Искупление Брайана

Глава 1

Шесть часов утра. Будильник не звонил, а вибрировал, настойчиво и тихо, словно боясь разбудить кого-то лишнего. Кэти Бейкер протянула руку из-под одеяла и нащупала холодный пластик. Тишина. Идеальная, предрассветная тишина, которую она ценила больше всего. Именно в эти минуты, когда город еще спал, а солнце только собиралось окрашивать небо в перламутровые тона, она чувствовала контроль. Контроль над своим пространством, своим временем, своей жизнью.

Она не стала откладывать на пять минут. Ритуал был отточен до автоматизма: теплый душ, чашка крепкого кофе с щепоткой корицы, быстрая проверка почты на телефоне. Ничего срочного. Ничего тревожного. Обычный понедельник.

- Идеально, - прошептала она, заваривая кофе.

Ее квартира была ее крепостью. Все вещи лежали на своих местах: стопка аккуратно сложенных медицинских халатов, ключи на крючке у двери, даже пульт от телевизора был параллелен краю журнального столика. Порядок успокаивал. Он напоминал ей, что после всех бурь жизнь можно собрать по кусочкам и расставить по полочкам. Аккуратно. Без лишних драм.

Дорога до больницы «Парквью» заняла ровно семнадцать минут. Парковка была еще почти пуста. Кэти прошла через автоматические двери, и ее обнял знакомый запах - антисептик, чистое белье и подкрадывающаяся нота больничной еды. Ей нравилось быть здесь раньше всех, заставать отделение в его заторможенном, сонном состоянии.

- Мисс Бейкер, вы как всегда заряжаете дисциплиной, - голос санитара Майка, раздавшийся из-за стойки медсестер, был хриплым от недосыпа.

- Кто-то же должен задавать темп, Майк, - улыбнулась она, подходя к своему шкафчику.

- Ну, вам это удается. Для понедельника - просто преступление.

Она надела белый халат, поправила его на плечах и пристегнула бейдж с улыбающейся фотографией: «Кэтрин Бейкер, старшая медсестра». Халат был ее униформой, ее защитой. Под ним она была просто Кэти, иногда неуверенной, иногда одинокой. Но в халате она была специалистом. Профессионалом. Той, на кого можно положиться.

Утренний обход прошел в привычном ритме. Она проверяла графики приема лекарств, бегло просматривала истории болезней новых пациентов, отвечала на вопросы ночной смены. Ее движения были точными и экономичными, годы опыта сделали ее виртуозом в этом танце.

- Кэти, привет!

Она обернулась. К ней подходила Лиана, ее лучшая подруга и коллега, с двумя бумажными стаканчиками в руках.

- Не смогла удержаться. Вид у тебя слишком уж собранный для семи утра. Нужно немного хаоса, - Лиана протянула ей один стаканчик. - Капучино. С двойной порцией сиропа. Не сморщивайся, диетолог тебя не увидит.

Кэти с благодарностью приняла стаканчик. Тепло приятно разливалось по ладоням.

- Спасибо. А что за повод?

- Повод? - Лиана подняла брови. - Повод в том, что наш дорогой доктор Уилсон сегодня в особенно солнечном настроении. Я уже встретила его в ординаторской. Он чуть ли не насвистывал что-то. Говорит, удачно прооперировал вчера сложного мальчишку, все прошло идеально. Эйфория, знаешь ли.

Кэти непроизвольно улыбнулась. Доктор Брайан Уилсон был одним из лучших хирургов в «Парквью». Молодым, талантливым и, что признавали все, чертовски обаятельным. С ним было легко работать. Он никогда не кричал на медсестер, всегда подробно объяснял назначения и уважал их мнение.

- Ну, радоваться хорошему исходу - это не преступление, - заметила Кэти, делая глоток капучино.

- Конечно, нет. Но когда он так сияет, это сбивает с толку. Я привыкла, что хирурги - это ворчуны с вечной катастройкой. А он... он как будто с другой планеты.

В этот момент из палаты 314 вышел он сам. Доктор Уилсон. Белый халат расстегнут, под ним - темно-синяя медицинская форма, идеально сидящая на его спортивной фигуре. Он о чем-то тихо разговаривал с пожилой пациенткой, и та, вся просиявшая, смотрела на него с обожанием.

Увидев их, он кивнул, закончил разговор и направился к стойке.

- Дамы, - его голос был низким и спокойным. - Лиана, я надеюсь, вы не подрываете авторитет моего самого строгого сотрудника кофеином и сахаром до начала обхода?

- Я пытаюсь его укрепить, доктор, - парировала Лиана. - Счастливая медсестра - эффективная медсестра.

- Не могу не согласиться, - улыбнулся он, и в уголках его карих глаз собрались лучики морщинок. Его взгляд перешел на Кэти. - Кэти, как ваши новые пациенты в 302-й и 305-й? Все стабильно?

- Полностью, доктор, - Кэти почувствовала, что говорит чуть более официально, чем обычно. - В 305-м небольшая болезненность в области шва, но в пределах нормы. Я оставила рекомендацию о возможном увеличении обезболивающего.

- Отлично. Спасибо, что на шаг впереди, - его похвала прозвучала искренне. Он взял со стойки планшет и бегло просмотрел записи. - Кстати, у нас сегодня вечером должна была быть консультация по тому самому сложному случаю с мистером Эвансом. Перенесли на завтра. Его родственники не успевают приехать.

- Хорошо, я внесу изменения в график, - кивнула Кэти.

- Отлично. Тогда, может, составите мне компанию за чашкой чая после смены? - он сказал это легко, непринужденно, как коллега коллеге. - Хочу обсудить план подготовки мистера Эванса к выписке. И, если честно, просто разрядиться после вчерашней ночи.

Лиана едва заметно подтолкнула Кэти локтем под прикрытием стойки. Кэти на секунду заколебалась. Она не любила задерживаться после работы. Ее ждала ее тихая квартира, книга и чашка травяного чая. Но это была работа. И доктор Уилсон был... приятным собеседником.

- Конечно, - наконец ответила она. - У меня как раз закончится смена в шесть.

- Прекрасно. До встречи тогда, - кивнул он им обеим и направился дальше по коридору, его уверенные шаги постепенно затихли.

- Ну вот видишь! - прошептала Лиана, как только он скрылся из виду. - Солнечное настроение, личные приглашения на чай... Я же говорила.

- Он сказал «обсудить работу», Лиана, - строго сказала Кэти, допивая свой капучино.

- Ага, конечно. И я королева Англии. Ладно, бегу, у меня свои пациенты. Только не вздумай отменять! Тебе давно пора было хоть немного пообщаться с кем-то, кроме меня и своих медицинских карт.

Глава 2

Смена тянулась, как густой, тягучий сироп. Казалось, время замедлилось намеренно, проверяя Кэти на прочность. После утренней суматохи с обходами и раздачей лекарств наступило затишье, всегда наступавшее в предобеденные часы. Именно в такие моменты отделение жило своей скрытой от посторонних глаз жизнью: тихий разговор двух санитаров у окна, мерный гул медицинской аппаратуры, доносящийся из палат, и эхо собственных шагов по бесконечному линолеуму. Кэти пыталась сосредоточиться на заполнении электронных карт, но мысли никак не хотели укладываться в аккуратные графы. Предложение доктора Уилсона о чае витало в воздухе, создавая легкое, почти неосязаемое напряжение. «Это просто рабочая встреча, - твердила она себе. - Он хочет обсудить пациента. Ничего более». Но шепоток Лианы о его «солнечном настроении» и «личных приглашениях» упрямо пульсировал где-то на задворках сознания.

Около трех дня ее отвлекли на сложную перевязку. Пациент, пожилой мужчина с диабетической стопой, был не в духе и ворчал на каждое ее движение.

- Да полегче вы там! - бурчал он. - Не кожу снимаете, а перевязку делаете.

- Постараюсь, мистер Эдвардс, - спокойно ответила Кэти, ее пальцы, несмотря на раздражение пациента, двигались уверенно и бережно.

Вдруг вошел Брайан Уилсон.

- Ну как, наш боец сегодня настроен дать отпор? - весело спросил он, обращаясь к мистеру Эдвардсу.

Лицо старика мгновенно просветлело.

- А, доктор! Да вот, ваша фея-медсестра пытает меня тут.

- О, да вы просто не видели, как она работает, когда действительно пытает, - пошутил Уилсон, подходя ближе. Его присутствие словно заполнило собой всю палату, сделав ее меньше и уютнее. - Позвольте я взгляну.

Он наклонился над раной, его движения были точными и профессиональными. Он не отстранил Кэти, а просто встал рядом.

- Отличная работа, Кэти, - тихо сказал он, изучая чистую повязку. - Края почти сухие. Видите, мистер Эдвардс? Это лучшая медсестра в отделении о вас заботится. Скоро вы побежите марафон.

Старик хмыкнул, но было видно, что он смягчился.

Уилсон выпрямился и встретился взглядом с Кэти. Вблизи его глаза казались еще более выразительными. Усталыми, но живыми. В них не было и тени высокомерия, столь характерного для многих хирургов.

- Спасибо, - кивнула она, чувствуя, как по щекам разливается легкий румянец.

«Глупости, - отругала себя она. - Это профессиональная похвала, ничего больше».

- Это я вам благодарен, - ответил он так же тихо, чтобы не слышал пациент. - Я бы сам не справился аккуратнее.

Он снова повернулся к мистеру Эдвардсу, еще пару минут поговорил с ним о погоде и планах на выписку, а затем вышел из палаты так же легко и незаметно, как и появился.

Кэти закончила перевязку, ее руки действовали автоматически. В голове же царил легкий хаос. Он был... другим. Не таким, как все. В его обаянии не было фальши, в профессионализме - снисходительности. Он видел в ней не просто исполнителя, а коллегу.

Весь остаток дня она ловила себя на том, что отмечает его перемещения по отделению. Вот он быстро, почти бегом, прошел в ординаторскую. Вот замер у окна, глядя куда-то вдаль, с сосредоточенным и уставшим лицом. Вот снова смеется с кем-то из медсестер, и его смех - негромкий, грудной - доносился до самой стойки.

«Он правда как с другой планеты», - вспомнились ей слова Лианы.

Наконец, стрелки часов приблизились к шести. Суматоха вечерней смены, передача дел, последние записи в журналах. Кэти сняла халат, повесила его в шкафчик и на мгновение задержалась у зеркала. Она поправила прядь светлых волн, сбежавшую из строгого пучка. «Зачем? - тут же подумала она. - Это просто чай. Рабочий чай».

Она вышла из отделения и направилась к маленькой комнатке для персонала, которую все называли «чайной». Это было тихое, уединенное место с парой кресел, диванчиком и кухонным уголком. Сюда приходили, чтобы передохнуть пять минут, выпить кофе или, как сейчас, провести неформальную встречу. Комната была пуста. Кэти включила неяркий торшер в углу, отчего комната наполнилась мягким, теплым светом. За окном начинало темнеть, и огни города зажигались по одному, словно россыпь далеких звезд. Она подошла к кухонной тумбе, чтобы поставить чайник, и почувствовала, как сердце забилось чуть быстрее. Не от страха. От чего-то другого. От легкого, щекочущего нервы ожидания. Все было хорошо. Слишком хорошо. И в этой идеальной картинке было что-то тревожное, как затишье перед бурей, которую никто, и уж тем более Кэти, не ждал.

Глава 3

Тихий вой электрического чайника нарушил безмолвие комнаты. Кэти достала две керамические кружки - простые, больничные, без изысков - и на мгновение задумалась, выбирая чай. Остановилась на классическом «Эрл Грей». Аромат бергамота, терпкий и бодрящий, показался ей уместным.

Дверь открылась, пропуская внутрь Брайана Уилсона. Он снял белый халат, и теперь на нем была только темно-серая водолазка, облегающая мощный торс. Он выглядел уставшим. В руках он держал небольшую картонную коробку.

- Простите, что заставил ждать, - его голос прозвучал чуть хриплее, чем днем. - Тяжелая операция... Потом зацепила административная паутина. Не смог выбраться.

- Ничего страшного, - Кэти протянула ему кружку. - Чай «Эрл Грей». Если не ошибаюсь, это ваш любимый.

Он удивленно поднял брови, и на его лице появилась теплая, искренняя улыбка.

- Вы не ошибаетесь. Я польщен, что вы помните такие мелочи.

- В нашей работе мелочей не бывает, доктор Уилсон.

- Пожалуйста, зовите меня Брайан, - он мягко поправил ее, ставя коробку на стол. - Вне рабочее время, конечно. Особенно когда я с лучшей медсестрой больницы.

Кэти снова почувствовала легкий румянец на щеках. Она сделала глоток чая, чтобы скрыть смущение.

- Тогда... Брайан. А это что? - она кивнула на коробку.

- Ах, это! - он оживился. - Моя маленькая слабость. Пончики от кондитерской «Мэгги» на Элм-стрит. Самые лучшие в городе. Не смог удержаться, думал, скрасим наш рабочий ужин.

Он открыл крышку, и в воздухе повис сладкий, пьянящий запах свежей выпечки и глазури.

- Вы знаете, как соблазнить медсестер, - с легкой иронией заметила Кэти.

- Только самых упрямых, - парировал он, выбирая пончик с шоколадной глазурью и откусывая кусочек. - М-м-м... Божественно. Попробуйте, настоятельно рекомендую.

Она не стала сопротивляться. Взяв пончик с ванильной посыпкой, она присела в кресло. Брайан опустился на диванчик напротив, откинувшись на спинку. Между ними стоял низкий столик.

Первые несколько минут они говорили о мистере Эвансе. Брайан изложил свой план реабилитации, Кэти внесла пару практических предложений, основанных на ее опыте. Он внимательно слушал, кивал, делал пометки в телефоне. Разговор шел легко и продуктивно. Казалось, они идеально понимают друг друга с полуслова. Но как только рабочие темы были исчерпаны, в комнате наступила короткая пауза. Она была не неловкой, а скорее, задумчивой. Брайан отставил кружку и вздохнул.

- Знаете, Кэти, после такой операции, как сегодняшняя..., - он сделал паузу, подбирая слова. - Особенно приятно вот так, в тишине, выпить чаю. Без криков, без срочных вызовов, без этого вечного цейтнота. Кажется, в суматохе мы совсем разучились просто разговаривать.

- В нашей профессии это роскошь, - согласилась Кэти. - Иногда кажется, что ты не человек, а функция. «Сделай укол», «принеси судно», «успокой родственников».

- Именно! - он посмотрел на нее с новым интересом, как будто нашел родственную душу. - Функция. Точнее не скажешь. А ведь у нас у всех есть своя жизнь за стенами этой больницы. Со своими проблемами, радостями... Своими демонами.

Последнюю фразу он произнес тише, и его взгляд на мгновение ушел в сторону, в окно, в наступающую ночь. В его глазах мелькнула тень, быстрая, как облако, закрывающее солнце, и тут же исчезнувшая.

- Что... Что было на этой операции? - осторожно спросила Кэти.

Он медленно кивнул, все еще глядя в темноту за стеклом.

- Мальчик... подросток. Автокатастрофа. Боролись за него несколько часов. Вроде бы вытащили, но..., - он резко оборвал себя, сделал глоток чая, будто смывая с себя горечь воспоминаний. - Не будем о грустном. Хороший вечер. Пациенты стабильны, бумажная работа почти закончена, а я сижу здесь с прекрасной собеседницей. Жаловаться грех.

Он снова улыбнулся ей, и тень рассеялась. Но Кэти поймала себя на мысли, что впервые за все время их знакомства увидела в нем не просто блестящего хирурга или обаятельного коллегу, а человека. Уставшего, несущего на себе груз, с которым он привык справляться в одиночку.

Они еще с полчаса говорили о постороннем - о новом фильме, о книгах, о том, как изменился город за последние годы. Брайан был умным и интересным собеседником, с тонким чувством юмора. Кэти ловила себя на том, что смеется над его шутками и все больше расслабляется. Атмосфера в комнате была теплой, почти дружеской. Сладкий запах вкусностей, мягкий свет торшера, тихие голоса - все складывалось в идеальную, уютную картинку.

«Как же я ошибалась, - подумала она, отхлебывая уже остывший чай. - Иногда простое человеческое общение - это именно то, чего не хватает».

Она чувствовала себя в безопасности. В безопасности с человеком, который через несколько минут должен был стать ее кошмаром. Она откинулась на спинку кресла, слушая его рассказ о походе в горы, и не знала, что это ее последние секунды спокойной, старой жизни.

Глава 4

Он рассказывал о горах. О том, как холодный воздух обжигает легкие, а с вершин открывается вид, от которого перехватывает дыхание. Кэти слушала, закрыв глаза, представляя эти бескрайние просторы, так непохожие на стерильные больничные стены.

- Звучит как свобода, - тихо сказала она, когда он замолчал.

- Это она и есть, - его голос прозвучал совсем рядом.

Кэти открыла глаза. Брайан больше не сидел на диване. Он стоял перед ее креслом, нарушив незримую границу личного пространства. В его глазах было странное выражение - не то задумчивость, не то нарастающая внутренняя буря. Улыбка с его лица исчезла.

- Иногда кажется, что мы все заперты в своих клетках, - проговорил он, и его голос потерял свою бархатистую теплоту, в нем появились новые, хриплые ноты. - В клетках долга, расписаний, правил.

Кэти инстинктивно отодвинулась глубже в кресло. Комфортная атмосфера рухнула в одно мгновение, сменившись сгущающейся грозовой тучей.

- Брайан? - произнесла она, и ее собственный голос показался ей слишком тонким, почти детским. - Вы... все в порядке?

Он не ответил. Вместо этого его взгляд упал на ее руку, лежавшую на подлокотнике. Он медленно, почти гипнотически, протянул свою и провел указательным пальцем по ее запястью, чуть выше выступающей косточки. Его прикосновение было обжигающе горячим.

Кэти резко дернула руку, как от удара током.

- Не надо...

- Я столько на тебя смотрел, - прошептал он, и в его шепоте было что-то животное, первобытное. - На твои руки. Ты всегда все так аккуратно делаешь. Такой контроль. Мне интересно... что будет, если его сломать.

Сердце Кэти заколотилось где-то в горле, перекрывая дыхание. Мозг отказывался верить в происходящее. Это был какой-то бред, кошмар, который вот-вот рассеется.

- Мне пора, - попыталась она встать, но он был слишком близко, блокируя ее выход.

- Нет, - коротко бросил он, и это слово прозвучало как приговор. - Не пора.

Его глаза, еще несколько минут назад такие живые и умные, теперь смотрели на нее стеклянно, будто из-за непроницаемой маски. В них плясали какие-то чужие, незнакомые огоньки. Он сделал шаг вперед, и его тень накрыла ее целиком.

- Брайан, пожалуйста, - голос Кэти дрогнул, в нем зазвучала откровенная мольба. Она попыталась оттолкнуть его, но ее ладони уперлись в твердые мышцы его груди. Это было бесполезно. - Что вы делаете? Остановитесь...

Она увидела, как его рука снова тянется к ней. Но на этот раз не для ласкового прикосновения. Пальцы сложились в жесткую, безжалостную вилку. И прежде чем она успела издать звук, его ладонь с силой впилась ей в горло, сдавливая его, прижимая голову к спинке кресла. Мир сузился до этого одного ужасающего ощущения - нехватки воздуха, жгучей боли в шее, оглушающего страха. В ушах зазвенело. Она захрипела, пытаясь вдохнуть, ее пальцы впились в его запястье, пытаясь оторвать эту стальную хватку.

- Отпустите меня..., - вырвался у нее хриплый, прерывистый шепот. Это была последняя попытка достучаться до разума того человека, которого она знала.

Но того человека больше не было. Вместо него был только упырь, который наклонился к ней так близко, что его губы почти коснулись ее уха.

- Я мечтал об этом, - прорычал он, и его голос был полон такой ненависти и похоти, что Кэти стало физически плохо.

Он резко ослабил хватку, но лишь для того, чтобы схватить ее за волосы и рывком посадить себе на колени. Удар головой о твердые мышцы его бедра отозвался звездочками в глазах. Она попыталась закричать, но в тот же миг его ладонь снова обожгла ее лицо коротким, звонким ударом.

- Тихо, - его шепот был горячим и влажным в ее ухе.

Одной рукой он продолжал держать ее за волосы, откинув ее голову назад, а другой расстегнул ширинку. Кэти, обезумев от ужаса, пыталась вырваться, но ее тело парализовал шок. Она чувствовала, как ее конечности стали ватными, непослушными.

- Нет..., - было единственное, что она могла прошептать, когда он грубо вставил свой большой, отвратительный член ей в рот. - Пожалуйста, нет...

Но ее мольба превратилась лишь в глухой, захлебывающийся звук. Она давилась, ее горло сжималось рвотными спазмами, слезы текли по лицу, смешиваясь со слюной. Он двигался жестко и ритмично, не обращая внимания на ее позывы к рвоте, на ее беззвучные рыдания.

- Соси! - рявкнул он, и его пальцы снова впились в ее волосы, с новой силой прижимая ее к себе.

Мир Кэти Бейкер, такой аккуратный, предсказуемый и безопасный, рухнул в одночасье. И все, что в нем осталось, - это жгучий стыд, всепоглощающий ужас и грубый, соленый вкус насилия на ее губах.

Глава 5

Он не останавливался. Ее тело, ее протесты, ее слезы - ничто не имело для него значения. Кэти перестала бороться. Ее сознание, пытаясь спасти себя, отделилось от происходящего. Она плыла где-то под потолком, наблюдая за жалкой, обесчещенной фигурой в кресле, над которой склонился чужой, жестокий мужчина. Это не могла быть она. Это не мог происходить с ней.

Он рывком поднял ее. Ее ноги, ватные и непослушные, подкосились, но он удержал ее, не давая упасть. Слюна и слезы капали с ее подбородка на больничный линолеум. Он протащил ее несколько шагов до старого диванчика, стоявшего у стены, и с силой швырнул на него. Пружины жалобно взвизгнули. Кэти ударилась головой о подлокотник, и боль на секунду вернула ее в реальность - резкую, отвратительную, пахнущую его потом и ее страхом. Она инстинктивно попыталась свернуться калачиком, закрыться, но он был слишком быстр. Он навалился на нее всем весом, пригвоздив к дивану. Одной рукой он зажал ей рот, заглушая любой звук, а другой принялся стаскивать с нее штаны. Джинсы, тугая ткань. Он рвал их, не пытаясь расстегнуть. Кэти слышала хруст ткани и молнии.

- Нет..., - снова попыталась сказать она, но его ладонь прижала ее губы к зубам, и слово превратилось в несвязный мычащий звук. - Остановитесь...

Он не остановился. Когда последний барьер между ними был уничтожен, он раздвинул ее ноги. В глазах у Кэти потемнело. Она увидела над собой его лицо - искаженное, незнакомое, с безумным блеском в глазах. В нем не осталось и тени того обаятельного доктора Уилсона.

Он вошел в нее одномоментно, с одной резкой, разрывающей болью. Кэти зажмурилась. Весь воздух вырвался из ее легких в беззвучном крике. Это была не просто физическая боль. Это было чувство полного, тотального разрушения. Насилие над ее телом, над ее волей, над самой ее сутью. Он двигался внутри нее, и каждое движение было новым ударом, новым унижением.

Она перестала чувствовать время. Секунды растягивались в часы. Она лежала неподвижно, глядя в потолок одним незажмуренным глазом. На белом потолке была трещина, она извивалась, как река на карте. Кэти сосредоточилась на ней. Трещина. Просто трещина. Если смотреть только на нее, можно не чувствовать, что происходит внизу. Можно не чувствовать тяжелое дыхание над ухом, не слышать его приглушенные стоны, не ощущать отвратительную влажность между ног.

Он что-то говорил ей, шептал похабные слова, хвалил себя, но она не слышала. Ее мозг отфильтровывал все, кроме вида той трещины. Она стала ее якорем. Единственной реальностью в этом кошмаре.

Потом его движения стали резче, судорожнее. Он издал короткий, животный звук и замер, всем телом прижимая ее к дивану. Наступила тишина. Гулкая, оглушительная тишина, нарушаемая только его тяжелым, прерывистым дыханием. Он пролежал на ней еще несколько секунд, будто не в силах пошевелиться, затем поднялся. Кэти не смотрела на него. Она продолжала смотреть на трещину в потолке. Она боялась, что если отведет взгляд, то сойдет с ума.

Он отошел, и она услышала, как он поправляет одежду. Звук застегивающейся молнии прозвучал как выстрел.

- Кэти..., - его голос прозвучал хрипло, но уже без той звериной ноты. Теперь в нем слышалась растерянность.

Она не ответила. Она не могла. Она была пустой оболочкой.

Он что-то еще пробормотал, но слова не доходили до ее сознания. Потом шаги. Дверь открылась и закрылась. Она осталась одна. Лежа на грязном диванчике, в растегнутых и порванных штанах, с болью и липким чувством его семени между ног. Пахло им. Пахло потаканием и насилием.

Медленно, как автомат, она подняла руку и потянулась к халату, висевшему на спинке стула неподалеку. Ее пальцы нащупали ткань. Она накрыла себя им, как одеялом, подтянув до подбородка. И только тогда, укрывшись тонкой тканью больничного халата, она отвернулась к спинке дивана, подтянула колени к груди и наконец разрешила себе тихо, беззвучно зарыдать. Ее плечи тряслись, но звука не было. Она плакала так, как плачут, когда знают, что никто не должен услышать. Снаружи доносились привычные звуки больницы - гул машин за окном, чьи-то отдаленные шаги. Жизнь шла своим чередом. А ее жизнь только что закончилась.

Глава 6

Сколько она пролежала так - свернувшись калачиком и беззвучно рыдая, - Кэти не знала. Время потеряло всякий смысл. Внутри нее была лишь пустота, пронзенная острой, жгучей болью - и физической, и душевной. Тело горело огнем стыда, каждое место, до которого он дотронулся, словно было помечено клеймом.

Постепенно рыдания стихли, сменившись ледяным оцепенением. Она лежала неподвижно, уставившись в ткань дивана перед своим лицом. Оттуда пахло пылью и чужими телами.

«Надо встать», - пронеслось в голове холодной, четкой мыслью. Но тело не слушалось. Оно было тяжелым, чужим, разбитым. «Надо встать. Кто-то может войти». Эта мысль, как удар током, заставила ее пошевелиться. Она не могла позволить, чтобы кто-то увидел ее такой. Увидел это. Унижение должно было остаться ее тайной. Ее личным адом.

Она с трудом оттолкнулась от дивана и села. Голова закружилась, в глазах потемнело. Резкая боль между ног напомнила обо всем с новой силой. Она сглотнула подкативший к горлу комок тошноты, наклонилась, и ее снова затошнило. Между ног было влажно. Кэти отшатнулась, не в силах прикоснуться к себе. Она натянула на себя халат и плотно завязала пояс. Ткань грубо терла кожу, но это хоть как-то защищало от ощущения грязи и незащищенности.

Затем она подняла свои вещи, держа их кончиками пальцев, словно ядовитую змею. Скомкала в тугой шар. Ее взгляд упал на две кружки на столе. Его - почти пустую и ее - с недопитым холодным чаем. И на коробку с надкушенными пончиками. Идиллическая картинка, ставшая прологом к кошмару.

Она должна была все убрать. Стереть все следы. Сделать вид, что ничего не было. Действуя как робот, она отнесла кружки к раковине, вылила остатки чая и тщательно их вымыла, хотя на них не было ни пятнышка. Поставила на сушилку. Коробку с пончиками смяла и запихнула в мусорное ведро, придавив сверху другим мусором. Потом Кэти подошла к дивану. На светлой обивке осталось пятно. Небольшое, темное. От нее. Или от него? Неважно. Она сорвала с дивана чехол, свернула его и, прижимая к себе комок своих вещей и слегка окровавленной ткани, выскользнула из чайной.

Коридор был пуст. Она прижала свою ношу к груди и, не дыша, почти бегом понеслась к туалету для персонала. Ей повезло - там никого не было. Она захлопнула дверь кабинки, прислонилась лбом к прохладной металлической перегородке и наконец позволила себе сделать глубокий, дрожащий вдох. Потом другой. Потом ее вырвало. Скудным чаем и желчью в больничный унитаз.

Ополоснув рот, она вышла из кабинки и подошла к раковине. Включила ледяную воду и начала мыть руки. Снова и снова. Потом умыла лицо, пытаясь смыть следы слез и его прикосновений. Вода была холодной, но она почти не чувствовала этого. Кэти смотрела на свое отражение в зеркале. Бледное, осунувшееся лицо. Глаза, огромные и пустые. Красная полоса на шее - уже начинающийся синяк от его пальцев. И след от его ладони на щеке.

Она дотронулась до щеки. «Никому. Ни слова», - приказала она своему отражению.

Кэти надела свои порванные штаны. Теперь они были просто неудобной, но необходимой деталью одежды. Спрятала окровавленный чехол от дивана на дно своей сумки. Причесала мокрыми пальцами волосы, собрав их обратно в тугой, строгий пучок. Сделала все, чтобы вернуть себе видимость нормальности.

Когда она вышла из туалета, ее походка была твердой, а лицо - каменной маской. Она прошла по коридору, кивнула дежурной санитарке, села в свою машину и завела мотор. И только когда она выехала на темную, пустынную трассу и больница скрылась из виду, маска треснула. Ее пальцы так сильно сжали руль, что кости побелели. По лицу беззвучно потекли слезы. Она ехала домой, ведя машину на автомате, а внутри у нее была лишь одна, бесконечно повторяющаяся мысль: «Я больше никогда не буду в безопасности. Никогда».

Глава 7

Рассвет застал Кэти сидящей на полу в гостиной, прислонившейся спиной к дивану. Она не спала. Каждый раз, едва ее веки смыкались, перед ней вставало его лицо - искаженное животной страстью, его горячее дыхание на ее шее, его руки, сковывающие ее движения. Она вскакивала, сердце бешено колотилось, и Кэти принималась метаться по квартире, проверяя замки на дверях и окнах, хотя знала, что они заперты.

Ее крепость была разрушена. Стены, которые она так тщательно выстраивала, оказались бумажными. Теперь каждый скрип дома, каждый шорох за окном заставлял ее замирать в ужасе.

Она приняла душ. Горячий, почти обжигающий. Она терла кожу мочалкой до красноты, пытаясь смыть с себя ощущение его прикосновений, его запах, его след. Но грязь, как ей казалось, въелась глубоко внутрь. Кэти стояла под струями воды, пока они не стали ледяными, и все равно чувствовала себя грязной. Надевая чистую домашнюю одежду, она увидела в зеркале на двери шкафа синяк на шее. Фиолетовый, в форме отпечатков пальцев. Она сглотнула и отвернулась. Физическую боль можно было перетерпеть. А вот ту, что разъедала душу - нет.

В восемь утра зазвонил телефон. На экране светилось: «Лиана». Кэти смотрела на вибрирующий аппарат, словно на гремучую змею. Она не могла. Она не могла слышать сейчас жизнерадостный голос подруги, отвечать на ее вопросы, притворяться, что у нее все в порядке. Звонок оборвался. Через минуту пришло сообщение: «Эй, все хорошо? Ты сегодня выходишь?»

Кэти закрыла глаза. Перед ней всплыло лицо Лианы, ее подмигивание, ее шепот: «Я же говорила!» От этой мысли стало физически тошно. Она отложила телефон. Мысли метались, как пойманные в ловушку птицы. «Больница. Он там. Сейчас. Он будет ходить по тем же коридорам, улыбаться тем же пациентам, работать с теми же медсестрами. Как будто ничего не произошло». Мысль о том, чтобы снова увидеть его, вызвала у нее новый приступ паники. Она не сможет. Она не выдержит.

И тогда решение пришло само собой, холодное и неоспоримое. Кэти села за ноутбук. Включила его. Яркий свет экрана заставил ее зажмуриться. Открыв почту, она начала печатать. Пальцы подрагивали.

Тема: Заявление об увольнении по собственному желанию

Кому: Отдел кадров, Главврач больницы «Парквью»

Я, Кэтрин Бейкер, старшая медсестра терапевтического отделения, прошу уволить меня по собственному желанию. Личные обстоятельства не позволяют мне продолжать работу в больнице.

Благодарю за предоставленную возможность работать в вашем учреждении.

С уважением,

Кэтрин Бейкер.

Она перечитала текст. Сухо, официально, без лишних деталей. Идеально. Она не оставила им пространства для вопросов. Нажала «Отправить». Письмо ушло с тихим шелестом. И тут ее накрыло. От окончательности этого жеста. Она только что добровольно уничтожила свою карьеру. Работу, которую она любила. Дело всей своей жизни. Ее спасительный порядок, ее режим, ее опора - все было принесено в жертву ради того, чтобы убежать. Чтобы больше никогда не видеть его.

Она встала из-за стола, подошла к окну и смотрела, как город просыпается. Люди шли на работу, дети - в школу. У них были свои заботы, свои планы. А ее мир сузился до размеров этой квартиры, наполненной призраками.

Она больше не была Кэти Бейкер, старшей медсестрой. Теперь она была просто Кэти Бейкер - жертвой. Девушкой, которую изнасиловали. И этот ярлык, казалось, навсегда заменит собой все остальное.

Она медленно сползла по стене на пол, обхватила колени руками и закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы просто дышать. Следующий шаг был неизвестен. И это было страшнее всего.