Иней под Кожей

Грань Дозволенного

Сталь. Холодная, безжалостная сталь – вот чем была пропитана каждая минута ее существования в Академии "Цитадель Кентавра". И эта тренировка не была исключением. Лина, известная здесь как «кадет Рин», тяжело дышала, опираясь руками о колени. Пот заливал глаза, щипал ссадины на ладонях, которые она заработала, проползая по металлическому покрытию полосы препятствий. Мускулы горели огнем, легкие требовали больше воздуха. Она чувствовала себя выжатой, как старый тряпкой, но где-то глубоко внутри все еще теплился огонек упрямства, не позволяющий упасть.

Она была здесь уже… сколько? Цикл? Два? Время в Цитадели текло иначе – измеренное не солнечными сутками, а жестким расписанием, сигналами тревоги и бесконечными испытаниями. Она привыкла к этому. Привыкла к давящей атмосфере, к настороженным взглядам других кадетов, к постоянному ощущению опасности. Усталость стала ее постоянным спутником, а сарказм – единственной отдушиной, которую она позволяла себе лишь во внутренних монологах.

Но главным фактором этой стальной реальности был он. Капитан Кайден Вольф. Он стоял в стороне, у края полигона, воплощение того самого холодного, безжалостного металла. Высокий, идеально прямой, в своей безупречной черной форме, он производил впечатление высеченной из камня статуи. Его лицо – резкие, красивые черты, тонкие губы, светлые, почти прозрачные, ледяные глаза – никогда не выражало ничего, кроме холодной оценки. Сейчас он смотрел на нее. Просто смотрел. Но Лина чувствовала этот взгляд всем телом, словно он был невидимым лучом, сканирующим ее насквозь, взвешивающим каждый ее вдох, каждое движение.

Это была не обычная тренировка Элитного потока. Это было одно из его личных, «корректирующих» занятий. Он гонял ее до предела, используя самые жесткие программы полигона, словно пытался выбить из нее ее «аномальность», ее земные рефлексы, ее непокорность. Он не кричал, не ругался. Его команды были короткими, точными, бесстрастными. Но в его молчании, в его взгляде, в том, как он не отрываясь наблюдал за ней, было что-то… личное. Интенсивное.

«Ну что, Капитан Ледышка, — подумала Лина, выпрямляясь и растирая запястье. – Доволен шоу? Не слишком зрелищно для твоих высоких стандартов?»

Она сделала шаг в его сторону, готовая услышать вердикт – очередное сухое замечание о ее технике или выносливости, назначение дополнительных штрафных кругов.
— Ваше время прохождения неудовлетворительно, кадет Рин, — произнес он наконец своим ровным, металлическим голосом. – На тринадцать секунд хуже предыдущего результата. Ваши рефлексы замедленны. Концентрация нарушена. Истощение?

В его вопросе не было ни грамма сочувствия, только холодная констатация факта.
— Кажется, да, сэр, — ответила Лина, стараясь придать голосу максимум безразличия, но позволяя сарказму проскользнуть в интонации. – У меня не кибернетические импланты вместо мышц, к сожалению. Я просто человек. Пока еще.

Она видела, как его взгляд стал чуть острее. Он не одобрял ни ее сарказма, ни ее «слабости».
— Человек в Академии должен быть машиной, кадет, — его голос стал тише, но от этого только более опасным. – Машиной для выполнения приказов и достижения цели. Эмоции и слабость – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Особенно вы. Ваше… спонтанное поведение уже доставляло вам неприятности.

Он сделал шаг к ней, сокращая дистанцию. Лина почувствовала, как учащается ее пульс. Не от страха. От напряжения. От его близости. От той странной, опасной ауры, которая исходила от него.
— Вы нуждаетесь в… особой коррекции, Рин, — сказал он, его взгляд изучал ее лицо. – В ситуации, где вы не сможете полагаться на свои дикие инстинкты или случайное везение. Где вам придется полностью контролировать себя. Или погибнуть.

Он сделал паузу, и Лина почувствовала, как по спине пробегает холодок. Это был не стандартный тест. Это было что-то новое. И, судя по его тону, что-то очень серьезное.
— Следующая тренировка, — объявил он, и в его голосе появилась нотка предвкушения, от которой у нее сжался желудок. – Симулятор экстремального выживания. Модуль «Черный Отсек». Вы и я. Вдвоем. Подготовьтесь, кадет. Это будет… показательный урок.

Симулятор экстремального выживания. Вдвоем. Только она и он. В замкнутом пространстве, имитирующем смертельную опасность. Это было слишком нестандартно, слишком рискованно, слишком… личным. Впервые с момента ее прибытия в Академию страх смешался с другим чувством – острым, пугающим любопытством. Что он задумал? И к чему приведет этот «показательный урок»?

Под Давлением

Симулятор "Черный Отсек" оказался еще более пугающим, чем она могла себе представить. Не обычная кабина, а огромный, сложный комплекс, способный имитировать самые экстремальные условия. Они с Кайденом вошли в темный, узкий люк, который тут же с шипением запечатался за ними. Внутри царил полумрак, воздух был холодным и влажным, пахло металлом и… тлением. Вокруг – имитация поврежденного отсека космического корабля: искореженные переборки, свисающие кабели, неработающие пульты управления, обломки оборудования. Слабые аварийные лампы лишь подчеркивали атмосферу разрушения и безнадежности.

— Условия: потеря атмосферы, поврежденные системы жизнеобеспечения, ограниченные ресурсы, — голос Кайдена прозвучал рядом, спокойный и четкий, несмотря на гнетущую обстановку. – Ваша задача, кадет Рин – восстановить подачу кислорода и энергии в отсек, используя аварийные протоколы и подручные средства. Время ограничено. Я буду наблюдать.

Он остался стоять у входа, ставшего теперь стеной, словно часть интерьера, его фигура почти сливалась с тенями. Лина же должна была действовать. Она двинулась вперед, ориентируясь в полумраке. Каждый шаг отдавался эхом. Она искала аварийный пульт, обходила завалы, пытаясь найти рабочие узлы. Тренировки с Кайденом научили ее многому – быстро оценивать обстановку, искать уязвимые места, использовать окружение. Но здесь, в этой пугающе реалистичной симуляции, все казалось невероятно сложным.

Воздух становился все разреженнее. Лина чувствовала, как начинает кружится голова, перед глазами появляются мушки. Индикаторы на ее учебном скафандре (который они надели перед входом) предупреждающе мигали. Система жизнеобеспечения симулятора явно была настроена на предельный реализм.

Она добралась до аварийного пульта. Он был поврежден. Панель разбита, провода оборваны. Стандартный протокол – поиск запасного пульта или ремонт этого. Но времени не было. Паника начала подкрадываться.

«Успокойся, Лина, — приказала она себе. – Думай. Нестандартно. Что бы ты сделала на Земле?» На Земле она бы попыталась соединить провода напрямую. Или использовать свою силу. Силу…

Она посмотрела на поврежденный пульт, на оборванные кабели. Она сосредоточилась, вспоминая то чувство потока энергии, которое испытывала, воздействуя на турели или замки. Она протянула руки к оборванным проводам, пытаясь почувствовать их «суть», их функцию. Она не знала, как это работает, просто хотела, чтобы они соединились, чтобы энергия пошла.

Она почувствовала знакомое покалывание в кончиках пальцев, слабый гул в голове. Провода в ее руках замерцали слабым синим светом, а затем, словно под невидимым воздействием, их оборванные концы сдвинулись, приблизились друг к другу… и соединились. Не идеально, не герметично, но достаточно, чтобы восстановить контакт.

Лина поспешно нажала на уцелевшую кнопку на пульте. Замигала зеленая лампочка, послышался тихий гул – система жизнеобеспечения начала восстанавливаться! Воздух в отсеке стал плотнее, дышать стало легче. Сработало! Ее сила сработала!

Она обернулась к Кайдену, чтобы сказать ему об этом, но замерла. Он вышел из тени и стоял всего в нескольких шагах, его лицо было обращено к ней. Он все видел. В его глазах больше не было холодной непроницаемости. Было… изумление. Глубокое, нескрываемое изумление, смешанное с чем-то похожим на… опасение? Он быстро моргнул, и маска вернулась на место, но Лина успела увидеть трещину.

— Неплохо, кадет, — произнес он ровно. – Неортодоксальный ремонт. Эффективный. Можете объяснить?

— Я… я просто… соединила провода, сэр, — пробормотала Лина, не зная, что сказать о силе.

— Я видел, кадет, — его голос стал тише. – Я видел, как провода соединились без физического контакта. Как энергия… отреагировала на вас. Что это было?

Ситуация была напряженной. Он знал. Он видел ее силу. Но прежде чем Лина успела ответить, симулятор, который до этого работал идеально, внезапно затрясся. Раздался пронзительный вой сирены, свет замигал еще сильнее, а затем – громкий треск! Часть искореженной переборки над ними с грохотом обрушилась, заваливая проход.

Это не было частью симуляции. Или, по крайней мере, не должно было быть. Что-то пошло не так. Лина инстинктивно вскрикнула и отпрянула, но обломки падали слишком быстро.

Кайден бросился к ней. Одним стремительным движением он подхватил ее, прижал к себе, закрывая своим телом, и рванул в сторону, уходя от основного удара. Тяжелая металлическая балка рухнула буквально в сантиметрах от их голов. Они упали, прижатые друг к другу, в узкую нишу между обломками и стеной. Пыль висела в воздухе, освещение погасло окончательно, оставив их в полной темноте и тишине.

Непосредственная опасность миновала. Они были целы. Но оказались заперты в этой тесной нише, прижатые друг к другу его сильными руками. Адреналин все еще бушевал в крови, дыхание сбилось у обоих. Ощущение его тела, плотно прижатого к ее, было ошеломляющим. Она чувствовала его силу, его тепло, запах его формы, его тяжелое дыхание у своего уха. Он не отпускал ее сразу, его хватка была сильной, почти болезненной.

Напряжение, копившееся между ними на протяжении недель тренировок, взглядов, саркастических пикировок, в этот момент достигло критической точки. Они были на пределе. Физически, эмоционально. И в этой кромешной тьме, прижатые друг к другу после пережитой опасности, все барьеры, все маски, казалось, рухнули.

Точка Кипения

Время в темноте и тишине застыло. Они все еще были прижаты друг к другу, и Кайден не спешил отстраняться. Его руки, обнимавшие ее, были стальными, но Лина чувствовала, что они слегка дрожат – от напряжения? От адреналина? От чего-то еще? Ее собственное сердце колотилось как сумасшедшее, и она чувствовала, как его сердце бьется в такт с ее. Влажное тепло их тел, теснота ниши, запах пыли и озона, смешанный с его запахом – все это создавало удушающую, заряженную атмосферу.

Он медленно опустил голову, его дыхание коснулось ее виска.
— Ты… ты цела? – прошептал он хрипло, его голос был низким, не похожим на его обычный тон.
— Да… я цела, — так же тихо ответила Лина. – Благодаря вам.

Он не ответил сразу. Его хватка стала чуть слабее, но руки не отпустили ее. Он остался прижат к ней, его подбородок покоился на ее голове. Лина чувствовала, как его дыхание выравнивается, становится глубже. Но напряжение между ними никуда не делось, наоборот, оно нарастало, концентрируясь в этой тесной нише.

Все, что копилось неделями – его ледяной контроль и ее огненное упрямство, его изучающие взгляды и ее дерзкие ответы, ощущение его власти над ней и ее скрытой силы, их необъяснимое, опасное притяжение – все это рвалось наружу. Пережитая опасность, адреналин, физическая близость – это был спусковой крючок.

Кайден медленно поднял голову. Даже в темноте Лина чувствовала, как он смотрит на нее. Его рука скользнула с ее спины на щеку. Пальцы, обычно холодные и точные, были горячими и слегка дрожали. Он осторожно повернул ее лицо к себе. Лина замерла, ее дыхание остановилось. Она знала, что сейчас произойдет. И она не сопротивлялась. Она хотела этого.

Он наклонился, и его губы коснулись ее губ. Поцелуй был нежным, почти неуверенным в первое мгновение, а затем стал глубже, требовательнее. В нем была вся его сдерживаемая страсть, вся борьба с самим собой, все его желание обладать ею, которое он так долго подавлял. Его губы были горячими, его поцелуй – влажным и глубоким, он словно пытался впитать ее в себя, заполнить собой. Лина ответила ему с такой же страстью, вкладывая в поцелуй все свое отчаяние, свою усталость от борьбы, свое необъяснимое влечение к нему.

Их руки скользили по телу друг друга, исследуя, сжимая, притягивая ближе. Его обычно безупречная форма была смята и покрыта пылью, ее форма тоже была далека от идеала, но это не имело значения. Все, что существовало в этот момент – это они двое, их тела, их желание, их эмоции, вырвавшиеся на свободу в этой темной, тесной нише, посреди имитации разрушенного корабля.

Он целовал ее шею, спускаясь ниже, его прикосновения были одновременно нежными и требовательными. Лина застонала, вцепившись пальцами в ткань его формы на спине. Ее тело горело от желания, от близости его тела. Он был огнем, плавящим лед ее страха, она – искрой, воспламеняющей его подавленную страсть. Это не было нежностью романтики, это был прорыв, взрыв эмоций, слишком долго удерживаемых в темнице самоконтроля и правил.

В какой-то момент, в пылу страсти, он застонал, ее имя или просто звук, полный боли и желания. Его ледяная маска окончательно рухнула, обнажив не только страсть, но и уязвимость, и что-то похожее на отчаяние от потери контроля. И это сделало его еще более притягательным в глазах Лины. Она знала, что этот момент – опасный, запретный, немыслимый – изменит все. Но сейчас это не имело значения.

Внезапно раздался громкий щелчок, и освещение в отсеке, хоть и мигающее, включилось. Сработал какой-то аварийный генератор. Свет резко выхватил их из темноты – прижатых друг к другу, скомканных, с покрасневшими лицами и растрепанными волосами.

Момент близости был оборван так же внезапно, как и начался. Кайден резко отстранился, словно его ударило током. Его глаза, еще секунду назад полные страсти, мгновенно вернули свою ледяную холодность. Его лицо стало непроницаемым. Он быстро привел в порядок свою форму, отвернулся, избегая ее взгляда.

— Симулятор… восстановлен, — произнес он ровно, хотя его дыхание все еще было неровным. Его голос снова стал металлическим. – Тренировка… окончена, кадет.

Он не посмотрел на нее. Он просто пошел к ближайшему выходу из отсека, продираясь через обломки, словно ничего не произошло. Оставив Лину стоять посреди разрушения, дрожащую, сбитую с толку, с горящими губами и сердцем, разрывающимся от смеси страсти, смятения и боли от его внезапного отступления.

Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Что это было? Что он сделал? Что она сделала? Вопросы роились в голове. Ее тело все еще гудело от его прикосновений, ее губы горели от его поцелуев. Но его внезапная холодность, его быстрый уход, словно это был просто очередной тест, очередной срыв, который он тут же взял под контроль, причинили ей боль.

Она осталась одна в симуляторе, освещенном мигающими аварийными лампами. Опасность миновала. Тренировка окончена. Но ничего не закончилось. Все только начиналось. И последствия этого момента, этой ночи, этой искры под кожей, которая прорвалась сквозь лед контроля, были совершенно непредсказуемыми. Она пришла в этот мир в поисках чего-то лучшего, чем ее серая жизнь. Она нашла опасность, тайны, силу и… его. Капитана Кайдена Вольфа. И теперь их судьбы были связаны этой тайной, этой силой и этим моментом, который невозможно было забыть. Рассказ окончен, но история Лины Терран в Цитадели Кентавра только набирала обороты.

Вспышка и Отступление

Резкий, мигающий свет аварийного генератора ударил по глазам, выхватывая их из темноты. На секунду они были застывшей картиной: Лина, прижатая к стене, тяжело дышащая, с растрепанными волосами и распухшими от поцелуев губами; Кайден, нависший над ней, его форма смята, на лице – отпечаток страсти, мгновенно сменяющийся шоком. Этот миг, пойманный стробоскопом умирающих ламп, был квинтэссенцией всего, что они подавляли.

Затем – отступление. Неловкое, резкое, почти болезненное. Кайден отпрянул так быстро, словно его ошпарили. Его ледяная маска вернулась на место с пугающей скоростью, затягивая трещину, обнажившуюся секунду назад. Лицо – непроницаемое. Взгляд – холодный. Дыхание – все еще сбившееся, но под контролем.

«Патhetic mammal», — прошипел внутренний голос Регины, наблюдая за его реакцией. Биологический алгоритм: страсть, выброс гормонов, затем – страх перед потерей контроля, инстинкт самосохранения (репутационного, статусного). Предсказуемо. И, следовательно, скучно.

Лина стояла, дрожа – от пережитого, от адреналина, от резкости его отстранения. Губы горели, тело гудело от его прикосновений. В голове – хаос. Что это было? Срыв? Тест? Или… что-то настоящее, от чего он тут же сбежал? Боль от его внезапной холодности была острее, чем любая физическая травма.

— Симулятор… восстановлен, — голос Кайдена прозвучал механически ровно, но Лина чувствовала в нем едва уловимое напряжение. Он уже двигался, пробираясь через обломки к проходу. — Тренировка… окончена, кадет.

Он не смотрел на нее. Он просто уходил. Оставляя ее наедине с последствиями момента, который не должен был случиться. Ее грудь вздымалась от сдерживаемых эмоций. Гнев, обида, унижение смешивались с жгучим остатком желания и полным непониманием.

Но тут раздался другой звук. Не сбой симулятора. Не вой сирены. Тихий, нарастающий гул. И вибрация. Пол под ногами задрожал. Не имитация разрушения, а что-то… реальное. Системы Цитадели реагировали.

Кайден резко остановился. Его голова повернулась, он прислушивался, его взгляд метнулся к ближайшей панели индикаторов, которая тоже мигала, но не аварийным, а… служебным сигналом. Лина видела, как напряглось его тело.

— Что это? – спросила она хрипло.

— Не знаю, — ответил он тихо, но в его голосе прозвучала стальная нотка тревоги. Он достал свой комм. Экран вспыхнул, показывая сообщение. Лицо Кайдена стало еще мрачнее. — Это не тревога. Это… блокировка сектора. Идентификация… Кадет Рин. Симулятор «Черный Отсек».

Лина похолодела. Блокировка? Идентификация?

— Они знают, что я здесь? – прошептала она.

— Хуже, — Кайден убрал комм. Его взгляд был тяжелым, пронзительным. Лед в его глазах вернулся, но теперь в нем плескалась и холодная ярость. — Симулятор… не сломался случайно, Лина. Это была ловушка. Для тебя. И они только что ее активировали.

«Ах, вот как, — усмехнулась Регины. — Ты наконец-то понял, что твои "случайные сбои" слишком очевидны. И решил сделать их частью плана антагонистов. Неплохо. Банально, но уже не так топорно.»

Пол под ногами снова задрожал, сильнее. Раздался лязг металла. Гермодвери по периметру сектора с грохотом начали опускаться. Они были заперты в симуляторе. Снаружи раздались голоса. Приказы. Тяжелый, размеренный топот ботинок.

— Служба безопасности, — констатировал Кайден, его голос снова стал командным, в нем не было ни тени недавнего срыва. Он вернулся к своей роли. Роли офицера, загнанного в угол. — Они идут за тобой. И теперь, кажется, за мной тоже. Твоя сила… они видели, как ты восстановила пульт. Как провода… отреагировали. Это был тест. Или провокация.

Он посмотрел на нее. В его взгляде больше не было страсти, только расчет и холодная решимость. Момент близости испарился, вытесненный непосредственной угрозой.

— Лина, — произнес он твердо. – Твоя сила. Ты можешь… повлиять на замки? На системы блокировки этих дверей?

Лина смотрела на гермодверь, которая медленно, неумолимо опускалась, отрезая им путь к отступлению. Напряжение, страх, гнев – все смешалось внутри. Но под этим вихрем… она почувствовала тот самый спокойный поток, который помог ей с турелями. Ее истинная сила. Та, что слушалась воли, а не эмоций.

Она кивнула, сжимая кулаки.

— Я попробую. Но я не знаю, насколько это сработает.

— Должно сработать, — Кайден уже направлялся к панели управления дверью, оставшейся поблизости. — У нас нет другого выхода. Как только дверь откроется – бежим. Любой ценой.

«Вот так, — удовлетворенно отметила Регины. — Никаких соплей. Только действие. Только выживание. Использование 'эротического триггера' для создания уязвимости перед лицом новой, более серьезной опасности. Хорошо.»

Лина подошла к массивной стальной двери, игнорируя лязг других опускающихся решеток и приближающиеся голоса. Она приложила ладони к холодному металлу. Закрыла глаза. Отпустила все лишнее – страх, гнев, смущение от только что произошедшего. Сосредоточилась на двери. На ее механизмах. На ее "сути". Она почувствовала сопротивление – не физическое, а… концептуальное. Воля системы, приказ остановить.

Она направила свой поток. Спокойный, но несгибаемый. Волю – против воли. Приказ – против приказа. "Открыть", — беззвучно приказала она, вкладывая в это всю свою силу, все свое желание вырваться.

Серебристое сияние окутало ее руки, металл под ними завибрировал. Раздался тихий, высокий звон. Гермодверь заскрежетала.

— Получается? – голос Кайдена был напряженным.

— Да! Идет! – выдохнула Лина, чувствуя, как напряжение нарастает, как сила вытекает из нее. Это было тяжело. Сопротивление было огромным.

Дверь двигалась медленно, мучительно. Опускающиеся решетки позади них почти сомкнулись. Голоса снаружи стали громче, уже совсем близко.

— Быстрее, Лина! – крикнул Кайден. Он стоял рядом, прикрывая ее своим телом, готовый к встрече с первыми врагами.

И в этот момент, когда до полного открытия двери оставались считанные сантиметры, сияние вокруг рук Лины вспыхнуло ярче, а потом резко оборвалось. Замок издал громкий, предсмертный скрежет… и встал. Завис. Ни открыт, ни закрыт.