Истинная хозяйка для пяти воинов. Рабы прилагаются.

Глава 1

Мой увесистый секач привычно опускается, раскалывая сахарную косточку.

Утро на рынке – это перекрикивающиеся торговцы, гул холодильных установок, визг мясорубки у соседа. И этот ни с чем не сравнимый, густой запах свежего мяса, опилок и железа.

– С вас восемьсот сорок! – кричу, перекрывая гул, и тут же поворачиваюсь к следующему покупателю.

Я здесь своя.

В мои двадцать девять я держу лучшую мясную точку на всем рынке.

Мой белый фартук, уже безнадежно забрызганный алым, и туго стянутые в пучок волосы – униформа.

– Маринка!

К моему прилавку, вытирая руки о передник, подплывают две мои «крестные матери» с соседних рядов: тетя Валя из «Молочки» и Петровна, что торгует соленьями. Обе женщины внушительные, в теле и с громкими, зычными голосами.

– Опять пашешь, как проклятая, – беззлобно ворчит Петровна, прислоняясь к моему холодному прилавку. – Не бережешь себя, девка.

– Так, а кто за меня работать будет? – усмехаюсь, счищая с колоды остатки мяса. – Покупатель ждать не любит.

– Ох, Маринка, Маринка, – всплескивает руками тетя Валя, с материнской нежностью оглядывая меня с ног до головы. – Я ж на тебя гляжу и диву даюсь! Ну какая из тебя мясничка? А? Фигура-то какая видная!

Она бесцеремонно хлопает меня по бедру, скрытому под рабочими штанами.

– Стать! Кровь с молоком! Грудь – вон! Ноги – от ушей! Тебе б в платьях шелковых ходить, мужиков с ума сводить, а ты в этом фартуке.

Петровна тут же поддакивает, качая головой:

– И то правда. Вон, глянь, грузчики наши как мимо идут – аж шеи сворачивают. А тебе хоть бы хны.

Я смеюсь, вытирая руки.

– Ой, ну началось, теть Валь... Какие платья? Куда мне в них? На свинью накидывать?

– Тьфу на тебя! – картинно обижается тетя Валя. – Принца тебе надо, Маринка! Настоящего! Чтоб на белом коне, да с деньгами! Чтоб вытащил тебя из этого... мяса... и во дворец!

– Принца? У мясного ряда? – хмыкаю я. – Вы их тут видели? Они, поди, такой «аромат» за версту обходят. Мне бы поставщика нового нормального, вот мой принц.

– Эх, дуреха! – топает ногой Петровна. – Не понимаешь женского счастья! Мужика тебе надо! Да не одного, а чтоб...

–...А чтоб батальон! – заканчивает за нее тетя Валя. – Чтоб такую королеву на руках носили!

Я только отмахиваюсь, принимая их ворчание как должное. Люблю этих женщин, но их вечные разговоры о принцах и замужестве кажутся мне чем-то из параллельной вселенной.

– Ладно, королевы, – улыбаюсь. – Спасибо за комплименты, но у меня говядина стынет. Идите, а то у вас молоко скиснет, а у меня покупатели разбегутся.

Тетя Валя уходя бросает:

– А ты подумай! Такую красу прятать – грех!

Я провожаю их взглядом и с тяжелым вздохом поворачиваюсь к своему холодильному ларю.

– Пять минут, – кричу соседу, который возится с холодильником. – Пригляди, пожалуйста.

Стягиваю фартук, бросаю его на прилавок и решительно иду в сторону служебных помещений, туда, где в конце коридора находится наш единственный туалет.

Рыночный гул остается за спиной, сменяясь гулким эхом моих шагов по бетонному полу.

Пять шагов. Десять.

Я хмурюсь. Что-то не так.

Коридор тянется.

Я иду уже, наверное, минуту. Он должен был давно закончиться, упереться в обшарпанную дверь с криво нарисованной буквой "Ж". Но он продолжается. Стены, выкрашенные тошнотворно-зеленой краской, плывут мимо, как в дурном сне.

Запах мяса и хлорки, привычный для этого закутка, исчезает.

Я останавливаюсь. Сердце вдруг ухает вниз.

– Эй? – тихо зову.

Вместо эха – тишина.

И... запах совершенно чужой. Пахнет пылью, солнцем и... какими-то сладкими, приторными цветами.

– Переработала, – бормочу. – Просто устала.

Идти приходится все дольше и дольше. Зеленые стены резко заканчиваются, уступая место... ничему.

Я вываливаюсь из темного прохода на... ...я не знаю, куда.

Яркий, слепящий свет бьет в глаза. Я зажмуриваюсь, выставляя руку. Вокруг не бетонный двор рынка. Подо мной не асфальт, а горячий, золотистый камень. Небо... оно какое-то нереально-синее…

А впереди виднеется... силуэт мужчины.

Он одет... странно. Какие-то лохмотья, но при этом на шее блестит что-то вроде металлического ошейника. Он высокий, но сутулится, словно прячется, и что-то подметает самодельной метлой.

Я делаю шаг к нему, все еще пытаясь понять, не сплю ли я.

– Простите... – начинаю, и мой голос звучит хрипло. – А где я? Что это...

Мужчина резко поднимает голову. У него почти дикие, испуганные глаза.

Он смотрит на меня так, будто я привидение, взгляд в панике мечется по моему лицу и одежде.

Глава 2.1

Моя первая мысль – розыгрыш.

Очень тупой, детально проработанный розыгрыш. Я оглядываюсь в поисках скрытой камеры, но вижу только странно яркое небо и камень под ногами.

Мужчина не двигается, уткнувшись лбом в пыль. Его плечи, обтянутые рваной тканью, мелко дрожат.

Это не похоже на шутку.

– Что... почему вы упали? – мой голос, привыкший перекрикивать рыночный гул, здесь звучит неуместно громко и хрипло. – Встаньте, пожалуйста.

Мужчина вздрагивает от звука моего голоса, но медленно, очень медленно, поднимает на меня глаза.

И я замираю.

Чистые, как два озера. Ярко-голубые, прозрачные, они смотрят на меня с такой невозможной смесью радости и благоговения, что у меня перехватывает дыхание.

Ему... да, ему около тридцати пяти.

На щеках и волевом подбородке – несколько дней колючей темной щетины, которая, вопреки грязи, только украшает его мужественное лицо.

Под порванной серой одеждой угадывается мощь. Сухое, жилистое, хорошо натренированное тело воина или... рабочего, привыкшего к тяжелому труду. Широкие плечи, сильные руки, обтянутые кожей мышцы. Даже в этих лохмотьях, стоя на коленях, он выглядит сексуально. Опасно.

– Госпожа, я знаю, для вас все это странно, – его голос глубокий, с хрипотцой, будто он давно ни с кем не говорил. – Позвольте мне... пожалуйста, позвольте мне объяснить.

Он медленно, словно боясь меня спугнуть, поднимается на ноги. Выпрямившись, становится очень высоким, на голову выше меня.

– Меня зовут Арден. Я... – он запинается, словно не может подобрать слово, – ...смотритель.

Он указывает рукой за мою спину.

Я оборачиваюсь. Только сейчас замечаю огромный, полуразрушенный особняк. Когда-то он, должно быть, был прекрасен: белые колонны, широкие террасы. Теперь же он потемнел от времени, порос плющом, а окна зияют черными дырами.

Дом стоит на отшибе, и именно из его темной арки, похоже, я и вышла.

– Я смотритель этого дома, – продолжает Арден, не сводя с меня восторженного взгляда. – Уже десять лет.

– Смотритель? – я все еще не могу собрать мысли в кучу. – Где я? Это какая-то реконструкция?

Он качает головой, и в его голубых глазах плещется отчаяние от моего непонимания.

– Вы в Этерисе, госпожа. Этот дом, как и многие другие покинутые особняки... он «Якорь». К нему присоединен портал. Проход в другие миры.

Я смотрю на него, как на сумасшедшего. Портал? Якорь? Я просто шла в туалет на рынке!

– Зачем? – это единственное слово, которое я могу выдавить.

Лицо Ардена мрачнеет.

– Потому что наш мир умирает. У нас... в нашем мире почти совсем нет женщин. Уже много поколений. Эти порталы были созданы в древности, в отчаянной попытке... вылавливать женщин из других миров. Призывать их сюда, даже против их воли.

---------

Дорогие читатели, книга выходит в рамках литмоба "Мужья для истинной"

Следите за новинками по ссылке:

https://litnet.com/shrt/SIKa