Ищите надежду на Востоке

Пролог….

Пролог

Сегодня вечер разочарований и воспоминаний. Прозаично звучит, хотя мне уже пятьдесят лет. Вроде не старуха, а жизнь закончилась. Или вот-вот закончится.

Дима ушел час назад. Брат отводит глаза, как в детстве, когда нашкодил, и повторяет:

- Ну что же тут поделаешь? Время назад не вернёшь. Что было, то было. Верка бедовая, но нас с тобой любит. Ты прости её Надя. Прости. Не хотела она, чтобы ты расстраивалась.

Ну да не хотела. Случайно переспала с моим бывшим мужем. Хотя надо сказать, когда сие позорное событие произошло, он был не бывшим, а самым, что ни на есть настоящим.

Злюсь ли я на сестру? Нет. Ни капельки. Только вот в груди щемит немного. А так….

Здесь глупо на кого – то злиться. Слишком поздно. Ведь я нахожусь в хосписе.

Рядом со мной лежат такие же женщины, находящиеся между жизнью и смертью.

На моем месте пару недель назад лежала женщина Елена Евгеньевна Солдатова, тоже надо сказать медицинский работник, как и я. Умерла тихо во сне, не мучилась….

Теперь, на её месте в тишине хосписа, лежу я, Надежда Ивановна Бекарева и понимаю, как скоротечна жизнь….

Рак печени термальной стадии медленно, но верно забирает мои силы, но в глазах еще теплится жизнь, и мысли уносят далеко, в прошлое, в те времена, когда жизнь казалась бесконечной и полной надежд.
Вспоминаю детство в уютной деревне Ивановка, где каждый рассвет встречал пением птиц, а воздух был напоен ароматом свежескошенной травы. Я помню, как бегала босиком по росистой траве, собирала ягоды в лесу и помогала дедушке по хозяйству. Эти воспоминания, словно яркие картинки из старого фотоальбома, согревают душу и дарят ощущение покоя.
Вспоминаю смех брата и сестры, тепло маминых рук, первую и как мне казалось единственную любовь и горькое разочарование.

Вспоминаю, как боролась, как любила, как теряла. И в этих воспоминаниях, среди боли и слабости, еще живет та самая Надежда, которая когда-то мечтала о лучшей жизни.

Приходит медсестра Яночка, колит трамал. Я погружаюсь в сон, слыша, как Даша, моя соседка по палате читает вслух историю о приключениях попаданки в другом мире….
Тело измучено, но сознание, словно потревоженное озеро, то и дело выносит на поверхность обрывки прошлой жизни.

Учеба в медучилище: белые халаты, запах хлорки, ночные дежурства. Жизнь в общежитии, дружба с такими же деревенскими девчонками, мечтающими спасать жизни. Я была уверена, что выбрала правильный путь, путь милосердия и помощи.

Работа акушеркой: первые роды, первый крик новорожденного, слезы счастья на лицах матерей. Я чувствовала себя частью чего-то большего, причастной к таинству рождения. Но потом были и потери, и смерти, которые навсегда оставили шрамы на моём сердце.

Вспоминаю свой первый день в школе. Первого сентября я заметила его – голубоглазого Толю, сидящего на последней парте. Его школьная форма была поношенной, а взгляд каким-то настороженным, совсем не детским. Бабушка Зоя Петровна, работающая учителем русского языка, шепнула мне, что Толя из неблагополучной семьи, и лучше с ним не связываться.

Но я не умела слушать такие советы. Любим мы хорошие девочки, тянуться к тем, кто казался немного потерянным. На перемене я подошла к Толе и робко спросила, как его зовут. Он буркнул что-то невнятное и отвернулся. Но я не сдавалась. Каждый день подходила к нему, предлагала поиграть, делилась своими конфетами.

Постепенно лёд между ними начал таять. Толя оказался застенчивым, но очень добрым, как мне тогда казалось мальчиком. Он рассказывал о своем старом доме, о двух старших братьях хулиганах, бабушке, которая их воспитывала, о корове Зорьке, которую он помогал доить. Я, в свою очередь, рассказывала о доме, о своих родителях, о книгах, которые любила читать.

Наша дружба была странной, но настоящей. Мы были такими разными, но что-то тянуло нас друг к другу. Я видела в Толе ту искренность и простоту, которой так не хватало в нашем детстве. А если точнее, то я видела то, что хотела видеть, то о чём мечтала. Видела того, кого идеализировала, стараясь не замечать его многочисленных недостатков.

Мой брак с Анатолием, школьной любовью, оказался горьким разочарованием.

Переезд в общежитие, первые самостоятельные шаги, свадьба – все это казалось началом счастливой семейной жизни. Анатолий работал водителем автобуса, и мы строили планы. Но жизнь внесла свои жестокие коррективы.
Смерть родителей в ДТП… страшный удар, перевернувший всю мою жизнь. В одно мгновение я стала сиротой и опекуном для младших брата и сестры. Особенно тяжело было с Верой, выжившей в аварии, но сломленной морально.

Несмотря на протесты Анатолия, который считал, что нам самим едва хватает на жизнь, я настояла на том, чтобы взять детей под опеку. Я просто не могла бросить их одних. Мы переехали обратно в Ивановку. Я устроилась на работу в фельдшерско – акушерский пункт, Анатолий водителем на молочную ферму.

Работа, частный дом, бессонные ночи, бесконечные заботы, попытки заменить родителей брату и сестре. Я старалась изо всех сил, но позже поняла, что никогда не смогу заполнить ту пустоту, что образовалась в их сердцах. Вера так и не оправилась после трагедии, замкнулась в себе и перестала жить полной жизнью. К своему двенадцатилетию сестренка вроде оттаяла и начала тянуться к нам.

Но радость от воссоединения семьи быстро сменилась тревогой. Анатолий стал все чаще срываться на детях, придираться к ним, словно они были виноваты в наших финансовых трудностях. На дворе стояли лихие 90 –е годы. Маленькие зарплаты, дикие цены, отсутствие перспектив в деревне, работа с утра до ночи. Выручал огород, и своё хозяйство. Сам Толик в хозяйстве оказался абсолютно бесполезным. Дима и Вера возились с кроликами и курами, пололи и поливали огород.

Через три года, когда я забеременела, Анатолий поставил перед жестоким выбором.

- У нас нет денег, Надя, – сказал он, – И эти дети – обуза. Ты не можешь родить еще одного ребенка.

Глава I. И куда я попала?

Я открываю глаза и понимаю, что проснулась в другом месте….

В кровати, в незнакомой старинной комнате. Как я здесь оказалась? Я умерла? Или всё же жива? А главное, что произошло? Где я нахожусь?

Воспоминания о хосписе оживают. Я Надежда Ивановна Бекарева, пятидесяти лет, умерла в хосписе на руках у брата Дмитрия после того, как узнала о гибели нашей младшей сестры Веры.

В голове сумбур, хаос обрывков из прошлой жизни. Как я здесь оказалась? Комната залита мягким светом, льющимся сквозь высокие арочные окна. Тяжелые потертые бархатные портьеры прикрывают их, создавая полумрак. Громоздкая мебель из темного дерева, резные стулья и массивный стол, говорят о достатке и утонченном вкусе обитателей этого места. На стенах висят портреты в золоченых потрескавшихся от времени рамах. Лица на них кажутся смутно знакомыми, но я не могу их вспомнить.

Я попыталась встать, но тело отозвалось слабостью. Голова кружится, словно после долгой болезни. Мои руки изменились, они стали более тонкими и изящными. Кожа гладкая, без единого следа от прожитых лет. В зеркале, висящем на противоположной стене, я увидела отражение молодой женщины. Ей не больше двадцати лет. Длинные каштановые волосы обрамляют овальное лицо с высокими скулами и миндалевидными темно - карими глазами, полными смятения и страха.

Кто я теперь? И где я? Вопросы роятся в голове, требуя ответа. Интуиция подсказывает, что я больше не Надежда Бекарева, умершая в хосписе. Я словно переродилась в новом теле, в новом мире.

Собрав последние силы, я попыталась встать или привлечь внимание. Едва слышным, слабым голосом я произнесла одно слово:

- Помогите….

Меньше чем через минуту, чем дверь комнаты тихонько приоткрылась, и в помещение вошел мальчик средних лет, одетый в простую рубашку и штаны из домотканой ткани. Темноволосый, худенький, его лицо выражало искреннюю тревогу. Увидев, что я очнулась, он поспешно приблизился к кровати и зашептал:

- Надин лучше спи, не старайся вставать. Если твоя тетка Хедвига поймет, что я выливаю её отвары и меняю их на шиповник, то не поздоровится и тебе и мне. А Софью и вовсе могут запороть плетьми.

- А кто эта Хедвига? Тётя? Она сестра моей матери или отца? – недоуменно спрашиваю я, боясь себя выдать.

В глубине души понимаю, что этот мальчик мой главный источник информации в этом мире. Наверное, он сын одной из служанок или слуга.

- Надин, ты изменилась, – произнес мальчик с неподдельной тревогой в голосе, - С тех пор, как ты заболела, больше не вставала с постели, я боялся, что ты помрешь, и мы с Армелькой останемся совсем одни.

Он замолчал, пытаясь подобрать более точные слова, чтобы выразить свои ощущения.

- Я болею, и плохо помню, что со мной происходило в последние дни, - я осторожно подбираю слова, боясь совершить ошибку, - Я многого не помню. Не мог бы ты рассказать о том, кто я и где нахожусь?

Мальчик с тревогой вглядывается в моё лицо и начинает длинный рассказ….

Итак, меня зовут Надин Леонсия Лекрой, мне двадцать два года и я единственная наследница графства Лекроим.

Лекроим является полуостровом и одновременно западной границей Большой Гардарики, где мы, собственно говоря, и находимся.

Я принадлежу к аристократическому магическому роду. Однако у меня самой магический дар очень слабый. Именно поэтому мой отец был очень разочарован, когда я стала наследницей.

Мальчик, которого зовут Фред, с горечью перечислил трагические события моей далеко не скучной жизни:

- Жан Ален, старший брат, пал в битве при Фермаллине, сражаясь на стороне магов. Младший, Тристан, ушел из жизни пять лет спустя, сраженный фризской лихорадкой, коварной болезнью, не щадящей никого.

Еще Фред поведал мне о том, что война между драконами и магами шла почти девять лет. И закончилась она победой драконов. Моего отца к тому времени уже не было в живых. Еще при жизни он запустил дела, вкладывая все деньги в войну с драконами, поддерживая магов. А тем временем сельское хозяйство в графстве пришло в упадок, скот погиб или пошел на убой, поля стоят пустые, так как не было семян и зерна для посевной. А еще слуги разбегаются, а сам замок Лекрой ветшает и приходит в упадок.

Мальчишка тяжело вздохнул, вспоминая прошлое:

- Твой отец, Филипп Лекрой, скончался год назад от внезапного удара, а мать, Паулина Лекрой, умерла еще раньше, семь лет назад, от родильной горячки, оставив нас и младшую сестру Армель Лилиану.

Еще мальчик добавил, что всё мое приданое, как и небольшое наследство покойной матери, промотали мои старшие, ныне покойные братья в Малой Гардарике.

Фред замолчал, давая мне время осмыслить услышанное, затем продолжил:

- Этот старый замок, в котором мы сейчас находимся, и графский титул по праву принадлежат тебе. После смерти отца и братьев ты стала единственной законной наследницей.

Фред, оглядевшись по сторонам, понизил голос, а его взгляд стал предостерегающим:

- Твой дядя, Этьен Лекрой, всегда завидовал своему брату, твоему отцу и мечтал заполучить титул и весь Лекроим. Его жена, Хедвига, коварная и сильная ведьма, ничем не уступает ему по силе. Я слышал, как старый эконом Шадоль говорил, будто он уверен, что Этьен и Хедвига задумали избавиться от вас с Армель. А повариха Хариэт сказала, что твоя болезнь после того ужина с ними – не случайность, а часть их плана.

Может, я всё еще сплю? Или у этого мальчика очень богатое воображение и фантазия? Может быть, он всё это выдумал, чтобы разыграть меня? Зачем дяде и его жене меня травить? Что я им плохого сделала? Или не сделала?