Инструкция по применению дракона для попаданки

Глава 1-1

Первым пришло сознание. Ледяная сырость сковала спину, пробирая до костей. Но откуда влага на моем ортопедическом матрасе за кучу денег?

В ушах стоял щебет птиц и шелест ветра в ветках деревьев, а в ноздри бил тяжелый, сладковатый запах гниющих листьев. Сквозь сон я почувствовала, как что-то колет мне бок. Поморщившись от дискомфорта, попыталась сменить положение тела, и в позвоночнике с сухим хрустом что-то недовольно щелкнуло. Вместо привычной гибкости мышц мое тело отозвалось тупой ломотой и тяжестью. Каждое движение давалось с усилием, словно суставы были засыпаны ржавым песком. Какой странный сон…

Я подняла руку к лицу — привычный жест, почти машинальный. Но она поднялась медленно, непослушно, будто ее тянули за ниточки. Когда пальцы коснулись кожи, я вздрогнула. Лицо было другим. Чужим. Морщины, дряблая, обвисшая кожа щек... Я испуганно отдернула ладонь. Что происходит?.. Это не было похоже на отек после сна. Это было похоже на…

И вот тогда я увидела ее. Руку. Не свою. Это была не моя рука. Мои — молодые, ухоженные, с маникюром. Эта... эта была чужой. Старой. Мозг отказывался воспринимать картинку. Сознание отчаянно цеплялось за мысль: это сон, это не может быть правдой. Но каждое движение тела решительно это опровергало.

Панический импульс заставил меня сесть, и старый позвоночник отозвался пронзительным щелчком и неприятной болью, руки безвольно упали вниз. Я уставилась на них, лежащих на коленях. Крупные, узловатые суставы, проступающие синие вены, тонкая, пергаментная кожа с коричневыми пятнами. Чужие руки. Не мои. Это были абсолютно, безоговорочно чужие руки. Этому телу... Боже, ему на вид далеко за семьдесят! Что со мной происходит?

Дыхание перехватило. Глаза метались в поисках окна, шкафа, лампы — хоть чего-то знакомого. Но вместо этого — темные стволы. Все казалось сном, кошмаром, вот только холодная земля под ладонями была слишком реальна. И мне показалось, что я брежу: вокруг был лес. Девственный, без единой тропинки. Ветки переплетались над головой, превращая дневной свет в зыбкую сеть теней и бликов.

Я поползла, отчаянно цепляясь корявыми пальцами за мокрый мох, пока не наткнулась на темную воду лесной лужи. И заглянула в нее. Из воды на меня смотрела незнакомая седая старуха с моими глазами.

На секунду я просто застыла. Нет — на минуту, на вечность. Время схлопнулось в тонкую, звенящую струну. Мы смотрели друг на друга — я и она — и между нами зияла пропасть, которую мозг отказывался воспринимать. Будто загипнотизированная, я нехотя подняла руку и аккуратно ткнула пальцем в поверхность лужи. Старуха в отражении сделала то же самое, от чего возникло иррациональное ощущение, что она хочет прикоснуться ко мне.

Стоячая вода всколыхнулась. Лицо в ней дрогнуло от легкой ряби, и мне захотелось рассмеяться — истерично, отчаянно, как человек, который пытается убедить себя, что увидел всего лишь оптическую иллюзию, дефект отражения, грязь на поверхности. Но старуха повторяла каждое мое движение. Моргала моими глазами. Тяжело дышала моим ртом.

— Нет… нет-нет-нет… — прошептала я, не узнавая собственного голоса — хриплого, дребезжащего.

Я попыталась отвернуться, но взгляд цеплялся за отражение, как за источник боли, от которого невозможно отвести глаза. Горло сжалось, дыхание стало частым, рваным. Сердце билось не в груди — где-то в висках, в пальцах, в слепом, животном ужасе.

Это не маска. Не грим. Не сон.

Это я. Или то, что от меня осталось.

И тогда мир сорвался с катушек.

Я отпрянула от мутного зеркала лужи так резко, что потеряла равновесие. Нога зацепилась за корень, и я рухнула на бок, ударившись плечом о влажную землю. Боль оказалась резкой, такой, что перехватило дыхание. Воздух вырвался сиплым всхлипом. И никакого пробуждения. Только мокрая трава, запах сырости и дрожь, пробегающая по телу, которое едва слушалось.

— Это... не смешно, — прохрипела я, хотя кому это было адресовано — не понимаю. Лесу? Миру? Тому, кто решил подставить меня под такую чудовищную подставу?

Ладно. Хорошо. Это не сон. Не игра. Не розыгрыш.

Крючковатые пальцы беспомощно скребли по земле, пока я пыталась подняться. На третий раз получилось — неловко, но получилось. Тело покачивалось, будто после сильного жара; колени подгибались, дыхание сбивалось. Каждое движение давалось с трудом, словно в замедленной съемке.

Но хуже всего было ощущение, что я не одна. Вокруг — лишь стволы и мох, лес плотный и влажный, как дыхание зверя. Но под кожей, под ребрами, где раньше жило мое собственное спокойное «я», теперь шевелилось что-то другое. Едва уловимое. Как будто слабый электрический ток пробегал по позвоночнику, пытаясь куда-то меня подтолкнуть. Или удержать.

— Магия… — выдохнула я, сама не понимая, почему это слово слетело с губ так естественно.

Возможно, это было инстинктом — чужим, не моим. В груди что-то отозвалось легким трепетом. Я подняла руку, ладонь вперед, как в фильмах делают маги. Пыталась поймать это странное движение внутри себя. Направить. Сфокусироваться.

Но вместо этого меня скрутило. Разряд — будто удар статического электричества — прошел по руке, и я вскрикнула. Ноги снова подломились. Я опустилась на колени, а потом — снова повалилась в мох, нелепо, с хрипом.

— Отлично, — с трудом процедила я, задыхаясь, ощущая, как во рту появляется привкус крови. — Великолепное начало дня. Проснулась старухой, попыталась сделать магию — получила по рукам. Браво.

Голос сорвался. Что-то горячее, стыдное и детское запекло глаза — слезы. Я упрямо сжала веки, но они все равно прорывались, текли по морщинам, запутывались в седых прядях.

«А что дальше? Ползти? Кричать?»

Визуал

Знакомимся с нашей героиней. Вот такой она проснулась поутру))

А вот такой Алиса была до попадания:

Глава 1-2

Я подняла голову, пытаясь разглядеть между деревьями хоть намек на тропу. Но лес жил собственной жизнью: ветки покачивались без ветра, тени менялись, словно наблюдали.
И вдруг в глубине чащи хрустнуло. Я замерла.
Хруст повторился — низкий, пугающий, будто кто-то тяжелый проверял прочность земли. По позвоночнику пробежал холодок. Я затаила дыхание, сердце билось неровно, болью толкаясь в ребра.

— Только не хищник… — сорвалось хриплое с губ. — Нет… Не сейчас. Не в этом теле.

Лес замер. Тишина стала плотной, вязкой, как туман. Казалось, даже воздух застыл.

Хруст. Еще. Ближе.

Я вздрогнула — резко, судорожно, едва не потеряв равновесие. Тело откликалось медленно, неуклюже, словно я была старой сломанной марионеткой.

«Вставай. Быстро. Давай же!»

Я попыталась подняться, хватаясь за ближайший ствол. Старческие мышцы дрогнули, колени подломились. Я почти рухнула обратно, вцепившись в шершавую кору и разодрав ладони.

— Заметь, — пробормотала я сквозь нервный выдох, судорожно ища опасность, — я маленькая, сухая и, по ощущениям, жиром не пропитана. Ты об меня зубы сломаешь. Не лучший завтрак, слышишь?

В полумраке между деревьями что-то мелькнуло быстрой тенью. Я взвизгнула — совершенно неконтролируемо, жалко и громко — и закрыла голову руками, как ребенок, ожидающий неминуемого удара.

И удар действительно последовал.

Что-то твердое клюнуло меня в висок. Я непроизвольно вскрикнула:

— Ай! Что за…?!

На мокрый мох к моим ногам скатилась открытая шишка. Маленькая, круглая, нелепая — настолько, что мозг на миг отказался воспринимать ее всерьез. А потом прямо над собой я услышала пронзительный писк и осторожно подняла голову.

На низкой ветке сидела серая белка с пушистым хвостом — воинственная, с бусинками черных глаз, смотревших на меня так, будто я вторглась в ее пространство без приглашения. Она сердито тряхнула хвостом и громко цокнула, словно ругаясь. И — глядя мне прямо в глаза — метнула вторую шишку. Та угодила в плечо.

— Ты серьезно…? — прошептала я, ошеломленная до абсурда. Облегчение накрыло так сильно, что я чуть не осела прямо там.

Белка явно не шутила. Она даже подпрыгнула, будто подбадривая себя перед новым броском — взъерошенная, раздраженная, но уверенная в собственных правах.

Смех сам собой прорвался наружу — надтреснутый, нервный, на грани истерики. После паники, боли и осознания себя в чужом теле — встретить разъяренную белку оказалось настолько неправильно, что мозг решил: «Хватит».

— Отлично, — пробормотала я, прикрыв лицо рукой. — Просто чудесно. Хищники, магия и боевое беличье подразделение. Прекрасный день.

Белка еще раз возмущенно пискнула — победно — и стремительно метнулась по ветвям, исчезнув в зеленой гуще. Я проводила ее взглядом… и только тогда заметила просвет между деревьями. Узкий, нечеткий, но все же похожий на направление, а не на окружающий меня хаос. Я глубоко вдохнула.

Стоять на месте — глупо. Да и опасно. Пусть дрожат колени, пусть хрустит позвоночник, пусть я едва держусь на ногах — но сидеть тут и ждать, когда меня кто-нибудь съест или снова кинет шишкой, я не собиралась. Вытерла щеки тыльной стороной чужой руки и сделала шаг — туда, где исчезла белка, и туда, где, возможно, начинался путь.

Куда бы он ни вел — лучше, чем оставаться здесь.

Сколько я шла? Не могу сказать. Не знаю. Время растворилось, как сахар в кипятке — быстро и безвозвратно. Старческое тело очень быстро устало. Грубые и растоптанные башмаки, в которых я тащилась, были не просто неудобные — они были созданы, чтобы мучить людей. Или конкретно меня.

Старческое тело быстро устало. Башмаки жали, каждый шаг отзывался болью в стопах, коленях, спине и, кажется, даже в самоуважении. Дыхание сбивалось, превращаясь в тяжелую одышку. Я шаркала по земле, проклиная сквозь зубы того, кто решил превратить меня в дряхлую развалину. Старухи в лесу, похоже, погибают не от зубов хищников, а от попыток выйти из леса.

В какой-то момент я поняла, что стою, уцепившись за дерево — тело решило, что с него хватит. Головокружение накрыло, мир поплыл, в ушах звенело. Или это щебетали птицы. Или мой организм пытался сыграть тревожную музыку в качестве фона к происходящему.

Где-то справа раздался звук. Что-то между стоном, хрустом и страшным звуком, который обычно в фильмах означает: «Уходи, глупец».
Я застыла.

— Отлично. Прекрасно. Давайте еще медведя сюда для полноты ощущений. Или маньяка. Или обоих сразу, — прошептала я, хотя пересохшее горло уже почти не подчинялось.

Но любопытство умирает последним — обычно вместе со своим владельцем. Поэтому я все же сделала пару шагов в ту сторону. И увидела на мху темное пятно.

Кровь.

Именно то, что мне сейчас было нужно для обретения душевного равновесия. У меня даже жажда пропала.

— Замечательно, — нервно брякнула я вслух. — След крови. Прямо как в инструкции «Что делать, если вы внезапно стали старухой в волшебном лесу». Пункт первый: идти по кровавому следу. Конечно, почему бы и нет!

Отступать было некуда — я все равно уже не помнила, где «назад». Поэтому я пошла вперед. Ну как пошла. Силы хватило ровно на три шага. На четвертом мир накренился. На пятом — перевернулся. На шестом я уже падала.

Но упала как-то… подозрительно мягко.

Не на землю.

И точно не в мох.

Подо мной что-то было. Упругое. Теплое. И определенно человеческое.

— Ой… извините? — выдохнула я, не будучи уверенной, перед кем извиняюсь. Перед собой? Лесом? Или тем бедолагой, которого только что приложила собой? — Я тут случайно. Просто у меня… э-э… небольшой технический сбой. В механике ходьбы.

Тело подо мной даже не шевельнулось. Вообще. Но я ощущала щекой легкое дыхание — значит, живой. Правда, почему-то абсолютно неподвижный.

— Отлично, — вздохнула я, лежа на мужчине в полной растерянности. — Я искала помощь, а нашла труп, который пока что не знает, что он не труп. Замечательно. Просто шикарно.