Инквизитор

1

Двадцать четыре года назад. Кальдера

В библиотеке бывшего Управления Кальдеры царил полумрак. Свет горел лишь у входа и у дальнего пюпитра, за которым стоял послушник. Точнее, он был послушником. Сообщение о том, что боги больше не решают судьбу этого мира, до него дошло в темном грязном кабаке на окраине города.

Он не поверил. Он мало кому верил. Даже в того бога, которому служил, он не очень верил. Но это было нечто, что действительно существовало. Молитвы ему восстанавливали силы, он давал магию, которой пользовались мастера в монастыре. И они давали ему те дни, месяцы, годы покоя, которых наверно уже не будет.

               Последующие несколько дней он помнил довольно плохо. И то, как он бежал из того кабака, как нашел одежду городского работяги, как скрывался от толп, яростно громящих храмы. Теперь он прятался в этом величественном здании, а о его нахождении здесь знали лишь немногие, те, кому он мог доверять.

- Мендоса.

               Послушник обернулся. Фонарь, прикрепленный к стене неподалеку, осветил его лицо. Младший командир городских стражников по имени Коррьентес невольно поморщился. Мендоса выглядел… ну, не мечта девок, это точно.

               Длинное узкое лицо с сильно выдающимися скулами, ранние морщины, горбатый нос, далеко выступающий вперед подбородок с глубокой ямкой. Волос в двадцать семь осталось совсем мало, две большие залысины давно превратились в одну, и шевелюра осталась только на самой макушке. Отталкивающая внешность. Но самым отталкивающим во всем Мендосе был взгляд его зеленоватых глаз. Они буквально пронзали человека насквозь.

               И непонятно было, почему Коррьентес впустил его в здание Управления тогда, когда толпы громили город. Что-то в нем было такое притягательное, и в то же время отталкивающее. Характер у него тоже был… своеобразным. Если он что-то просил, то говорил об этом один раз, считая, что человек все усвоит и обязательно исполнит.

- Что?

- У меня новости.

- Хорошо, - послушник отошел от пюпитра. – Я слушаю.

               Так говорит, будто это Коррьентес ему должен, а не наоборот.

- Король мертв. Глава королевской стражи открыл ворота толпе.

- Предательство?

- Да. И… К нам, то есть, к тебе, обратился Инквизитор.

               Мендоса напрягся. Конечно, он же маг, хоть и послушник, но по способностям точно маг, причем не последний. Все маги не любят инквизиторов. Хотя они ее и создали. Несколько человек во главе с младшим братом уже покойного короля боролись с еретиками, которые служили Темному богу Севера и нарушали магические законы. Очень часто они превышали свои полномочия и карали даже тех магов, которые ни в чем таком замешаны не были. И если к магу обратился инквизитор, тем более главный, то тут что-то явно не чисто.

- Что ему нужно?

- Он хочет с тобой поговорить.

               Мендоса покачал головой и без слов двинулся к выходу. Хоть бы чего сказал.

               Коррьентес двинулся за ним. В конце концов, просто любопытно, для чего же понадобился послушник Инквизитору, которого за спиной называли Черным Робом?

               Его посланник, хмурый воин в белой форме, сидел около входа. Завидев Мендосу, он стал рассматривать его с интересом. Послушник не обратил на это внимания и сразу спросил:

- Зачем я Роберту?

- Инквизитор мне не сказал, - воин встал и оперся об посох. Ему около тридцати, и сохранился он в разы лучше послушника. Светлые волосы контрастировали с загорелым лицом, на котором не было заметно морщин.

- Я должен проводить вас до штаба Инквизиции.

- Тут до Кристальной крепости идти три шага.

- Инквизитор не в крепости.

               Коррьентес поднял бровь.

- А где тогда?

- Я покажу.

- Ты тоже пойдешь? – спросил Мендоса с некоторым раздражением. Ему не нравилось все это.

- Да, а что мне по-твоему, тут сидеть? Пустые залы сторожить? Рано или поздно безумцы доберутся и до сюда, так что надо уходить, и уходить сейчас.

- Как хочешь. Пошли, - обратился он к инквизитору. -  И еще, как тебя зовут?

- Карлос.

- Карлос, далеко идти?

- Нет, он в городском храме. Тут пара-тройка кварталов.

               Коррьентес усмехнулся. Надо же, нашел где спрятаться. Когда пронеслась весть об изгнании богов, когда небо сутки напролет озаряли странные всполохи, десятки бедняков, безземельных крестьян, ведомых несколькими безбожниками, ворвались в городской храм и устроили внутри кровавую бойню, попутно разграбив все, что можно.

Карлос приоткрыл тяжелую дверь, выглянул на улицу. Подал знак рукой и Мендоса с Коррьентесом начали движение.

На площади перед зданием городского Управления было хорошо. Тихо, прохладно. С близкого моря дул легкий ветерок. Но им не на море. В другую сторону.

Довольно чистый, мощеный камнем переулок, широкая улица, грустно смотрящая темными вывесками лавок, длинный переход. Совсем не было видно людей.

2

- Вперед!

               Воин Ордена с ноги вынес дверь крестьянской хибары. Отряд влетел внутрь. Пусто.

               Мендоса злобно сплюнул. Вторая деревня уже. И снова пустая.

               Где же народ? Где узколобые крестьяне, которые даже во время войны не всегда уходят с насиженных мест?

               Отряд инквизиторов двинулся и пошел по полосе грязной жижи, некогда именовавшейся дорогой, к дому местного землевладельца, стоявшего на холме. Мендоса шел по обочине, изредка поглядывая по сторонам. Все-таки надо было взять Карлоса с собой. В последнем рейде он получил легкое ранение ноги и, в принципе, мог пойти и в этот, но Мендоса решил, что не стоит зря тревожить рану – все-таки бывшему разведчику больше сорока, пора и честь знать.

               Где-то там, за перевалом, на восток, ближе к Гаурусскому заливу, шла армия Измаила. Так его называли те, кому удалось бежать из тех мест. Точной информации, что творилось в сотне-другой миль от Кальдеры, не было. Один говорил одно, другой другое.

               Жителей же этой деревни не было видно совсем. Где они? Куда они делись? Слишком сложно. Это не политика – это война, цена которой – жизнь человечества. Твари, монстры, все это заполоняло то, что прежде было заселено людьми.

               Дом лендлорда, прежде сверкавший богатством, был полуразрушен, но что-то здесь можно найти. Потемневшие стены, ввалившаяся внутрь крыша, двери, снятые с петель.

- Отдыхать! Занять дом! Приготовить пищу и отдыхать!

               Воины Ордена быстро прошлись по комнатам. Пища была с собой, но ее было очень мало. Хватит на день, но не больше. Сначала вещмешки казались просто огромными. Но из-за чертового дождя еда превратилась в нечто неудобоваримое. А в крестьянских домах никаких пожитков пока не находили.

               Мендоса не стал заходить в дом. Одежда в любом случае промокла насквозь. Карлос, тот так вообще любит такую погоду. Но его здесь нет. Еле как удалось уговорить самого, а еще сложнее было заставить Коррьентеса дать тому неделю выходных. Ему же наплевать.

               Коррьентес стал тыловой крысой. Редко выходил из крепости, еще реже – из центра Кальдеры, и совсем никогда – за ее пределы. Людей он перестал считать уже давно – король давал ему столько, сколько надо. И умирали они десятками, если не сотнями. Никакого опыта, просто мясо. Мендоса не понимал этого, хотя особых сантиментов не испытывал.

               Но он стал слишком часто уходить в себя.

               Это были моменты его слабости. Человек, собственноручно обезглавливающий мятежников, без колебаний отправляющий на смерть десятки и сотни, закрывался в комнате, просто сидя в кресле. На глазах, видевших смерть соратников и галлоны крови, появлялись слезы. Это приводило его в ярость, но поделать с собой он ничего не мог.

               Он вспоминал те яркие дни, когда все было хорошо. Когда были Боги, и он служил им. Вспоминал улыбчивое лицо мастера Витторио, толстые фолианты в библиотеке, сутки напролет в лабораториях, свет, почет и радость. Они придумывали новые заклинания, долго шутя спорили, какое название дать этому виду магии, варили зелья с составами в три листа, все было хорошо. И Богов не стало.

Теперь нет ничего. Мендосу  загнали на самое дно, и он стал подниматься. За двенадцать лет он обошел почти все королевство, неся смерть и порядок. Крестьяне, жадные торговые гильдии, без разницы, если ты идешь против королевства – ты умрешь. Сколько бунтов он подавил? Скольких он казнил? Скольких он потерял? Он не помнил. Это не было нужно ему. Все, что ему нужно – это достичь прежнего покоя, когда он мог заниматься любимым делом. Магией он пользовался довольно часто, но многое позабыл, на запрещенную пятую печать не хватало сил, даже четвертую не всегда удавалось осилить.

               С заднего двора послышался шум. Мендоса взял поудобнее свой посох и двинулся туда. Ну да, конечно, развалины заняли какие-то твари. Точнее, черные волки.

               Воины случайно наткнулись на них, бродя по дому ленлорда. И, конечно же, сразу начались потери. Бой перенесся во двор. Целая стая, большая, особей двадцать. Больше, чем воинов, но они животные, они тупы.

               Люди, впрочем, тоже.

               Волк  выпрыгнул из-за угла, снеся одного воина, не соизволившего следить за прикрытием тыла, и парой укусов убил. Мендоса лезвием посоха отрубил твари голову и отпрыгнул назад – стая приближалась со стороны болота, неслась вверх по склону.

- Твою мать!

               Земля под ногами задрожала, твари, до того буйствовавшие, внезапно заскулили и потрусили назад, к лесу. Грохот, шум, ругань воинов Ордена.