Исповедь бумера: назад в нулевые

Глава 1

Глава 1

Будильник вырвал из глухой, чёрной ямы, где не снилось ничего — ни хорошего, ни плохого. Просто пустота и тяжесть. Я застонал, шлёпнул по тумбочке ладонью, нащупал холодный пластик телефона, заглушил вибрацию. Ещё пять минут. Всего пять. Потом ещё пять. Потом уже стало стыдно даже перед самим собой.

Встал. Босые ступни шлёпнули по холодному ламинату в сторону кухни. Утро было серое, свет из окна — тусклый, как будто его разбавили водой. В чайнике — накипь. Я отковырял от плавленого сырка фольгу, положил скользкий треугольник на чёрствый батон. Чай заварился быстро, паром запотело окошко, выходящее во двор. Тот самый вид: пять панелек, как близнецы, ржавый гаражный кооператив, на детской площадке кто-то забыл санки, уже наполовину растаявшие в коричневый снежный ком. Красиво, блять. Прямо открытка.

Дмитрий. Мне тридцать восемь. Я сисадмин в небольшой фирме, которая делает что-то с онлайн-рекламой. Или не делает. Я уже не вникал. Моя задача — чтобы компьютеры не глючили, принтер печатал, а Wi-Fi ловил. Герой цифрового фронта, ебать. Пока завтракал, проверил телефон. Рассылка от банка, спам-письмо про «горячие туры», сообщение в рабочем чате от начальника: «Всем доброе утро! Запушу today митинг на 11:00! Будем дискутировать по поводу синергии наших KPI!» Я сглотнул комок сыра и хлеба, запил чаем. Синергия. Охуеть.

Одевался на автомате. Джинсы, которые уже давно не «сидели», а просто висели. Футболка с полустёршимся логотипом какой-то забытой конференции. Куртка. На выходе из квартиры вспомнил, что сегодня вывоз мусора. Вернулся, вытащил из ведра переполненный пакет. Он порвался. Мокрая чайная заварка, шкурки от бананов и что-то неопознанное вывалились на пол в коридоре. Я постоял секунд десять, просто глядя на эту кучу. Потом вздохнул, взял совок и веник. Хорошее начало дня.

В подъезде пахло, как всегда, — старыми коврами, щёлочью и жизнью. На площадке тётя Галина, консьержка, протирала перила тряпкой. Увидела меня, кивнула.
— Опоздаешь, Дима.
— Никуда я не опоздаю, тёть Гал, — буркнул я, проскальзывая мимо.
— Ужо начальник отделает! — донеслось мне вслед уже с лестничного пролёта. Оптимистка, чо.

На улице было сыро и противно. Не мороз, не слякоть, а что-то среднее, что пробирается под одежду и сидит в костях. До метро — десять минут шагом. Я шёл, уткнувшись в телефон, листая ленту. Очередной срач в комментариях под новостью о повышении тарифов ЖКХ. Кто-то выложил кота в смешной позе. Реклама курсов «как стать айтишником за месяц». Я закрыл приложение. Полез в почту. Письмо от арендодателя: «Уважаемый Дмитрий, напоминаю, что согласно договору, вы должны самостоятельно произвести оплату комуслуг до 10 числа. Во избежание недоразумений. С уважением, П.И.О.». Во избежание. Ясно, понятно.

Метро в этот час — это ад, только подземный, шумный и пахнущий железом. Меня смяли, втолкнули в вагон, прижали к двери. Лицом к лицу с каким-то мужиком в потрёпанной кожанке, который дышал на меня перегаром с нотками чеснока. Я отвернулся, уткнулся в стекло. В туннеле мелькали огни, отражение — бледное, усталое лицо с мешками под глазами. Моё лицо. Я закрыл глаза. Думал о том, что сегодня нужно будет переустановить Windows на компьютере бухгалтера. Опять. Она вечно тянет на рабочий стол всякое говно из писем с темой «Срочно!!! Ваш выигрыш!!!». Потом плачет, что «всё пропало». И я, как идиот, всё восстанавливаю. За те же деньги.

На пересадке чуть не врезался в девчонку, которая шла, уставившись в экран, и смеялась тик-току. Пронеслась мысль — толкнуть её под колёса подъезжающего поезда. Не всерьёз, конечно. Просто усталая, чёрная мысль-пузырь, которая лопнула, не достигнув сознания.

Офис. Стеклянные двери, белые стены, фальшивые кактусы в углах. Запах кофе из дешёвой капсульной машины и пластика. Мой стол — в углу, возле серверной. На экране — уже открытые тикеты, очередь задач. Первая: «Не работает мышь». Отдел маркетинга, Ксюша. Я потянулся к телефону, набрал внутренний.
— Ксюш, мышь-то хоть в порт воткнута?
— Ой, Дима, привет! Не знаю, я не разбираюсь… Может, сама сломалась?
— Щас приду, посмотрю, — сказал я и положил трубку. Встал, потянулся, хрустнула спина. День только начался, а ощущение, будто я уже отпахал две смены. Глубокая, костная усталость, с которой просыпаешься и с которой засыпаешь. Фоновый шум существования.

Шёл по коридору, слышал обрывки разговоров из переговорок: «…нужно проактивно предлагать решения…», «…монетизировать этот трафик…», «…упаковать инфоповод…». Язык, на котором говорят здесь, был для меня таким же иностранным, как суахили. Я ничего в этом не понимал и, честно говоря, не хотел понимать. Моя вселенная ограничивалась проводами, IP-адресами и тупыми пользовательскими запросами. И в этой вселенной сегодня сломалось очередное колесо. Мышь у Ксюши.

Я толкнул дверь в её кабинет.

Ксюша сидела за своим белым столом, заваленном скетчбуками, стикерами и пустыми стаканчиками из-под кофе. Она что-то яростно строчила в блокноте, держа в одной руке неработающую беспроводную мышь и тряся её, как градусник. На голове — огромные наушники с кошачьими ушками. Увидев меня, она сняла их, и из динамиков повалился какой-то клубняк.

— Димочка, спасибо, что пришёл! Она просто взяла и умерла! — драматично заявила Ксюша, протягивая мне девайс.

Ксюше было лет двадцать пять. Из отдела «креатива». Носила разноцветные носки и говорила словами вроде «вжух» и «краш». Смотрела на мир как на место для бесконечного и не очень осмысленного веселья, которое мне, честно говоря, уже лет десять как было не по карману — и не в денежном, а в каком-то внутреннем смысле.

Я взял мышь, перевернул. Отсек для батареек был закрыт. Я нажал на защёлку, крышечка отскочила. Внутри лежали две батарейки-таблетки. Одна слегка окислилась, на контактах белый налёт.

— Батарейки, Ксюш, — сказал я без всякой интонации. — Сели. И одна потекла. Контакты надо почистить.
— Ой, правда? — она округлила глаза, как будто я только что объяснил ей теорию струн. — А у нас есть другие?
— В кладовке уборщицы, наверное, должны быть. Или в магазине за углом.

Глава 2

Глава 2

Проснулся я от резкого солнечного луча, который бил прямо в глаза. Я зажмурился, повернулся на другой бок, натянув на голову одеяло. Одеяло пахло пылью, домашней стиркой и чем-то неуловимо родным — запахом этого дома, который я забыл на двадцать лет. Память на запахи — штука подлая. Она вышибает тебя из колеи куда сильнее, чем любой логический анализ.

Я лежал, не открывая глаз, пытаясь собрать себя по кускам. Вчерашний вечер расплывался в голове кашей из шока, слёз и попыток что-то систематизировать. 2004 год. Сентябрь. Мне двадцать. Я — студент третьего курса какого-то захудалого политеха на специальности «Программное обеспечение вычислительной техники». Учёба меня интересовала чуть менее, чем полностью. Деньги — те самые, наличные, — добывались редкими подработками: то сборка компов у знакомых, то помощь с курсовыми, то что-то ещё. Основной доход — родители. Отец работал на заводе, мать — медсестрой в поликлинике. Мы жили не то чтобы в нищете, но каждая крупная покупка была событием.

Я медленно открыл глаза. Комната. Моя комната. В деталях. Постер «Кино» был не один. Рядом — Limp Bizkit и «Алиса». На книжной полке, заваленной бумажными журналами «Игромания» и «Хакер», стояли потрёпанные учебники по сопромату и начерталке. На столе, рядом с монитором, лежала пачка CD-R в бумажных конвертах — записанная музыка, диски с играми. «Half-Life: Counter-Strike 1.6», «GTA: Vice City», «Fallout 2». Я видел знакомые кривые надписи, сделанные маркером.

Сердце снова застучало, но уже не так бешено. Больше не с паникой, а с нарастающим, холодным любопытством. Это было реально. Не сон. Не бред. Я тут. Проверить было просто. Я сел на кровати, поставил ноги на прохладный пол. Встал, подошёл к столу. На столе, под компакт-дисками, лежал бумажный студенческий билет. Я открыл его. Улыбающееся, глуповатое лицо. Фамилия: Волков. Имя: Дмитрий. Год рождения: 1984. Факт.

Я взял со стола сигареты «Яву», стряхнул одну, закурил. Дым, едкий и крепкий, ворвался в лёгкие, заставил закашляться. Я отвык. В будущем-прошлом я бросил лет семь назад. А вот это я — двадцатилетний — курил как паровоз. Привычка вернулась мгновенно, вместе с телом. Я стоял у окна, курил и смотрел во двор. Тот самый двор. Никаких высоток. Пятиэтажки, покрашенные в жёлтый и голубой, ржавые качели, песочница с развороченным песком. Во дворе гоняли на великах пацаны, лет по десять. Кричали что-то про «Формулу-1». У одного из них был новый, крутой велик с амортизатором. Остальные смотрели с завистью.

Дверь в комнату скрипнула.
— Дим, ты встал? — заглянула мать. Она была уже без бигуди, в обычной домашней одежде — спортивные штаны и кофта. В руках — швабра. — Ванна свободна, иди мойся. И завтрак на столе. Только быстро, а то остынет.
— Мам, — сказал я, и голос снова показался мне чужим, более молодым, без привычной хрипотцы. — А какой сегодня день?
— Четверг, — посмотрела она на меня с лёгким подозрением. — Учёба у тебя, забыл что ли? Или вчера так хорошо с Лёхой отметили? Голова не трещит?
— Нет, всё нормально, — быстро ответил я. — Просто спросил.

Четверг, 18 сентября 2004 года. Отлично. Значит, вчерашний день — тот самый, когда я «вернулся» — был среда. У меня есть расписание где-то… Я начал рыться в бумагах на столе. Нашёл потрёпанную зачётку и листок с расписанием на семестр. Сегодня: математика, потом программирование. Начало в 10:30. Посмотрел на часы на стене — круглые, с кукушкой, которые давно не куковали. Без десяти десять. Чёрт.

Я схватил полотенце и выскочил из комнаты. В коридоре пахло жареной картошкой и луком. Из кухни доносился голос отца. Низкий, спокойный, живой. У меня перехватило дыхание. Я притормозил у двери на кухню, заглянул. Он сидел за столом, в рабочей робе, уже переодетый, пил чай и читал газету «Комсомольская правда». Седеющие виски, знакомые крупные руки, шрам на щеке от какой-то давней производственной травмы. Живой. Настоящий. Не фотография в альбоме, не смутный образ, который с каждым годом тускнел в памяти. А вот он.

— Чего застыл, как истукан? — не отрываясь от газеты, пробурчал он. — Умывайся да садись есть. Опоздаешь.
— Да, — выдавил я и рванул в ванную.

Умывался холодной водой, смотрел в небольшое, потрескавшееся зеркало над раковиной. Молодое лицо. Глупое, испуганное, не знающее, что делать дальше. «Соберись, тряпка, — сказал я своему отражению. — Ты же знаешь, что будет. Ты знаешь, как всё повернётся. Значит, у тебя есть козыри. Спокойно. День за днём».

Но внутренний монолог не очень помогал. Знания-то были, но они были общими. Как игровая карта, на которой отмечены крупные города, но нет маршрутов между ними. Я помнил, что биткоин появится в 2009-м, и первое время стоить будет копейки. Помнил, что «Яндекс» и «ВКонтакте» вырастут в гигантов. Помнил про кризис 2008-го и дефолт 1998-го, который уже прошёл. Помнил результаты некоторых футбольных матчей, чемпионатов. Но я не помнил номеров счетов, паролей, точных дат IPO, детальных котировок. Я не был ходячей энциклопедией. Я был просто человеком из будущего, застрявшим в прошлом, с кучей обрывочных данных и полным отсутствием плана.

За завтраком я молчал, уставившись в тарелку с яичницей и жареной картошкой. Мать что-то говорила про соседку, про подорожавшие продукты. Отец ворчал на новое начальство на заводе. Я кивал, автоматически отправляя еду в рот. Было странно сидеть с ними за одним столом. Видеть их такими… нестарыми. Слышать их голоса, не искажённые годами болезней и усталости. Это было счастье, смешанное с невыносимой грузом ответственности. Я знал, что с отцом случится в 2015-м. Инфаркт. Скорая не успеет. А сейчас 2004-й. У меня есть одиннадцать лет. Одиннадцать лет, чтобы что-то изменить. Но как? Заставить его бросить курить? Сходить к врачу? Заняться спортом? Он, упрямый, на все мои уговоры в том, прошлом будущем, только отмахивался: «Не ной, всё нормально». Как убедить его сейчас?

— Ты сегодня странный какой-то, — сказала мать, наливая мне чай. — Как будто не в себе.
— Голова немного, — соврал я. — От вчерашнего.
— А я говорила, не надо было вам с Лёхой эту самодельную брагу пить, — вздохнула она. — Отравление себе заработаете.
— Ладно, ладно, — отмахнулся отец. — Молодой, очухается. Только смотри, Дима, учёбу не запускай. Технарь ты у нас, значит, будь технарём. Чтобы с дипломом, а не так, в подмастерьях.