Использованная красота

Глава 1

Что самое мерзкое вы можете увидеть, зайдя к себе в комнату в общежитии? Слипшиеся от пота волосы на их лбах. Кондиционеров нет, а на улице плюс тридцать. Она стоит коленями на стуле, опираясь на спинку грудью. Завтра от этого появится едва заметный синяк. С каждым толчком её соски направляются на меня. Она хрипит, ей уже давно неприятно. Он сзади смотрит на плавный изгиб от талии до ягодиц. Его тошнит. Он закрывает глаза и чуть ли не молится о том, чтобы кончить.

Перед глазами их голые тела, наигранные эмоции, нелепые сцены, растворяющееся самоуважение. Почти каждый день я снимал порно, не открывал дверь, а был с ними в одном помещении.
Но всё равно именно тогда лучше бы я увидел очередную бессмысленную пошлость, чем это.

В комнате будто стоял жёлтый туман. Оскар Уайльд в своих стихах называл такой шарфом, окутавшим Лондон. На самом деле когда-то это были густые зловония Темзы. Напротив моего соседа Марата сидел его одногруппник. Как-то я с ним общался, точнее он со мной. Общительный, весёлый, ходящий по грани между раздражительностью и тупостью. Хотя одногруппник и учился с нами в среднем институте на обычной специальности, все по его нелепой одежде и огромным кроссовкам понимали, что он из обеспеченной семьи. Девушку рядом с ним я не знал. Мне она показалась несимпатичной, потому что лицо у неё было красное и рябое.

Увидеть их в комнате было неожиданно. Марат посмотрел на меня, стоящего на пороге, сжав челюсть. Я вернулся с репетиции КВН гораздо раньше, чем он планировал. На тумбочке у окна стояли бутылки с вином. При мне он никогда не пил подобного и, насколько я знал, вообще мало пил. Быстро пьянел. Рябая девушка громко рассмеялась, увидев меня. Чем это было вызвано, я не знал.

— Привет! — бодро воскликнул одногруппник и встал. Звучало так, будто мы хорошо знакомы. — Давай к нам. Это… — он назвал имя рябой. — Марата ты знаешь, надеюсь, — глупая шутка. — А это… — он указал на девушку рядом с Маратом и слегка наклонился к ней.

Подходя к ним, я мельком заметил, что спина Марата была мокрой. Рядом с ним сидела девушка, совершенно ему не подходящая. Маленькая, изящная азиатка; когда она смеялась, то слегка прикрывала рот ладонью. Я такое уже видел, но ни у кого, кроме актрис, не получалось делать это так натурально. Она держала его за руку, и было видно, как Марат благодарен ей за это.

Одногруппник протянул мне кружку. Марат следил за передачей вина. Мне показалось забавным, что он, способный голыми руками вырвать ногу у взрослого человека, так напряжён из-за такого мелкого парня.

Я отпил. Вино кислое, послевкусие лёгкое, совсем не алкогольное, оно почти не пахло. Я такое никогда не пробовал. После быстрой улыбки взял стул и поставил рядом с кроватями. Тарелки на тумбочке были пусты, только маленький кусочек сыра, от которого, наверно, и стоял туман в комнате.

— Мы хотели на общагу посмотреть, — начала рябая. — Интересно, как вы тут живёте. С душем и туалетом на десять человек. Вдвоём в одной комнате!

Заговорив со мной, она отдалилась от одногруппника. Её широкая футболка натянулась, и я разглядел очертания складки жира на животе. Вблизи прыщи показались мне почти горящими.

— Вообще-то нас трое, — сказал я и сделал глоток. — Третий сосед просто никогда не появляется. Мёртвая душа. Видишь, — я указал на двухярусную кровать, где сидели Марат и азиатка. — Кроватей здесь три. В блоке четыре такие комнаты. А туалет рассчитан на 12 человек.

— Это ещё хуже, — присоединился одногруппник. — А если в туалете захочется почитать? — Он, видимо, считал себя невероятно смешным.

От этой парочки Марату было дискомфортно. И от того, что я это вижу. Когда он неловко смеялся, на руках у него выступали вены. Он постоянно оглядывался по сторонам. Это было забавно, ведь комната у нас три на шесть, и внезапно никто не мог появиться.

Этот вечер был неинтересным. Даже их кислое вино не помогло. Трое москвичей и мы с Маратом приезжие. Рябая много рассказывала о том, как лечит свои акне. Одногруппник шутил, я притворялся, что смеюсь. Марат нервничал, а азиатка прикосновениями его успокаивала. Она почти не говорила и не пьянела. Но по её увлечённым глазам было видно: ей на самом деле всегда есть, что сказать.

Азиатка мне тоже казалась неприятной.

За вечер я понял, что рябой нравится одногруппник и, приставая ко мне, она всячески пыталась вызвать ревность у него. Но позови я её вместе сходить в магазин за ещё одной бутылкой, она бы согласилась, и на мой поцелуй ответила. Марат пил больше всех и напрягал каждый мускул своего большого тела, чтобы держать равновесие. Он опьянел, и это не помогло ему расслабиться.

Одногруппнику нравилась азиатка. Возможно, для других это не было очевидным, но я заметил, как он, пошутив, сразу переводил на неё взгляд, оценивая реакцию. Она смеялась из вежливости. А он, влюблённый, не понимая, радовался. Я рассказал им пару шуток с КВН, и реакция азиатки была совсем другой. Она смотрела на меня с интересом.

В голове я представил план одногруппника. Он специально позвал их в общагу к Марату, чтобы азиатка испугалась тараканов или старого ремонта и отказалась от своего парня. Но она смотрела на Марата сдержанным и нежным взглядом. Почти никак не показывала свою неприязнь к этому месту. Лишь один раз, когда одногруппник прибил таракана, она столкнулась со мной глазами и натянуто улыбнулась.

Не знаю, сработал ли его план, но через месяц я узнал, что Марат и азиатка расстались.

Глава 2

Каждое утро я видел её голой. В какой-то момент из-за его проблем с эрекцией нам приходилось снимать только по утрам. Меня это устраивало, ведь рассветное солнце в кадре выглядит завораживающе. Вечернее тоже, но так свет быстро уходил, а без него нельзя было рассмотреть прекрасное тело.

Он сжимал её ягодицы и они, как холодный пластилин, туго поддавалась прикосновениям. Если он шлёпал их то, вне зависимости от приложенной силы, звон оглушал меня. Мучительнее становилось, только когда она бурно и правдоподобно кричала.

Тот вечер с москвичами я особо не помнил. С одногруппником пересекался на поточных лекциях. Он активно здоровался со мной, заводил бессмысленные разговоры, непонятно зачем делал вид, что мы стали близки после того вечера. Я всё ждал, когда он спросит что-нибудь про Марата или его отношения с азиаткой, но дальше обмена шутками мы не заходили.

Марата теперь я видел только в общежитии урывками. У нас в комнате появился огромный жёлтый рюкзак от известной доставки. Видимо, ему резко понадобились деньги.

В комнате он только спал. В холодильнике не было его продуктов, зубная щётка и все мыльные принадлежности стояли на тумбочке днями неподвижные. Всегда он выглядел изнемождено.

Я вспоминал, как в первый день нашего заселения мы собирали общажный стол и шкаф. Когда он держал деревянные части, у него выступали большие даже немного угловатые мышцы. Сразу после заселения он стал ходить в качалку на пятнадцатом этаже. С нашего третьего он поднимался пешком. Как-то раз я сходил с ним и поразился тому, как ему было легко проскочить столько ступенек.

Помню, как неуютно себя чувствовал среди качков. Маленькое помещение, почти наставленные друг на друга тренажёры, зеркала на каждой стене. Со мной все здоровались и прощались за руку, хотя я никого из них не знал. Кто-то включил в колонках неприятную музыку, идеально подходящую для тренировок.

Штанга была тяжёлой, как и все гантели, какие бы я не выбирал. Посмеивались ли надо мной остальные? Не знаю, но я над ними да, когда в зал вошла красивая девушка.

В зале с нами занимались в основном старшекурсники. В окно задувал прохладный сентябрьский ветер и все между подходами старались занять там место и отдохнуть. Девушка смело прошла через всё помещение к этому окну и парни, как тараканы разбежались.

Она приседала и все через отражение в зеркале поглядывали на неё. Она подходила к тренажёру, и парни сильнее напрягались. Сама девушка ни на кого не обращала внимания.

Кто-то ушёл из зала, оставив блины на тренажёре для плеч. Девушка попыталась снять их, но Марат быстро подошёл и сделал всё сам. До этого момента мне казалось, что они не замечали друг друга. Он так легко и непринуждённо ей помог, будто красавица такой же обычный обитатель зала.

Такие как он нравятся девушкам. Голубые глаза, прямой нос, выступающий подбородок. Вместе с его могучим телом он мог бы стать моделью. О нём было много разговоров у девчонок. Все пытались с ним сблизиться. А он оставался верен своей азиатке.

Я даже как-то сказал ему, что завидую его внешности.

— А я вот хотел бы шутить, как ты, — сказал он тогда низким и добрым голосом. Марат глупо улыбался и от этого выглядел как самый приятный человек на свете. — Ты так легко со всеми разговариваешь. Я боялся, что не найду себе здесь друзей. Повезло мне с таким соседом.

Сейчас же всё было не так. Скулы его болезненно впали, рядом с прессом сильно выглядывали рёбра, руки заметно похудели. По его лицу побежали прыщи и мешки под глазами волной накрыли лицо. Зато он отрастил золотые кудрявые волосы.

Я уже лежал, когда он вернулся после работы. Марат в темноте взял мыло и полотенце. Зашёл обратно в комнату, а я ещё даже не успел прочитать пост в телеграмме.

— Марат. — Прошло полминуты, как он лег, но я говорил шёпотом. Мне казалось, сон приходил к нему мгновенно.

— Что? — Голос прозвучал грубо.

— Ты как вообще?

Последовала длинная пауза. Марат выдохнул пару раз, и я уже решил, что он спит.

До его резких изменений иногда перед сном мы могли поговорить по душам. Я волновался за него, знал, что с азиаткой они расстались и он тяжело это переживает. Хотелось хоть как-то ему помочь.

— Я это всё ненавижу. Я узнал, сколько буду получать простым инженером. Ты знал, что этих денег не хватит и на ежемесячный платёж по ипотеке?

Мы были на первом курсе. Через месяц нам сдавать первую сессию. Я ещё никогда не думал об ипотеке.

— А я недавно узнал. Я никогда в жизни не смогу жить здесь в Москве. Мне не купить квартиру. Я стану главным инженером только к тридцати. А пока я не смогу жить так как хочу.

— Поэтому ты решил начать работать сейчас?

— Мне нужна квартира. Если будет квартира, то я смогу спокойно жить. Работать инженером и моих денег хватит на…

Тут он затих. В темноте ничего о нём нельзя было понять Я никогда о таком не думал, тоже подрабатывал. И если честно поступил в вуз только из-за Москвы. У меня была камера, хороший ноутбук и талант к монтажу и сьёмке видео. Я снимал клипы для мелких музыкальных групп и всегда думал, что однажды стану режиссёром и на этом заработаю кучу денег.

— Марат, рано о таком думать. Много что может измениться.

Я никогда не умел поддерживать людей, но ему это и не нужно было. Он давно спал. Разговор этот показался мне странным. Я ещё недолго полистал ленту и уснул. Утром, как всегда, его уже не было.

Глава 3

В начале декабря мне написала Марта. Я её знал. Она жила в общаге и училась со мной в одном потоке. Марта была шлюхой. Точнее так все говорили. Она одевалась вызывающе, хотя, глядя на неё, мне всегда казалось, что ей это не нужно. И так красива. Лицо милое и в тоже время хитрое. Зелёные глаза всегда смотрели на всё наигранно. Наигранными были и её жесты и мимика. Это ей тоже было не нужно. Тело у неё лучше, чем у всех других. Грудь больше, талия тоньше. Про её бёдра говорили все. Она часто трогала свои светлые волосы. Как будто случайно. Проходя мимо, никогда ни на кого не смотрела.

В первые три месяца обучения Марта не пропустила ни одной тусовки от кураторов или старшекурсников или просто масштабных сходок в общаге. Несколько раз я там тоже был. Она напивалась, вокруг неё собиралось человек пять, шутили пытались к ней прикоснуться и потом она просто уходила с одним из них.

Все говорили, что её все трахали, но конкретных имён я никогда не слышал. Эти слухи были смешными. На россказни о ней я насмешливо думал: может и мне она когда-то дала?

Марта написала насчёт одного стихотворения. У меня был канал в телеграмме. Там я публиковал стихи. Подписчиков было немного, но они часто присылали свои работы. Всё было анонимным. Иногда я закидывал что-то своё. Никто не знал, что мои стихи были моими, но они всегда собирали больше всего реакций.

Она спросила, кто автор моего последнего стихотворение про поезда. Оно было лучшим из всего, что я писал. Мне бы хотелось похвастаться перед ней, поразить её талантом, но принцип анонимности меня остановил. Тогда Марта спросила, публикую ли я прозу. Такого раньше никто не присылал. Сначала мне нужно было прочитать.

Это был рассказ про девушку, которая уходит ночью с вечеринок на свидания с парнями. Она говорит с ними, пытаясь донести что-то важное о себе, но из-за красоты никто её не слышит. К ней никто не может подойти днём. Она отчаянно ищет любви, но встречает только похоть.

Может, сюжет был и не очень интересным, но то, как это было написано, меня поразило. Бунин нашего времени. Я не верил, что автор она, но история полностью ей соответствовала.

До встречи с Мартой я думал, что когда-нибудь смогу заработать на своих книгах. Лет через десять точно. Писал редко, но лучше, чем большинство печатающегося шлака от вечных девочек-подростков.

Она писала, как настоящий мастер на уровне Пастернака не меньше. Точно бы в будущем стала известной. После её рассказа я отправил ей отрывок своего романа. Давно хотел с кем-нибудь поделиться, но мне казалось, что никто не сможет оценить его по достоинству.

Похвали Марта мою работу, может всё сложилось бы иначе.

Это была предположительно самая сильная моя проза. Марта всё разгромила одной ёмкой рецензией. Указала на каждую шероховатость, местами тупость, заезженность. Какой-то кусок она назвала отвратительным. Не помню, что ощутил тогда, но разговор сразу зашёл в тупик.

Она вышла из сети, не стала развивать наш диалог, поэтому я признался, что стих про поезда мой.

Началось бурное обсуждение. Марта сказала столько всего приятного. Я бы хотел показать в тексте, что именно, но через время она удалила все наши сообщения…

Солнце село, зажглись фонари. Из окна в далеке виднелась Останкинская телебашня. Я любовался ей в день заселения. Представлял какой будет жизнь в Москве, но ничего не сбылось. Мне хотелось встретить ту самую девушку, с которой я не буду чувствовать себя одиноко.

Летели белые хлопья. Марта написала, что на юге так рано снег никогда не идёт. По ней сразу можно было понять, что она привыкла к жаре и боится холода.

Мне захотелось увидеть Марту, услышать её похвалу вживую. В холодильнике лежала бутылка шампанского. Старшие соседи пугали нас проверками комендантов, и я всё искал повод избавиться от алкоголя. Марта согласилась выпить. Приглашать в комнату было неловко, особенно после рассказа, но она сама предложила пойти на улицу.

Марта спустилась ко мне на этаж с двумя красивыми бокалами.

— Они для вина, но это всё что есть, — сказала она, отводя взгляд. Я подумал, что Марта боится комендантов.

— Да ничего страшного. — На мою реплику она никак не отреагировала и пошла вперёд.

Рядом с общежитием был парк. Сразу, как мы вышли, её волосы, лежавшие поверх нежно-розового пальто, покрылись снежными хлопьями. Она вела себя совсем не так, как в институте или на тусовках. Как будто сильно меня стеснялась. Да, до этой встречи Марта и не знала о моём существовании. Я вёл себя смелее.

Когда разговор снова зашёл о стихах, она раскрылась. Начала говорить так пылко, что вокруг неё от жара образовывался туман. Её рассуждений я не помню, но атмосфера в ту ночь была незабываема.

Она то подходила близко, то с восклицаниями отдалялась. Цитировала стихи, что-то читала наизусть. Много было поэтов серебряного века, которые мне обычно не нравятся, но в её исполнении даже Цветаева звучала не так пошло.

Какая ирония.

Рядом с нами никто не проходил, хотя днём здесь гуляет куча народа. Марта была гораздо выше, чем мне казалось. На парах я никогда не подходил к ней близко, сколько бы на неё не смотрел, она никогда не переводила взгляд в мою сторону. На тусовках я не мог быть одним из тех пяти парней. А тут благодаря моему и её талантам мы могли даже поцеловаться.

Я спросил про её рассказ. Было ли это правдой.

— Ты хочешь узнать правда ли я ни с кем не сплю из парней, с которыми ухожу гулять ночью? — спросила она, ехидно улыбаясь. Когда она играла, то говорила будто заученными фразами. Я кивнул. — Секс у меня был только один раз в жизни в школе. С человеком, которого я очень сильно любила. Впервые это говорю, мне кажется, никто бы мне не поверил. И ты не верь.

Она смеялась, но только я мог понять, как ей больно.

Мы стояли на мосту. Светил фонарь. На железных прутьях висели замочки с любовными посланиями. На её реснице задержалась снежинка. Я шагнул к ней, посмотрел на пухлые губы, и она резко отстранилась, взглянула на меня с отвращением, какое только я мог заметить. На меня так уже смотрели и не раз.

Глава 4

В то время я много гулял по Москве. Решил, что это паршивый город. Как же бесили нескончаемые потоки людей, шум метро под землёй и машин на поверхности. Куда бы я не пошёл воздух везде был тяжёлым.

Я часто думал, что такого все нашли в этой Москве. Если отъехать от центра, то красоты почти не остаётся. Постоянно много туристов в основном азиатов. Неужели все тут искали зимнюю сказку на Красной площади?

Её нет. Только толпы и толпы притворяющихся людей. Проходя между ними, я вспоминал слова Марата о квартире. Ни за что не купил бы здесь недвижимость. Хотел уехать из Москвы после института. Куда не знал.

Они начали встречаться. Марта часто приходила к нам в комнату. Она готовила для Марата, помогала ему с учёбой, растягивалась вместе с ним перед походом в зал. Он уволился, закрыл сессию с тройками, но без пересдач. Вернул себе всю свою силу.

Между нами больше не было разговоров про квартиру в Москве. Марат вообще стал меньше разговаривать. Он всё чаще проводил вечера за просмотром сериалов с Мартой. Она целовала его, когда заходила и уходила. Они выглядели такими счастливыми и поэтому я почти не бывал в комнате.

И ещё, потому что они много трахались.

Часто я не мог зайти в комнату из-за её стонов. Они запирались и не предупреждали меня. Иногда соседи видели, как я стою перед дверью с ключами в руках. Проходили к умывальникам или на кухню, тихо посмеиваясь. Этаж у нас мужской. Наверняка они думали о Марате не тоже самое, что я о нём. Чем громче она стонала, тем круче он выглядел в глазах окружающих.

Я не ревновал, не считал её шлюхой, не злился. Но их отношения меня бесили. Они подходили друг другу как бог и богиня. Даже имена похожи. Каждый раз, когда Марат выходил в туалет и оставлял меня с Мартой наедине мне хотелось ей что-нибудь сказать. Спросить, знает ли Марат о нашем том свидании. Ведь именно она могла разрушить нашу с ним дружбу. Но при этом я всегда боялся, что она начнёт говорить.

Обычно я не ждал, пока они закончат. Каким бы извращенцем я был, если бы подслушивал шлепки и крики, пытался представить, что там происходит. Поэтому мне оставалось только уйти и, если повезёт, не возвращаться до утра.

Я уходил в коворкинг, там всегда кто-то играл в настолки. И несмотря на то, что институт у нас технический, всегда в их компаниях были девушки. Мне не было с ними особенно интересно, но это помогало ненадолго забыться. Тем более что я заметил интересную закономерность: чем больше девушку увлекала игра, тем легче я ей нравился.

С ними было очень легко. К одиннадцати коменданты закрывали коворкинг. Ребята расходились. Продолжение их тусовок было скучным, почти безалкогольным и меня не цепляло. Я даже не знал о чём болтать с обычными очкариками.

А вот с девушками, которым я приглянулся, всё было иначе. Они, попрощавшись со всеми не спешили что-то говорить мне. Тогда я спрашивал, есть ли у них кто-то в комнате и, если ответ “нет”, а так было почти всегда, ведь все уезжали на каникулы домой, то мы шли к ней. Тогда я уже узнал, у кого в общаге можно купить алкоголь. Покупал бутылку шампанского и чего-то покрепче, сок или газировку.

С ними приходилось много пить.

Чаще всего мы просто разговаривали, могли поцеловаться, пообниматься, но далеко не заходило. Почти всегда. Два раза мне вроде как повезло и девчонки решали переспать со мной. Я никогда на этом не настаивал. Всегда был уверен, что девушку бесполезно и унизительно упрашивать. Или как-то особенно добиваться её расположения.

На тот момент у меня были только одни серьёзные отношения. Девочка с моего города, но другой школы на год младше. Первая написала, первая позвала гулять. Я никогда ей ничего не дарил. И вроде и не был заинтересован в этих отношениях. Мне не приходилось завоёвывать её. Она была такой простой, что при всём её желании я не смог полюбить.

Секс с ней был совсем плохим, но конкретно в тот период на первом курсе я часто хотел ей написать. Хотел увидеться с ней…

С одной из девушек в общежитии я уже играл в настолки раза три. Она была полненькая и низенькая. Мне такие не нравились. На третий раз, как я остался у неё, она предложила карты на желание.

— И темы желаний только для взрослых! — сказала она и стала нравиться мне ещё меньше.

Я проиграл, быстро разделся. Сидел голый и ждал, что произойдёт дальше. Девушка не была настолько пьяна, просто, очевидно, я ей нравился.

Тогда мне невероятно повезло. У меня встал сразу, как она опустилась на колени. Девушка положила руки мне на бёдра, а затем прикасаясь к члену одним языком провела от яиц до головки. Потом отодвинула крайнюю плоть и всосала так, что даже стало больно. Но останавливать я её не стал, потому что сразу после всё пошло хорошо.

Я никогда не кончал от минета. А тут ещё и алкоголь и нервы от первой близости с девушкой в Москве. Ещё и всплыло лицо Марты на секунду. Будто это она старается для меня. Стало тошно от того, что я её представляю. Да и девушка явно устала. Тогда я развернул её к себе задом и быстро кончил. Вытащить успел. Ей явно всё не понравилось. Попало на её одежду. Только сейчас понимаю, что она не раздевалась.

— Поздно уже, — сказала она. Взгляд у неё был разочарованный, но меня это не волновало.

— Да, я пойду.

После я ей не писал и, если видел её в коворкинге, то не заходил. Было понятно, что продолжения она не хочет.

Со второй странная история. Девушка была симпатичная, стройная, но очень стеснялась. Я тогда не дрочил пару дней из-за Марата и Марты и очень хотел потрахаться. После её какого-то намёка всё началось. Я обнял её, повалил на кровать, начал целовать в шею. Хотелось, что бы не получилось, как с предыдущей девушкой. Она перестала сопротивляться, сняла спортивные штаны и, закрыв глаза, приняла мой член. Она была невероятно влажной.

Но и она не кончила. Девушки со мной ни разу не кончали. Я не знал, что для этого нужно делать и особо не интересовался.

— Мне нравится играть в недотрогу, — сказала она сразу после того, как я кончил. — В другой раз предупрежу тебя.

Глава 5

Тогда я сразу заподозрил, что они снимали свой секс. Это было очевидно, но меня интересовало зачем. Этим извращенцам хватило бы и простого телефона, чтобы полюбоваться собой.

Месяц я тщательно проверял камеру. Каждый день. Уже сомневался, нормальный ли я. Оставлял её на столе, уходил, а потом пытался понять сдвигали ли её с места. Но я никогда не думал, что буду делать дальше.

Марат тогда начал пить. Банка пива по вечерам, раз в неделю приходил в комнату пьяный. На первом семестре он пропустил посвят, ночное сборище в институте в честь Хеллоуина. А сейчас навязывался на любую встречу с одногруппниками или соседями. Пару раз я ходил с ним. Он сидел тихо. Комнаты у нас маленькие, но казалось, что Марат вдалеке от всех.

А я пил всё меньше. Участники команд КВН или мои одногруппники звали меня куда-то. Но За тот месяц слежки, я всё чаще прогуливал пары и репетиции. Да и общение со всеми как-то не ладилось.

Нет, у меня была жизнь, знакомые, просто не мог тогда никого назвать другом.

Марта у нас не появлялась, если я был в комнате. Мы виделись только на поточных лекциях. Хотя на самом деле я старался даже не смотреть на неё. Марат всегда был рядом с ней. Марта явно была счастлива сидеть с ним рядом, болтать и смеяться. Вела себя громче, чем обычно, показывала всем, что они в отношениях.

Можно было услышать, как она громко говорит о своей любви к нему. Такие лекции превращались в цирк.

Так и проходил этот бессмысленный месяц. Пока в один день я не пришёл рано с учёбы. У Марата было моё расписание. Я точно знал, что он проверяет его, прежде чем брать мою камеру.

В тот день я знал, что застану его, поймаю с поличным. И её тоже.

Мне срочно нужна была камера. Одной группе понравились мои работы, и они попросили записать с ними ролик. Платили пять тысяч за монтаж и съёмку, поэтому мне было всё рвано на их дебильное название, крашенные волосы, скуку и стыд. Для меня на тот момент деньги были неплохими, а работы с моими навыками не больше чем на три вечера.

Поднимаясь по ступенькам, я сжимал в руках ключ.

Я дёрнул ручку. Комната заперта. Замок иногда заедает и приходится наваливаться всем телом на дверь. Я так и сделал. Очень быстро.

Марта тихо вскрикнула, когда я чуть не ударил её дверью. Это меня отрезвило. Она смотрела полузакрытыми глазами, дёрнула голым плечом, прижала руку к груди так, что сквозь футболку я видел её соски. Я едва не влетел в неё. Приоткрытый рот был непозволительно близко.

Она специально так со мной поступила. Отвлекла меня или просто хотела позлить. Марта была умной и знала, что я охотился на их запись.

Марат был одет, также под одеялом что-то спрятал. Камера лежала на столе. Марта вернулась к нему, поцеловала и вышла. Как только дверь закрылась я начала собирать портфель. Марат недолго посмотрел на меня и ушёл, остановив свой взгляд на камере. Он не знал, что я сейчас её заберу.

Ехать нужно было чуть больше часа с одного конца зелёной ветки до другого. Пересадок нет, наушники я выложил и забыл их в общаге. Руки тряслись, что тогда, что сейчас. В вагоне полно людей, но все уставлены в телефоны. До меня никому не должно быть дела.

Я включил камеру прямо там.

Да, они снимали свой секс. Я не стал смотреть всё, много перематывал. Их лиц не видно, когда они трахаются. За десять минут они сменили пять поз. Марта показывала, куда встать и что делать. Один раз Марат сильно ударил её по лицу, и они на какое-то время остановились. У него упал, она незаметно вытирала слёзы. Марта, улыбаясь, пыталась его успокоить, а потом начала на коленях поднимать ему член. Это показалось мне нездоровым. Он рукой закрывал её глаза, пока она на камеру облизывала его головку. Тело у него напряжено. Если бы было видно лицо, то никакого удовольствия на нём я бы не увидел.

Они снимали порно. Раком, он сверху, минет, стоя лицами друг к другу, минет, она сверху, но не двигается. До конца я не досмотрел. Примерно понимал, чем всё закончится. Сейчас пишу об этом почти без эмоций, но тогда это было шоком.

Меня резко затошнило. Я чуть не облевался прямо в вагоне. Мне срочно нужно было выйти на воздух. Перед глазами мелькали стоп-кадры с их голыми телами.

Я выбежал на станции Сокол. Ездил через неё каждый день, но видел впервые. Красивое место. Аккуратные невысокие здания, широкая проезжая часть, на остановке мало людей. Обычно на краю Москвы все заполняют такие места до последнего свободного миллиметра.

Мне здесь стало легче. Я как будто с воздухом вдохнул весь снег с улицы. В вагоне из-за жары я всегда снимал куртку и сейчас выбежал, держа её в руках. Меня это успокоило, мой мозг заморозился.

Я достал сигареты. Вдруг с болью вспомнил, что именно после того свидания с Мартой начал курить. Помню, как проснулся, проверил телефон. Почему-то был уверен, что она напишет, что на самом деле я ей понравился и свидание наше удалось. Потому что это было правдой. В своей жизни я не слышал прочтения стихотворения лучше. Меня сильно подкосило её молчание. В сеть она уже заходила. Я проспал двенадцать часов, хотя перед сном никакой усталости не чувствовал. Мне тогда казалось, что Марта та самая.

А потом я встал с кровати. Мои соседи по блоку курили. Почти все. Я никогда особо с ними не общался. Все они были старше на несколько курсов. Но тогда от отчаяния и воспоминаний последних минут нашего с ней свидания мне, никогда до этого не пробовавшему сигареты, захотелось курить. Я постучал, мне открыл парень в одних трусах. Моей просьбе он удивился.

Столько времени прошло с того дня, а я теперь курю по пачке в день. Быстро подсел. Нет. Сначала я курил совсем чуть-чуть, а потом, когда Марта стала мельтешить перед моими глазами, дошёл до пачки. Он трахал её, а я уходил курить на лестницу. Так я мог выкурить до пяти сигарет.

Я вернулся в общагу. Мне хотелось решительно открыть дверь, может даже ударить его за то, что он с ней сделал на видео. Ей было больно. Даже смотреть на это унизительно. Но я только мог запретить им трогать мою камеру и дальше лучше следить за ней.

Глава 6

На этом моменте я попрошу не искать описанного мной в книге. Я знаю, что интернет всё помнит, чтобы я не делал. Как бы я не хотел всё исправить…

Сначала он показал мне их канал. В шапке профиля было немного написано на английском о них. В основном параметры фигуры Марты и какой-то около сексуальный бред. Потом были выбраны предпочтения в интиме. Главной фотографией они выбрали её ягодицы. На видео я не заметил, а тут чётко видно маленькое пятно витилиго чуть ниже левой складки. Неосознанно мне захотелось найти остальные проявления болезни на бронзовой даже после зимы коже.

Всё было абсолютной мерзостью. Им платили за каждую тысячу просмотров. Сколько точно они не знали, но примерно было 60 центов. На канале у них десяток видео из нашей комнаты. Я не стал их смотреть, но мельком увидел, что и на моей кровати они потрахались.

По Марату нельзя было сказать, что ему стыдно. Его спокойствие и безразличие пугали меня. Он рассказывал мне обо всём так равнодушно, будто на экране не влюблённая в него Марта.

Она зашла в комнату, улыбнулась мне, поцеловала Марата. Какими же счастливыми глазами она на него смотрела.

— Я думаю, что если снимать с сюжетом, то просмотров будет больше. Но так гораздо сложнее. Одно дело снимать мою задницу, а другое выстраивать кадры, добавлять реализма.

Как начался разговор, я не помню. Потом она говорила что-то про теорию присутствия. Один японский режиссёр снимал бытовые истории и всем они казались правдоподобными. А всё из-за того, что он снимал от лица человека, сидящего на полу. Так он позволял зрителям как будто находиться вместе с персонажами фильмов. Марте хотелось повторить это, снимая с высоты человека на стуле и наблюдающего за ними.

Пока она говорила пошлости о своём теле, мне хотелось её ударить. Но когда Марта рассказывала о том, что читала в книгах по киноискусству, я смягчался и внимательно слушал.

Но всё равно комната наполнялась жёлтым туманом.

— В общем история такая. Я прихожу к вам в комнату. Хочу увидеть своего парня, но застаю его соседа. Ничего личного, Лёш. Это только моя фантазия. Сосед пожирает меня глазами, ведь я в коротких шортах и топе без лифчика. Я сажусь на кровать, жду, болтаю ногой. Мой тапочек залетает под соседнюю кровать. Глубоко. Я наклоняюсь за ним, ищу его, виляю всем чем можно. Тут сосед и начинает меня трахать. Я сопротивляюсь, но недолго. Нужно как-то показать, что сосед давно хочет меня и невероятно счастлив от того, что может заняться сексом с девушкой друга.

Как же наигранно она прижимала плечи, клала руку на грудь, вздыхала. Такая ненастоящая. Совсем не похожа на ту Марту, с которой я ходил на свидание. Эта девушка, наверное, и не знает, что это значило для меня.

— После того, как я окончательно сдамся, сосед откроет окно, усадит меня на подоконник и дотрахает там. Поймаем день, когда будет идти снег. Мне будет одновременно и холодно, и жарко. Я вопьюсь ногтями в спину…

Возможно, именно такой сюжет они уже снимали. В тот день моя кровать была влажной. А сейчас Марта рассказывает его, чтобы позлить меня.

У неё блестели глаза, когда она с восторгом говорила об этом. Шлюха.

Я никогда не смогу объяснить себе, почему, но они получили моё согласие сразу. Но не было ни секунду, чтобы я об этом не жалел.

Мы учились на материаловедческом факультете. Во всех наших кабинетах старое оборудование. Когда я сидел на парах мне было скучно, конечно, но я иногда всё же слушал, что говорит преподаватель, записывал лекции, делал пометки. Я думал, все так делают. Оказалось, Марта никогда на парах не слушала никого кроме своего развратного воображения.

Один знакомый Марата дал нам ключи от лаборатории. Старое помещение с маленькой печью сопротивления, кучей разных скляночек на полках. История крутилась вокруг шкафа со стеклянной дверью. В ней были дырки, чтобы быстро взять оттуда, что понадобится. Когда она до них дошла всё стало ясно.

Даже когда мы вошли в кабинет ей, казалось, было просто весело. Как будто её сейчас не будет трахать парень на камеру, а потом ещё и не выложит это в интернет. Как будто кто-то абсолютно посторонний не будет на это смотреть сейчас и потом.

Здесь же она хотела найти реквизит. Нам нужна была белая жидкость и какая-нибудь длинная тряпка, чтобы завязать ей глаза. Здесь был вазелин, но по текстуре он нам не подошёл. Забавно не так ли? Тогда мы смешали мелкодисперсный корунд с водой. В качестве тряпки сняли серый пояс с одного из защитных костюмов.

Марат включил печку. Он учился на металлурга. У него уже прошли первые лабораторные, где они отливали фигурки из алюминия. В один день он принёс красивую розу. Так как Марат больше всех старался, ему её и отдали. Наверное, каждая девчонка мечтала, что он вручит металлический цветок ей. Марта её тоже не получила. Отливка лежала у него в тумбочке на нижней полке.

Она перелила в баночку нашу суспензию. В ней не было и капли смущения передо мной. Мы были в кабинете вдвоём. Учебный зал и саму лабораторную разделял небольшой проём. Марат следил за печкой. Он не отходил от неё. Странно ведь она нам нужна только для одного кадра. Я бы никогда не подумал, что он так внимательно относится к технике безопасности.

В общем мы начали снимать. Марат открыл печь, и я быстро снял раскалённый алюминий. Металла то особо не было видно, но красноты стенок печи достаточно для эффектного кадра. После этого Марат её сразу выключил и совсем не смотрел на Марту, когда она снимала свитер, оставшись в одной майке. По задумке ей стало жарко от печи.

Дальше Марта стала доставать банки из шкафа. Она просунула две руки одновременно и схватила две склянки. Её ладони сжались в кулаки, и она не могла их вытащить. Руки у неё были вытянуты. Тут и появляется Марат.

Он видит её застрявшую. Я снимаю только его улыбку. Смотрит на подпрыгивающую короткую юбку Марты. Она просит о помощи на английском. Марат подходит сзади и обхватив бёдра пытается её вытащить. Юбка задирается. Она уже стоит раком, виднеются стринги. Он с каждым толчком прижимается к ней всё сильнее.