Искушение

Глава 1

Умение сосредоточенно слушать отца у меня выработалось примерно в семь лет. Тогда уже будучи средним ребенком в семье, я понимал, что либо мне нужно подстраиваться под взрослых, быть тем, кого они хотят видеть, соответствовать предъявляемым требованиям, либо я стану бракованной партией. Но как итог — выбраковкой у нас оказывается Лёша. Он как раз сидит рядом со мной. От его дыхания идет несвежий запах — брат, похоже, куролесил всю ночь и теперь страдает от недосыпа и похмелья. Впрочем, это уже давно не мои проблемы.

С тех пор как мать решила уйти от отца и забрала Лешу с собой, я твердо решил, что приглядывать за братом не буду. Вот только как игнорировать требовательные знаки, которые в этот момент шлет моя сестра, то и дело кивая в сторону дремлющего Леши. Сначала я игнорирую ее, после понимаю, что если ничего не сделать, Леша захрапит, а Саша потом будет дуться на меня. Ведь у нее всегда все под контролем. Быть старшей сестрой — ответственное занятие. Однажды она заявила именно так, и с тех пор я с ней не спорю. Пусть играет по правилам отца, лишь бы меня не втягивала.

Пихаю локтем в бок нерадивому братцу. Ноль реакции. Саша хмурится и цокает, словно подгоняет меня. Сама бы села рядом с этим пройдохой и будила бы его. Злюсь ли я? Конечно, злюсь, потому что понимаю, что понапрасну теряю время. Отец, наверное, опять придумал какую-то глупость, которой планирует с нами поделиться. От его идей в последнее время волосы дыбом встают на затылке.

Толкаю Лешу еще раз, приложив побольше сил. Тот вздрагивает. Ноги подтягивает, спина выпрямляется. Сонными глазами косит то на меня, то на Сашу. Он явно все еще не проснулся после бессонной ночи в клубе, где проводит почти все свое свободное время. Мне-то плевать на то, как брат губит свою жизнь, зато Саше нет. Будь ее воля, посадила бы она братца под замок или выпорола бы ремнем. Впрочем, именно так она говорила в прошлую нашу встречу, слово в слово.

Саша и Леша смотрят друг на друга. Идет безмолвная война, и вскоре брат сдается. Переводит взгляд на отца, который разоряется все громче и ярче, а я едва не закатываю глаза от накала драматизма. Все-таки уверен, что у отца не все дома. После болезни он изменился, да не в лучшую сторону. И еще эти подыгрывания от Саши и его помощника Павла Дмитриевича не делают ситуацию легче. Хотя наш семейный врач Вениамин Аристархович отзывался иначе — мол, все с отцом в порядке, жить будет. Однако у отца иные планы, иначе бы так не горел идеей подпортить наши жизни очередной своей гениальной бредятиной.

— Итак, дети мои! — произносит он, всплеснув руками.

Говорит громко и резко, отчего мы все вздрагиваем и устремляем взгляды на отца. Видимо, этого он и добивается.

Я хмурюсь, желваки ходуном ходят. Злость заполняет меня до краев, готовясь прорвать плотину и снести всё к чертовой матери. Сжимаю кулаки, беря гнев под контроль. Одна из тех чертовых практик по управлению эмоциями от именитого психиатра, которые помогают мне не сорваться с места и не хлопнуть дверью на прощание.

— Я болен. Тяжело болен, — с прискорбием сообщает отец, тяжело выдыхая.

Сидим смирно, продолжаем слушать. Ногти впиваются в кожу ладоней.

— Не помню, когда чувствовал себя так плохо, — продолжает разглагольствовать, закатывая глаза. — Не знаю, сколько времени мне отведено, но больше не хочу терять ни минуты!

Накал страстей такой, что даже у меня невольно вытягивается лицо от осознания, что такого бреда в своей жизни я еще не слышал. Искоса поглядываю на брата — у него примерное такое же выражение, Саша пытается держать лицо, хотя дается ей с каждым словом, которое вырывается из отца как пулеметная очередь, все хуже и хуже.

Отец, всплеснув руками, оседает на подушки, заботливо подбитые его помощником, который, кстати, стоит в сторонке и не выражает вообще никаких эмоций. Хотел бы я заглянуть в голову этому человеку, который работает на отца уже столько лет, что даже мы сбились со счета. Павел Дмитриевич верен семье Воронцовых, он верен нашим идеям, но в то же время как серый кардинал следит за всеми и доносит на нас своему работодателю. Потому что Павлу Дмитриевичу отец доверяет всецело, а мы — нет.

— Поэтому я решил изменить завещание.

Есть темы, которые я предпочел бы избегать. Впрочем, со мной согласились бы брат и сестра. Но отец словно зная, куда надо бить, наносит один удар и попадает в цель. Три поверженных наследника сидят напротив его постели и бледнеют от охватившего их ужаса. Черт! Я вынужден признать — на моем лбу выступает испарина, а от лица отливает кровь.

Наследство. Как же я ненавижу это слово!

— И вот что я решил, — продолжает вещать отец, и голос его меняется. Начинает хрипеть, шелестеть, слабеть. Можно было бы предположить, что из него вытягивают душу, хотя это будет ошибкой. У нашего отца нет души. Только холодный расчет, с которым он воспитывал и нас. — Всё моё состояние получит тот из вас, кто обзаведется собственной семьей в ближайшее время, — с каким-то садистским восхищением сообщает он, улыбаясь.

Удар от его слов настолько сильный, что в ушах начинает звенеть. Мне явно послышалось! Или почудилось, черт бы побрал, померещилось, потому что я не верю тому, что слышу. Но зато отец уверен в своих словах и ядовито добавляет:

— И срок вам два месяца.

— Отец! Пап! — я срываюсь. Впервые, пожалуй, позволяю себе повысить голос. Впрочем, мой голос сливается с возмущением Леши. Он, подскочив со стула, устремляется к отцу. Надеюсь, за тем, чтобы придушить несчастного сумасшедшего старика, пока измененное завещание не вступило в силу.

Глава 2

Наношу удары один за другим, не чувствуя усталости. Бью грушу как одержимый, потому что иного действенного способа бороться с гневом я пока не нашел. Так что вся эта брехня с контролем, которому меня учили психотерапевты, все так же остается брехней, зато мощный удар кулаком в грушу помогает спустить пар. И плевать, что на следующий день кости будут ныть от напряжения, а на коже появятся синяки. Я буду молотить чертову грушу пока не успокоюсь.

Наношу новый удар, когда слышу голос стоящего позади за мной Тимура.

— Эй, полегче ты там. Так и без руки можно остаться.

Я затихаю. Ненадолго, потому что все еще чувствую переполняющую меня злость, но Тимура я слушаюсь всегда. Он единственный, кто помог мне найти правильный способ борьбы с внутренними демонами.

Слышу, как Тимур приближается ко мне. Встает по правую руку. Искоса смотрю на него. В прошлом Тимур был отличным бойцом, взявшим множество наград. Но как и любой спортсмен, он не смог уберечь себя от травм, и ушел из большого спорта, чтобы заняться тренировками новичков. Второе как и первое у него отлично получается. А еще из него получился отличный наставник. Ну и мои мозги прочищает получше любого именитого психотерапевта.

— Что случилось?

Он смотрит на меня, сложив руки на груди. Отпираться не имеет смысла. Выдыхаю и отступаю, посматривая то на болтающуюся после ударов грушу, то на Тимура.

— Все как обычно, — развожу руками. — Стресс, стресс и еще раз стресс.

Он усмехается.

— И кто виновник?

Пожимаю плечами.

— Наверное, теперь я.

Мне хватило и суток, чтобы понять, что я виноват в том, что позволил отцу поставить нас перед условием, выполнять которое я не хочу. Да и навряд ли кто-то в здравом уме стал бы поступать именно так, как требует отец. Но наша семейка ненормальная, поэтому я пока с трудом понимаю, что будут делать мои родственники. Особенно что сделает отец, если не добьется своего, ведь ему плевать, кому достанутся деньги. Его заботит иное — мы должны и далее следовать его четким указаниям, не смея противиться. Вот таким он всегда и был. Без компромиссов.

— Ух ты, — выдыхает Тимур. — Впервые слышу. А поподробнее?

Я смотрю на грушу, которую не прочь еще поколотить, но понимаю, что теперь Тимур так просто не оставит меня в покое.

— Расскажу, если после поставишь меня с кем-нибудь в спарринг.

Он хитро усмехается, опуская руки вдоль тела.

— Я лично помахаю с тобой кулаками, если ты наконец-то расскажешь.

— Кого-то ты мне напоминаешь.

Тимур удивленно дергает бровью, а я молчу. Потому что на короткий миг вспоминаю ту, о которой давно не думал. То есть я периодически думаю о ней, но не сейчас, когда мне и так хватает забот. Лучше бы найти действительно надежный способ очистить мозги и хотя несколько дней не думать ни о чем. Но увы, отец не дает нам продыху.

— Поговорим у меня.

Сжав челюсти, я киваю и стягиваю перчатки. Следую за тренером, попутно рассматривая других парней. Каждый из них здесь потому что следует за мечтой. От мальчишек, которые хотят стать сильнее, до взрослых мужчин, которые уже чего-то достигли, но хотят двигаться дальше. И лишь я топчусь на месте, выбивая из собственного тела все силы, а из головы — дурь. Хотя бы так смогу спать спокойнее.

Топчусь на одном месте — вот как однажды сказал Тимур, и получил от меня увесистый конверт для развития бизнеса. С тех пор я стал тренироваться еще больше, выпуская весь накопившийся пар, а Тимур лично следил за моими жалкими потугами.

***

Я сижу напротив Саши и пытаюсь переварить информацию, которой она меня просто ошарашила.

Когда Саша накануне сказала, что едет с братьями к отцу, я не думала, что их встреча закончится именно так. То есть я могла предположить, что в голову Георгия Ивановича взбредет очередная нелепая затея, которую потом они будут расхлебывать, но не думала, что эта идея поставит нас всех в тупик.

Почему и меня? Да все просто — я уже десять лет безотрывно пашу на семью Воронцовых, и знаю столько их секретов, что впору поражаться тому, как много можно помнить. А главное — как умело использовать эти секреты, чтобы сохранить баланс внутри семьи. Саша и остальные никогда не признают, что я делаю больше, чем положено обычной помощнице одного из руководителей, но меня натаскивал сам Павел Дмитриевич, а он работает на Воронцовых очень много-много лет. И знает покуда больше, чем все мы вместе взятые.

— И что я должна теперь делать? — тем временем Саша громко вздыхает и разводит руками.

Раздумывать нет времени. Ответ приходит быстро.

— Найти актера.

— Ты издеваешься? — Саша смотрит на меня, пораженная услышанным.

Хотя не понимаю, чему тут удивляться. Мы уже перебрали всех ухажеров моей начальницы и подруги по совместительству. Но увы, Саша всегда выбирала мужчин либо занятых, так как такие отношения ни к чему серьезному не обязывали, либо таких, которым серьезные отношения снились в кошмарных снах. Я, кстати, ее понимаю. С таким графиком работы и объемами, которые на нее свалились после того, как Георгий Иванович отошел от дел (от активной ее части, но все еще держал руку на пульсе), его старшая дочь практически возглавила компанию. Был еще, конечно же, Антон, но с ним все сложно. У всех с ним всё сложно.

Глава 3

Выпустить пар и наконец-то погрузиться в работу с головой — это всё, что я хочу сейчас. С первым вроде бы все удалось. Вчера после разговора с Тимуром, мы еще полчаса боксировали, пока я наконец-то не сдался. Он согнал с меня сто потов и лишь потом отпустил. Я чувствую, как гудят мышцы от тренировок, когда пытаюсь заняться следующим делом в списке, а именно погрузиться с головой в работу, чтобы только не вспоминать отцовские слова о том, что нужно делать, а чего нет.

Тимур не дал мне никаких наставлений кроме одного — я должен доверять себе и делать то, что считаю правильным. Впрочем, именно это я делаю, просматривая сметы и план строительства нового отеля. Империя Воронцовых растет и все благодаря нашим с сестрой совместным усилиям, и я жалею, что отец не видит этого. Очень жалею, да так, что едва не взрываюсь, когда в дверь кто-то стучит. Обычно о гостях меня предупреждает секретарь, но ее сегодня, как назло, нет — то ли подхватила какую-то заразу, то ли планирует уволиться, и ищет усиленно себе новое место, лишь бы подальше от босса-тирана.

— Да! — выкрикиваю я, разрезая озлобленным голосом царящую в кабинете тишину.

Дверь открывается практически сразу. Тот, кто входит — меня не боится.

Отрываюсь от бумаг и вижу черные туфли. Потом красные брюки и такой же алый пиджак, прекрасно подчеркивающий аппетитные изгибы помощницы моей сестры. И лучше бы мне не думать об изгибах Карины, потому что следующая мысль меня еще сильнее злит.

Какого черта она приперлась?!

Сжимаю кулаки и киваю на ее приветствие.

— А ты сегодня не в духе, — щебечет эта искусительница, грациозно вышагивая к моему столу.

— А ты забыла предупредить о своем приезде.

— Тебя должен был предупредить твой секретарь, которого почему-то нет на месте.

— У нее сегодня выходной.

— Вот как, — наигранно удивляется она. — А я думала, что ты ее выгнал.

У меня бровь начинает дергаться, потому что спорить с Кариной я могу до бесконечности. А ей и нравится, когда мы скрещиваем наши словесные шпаги и хлещем друг друга, пока кто-то не разнимет нас.

И ведь все могло быть иначе.

Десять лет назад я принял на работу молодую, амбициозную, но еще зеленую девчонку с горящим взглядом. Я видела в ней потенциал, желал помочь ей с карьерой, потому что такой сотрудник в компании стал бы на вес золота, но Карина выбрала не меня. Нет, она некоторое время ходила хвостиком за мной, всему училась, не покладая сил, но потом ее заметил Павел Дмитриевич, который переманил девочку к себе. Карина, без пяти минут выпускница лучшего института, отправилась покорять новые высоты. Я дал ей возможность вернуться, заманивал перспективами и деньгами. В общем, готов был предложить всё, что она пожелает, лишь бы Карина работала на меня вновь. Но она больше не вернулась. После тщательной подготовки у Павла Дмитриевича Карина ушла работать к Саше. И не просто стала ее помощницей, но еще и подругой.

Я ревновал. Черт! Как же я ревновал и злился тогда, но ради сестры терпел. Но годы шли, и наши отношения с Кариной портились. И вот настал момент, когда я ее на дух не переношу, а она то и делает, что появляется передо мной и вертит своим лисьим хвостом. Злит меня, да так сильно, что прямо сейчас хочу подняться и схватить ее за шиворот, чтобы выволочь прочь из кабинета.

Лишь бы не видеть эту предательницу.

— Зачем пришла?

Стараюсь не смотреть на нее, но не могу не заметить хитрой улыбки, которая появляется на безупречном лице Карины. И почему она такая?! Почему...

Карина останавливается напротив моего стола и протягивает папку.

— Хотела тебе передать вот это. Саша просила.

Киваю, но папку из ее рук не беру.

— Могла бы оставить на столе секретаря.

Карина пожимает плечами.

— Могла, но не стала. Здесь есть срочные бумаги на подпись, а твоего секретаря, как ты сам мог заметить, нет на месте.

— Хорошо, — все же я вынужден взять папку и подписать чертовы бумаги, но делать это буду лишь тогда, когда Карина уйдет. В ее присутствии всё, что мне хочется, так сжимать кулаки и ругаться.

Протягиваю руку и беру папку. Карина победоносно улыбается и отступает. Я уже было жду, когда она уйдет, но Карина почему-то застывает на месте и сверлит меня взглядом.

— Что-то еще?

Девушка кивает.

— Саша просила передать, что хочет встретиться с тобой завтра.

Я сглатываю неприятную горечь, которая наполняет мой рот. Единственная причина, почему сестра хочет меня видеть и присылает парламентера — очередной сумасшедший номер нашего отца.

— Ты уже в курсе, значит.

Я не спрашиваю. Прекрасно понимаю, что Карина знает много, очень много о нашей семье, и, возможно, даже больше чем ей стоит знать.

Карина кивает.

— Да, она просила назначить с тобой встречу завтра у нее в офисе. Скажи, когда ты сможешь подъехать?

Я удивленно смотрю на девушку, пораженный ее голосом. Карина говорит мягко, тягуче, так что хочется слушать и не вникать в суть вопроса. Но она ждет ответ, и сиюминутный порыв сходит на нет.

Глава 4

Меня все еще трясет, и лишь с помощью самовнушения и долгих лет практики могу контролировать эмоции и не выдавать свои истинные чувства.

Ругаю себя за то, что осмелилась сказать это вслух. Но Антон сам напросился! В последнее время он стал невыносим. Гоняет персонал, на него дуется сестра, а младший брат практически с ним не общается. Мерзкий характер Воронцова портит всё, за что я берусь. Ко мне уже столько сотрудников обратилось, моля перевести их в другой офис, что я уже не выдерживаю. Подойти бы к Антону, схватить его за грудки да тряхнуть хорошенько, чтобы перестал компостировать мозги людям, которые честно трудятся и терпят его индивидуальные заскоки.

Вот! Он сам напросился. Я невиноватая.

Горько усмехаюсь и едва не вздрагиваю, когда слышу вопрос Саши:

— Еще долго?

Шикую на автомате, хотя такие оплошности мне простительны. Саша нетерпелива, зато я выжидаю нужный момент, не зря же прошерстила всех в компании, ища тот самый удачный вариант. Чувствую себя какой-то сводницей. Эх, если бы дело было в любви. Но здесь у нас чистый расчет, хотя мне кажется, что толк из заварушки я всё-таки смогу получить. Ведь парень, которого я отсеяла как бриллиант из горы мусора, идеален во всём. Все необходимые пунктики у него есть. Нуждается в деньгах, здесь для него работа — временный способ спастись от банкротства и не лишиться ипотечной квартиры. Он молод, хорош собой. У него есть обворожительная дочка-крошка, которая сведет с ума Сашу (а то мне не знать, какие чувства она испытает к детям, несколько бокалов вина в свое время разговорили ее на откровения), а еще у него трагичная история за плечами. Идеален, я же говорю!

— Еще немного, — шепчу, пригубив стакан с водой.

К черту Антона с его заскоками! Хочет срываться на мне, так пусть продолжает. Однажды я его укушу, доведет же! И даже не пожалею, потому что жалеть его уже выше моих сил. Как и думать о нем, вспоминать те счастливые несколько месяцев, когда я за ним хвостиком бегала, училась всему, что мог мне дать молодой целеустремленный начальник, и тайно хранила в сердце непростую привязанность к человеку, который никогда бы не обратил на меня внимания. То есть иного чем рабочее внимания. Ведь я оказалась хорошим сотрудником, но стать кем-то больше не смогла бы. И здесь крылось множество проблем, с которыми мы так и не смогли справиться.

В общем, к черту мысли об Антоне и его тараканов туда же. Я сейчас должна помочь Саше взять золото этого забега. И доказать лишний раз, что если берусь за дело, то довожу его до конца. И не просто довожу, а выигрываю. Поэтому Саша получит классного мужика и отцовское наследство. А там пусть сама решает, что ей делать с мужиком, которого я как раз выискиваю среди прочих находящихся в зале. И очень быстро нахожу объект.

— Он здесь.

— Кто?

Прикрывая лицо ладошкой, наклоняюсь и шепчу. Малость загадочности в данной ситуации не помешает. Зато вон как Саша напрягается, подается вперед, внимательно слушает, а в глазах испуг застывает.

— Тот, кто нам нужен. Точнее, кто нужен тебе.

— И кто он?

Она начинает вертеть головой, едва не выдав нас. Вновь шикую. В этот самый миг он проходит мимо нас. Идеальная походка, прямая спина, и лицо, не выражающее ничего. Эх, парень, и надо было тебе здесь работать? Хотя понимаю, почему он устроился сюда. В наших ресторанах платят хорошо, на жизнь точно хватит.

— Не шевелись. Проходит мимо.

Саша наконец-то замирает. Глаза округляются, плечи напряжены. Будто я ей бомбу в руки сую, а не парня. И какого парня! Он просто идеален для Саши. Даю руку на отсечение, что она не сможет устоять и не пойдет на попятную. Хотя Саша такая трусиха, когда дело касается отношений, даже если они будут проплачены, как в нашем случае.

— О да, класс! Хорош, чертяка! — подбадриваю Сашу, посматривая на официанта. Саша его не увидела, потому что так и не повернула голову. Зато как же она удивится, когда я все расскажу про него. Ох, жду этого момента даже больше того, когда Антон пошлет отца в долгое пешее.

— Карина, — теперь шикает Саша, и вновь возвращаюсь мыслями к делам, гоня прочь фантазии об Антоне.

— Помнишь наш вчерашний разговор?

Саша кивает.

— В общем, я нашла подходящего кандидата. Ему как раз нужны деньги.

Замечаю, как от неожиданности Саша открывает рот. Удивлена. Можно себя поздравить — я на верном пути. И никакие стычки с Антоном мне не помешают добиться цели. И, черт побери, почему я все время про него вспоминаю?!

— И кто такой? — голос Саши выдергивает из очередных неприятных дум. Хмыкаю и едва качаю головой, указывая верное направление. Саша поворачивает голову и тоже смотрит на двери, ведущие в кухню.

И он как по заказу выходит во всей свой официантской красе. А форма-то ему идет! Вон как хорош, что аж Саша дар речи теряет. Следит за ним, за каждым движением, едва дышит. Словно хищник, притаившийся в кустах. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и Саша просто шокирована моим выбором, но чувствовать себя охотницей мне нравится больше всего. Жаль, что такие фокусы не прокатывают с Антоном. Давно бы осадила Воронцова, вернув его на землю с Олимпа, куда он себя самолично отправил. Мерзавец! Как же он меня злит, аж зубами скрежещу, старательно натягивая на губы улыбку. Саша не должна знать, какой ураган в этот момент у меня на душе творится. Пусть думает, что я полностью занята решением ее проблем.

Глава 5

На встречу с сестрой я приезжаю ровно к десяти, как и договорились ранее. Я мог бы и не приезжать, зная, о чем пойдет речь и каков будет итог наших переговоров, но не могу упустить момент и не посмотреть на сестру. Послушать ее. Ведь Саша будет говорить, что я должен исполнять все указания нашего отца, даже если они бредовые настолько, что сама Саша сомневается в адекватности отца.

Вхожу в ее кабинет, по пути оглядываясь. Все жду, когда из-за угла выскочит Карина, чтобы произнести своим длинным языком очередную гадость. Она распоясалась под управлением Саши. Сестра слишком много свободы дает своей помощнице. Будь Карина моей...

Черт! Опять не те мысли лезут в голову.

— Привет, — произносит Саша, возвращая меня в реальность.

Киваю и присаживаюсь напротив ее стола. Жду, когда она продолжит говорить. Саша тоже выдерживает паузу и, видимо, не дождавшись от меня приветствия, произносит:

— Ты подозрительно спокоен.

Левая бровь едва дергается. Чувствую, как лица касаются эмоции и вновь загоняю все чувства под замок. Моему непробиваемому виду можно позавидовать. Зато Саша выглядит иначе. И пусть она держится, в ее глазах отчетливо читается паника. Неужели сестра впервые задумалась над словами отца и поняла, что пора прекращать плясать под его дудку?

— А каким я должен быть? — интересуюсь, кривя улыбку. Саше это не нравится. Вон как напряглась, хотя через мгновение, выдохнув, она успокаивается. Наверное, показное. Для меня играет, хотя терзается в сомнениях, иначе бы не приглашала.

— Чуть-чуть волнения не повредило бы.

Вновь усмехаюсь.

— Зря ты думаешь, что я буду волноваться из-за очередной дурости нашего любимого папаши, — произношу с неприкрытым пренебрежением. Таковы мои истинные чувства, которые упрямо и кропотливо взращивал во мне родитель. Жаль, что он до сих пор не понял этого. — Он наиграется и угомонится, а мы лишь сделаем хуже в первую очередь себе, если позволим старику управлять нами.

— Он всегда нами управлял.

Пожимаю плечами. Саша кисло улыбается. Мы оба правы, что у отца над нами власть, но в то же время всегда даем ему управлять нами, вместо того чтобы разочек сбросить с себя наездника. О чем и говорю:

— Потому что мы позволяем ему это делать.

— Ты хочешь сказать, что все, что сейчас творится, лишь наша вина? То есть виновата я? Ты? Леша?

Пожимаю плечами и подаюсь вперед. Смотрю на Сашу, не мигая. Она терпеть не может, когда я так делаю. Сжимается, настораживается.

— Я никого не обвиняю, Саш, — произношу тихо, наслаждаясь моментом. — Лишь говорю, что то, что творит отец, неправильно. И мы сами позволяем ему думать, что он все еще управляет нашими жизнями. Словно мы дети, а не взрослые и самостоятельные люди.

Мои слова попадают в цель. Сестра поджимает губы и, откинувшись на спинку стула, жмурится на миг.

— Ты ничего не будешь делать?

Улыбаюсь.

— Зачем?

— А если он и вправду лишит нас наследства?

Наследство. От этого слова начинает мутить. Неужели сестра думает, что мы останемся без всего, что имеем, если откажемся играть по правилам отца? Я уже наигрался вдоволь, больше не хочу. Деньги у меня есть, не пропаду, но Саше об этом не стоит знать. Пусть продолжает услуживать отцу, пока не надоест или наконец не повзрослеет. А сейчас я хочу поскорее покинуть то место, где находится Карина. Она рядом. Я ее печенкой чувствую!

— Если так хочешь, то подыгрывай ему. Я же предпочту вернуться в офис и работать дальше. Вечером отправлюсь в какой-нибудь клуб, подыщу себе женщину на ночь, а если не сложится, то загляну к одной из своих постоянных любовниц на пару часов. Не отцу решать, как, где и кого мне трахать.

Знаю, что мой ответ звучит жестоко, но именно эти слова самые правильные. Я таков, и таким меня сделала семья.

Разворачиваюсь, не дожидаясь ответа, и покидаю кабинет сестры. Кипятится. Затылком чую, что хочет что-нибудь швырнуть в меня, но не позволяет себе слабости. А жаль. Я бы понял.

***

Я определенно нуждаюсь в отпуске. Со всей этой заварушкой совершенно забыла про завтрак, и теперь в животе урчит так, что сотрудники уже оглядываются. Приходится заглянуть в общий холодильник и стащить чье-то яблоко. Потом куплю корзину фруктов в качестве извинения и всех в офисе угощу, а пока, поджав рукой папку, с упоением грызу яблоко и иду в сторону начальственного кабинета.

Есть парочка неотложных дел, которые Саше необходимо срочно решить.

К сожалению, я настолько поглощена своими мыслями, что не сразу замечаю, как на моем пути появляется Антон. Удивленно смотрю на него, потом перевожу взгляд на часы и понимаю, что проморгала встречу Саши и ее брата. Что-то надо делать с отдыхом и работой, найти какой-нибудь компромисс, что ли.

— Привет! — произношу громко, чтобы Антон меня услышал и не смог пройти мимо.

Вижу же по нему, что явно игнорирует, потому что мои слова его задели. Взбесился тогда, аж раскраснелся от гнева, да и я хороша, ляпну, что на ум придет, а потом расхлебывай. Но я такое себе могу позволить только с Воронцовыми. Саша — моя подруга, Лёша — просто Леша, а Антон — моя ахиллесова пята. Аж морщусь, стоит подумать о собственной слабости.