Иномирянка (не) хочет домой

Глава 1

Полина

Человек, который купил нас, появился на невольничьем рынке сразу же после открытия, когда часы на городской башне пробили ровно восемь утра. Еще не все торговцы вывели из клеток живой товар, и Ашинхви, который продавал меня и Киру, радостно прищелкнул плеткой.

- Шаг вперед, курицы, - приказал он. – Дай Змей, вас купят.

Мы с дочкой послушно шагнули по помосту и встали у края. Сосед Ашинхви, продававший чернокожих рабов с Дальнего Юга, бросил взгляд в сторону покупателя и отвернулся: кажется, этого мужчину в темно-зеленом сюртуке с вышитой на рукаве золотой ящерицей не интересовали молодые парни, которые идеально подойдут для тяжелой работы, как гласила вывеска над клеткой. Высокий, темноволосый, с усталым осунувшимся лицом, он шел с таким видом, словно сам не понял, как это его занесло на рынок. Он выглядел молодым, не старше тридцати, но, когда он подошел поближе, я заметила в его волосах седые нити. Над аккуратной стрижкой порхнула искра, и Ашинхви пробормотал:

- Маг.

Кира прижалась ко мне, уткнулась лицом мне в живот. Я погладила дочь по голове, пытаясь утешить. Как я хотела бы сказать ей, что все это сон, и мы скоро проснемся, и все снова будет так же, как раньше! Незнакомец задержался возле клетки, в которой позевывала юная дрессировщица змей с Восточного архипелага, но не заинтересовался ею.

- Милорд маг! – в голосе Ашинхви был чистый мед. – Посмотрите на эту женщину! Молодая, сильная, подойдет для любой работы! А волосы? Чистое пламя!

Маг скользнул по мне оценивающим взглядом. Та пружина, которая до этого сжималась в моей душе при появлении остальных покупателей, почему-то сейчас не шевельнулась. Неужели он не опасен? Кира дрожала, как птичка в силках, я обняла ее и посмотрела магу в глаза.

Он производил впечатление порядочного мужчины. Мирного. Маг смотрел на меня и видел человека, а не живую игрушку, как все, кто приходил на рынок.

- Ее доставили из Чернилищ, - продолжал Ашинхви, пользуясь тем, что маг приостановился. – Волосы ведьмачьи, но сама не колдует. Тихая, послушная, на радость и в доме, и в хозяйстве, и в постели!

Еще бы я не была послушной. Когда хочешь выжить сама и сохранить жизнь дочери, то будешь думать о каждом слове, жесте и поступке. Впрочем, пока мне везло. Я стала товаром – а здесь никто не имел привычки портить товар, на наше счастье.

- И сколько она стоит? – поинтересовался незнакомец. Ашинхви заулыбался во все тридцать два золотых зуба, а во мне все зазвенело от нарастающего ужаса.

- Десять крон, милорд! Сущая мелочь за такую женщину! Ну-ка, повернись! – приказал он и прищелкнул плеткой. Я сделала то, что было велено.

…Если бы я знала, чем кончится дорога в тумане для нас с Кирой, то не повела бы ее в детский сад в тот день. Мы остались бы дома – бог с ним, отпросилась бы у начальника, сказала бы, что отработаю в выходной. Но Кира приготовила игрушку и открытку в подарок своей больной подруге Арине и хотела передать все через воспитательницу - и мы вышли из подъезда, нырнули в ватное одеяло тумана и почти на ощупь побрели по улице в сторону детского садика.

И вышли через полчаса на совершенно незнакомую широкую дорогу, которая вилась среди деревьев с толстыми шишковатыми стволами. Кира испуганно вскрикнула и расплакалась, а я крутилась на одном месте, пытаясь понять, откуда в нашем городе взялся этот лес. Воздух был свежим и сладким, туман рассеялся, и мы увидели, что дорога выбегает в широкие золотые луга, а впереди виднеется белостенный городок с красными шапками черепичных крыш…

- Это подойдет? – спросил маг и протянул Ашинхви квадрат плотной бумаги с золотым отрезом. Ашинхви кивнул, спрятал бумагу в карман и подтолкнул меня в спину.

Иди, мол, не мешкай. Приветствуй нового хозяина.

Кира негромко вскрикнула, словно ее ударили. Сжала мою руку так, что пальцы хрустнули – Ашинхви дернул Киру за плечо, отрывая от меня, и она едва не упала. Страх вскипел во мне с такой силой, что глазам стало больно. Я спрыгнула с помоста и, рухнув на колени перед незнакомцем, прошептала, едва сдерживая слезы:

- Милорд, умоляю, не разлучайте меня с дочерью! Ради всего святого! Сжальтесь над нами!

Кажется, маг растерялся. Я смотрела на него, чувствуя, как по щекам текут слезы, и видела: он в первый раз пришел на невольничий рынок, он никогда не покупал рабов, и сейчас ему не по себе. Очень сильно не по себе. Примерно как нам с Кирой, когда мы поняли, что наш родной дом, ее группа детского сада, моя работа слишком далеко от нас. Непередаваемо далеко.

В другом мире, и это не сон и не бред.

Вскоре после того, как мы это поняли, появились всадники на коротконогих мохнатых лошадках. Одетые в красные халаты, расшитые золотом, они свистели, улюлюкали, прищелкивали кнутами – им нравился наш ужас. Потом я узнала, что такие, как мы с Кирой – одинокая женщина и ребенок, которые путешествуют без сопровождающих – хорошая добыча. Таких, как мы, специально выслеживают, ловят и продают.

Гражданские права, свобода? Ох, расскажите это кому-нибудь другому…

Кира разревелась в голос, протягивая ко мне руки с помоста, и маг окончательно стушевался и полез в карман.

- Ну будет, будет, - пробормотал он. Голос у него был приятным: негромким, спокойным, полным силы. – Что я, зверь, что ли? Сколько стоит девочка?

- Три кроны, - ответил Ашинхви. Вчера за Киру просили половину кроны, но сейчас он решил не упускать шанса. Маг извлек несколько монет, протянул Ашинхви, и тот столкнул Киру с помоста так, что я едва успела поймать ее.

- Благодарю вас, милорд! – горячо прошептала я. Кира вцепилась в мою ладонь, и маг со вздохом произнес:

- Пойдемте отсюда поскорее.

Мы торопливо пошагали за ним к выходу с невольничьего рынка. Как только ворота с аляповатой вывеской, изображавшей скованных рабов, оказались у нас за спиной, маг отвязал с наших запястий синие ленты – знак рабства – и сказал:

Глава 2

Джейми

Я не оплошал. Я, в конце концов, боевой маг, офицер и дворянин, чтобы пасовать перед какими-то блинами.

Тем более, у меня была иномирянка в гостях – и я не хотел ударить лицом в грязь и показаться безруким неумехой.

Через час у нас было две больших тарелки: на одной красовалась масляная стопка тончайших блинов, а на другой такие же блины были завернуты в рулетики с яично-луковой начинкой. Завтрак был совсем недавно, он был традиционно сытным, но, глядя на результаты наших трудов, я понял, что устал и готов как следует перекусить.

Турген почти сполз со второго этажа с ведром и грязной тряпкой. Судя по его изможденной физиономии, лаборатория была отмыта дочиста. Было ясно, что мальчишка получил хороший урок – теперь будет думать прежде, чем что-то сделать – а я на всякий случай все равно отправлю туда сегодня голема, пусть проведет еще одну уборку.

- Ну что? – спросил я. – Понял?

Турген кивнул и издал страдающий вздох.

- А что ты понял?

- Что буду чистить дом, если оно снова бахнет… - ответил он, низко опустив голову.

- Если бахнет из-за тебя, - уточнил я, и Турген опустил голову еще ниже. Полина выглянула из кухни и посмотрела на нас с мягкой дружеской улыбкой. Я улыбнулся в ответ и вдруг подумал, что жизнь изменилась – резко, одним ударом.

Сегодня утром я пошел на невольничий рынок просто ради того, чтобы дать кому-то свободу. Прошло несколько часов, и в моем доме пахнет блинами, мальчика по-настоящему воспитывают – и меня с ним заодно, кажется – а я улыбаюсь, и впервые за многие месяцы на душе становится легко.

Это было словно выздоровление. Однажды ты просыпаешься, и смотришь на мир по-другому – видишь каждую его черточку и слышишь каждый звук.

В моем доме женщина и дети. И мне, Змей забери, все это нравится.

- Думаю, Турген все понял, - сказала Полина. – Если его игры и намерения кому-то причинят вред, то он все исправит. Сам, своими руками.

Турген шмыгнул носом.

- Я понял, - вздохнул он. – Я больше не буду.

- А раз ты понял, то мой руки и садись за стол, - улыбнулась Полина. – Сюрприз ждет!

Вскоре мы расположились в столовой, и я подумал, что, наверно, следует ввести традицию второго завтрака. Турген прибежал, стряхивая с рук капли воды, увидел, что именно ждет его на тарелках, и заорал от радости так, что, кажется, люстра зазвенела.

- Блины!

- Блины, - кивнула Полина. – Мы их сами напекли. Садись, пока не остыло.

К блинам полагалось клубничное варенье и сметана. Некоторое время мы ели, и какое-то очень теплое, семейное чувство поднималось у меня из глубины души. Большой дом, дети, еда, которую готовишь сам, а не заказываешь у чужих людей – все это согревало меня и лечило.

Благослови Змей ректора, который подарил мне купон на невольничий рынок!

- Вы, я вижу, довольны? – спросила Полина, когда стопка блинов уменьшилась, а все мы стали есть медленнее.

- Очень, - признался я. – Давно мне не было так хорошо.

Полина улыбнулась. Подзаправившись, Турген оживился и принялся рассказывать Кире про свой трудовой подвиг. Девочка слушала, с какой-то привычной осторожностью глядя в его сторону, но было ясно: скоро она окончательно освоится, тогда и речь к ней вернется. Надо было просто немного подождать.

- И я никогда не додумался бы отправить пацана на уборку, - добавил я. – Отругал бы его, задал ремня до красной задницы, и мы все были бы расстроены.

Полина понимающе кивнула.

- Да я раньше тоже так думала. Если не слушаются, то надо стукнуть кулаком. Знаете, почему это все так получается?

- Почему же?

- От того, что жить тяжело, - отстраненно сказала она, и я подумал, что ее житье-бытье в родном мире было явно не сладким пряником. – Ты бьешься об эту жизнь, о свое горе и ничего не можешь изменить. И тебе только больнее с каждым днем. А потом бабушка мне сказала так: ищи тот способ, который максимально тебя сохранит. И я стала сначала считать до десяти, а потом думать.

Она положила на тарелку дочери еще один блин, и я подумал, что все это время в нашем мире им пришлось голодать. Вряд ли работорговцы кормили свой товар досыта.

- Так и здесь. Конечно, руки чешутся задать трепку. Но от этого все будут только плакать, и вы в том числе. Вы ведь не злой человек, Джейми.

Я рассмеялся.

- Хотелось бы так думать!

- Ну вот. Вы не злой, и мальчик проказничает не со зла. Значит, надо преподать ему урок, а не причинить боль. Пусть отмывает грязь – в следующий раз станет думать. Вот и все! И мы довольные едим блины.

- Блины – во! – Турген весело выставил в воздух растопыренную пятерню, показывая, что второй завтрак получился выше всяких похвал. – Я бы сто тысяч таких блинов съел! Тетя Полина, а можно мы с Кирой потом пойдем…

- Ты из-за стола-то сможешь выйти? – спросила Полина. Турген похлопал себя по животу и вдруг нахмурился.

- Ой, нет! Я, кажется, скоро какать захочу! – с поистине орочьей непринужденностью сообщил он, и Кира рассмеялась, словно хотела сказать: вот глупый мальчик!

- Так что пока лучше не уходить далеко, - сказала Полина, и в этот момент в дверь позвонили – резко, требовательно, как звонят только господа на государевой службе.

Такие звонки не приносили ничего хорошего.

После войны я это точно знал.

***

Полина

Гость был тоже магом, если судить по искрам над головой – но, в отличие от Джейми, он мне сразу не понравился. Высокий, крепко сбитый, с мясистым острым носом и темно-карими глазами, он смотрел так, словно намеревался немедленно сделать вскрытие столовым ножом. На носу красовались круглые темно-синие очки, крупный рот изгибала улыбка, обнажая белоснежные зубы, и мне показалось, что клыки крупнее и острее, чем у обычных людей.

Однако Джейми ему обрадовался. Они обменялись рукопожатием и дружески обнялись, похлопывая друг друга по плечам, Джейми пригласил мага в гостиную и, указав на нас с Кирой, произнес:

Глава 3

Полина

Наши с Кирой комнаты были на втором этаже. Когда Джейми проводил нас туда, то я едва не ахнула: комната, которую отвели для Киры, была больше той студии, в которой мы с ней жили вдвоем, и обставлена так, что здесь можно было бы разместить короля или президента, не то, что попаданку, которую утром продавали на невольничьем рынке. Светлая мебель с перламутровой инкрустацией, кровать под невесомым покрывалом, золотисто-розовый ковер, в котором утопали ноги – здесь было настолько красиво и уютно, что я не сдержала улыбки.

- Ну вот, - произнес Джейми, оглядывая комнату так, словно тут что-то могло нам не понравиться, и он хотел найти и убрать это. – Устраивайтесь, теперь это все ваша территория. Полина, ваша комната соседняя, там все такое же. Завтра предлагаю отправить вас по магазинам, не будете же вы ходить здесь в этой вашей одежде.

Я посмотрела на свои джинсы. Да уж, в этом мире мы похожи не то на бродяг, не то на дикарей. На невольничий рынок заглядывали местные красавицы, и я невольно задавалась вопросом, как можно ходить в платьях с такими турнюрами и не испытывать при этом ни малейших затруднений. Дело навыка, конечно, но я не сомневалась, что буду спотыкаться и путаться в юбках.

- Спасибо вам, - искренне ответила я. Кира забралась на кровать, осторожно подпрыгнула и бросила в сторону Джейми осторожный взгляд: дома я всегда разрешала ей так прыгать, но сейчас она испугалась, что Джейми запретит. Но он улыбнулся и махнул рукой.

- Прыгай на здоровье, если хочешь, - сказал он. – Это правда странно, Полина. Вы как-то так легко появились в нашей жизни, что я не могу не удивляться.

Я улыбнулась в ответ. Джейми был хорошим человеком – нам с Кирой невероятно повезло. Но я смотрела на него и чувствовала, что вся его душа скована льдом, и в ней много горя, боли и тьмы.

- А я не могу не радоваться тому, что вы нас купили, - призналась я и благодарно сжала его руку. Улыбка Джейми сделалась шире, озаряя его лицо внутренним светом. – Нам очень повезло с вами.

- А нам с вами, - ответил Джейми. – Турген бы сейчас сидел с поротой задницей, а я с плохим настроением. Но парень сегодня дважды напроказил, а все хорошо и спокойно. Вы не думали о том, чтобы стать педагогом?

- Нет. Мне нравится рисовать.

- Может, попробуете роспись помещений? – предложил Джейми. – Раз уж вам неудобно сидеть без дела, хотя я не имею ничего против гостей и друзей, но…

- Отличная мысль! – обрадовалась я. Злоупотреблять дружбой, садиться на чужую шею самой и сажать туда своего ребенка – вот уж нет. – Если поможете мне найти клиентов, то буду вам очень признательна.

Джейми посмотрел на меня с лукавой улыбкой, словно ему пришло в голову что-то особенно интересное.

- Считайте, что он у вас уже есть. Это я. Распишите комнату Тургена конями, юртами и степью. Мальчик орк, я не хочу, чтобы он забывал свои корни.

- Отлично! – обрадовалась я. Это, конечно, было просто желание пойти мне навстречу – но я была рада, что смогу что-то сделать для Джейми и мальчика, заплатить за доброту хотя бы так.

- А еще не забывайте, вы помогаете мне разбирать вещи, - продолжал Джейми. – Я привез сюда очень много всего, и это надо привести в порядок. Думаю, лета нам как раз хватит. Ну и конечно, воспитание этого бандита – тут уж точно работы никогда не убавится.

Кира слезла с кровати и укоризненно посмотрела на Джейми. «Он не бандит», - словно хотела сказать она. Кира всегда была такой – заступалась за тех, кого ругали, и спешила помочь там, где была нужна помощь. Бедная моя девочка, как бы я хотела, чтобы ты снова смогла заговорить!

Наверно, Джейми понял, о чем я думаю, потому что ободряюще погладил меня по плечу и произнес:

- Все наладится, Полина, поверьте мне. Завтра я навещу одного своего коллегу, который занимается проблемами мозга. Он посмотрит Киру и даст какие-нибудь советы. Она заговорит, обязательно.

Мне стало теплее. Джейми говорил так, словно не сомневался, что к Кире вернется речь – и я ему поверила. Отчаяние и тоска отступили.

- Спасибо вам, - искренне сказала я. – Вы даже не представляете, как много для нас сделали.

Джейми только рукой махнул.

- Это моя работа как боевого мага, спасать тех, кто попал в беду, - ответил он. – А оказалось, что это еще и…

Он замялся и не договорил, словно слова могли что-то разрушить. Мы пожелали друг другу доброй ночи, и Джейми вышел из комнаты. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь.

- Ну вот, маленькая, - сказала я, обняв дочь. – Кажется, все потихоньку налаживается.

Кира вздохнула. Я видела, что ей понравился и дом, и Турген, и Джейми – сегодня был первый день, когда она не плакала и улыбалась. При мысли о том, что мы могли бы расстаться навсегда на невольничьем рынке, меня начинало знобить. Нет, я и представить этого не могла! Мы смогли выстоять, мы обязательно вернемся домой…

- Все будет хорошо, - кажется, я старалась убедить не только Киру, но и себя. – Мы обязательно вернемся домой, а ты заговоришь.

Кира вздохнула. Я села на край кровати, взяла дочку за руки и, глядя ей в глаза, спросила:

- Ты можешь сказать мне хоть словечко?

Кира открыла и закрыла рот, и в ее глазах заблестели слезы. Не может. Страх, который охватил мою дочь в тот момент, когда мы попали в другой мир, не разжимал лапы. Неудивительно – для этого мало одного хорошего дня.

Это ведь всего один день.

***

Джейми

Я проснулся от того, что Кира кричала – громко, на одной ноте, мучительно. Выкатившись из кровати, я вылетел в коридор, сжимая в руке боевой кинжал, окутанный сетью заклинаний и способный разрушить множество чар, и чуть не сбил с ног Полину.

- Кира! – выдохнула она мне в лицо, и мы вбежали в комнату.

Комнату мягко озарял золотистый свет ночника. Должно быть, Полина не стала его гасить, чтобы Кире не было страшно на новом месте. Девочка сидела на кровати, захлебываясь от слез. Полина бросилась к ней, тоненькой и дрожащей от ужаса, прижала к себе, повторяя что-то успокаивающее и бессмысленное. Я прошел по комнате, скользя взглядом по остаточной магии. Здесь не было ничего страшного. Вернее, сейчас не было.

Глава 4

Джейми

Переодевшись по нашей моде, Полина, разумеется, не превратилась в светскую львицу – но теперь она выглядела нормально, избавившись от своих варварских тряпок и надев модное платье. Красивая молодая женщина подошла ко мне, и в зале будто бы стало светлее. Я представлял, что о нас будут говорить сплетники Берендайна: столичный боевой маг купил себе куклу на невольничьем рынке и теперь тратит на нее бешеные деньги.

Трачу. Имею право.

- Вот как-то так мы и нарядились, - сообщила Полина. Кира жалась к ней, испуганно косясь в сторону смеллиста, который держался так, словно заявлял свои права. – Спасибо вам.

- Рад, что вам нравится, - я наконец-то выбрал кусок агатовой галтовки, в котором идеально лягут направленные магические поля, расплатился с продавцом и спросил: - Арден уже сказал вам?

Лицо Полины потемнело, сделалось испуганным и встревоженным.

- Мужчина, ваш ровесник, - небрежно сообщил Арден. Он любил покрасоваться перед женщинами, особенно теми, которые ему нравились – а Полина нравилась, это было видно. – Светлые волосы, карие глаза, шрам под волосами. Можете кого-то вспомнить?

Мы отошли к высоким окнам от пола до потолка – здесь можно было говорить спокойно. Бросив взгляд на улицу, я не заметил ничего подозрительного. Обычный летний день, народ гуляет и идет по своим делам, ни малейшего следа преступника, способного прыгать по мирам. А он был именно преступник, я это твердо знал.

Полина пожала плечами.

- Даже и не знаю… Мой начальник в типографии блондин с карими глазами, но я понятия не имею, есть ли у него шрам. Да и как бы вам сказать… он достаточно ограничен. Параллельные миры это для него что-то фантастическое, а фантастику он никогда не любил.

Кира заинтересованно смотрела на желто-розовые россыпи байданского сердолика, и я присел рядом с девочкой на корточки и негромко сказал:

- Если хочешь, выбери себе камень, а я сделаю из него защитный амулет.

Кира улыбнулась мне, кивнула и стала возиться с сердоликами, беря в ладошку то один, то другой.

- Но он вас знает, - улыбка Ардена стала шире. – И вас, и вашу дочь.

Лицо Полины дрогнуло так, словно Арден ее ударил. Она вдруг как-то закаменела – из нее утекла вся солнечная легкость, превратив живую и красивую женщину в статую на могиле.

Она поняла.

- Я ведь совсем о нем забыла, - негромко призналась Полина, и ее голос дрогнул, словно каждое слово причиняло ей невыносимую боль. – А он и правда блондин с карими глазами. Полгода назад попал в аварию, я слышала, так что и шрам наверняка есть, - она посмотрела на меня так, словно искала защиту, и я ободряюще взял ее за руку; Полина стиснула пальцы так, что стало больно. – Мой муж. Он… да, он может нас преследовать.

От стены отделилась темно-зеленая тень, скользнула к Кире, выбирающей камешки, и раскрыла маленькую ладонь у нее под носом.

- Ква! – сказала лягушка. Кира издала долгий печальный вздох, а Турген во весь голос заявил:

- Смотри, какой! В крапинку!

Кира выхватила из его загребущих ручонок несчастное земноводное, стукнула Тургена кулачком по плечу и под дружный хохот продавцов погнала вдоль прилавка.

- Да это же жабий принц! – кричал мальчишка. – Точно тебе говорю, смотри, какой он важный! Ты бы его поцеловала, а он бы стал человеком! Знаешь, сколько бы нам денег дал? И конфет, и всякого добра?

Кира не отвечала. Испугавшись, она теперь пыталась вытравить свой страх и гоняла Тургена с яростью древней валькирии. Арден проводил детей оценивающим взглядом и произнес:

- Энергичная девочка. Бойкая.

- Она всегда плакала, когда была маленькая, - негромко призналась Полина. – Ее первый год я почти не помню, только бесконечные крики. Спала только у меня на руках, и муж ушел через три недели после родов. Сказал, что не так себе представлял жизнь с ребенком.

Кира загнала Тургена в угол, дала ему ощутимый подзатыльник и, освободив жабьего принца, отнесла его продавцу: тот принял лягушку, усадил обратно к сородичам в стеклянный аквариум и с улыбкой протянул девочке красную нитку с бронзовой бляшкой – талисман от злого глаза. Кира поднялась на цыпочки и посмотрела в сторону Полины, словно спрашивала, можно ли принять подарок. Полина кивнула, и Кира протянула продавцу левую руку – он принялся завязывать нить.

- Потом он, конечно, возвращался, но у Киры были то колики, то зубы, - вздохнув, призналась Полина. – Да и я не была той женщиной, которая влечет и манит, я тогда слишком устала, чтобы кого-то манить и ублажать. В общем, он сказал, что это я все разрушила, что я сама во всем виновата, ну и… Вот так все и кончилось.

Я вспомнил, каким басом ревел Джек по ночам. И мы с Элейной, и все служанки и няни сбивались с ног – носили его, качали, давали укропную воду. «Колики, - сказал врач, - у мальчиков это зачастую мучительно. Терпите, перерастет». И мы терпели, ну а что было делать? Вставали по часам, качали орущий извивающийся комочек на руках, а потом это и правда как-то вдруг прошло.

Я вспомнил теплую сонную тяжесть на своих руках – ношу, которую можно было нести вечно – и боль потери сделалась такой, что я испугался, как бы она не отразилась на лице. Мальчика давно не было, я давно привык жить без него, но иногда память подбрасывала цветную картинку с воспоминанием, и это было невыносимо.

- Он на вас разозлился, - предположил Арден. – И как-то хочет выместить эту злость.

Полина кивнула. Кажется, она решила, что сказала достаточно, и больше не хотела вдаваться в разговоры.

- Он инженер? Ученый? – уточнил Арден.

- Да, был инженером в конструкторском бюро, - откликнулась Полина. – Создавал новое оружие.

Арден усмехнулся.

- Ну вот все и складывается, друзья, - произнес он. – И у нас, кажется, проблемы.

***

Полина

Олег ненавидел меня и Киру – за то, что был вынужден платить деньги не по своей доброй воле, а по исполнительному листу и с полной зарплаты. У начальства он был на хорошем счету, зарплата была неплохая, и то, что ее часть надо было отдавать своему ребенку, сводило Олега с ума.

Глава 5

Полина

У Джейми были сильные руки – те, в которых чувствуешь себя, словно в колыбели. Тебя защищают со всех сторон; когда опора выскользнула из-под ног, и я полетела с лестницы, он бросился ко мне так, словно я…

Нет. Об этом лучше не думать. Скоро мы вернемся домой, а я пока буду работать, чтобы не сидеть дармоедом на чужой шее. И лучше не прирастать душой даже к хорошему человеку. Потом от этого не будет ничего, кроме боли – а боли нам обоим уже хватило.

Посмеявшись, мы взялись за тряпки – пыль сама себя не уберет. Джейми забрался к верхним полкам, я перешла к сундукам с книгами, ощутив невольный трепет при виде темных кожаных корешков с золотым тиснением. Мне всегда нравились такие книги – казалось, что в них живут чудеса.

И вот оно, настоящее чудо, которое случилось с нами, когда мы попали в этот мир. И произошло оно не в момент попадания, а тогда, когда Джейми выкупил нас из неволи и протянул руку помощи. Вряд ли такой, как Арден, обходился бы намеками – просто сказал бы «В койку, рабыня!», и я бы подчинилась, лишь бы спасти свою жизнь и жизнь дочери.

- Задумались? – спросил Джейми.

- Да, - ответила я, вынимая один из томов. «Основные вопросы боевого изучения направленных энергетических полей, издание восьмое, исправленное и дополненное». – Задаюсь вопросом, почему вы помогаете мне с уборкой, а не зовете сюда голема.

Вопрос был, что называется, в лоб. Господа не лазят по пыльным полкам с тряпкой, для этого у них есть слуги. Джейми улыбнулся.

- Мне нравится ваше общество, - признался он. – А мой отец всегда говорил, что не следует чураться никакой работы. Всякий труд угоден Змею.

- Так странно, верховное божество это Змей, - сказала я, ставя книгу на полку. Змеи никогда мне не нравились, но это, в конце концов, не мой мир, и не мне решать, что тут хорошо, а что плохо.

- Змеи мудрые, - ответил Джейми, спускаясь с лестницы. – Змей плыл по волнам вселенского океана, а потом создал наш мир, откусывая и разбрасывая собственное тело. Его яд целебен…

- Стоп! – я замерла, внезапное понимание хлестнуло меня по лицу. – Джейми, а если Прыгун не создает оружие? Если ему нужен септинид в качестве лекарства?

Джейми нахмурился, словно пытался понять, как это возможно. Видение, озарившее меня, было ярким и острым до рези в глазах. Змей плыл в океане, откусывая от самого себя, каждый кусок разливался зеленым сиянием, и если допустить, что яд Змея это и есть септинид, то…

- Септинид это не лекарство, - ответил Джейми, - хотя вполне поэтично считать его ядом Змея. Почему бы и нет? Но… нет, Полина. Им никого не излечить.

Я вздохнула.

- Просто догадка. Предположение.

- Это же замечательно, - улыбнулся Джейми. – Вы художница, у вас прекрасно работает фантазия, вы услышали о целебном яде и решили, что это может быть септинид.

Я нахмурилась.

- Примерно так, да.

- В качестве лекарства он бесполезен, - сказал Джейми, но по его лицу было ясно: он старается держаться спокойно, даже беспечно, но моя мысль-вспышка зацепила его.

Я понятия не имела, откуда она взялась.

- Но даже если… - начал было Джейми, и в это время откуда-то снизу раздался детский рев. Кричали так, словно там рушился мир.

Мы бросились бежать, забыв и о змеях, и о книгах.

Кира обнаружилась в гостиной – она сидела на шкафу с диковинками, которые, видимо, были доказательствами военной доблести хозяина дома на боевом посту. Турген стоял возле шкафа и ревел от страха – без слезинки, просто голосил, как ледокол в полярном тумане.

- Кира! – я кинулась было к девочке, но Джейми придержал меня за локоть и мягко провел рукой по воздуху. Киру окутало полосками золотистого тумана, осторожно повлекло вперед и плавно опустило на ковер – тогда уже я кинулась к дочери, подхватила ее на руки и, прижав к себе, какое-то время стояла молча. Кира прильнула ко мне, тихонько всхлипывая – маленькая бедная птичка.

Мое сердце сжалось от любви и тоски.

- Что случилось, сыч? – спросил Джейми тем голосом, за которым обязательно должно последовать близкое общение с ремнем. Турген шмыгнул носом и сбивчиво объяснил:

- Мы играли.

- Это я уже понял, - Джейми устало провел ладонью по лбу. Я опустила Киру на диван и подумала: почему, интересно, Джейми не стал ловить меня таким заклинанием, когда я падала? Он покосился в мою сторону так, словно только сейчас задал себе такой же вопрос.

- Ну вот, - Турген снова шмыгнул носом. – Она была прекрасная орчиная принцесса Баригунда. А Баригунда…

- Сидит на вершине горы, - закончил фразу Джейми. – И смотрит на верных всадников, которые несут ей подарки.

Турген кивнул и продемонстрировал несчастного ежа – сейчас на шее животного красовался ошейник, а к ошейнику был прицеплен цветок.

- Вот подарок, - сказал мальчик. – А Баригунда благосклонно приняла дар, стала спускаться и упала…

Упала?! Во мне все оборвалось от страха – я с торопливым ужасом принялась ощупывать Киру в поисках переломов, но с ней все было в порядке. Нигде ни синячка, ни покраснения, ни царапины – а она не смогла бы обойтись без них, если бы в самом деле упала со шкафа. Я представила, как Кира лежит на полу сломанной игрушкой, и меня словно ледяной водой облило.

- Как ты упала? – спросила я. – Как ты?

Кира устало опустила глаза, а Турген продолжал:

- Она платьем зацепилась, не свалилась и назад залезла. Только у платья все понизу разорвалось. А я так испугался, что она расшибется, что заревел. И она тоже заревела.

Джейми устало вздохнул и твердо заявил:

- Никаких больше лазаний по шкафам. Убью.

- Это я понял, - Турген вздохнул и, сделав паузу, спросил: - А по деревьям можно?

***

Джейми

Я надеялся, что хотя бы вечер пройдет спокойно. Из ресторана доставили лосося – Турген обожал рыбу, занялся содержимым своей тарелки, и какое-то время было тихо. Потом пришел Кристиан Шварцхольт – он переехал в Венденское королевство восемь лет назад, но так и не избавился от трескучего тевторского акцента. Полина посмотрела в мою сторону так, словно пыталась найти защиту. Кристиан был здоровенного роста, с угольно-черными волосами и тяжелой нижней челюстью и больше напоминал громилу с большой дороги, чем мага – да, он и правда мог напугать. Кира спряталась за мать, и было видно: она не выйдет, даже если начнется конец света.