тут. Сборы много времени не заняли, с собой я взяла все вещи еще вчера и их было совсем немного, но мысль о том, чтобы попрощаться с матерью не покидала меня ни на секунду. Прощаться с ней не было необходимостью, мы говорили вчера и этого должно было хватить. Но мне не хватило. Я могла ее больше никогда не увидеть, и от этого горло сдавливало тоской. Я вышла за дверь сказав слугам спустить вещи, пока сама все же решилась ее увидеть.

Сбежав по лестнице, я радовалась, что никто не попался мне на пути, но счастье длилось не долго.

- Доброе утро. Что ж, поздравляю, ты успела, мы еще не уехали, - видимо наедине все любезности на ВЫ исчезли, и мы видели истинное лицо друг друга. Во двор уже были выведены лошади, и практически завершены приготовления. Он действительно собирался уехать без меня. Я смотрела ему в глаза и не могла понять его. Что им двигало, что так сильно задевало. Его реакция превышала даже мои ожидания.

- Мне нужно уйти на пол часа.

- К этому времени мы уже уедем.

- Мне нужно попрощаться с матерью, - мой голос был тверд.

- Если бы она хотела с тобой попрощаться, пришла бы проводить. Или опять обычай не позволил? - в его голосе не было насмешки, только безразличие.

Только вот он попал в самую точку. Ей это было не нужно, а лишь мне. Я стиснула зубы. Любой мой ответ ничего бы не изменил, поэтому я молча испепелила его взглядом, не давая повода питать ко мне жалость. Зато, впервые, я действительно почувствовала к нему ненависть. Что ж, похоже теперь, мы питаем взаимные чувства.

- Где твоя компаньонка?

Я уже хотела спросить, что за бред он опять несет, но потом до меня дошло. Вчерашний вечерний неприятный разговор с дедом. Он решил приставить ко мне слежку!

Дедушкиной протеже еще не было. Отлично, опоздает, уже я уеду без нее.

- Должно быть речь обо мне, - девушка была худая и низкого роста с охапкой пепельных волос по плечи. Она сидела неподалеку от крыльца, абсолютно не привлекая к себе внимания. Мы бы ее и не заметили, если б она не подала голос. Промах. Я слишком невнимательна. А вот она похоже свое дело знала хорошо. Дед говорил, что та нередко бывала в разведывательных вылазках на границах с другими графствами, хоть и такая молоденькая.

Глава 4. Поиски правды

АНТОН 

Я так желал от нее избавиться. Так надеялся, что она передумает и останется в своих горах.  

Сейчас смотря на то, как из ее головы течет теплая кровь, я чувствовал себя невообразимо мерзким. Она, не раздумывая кинулась меня спасать, хотя испытывала ко мне лишь презрение. 

Эрик держал тряпку у ее головы, пока Ханс готовил зелье. Количество крови, которое вытекло, окрашивая снег в ярко бурые пятна вокруг ее тела, говорило лучше, чем молчание Ханса, или глаза Эрика. Буря утихла, но холод словно укрепился. Первое варево слегка подействовало и кровь замедлилась. Но ингредиенты, которые подходили при ранении кончались быстрее, чем хотелось бы. 

Это варево не сможет сильно ей помочь и это понимали все. Зелья лучше действуют на потомков Ричаргерских, чтобы сделать состав для кого-то другого нужны индивидуальные компоненты, которых у нас с собой не было в таком количестве. Все что было, мы потратили на зелья от окоченения. В такой мороз она быстрее бы умерла от холода, чем от удара. Кровь в такую погоду текла не сильно быстро, поэтому мы почти смогли ее остановить слабым отваром. Но время шло, а в сознание она так и не пришла. До дома даже при быстром темпе было не меньше двух дней. Если удар был сильным, то до него она не доедет. Можно было бы вернуться обратно, но от мысли, что мы привезем ее неподвижное тело и положим перед ее дедом, становилось совсем не по себе. 

Ночь уже наступила, поэтому ехать в темноте, учитывая, что за нами охотятся, было опасно. Слуги разжигали костер на улице, пока Ханс занимался девушкой. Ветер его уже не потушит и то хорошо. Кроме охранников и Адрианы серьезно никто не пострадал. У Эрика была разбита губа, Ханс кажется вывихнул плечо, но его это словно не заботило. Слуги вообще отделались лишь испугом, а я хоть и получил по челюсти, но вроде бы ее не сломал. Словно они и не хотели меня калечить. Кроме боли в ребрах, которая на общем фоне казалась просто смешной, меня ничего не беспокоило.  

За охранниками ухаживала Иветта. Ее необычное имя идеально ей подходило, и не только из-за ее внешности. Похоже только она верила, что они выживут. На ее лице не было и намека на испуг, лишь спокойное хладнокровие, что вызывало вопросы: что же она видела в своем графстве, раз это ее не беспокоит. 

- Если мы поедем сейчас обратно, мы сможем ее спасти, - голос Эрика был настроен решительно. 

- Мы не можем этого сделать. Это подвергнет жизнь наследника опасности. Я не имею на это права, - холодно ответил Ханс. Эрик посмотрел на него с легким отвращением. 

- Она умрет, зелье ей не поможет. 

- Послушай, если мы сейчас поедем, нас убьют всех, прямо в пути. Тогда ей точно ничего не поможет. 

- Нападут? Также, как и здесь, если им сил хватит. 

- Я сказал свое решение. 

- Мы поедем обратно, Ханс, - мой голос хоть и был обманчиво спокоен, но спорить я был не намерен. - Во-первых она спасла мне жизнь, а во-вторых, не думаю, что ее дед останется нашим союзником после ее смерти. 

Кажется, второй аргумент внес толику сомнения его уверенности, хотя меня и не волновало второе. 

Но похоже в этот момент вмешалось проведение, по тому, как девушка резко открыла глаза, хватая ртом обжигающе холодный воздух. 

Ханс начал проверять ее раны. Они стали не такими пугающими, хоть до полного заживания было еще очень далеко. 

- Видимо я переоценил последствия раны и силу удара. Что ж это очень хорошо. Вопрос решился сам.  

Девушка ошарашено смотрела по сторонам, не двигая головой, а у меня отлегло от сердца. Живая.  

- Где болит, - Ханс превратился в заботливого врача, как будто две минуты назад и не пытался оставить ее умирать. 

Девушка тяжело дышала и ничего не могла сказать, лишь испуганно рассматривала нас.  

- Все нормально, ты в безопасности. 

Эти слова ее не убедили, и она, скосив глаза уставилась на тела, которые лежали недалеко от нее. Черные глаза были закрыты веками, и теперь они, казалось, ничем не отличались от остальных альвов. Одного убил Эрик нанеся удар со спины мечом. Второму проткнул сердце Ханс. А вот что стало с третьим, понять не мог никто. Он словно замерз намертво. Я бы поверил в это, если бы не сражался с ним каких-то пару часов назад. Когда пришли остальные, он уже был такой. Что с ним стало, за время пока я был в отключке не выходило у меня из головы. Он лежал рядом с ней, когда она теряла сознание, но что она могла с ним сделать? 

Страх на ее лице никуда не исчез. Понять ее было несложно, где трое, там могут появиться и еще несколько. 

- Ложись отдыхать. В дорогу мы отправимся рано утром, как только начнет светать. Я останусь караулить. Антон караулишь со мной, потом поменяемся с Эриком, - Эрик коротко кивнул и улегся в спальный мешок. Кажется, за это время он тоже измотался, и от того, что, хотя бы в смерти девушки он будет не виноват, ему стало легче. 

Девушка посмотрела на свою спутницу, та уже бросила охранников и направилась к ней. 

- Все хорошо, не переживай, я тоже пока не буду спать, - кажется только это ее окончательно успокоило, и она, закрыв глаза провалилась в сон. Возможно, она не доверяла никому из нас. Впрочем, ее сложно было в этом винить. 

Глава 5. Встреча лицом к лицу

АДРИАНА

Я знала, что он не очнется. Поэтому и придумала эту глупость про то, что он меня спас. И все же, смотря на его бездыханное тело по моему телу пробегала дрожь. Я немного видела мертвецов, но все они навсегда были в моей памяти. Такое не забывается. На свежем воздухе запаха почти не чувствовалось, но я со своим обонянием, ехав вблизи, просто не могла находиться рядом. Теперь этот запах будет преследовать меня еще несколько дней, даже когда его уже похоронят.

Картинки его запекшейся крови, практически уже черной коркой скрывавшие наглухо раны, стояли перед глазами, стоило мне подумать о нем. Посиневшее тело лежало на спине, изгибая руки под неестественным углом. От вида крови мне было нехорошо, но я стоически старалась взять себя в руки. И это получалось бы гораздо лучше, не будь у меня самой предобморочного состояния. Вчера я, конечно, храбрилась, и в общем-то справилась. Но сегодня тошнота подступала к горлу, как только я хотела встать.

Мысль о том, чтобы ехать с кем-то из этих двух, была для меня через чур, а Иветта в седле держалась еще не настолько хорошо. Поэтому последний день поездки мне придется преодолеть самой.

Парни закрепляли его тело к лошади, а я ловила последние минуты, положив голову на руки и оперевшись ими на сумки. Пока я была в таком положении все казалось не таким уж и печальным.

- Простите меня. Я должна была пойти за Вами, - голос Иветты вырвал меня из сонного оцепенения. Прошла минута, прежде чем я поняла к чему она это говорит.

- Ты не моя охрана, тем более я сказала тебе остаться.

- Вы не знаете, о чем просил меня Ваш дед.

- И о чем же?

- Это не важно, но защитить Вас входит в мои обязанности, - упрямо ответила она.

- Послушай, я могла защитить себя, если бы отреагировала должным образом немного раньше, - это была правда. Если бы я сразу начала действовать, то не подвергла бы жизнь других опасности, и не была бы в таком положении сейчас. Но раскрыв себя, не могу сказать, что все бы для нас двоих закончилось хорошо по приезде в графство.

Она внимательно на меня посмотрела.

- Но Вы бы раскрыли себя, - я напряглась. О чем она знала?

- Что сказал тебе мой дедушка?

- Не много. Просто сказал, что у Вас есть необычный дар.

- Единственный мой дар — это упрямство, - покачала я головой. - И оно могло стоить жизни не только мне, но и тебе. Ты можешь покинуть меня прямо сейчас, я объясню все графу.

- Вы считаете, что я трусиха? Возможно, в должной мере я Вас и не защищу, но я могу быть полезна, обещаю, - в ее глазах была паника, словно она не может доказать что-то очень важное.

- Дело не в этом. Пойми, дальше будет только хуже. А тебя уже сейчас чуть не убили. Если кому-то станет известно о моих целях, меня казнят без суда и следствия, а ты последуешь за мной, - я специально пыталась понять, что она знает, но кажется, что мои фразы про иную цель ее не удивили. Что ж отлично дедушка, ты словно шпиона приставил ко мне.

- Я знаю. И всегда знала на что шла.

- Зачем тебе это? - не хватало иметь напарника с параллельными целями, не зная о них.

- Ваш дедушка, граф, - тут же поправилась она, - спас мне жизнь. Я обязана ему отплатить.

Причин не доверять ей у меня не было, и уж тем более не было причин верить. Но то, что дед настолько глубоко посвятил ее в некоторые детали, давало понять, что он ей доверяет. А он немногим доверял.

- Ладно. Слушай внимательно. Лишняя информация обо мне тебе не нужна, и то, что ты знаешь останется только с тобой. Почувствую, что ты мне врешь, шанса вернуться на родину у тебя уже не будет. Я не доверяю никому. Поэтому не принимай это на свой счет. Все что ты слышишь, что кажется необычным, странным говоришь мне. На все вопросы обо мне отвечаешь сухо и по факту, затем отправляешь ко мне, мол больше тебе не известно, так как сама меня плохо знаешь. Графская внучка по улицам не шастает, откуда тебе ее знать. Про родителей моих говоришь то, что известно всем. Отец умер в мое младенчество, а мать живет в горах отрешившись от окружающего мира. Такое с альвами наших земель не редкость. На этом все.

Она слушала внимательно, затем просто кивнула. Я знала, что говорю с напором, но шутить с этим, времени не было.

- Что касается моих талантов, то об этом я не хочу, чтоб ты даже заикалась. Но думаю, это очевидно, если ты не хочешь быть закопанной заживо. Это, к слову, традиция Ричаргерских старших, - конечно я ее пугала, хотя традиция такая ходила в их роду. Убить они были способны, в этом я не сомневалась.

- Я не подведу Вас.

- Тебя, - выдохнула я. Можно на ты, когда рядом никого.

- Хорошо, - просияла она.

- На Вас..эм..на тебя Эрик уж больно серьезно смотрит.

Я повернула голову и заметила его взгляд. К слову, даже видя, что я на него смотрю отвел он его не сразу. Не нравился мне этот взгляд.

- Думаешь, он о чем-то подозревает? - решила я спросить, что думает она. Кто знает, что я пропустила пока в отключке валялась.

- Возможно, его смутило тело одного из здоровяков, - я скрипнула зубами. Черт, ну почему он такой внимательный, явно и Антону именно он эту мысль подкинул. - Но думаю сейчас дело в другом, - заключила она.

Глава 6. Незваный гость 

ЭРИК 

Я слушал как отчитывают Антона и молчал. Да и что было сказать, я не лучше. После того, как граф приказал пройти Антона в кабинет, а меня отнести "бедную полуживую девушку" в комнату - так выразилась графиня, которая странным образом прониклась к ней подозрительным сочувствием. Мои мысли были пусты. Я просто слушал, даже не стараясь вникать. За все пришлось отдуваться Антону и Хансу. У графа же вопросы не иссякали. Он разве что не спросил в какой одежде были нападавшие. А мысль о том, что завтра утром ему придется обо всем рассказывать ее деду вообще вводила его поочередно то в унынье, то в дикое бешенство. 

- Какие прекрасные мысли тебя посещают! Все пропали, и ты решил проверить местность, взяв с собой юную барышню. Она то, конечно, сможет лучше справиться, чем двое парней-слуг, или двое бывших солдат, - сказал граф Антону, намекая на нас с Хансом. 

Графиня же молча сидела, схватившись за голову, после того как перестала давать распоряжения на счет лекаря и комнат девушек. 

- А еще сегодня утром мне придется общаться с семьей умершего парня. Если бы, вы вернулись назад, переночевав первую ночь, то он, возможно, был бы все еще жив, - почти заорал отец.  

- Двигать его было нельзя с такими переломами, - нашелся Антон. Однако у графа еще опасней блеснули глаза. 

- А почему?! Все потому, что вы отказались брать коляску для дам, посадив их как каких-то вояк на лошадей. Нет, милая, ты слышишь? Посадить свою невесту на лошадь, и отправить к себе домой скакать верхом трое суток. Как она не сбежала от тебя за эти три дня, да не ославила такого женишка по всем графствам. 

- Похоже он решил до дома лишь ее тело довести, - не отрывая голову от рук сказала графиня. 

- Ханс, а ты куда смотрел? 

- Он предлагал взять коляску, - устало сказал Антон.  

Я помнил еще по детству, что каким бы нетерпимым мог быть друг, он никогда не допускал несправедливости к своему окружению. За ошибки он отвечал сам. 

- Ну конечно, кто бы еще слушал, старого военного-дипломата, - опять устремил свой взгляд на Антона его отец. 

- А я еще девушку боялась, нет это мой сын с гор спустился, а не она, - запричитала в своей манере графиня. 

- Да мы все вместе так решили, чтобы внимание лишнее не привлекать, - вмешался я. 

- Эрик, это не твоя невеста, и головой должен был думать Антон. Я хочу доверить ему управлять графством. А он с одной девушкой управиться не смог.  

- Ну фактически их было две, - наигранно заявил Антон, явно специально играя с огнем. Последнее время это было его любимым занятием. 

- Я понял, что шутки, это единственное, что у тебя получается, - процедил граф. 

- Пусть идут спать. Утро вечера мудренее, - устало сказала графиня, укутавшись в шаль. 

- Не думай, что утром мое настроение изменится, Антон. А теперь идите по комнатам, и чтобы с утра все вместе были у меня. Если девушки к тому времени будут в порядке, то вместе с ними, - буквально прорычал он.  

Мы кивнули и начали покидать кабинет. 

- Ханс, останься, я хочу с тобой наедине поговорить, - уже спокойней сказал граф. 

Затем дверь захлопнулась. 

- Она в порядке, в себя не приходила? - устало спросил Антон. 

- Нет, я просто отнес ее куда сказала графиня. Синяя комната в гостевом крыле. 

- Почему интересно, мать же любит порядок в таких делах. Альвы из графства Люфьяберг всегда живут в белых комнатах. А синие даются только Фрейям, а ну и тебе, - он ухмыльнулся. 

- Про спутницу никто не говорил графине, поэтому пришлось резко менять планы. Твою невесту положили в единственную оставшуюся готовую комнату. 

- Что ж, мать официально приняла девушку, раз определила ее туда. Ведь именно ту комнату они обставляли вместе с Валерианой. Это ее любимая комната. 

- Там раньше жил отец Валери, - меня напрягало, что Антон об этом вспомнил. 

- Хорошо хоть в комнату Валери не поселила, а то было бы слишком странно, - его явно это развлекало, точнее он делал вид. - А, точно она же тобой занята.  

Правда в том, что ему не нравилось, что я там жил. Безумно не нравилось. 

- Я уже понял, что тебе нужно на ком-то отыграться, но найди себе другую жертву, - процедил я, закатив глаза. 

- Да нет, я просто никогда не спрашивал, зачем тебе ее комната. 

- Твоя сестра собиралась сделать из нее зал для медитации. Ее любовь к Валери ниже нулевой отметки, после произошедшего. 

- У Виолы порой действительно крышу сносит, особенно если это касается тебя, - явно двусмысленно ответил он. - Ладно, я пойду к себе. Если она придет в себя, дай мне знать. Моя невеста ночует ближе к тебе, чем ко мне. 

- Не ревнуй, - ухмыльнулся я. 

- Это конечно будет очень тяжело, но я постараюсь, - иронично ответил Антон. 

Девушка действительно ночевала в соседней комнате, Антон же, жил в другом крыле этажом выше, где спали, как считалось, хозяева дома. Такое разделение пошло еще с детства, а потом уже никто не захотел переезжать. 

Глава 7. Игры за хитрость

АДРИАНА 

Я стояла спиной к комнате, которая меня душила. Каждая минута тут, казалась мне адом, но на моем лице не дрогнул ни мускул. Ругать себя, за то, что я сделала в полубредовом состоянии, было просто бессмысленно. Важно просто не допускать новых ошибок. Иветта видела мое настроение, но объяснять его ей точно не стоило. Мы сами неплохо придумываем, когда не знаем правды, и что бы она не придумала, все будет лучше действительности. 

Я прекрасно знала, что сегодня мне придется не сладко и такой вот раз драйв с утра не послужит мне хорошим началом. Мысли о том, что сейчас делает моя мать, насколько подавлен сейчас мой дедушка из-за разлуки со мной. Все эти мысли давили, и совсем не влияли на меня положительно. Чтобы себя взбодрить я придумала весьма странную стратегию даже для себя самой. Но то, что она подействует, я не сомневалась. 

В комнату зашла горничная, но увидев, что я не только встала, но еще и не одна, она решила поспешно удалиться, сказав, что через пол часа будет завтрак. 

- Постой, а не подскажешь, где комната моего жениха?  

Она удивленно на меня уставилась, и я поняла, что поспешила. Видимо в курсе только приближенные к графу, ну что ж, не страшно это не мои проблемы. 

- Комната Антона, - пояснила я. 

Ее брови потянулись к потолку, но она быстро вязла себя в руки. 

- Она в левом крыле, на третьем этаже, справа вторая дверь. 

- Благодарю. 

Сказав это, девушка удалилась. 

Я, накинув на плечи легкий палантин, который не слишком уж помогал от моего озябшего состояния, но хотя бы скрывал мурашки, направилась уверенным шагом к двери. 

- Пойдем, прогуляешься, изучишь дом, - сказала я Ветте, сокращая ее имя и дистанцию, между нами. Мне здесь нужен был друг, а она зарекомендовала себя, лучше, чем я могла надеяться. 

- Ты разве не к жениху идешь?  

- Не переживай, если будешь лишней там, я тебе скажу, а пока наши отношения с ним до этого не доросли, - улыбнулась я. 

Она улыбнулась мне в ответ, выходя следом.  

Выбесить Антона, было основной задачей, ведь именно его злость, действовала на меня, как ведро холодной воды. Что бы я больше не творила всякий бред. 

Дорога до его комнаты не была слишком длинной, однако я успела поймать необходимый настрой, и уже представляла его озлобленное лицо, когда я постучусь в такую рань к нему. Однако по пути в мою голову пришла еще одна мысль, которая поставила передо мной задачу, требующую решения, и когда я увидела горничную, оно нашлось, само собой. 

- Постой, милая. 

- Да, госпожа. 

- Ветта, иди, я скоро приду, - она удивленно уставилась на меня, и отошла к окну, видимо мысль одной нарушать покой моего женишка в ее планы не входило. Что меня в конце концов более чем устраивало, так как насладиться этим я хотела сама. 

- Конечно.  

Разговор с горничной не занял и трех минут, поэтому, когда я закончила, меня ждало новое разочарование. В комнате было пусто. 

- Ну что ж, тогда идем на завтрак. 

Иветта спросила у проходящих мимо слуг, где находится семейная столовая, в которой гостей обычно не принимали, а ели лишь члены семьи. И видимо так как я тут теперь считалась кем-то "наподобие" местного жителя, накрывать официальный стол в гостевой столовой не стали. 

Коридоры были сделаны в бежевых и золотых тонах и смотрелись достаточно дорого, для второго по богатству графства. Я на секунду представила своего деда, которому такое убранство показалось бы совсем чопорным. Не было изюминки. Все слишком предсказуемо. А вот моя спутница крутила головой по сторонам с приоткрытым ртом. Хрустальные люстры, шторы из светло-коричного замша с оборками из золотого кружева. Подсвечники на стенах были украшены янтарем. Светло-коричневые ковровые дорожки с золотым узором, покрывавшие мраморные полы белого цвета вели прямо в столовую. Она была сделана в тех же оттенках, но в ней было больше белого и серебра. Должно быть дело в столовых приборах, которые давали соответствующий акцент. Огромное панорамное окно, которое выводило словно двери на балкон было наглухо закрыто, но пропускало столько света, чтобы сделать комнату достаточно уютной, несмотря на присутствующих там членов моей будущей "семьи". 

Мы пришли не первые, а практически последние. Не доставало нескольких членов семьи, судя по поставленным приборам. При виде меня, выражение у большинства стало беспокойным, а у графини и вовсе через чур взыскательным. Она словно впитывала весь мой внешний вид одним взглядом, ловя малейшую эмоцию, или движение руки. 

- Доброе утро, дорогая, - то, что Антон назвал меня так, на секунду заставило взгляд графини потемнеть, но она быстро вернула себе самообладание. 

- Доброе утро, прошу проходите. Очень рада наконец с Вами познакомиться. Меня зовут Паулина, моя дочь Виола, - ее голос был вежлив, слегка жеманен, и по-матерински хранил крохотную каплю ревности. На лице же ее дочери не было ничего кроме легко оттенка интереса, который в основном разбавлялся надменностью и брезгливостью. 

- Я тоже очень рада познакомиться с Вами.