Инквизитор по вызову

Пролог

Золотое солнце, лениво выкатываясь из-за зубчатого горизонта Энгендерла, залило столицу тёплым, густым светом. Оно не просто светило – оно купало город в жидком янтаре, превращая свинцовые крыши в позолоту, а пыльные мостовые – в зеркала из старого золота. Воздух, ещё прохладный от ночи, висел неподвижно, пропитанный ароматом цветущих ночных лиан с королевских садов. Казалось, сама жизнь в Энгендерле замерла, заворожённая этим моментом, и покрылась вуалью неспешного бытия – редкой роскошью для столицы Королевства Бишнер.

Я – Иллианна, — Хрейн – потянулась так, что косточки мелко затрещали, изгоняя остатки сна. Потянулась и замерла, уставившись на часы с маятником в виде летучей мыши на каминной полке. Десять без пяти. Даже для аристократок столицы разлёживаться до десяти – непозволительная роскошь. Мысль о королеве-матери и её знаменитом указе пронзила меня, как ледяная игла. Тот самый указ, согласно которому любая «тунеядка» (как она презрительно называла бездельниц) заслуживала публичной порки. Вспомнились недавние слухи о фрейлине из дома Вердант, уличённой в «праздности» – её бледное, униженное лицо на площади преследовало меня неделю. Королевство Бишнер – центр всех ведьм на земле. Здесь царил полный матриархат, где мужские советы воспринимались как милое чудачество, а слово «инквизиция» произносилось лишь с отвращением, как название давно побеждённой, но всё ещё мерзкой болезни.

А я, как верная подданная страны, не смела пренебрегать своим долгом. Тем более что на моих плечах лежала важная задача – устраивать празднования в королевском замке. Не просто важная – титаническая. Особенно сейчас. По тому, как единственная дочь семьи Хрейн, я была вынуждена содержать семерых братьев и престарелого отца. Отец, некогда сильный маг-телекинетик, чьи силы питали оборонные щиты замка, теперь с трудом поднимал чашку с утренним какао. Его трость с набалдашником в виде совы стояла у кровати немым укором моим мыслям о покое. Семеро братьев... Богини, эта орда! Маркус с его вечными опытами, от которых пахло серой и палилась обивка; близнецы Элиас и Оливер, вечно соревнующиеся в глупостях; юный Теодор с его бесконечными просьбами о новых книгах заумных заклинаний; и трое младших – вечные шалуны, пожиратели бюджета и моих нервов. Их аппетиты и потребности в обучении магии висели на мне тяжким грузом.

Со стоном я сползла с неприлично мягкой перины (последний подарок отца перед его упадком) и подошла к окну. Вид на сад, где фонтаны уже начали плескаться магической водой, меня не утешил. Стянув каштановые кудри в тугой, неумолимо строгий хвост (никаких распущенных локонов для деловой леди!), я ещё раз взглянула на часы. Летучая мышь качалась, отсчитывая секунды. Пора. И окончательно попрощалась с мыслью о замужестве. С такими долгами перед королевской семьёй (огромный заём на лечение отца после Последней Тени), отсутствием личной жизни (когда? между проверкой смет и выговором повару за пересоленный суп?) и семейным «якорем на шее» – мне не светит брак, даже в перспективе. Горькая усмешка скривила губы. И почему покойная матушка не договорилась о нём заранее? Она, такая практичная, умудрённая придворными интригами Хозяйка Теней... Махнула на то рукой – бесполезно. Согнала себя с мягкой перины и поспешила собраться к завтраку.

Одевалась быстро, автоматически: практичное платье глубокого синего бархата с серебряной вышивкой по подолу (фамильные цвета Хрейнов), корсет, затянутый ровно настолько, чтобы держать спину прямо, но не мешать дышать, удобные туфли на низком каблуке. На шее – единственное украшение: стальной медальон с фамильным гербом – скрещённые ключ и свиток. Символ долга и знаний. Никаких колец, серёг – только рабочая строгость.

Спускаясь по винтовой лестнице в столовую, где уже слышался гомон (боги, неужели все уже собрались?), я ловила обрывки мыслей. Через три недели важный день – коронация принцессы Амаранты! Сердце сжалось от смеси трепета и ужаса. А это значило, что у моей семьи настали тяжёлые времена, работы будет море. Организация коронации – это не просто банкет. Это: парад гильдий с их магическими диковинками, приём послов из других королевств (особенно щекотливо с патриархальным Гондоррией!), освещение всех городских фонтанов священным пламенем, проверка безопасности на предмет хоть какого-то намёка на мужской заговор, организация воздушного шоу на мётлах высшего класса, бесконечные репетиции церемониала... Голова шла кругом. И слава богиням, что всю орду родственников я отправила в курортное имение Хрейнов «Морская Пена» близь побережья. Пусть там резвятся в волнах, строят песочные замки и не путаются под ногами. Иначе бы реально сошла с ума. Письмо от управляющего имением, лежавшее вчера на столе, сулило лишь дополнительные расходы («Младшие господа разбили два окна, экспериментируя с призывом ветра...»), но это был меньший ужас.

Открыла дверь в столовую. За длинным дубовым столом царил привычный хаос: отец пытался уговорить варенье, перепрыгнуть из вазочки прямо на его хлеб (телекинез подводил), Маркус что-то чертил на скатерти магическим мелом, а Теодор зачитывал вслух сложнейший трактат о трансмутации металлов, не обращая внимания на ворчание братьев. Взгляд отца встретился с моим – в его мутных глазах мелькнуло что-то вроде вины и усталой благодарности.

— Доброе утро, семейство, — сказала я, стараясь вложить в голос бодрость, которой не чувствовала. — Теодор, трактат – после завтрака. Маркус, скатерть не пергамент. Отец позвольте помочь.

Лёгким движением руки (небольшой телекинетический толчок – фамильная черта, хоть и слабая у меня) направила ложку варенья точно на его хлеб.

Взяв чашку крепчайшего чёрного чая с тремя щепотками бодрящих трав (без этого – никуда), я уселась во главе стола. На подносе рядом ждали утренние депеши: толстая папка от канцелярии Герцогини-Распорядительницы (черновики программы, списки утверждённых поставщиков, жалобы от гильдии иллюминаторов), срочное письмо от поставщика кристаллов для шатра (срыв сроков!), счёт из Академии Магических Искусств за обучение братьев... Я отпила чай, ощущая, как горечь прогоняет последние остатки сна. Тяжёлый, знакомый груз ответственности опустился на плечи, но вместе с ним пришла и привычная решимость.

Глава 1. Варьете

Королевский замок Энгендерла встретил меня не мраморным величием парадных залов, а знакомой, удушающей суетой задних коридоров. Воздух здесь был густ от запаха воска для паркета, магических чернил и лёгкой нотки стресса, исходящей от снующих туда-сюда служанок, пажей с кипами пергаментов и озабоченных чиновников в строгих камзолах. Здесь, в этой кишащей муравейником части дворца, необходимость думать и выживать была не метафорой, а ежедневной реальностью. Всё же я была не самой именитой дворянкой. Фамилия Хрейн звучала уважительно, но без трепета. Нас уважали за былые заслуги отца и мою нечеловеческую работоспособность, но со мной считались редко. Мой авторитет зиждился только на прямом приказе королевы-матери, делегировавшей мне полномочия по коронации. Без этой печати на документе я была всего лишь ещё одной перегруженной чиновницей, чьи просьбы могли вежливо отложить «на потом».

Вот и сегодняшнее утро началось не с чашки ароматного кофе, а с лавины срочных проблем, которые накопились за выходные, словно снежный ком сорвавшийся с горы. Проблемы не ждали:

Срочно! Поставщик эльфийского шёлка для драпировок трона опять грозит сорвать сроки из-за «непредвиденных сложностей с феями-пряхами» (читай: требует доплаты).

Катастрофа! Главный кондитер, ответственный за торт-фонтан из засахаренных снов, свалился с лихорадкой после неудачного эксперимента с перцем чили в шоколаде.

Скандал! Гильдия иллюминаторов устроила забастовку, требуя опасных надбавок за работу с «нестабильными световыми сферами высшего разряда».

Тревога! Посол патриархального Гондоррия выразил «глубокую озабоченность» количеством оголённых плеч на эскизах костюмов танцовщиц.

Практически не вылезая из своей коморки – тесного кабинетика под самой крышей, больше похожего на каморку архивариуса, заваленную свитками, макетами сцены, образцами тканей и пустыми чашками, – я решала и решала, и решала и решала… Перо скрипело по пергаменту, магический кристалл связи (небольшой шар, тускло мерцавший на столе) то и дело вибрировал, донося тревожные или заискивающие голоса. Я писала грозные письма, уговаривала, искала замену, пересчитывала бюджет до медяка, чувствуя, как под черепной коробкой начинает пульсировать тупая боль. А беды королевского дворца словно не заканчивались, сыпались на меня со скоростью урагана. Каждая решённая порождала две новые. Солнце, игравшее золотыми зайчиками на пыльных стеллажах, давно сменилось серым светом надвигающихся сумерек за крошечным окном.

— Госпожа, вам бы перекусить или хотя бы поесть, — прозвучал голос, как луч света в этом бумажном аду.

В дверях стояла Лайна, моя личная служанка при дворе, с подносом. Её простое, умное лицо было озабочено. Ставя на единственный свободный уголок стола поднос с остывшим чайником и тарелкой, где некогда аппетитный бутерброд с копчёным тролльим языком и руколой теперь выглядел печально и сморщенно, она вздохнула.

— Я седьмой раз грею вам завтрак, а на часах башенных уже отзвонили к вечерней молитве. Практически ужин.

Я оторвалась от черновика гневного послания гильдии иллюминаторов (с угрозой привлечения гоблинов-нелегалов!), растерянно моргая. Семь раз?

— Спасибо, Лайна, — кивнула я, ощущая внезапную тяжесть в веках и пустоту в желудке. Голос звучал хрипло от напряжения. — В самом деле, наверное, стоит закругляться. Хотя бы на час.

Лайна, однако, не собиралась ограничиваться заботой о желудке. Она аккуратно подвинула стопку счетов и упёрла руки в боки, глядя на меня с материнской строгостью, которой ей, двадцатилетней, было не занимать.

— Семью вам нужно, Иллианна-госпожа, — закатила глаза девица, — нормальную. Мужья, детишки свои. А не нянчиться вечно с семью братьями, словно наседка с цыплятами. Вот жените их поскорее да разошлёте по свету и с чем останетесь? С пустым гнездом да с этой вот... — она выразительно ткнула пальцем в хаос на столе, — бумажной каторгой? Или до конца жизни только о них и будете печься, забыв про себя?

Её слова, такие простые и такие невозможные, вызвали во мне горькую усмешку.

— Где же мужа отыскать, Лайнушка? — засмеялась я, но смех получился сухим и безрадостным. — На королевского распорядителя праздников (а по сути – главного клерка и пожарного на все случаи) и не посмотрят лишний раз именитые невесты с приданым. Да и денег у меня негусто. Всё уходит на долги, на братьев, на этот про́клятый замок. Вся польза моя – в благосклонности Королевы-матери, а это, прости, не приданое. Это – ходьба по лезвию бритвы. Одно неверное движение, одна проваленная коронация...

Лайна фыркнула не сдаваясь. Она подошла к окну, где уже зажигались первые магические фонари над городом, окрашивая небо в сиреневые тона.

— Так, сегодня же день Великой Игнасты! — передёрнула плечами служанка, её глаза вдруг загорелись азартом суеверия. — Проведите ритуал, госпожа! Пусть старая добрая магия сама путь укажет, мужа найдёт! Цветы папоротника нынче особой силой обладают, ниточки судьбы видны яснее! Свечи зажгите, травы нужные... Я всё приготовлю!

— Полно, Лайна, шутки шутить, — махнула я рукой, стараясь звучать твёрдо, но в голосе прокралась усталость. — Надо закончить хотя бы эти срочные донесения до шести. Иначе завтра кранты.

Я потянулась к следующему пергаменту.

— Миледи! — её ладонь хлопнула по столу так, что подпрыгнули перья в стакане. — Хоть чаю выпейте горячего! И бутерброд этот… Хоть пару кусочков! А то свалитесь, и кто коронацию спасать будет? Ваши братья?