Искра на снегу

Глава 1

— Я сожалею, Алессандрина, — скорбным голосом произнес мистер Уилберт Грон и положил поверх дрожащей ладошки свою крепкую, чуть морщинистую крупную ладонь.

Сквозь пелену слез я едва могла различить его печальное лицо.

— Как это случилось?

— Как и бывает в таких путешествиях — шторм стал виной. Корабль затонул, никто не выжил.

— Ох, мистер Уилберт! — ахнула я, закрыв глаза. Выдернув ладонь из руки мужчины, который принес в наш дом ужасную весть, отвернулась и заплакала.

Мой брат... Мой старший брат Даниэль был опорой нашей маленькой, дружной семьи. А теперь и его не стало. Как я буду жить без брата? Как мы все будем жить без него?

Сначала ушла наша матушка, которая долгие годы тяжело болела. Потом не стало и отца. После лихорадка забрала Марцеллу, жену Даниэля. И вот мы были втроем. Я, Дэни и его крошка-дочь Элоиза.

А теперь мы остались вдвоем!

Словно Смерти было мало душ. Она решила забрать самого смелого из нас.

— Ох, мистер Уилберт, как мы будем жить без Дэни?

— Ох, деточка. Не плачь, — нашептывал мужчина, которого я знала всю свою жизнь. — Всё образуется.

Хотела бы верить в его слова, да ведь понимала, что ничего не образуется. Моего брата не стало. Его дочь, которой было семь, осиротела, потеряв два года назад мать, а теперь и отца.

— Как я скажу Элоизе, что ее папа погиб? — Я взглянула на поверенного нашей семьи. — После всего, что ей уже довелось пережить в столь раннем возрасте, потерять еще и отца... — мой голос сорвался на хрип. — Я ведь просила его... Умоляла...

— Не вини себя, Алессандрина. Это было решением Даниэля.

— Он думал, что мы разбогатеем. — Всплеснув руками, я резко подскочила из кресла. — А в итоге мы остались совершенно одни.

— О, моя дорогая, — мистер Уилберт, покачав головой, поднялся из кресла следом за мной.

По моим щекам текли слезы. Я не могла остановить ненавистную мне жидкость, которую проливала за последние годы так часто, что совсем позабыла, как улыбаться и радоваться жизни. После смерти родителей мой мир померк, но со мной были Дэни и Марцелла, и, конечно же, их малышка дочка. Но вот ни Марцеллы, ни брата рядом больше нет, а мне еще нужно будет сказать как-то Элоизе, что ее папа больше не вернется.

— Как нам жить без них?..

Мистер Уилберт крепко обнял меня, позволяя выплакаться в его сюртук. Его объятия всегда были для меня якорем, возвращающим в реальность даже в самые темные времена. Но сейчас даже его тепло не могло проникнуть сквозь ледяной панцирь горя, сковавшего мое сердце.

— Всё образуется, обещаю. Всё наладится.

Собравшись с силами, я отстранилась. Нужно было думать об Элоизе. Мистер Уилберт прав, нужно держаться. Ради нее. Но как сказать ребенку, что ее самый любимый человек, ее папа, больше никогда не вернется? Как объяснить невинной душе жестокость судьбы?

Я найду ответ, смогу подобрать слова, но пока мне нужно было подумать о том, как мы будем жить. Я успею погоревать, но теперь в нашей небольшой семье за главную осталась я. А ведь мне всего-то двадцать два года. Кто-то бы сказала, что уже двадцать два, и я могла бы выйти замуж, родить своих детей и не беспокоится о племяннице, но я никогда не торопилась искать себе мужа, так как все мое внимание всегда было сосредоточенно на семье.

— Я поговорю с Элоизой чуть позже, — произнесла, возвращаясь в кресло. Указав на второе, предложила и мистеру Уилберту сесть. — Я должна собраться с духом, прежде чем говорить с ней. Она сейчас играет в саду, ничего не подозревая… — мой голос дрогнул, и я не смогла сдержать новый поток слез, которые я быстро утерла носовым платочком.

Мужчина кивнул, понимающе посмотрев на меня. Он знал Даниэля с детства, видел, как он рос и становился настоящим мужчиной. Он также дружил с нашим отцом еще со времен их учебы в академии. Мистер Грон тогда получил юридическое образование, а наш отец занимался естественными науками. Уилберт Грон был частью нашей семьи. Поэтому он был единственным, кто знал истинное положение дел и мог помочь разрешить возникшие проблемы.

— Вас беспокоят закладные?

Я сглотнула тугой комок, забившей горло, и медленно кивнула. Смерть пришла в мой дом, забрала самых близких и дорогих мне людей, но Элоиза и я были здесь, и нам еще предстояло как-то выживать в этом мире.

— Да. Я знаю, что брат заложил наш дом.

Мистер Грон кивнул. Лицо у него стало суровым, а взгляд затянуло темной пеленой. Я узнавала это выражение лица — он думал о чем-то серьезном и, увы, ответ, который готовился мне дать мужчина, не сулил ничего хорошего.

— Я предупреждал Даниэля, что закладывать дом, чтобы получить ссуду не самая хорошая идея.

— Но у нас больше не было денег, — подтвердила я, хоть в прошлом мало интересовалась семейным бюджетом. Сначала я была слишком юна, чтобы разбираться во взрослых делах, а потом моя голова была забита воспитанием Элоизы. Поэтому я почти не заботилась делами брата, но знала, что он заложил семейный дом, чтобы получить деньги на экспедицию, которая должна была нас озолотить. По крайней мере, брат говорил именно так, получая мою подпись на документах, ведь я тоже унаследовала от отца этот дом и имела полное право распоряжаться своей долей.

Глава 2

Мистер Грон покинул дом полчаса назад, а я никак не находила в себе силы подняться из кресла и отправиться на поиски племянницы. Как и не находила нужных слов, которые мне предстояло сказать. Как рассказать девочке, которая потеряла мать, что ее отец тоже больше не вернется домой. Как организовать похороны, когда тело моего брата так и не нашли? Что делать с домом? С долгами? Наверное, нужно рассчитать слуг, пока у меня еще были кое-какие деньги. Все эти вопросы вертелись в голове, к которым присоединился еще один насущный вопрос: куда нам уехать?

Примет ли лорд Берсфорд свою внучку или откажется от нее, как когда-то отвернулся от своей дочери Марцеллы?

А если никто не ответит на письма, которые обещал разослать по всем родственникам мистер Уилберт? Никто не примет нас в своем доме, не даст крышу над головой, не позаботится о сироте. Что тогда придется делать?

С трудом поднявшись на ноги, я направилась в свою комнату. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями, помолиться и найти в себе силы сообщить Элоизе ужасную новость. Но как найти эти силы, когда душа разрывается от боли?

Ноги были каменными, я едва могла ими перебирать по полу, пока шла по длинным коридорам нашего городского дома.

В комнате я опустилась на колени перед старинным комодом, на котором стояли миниатюрные портреты всех членов семьи, среди которых был и портрет Марцеллы. Ее лучезарная улыбка обжигала меня, напоминая о той жизни, которой больше не будет. Я закрыла глаза, шепча молитвы, но слова застревали в горле, как комья земли. Как можно просить о помощи, когда мир вокруг рушится, погребая под обломками надежды и мечты?

Я представила Элоизу. Ее большие, доверчивые глаза, полные детской непосредственности. Как сказать ей, что больше не будет отцовских объятий, сказок на ночь, поездок в цирк? Как объяснить, что мир жесток и несправедлив, и что иногда он забирает самых дорогих людей, не оставляя ничего взамен, кроме боли и пустоты?

Решение пришло внезапно, как вспышка молнии в темной ночи. Я должна быть сильной. Не ради себя, а ради Элоизы. Я должна стать для нее не только тетей, но и матерью, отцом, другом. Я должна защитить ее от этого жестокого мира, дать ей любовь и заботу, в которых она так нуждается.

Собравшись с духом, вытерла слезы и направилась в детскую. Замерев перед дверью, опустила взгляд и на мгновение задумалась, прежде чем подняла руку и легонько постучала, предупреждая, что вхожу.

Элоиза вернулась с импровизированного в саду пикника. Теперь она сидела на полу, играя с куклами, среди которых были и старые игрушки, и сшитые Марцеллой, и, конечно же, подаренные отцом модные, новенькие куклы в красивых платьях и шляпках.

На миг я залюбовалась девочкой. Элоиза взяла от своих родителей всё самое лучшее. От матери ей достались густые светлые локоны, которые мерцали и переваливались в солнечных лучах, словно они были усеяны золотой пыльцой. От отца девочка унаследовала темные глаза и пытливый ум, поэтому порой Элоиза мне казалась не по-детски взрослой, отчего хотелось еще крепче прижать ее к себе и защитить от всех невзгод и ударов большого мира.

— Не помешаю вам, юная леди?

Племянница подняла на меня свои глаза, в которых еще не поселилась тень горя. Она покачала головой, наблюдая за тем, как я вошла в ее комнату и приблизилась к пестрому ковру, на котором Элоиза разложила своих кукол.

— Как прошел твой пикник? — спросила я, присаживаясь напротив девочки. — Погода сегодня хорошая, не правда ли?

— Да, сегодня тепло, — ответила Элоиза тоненьким звонким голоском, от которого на душе становилось тепло и весело. — Куклам понравились закуски.

— А тебе?

Элоиза в ответ кивнула, возвращая всё своё внимание игрушкам.

— Вам тоже нужно было пойти с нами на пикник, — произнесла девочка, поправляя шляпку на Мисс Прю, одетой в ярко-желтое платье с рюшами.

— В следующий раз обязательно составлю вам компанию, дамы, — улыбнулась сквозь наворачивающиеся на глазах слезы.

Я вновь поднялась на ноги для того, чтобы присесть к племяннице поближе. Взяла ее маленькую ручку в свою. Девочка перестала играть с куклой и взглянула на меня.

— Элоиза, нам нужно поговорить, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

— Что-то случилось? — нахмурилась она.

Я шумно сглотнула.

— Твой папа... — Слова снова застряли в горле, но я знала, что не могу откладывать это. Я должна сказать ей правду, какой бы горькой она ни была. — Твой папа… он больше не вернется.

Я почувствовала, как ее маленькая ручка судорожно сжала мою. Элоиза смотрела на меня непонимающими глазами, словно ожидая, что я сейчас засмеюсь и скажу, что это шутка. Но я не смеялась. Я лишь обняла ее крепко, позволяя ей почувствовать мою любовь и поддержку.

Слова давались мне с трудом. Я объяснила ей, как могла, что папа ушел на небо, к звездам, и что он всегда будет присматривать за ней сверху. Я говорила о том, как сильно он ее любил, как гордился ею, и как хотел бы, чтобы она выросла счастливой и доброй девочкой. Я видела, как в ее глазах постепенно зарождается понимание, смешанное с горем и испугом.

Наверное, я говорила еще долго, но время словно остановилось. Просто держала Элоизу в своих объятиях, позволяя ей выплакаться и выплеснуть все свои эмоции. Когда слезы закончились, она подняла на меня свои заплаканные глаза и прошептала:

Глава 3

За окном замелькали белые хлопья, преображая унылый пейзаж в сказочное царство. Деревья, укутанные в снежные шубы, напоминали причудливых существ, а поля, покрытые сверкающим ковром, казались бескрайними просторами. Элоиза, не отрываясь, наблюдала за этим волшебством, а я невольно улыбнулась, глядя на ее восторг. В такие моменты я чувствовала ответственность за эту маленькую жизнь и понимала, что должна сделать все возможное, чтобы оградить ее от бед и невзгод.

Поезд мерно покачивался, унося нас все дальше от привычного мира и все ближе к неизвестности. Я достала из ридикюля письмо от леди Марджет Уинстон и еще раз внимательно перечитала его. Ее слова звучали приветливо и обнадеживающе, но в глубине души я испытывала тревогу. Я не знала, чего ожидать от этой женщины и от жизни в ее доме. Все это было огромной авантюрой, на которую я решилась ради будущего Элоизы.

Признаться честно, ожидала, что леди Марджет ответит. Неважно, каким был бы ее ответ, но она прислала бы весточку, сообщая, что будет рада видеть нас или же извиняясь, но отказываясь принимать нас в своем доме. Вот лорд Берсфорд даже не удосужился хоть как-то отреагировать на письмо, что меня не удивило, но все же задело.

Неужели ему была безразлична судьба внучки?

Я откинулась на спинку сиденья, прикрывая глаза. Лорд Берсфорд... Холодный, надменный, он всегда держался на расстоянии, словно боялся испачкаться, коснувшись нашей «недостойной» семьи. Никогда не проявлял интереса к внучке, словно Элоиза была досадным напоминанием о дочери, ослушавшейся его воли.

Я покачала головой и свернула письмо леди Уинстон. И пусть ответ был утвердительным и нас примут в ее доме, я все же не знала, чем закончится путешествие. Я надеялась, что эта женщина станет для нас спасением, возможно, даже любящей бабушкой для Элоизы.

— Хочешь теплого молока? — спросила я, глядя на племянницу.

Элоиза, как обычно, была само очарование: тихая, воспитанная, с ангельским личиком и глазами, полными грусти. Как же я хотела, чтобы она забыла о прошлом, о тех лишениях и страданиях, которые нам довелось пережить. Для нее путешествие в новое место могло стать утешением.

— Да, если можно, — вежливо отозвалась девочка, продолжая разглядывать открывающиеся ее взору пейзажи.

Мы были в пути уже полдня, и солнце начинало клониться к закату, а это означало, что нам потребуется еще часов десять, прежде чем мы доберемся до нужной станции в Дервене. Точнее, в двух часах езды от поместья леди Марджет. Мне также предстояло нанять экипаж, который нас бы доставил в конечную точку путешествия.

— Сейчас схожу до ресторана. Попрошу подогреть для тебя молоко, — произнесла я, поднимаясь со своего места.

Накинув на плечи шаль, вышла из купе и направилась по узкому коридору в другой вагон, где вечером собрались пассажиры, чтобы плотно поужинать или просто поболтать. Я старалась не смотреть на других людей, полностью погрузившись в свои мысли, когда до меня донесся чей-то голос.

Вздрогнув и резко обернувшись, увидела перед собой высокого блондина с лучезарной улыбкой и веселыми ямочками на щеках.

— Миледи, — протянул незнакомец, разглядывая меня так, словно я была вишневым пирогом, а он изголодавшимся по сладостям мальчишкой. — Добрый вечер.

— Добрый, — пробубнила под нос, пытаясь понять, что понадобилось от меня этому джентльмену.

— Позвольте познакомиться с вами, — заявил он, протягивая руку. — Оливер Юджин. Я видел вас здесь днем.

В ответ я кивнула, но руку так и не подала. Знакомиться кем-либо не собиралась, тем более в поезде. Впрочем, мужчину моя настороженность и необщительность ни капельки не сбили с толку. Он опустил руку, но продолжал все так же обворожительно улыбаться, что любая бы леди очаровалась молодым человеком. Разве что не я.

В моей голове были иные мысли: нужно попросить для Элоизы теплого молока и вернуться в купе, пока племянница меня не потеряла и не отправилась на поиски.

— Кхмм, а вас как зовут?

— Простите, милорд, — извиняющееся улыбнулась, бросая взгляд в сторону проходящего мимо официанта, — мне нужно идти.

— И вы даже не назовете свое имя?

— Сожалею, но я спешу, — парировала я, стараясь обойти настойчивого кавалера. Однако Оливер Юджин оказался проворнее, ловко преградив мне путь.

— Неужели такая прекрасная дама боится назвать свое имя? Что в этом такого? — его голос звучал весело, но с легкими нотками разочарования. — Ну, хотя бы намекните. Ваше имя столь же прекрасно, как и вы сами?

Вздохнув, я поняла, что просто так отделаться от назойливого незнакомца не получится. Пришлось прибегнуть к небольшому обману.

— Назовем меня, скажем... Алисия. А теперь, простите, меня ждут.

Имя, сорвавшееся с моих губ, казалось, растворилось в гулком перестуке вагонных колес. Оливер Юджин довольно кивнул, словно получив желаемое. В его глазах сверкнул озорной огонек, и я поняла, что просто так он не отступит.

— Алисия, какое прекрасное имя, — промурлыкал, словно пробуя его на вкус. — Оно вам очень идет. Что ж, Алисия, раз уж вы так спешите, не буду вас задерживать. Но надеюсь, мы еще увидимся?

— Сомневаюсь, милорд, — прошептала себе под нос.

Глава 4

Я вошла в небольшую, но светлую и уютную комнату и сразу почувствовала усталость, навалившуюся на меня неподъемной тяжестью.

В центре комнаты уже стояли мои сумки, сюда их принесли слуги. Оглядевшись, отметила, что комнату леди Марджет выделила для меня хорошенькую, и рядом с детской, что было очень кстати. Так я смогу всегда знать, как чувствует себя Элоиза, а племянница не будет бояться, оказавшись в чужом доме, где никого и ничего не знала.

Может быть, я не зря назвалась ее гувернанткой? Так хотя бы побуду рядом с Элоизой, пока не придется прощаться. Где-то в глубине души надеялась, что леди Марджет позаботится о будущем девочки и, конечно же, наладит отношения внучки и деда. Каким бы суровым ни был старый лорд Берсфорд, Элоиза — его кровь и плоть. Старику придется хотя бы попытаться участвовать в жизни своей подрастающей внучки.

Я прошлась по комнате, выглянула в окно. Сад, раскинувшийся под окнами, был белым от свежевыпавшего снега. Как разительно отличалась жизнь здесь, на севере страны и в столице, где я привыкла жить. Там снег выпадал ближе к новогодним праздникам и держался не дольше месяца. Здесь же снег укрывал белыми одеялами все вокруг по три, а то и четыре месяца в году. Так говорила Марцелла, рассказывая о своей маленькой родине. Она часто гостила у леди Маргариты Уинстон, которую назвала тетушкой Марджет. Похоже, это короткое имя прочно закрепилось за леди, потому что и слуги ее так назвали.

Например, как эта невысокая, плотная девица с курносым носом и румяными щеками, которая вскоре за мной вошла в комнату.

— Я помогу вам разобрать вещи. Леди Марджет велела позаботиться, чтобы вы и юная мисс Элоиза хорошенько тут устроились, — заявила служанка, приближаясь к моему багажу.

— О, спасибо. Но я могла бы и сама справиться, — произнесла и тут же прикусила язык. Хотя багажа у меня действительно мало, но от помощи отказываться бессмысленно. Как и от попытки завести друга в этом большом доме. Я насчитала три этажа и два широких крыла, и это не считая нескольких построек поблизости от главного дома. Народу здесь, скорее всего, много, и мне не помешало бы заручиться поддержкой кого-нибудь из прислуги, чтобы получше узнать местных жителей и, конечно же, быть в курсе мнения леди Марджет относительно того, что здесь происходило.

— Пустяки, мисс Блэйр, — ответила служанка с лучезарной улыбкой. — Это моя работа, и я рада помочь. К тому же одной скучно заниматься таким делом. Меня зовут Вэнди, и я к вашим услугам.

Я облегченно вздохнула и позволила Вэнди приступить к разбору моих немногочисленных вещей. Пока она аккуратно развешивала платья в шкафу, я принялась рассказывать ей о своем путешествии, стараясь казаться более приветливой и открытой. Вэнди внимательно слушала, иногда вставляя короткие реплики и выражая сочувствие или удивление.

Постепенно комната наполнилась ароматом лаванды и теплом от камина, который Вэнди ловко растопила. Сумки опустели, и мои вещи заняли свои места в шкафу и на полках. Я почувствовала, как напряжение немного отпустило меня, и я смогла расслабиться.

— Благодарю тебя, — сказала я искренне. — Ты мне очень помогла.

— Обращайтесь, мисс. Леди Марджет меня приставила помогать вам.

— Очень великодушно с ее стороны.

— О, леди Марджет очень рада была увидеть мисс Элоизу. Она только и говорила о вашем скором приезде.

— Да? — удивленно уставилась на служанку, вспоминая нашу первую встречу с хозяйкой поместья. — Мне показалось, что она была несколько... кхмм.. не в духе.

— Оу! Вы всё неверно истолковали! — вспыхнула Вэнди, отчего ее розовые щеки стали пунцовыми. — Так это не из-за вас, мисс. По секрету скажу, у леди Марджет были некоторые разногласия со своим сыном. И она, скажем так, была не в духе из-за него.

Я выдохнула.

— Ох уж эти семейные склоки, — хихикнула Вэнди. — Но ничего, скоро они помирятся, и будьте уверены, вы увидите, какой веселой и отзывчивой бывает наша хозяйка. А теперь, если вам больше ничего не понадобится, я пойду.

— Да, кончено, — закачала я головой, делая мысленную пометку: не обсуждать с леди Марджет ее семью. Если у нее и ее сына возникли какие-то проблемы, то худшее, что я могла бы сделать, так подлить масла в огонь, если спрошу что-то о ее родных. Лучше пока вовсе держать язык за зубами и стараться не появляться на глазах леди Марджет без лишнего повода.

— Я приду за вами, когда будет ужин. А пока, если хотите, могу принести вам чай с булочками, чтобы перекусить. Думаю, вы и мисс Элоиза жутко проголодались в дороге.

— Было бы неплохо, — улыбнулась я, чувствуя, что с Вэнди мы быстро станем хорошими знакомыми. Ведь слуги должны держаться вместе. Неправда ли?

***

Вообще-то, поужинать я рассчитывала в компании прислуги, заодно узнала бы что-нибудь интересное о жизни в поместье, но у леди Марджет на меня были свои планы. Потому что после того, как были разобраны мои вещи, я и Элоиза перекусили и нам дали время на отдых, я получила приглашение от хозяйки дома составить компанию за ужином.

Элоиза к этому времени уже легла спать. Поездка для девочки оказалась жутко изматывающей, и она весь вечер клевала носом, и вскоре после легкого ужина девочка вовсе легла спать. Я обещала Элоизе, что загляну к ней в комнату чуть позже. На этом мы и разошлись.

Глава 5

— Мы здесь останемся? — спросила Элоиза, пока я проводила гребешком по ее золотым кудряшкам.

— Да, милая. Леди Марджет разрешила нам здесь остаться.

— А надолго?

— Не знаю. Как получится, — честно призналась, припоминая вчерашний разговор за ужином. Мало того что лорд Уинстон отчего-то решил устроить мне проверку с пристрастием, так и леди Марджет не дала окончательного ответа, как долго Элоиза сможет жить в поместье. Может быть, стоило уточнить, поможет ли леди Марджет наладить отношения с лордом Берсфордом, но я так и не решилась спрашивать о нем, особенно в присутствии этого невыносимого милорда, ловко маскирующегося под маской добропорядочного джентльмена.

Реджинальд Уинстон.

Теперь это имя не выходило у меня из головы, особенно его чарующий, и в то же время пугающий темный взгляд, который обволакивал меня словно паутина. Я чувствовала себя глупышкой-мошкой, попавшей на обед огромному кровожадному пауку.

— А ты тоже останешься со мной?

На миг моя рука застыла в воздухе.

— Да, я останусь.

— Навсегда?

В горле собрался комок.

Элоиза развернулась и глянула на меня своими медовыми глазами.

— Я не знаю.

Мои пальцы судорожно сжали гребень.

Навсегда — слово, звучавшее как насмешка в этом огромном, чужом доме. Я не могла обещать Элоизе то, что не зависело от меня.

— Постараюсь, — прошептала, отводя взгляд. Не хотелось, чтобы она видела сомнение в моих глазах. Элоиза заслуживала большего, чем ненадежное обещание лжегувернантки. Она заслуживала дом, любящую семью, стабильность. Того, чего я не могла ей дать.

Элоиза обняла меня, уткнувшись лицом в мою юбку. Ее маленькое тельце дрожало.

— Я боюсь, — прошептала она.

Мое сердце сжалось от боли. Бояться было естественно в ее обстоятельствах. Бояться неизвестности, одиночества, потери. Я и сама боялась.

Прижала ее к себе крепче.

— Все будет хорошо, — сказала, хотя сама в это слабо верила. — Мы будем вместе, что бы ни случилось. И я сделаю все, чтобы защитить тебя. — Это было единственное, что я могла обещать, и это было правдой.

На мгновение мне почудилось, что за дверью кто-то стоит. Я напряглась, прислушиваясь. Тишина. Наверное, показалось. Но ощущение чужого присутствия не покидало меня.

Ложь, которую я выдумала, чтобы остаться здесь, начала давать свои ядовитые плоды. Теперь в каждой тени, во взгляде, брошенном в мою сторону, я буду видеть подозрения. И навряд ли смогу найти успокоение, пока эта игра не закончится.

— А здесь находится детская комната для игр, — с гордостью произнесла миссис Норт, открывая перед нами дверь.

Первой в комнату вошла Элоиза, которую увлекла экскурсия, организованная для нас экономкой леди Марджет. Миссис Норт, женщина преклонного возраста, быстро перебирала ногами, прогуливаясь с нами по большому дому своей хозяйки, и с жаром рассказывала, для чего используется та или иная комната. Больше всего меня заинтересовала домашняя библиотека и классная комната. Думаю, в этих местах я теперь буду бывать часто. Ведь мне предстояло учить Элоизу, как делала бы это настоящая гувернантка. И хотя у меня не было опыта, благодаря родителям я получила хорошее образование и могла многому научить Элоизу.

Уверена, леди Марджет не разочаруется во мне.

Пока не узнает правду, — кольнуло в мозгу, и я резко тряхнула головой, будто пытаясь выбросить ненужные мысли.

— А что это такое? — спросила Элоиза, приближаясь к коробкам, которых в комнате оказалось предостаточно.

Я тоже вошла в игровую, с интересом рассматривая интерьер. В каждой детали чувствовалась любовь, которую леди Марджет вложила в свой дом.

Какой бы суровой поначалу она мне не показалась, теперь я видела в хозяйке поместья добрую тетушку, как о ней отзывалась Марцелла.

— А это, юная мисс, игрушки, которые леди Марджет попросила принести сюда.

— Игрушки?

Миссис Норт кивнула, приблизившись вслед за Элоизой к коробкам.

— С этими игрушками в свое время играли юная Лиззи и ее старший брат Редж, — с особой теплотой произнесла экономка, помогая Элоизе доставать из коробок тряпичных кукол, кубики, и даже модель паровоза, достойная оказаться в руках коллекционера.

— Ого, — протянула моя племянница, разглядывая настоящее сокровище. — А мне можно с ним играть?

— Конечно, юная мисс. Для вас и принесли сюда все эти игрушки.

Элоиза посмотрела на меня, и я поняла, что дальнейшая экскурсия по дому девочку больше не интересовала. Она хотела бы оказаться в собственном детском мире, окруженная новая игрушками и новыми историями.

Я рассмеялась.

— Хорошо. Можешь остаться здесь и немного поиграть.

— Обещаю, я все уберу потом на место, — звонко ответила Элоиза и спустя мгновение вновь сунула нос в коробку.