Имперская Драконья Академия Санкт-Петербурга

Глава 1. Экзамен на прочность.

Зал ожидания больше напоминал оперный театр, общипанный бюджетными ремонтниками. Высоченные потолки, лепнина, когда-то изображавшая муз, а теперь — с отбитыми носами и крыльями. Стены цвета увядшей охры. И холод. Вечный, промозглый холод казённого здания, который не берут даже чудовищные чугунные радиаторы, пыхтящие в углах. Он пробирался под толстую шерсть моей парадной формы, и намертво впивался в кости.

Я сидела на деревянной скамье, втиснутой между такими же, как я, курсантами первого набора, и пыталась не думать о том, что через двадцать минут решается моя жизнь. Теоретический экзамен. Ключ. Пропуск в мир, который меня не жаловал.

Вокруг кипела жизнь. Я наблюдала, цепким, как у вороны, взглядом выискивая слабину, расчёт, страх. Это помогало не сходить с ума от ожидания.

Прямо передо мной, образуя живой щит из начищенных до зеркального блеска сапог и идеально отглаженных мундиров, топталась «золотая молодёжка». Дети генералов, министров, олигархов нового, магического разлива. Они не нервничали. Одна девчонка с фарфоровым личиком и соболиными бровями что-то рассказывала подруге, изящно размахивая рукой. На её тонком запястье блестел браслет — не золото, нет. Чешуйка. Матовая, переливчатая, мерцавшая собственным, тусклым светом. Чешуйка Имперского Златокрыла. Игрушка папика. Знак: «Я уже там, где вы будете ползать годами».

Мои пальцы сами сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Тупая, знакомая боль привела в чувство.

Спокойно, Верка. Ты не за браслетиками сюда пришла. Ты за оружием.

Мысль была холодной и твёрдой, как булыжник. Именно ею я замазывала все щели в собственной решимости последние полгода. С тех пор, как сбежала.

Воспоминания нахлынули внезапно, ярко, вопреки всем внутренним блокировка поставленных мной уже давно. Тихий, надтреснутый голос отца на кухне, пропахшей чаем и дешёвым табаком.

«Верка, ну куда тебе? Это же не наш уровень. Там дети… других кровей. Тебя сомнут. Или того хуже — ты станешь как они. Винтиком в их бесчеловечной машине. Останься. Поступай в нормальный институт. На врача. На инженера».

Мама молча плакала. Её молчание было хуже любых слов. В нём читалось: «Мы тебя вырастили, вытянули из той грязи, а ты… ты лезешь обратно. В самую пасть».

Они не понимали. Никогда не понимали. Их мир был миром выживания, тихого, затёртого до дыр достоинства. Работай, не высовывайся, бойся. Они боялись за меня. А я… я боялась стать ими. Смириться. Принять эту серую, безопасную нищету как данность.

Я сбежала ночью, с рюкзаком, набитым книгами по драконоведению, добытыми с аукционов за гроши, и скудными сбережениями. Оставила записку: «Не ищите. Это мой путь. Люблю». Последнее было правдой. И делало побег в тысячу раз тяжелее.

В Петербурге, в общежитии для абитуриентов из глубинки (тесная комната на восемь человек, вонь дешёвой еды и пота), я зубрила. Пока другие знакомились, строили первые связи — я вгрызалась в теорию магических потоков, анатомию драконов, историю Тихого Раскола.

Спала по четыре часа. Питалась тем, что дешевле. Цель была одна — пройти по баллам. По тому, что нельзя купить, украсть или получить по блату. По уму.

И вот я здесь. В логове зверя. И зверь этот смотрел на меня свысока с портретов на стенах — героические драконьи всадники, увешанные орденами, с безупречными, как у Воронцовых, лицами.

— Боже, как я волнуюсь, — вздохнула девушка слева от меня, ломая пальцы. — Говорят, в билетах будут вопросы по дифференциальной адаптации магиполей у несовершеннолетних особей. Я это так плохо конспектировала!

Я повернула голову, изучая её. Худющая, в очках с толстыми линзами, форма сидела на ней мешком. Не «золотая». Родом, скорее всего, из научной семьи, как Лёва Петров, о котором я слышала в коридорах. У таких были знания, но не было жёсткости. Их сносило первым же порывом.

— Если не знаешь, — сказала я ровно, не ожидая, что заговорю первая, — делай вид, что знаешь. Уверенность — половина ответа.

Девушка вздрогнула, уставилась на меня большими, испуганными глазами за стёклами.

—А… а вы не волнуетесь?

—Нет, — солгала я. Волнение было, но об этом ей знать не нужно.

—Я… я Алиса, — представилась она, чуть ли не кланяясь.

—Вера.

Разговор заглох. Алиса снова уткнулась в конспекты, шепча что-то себе под нос. Я отвернулась. Контакт не состоялся. И слава Богу. Друзей мне тут не нужно. Нужны союзники или инструменты. Пока не видела ни тех, ни других.

Дверь в глубине зала с тихим скрипом открылась. Невысокая, плотная фигура в форме инструктора без знаков различия. Женщина. Лицо — топографическая карта этой жестокой местности: шрамы, перетягивающие кожу у глаза и на щеке, жёсткий, прямой рот. Но главное — рука. Вернее, её отсутствие. Левый рукав мундира был аккуратно закреплён ниже плеча. На месте кисти — сложный механический протез, матовая сталь и полимер, имитирующий форму, но не живую плоть.

Тишина упала мгновенно, гулкая, как в склепе.

Женщина прошла несколько шагов вперёд, её протез издавал лёгкое, шипяще-щелкающее звуковое сопровождение. Она обвела нас взглядом. Взглядом хирурга, оценивающего биоматериал. Которым мы скорее всего и станем в ближайшее время.

—Меня зовут Хельга, — голос был низким, сипловатым, без единой эмоциональной вибрации. — Я главный инструктор по выживанию. Вы будете видеть меня часто. Если выживете после сегодняшнего.

Она сделала паузу, дав словам повиснуть в воздухе.

—Теоретический экзамен — первое. Тупых и ленивых мы отсеем здесь. Практика отсеет слабых и трусливых. Связь с драконом — бесталантных и духовно ущербных. К выпуску дойдут единицы. Меня это не волнует. Моя задача — дать вам шанс умереть правильно. Не как тупая скотина, а как солдат Империи, выполнивший долг.

Кто-то сзади сглотнул. Хельга это услышала. Её взгляд, как луч целеуказателя, упёрся в группу золотой молодёжки.