История одного дома

Я был построен братьями-предпринимателями больше ста лет назад.

Как я был красив! Какую мне прочили славу!

Во мне целых шесть этажей росту и глаза — прекрасные витражи. В облике моем сквозит благородство классики. Скульптуры, барельефы, росписи, ковка — всё про меня.

К тому же я был модным и современным. И стильным! Ох какой я был красавец, с изюминкой.

Снаружи одет в строгий неоклассический стиль. Но внутри от этажа к этажу у меня разные наряды. Классический на первых трёх, возрождение на последующих двух и загадочная непокорная готика в моей голове!

Ещё, вы только вдумайтесь, отопление, электричество и современный, даже спустя сто лет, лифт Otis у меня уже были!

А богини? Чего стоят античные богини, которые составляют мне компанию в моем венке на крыше и часто подтрунивают надо мной. Эти несносные красотки - юность, зрелость и старость - часто дают мне непрошенные советы.

Как было в тот день, когда мои создатели-братья собирали чемоданы на третьем этаже, чтобы навсегда покинуть страну и меня. Тогда эти три ведьмы начали шептать мне, что я в опасности. Что мои прекрасные наряды будут разорены. А мои любимые жильцы, которые не устают восхищаться мною и моей красотой и гармонией — скоро съедут, уступив место глупым необразованным людям. И что придет в голову этим оборванцам — совсем непонятно.

В тот период я боялся всего. Съежившись от страха , украдкой поглядывал на Кремль. Вот уж кто пережил всё — и смерть, и огонь, и даже людей из народа. И ничего, стоит до сих пор. У этого молчаливого соседа я учился кротости и сдержанности, стараясь доверять людям и высшему.

Первыми ко мне пришли раненые. Их разместили по квартирам и холлам в беспорядке. Но раненым было не до меня. Ни до моей красоты, ни до моей ценности. Только изредка красота моих потолков вдохновляла ослабленных людей, способных, несмотря ни на что, видеть прекрасное. И иногда они хотели кусочек моей красоты, думая, что позолоту с лепнины можно выгодно продать после выздоровления. Смешные, пусть берут, мне не жалко. У меня этого добра навалом. А до потолков они не доберутся.

Потом вернулись жильцы. Но это были совершенно другие люди: уставшие, напряженные, отчаявшиеся. Я старался обогреть их и покрепче обнять своими стенами, нежно убаюкивая рокотом радиатором, поскрипыванием стекол и витражей. Люди оттаивали и платили ответной любовью, смазывая петли моих дверей и бережливо штопая мои деревянные рамы и двери.

Жителей продолжали подселять, уплотняя квартиры. Но вместе нам было хорошо. Я их баловал солнечными зайчиками цветных стёкол по утрам — а они дарили мне запах дешёвого кофе.

По ночам мы беседовали с моими богинями и с ангелами на фасаде.

Мы всё время спорили о том, какие люди лучше. Наши настоящие соседи или прежние жильцы. Кто был заботливее и аккуратнее?

Богини ругались на настоящих, сетуя на полное невнимание. Никто не приходил к ним даже мыть — не то что поклоняться и оберегать. Их просто бросили на фасаде, поручив заботу о них ветрам и солнцу. От этого безразличия мои ведьмы посылали вечные проклятия этим «глупым людишкам, не умевшим ценить красоту и замысел»!

Ангелов с трубами это невнимание тоже обижало. Однако они были благодарны и за то, что их хотя бы не скололи в угоду борьбы со всем церковным. Поэтому старались держаться нейтралитета, ограничившись легким укором за дым от паписор из окон.

Я же заступался за своих людей: да пьют, да курят, да ругаются. Но потом смотрят в мои окна на мир и радуются. А иногда даже всплакнут от моих картин или барельефов, которые трогают их отвердевшие сердца.

Когда мне было семьдесят и страна, в которой я жил, стала меняться — обратили внимание на мою красоту, уже изрядно полинявшую к тому времени. И отдали в руки государства, передав музейному комплексу.

В то время у государства, тем более у музеев, денег не было совсем. Поэтому у меня разместили офисы музейных сотрудников, выселив обычных квартирантов. И на этом забота о нас с богинями и ангелами на долгое время закончилась.

Скучные тихие разговоры в моих стенах стали нормой. Я даже начал скучать по своим прежним дебоширам. Одному с закрытыми окнами и большинством дверей было совсем плохо.

Ещё почти тридцать лет тянулось это серое существование. Мне уже больше ста. Выгляжу я так же: старый седой облезлый дом, скрывающий внутри прекрасные жемчужины истории, которые уже много лет никто не видит. Мои мутные грязные глаза старика ждут, когда люди вспомнят обо мне и вернут мне лоск и молодость.

Недавно мои редкие посетители стали поговаривать, что меня отдали библиотеке 🙄 Я конечно люблю книги, но я не хочу быть библиотекой! Мне нужны теплые живые любящие люди! Хочу, чтобы ко мне приходили гости! Хочу слушать их смех и музыку!

С опаской жду этого нового статуса «библиотека». Я слишком хорош для этой скучной участи. И очень надеюсь, что с былой красотой ко мне вернуться и люди. А не только книги.

Мы все вместе будем ждать вас, мои дорогие. Не забывайте нас! Мы можем многое вам рассказать и крепко обнять вас своими стенами.